Празднование Дурга-пуджи в 1885 году, пришлось на начало ноября. По указанию Рамакришны в его комнате должна была совершаться небольшая церемония. Собралось человек тридцать. Все было готово. Однако Рамакришна не двигался с места и как будто не собирался принимать участие в богопочитании. Тут Гириша Гхоша осенило: Учителю надо дать возможность совершить почитание Божественной Матери в его же собственном теле. Он возложил цветы и сандаловую пасту к ногам Рамакришны со словами:

— Славься, Божественная Мать!

По телу Рамакришны пробежала дрожь, и он погрузился в самадхи.

За Гиришем то же проделал Ракхал, а за ним по очереди и все остальные. М. пишет, что на их глазах лицо Рамакришны преобразилось и засияло неземным светом, а руки заняли традиционные для Матери положения: одна приподнялась благословляющим жестом, другая — жестом, призывающим к бесстрашию.

Преданность Гириша Рамакришне, при всей ее искренности и глубине, стала примером, который для людей более примитивных мог быть пагубным. Из жизни и поведения Гириша такие люди могли бы заключить, будто весь смысл религии сводится к эмоциональности, слезам, экстатическим пляскам и пению. Даже знаменитая передача Гиришем «власти над собой» Рамакришне казалась восхитительно легким выходом для многих, кто совершенно не представлял себе, что такое истинное самоотречение.

Кристофер Ишервуд

Рамакришна и его ученики

В августе 1898 года, когда солнце Кашмира заливало золотом храмы и долины, Свами Вивекананда целую неделю он предавался подвижничеству возле святилища Матери. Каждое утро он совершал особый ритуал — почитание юной дочери брахмана как живого воплощения Ума Кумари.

Этот момент был наполнен глубоким символизмом. Вивекананда, будучи последователем Рамакришны, прекрасно понимал, что Божественная Мать может проявляться в любой чистой душе, независимо от её происхождения. В глазах великого святого маленькая девочка была не просто ребёнком — она была живым воплощением Шакти, женской ипостаси божественного начала.

Незадолго до кашмирского события, в декабре 1892 года, произошло ещё одно знаменательное событие в жизни Свами Вивекананды. В священном месте Каньякумари, где встречаются воды трёх океанов, он совершил Кумари пуджу перед дочерью своего одноклассника Манматха Бхаттачарьи, который сопровождал его в путешествии.

Кумари пуджа — это древняя традиция поклонения юной деве как олицетворению Шакти. Во время ритуала маленькая девочка становится живым символом чистоты, невинности и божественной мудрости. Вивекананда, следуя этому священному обычаю, показал всему миру, что духовность не знает предрассудков, а святость может проявляться в самых неожиданных формах.

В этом простом, но глубоко символичном действии воплотилась вся суть учения великого подвижника. Для Вивекананды, как и для его учителя Рамакришны, не существовало границ между кастами, религиями и социальными статусами. Он видел в каждой чистой душе отражение Божественной Матери, а в юной девочке — её земное воплощение.

Позднее традиция поклонения девочкам как воплощению Божественной Матери была продолжена в Белурском монастыре. Во время Дурга пуджи 1901 года, Свами Вивекананда лично провёл эти ритуалы, поклоняясь нескольким девочкам одновременно.

Во время этих церемоний монастырь наполнялся особой атмосферой святости и умиротворения. Девочки, выбранные для ритуала, проходили специальную подготовку, их одевали в новые сари, надевали украшения, им подносили цветы. Вивекананда с глубоким почтением совершал все необходимые обряды, показывая своим примером значение Кумари Пуджи.

В этих актах поклонения перед маленькими девочками раскрылась вся глубина учения Вивекананды — учение о единстве всего сущего, о божественной природе каждого живого существа и о том, что истинная духовность лежит за пределами социальных условностей и предрассудков.

Через эти ритуалы Вивекананда преподал миру важный урок: божественное начало присутствует во всём сущем, и особенно ярко оно проявляется в чистых, не замутнённых мирской суетой душах детей. Его поступки стали живым примером того, как древние традиции могут быть наполнены новым, глубоким смыслом.

В этом акте поклонения перед маленькой девочкой раскрывается вся философия жизни великого учителя, ставшего мостом между древними традициями и современным пониманием духовности.

Чтобы искоренить гордость и эгоизм в своих учениках. Шри Рамакришна приказал им носить одежду без шва, цвета охры, какую носят санньясины и чашу для собирания подаяний. Будучи сам истинным санньясином, он желал, чтобы ученики его следовали за ним по пути отречения. При разных случаях он посылал их, как посылали своих учеников Будда и Шанкара, просить пищу по домам. Однажды утром он позвал некоторых из своих любимых учеников: Нарендру, Сарата, Йогина, Ниранджана. Кали, и спросил их, могут ли они пойти с чашами, какие носят санньясины для собирания подаяния, и собирать сырую пищу для него. Это было, действительно большим ударом, как для кастовой гордости, так и для чувства самоуважения этих молодых учеников.

Но, повинуясь желанию учителя, они взяли чаши в руки, пошли по соседним домам, собрали разные пищевые продукты, принесли их своему учителю и сложили их у его ног. Бхагаван Рамакришна благословил их и радовался их искренней и глубокой преданности. Таков был способ, каким Бхагаван посвящал своих учеников в жизнь абсолютного отречения.

Однажды вечером Шри Рамакришна был со своими верными слугами Шаши (Рамакришнананда) и Кали (Абхедананда), которые ухаживали за ним. Бхагаван открыл свои уста и поучал их, говоря: «Болезнь моего тела вызвана грехами тех, которые приходят и прикасаются к моим ногам. Я очищаю грешников, принимая их грехи на себя и страдая за них. Тот, кто был Рама, кто был Кришна, Будда, и Чайтанья, стал теперь Рамакришна. Блаженны те которые познали эту истину. Моя Божественная Мать сказала мне, что изображение этого тела будет сохраняться в алтарях и будет предметом поклонения в разных домах, подобно изображению других аватар. Моя Божественная Мать объявила также мне, что мне предстоит вернуться, и что моё следующее воплощение состоится на Западе».

ПРОВОЗВЕСТИЕ РАМАКРИШНЫ

В Индии нет политеизма. В любом храме, в котором вам доведется быть, вы найдете поклоняющихся со всеми атрибутами Единого Бога на устах. Это не политеизм, но и слово генотеизм не прояснит ситуацию. «Роза будет источать аромат под любым другим именем». Наименования не объясняют ничего.

Религиозные предрассудки серьезный враг человека, но нетерпимость еще худший враг. Зачем христианин идет в церковь? Почему крест свят? Почему лицо обращают к небу в молитве? Почему так много ликов в католической церкви? Почему так много образов в сознании протестантов, когда они молятся? Братья мои, мы не можем думать ни о чем без ментальных отражений в зеркале нашего ума, как мы не можем жить без дыхания. Посредством закона ассоциаций, вещественное изображение вызывает мысленное представление и наоборот. Вот почему индус прибегает к внешнему изображению, когда он совершает поклонение. Он скажет вам, что оно помогает ему сосредоточить свое сознание на том Существе, к которому он обращается. Он знает так же хорошо как и вы, что идол не Бог, что он не вездесущ. В конце концов, какое значение имеет понятие «вездесущность» для мира в целом? К нему прибегают редко, как к слову, символу. Или, может быть, Бог — это что-то внешнее? Во всяком случае, если уж мы произносим слово «вездесущий», мы представляем себе распростертое небо или пространство космоса. И это все.

Поскольку мы так или иначе убеждаемся, что, по законам нашего ментального естества, мы должны соотносить собственные идеи о беспредельности с образами голубого неба или моря, то мы естественно соединяем наше понятие о священном с изображением храма, мечети или креста. Индус связал идеи святости, чистоты, истины, вездесущности и другие подобные им понятия с различными формами. Однако отличие заключается в том, что в то время как некоторые люди связывают свою жизнь с кумиром церкви и никогда не поднимаются выше, потому что их религия это интеллектуальное одобрение определенных догм и делание добра ближним, вся религия индусов построена на реализации. Человек достигнет божественности, реализовав Бога в себе самом. Иконы и храмы, церкви и книги — лишь средства, помощники из детского сада религии. Но человеку следует упорно продолжать свой духовный рост.

Этот рост не должно останавливать ничто. «Внешнее поклонение, поклонение телом — говорят писания, — это низшая стадия; молитва духа, во всевозрастающем напряжении, — следующая ступень, но вершина всего, когда Бог реализован». Слушайте! Тот самый человек, преклонившийся в экстазе перед идолом, говорит вам: «Его не может выразить ни солнце, ни звезды, ни луна, ни сверкающая молния, ни то, чему мы дали имя огня; через Него все они светят». Однако он не крушит ничьих изображений и не называет поклонение им грехом. Он признает в этом неизбежную ступень жизни. «В ребенке уже заключены черты мужа». И будет ли прав старик, называя детство и юность грехом?

Если человек может реализовать свою божественную природу с помощью того или иного лика, следует ли навязывать ему клеймо греха? Но даже если он прошел эту ступень, следует ли считать ее заблуждением? Согласно индуизму, человек восходит не от заблуждения к истине, а от истины к истине, от истины неполной к истине все более совершенной. Исходя из этого взгляда, все религии, от самого низкого фетишизма до высочайшего поклонения Абсолюту, означают лишь многочисленные попытки человечества понять и осознать Беспредельность.

Свами Вивекананда

Всемирный Парламент Религий

Индуизм