Внутри это сжигающая бытовые отходы ТЭЦ, обеспечивающая теплом и энергией почти 100 000 домов, а снаружи — экстрим-комплекс. На крыше круглый год открыта 450-метровая лыжная трасса с трамплинами и фристайл-фигурами. Прямо на фасаде оборудован один из самых высоких в мире скалодромов — с 10 маршрутами разной сложности и финишем на высоте 85 м. Есть бар на крыше и смотровая площадка.
Никто не знает, кто первым придумал лыжи. Но, по мнению Оли, у этого человека явно были проблемы с самооценкой.
Ну серьёзно, что должно случиться в голове, чтобы человек посмотрел на снег и решил: «А если я привяжу к ногам доски и поползу в неизвестность?»
Олю на лыжи затащила подруга Зинка. У Зинки дома, между пылесосом и ведром с картошкой, стояла пара лыж. По виду как будто их вырезали из половиц царского сортира.
Старые, деревянные, с креплениями, напоминающими мышеловки.
Зинка была убеждена: «Ты не поймёшь кайф, пока не обдерёшь себе всё, что выступает наружу».
Первый час Оля просто стояла. Потом сдвинулась. Поехала. Поехала не туда. Поняла, что останавливаться не умеет, и выбрала стратегию: «врежься во что-нибудь мягкое».
Следующие сорок минут Оля ползала. Вставала — падала. Вставала — падала сильнее. Лыжи скользили. По снегу. По льду. По песку. Иногда по воздуху — это когда Олю подбрасывало вверх от неожиданной кочки.
Палки применялись не по назначению. Одна была опорой, вторая устрашением для собак, детей и особо ехидных старушек.
К третьему падению Оля уже умела заваливаться с артистизмом. С поворотом головы, взмахом руки и криком «вашумать!». Люди аплодировали. Один ребёнок убежал в лес.
Когда она сняла лыжи, земля показалась ей подозрительно подвижной. Она пошатывалась, словно человек, переживший локальный апокалипсис. А Зинка сияла:
— Ну как, кайф?
Оля честно сказала:
— Нет. Но я ещё приду. Чтобы доказать этим лыжам, что я не хуже.
Прошла неделя. Колени перестали хрустеть при мысли о снеге, и Оля уже могла ходить без крика «вашумать!» на каждый вдох.
И вот тут вмешалась судьба. А если быть точнее, снова Зинка.
— Там, — сказала она с заговорщицким видом, — районные соревнования. Любительские. Всё честно. Трасса ровная, лыжи свои, возрастной ценз: от 30 до… ну, до пока жив.
Оля засмеялась. А потом перестала, потому что Зинка уже заполняла за неё анкету.
Соревнования проходили в каком-то лесу, где GPS показывал «вы умерли».
Организаторы, бодрые пенсионеры в куртках времён XX съезда, смотрели на новичков, как на жертв. Особенно на Олю.
— Главное — участие, — сказал мужчина с глазами человека, пережившего три Олимпиады и один вьетнамский супермаркет. — А победит всё равно Валентина Петровна. Она с 68-го на лыжах, и никто её не обгонял. Один попробовал, до сих пор ищут.
Оля молча кивнула. Под ногами уже стояли те самые лыжи. Её. Старые. Скрипящие, как дверь в коммуналке.
И вот, старт. Все рванули.
Ну, почти все. Оля с места не двинулась. Лыжи вмерзли в землю. Видимо, мстили.
С усилием она оттолкнулась, сдвинулась… и… о, чудо! Поехала! Медленно, но прямо.
Проехав три метра, она обогнала пенсионера в ярко-жёлтом костюме. Он просто стоял.
— Дышу, — пояснил он. — Стратегия.
Оля ехала, как ехал бы шкаф, если бы его пнули с горки. Иногда её заносило, иногда она шла боком, но ехала.
И тут случилось странное. Она начала догонять участников.
Некоторые уже садились отдохнуть. Некоторые ругались. Валентина Петровна, правда, шла вперёд, не глядя. Её лыжи, казалось, были живыми.
Оля набрала скорость и уже мчалась к финишу на трясущихся ногах, будто не на лыжах, а на двух согнутых табуретках.
Сзади слышалось тяжёлое дыхание — это её догоняла Валентина Петровна, женщина с лицом, поставившим на кон в этой гонке свою квартиру.
Они шли рядом какое-то время. А потом Валентина Петровна вдруг рванула вперёд и плечом снесла Олю в сугроб. Не злонамеренно, просто у неё такое воспитание.
Оля на секунду зарылась лицом в снег. Тишина. Мир замер. А потом она, не то, чтобы встала, а скорее вынырнула. Злая, мокрая, с волосами-сталактитами.
Без палок, без надежды, но с принципом. И на одной лыже, держа вторую под мышкой. Она помчалась в сторону финиша.
Её никто не встречал. Организаторы скучали у финишной линии, зевая и попивая остывший чай. Всё шло по привычному сценарию… Валентина Петровна опять будет первая, опять с видом мученицы, которой пришлось тащить трассу на себе.
Призы лежали под целлофаном, уши мёрзли, жизнь текла вяло.
Но вдруг из-за поворота вылетела Оля, перекошенная, в снегу, с одной палкой и пересекла финишную черту первой.
Все застыли. Кто-то даже уронил термос.
Позже, когда окружающие выдохнули произошедшее, организаторы включили запись и увидели, как Валентина Петровна, догоняя Олю, сначала толкает её плечом. Потом наступает на лыжу, а сама грациозно объезжает и катит к финишу. Будто ничего и не произошло.
Валентину Петровну тут же дисквалифицировали, причём торжественно, с объявлением по мегафону и аплодисментами из ближайших кустов.
А Оля стояла рядом. С глазами человека, который только что родил медведя и выжил. Кроме мандаринов и медали с надписью «Лыжня России 2014», которую организаторы сняли с манекена в раздевалке.
Оле вручили ещё пачку гречки (вроде спонсор подогнал) и скидочный купон на 10% в ближайший спортивный магазин, сроком действия до «вчерашнего дня».
Через неделю ей позвонили из местной газеты, взять интервью. Через две, пригласили вести тренировки по технике классического хода.
А через месяц она пошла, и сама купила себе новые лыжи. Не потому что старые сломались, а потому что почувствовала, можно двигаться дальше.
© Ольга Sеребр_ова
Материал был ранее опубликован на https://dzen.ru/a/aIJsTs2mM1dRdXaH
Александру Македонскому в зачёт не попасть
На улицах Алдана начали расти огромные рукотворные сугробы. Мощная техника расчищает дороги и складирует снег на обочинах для последующей вывозки на полигоны.
Алдан вполне можно назвать снежной столицей Якутии. В год здесь выпадает осадков в три раза больше, чем в столице республики (в среднем 699 мм против 238 в Якутске). Неслучайно в Алдане построили лыжную базу федерального значения, где регулярно тренируются российские сборные и олимпийские чемпионы.
По словам председателя городского Совета депутатов Николая МИРОНОВА, снег в Алдане идет всю зиму, но пиковый период приходится на март-апрель:
«Каждую весну я минимум дважды пробиваю траншею на даче от ворот до бани, и каждый раз из нее только голова выглядывает».
Самой тяжелой в Алдане была весна 2023 года, когда за весь март выдалось лишь семь бесснежных дней. Горный рельеф требует оперативных действий властей, чтобы потом талые воды буквально не смыли город.
Ивану Петровичу 73 года. Последние 15 из них он следит за лыжной трассой в местности Пионерская падь улан-удэнского поселка Восточный. Летом выкашивает траву на участке, зимой прокладывает лыжню. Делает это только на энтузиазме.
Лыжной базы нет - значит, негде переодеться, перекусить, погреться и взять в аренду инвентарь. Но даже при таких условиях, вернее их отсутствии, место очень популярно. В выходные приезжают до 500 человек - целыми семьями, чтобы провести время полезно и активно.
Протяженность лыжни - 6,3 км, ширина 4 -5 м. А учитывая, что зима в Бурятии длинная, то и возможности для развития лыжного спорта большие.
Лыжники обратились на прямую линию Президента, а до этого не раз просили Администрацию города и Министерство спорта Бурятии организовать здесь лыжную базу и открыть отделение спортшколы. Однако, всё упирается в бюрократию, а именно – в назначение земель.
Народный фронт обратился к главе Бурятии Алексею Цыденову с просьбой поддержать инициативу, нужную не только спортсменам, но и жителям.
Просим поднять данный пост в горячее, так как эта проблема действительно актуальная! Комментарий для минусов есть.
Источник новости: https://t.me/onf_buryatiya/2199
На каждом горнолыжном склоне есть тётка под 40 которая не умеет пользоваться турникетом задерживает очередь не может поймать бугель, падает останавливая подъемник, лезет на сложную трассу, валяется посреди склона и не уползает быстро с трассы. Сегодня я каталась не в лучшей форме и стала вот такой тёткой и всех бесила
