С 90-летием тебя, милый Буратино!

7 ноября 1935 года в газете «Пионерская правда» была

опубликована первая часть сказки Алексея Толстого

«Золотой ключик, или Приключения Буратино».

Источник: https://portyere.ru/?Slovarmz_terminov%3AYumor%3AArhiv-Shutk...

Золушка смотрела из окна своей каморки в ту сторону, где находился королевский дворец, невидимый во тьме. Она ждала, когда в ночи появятся яркие огни фейерверков. Это означало бы, что бал заканчивается и скоро домой вернутся мачеха с дочерьми. Тогда ей предстоит встретить их, накормить, почистить платья и обувь, унести грязную посуду и наконец лечь спать.

Над самым плечом девушки что-то звякнуло, заискрилось и ослепительно сверкнуло. Прямо из темноты, вся сияющая и лучистая, появилась фея-крёстная — сверкающая фигурка, похожая на цветастую бабочку, да и размером с неё же.

— Здравствуй, моя милая! — защебетала волшебница. — Моя замечательная девочка, красавица-умница!

Фея на мгновение замерла, уставившись в пространство, будто листая в уме невидимый список своих подопечных. Её палочка дёрнулась, высекая из воздуха пару искр, и она радостно ахнула:

— Золушка!

«Опять забыла, как меня зовут», — с улыбкой подумала девушка, глядя на витающую и сверкающую в темноте фею, которая, хоть и была поменьше маленькой птички, выглядела как шикарная придворная дама — только в миниатюре.

— Здравствуй, фея-крёстная!

— Девочка моя, — перейдя на высокоторжественный тон, продолжала волшебница, — через две недели тебе исполнится восемнадцать лет, и я подготовила для тебя восхитительный подарок!

Последние слова она воскликнула с таким восторгом, от которого, по её мнению, у бедной девушки должна была закружиться голова. Но взгляд Золушки оставался спокойным и внимательным.

«Ох, зря всё-таки родители попросили для неё ума в три года, — с тоской подумала фея. — Ничем её не проймёшь теперь».

А ведь фее по должности положено удивлять, восхищать, поражать воображение — иначе высокая комиссия по магии запросто лишит лицензии, и тогда останется только пробиваться гаданиями на праздничных ярмарках. Ну кому такого захочется в здравом уме и твёрдой памяти?!

— Так вот, — стараясь не показать своего разочарования спокойствием девушки, продолжала будущая предсказательница сельской ярмарки, — я придумала для тебя целое приключение, в конце которого, дорогая моя, ты станешь женой принца!

Последние слова она произнесла с той же интонацией, с какой глашатаи на площади зачитывают указ о присвоении королевской кошке титула «Великой мышеловки короны», после чего все собравшиеся обязаны аплодировать.

— Дитя моё, ты меня слышишь? — спросила она, удивлённая такой сдержанной реакцией.

— Слышу, — ответила девушка. — Подумала, ты сразу расскажешь о своём плане, и поэтому не перебиваю.

«Ох уж эти умницы!» — с досадой подумала фея.

— Так вот: для начала мы отправим тебя на бал — в самом прекрасном и модном наряде, который только можно придумать! Мы украсим тебя фамильными драгоценностями, и ты непременно очаруешь принца! Но ровно в полночь тебе придётся вернуться домой. Ты убежишь из дворца, потеряешь туфельку, принц поднимет её и начнёт поиски по всему королевству! Он приедет в вашу усадьбу и потребует, чтобы все местные красавицы примерили хрустальную туфельку, что всё это время хранилась у него за жилетом, у самого сердца. И та, чья ножка придётся ей впору, да ещё и предъявит вторую — станет его женой! Ну?! Ты довольна?! Ведь правда, это изумительное приключение станет залогом вашей вечной любви?!

— Во-первых, дорогая крёстная, — начала Золушка, — мне не выбраться из усадьбы даже на пять минут: мачеха с дочками зорко за мной следят. Во-вторых, сомневаюсь, что такое приключение может стать залогом любви. Влюблённость — возможно, но крепкий брак на этом не построишь. Я совсем не знаю принца и не уверена, что он станет хорошим мужем, поэтому не хотела бы так скоропалительно выходить замуж.

Теперь молчала фея. Она вспомнила, как не хотела брать в крестницы эту девочку из родовитого, но обедневшего семейства. И если бы не магические правила, заставляющие волшебниц становиться крёстными бедных детей, — да ещё обязательное условие делать на каждый день рождения вплоть до восемнадцатилетия магический подарок...

— Я их усыплю, пока ты будешь на балу, — глухим голосом злой ведьмы заявила фея.

— А если мне не понравится принц? — поинтересовалась Золушка.

— Он тебе понравится, — не меняя тона, ответила крёстная.

Золушка задумалась. А фея, глядя на неё, снова подумала: «Всё-таки надо менять правила и не позволять ни родителям, ни крестникам выбирать себе подарки на день рождения. Что волшебница пожелает — тому пусть и радуются! А то витай вокруг неё, дожидаясь, пока она согласится!»

— Дорогая фея, можно я немного подумаю? — попросила Золушка тоном прилежной ученицы. — А пока расскажите, пожалуйста, что же это за таинственная история произошла в соседнем королевстве! Я слышала лишь сплетни, а мне так хочется узнать правду.

«Эх, зря я тогда разоткровенничалась с этой девчонкой, — с тоской подумала фея. — Видно, перебрала с тем забродившим нектаром... И вот результат: она уже воображает, что может говорить со мной почти на равных! А должна бы только восхищаться и благодарить».

— И о чём это ты, собственно? — высокомерно осведомилась волшебная дама, уловив искренний интерес девушки.

— О том, что в соседнем королевстве все погрузились в сон, а подступы к замку заросли заколдованным бурьяном, который не берёт ни один меч.

— А-а, это! — фея внезапно оживилась, переходя на светские интонации. — Не знаю, милочка, это, можно сказать, профессиональная тайна... Но, так и быть, ты девочка скромная, не болтливая. Пожалуй, я тебе расскажу.

Теперь девушке оставалось лишь молча слушать. Она знала, как фея обожает сплетничать, и обычно пропускала её болтовню мимо ушей, но сегодня их интересы неожиданно совпали.

— Это просто нечто! — затараторила фея. — Одна волшебница страстно желала стать крёстной для новорождённой принцессы. Но король предпочёл ту фею, что была крёстной ему самому — он даже загадал это желание в восемнадцать лет, в последний раз, когда крёстная ещё исполняет мечты. А та волшебница ничего об этом не ведала и явилась на бал в полной уверенности, что её предложение примут с восторгом. Когда же всё раскрылось, она побледнела как полотно, но, не проронив ни слова, поцеловала прелестное дитя, чьей крёстной ей так и не суждено было стать, и удалилась. И лишь потом выяснилось, что, целуя младенца, она наложила заклятье, которое должно было сработать, когда принцессе исполнится восемнадцать. И вот этот день настал! Девушка уколола палец веретеном и погрузилась в необычайно крепкий сон. А вслед за ней уснули и все остальные. Теперь всё королевство будто застыло в тумане сновидений! И пробраться к замку невозможно — вокруг выросли магические деревья, кусты и травы, которые тут же отрастают вновь, едва их срубишь.

Фея взглянула на Золушку и просияла — наконец-то ей удалось вызвать неподдельный интерес у этой странной девочки. Та же, в свою очередь, смотрела на волшебницу с немым восторгом, внимая каждому слову.

— И снять это заклятье может лишь самый честный и благородный принц! Но где таких найдёшь в наше-то меркантильное время? Так и простоит королевство в вечном сне! Вот и вывод: не стоит злить молодых и амбициозных волшебниц! — с гордостью изрекла фея, которой и самой пару раз отказывали в роли крёстной — правда, по причине её весьма посредственных магических способностей.

— А ты общаешься с той волшебницей? — спросила Золушка.

Фее ужасно хотелось ответить «да, конечно», но эта девочка ещё в одиннадцать лет попросила для себя способность распознавать ложь, поэтому пришлось отвечать правду. А правда заключалась в том, что приятельницами они не были, но видеться на профсоюзных собраниях им приходилось.

В это самое время тёмное ночное небо за окном озарилось огнями фейерверков.

— Ой! — воскликнула Золушка. — Дорогая фея, давай встретимся попозже!

Она опрометью бросилась вниз. Девушке предстояло разбудить повара, чтобы он разогрел плотный ужин для мачехи и её дочек. Те на балу ели по чуть-чуть, стараясь выглядеть изящными и утончёнными, поэтому приезжали обычно голодными и оттого жутко злыми. После еды они, конечно, добрее не становились, но хотя бы переставали орать — возможно, потому, что, объевшись, сразу клевали носом. Золушка разводила их по комнатам, заканчивала все дела и могла наконец лечь спать. Помогали ей поварята, обожавшие девушку за добрый нрав и мудрые советы.

А мудрость эта, родилась у девушки, из горького опыта неверно понятых желаний. В семь лет, глядя на отца, не способного оправиться после смерти жены, Золушка загадала в день рождения «то, что решит папины проблемы». Фея покорно взмахнула палочкой — и через пару недель на ярмарке отец встретил нынешнюю хозяйку усадьбы — мачеху. Формально всё было идеально: женщина сумела утешить вдовца и к тому же обладала солидным капиталом.

В довесок к жене прилагались две дочки, которые, по мнению отца, должны были стать подругами для его дочери. Но, увы, вскоре он понял, какую змею пригрел на груди, и что расстаться с ней у него не хватит сил. Он запил. Сильно. Спасти отца — ни уговорами, ни слезами — дочери не удалось, а день рождения, когда она могла загадать новое желание, был ещё не скоро.

Когда отец умер, на Золушку обрушился весь гнев мачехи. Та никак не могла простить покойному супругу его неспособность выслужиться, что не позволило ему воспользоваться знатным происхождением и войти в круг королевских придворных.

А теперь найти ещё одного такого же «дуралея», который помог бы ей реализовать планы стать фрейлиной королевы, мачеха уже не надеялась. Этот-то подарком судьбы для неё стал... и тот умер, злодей! А во всём назначили виноватой Золушку.

С тех пор что бы ни случилось — все шишки валились на «несносную девчонку». Её нагружали работой по дому, заставляя выполнять самые нелепые приказы. Но она умудрялась всё успевать и даже справлялась с глупыми выдумками мачехи и её дочерей. Очень помогали ей качества, которые она в разные годы загадывала для себя у феи-крёстной: трудолюбие, рассудительность, выносливость и умение видеть хорошее во всём, что происходит.

Не хватало ей только одного…

— Фея-крёстная, — тихо позвала Золушка, когда, закончив все дела, добралась наконец до своей каморки. — Дорогая фея, вернись, пожалуйста!

Фея, прикорнувшая среди цветов на подоконнике, сперва хотела обидеться на крестницу, убежавшую посреди разговора. Но, выспавшись, подобрела и решительно выпорхнула из своего зелёного укрытия.

— Ну что, моя девочка, хочешь замуж за принца?

— Дорогая фея, — тихо и смиренно начала Золушка. — Ведь это моё последнее желание, и мне так хочется поблагодарить тебя за всё, что ты для меня сделала. Но твой план... он отнимет у тебя так много сил и времени. Я знаю, как ты занята, сколько у тебя важных и неотложных дел. Поэтому я хочу попросить у тебя лишь маленький подарок, который, надеюсь, не станет для тебя такой обузой, как моя свадьба с принцем.

Фея, глядя на девушку, силилась вспомнить — дарила ли она ей когда-нибудь дипломатичность? Но память, как всегда, подводила. «С этой девчонкой всегда было непросто, — подумала фея. — Может, она и права. Возиться с её платьем, с капризным принцем и прочей суетой...»

— Так чего же ты хочешь, моя милая? — сладким голосом спросила фея.

В глазах девушки что-то сверкнуло, и она, опустив голову, прикрыла лицо ладонями.

— Дорогая крёстная, пожалуйста, — проговорила она приглушённо, — очень тебя прошу... подари мне то веретено из соседнего королевства!

Золушка подняла взгляд на фею, и та увидела, как по лицу девушки катятся крупные, неудержимые слёзы.

— Подари мне то веретено, — тихо повторила Золушка. — Я так хочу, наконец, выспаться...

Фея от неожиданности даже подпрыгнула. Во-первых, её стойкая крестница, которая в самые горькие времена не проронила ни слезинки, сейчас плакала. Во-вторых, она просила не мужа, не богатства, не красоты, а какое-то старьё — да ещё и из соседнего королевства! Волшебница уже раскрыла рот, чтобы прочитать лекцию о правильных желаниях, но... внезапно обрадовалась.

— Подожди-ка! — вдруг выпалила она и стремительно вылетела из коморки Золушки, в клубочке ярких искорок.

Девушка осталась в комнате одна. Прилегла на кровать на минутку, чтобы собраться с мыслями... и моментально провалилась в сон. До рассвета оставалось всего пару часов, а потом ей снова предстоял трудовой день.

Фею Золушка увидела только следующим вечером, когда, еле волоча ноги, добралась до своей каморки. Там её уже поджидала крёстная, тоненько похрапывая в том же самом цветке на подоконнике.

— Фея, — тихонько позвала Золушка, — ты выполнишь моё желание?

— Выполню, — ответила фея, потягиваясь, — но есть вариант получше. Я тут связалась с одной коллегой из соседней сказки — той, что усыпила ту самую принцессу на век вечный. Так вот, одна из её крестниц, Спящая Красавица, которая дрыхнет уже целую вечность, согласна тебя заменить и пройти за тебя бал и знакомство с принцем. А ты пока поспишь за неё. Потом, если что, поменяетесь обратно.

— В общем, спи пока. Я тебе веретено на завтра закажу. Сначала Спящая Красавица натанцуется. А потом ты спокойно с принцем побеседуешь, и решишь, будешь с ним дальше общаться или мы тебе какую-нибудь другую жизнь придумаем. Ты у меня умница, тебе лучшего надо!

Фея говорила так сердечно не только из любви к крестнице. Внутри у неё приятно теплилась мысль о предстоящем семинаре «Обмен информацией между сказками и последующее отраслевое взаимодействие». Она и её новая подруга — фея из соседней сказки — уже подготовили доклад о своём ноу-хау. Ведь такая схема с временной заменой персонажей решала разом кучу проблем! И фея почти не сомневалась, что их ждёт достойная награда за инновационный подход к обслуживанию населения.

В одном уютном, совершенно обычном королевстве случилась одна маленькая, но очень странная беда. Много лет назад рассеянный волшебник, перепутав заклинание, наложил на всех жителей весьма специфическое проклятие: никто не мог произнести ни одного крепкого словца. Стоило кому-то попытаться, как язык будто ватой оборачивался, и вместо «этого» слова получалось лишь безобидное «ёлки-палки!» или «вот те раз!». Королевство было процветающим, народ — добрым, но в моменты сильного стресса или когда кто-нибудь ронял молоток на ногу, царила поразительная, почти неестественная тишина, нарушаемая лишь сдавленным: «Ой, как досадно!».

Все, кроме одной девушки.

Золушка работала с утра до ночи. Пока ее мачеха и сестры наслаждались жизнью, она драила, мыла и скребла. И в такт ее движениям, под аккомпанемент скребка и шуршание щетки, из ее груди вырывалось тихое, но отчаянное: «Бя!». Почему проклятие обходило ее стороной? То ли фея-крёстная, ставя на ней защиту от злых чар, перестаралась, то ли её слова были настолько искренним криком уставшей спины и натруженных рук, что магия волшебника была над ними не властна. Ее «бя» было таким же естественным, как стук ее сердца.

И вот однажды во дворце устроили пышный бал.

На балу в королевском дворце царила все та же натянутая благопристойность. Кавалеры и дамы обменивались вычурными комплиментами, их улыжки были оскалом. И в этой ватной тишине Принц, красивый и несчастный, задыхался. Он видел фарфоровые маски вместо лиц.

И тут он увидел Ее. Незнакомка в сверкающем платье была подобно глотку свежего воздуха. Он пригласил ее на танец. Они кружились, и он впервые за долгие годы чувствовал себя живым. Он так увлекся, глядя в ее сияющие глаза, что сделал неловкий шаг и со всей силы наступил ей на ногу.

Боль была столь острой и неожиданной, что из губ Золушки, не сдерживаемых проклятием, вырвалось громкое и сочное: «Б*Я!».

Звук прокатился по залу. Гости застыли в ступоре. Но Принц не оскорбился. Он был потрясен. Эта искренность, эта чистая, неподдельная эмоция поразила его в самое сердце. В этом слове было больше правды, чем во всех речах его министров, вместе взятых.

«Вы… вы прекрасны!» — прошептал он, но Золушка уже опомнилась. Ужаснувшись и собственной грубости, и наступающей полуночи, она рванула с бала, оставив на ступеньках хрустальную туфельку.

Начались поиски. Принц объездил все королевство, но ничьи ноги не подходили к хрустальной туфельке, а главное — ни в чьих глазах он не видел того огня, той готовности высказать все, что наболело. Отчаяние уже почти поглотило его, когда он оказался в доме злой мачехи.

Он уже собирался уходить, вежливо и холодно поблагодарив дам за время, как вдруг из-за двери на кухню донесся знакомый, такой желанный звук. Звонкий, полный отчаяния и праведного гнева возглас: «Б*Я!».

Принц застыл, а потом широко улыбнулся. Он оттолкнул фрейлину с туфелькой, шагнул к кухонной двери и распахнул ее. Там, в облаке пара и запаха мыла, стояла его судьба — в засаленном платье, с засученными рукавами и с потрясающе искренним возмущением на лице.

Он взял ее замызганную руку.

—Это ты, — сказал он. — Я узнал тебя по… эмоциональности.

Так Золушка стала принцессой. Она не перестала работать — потому что не могла сидеть без дела, и дворец при ней засверкал так, как не сверкал никогда. А по его коридорам то и дело разносилось ее бодрое, деловое «б*я!», на которое Принц лишь улыбался. Он знал: пока оно звучит, в его королевстве есть хоть капля настоящей, живой жизни.

И жили они долго и, несмотря ни на что, очень, очень б*я счастливо.

В тихом дворике, где солнце играло в прятки с листвой, обитала не просто компания котов, а настоящая банда! Возглавлял ее Хорс – кот-загадка, этакий тихий омут, в котором, как известно, черти водятся. Охранял покой банды Зевс – мускулистый мачо с взглядом, прожигающим асфальт. А дополняли эту гремучую смесь две очаровательные кошечки – Марс, старшая и мудрая, и Кит, юная хулиганка с шилом в одном месте!

Все началось с Зевса, первого кота-основателя. Он, словно Робинзон Крузо, владел всем двором. Но затем появился Хорс. Сначала никто не обратил на него внимания – тихий да тихий. Однако, когда Хорс подрос, стало ясно: в этом коте скрыта недюжинная харизма! Он, как опытный политик, незаметно, но уверенно перехватил бразды правления, и Зевс с радостью уступил пальму первенства.

А вот с появлением Марс (полное имя – Марселина, да-да, такая вот утонченная натура!) у Хорса случился настоящий кризис. Перенервничал бедолага! Говорят, даже шерсть клочьями лезла. Пришлось людям выхаживать кошачьего босса. Но ничего, отошел, закалился!

И вот однажды в их кошачьем царстве появилась Кит! Этакая маленькая торпеда, когти – бритвы, энергии – хоть отбавляй! Шустрая, как электровеник, и неугомонная, как мартовский кот. С ней-то и начался настоящий кошачий беспредел! То клумбу перекопает, то у собаки хвост подергает, то чайкам перья повыщипывает. Скучать банде точно не приходилось!

И вот жили они – Хорс, Зевс, Марс и Кит – единой кошачьей семьей. Вместе грелись на солнышке, вместе охотились на голубей, вместе делили добычу. И пусть Хорс был тихим, Зевс – мускулистым, Марс – мудрой, а Кит – хулиганкой, вместе они были непобедимой бандой, наводящей шорох на весь двор! А если вы думаете, что коты не умеют смеяться, то вы просто никогда не видели, как Кит стаскивает с веревки соседские трусы! Вот где настоящая кошачья комедия!