И как же блять бесят всякие эквилибристы, которые изгоняются в общении лишь бы не задеть язвы и мозоли друг друга.

Крайность это принц и нищий. Дочитал до момента как каждую шмотки при одевании передавали тринадцать человек что ли. И там драный носок был.

Зачем блять за ритуалами, символами официозом, прятать свои страхи боль, сомнения, тревоги. Блять так вы ещё и детей учите прятать чувства, эмоции, боль...

Быть или казаться? Жить или существовать? Быть счастливым или выглядеть счастливым? Пиздеть или истину гоаголить?

1. Ты постоянно объясняешь его поведение… самой себе

«Он сорвался, потому что устал»

«Он ревнует, значит любит»

«Он злится, но у него сложное детство»

Если ты чаще оправдываешь партнёра, чем наслаждаешься отношениями — уже тревожный звоночек.

⸻

2. Ты заранее подстраиваешься, чтобы не разозлить

Ты выбираешь слова, голос, одежду и даже настроение так, чтобы «только бы он не начал».

Это не забота.

Это — избегающее поведение при эмоциональном насилии.

⸻

3. Ты боишься говорить о своих чувствах

Когда любое «мне неприятно» превращается в:

— скандал,

— игнор,

— высмеивание,

— обвинение тебя же.

И ты в итоге выбираешь молчать.

Молчание — не мир. Это следствие страха.

⸻

4. Твою реальность ставят под сомнение

Фразами вроде:

«Ты всё придумала»

«Этого не было»

«Ты слишком чувствительная»

Это называется газлайтинг — один из самых частых видов абьюза.

Если после разговора ты чувствуешь себя сумасшедшей, а он — спокойный и уверенный, это не случайно.

⸻

5. Любовь у вас — как американские горки

Сегодня он идеален: заботливый, внимательный, любимый.

Завтра — холод, обесценивание, агрессия.

А потом снова цветы, подарки и «я больше так не буду».

Эмоциональные качели вызывают зависимость, похожую на адреналин + дофамин.

Это не любовь. Это цикл насилия.

⸻

6. Ты стыдишься рассказывать друзьям правду

Ты будто бы цензурируешь каждую историю:

«Ну да, он повысил голос… но я же сама виновата.»

«Ну мы поссорились… но в целом всё хорошо!»

Если бы всё было хорошо, тебе бы не приходилось прятать половину происходящего.

⸻

7. Ты уже не похожа на себя

Раньше ты смеялась громко, встречалась с подругами, занималась любимыми делами.

Теперь ты…

более осторожная, напряжённая, уставшая, тихая, замкнутая.

Абьюз не всегда ломает — он стирает.

⸻

Если узнала себя хотя бы в 2–3 пунктах — это не случайность

Абьюз — это не «драма», не «страсть», не «у всех так бывает».

Это система.

И чем раньше ты увидишь её, тем больше шансов выбраться без больших потерь.

С вами Надежда Васильева, врач - психотерапевт, автор блога про психологию и психотерапию https://t.me/vnv_psi

Но здесь кроется ловушка. Страдание, будучи полезным сигналом, может стать привычным и даже выгодным состоянием. Яркая аналогия — бродячая собака, которая когда-то хромала из-за травмы. Она заметила, что люди из-за жалости дают ей больше еды. И даже когда её лапа полностью зажила, собака может снова начать прихрамывать, выпрашивая подачку. Это не симуляция в чистом виде, а условно-рефлекторное поведение: мозг запомнил, что демонстрация страдания приносит ресурсы и внимание.

Нечто похожее происходит и с человеком. Психологи, опираясь на концепцию «выученной беспомощности» Мартина Селигмана, объясняют, что после череды неудач человек может перестать бороться, найдя в страдании странное утешение и предсказуемость. Наше социальное окружение тоже может «подкреплять» это. Если жалость, поддержка или право не действовать приходят только тогда, когда мы демонстрируем свои муки, мы неосознанно можем начать цепляться за эту роль. Это особенно заметно в средах с устойчивыми культурными нарративами о страдании как о признаке подлинности.

Что касается того, кто больше склонен к такому паттерну, то чёткой привязки к полу или возрасту нет. Однако люди в состоянии хронической неопределённости или с высоким уровнем рефлексии могут быть более подвержены этому. Первые — потому что страдание становится фоном их жизни, вторые — потому что могут начать его интеллектуально культивировать.

Когда страдание становится хроническим и неосознанным, оно находит выход через тело — это называется психосоматикой. Невысказанная эмоциональная боль превращается в реальный физический симптом, будь то постоянные головные боли или проблемы с сердцем, пищеварительной системой. Тело начинает «хромать» вместо души, потому что другого языка для крика о помощи у него нет.

Таким образом, «любовь» к страданию — это часто не мазохизм, а сложная привычка. Привычка получать через боль внимание, оправдание или чувство принадлежности. Как та собака, мы иногда продолжаем «прихрамывать» на психологическом уровне, даже когда рана уже зажила. Освобождение лежит не в игнорировании боли, а в умении распознать её истинную причину, отделить актуальный сигнал от условного рефлекса и найти новые, здоровые способы получать необходимое — поддержку, понимание и любовь — не демонстрируя старых шрамов.

https://vk.com/srk_problemi

Именно здесь в игру вступает психосоматика, объясняющая, почему эта система так часто дает сбой. Психологические причины лишнего веса коренятся в попытках психики справиться с непереносимыми эмоциями, травмой и дефицитом. Жировая ткань может выполнять роль защитного барьера, как в прямом, так и в метафорическом смысле. Для переживших сексуальное насилие или живущих в атмосфере постоянной критики тела, лишний вес может бессознательно восприниматься как «броня», делающая человека менее заметным или сексуально непривлекательным для источника угрозы. Пищевое поведение становится регулятором аффекта: сладкая и жирная пища (высвобождающая дофамин) на короткое время смягчает чувства тоски, тревоги, скуки или гнева, которые человек не в состоянии прожить иначе. Классические работы психоаналитика Хильде Брух указывали на то, что нарушения в ранних отношениях с матерью, где еда подменяла любовь и эмоциональный отклик, закладывают фундамент для будущих проблем с весом. Еда становится главным способом самоподдержки и утешения, единственным ресурсом, который всегда под рукой.

Это стремление спрятаться за жировой тканью иногда принимает неожиданные формы, как в редких случаях синдрома Кушинга психогенного происхождения, когда хронический и неосознаваемый стресс провоцирует у человека выработку избыточного кортизола, имитируя эндокринное заболевание со всеми его физическими проявлениями, включая характерное центральное ожирение.

Интересно, что микробиом кишечника, который сегодня называют «вторым мозгом», способен напрямую влиять на наши пищевые пристрастия через блуждающий нерв; исследования показывают, что у людей с ожирением состав кишечной флоры иной, и она может «требовать» именно той пищи, которая способствует ее выживанию, но не здоровью хозяина, создавая порочный биохимический круг.

Этот внутренний конфликт может быть настолько глубоким, что иногда проявляется в парадоксальных сновидениях, о которых сообщают пациенты на психотерапии — например, сны, в которых тело раздувается как воздушный шар для защиты от опасности или, наоборот, тает, вызывая панику, что отражает амбивалентное отношение к собственной телесности.

Психосоматический вес обладает и своеобразной «памятью»: после значительного похудения в течение долгого времени уровень грелина остается аномально высоким, а лептина — низким, как будто организм всеми силами стремится вернуться к максимальному весу, который он когда-либо знал, воспринимая его как норму и точку безопасности. И эта безопасность может быть буквальной — существует малоизученный, но задокументированный феномен, когда у людей, переживших периоды экстремальной бедности или голода в детстве, метаболизм навсегда перестраивается в режим «дефицита», заставляя тело запасать энергию с удвоенной силой даже спустя десятилетия при достатке, как будто физиология не верит в благополучие и ожидает нового кризиса.

Что касается демографических паттернов, данные Всемирной организации здравоохранения и национальных институтов здоровья рисуют сложную картину, где социальные детерминанты играют не меньшую роль, чем биология.

Если говорить о возрасте, то риск набора веса увеличивается с годами, что связано с естественным замедлением метаболизма, саркопенией (потерей мышечной массы) и гормональными изменениями, например, менопаузой у женщин. Однако сегодня тревожный тренд — омоложение ожирения, связанное с малоподвижностью и питанием сверхобработанными продуктами. В разрезе пола статистика показывает, что женщины чаще мужчин имеют диагностированное ожирение, что отчасти объясняется гормональными особенностями, большей склонностью к аутоагрессии и реакцией на стресс (так называемое «заедание»), в то время как мужчины чаще прибегают к внешним формам саморегуляции вроде алкоголя или агрессии. Эпидемиолог Стивен С. Хэйс в своих работах отмечает, что социальное давление, предписывающее женщинам соответствовать нереалистичным стандартам красоты, парадоксальным образом способствует расстройствам пищевого поведения и циклическому набору веса.

Ключевым фактором является социально-экономический статус. В странах с высоким уровнем доходов ожирение наиболее распространено среди менее обеспеченных слоев населения. Это явление, которое социологи называют «пищевой несправедливостью», связано с доступностью дешевых высококалорийных продуктов с низкой питательной ценностью, высоким уровнем хронического стресса из-за финансовой нестабильности и «пищевыми пустынями» — районами, где сложно купить свежие овощи и фрукты. Исследования, подобные работам Кейт Пикетт и Ричарда Уилкинсона, авторов книги «Духовный уровень», убедительно доказывают, что социальное неравенство и чувство незащищенности напрямую коррелируют с ростом ожирения на популяционном уровне. Таким образом, лишний вес для многих становится не просто личной слабостью, а телесным воплощением социальной уязвимости и хронического дистресса.

Современный взгляд, объединяющий открытия нейробиологов вроде Питера Уоррена, изучающего связь мозга и кишечника, и клинических психологов, работающих с травмой, свидетельствует: лишний вес — это симптом. Симптом того, что тело и психика, столкнувшись с непосильной нагрузкой — будь то травма, бедность, одиночество или внутренний конфликт, — нашли единственно доступный способ выживания. Понимание этого позволяет уйти от стигматизации и обвинений в «слабой воле» к комплексному подходу, где диета — лишь один из инструментов, а сутью является исцеление отношений человека с самим собой, своими эмоциями и миром вокруг.

https://vk.com/srk_problemi