Есть пациенты, которые удивились бы вопросу — страдают ли они психическим заболеванием. И дело не в том, что они отрицают сам факт. Дело в субъективном восприятии. Задайте такой вопрос людям с биполярным аффективным расстройством — и кто-то, возможно, кивнёт: да, мол, страдаю. А кто-то скажет — ну что вы! В депрессивной фазе, конечно, не без того, зато в маниакальной — нет, вовсе не страдаю! Наслаждаюсь!

Степану (сами понимаете, что зовут его совсем иначе) по-своему повезло. Фазы, когда мир терял краски, перспективы, и когда хотелось просто забыться в анабиозе, чтобы всё это безобразие и несправедливость мироздания по отношению к конкретно взятому человеку поскорее проспать, были не особо длинными и не сильно глубокими.

Зато потом обязательно наступал тот период, ради которого однозначно стоило жить! Странное дело: когда у тебя депрессия, каждый раз умом понимаешь, что это не навсегда, что и на твоей улице ещё опрокинется грузовик с шампанским и ананасами, но вот душою и чувствами в это отчего-то совсем не верится. И приходится постоянно себе повторять: так уже было, и так уже будет. Доктор знает, доктор обещал.

И доктор действительно всякий раз оказывался прав, даже если таблетки, которые он выписывал, пились не особо регулярно. Наступал тот день, когда Степан не просто понимал — всей совокупностью базиса и надстройки чувствовал: попёрло! Жизнь однозначно прекрасна! И вот уже тело и душа поют и требуют куда-нибудь прогуляться: людей посмотреть, себя показать.

Немного огорчало то, что из пригорода в мегаполис ехать не только долго, но и дорого: с работой у Степана категорически не ладилось, а инвалидность он себе так и не сподобился выправить. Но что такое деньги, когда душа поёт! В конце концов, всегда есть смекалка и тонкое чутьё человеческой натуры, которое в этой фазе (и кто её обозвал манией?) неимоверно обостряется.

Прибиться к компании и за неё же поесть-попить — это не проблема: люди обычно очень легко позволяют себя заболтать, и то настроение, которое ты им даришь с щедрого барского плеча, окупается с лихвой. А вот как объяснить контролёру в троллейбусе или в электричке, что ты достоин безбилетного проезда?

Но Стёпа и тут нашёл выход. В рюкзаке, что он таскал с собою, всегда лежали тряпочка из микрофибры, оранжевый жилет со светоотражающими полосками и средство для мытья стёкол. Зачем? Всё очень просто!

Как только появлялся нужный транспорт, Степан надевал жилет, брал в руки тряпочку и стеклоочиститель, уверенно направлял стопы свои в салон — и начинал драить окна. Задорно так, с шуточками и прибауточками, тесня пассажиров, приветливо кивая контролёрам. Чтобы всем было видно — занят человек. Работает. С душой, с огоньком.

А кому придёт в голову спросить у такого билет? Вот именно, никому. Во всяком случае, у Степана до сих пор никто не спрашивал. Поэтому, когда снова наступает в жизни полоса, раскрашенная в мрачные тона депрессии, он, конечно, в анабиоз-то впадает. Но рюкзак с жилетом, тряпочкой и стеклоочистителем не выбрасывает. Депрессия — она ведь не навсегда, и главное тут — помнить и понимать хотя бы умом, что настанет день, когда всё это ему опять понадобится.

Люблю пациентов в мании и гипомании — заряжают энергией на весь день и творят всякую дичь, но чаще доброжелательно. У мужиков, к сожалению, часто бывает так называемая гневливая мания, это уже неприятно: можно легко получить по лицу и не только. Но в любом случае, на фоне депрессий и мрачных психозов они всегда выделяются.
Манией в психиатрии называется состояние с патологически приподнятым настроением, чрезмерной активностью, ускорением речи и мышления, отсутствием потребности во сне. Пациенты не спят по нескольку дней, тратят деньги, открывают фирмы, заводят новые знакомства, повышается и сексуальная активность. Бывают и нарушения психотического уровня с идеями величия, божественного происхождения и прочим.
Когда в приёмный покой привозят пациента с манией, это слышно сразу: песни, танцы, братания со всеми вокруг, навязчивые приставания.
Было у нас отделение для спокойных пациентов (не буйных), смешанное — то есть там лежали и мужчины, и женщины. Предназначалось оно для пациентов, на которых ещё нет печати длительной и тяжёлой болезни, и они не опасны для окружающих. Поступил туда впервые в своей жизни мужчина лет сорока, в маниакальном/гипоманиакальном состоянии. Открыл бизнес, продал машину, не спал несколько дней, решил приглашать к нам западных звёзд и устроить рок-фестиваль, пропал из дома, не понимал, почему его поведение беспокоит родственников, классика. Женат, двое детей.
Лечить начали, но вот в одну из ночей был застукан с пациенткой на подоконнике в туалете за процессом большой и крепкой любви. К слову это совсем непросто, найти возможность вот так уединиться, но любовь не знает границ. Встретился наш маниакальный товарищ с увядающей нимфой с пограничным расстройством личности, старше его лет на пятнадцать. Ситуация неловкая, пациента перевели в мужское и временно запретили свидания с родственниками.

К счастью, из мании выходят быстро. Вот тут и началось неприятное: мужик плачет, говорит — с женой почти двадцать лет, любит, но вот так вышло. Мне тоже было крайне неловко, не было на тот момент в отделении претенденток ему для контакта (на эту даму мы и не подумали), и мы мужика пожалели: не стали класть на "строгое", да и по всем правилам он должен был быть там, где был. Договорились ничего не говорить супруге — вроде всё улеглось.
Самое забавное, что она, не зная причины, ругалась с нами и требовала перевода назад. Поведение было обусловлено болезненным состоянием, но всё же неприятный осадок остался.