Чужеземные языки, библосы и сказки

Утро, с которого началась эта история, было вполне обычным. Если не считать того, что задолго до рассвета Тиху и Току опять что-то не поделили между собой. И устроили такой переполох, что разбудили даже Цилиня, спавшего у входа в пещеру. Он был готов превратить этих непосед в камни, и только вмешательство старого Пэна спасло их от неминуемого наказания.

─ Тише. Тише, дети. Все спят. Угомонитесь.

─ Вот ведь разбойники, ─ проворчал чуть слышно Цилинь. И, похоже, тут же уснул.

Разбудили они и меня. От нечего делать, я начал придумывать страшную месть для Тиху и Току, прервавших мой самый сладкий утренний сон. Первое, что пришло мне в голову ― поискать этим же утром где-нибудь в лесу какую-нибудь милую и очаровательную летающую кошку. И пригласить её к нам в гости на обед. Мысль эта показалась мне довольно забавной. Дело в том, что Тиху и Току были летучими мышами. А Пэн был их дедушкой. Они жили под сводами пещеры. И никогда раньше не были слишком шумными, или слишком надоедливыми. С ними пещера даже казалась более уютной и жилой. Вот только сегодня на них что-то нашло. И мысль о летающей кошке показалась мне более чем уместной.

Вы спросите, почему у них птичьи имена? Я не знаю. Мама говорит, что так повелось у летучих мышей: они всегда давали друг другу имена дневных птиц, которых не видели ни разу в жизни.

Да, у Тиху и Току были птичьи имена. Впрочем, и их дедушка недалеко «улетел» от своих внуков. Он с гордостью носил имя легендарного грифа, один взмах крыльев которого позволял ему преодолевать расстояние в девять тысяч ли. Думаю, что все они страдали ярко выраженной манией величия. Впрочем, мыши, которые умеют летать, всегда считают себя равными птицам. Забывая о своих серых, ползающих по земле, сородичах.

С этими мыслями я и уснул. Правда, где-то на самом дне моего сознания остались обрывки ночного разговора Тиху и Току. В нем не было ничего интересного. Они обсуждали что-то произошедшее на закате дня в лесу. Произошедшее среди двуногих. Двуногие были мне неинтересны. А значит, и разговор летучих мышей меня не касался.

Я проснулся буквально через мгновение. Кто-то настойчиво и требовательно дергал меня за правое крыло.

─ Вставай. Вставай, Дракон сын Дракона! Скоро солнце придет на поляну, ─ это Цилинь. Он постоянно жалуется на то, что у него ужасный акцент, когда он говорит на языке двуногих. Хотя, чему здесь удивляться, ведь в этих землях он живёт только последние двадцать зим. А до этого, вместе с моим отцом, он жил в какой-то далекой северной стране, название которой созвучно слову «роса».

Цилинь всегда называет меня Дракон сын Дракона. По его словам, если, кроме моего имени называть и имя моего отца, то в трудные времена я буду не один, мой отец будет рядом со мной. Мне будет не так страшно, я буду сильнее и не сверну со своего Пути.

Да, акцент у него ужасный. Хотя, с другой стороны, Цилинь в совершенстве знает язык зверей, птиц и драконов. И очень много человеческих языков. Раньше мне было не понятно, зачем Цилинь заставляет меня учить язык двуногих, ведь он такой неудобный. Птичий язык. Его не сравнишь с мелодичным и красивым языком драконов. Но однажды он вывел меня на поляну и спросил:

─ Что ты видишь?

Я перечислил все, что вижу вокруг себя. Это была наша обычная игра, когда каждое утро, выходя из пещеры, я должен был перечислить Цилиню все изменения, произошедшие на нашей поляне за ночь. По словам Цилиня эта игра развивала мою наблюдательность.

─ А теперь поднимись на утес. И скажи, что видишь?

Летать мне нравилось больше, чем учиться. Я расправил крылья и с небывалой легкостью взлетел на ближайшую скалу. Уселся поудобнее и перечислил то, что меня окружает.

─ А теперь поднимись в небо и…

Я не дослушал последние слова Цилиня, уже догадавшись, о чем они будут. И в то же мгновение устремился вверх. С каждым взмахом крыльев я поднимался все выше и выше. Чувство восторга переполняло меня. Обычно я просто летал, а сегодня неожиданно для себя увидел окружающую меня красоту! Далекие заснеженные вершины, загадочные фигурки облаков, стремительные горные реки, грациозную лань у озера и крошечные цветы на лесной поляне. Увидел огромный, загадочный и необъятный мир.

Вернулся на поляну я не скоро ― оглушенный и обрадованный этим открытием.

Цилинь ни о чем меня не спрашивал. Прекрасно осознавая, что я все понял.

─ Это очень просто, Дракон сын Дракона, чем больше языков ты знаешь, тем выше будешь летать. И узнаешь еще больше. Но чтобы узнать больше, нужно знать больше других.

Да, мне не нужно учить язык птиц и зверей, ими я пользуюсь с рождения. Я знаю родной язык мамы, Цилиня и моего отца. Но Цилинь и мама учат меня и другим человеческим языкам. Чтобы мне было проще понимать двуногих.  И не только тех, что живут в Миньчжуне, но за дальним лесом, и даже за большой водой. Поэтому в разные дни мы разговариваем на разных языках.

Изучение чужестранных языков начиналось с запоминания очень простых слов: здравствуй, друг, вода… Затем нужно было запомнить названия предметов, которые меня окружали. И петь песни на этом языке. Забавно, но петь песни на чужестранном языке было проще, чем на нём говорить. Еще труднее было научиться писать эти слова на папирусе или на глиняных табличках. Но, как известно, нет ничего невозможного для драконов!  Ведь, чем больше ты учишься, тем легче тебе учиться. И чем больше языков ты знаешь, тем легче тебе даются новые языки.

А еще каждое утро Цилинь учит меня приемам защиты от двуногих, учит владеть лапами, хвостом и мечами. Мне приходится изучать эти приемы, чтобы уметь защищать себя и маму. По словам Цилиня, давным-давно прошли времена, когда двуногие считали драконов властителями и господами дождевых туч в небе, богами рек и князьями озер на земле. Те времена прошли безвозвратно. Теперь они предпочитают охотиться на драконов. Они всегда за кем-то охотятся. Даже друг за другом.

─ Запомни, удар по противнику должен быть подобен удару молнии, который не успел еще дойти до ушей двуногих, а блеск до их глаз, ─ повторяет раз за разом Цилинь, показывая новый удар.

─ Ты должен быть быстрым и смертоносным. Вступая в бой, не должен идти против течения. Разве, что по особо торжественным случаям. Тогда можно идти и против течения. Если это того стоит.

Цилинь учит меня искусству Короткого Пути, когда удар или оружие движутся по кратчайшему пути. Учит разрубать мечами падающие листья утуна, чтобы быть быстрым. Защищаться от двуногих их же оружием и наносить удары, которые невозможно отразить.

─ Если наносишь удар по врагу, этот удар будет слабым, и его могут отразить. Ты должен бить дальше, пронзая не только врага, но его корни. Чтобы они не проросли снова.

Цилинь часто приводит мне в пример слова одного из двуногих, с которым дружил когда-то давным-давно. И начинает свои уроки со слов: «Как говорил мой друг Сунь-цзы». Вот и сейчас он не изменяет своей привычке.

─ Как говорил мой друг Сунь-цзы, чтобы сдвинуть камень или бревно, нужно ровное место, на котором они лежат, сделать покатым; если дерево не круглое, нужно обрубить его ветки и сделать его легко катящимся. Когда на тебя нападает рыцарь в латах и доспехах, не пытайся их пробить. Помни о ветках. И сделай место, на котором вы сражаетесь, покатым.

После этого мы уходим в самую дальнюю пещеру. Вообще-то наша пещера состоит из целой цепочки, связанных друг с другом, пещер. Мама называет их нашим домом. В нашем доме всего девять пещер. В одной из них, стоит большой кованый сундук, в котором хранятся библосы (рукописи, написанные на папирусе) и глиняные дощечки с иероглифами. В этой пещере Цилинь продолжает мое образование. Когда-то давным-давно он сказал мне, что иероглифы ─ это волшебные знаки, которые позволяют нам разговаривать друг с другом на расстоянии. И даже разговаривать с потомками. А это гораздо больше, чем волшебство!

Цилинь протягивает мне одну из глиняных дощечек и слушает, как я читаю очередное откровение, написанное на ней двуногими.

– Чжугэ Лян. Шестнадцать правил разумного правления. В управлении есть своя последовательность: сначала наведи порядок в основе, потом наведи порядок в дополнениях; сначала наведи порядок в близком, потом наведи порядок в далёком; сначала наведи порядок в распоряжениях, потом наведи порядок в наказаниях; сначала наведи порядок во внутреннем, потом наведи порядок во внешнем; сначала наведи порядок в корне, потом наведи порядок в ветвях; сначала наведи порядок среди сильных, потом наведи порядок среди слабых; сначала наведи порядок в большом, потом наведи порядок в малом; сначала наведи порядок в своей жизни, потом приводи к порядку других. Таков путь управления государством.

Цилинь согласно кивает в ответ.

– Все правильно. А теперь я расскажу тебе одну сказку. О маленьком мальчике и воздушном змее. Мальчик запускал воздушного змея. Внезапно налетел порыв ветра. Веревка, которой был привязан змей, порвалась. И змей улетел в бескрайнее синее небо. Мальчик прыгал и пытался его поймать. Он долго бежал за ним вслед, пытаясь его найти. Затем долго плакал, но даже слёзы не могли вернуть воздушного змея обратно.

Цилинь любит рассказывать сказки. А потом заставляет меня делать выводы. Точнее три вывода из каждой сказки. Учит меня думать. Я задумываюсь на мгновение. Но только на мгновение.

─ Первый вывод: прыгать нужно вовремя. Нужно говорить самые важные слова, просить прощения и любить, пока те, кому эти слова и чувства посвящены, находятся рядом с тобой. Потому что завтра может быть поздно. Второй вывод: если решил найти, иди и найди. Вместо того чтобы плакать! А третий: нити, которыми мы привязываем к себе воздушных змеев и близкие нам существа, должны быть крепкими. Нужно всегда беречь и заботиться о тех, кто рядом с нами. Потому что дороже их и роднее в нашей жизни никого нет. И никогда уже не будет.

Цилинь согласно кивает в ответ.

─ Да, это так. Сезоны неба не так хороши, как преимущества земли. Преимущества земли не столь хороши, как гармония между людьми.

Затем он читает мне библос древнего философа Чжуан-цзы.

─ Когда-то давным-давно было государство, размещавшееся на левом рожке улитки, и называлось оно Чу. Было государство, размещавшееся на правом рожке улитки, и называлось оно Мань. Между ними шла непрестанная война из-за территории, и несметное множество трупов оставалось на поле боя. Победитель целых пятнадцать дней преследовал побежденного и только после этого возвращался обратно, ─ Цилинь о чем-то задумался, но лишь на мгновение. ─ Таковы двуногие, которых учат ненавидеть. Но они могут быть другими, если их научить любить и созидать. Всегда помни об этом, Дракон. И никогда не забывай.

─ Хорошо, Цилинь. Я буду помнить.

После этого Цилинь рассказывает мне сказку о древнем герое Прометее, который украл огонь у богов. И передал его двуногим, за что был жестоко наказан.

─ Что ты думаешь об этом?

Я не успел ему ответить, потому что в это мгновение раздался голос мамы:

─ Солнце коснулось вершины утуна. Пора заканчивать уроки. Время обедать.

Цилинь вежливо кланяется ей в ответ.

─ Мы заканчиваем, У-и. (У-и ― ласточка, на человеческом языке. Так двуногие называли мою маму, когда она жила среди них. И так её называет Цилинь). Мы уже заканчиваем.

По пути к пещере мне почему-то вспомнились мамины слова о том, что отец рассказывал мне сказки задолго до моего рождения. Едва ли я их тогда слышал, но мама говорила, что ей было спокойнее, когда отец был рядом с нами. И что, именно благодаря этим сказкам, я родился таким талантливым. Мне только было непонятно, таким это каким?

Цилинь рассказывал, что талант ― это единица веса, денежная величина или монета. И для того, чтобы стать Драконом, нужна одна часть таланта и девяносто девять частей труда. С трудом все понятно. Но видимо, для того чтобы стать настоящим драконом нужна еще какая-то волшебная монета?

Во время обеда я думал о Прометее. Ведь, возможно, именно умение думать, и есть та самая монета? Но я не знаю, что ответить Цилиню. Эта сказка очень отличается от других. В тех сказках, которые мне рассказывали раньше, все было просто. А эту сказку я не понимаю. Если бы Прометей поделился с двуногими знаниями, как добывать огонь ― это было бы понятно. Делиться с другими ― это правильно! Но красть что-то у других нельзя. Нельзя никому. И уж тем более, легендарному герою. Но, возможно, он ничего и не крал?

Александр Карцев, http://kartsev.eu

P.S. Первая глава - Секрет Прометея

С Днем военного Разведчика, друзья!

Подписаться на обновления

Мало кто знает, что супершпион Запада начала 20 века Сидней Рейли, один из прототипов Джеймса Бонда, вовсе не был урожденным англичанином.
Его настоящее имя — Соломон (Шломо) Розенблюм, и родился он в 1873 году в Одессе.
Позже он стал известен всему миру как Сидней Джордж Рейли — британский разведчик, авантюрист и фигура, окутанная десятками легенд.

И все же он попался в сети, расставленные советской разведкой во время одной из самых грандиозных и успешных операция в истории секретных служб мира под названием «Трест».
Рейли с юности обладал поразительными способностями: быстро выучил несколько европейских и восточных языков, легко вживаясь в новые роли.
Неудивительно, что его судьба тесно переплелась с разведкой.
Но в какую бы авантюру он ни ввязывался, всегда и везде преследовал исключительно личные, корыстные цели.

Официально на службу Британии он поступил в 1917 году, хотя до этого несколько лет уже сотрудничал с ней.
Шпионил сразу на несколько держав.
Его биография полна дерзких операций: кража немецких военных секретов накануне Первой мировой войны, похищение деталей разбившегося сверхсамолета во Франкфурте, участие в «деле Дарси» вокруг персидской нефти, продажа планов укреплений Порт-Артура, «заговор послов» и покушение на Ленина.
Западная пресса спустя годы превратила его имя в бренд.

На Западе Рейли считался суперагентом, а Ян Флеминг позже вдохновился его образом, создавая Джеймса Бонда.
Но точку в карьере хитреца поставила именно операция «Трест» — одна из самых масштабных контрразведывательных комбинаций ОГПУ в 1920-е годы.

В чем суть операции, продолжавшейся с 1921 по 1927 год.
Коротко: советские спецслужбы создали фиктивную подпольную организацию «Монархическое объединение Центральной России».
Через нее выявляли и контролировали белогвардейцев, эмигрантов и западные спецслужбы, пускали реки дезинформации и получали выход на одиозных фигур, противостоящих молодой советской России.

Артур Артузов, виртуозный стратег и будущая легенда советской контрразведки, лично руководил операцией по поимке «великого Рейли».
В 1925 году почти разорившийся и все еще жаждущий громкой победы Рейли согласился проверить «Трест» по поручению британской разведки.
Он отправился из Финляндии к границе с СССР и … угодил прямо в руки чекистов.
Чтобы скрыть его арест, советская пресса сообщила о гибели двух контрабандистов на границе.
На самом деле Рейли доставили в Москву, где он оказался на Лубянке.
Даже в заключении Рейли не прекращал шпионить: вел тайный дневник о методах допроса ГПУ, записывая заметки на папиросной бумаге и пряча их в щели кирпичных стен.

5 ноября 1925 года приговор, вынесенный ему еще в 1918 году за антигосударственную деятельность против России, привели в исполнение.
Рейли расстреляли в Сокольниках.
Его тело отвезли обратно на Лубянку, и похоронили — по некоторым данным — прямо во дворе тюрьмы.
Ирония судьбы в том, что человек, которого называли «королем шпионов», оказался пешкой в успешной комбинации профессионалов и заложником своих же собственных страстей.

Кстати. История задержания Рейли в рамках операции «Трест» блестяще показана в одноименном советском остросюжетном телесериале 1967 года, снятом знаменитыми режиссером Сергеем Колосовым.
В фильме Артузова сыграл Армен Джигарханян, а Рейли – Всеволод Якут, актер удивительно похожий на исторический персонаж.

О том, что Виталий Алексеевич Нуйкин являлся шпионом, стало известно в начале 2020 года.
Виталий Алексеевич родился в апреле 1939 года в небольшом селе Алтайского края.
Людмила Ивановна является уроженкой Казахской АССР.
Причем изначально женщина и подумать не могла, что станет шпионом — на протяжении нескольких лет она работала сельским фельдшером-акушером, но замужество резко изменило ее жизнь.

Виталий Алексеевич, окончив факультет международных отношений МГИМО, начал сотрудничать с Управлением «С» в 1960 году.
Тогда же он женился и предложил своей супруге кардинально изменить жизнь — стать разведчиками-нелегалами.
И Людмила Ивановна согласилась.
Женщина изучила несколько иностранных языков по фильмам, сделав акцент на английском, французском и испанском.
Нуйкин же прекрасно говорил на английском и датском.
Причем датскому языку его обучал будущий предатель Олег Гордиевский.

Супруги научились закладывать и обезвреживать бомбы, обращаться с самым разнообразным оружием и приемам рукопашного боя.
По воспоминаниям Людмилы Ивановны, самым сложным в их работе была не подготовка, а жизнь в чужой стране.
Ведь их туда забрасывали, «вооружив» легендой, документами и незначительной суммой денег, рассчитанной лишь на первое время.
А дальше требовалось выживать самостоятельно.
Поэтому за границей Нуйкины получили дополнительное образование: Виталий Алексеевич стал инженером, Людмила Ивановна освоила машинопись и делопроизводство.
Правда, очень скучала по медицине.

И однажды это чуть было не привело к провалу.
В одном из государств она проходила лечение и ей требовалось сделать небольшую операцию.
Лежа на операционном столе, шпионка вдруг заявила врачам, что они неправильно выполняют свою работу.
Сообразив, что наговорила лишнего, Нуйкина тут же добавила, что у нее есть подруга — профессор медицины.

Одной из главных заслуг четы Нуйкиных является похищение инновационной технологии производства промышленных буров.
Советские к тому времени являлись устаревшими и поэтому не отличались запасом прочности.
Обычно их приходилось менять через несколько часов эксплуатации.
А западные буры могли работать на протяжении трех-четырех дней.
Благодаря этому производительность на нефтяных и газовых месторождениях выросла в несколько раз.
А значит, государство получило существенную прибыль.
Этим успехом Нуйкины на много лет вперед окупили свое пребывание в разных странах мира.

На протяжении многих лет супруги Нуйкины занимались промышленным шпионажем.
Они добывали не только документацию, но и технику.
Например, они были одними из первых шпионов, которые сумели раздобыть для СССР компьютеры.
Поскольку Виталий Алексеевич и Людмила Ивановна часто переезжали из одной страны в другую, риск разоблачения всегда был очень высок.
Так, однажды на паспортном контроле у Нуйкина поинтересовались насчет имени его жены.
Вроде бы элементарный вопрос, но Виталий Алексеевич назвал имя, которое использовалось в другой легенде.
Спасла реакция Людмилы Ивановны.
Она так правдоподобно разыграла приступ ревности, что стражи порядка встали на защиту ее мужа и начали его оправдывать.

В одном африканском государстве Нуйкины зашли в кафе «Али-Баба».
Хозяин, который, видимо, сам являлся разведчиком-нелегалом, сразу насторожился.
А затем подошел к Виталию Алексеевичу и сказал: «Ты — русский разведчик!»
Нуйкин не стушевался и ответил: «А ты — американский!
И в чем проблема?»
Хозяин кафе рассмеялся и ушел.
Иногда Нуйкиным приходилось выдерживать и куда более серьезные экзамены.

Как-то супруги поселись в квартире, хозяином которой оказался бывший французский шпион.
И ему опыт подсказал, что с квартирантами что-то не так.
Поскольку Людмила Ивановна выдавала себя за испанку, он подсунул ей книгу на испанском.
А затем и вовсе пришел к ним в гости с настоящим испанцем.
Нуйкина легко и непринужденно пообщалась с ним и развеяла последние сомнения бывшего разведчика.

Несмотря на "романтику" шпионской жизни, Нуйкины скучали по дому.
В моменты, когда тоска становилась особенно сильной, они отправлялись в аэропорт.
Находили русскоязычную группу и шли за ней, слушая родную речь.
Людмила Ивановна вспоминала, что особенную радость доставляла нецензурная брань.
Стоило услышать мат, как тут же появлялось ощущение, что оказался дома.

Но однажды их карьера оборвалась.
Не английские, не французские и даже не американские спецслужбы были тому виной.
Их предал человек, который знал Нуйкиных много лет.
Он был вхож в их дом, учил Виталия Алексеевича датскому языку, а Людмила Ивановна варила ему кофе.
Предателем оказался Олег Гордиевский. Переметнувшись на сторону британцев, он слил информацию обо всех советских разведчиках-нелегалах, не сделав исключение для старых знакомых.

Первой на родину вернулась Людмила Ивановна.
А Виталий Алексеевич совершил побег спустя несколько дней.
Все это время он прятался в порту на советском судне.
А во время пути корабль попал в сильный шторм и чуть было не утонул.
Но обошлось.

Виталий Алексеевич вышел в отставку в 1993 году.
Не стало его спустя 5 лет.
Людмила Ивановна сейчас живет в Москве.
О том, что Нуйкина являлась шпионкой, стало известно еще в 2017 году, а вот причастность мужа была раскрыта только в 2020-м.