Су-34, Лётчик, Ночь.. немного текста
А если по какой-то причине нам сохранят жизнь и достоинство, нас превратят в пропагандистскую куклу. В этом качестве тебя еще проклянут и свои. Нет, в этом в вопросе все мои товарищи были солидарны – в плен не сдаваться. Перед нами, в первые дни уже был такой пример. Записанный противником случай ведения боя летчиком Су-25. Не известный мне герой. Был расстрелян в упор, но не сдался. И так, цель намечена. Что дальше?
Практические занятия.
Однажды я не попал на вылет. Достал из куртки пистолет и разрядил его. Положил в карман штанов и заперся в туалетной кабинке. Я смотрел на холодный металл. Смогу ли я? Наконец, передернув затвор я приставил его к подбородку. Гладкий обрез ствола был холодным. Очень тяжёлое чувство, которое у меня осталось до сих пор. Я сильно зажмурился. ЩЕЛК. Я спустил крючок. Резкая дрожь пробежала по спине. Нет. В ситуации, когда это надо сделать быстро, я не смогу так долго готовиться. Я попробовал еще раз. Нет, не могу.
Гранаты. Я возьму гранаты. 3 февраля 2018 года. Роман Николаевич Филиппов. Летчик сбитого сирийским боевиками Су-25. Расстреляв весь боезапас был окружен. Не желая сдаваться в плен он подорвал себя двумя гранатами. В ситуации неминуемой угрозы я сделаю тоже самое. Вернувшись с ночного вылета и дождавшись, пока мои товарищи уснут, я достал две заготовленные гранаты. Впрочем, покрутив их в руках я понял, что с двумя сразу можно допустить ошибку, которая отберёт драгоценное время. РГД-5 я отставил. Оставил Ф-1. Ее мощности и уже подготовленных в корпусе осколков хватит. Недолго покрутив ее в руках, я все же решил сымитировать разгибание чеки. Зажав предохранительную скобу я приставил ее к виску. Для себя я обнаружил, что это действие, в отличии от пистолета, не вызывает у меня никаких чувств. Достаточно разжать скобу. Сомнения были только в первоначальном хлопке запала УЗРГМ. Я побоялся, что инстинктивно отброшу гранату от себя. Тогда я просто схватил ее двумя руками и прижал к голове.
Для себя я осознал один важный момент. Несмотря на мнение Церкви, мой случай самоубийством не считался. Я понял, что это последний аргумент, последний рубеж моей обороны. Выбор должен быть всегда. Я наконец-то разобрался и с этим страхом. В дальнейшим я решил, что вне зависимости от того, сколько я сделаю вылетов в сутки, я буду сам вызываться на них в тех случаях, когда комэска будет спрашивать добровольцев на вылет. Мне это было необходимо. Стальной поддержал меня и в этом вопросе.
Тг Записки Штабс-Капитана









