По дороге в город Артём спросил Пашу:

— Куда тебя подбросить?

— Давай к ресторану, где меня менты взяли, у меня тачка там осталась, — ответил Паша.

— Без проблем, а что делать будешь?

— У меня, Артём, выбор не велик — или ломиться в бега, или искать бабки, — вновь ответил Паша и, помолчав немного, продолжил: — В первом случае, как подметил Степаныч, — это жить в постоянном страхе. Да, можно новую ксиву сделать, уехать ближе к центру и затеряться в большом городе, но…

Паша задумчиво смотрел в окно на промышленную зону за окном, примыкающую к заводу: огромные корпуса, железнодорожные линии, ремонтные мастерские.

— Мне интересно, кто завалил этих четверых, взял деньги и тем самым подставил меня? — продолжал Паша. — Ведь Роберт не будет там сидеть и ждать, когда за ними придут, значит, как только я отдал ему кейс, потом сел в машину и уехал, киллер вошел и завалил его и его телохранителей.

— А мог войти, когда ты был еще там, — подхватил мысль Артём, — но он дождался, когда ты уедешь, чтобы можно было повесить на тебя.

— Верно, — продолжил Паша, — значит, это был не какой-то залетный гастролер, а он должен был знать меня. Выходит, это кто-то из своих.

Паша еще некоторое время молчал.

— Из разговора со Степанычем я понял, что эти деньги — только первая часть большой сделки, — вдруг произнес он, будто размышляя вслух.

— В смысле? — Артём посмотрел на Пашу.

— Тёма, у тебя вроде есть какие-то знакомые в администрации города? — Паша посмотрел на него.

— Ну, как знакомые, — ответил Артём, улыбнувшись, — я с одной дамочкой шашни кручу, а она замужем за каким-то там депутатом, — Артём покрутил рукой в воздухе, — хрен его знает, короче, кто он там…

— Ты закинь удочку, спроси, какие вокруг завода дела мутятся? — Паша вновь задумчиво посмотрел в окно. — Есть маза, что кто-то не просто хотел бабки прибрать, а хочет как-то помешать сделке по поводу завода.

— Ничего себе, — удивился Артём, — ладно, я попробую что-нибудь разнюхать.

— Я пока пообщаюсь с Мурадом, — всё так же задумчиво, как бы сам с собой, произнес Паша.

Артём удивленно посмотрел на Пашу:

— Паша, зачем тебе это надо? Степаныч уже за тебя с ним перетёр. Мурад человек взрывной — у него может переклинить, и он может ствол достать и шмалять начать.

— Слушай, Артём, когда речь заходит о таких делах, то тут концов не найдешь, и я, по сути, уже труп ходячий, поэтому мне терять нечего. Мне нужно спокойно разобраться со всем этим делом, не нарываясь на его головорезов. Может, он даст какую-то наводку.

— Ну, смотри, Паша, дело твоё, хочешь, я с тобой пойду? — предложил Артём.

— Спасибо, Тёма, я разберусь.

Они подъехали к ресторану, где была припаркована машина Паши. Серая Лада восьмой модели за несколько дней покрылась пылью и опавшими листьями. Паша сел в машину и завел двигатель. Артём вышел попрощаться.

— Может, все-таки сходить к Мураду с тобой? — спросил он, подойдя к открытой водительской двери Пашиной машины.

— Нет, Тёма, все нормально, не парься, — ответил Паша, включив стеклоочистители, которые стали сметать ворох листьев с лобового стекла машины. — Я найду тебя.

— Удачи, братан, — Артём подал руку Паше, и тот, пожав её, закрыл дверь и тронулся. Артём проводил взглядом уезжающую тачку и пошёл к своей машине.

Паша подъехал к дорогому ресторану, где любили отдыхать бизнесмены и бандиты города, особенно из кавказской диаспоры. В тамбуре ресторана его остановили двое охранников.

— Мест нет, столик заказывали? — спросил его высокий охранник в костюме, с пренебрежением оглядывая с головы до ног.

— Я к Мураду, — коротко ответил Паша.

— И что? — охранник явно был не расположен к гостям.

— Передай, что с ним Февраль хочет поговорить, — глядя прямо в глаза охраннику, твердо сказал Паша.

Тот повернулся ко второму охраннику, стоящему рядом, и что-то ему сказал на ухо. Тот, взглянув на Пашу, ушел внутрь ресторана. Охранник, широко расставив ноги, в упор смотрел на Пашу, но он отвернул голову и задумчиво смотрел туда, куда ушел второй.

Через пять минут второй вернулся.

— Пойдём, — сказал он, и Паша пошел за ним.

В просторном помещении ресторана царила атмосфера оживления. Все столики были заняты, играла громкая живая музыка, слышался смех и пьяные разговоры. Носились официанты с подносами и, покачивая бедрами, между столиков ходили стройные девушки. Охранник провел Пашу к барной стойке.

— Жди здесь — тебя позовут, — сказал он и удалился.

Паша заказал себе водки и посмотрел в сторону кабинок для особых клиентов. Возле одной из дверей стояли два здоровых чеченца в кожаных куртках, там, по всей видимости, находился Мурад. Выпив водки, он закурил сигарету.

Через минут десять из кабинки, где на двери стояла охрана, вышел парень лет тридцати и подошёл к барной стойке. Он был среднего роста, в кожаной куртке, крепко сбит, короткая прическа, темные волосы, и во взгляде, который он бросил на Пашу, было что-то суровое. Хмурое лицо, которое выражало презрение и вместе с этим какую-то обреченность, показалось Паше знакомым, но он не мог вспомнить, где он его видел.

Парень заказал водки и закурил сигарету. Паша задумчиво смотрел на него, и тот, почувствовав его взгляд, обернулся и, взглянув на Пашу, спросил:

— У тебя какие-то проблемы?

Паша молча смотрел на него, пытаясь вспомнить, где он его видел. В этот момент к нему подошел один из людей Мурада.

— Тебя Мурад зовёт, пойдём, — сказал он, и Паша, еще раз взглянув на парня в кожанке, пошел вслед за человеком.

Он вошёл в кабинку. За широким столом на мягких диванах сидело несколько человек, все чеченцы, с очень серьезными лицами.

Сам Мурад, мужчина лет тридцати, сидел во главе стола прямо напротив того места, которое освободили для Паши. Все молчали и смотрели на него.

— Присядь, короче, — сказал Паше боец, который его привел, и вышел из кабинки.

Паша сел за стол.

— Ты мне деньги принес? — нарушил наконец тишину Мурад.

— Нет, — ответил Паша.

— Тогда зачем здесь? — спросил спокойно Мурад. — Я с твоим Степанычем всё обговорил — он за тебя три дня выпросил, а ты приходишь ко мне. Приходишь без денег. Скажи мне, тебе заняться больше нечем?

— Мурад, — начал Паша, глядя прямо на него, — я на Степаныча не работаю. Но иногда что-то для него делаю. Он попросил меня приехать, взять кейс и отвезти Роберту. Что я и сделал. Но Роберта я не знаю и не знаю, какие у тебя с ним дела. И мне не нужно это знать. Поэтому я и выполняю такие поручения, как третье лицо — не заинтересованное. Что мне нужно от тебя — это больше информации про Роберта.

Паша закончил говорить. Мурад и люди за столом внимательно его слушали. Один, который сидел рядом с Мурадом, наклонился к нему и что-то начал говорить ему на чеченском. Мурад молча его слушал, и когда тот замолчал, он спросил Пашу:

— Ты сам как думаешь, кто это мог быть?

— Кто-то, кто знал меня, знал Роберта и знал про эту сделку, — сказал Паша и, сделав небольшую паузу, продолжил: — И еще кто-то, кто не хочет, чтобы срослись ваши дела вокруг завода.

— Откуда ты про эти дела знаешь? — спросил Мурад.

— Кто будет валить трёх хорошо вооруженных бойцов, когда можно завалить курьера на старте и спокойно забрать кейс? Тут очевидно, кому-то нужно было убрать Роберта и сделать так, чтобы все выглядело как грабеж. Поэтому мне нужно знать, кто в этом заинтересован?

— Степаныч мог это сделать? — вдруг задал встречный вопрос Мурад.

— Не исключено, — ответил Паша.

Мурад молчал, сидящий рядом человек вновь что-то начал говорить ему на ухо. Наконец Мурад заговорил:

— То, что ты приехал ко мне — хорошо. Не боишься. Но дело в другом. Я долго подбирался к Роберту, так как он выводил меня на нужных людей. Я полгода выстраивал эти отношения. Это большой бизнес — там многое делается на доверии. И теперь люди не хотят со мной работать, потому что им не нужны такие проблемы. На кону стоит крупный договор, и я представляю здесь интересы больших людей. Если мы спокойно не сможем расчистить дорогу для сделки, то через неделю начнётся война. И первыми под каток попаду я и Степаныч. Но я не думаю на него, это не его уровень. Крышевать киоски и стоянки это одно, а брать под опеку завод — совсем другое.

Мурад сделал небольшую паузу, затем продолжил:

— Попробуй прощупать через ментов, может быть, они здесь замешаны? У тебя осталось два дня по факту — потом меня вызовут на родину, а сюда приедут совсем другие люди. Я хотел приставить к тебе человека, но передумал — тебе можно доверять. Тебе дадут мой номер телефона — если нужно будет моё вмешательство — звони сразу мне. Не Степанычу, а мне. Теперь иди.

Паша встал из-за стола и кивнул Мураду и вышел из кабинки. Парня возле барной стойки уже не было. Вслед за ним вышел один из людей Мурада и дал ему листок с записанным на нём номером телефона.

Паша вышел на улицу и сел в тачку. Было уже поздно, но его волновал ещё один вопрос, который нужно было решить безотлагательно. Он завел машину и поехал к Светке.

Вчера у нас на площади, в центре фонтана, установили ёлку. В этом году скандалов вокруг неё вроде не наблюдалось (в прошлом было как-то так Ёлочный скандал). Снега, впрочем, тоже до сегодняшнего дня не наблюдалось.

Вечером гуляла с детьми, увидели они ёлочку и очень обрадовались. Что надо делать с ёлкой? Правильно – водить хороводы и петь песни.

Картина. Ходим втроём по фонтану, вокруг ёлки и поём с дочкой "Замела метелица город мой", младший в силу возраста петь ещё не умеет. А вокруг ни снежинки, только грязь слегка подмëрзла.

Мимо проходил Серёга. Посмотрел на наш концерт и выдал:

– Что-то рано вы хороводы водите, снега то ещё нет.

И я не придумала ничего лучше, чем ответить:

– А мы тут колдуем! Вот если ночью выпадет снег, можешь считать меня ведьмой!

Посмеялись. Перекинулись парой фраз да и разошлись по домам.

Дома любимый муж вкусный ужин приготовил. Детей накормили, умыли, спать уложили. Шторы плотно задëрнуты. Выхожу в зал, смотрю в окно – а там за окном снег идёт.

Ну вот и что теперь Серёга подумает? Хотя, чего уж тут теперь думать. И так всё понятно.
Пошла доставать зимние куртки, утром старшей в садик.

Пост от 16 июня 2024 года

Очень быстро мы движемся к юбилейной - десятой, но это будет в конце июля, а пока я расскажу про восьмую :)

Первая соседка была Евгения с первой химии (у которой ночью был эпи приступ), я уже надеялась, что в пятницу никого не будет и тут, ко мне заселяют мою любимую Халиду с прошлой химии! Но в этот раз мы были уже готовы и муж положил мне беруши в рюкзак :)

Я не знаю, почему так, она может молча лежать на кровати, а меня уже будет разрывать от раздражения. И я понимаю, что так не со всеми соседками. Мы с ней практически не разговаривали. Но в день её выписки(тоже не понимаю, зачем человека класть на 4 дня в больницу на выходные, чтобы в понедельник поставить капельницу на 3 часа и отпустить домой. Почему нельзя перенести химию и лечь уже в понедельник?) на обед давали яблоки, а она своё не стала есть, я спросила, можно ли его взять (потому что опять не рассчитала с запасами еды). Она мне разрешила, поэтому мы немного поболтали. Я спросила какой у неё диагноз. Она ответила, что опухоль в голове (интересно, вообще ничего не говорило об этом. Мы же всего то лежим в отделении нейрохирургии :)))). Так вот, у нее было 2 операции, первая трепанация(10 лет назад), а потом гамма-нож. В третий раз она решила операцию не делать и с опухолью они будут бороться при помощи химии. Как она сказала, что ей назначили 28 курсов, она прошла 4 и ей сталось еще 24.

Халиду выписали в обед и я очень надеялась, что больше никого не заселят, но тут приводят новую соседку Татьяну. Сначала, без очков, я подумала, что ей около 40 лет (потому что она маленькая и худенькая), но потом оказалось, что ей 55 лет. Я до сих пор считаю, что мне её послал Бог, потому что на последнюю ночь у меня уже совсем не оставалось еды (муж был выходной в день моей выписки. Он хотел отправить ко мне друга с продуктами, но я добыла у Халиды яблоко и сказала, чтобы никто ко мне не ехал :)). Так вот, от Татьяны исходила аура спокойствия. Но она путалась в датах, не смогла сказать, сколько лет дочери. Но что меня удивило больше всего, что она, как и я, приехала на госпитализацию утром, а в палату её заселили только около 4 часов и всё это время она сидела и ждала в коридоре. Поняла, что мне даже и везет, потому что меня обычно заселяют до обеда максимум.(это 12.30 где-то). Просто я раньше думала, что люди, которых заселяют поздно-они и приезжают в более позднее время.

Так вот, Татьяна накормила меня пиццей (я обычно чужую еду не ем, но от моих запасов ничего не осталось. Потом она ещё предлагала глазированный сырок, потому что я очень долго ждала выписку, но я уже думала о еде дома и отказалась.

Как мне кажется, у Татьяны глиобластома. Потому что её оперировали в Напалкова, повредили во время операции какой-то нерв и поэтому у нее сильные дефициты с правой стороны тела (она даже ходит по стеночке). В этот раз ей должны были делать вторую операцию, но опухоль так вросла в мозг, что врачи на одном из исследований сказали, что её делать нельзя, потому что она может остаться полностью парализованной и лучше травить опухоль химией.

Получается, что в этот раз я ооооочень долго ждала выписку. В прошлый раз мне её принесли до завтрака и я ждала химию, чтобы поехать домой. А тут уже всё сделали, а выписки нет. Я шутила, что всё, меня ещё на неделю оставляют, потому что я утром отказалась колоть преднизолон. (дежурил новый сотрудник и он не знал, что я принимаю химию без гормонов. Он ещё на меня посмотрел, как на дуру, что я отказываюсь от укола. Посмотрела бы я на тебя, дружок, когда ты на них посидишь месяцок-другой).

Выдали мне выписку, вызываю такси, а оно стоит 900 р(в прошлый раз, когда выпал снег, я ехала за 600, для сравнения. Ну я решила зайти в туалет и потом проверить, может быть цена станет ниже. Ага, выхожу и уже 1300. Я сказала мужу, что за такие деньги не поеду, доберусь на автобусах. Сижу, а люди на остановку приходят и приходят, а автобуса нет. Я понимаю, что сидя ехать точно не буду ( а от химии иногда плохонько то становится). В общем, муж сказал, что на шоссе 3 аварии, из-за этого такое дорогое такси, потому что вся дорога стоит в пробке. Он предложил заказать такси до станции, там должна быть электричка через 30 минут. Но такси на 1,9 км дороги стоило 600р (потому что оно тоже ехало из города). Ну и мы решили, что я доеду на автобусе до станции (автобусы пустые в ту сторону, потому что большинство выходит на онкоцентрах и сяду на следующую электричку. Но я так торопилась, что даже успела на ту, про которую муж говорил сначала :). А ещё я забыла заплатить в автобусе, когда ехала от станции. Вспомнила, когда уже в электричку села. У меня иногда такое бывает и в транспорте и в магазинах, когда мне пробивают товар, я его забираю, но не оплачиваю :) Там хотя бы есть кассиры, которые напоминают. А в этот раз проехала зайцем, получается.

В конечном итоге, с химии я добиралась на автобусе, абсолютно пустой электричке и метро (очень рада этому факту, потому что в электричке сидела и не нужно было очень долго стоять в пробке на Выборгском шоссе).

Саму химию перенесла хорошо, было легкое недомогание, как при сильном похмелье. С тем, что я не могу есть больничную еду, я уже смирилась (пишу об этом и уже тошнить начинает). Сейчас сказывается то, что химий было много, я быстрее устаю. Если раньше я куда-то ходила, вне походов по врачам, то, в последнее время, я больше сижу дома и запасаюсь силами.

Всем здоровья, друзья!