30 лет назад, в 1981 году, весь советский народ припал к экранам телевизоров, когда начался показ третьего фильма по произведениям Артура Конан Дойля о приключениях Шерлока Холмса и доктора Ватсона — «Собака Баскервилей». Правда, приступая (по многочисленным просьбам зрителей!) к работе, режиссер Игорь Масленников и не подозревал, что создает новый жанр отечественного кино — иронический хоррор.
О том, как задумывался народолюбимый сериал, режиссер Игорь Масленников рассказывает: «Юлий Дунский и Валерий Фрид, которые восхищались моим фильмом «Завтра, третьего апреля», приехали однажды в Ленинград, явились в Творческое объединение телевизионных фильмов и положили на стол главного редактора Аллы Борисовой сценарий. Никто сценарий не заказывал. Это была их личная инициатива — экранизировать два ранних произведения Артура Конан Дойля «Этюд в багровых тонах» и «Пестрая лента». Им, видите ли, захотелось поразвлечься на безыдейных просторах викторианской эпохи (после сложностей эпохи петровской — только что Митта закончил фильм по их сценарию «Сказ про то, как царь Петр арапа женил»).
Я не являюсь большим поклонником детективной литерауры и, как филолог, не считаю Конан Дойля таким уж значительным писателем. В том, что я клюнул на него, большое значение сыграла обстановка в стране: хотелось улететь куда-то в заоблачные дали, заняться чем-то приятным, не связанным с тогдашней повседневностью.
В том, что мы взялись за «Собаку», виноват зритель, который не давал нам покоя: «Если уж взялись за Шерлока Холмса, то как вы можете пройти мимо такого шедевра, как «Собака Баскервилей»?» Происходило все это в эпоху, когда зрители еще писали письма. На ЦТ стояли целые мешки писем с требованием продолжения. Но надо признаться, на этот раз меня не пришлось уговаривать долго. Вступили в дело «мистические» числа. До этого мы сняли два фильма по две и три серии. Потом рассудили так: хорошо бы закончить цикл двухсерийной «Собакой», красивыми цифрами — три фильма, семь серий. Но, как вы знаете, это был еще не конец…».
«С самого начала я знал, — говорит Игорь Масленников, — что Холмса должен сыграть Василий Ливанов… Холмс — позер, он не говорит, а вещает. Все эти качества счастливым образом совпадали с особенностями характера Василия Ливанова… На вид Ливанов был абсолютным европейцем — ладный костюм, бритое до синевы лицо, волосы покрыты слоем бриолина. Осталось сбрить усы, с которыми он никогда не расставался, и будет вылитый Холмс… Но руководство Центрального телевидения, по заказу которого мы должны были снимать «Холмса», отвергло его кандидатуру: «Какой же это Холмс?! Знаем мы Ливанова — шумный, сложный, непредсказуемый…». Для очистки совести я познакомился с Александром Кайдановским, сделал фотопробы — вот уж кто полностью соответствовал литературному образу! Сух, высок, педантичен и бесстрастен. Но мне нужен был Холмс, не совпадающий с первоисточником. Ливанов — это Ливанов… Ливанов вместе со своей обаятельной женой, художницей-аниматором Леной, может быть хлебосольным хозяином и в Москве, на Тверской, и на Николиной горе, на даче. Но может, находясь в ином «расположении духа», позвонить, например, из ленинградской гостиницы «Европейская» в Вашингтон, в Белый дом, президенту Картеру с требованием лишить режиссера права на постановку фильмов о Шерлоке Холмсе».
ДОКТОР ВАТСОН С РУССКИМ лицом
«Доктора Ватсона искали долго…, - признает Игорь Масленников. — Фотопробу Виталия Соломина с наклеенными армейскими английскими усами я обнаружил в актерском отделе «Ленфильма». С этой фотографии на меня смотрел вылитый Конан Дойл в молодости… Но в объединении «Экран» вслед за Ливановым не утвердили и Соломина. «Какой это Ватсон?! У него же русская курносая физиономия!» — пожали плечами редакторши».
«У Виталия Соломина уже тогда частенько скакало давление, — говорил режиссер в другом интервью. — Но он не унывал. В Малом драматическом театре в Москве, где он работал, в то время готовился спектакль к очередному партийному съезду. Репетиции проходили ежедневно и при железной явке. А у нас съемки тоже каждый день… Неделю Соломин провел в поезде, катаясь из Москвы в Ленинград и обратно. И ни разу за эту неделю не спал — ни дома, ни в гостинице! Подбадривал себя: каждое утро становился перед зеркалом и говорил: «Просыпайся, талантище!»
СЭР ГЕНРИ И ЕГО ДВОРЕЦКИЙ
Режиссер Игорь Масленников рассказывает: «На роль Генри Баскервиля я хотел пригласить Колю Губенко. Долго уговаривал его, но он почему-то отказался. Когда начались съемки, у оператора Юрия Векслера случился инфаркт. Мне пришлось в срочном порядке искать ему замену. Павильонные съемки согласился провести Дмитрий Долинин, а Владимир Ильин затем снял всю натуру. Никита Михалков в это время заканчивал картину «Родня», в котором снималась Светлана Крючкова, жена Векслера. Вот у них и родилась идея пригласить Михалкова на роль сэра Генри. Вообще-то я и Крючкову не собирался приглашать: она была беременна, вот-вот должна была родить. Короче, Векслер и Крючкова меня уговорили, и я позвал Михалкова. После этого мне пришло в голову сделать сэра Генри фермером. Так появился веселый, забавный, развязный персонаж в американском стиле. Никита приехал ранним поездом и сразу же отправился на студию, хотя съемки должны были начаться только через 12 дней.
Приехал не один, а со сценаристом, художником, актером и режиссером Александром Адабашьяном, с которым тогда дружил. И все эти 12 дней они болтались по «Ленфильму». Адабашьяна мы, конечно, не ждали. Поначалу я не мог понять, зачем Михалков его привез. Когда мы начали снимать, они стали что-то обсуждать между собой, шушукаться. И тут я догадался: Михалков не доверяет мне как режиссеру! Помню, явившись первый раз на съемку, Никита со свойственным ему размахом стал жаждать крови. По натуре он все-таки лидер и по призванию — режиссер. Раскомандовался: «Ты пойдешь сюда, ты — туда!..» Что же мне было делать? Я не деспот и не диктатор, но на площадке должен быть один режиссер, иначе ничего хорошего не выйдет.
Пришлось цыкнуть на них. И они поняли, что я из себя что-то представляю. Михалков был счастлив. Потому что, кроме того, что он лидер и режиссер, он еще и актер, а актеру очень важно, чтобы у него был руководитель, чтобы его кто-то вел и направлял, а он ни о чем не заботился — режиссер все придумает, все подскажет. И вот Никита «поплыл» в этом счастье: «Так надо, скажи? Так надо стать? Туда поглядеть?» Так что лаской и из Михалкова можно сделать послушного ягненка. Чтобы «нейтрализовать» эту гоп-компанию, необходимо было найти Адабашьяну занятие. И тут мне пришла в голову мысль: «Пускай играет Бэрримора!» На эту роль я еще никого не утвердил.
Так Адабашьян стал на площадке подчиненным мне человеком, и ему уже некогда было обсуждать с Михалковым, правильно ли я снимаю. Что касается Михалкова — у Никиты такой невероятный темперамент, он все вокруг рвет и мечет. Группа докладывала мне, что за смену он «уговаривает» бутылку коньяка и ничего не ест. Для такого здорового организма это сущие пустяки. На съемках загнал лошадь до такой степени, что та просто рухнула наземь. У нее был обморок: она лежала с закрытыми глазами, не шевелилась, не дышала… Я даже подумал: «Все, погибла!» Но Никита стал возиться с ней, после чего она вдруг открыла глаза, постепенно пришла в себя — и пошло-поехало! Он ее поднял! Вот такой феноменальный человек.
Меня многие упрекали, что я пригласил его на роль: мол, это не в стиле картины. Но мне кажется, что его органика — бешеное, темпераментное начало — очень хорошо вписалась в эту историю. Адабашьян же являлся для него своеобразным амортизатором, противовесом. Вот я и воспользовался их собственной интригой — шушуканьем за моей спиной — и втянул обоих в общую игру».
До сох пор свое участие в картине Адабашьян вспоминает с удовольствием. Особенно овсяную кашу, которую он с таким чувством раскладывал в этом фильме по тарелкам молодому Баскервилю и доктору Ватсону. По словам Александра Артемовича, каша, которую специально для фильма варила ассистентка по реквизиту, была такой вкусной, что по окончании съемок в павильон приносили еще одну кастрюльку для всей съемочной группы. Бэрримора Адабашьян считает своей звездной ролью. Знаменитая фраза: «Овсянка, сэр!» стала его визитной карточкой.
Василий Ливанов смеется: «Известна такая неписаная традиция, что московские актеры снимаются на «Ленфильме», а ленинградские — на «Мосфильме». Это действительно так. Не знаю, почему так происходит. Поэтому «Красная стрела» всегда заполнена актерами обоих городов. В этом поезде, в буфете поездном всегда происходят встречи давних знакомых, давних друзей, которые не виделись по 5 и 10 лет. Все эти встречи всегда отмечались очень бурно. Замечательный актер Ефим Копелян называл эти поездки на «Красной стреле» между двумя городами «утром стрелецкой казни». Поэтому опытные актеры всегда старались выезжать на «Мосфильм» или на «Ленфильм» за день до съемок, чтобы иметь целый день для того, чтобы привести себя в порядок после веселья в Стреле». Ему вторил Олег Янковский, оказавшийся в роли Стэплтона не только по причине отрицательного обаяния, но и как любимый актер Масленникова — снимался у него до этого в нескольких фильмах: «Я помню наш проезд из Петербурга в Москву, где все собрались в одной «Стреле», а с другой «Стрелы», которая в 23:59, перебежал Соловьев и кто-то еще. Ехали Михалков, Соломин, Купченко, Адабашьян, Соловьев, кто-то еще, сейчас не помню. Конечно, можете себе представить, что была за ночь, когда в Бологом Адабашьян всех разбудил, предлагал напитки.
Это был очень счастливый период. Если сравнивать «Ленфильм» и «Мосфильм» в те годы, то в процентном отношении «Ленфильм» лидировал. Не в обиду будет сказано моей родной студии, которая меня открыла».
КРУПНЫЙ ПЛАН СВЕТЛАНЫ КРЮЧКОВОЙ
Актриса, которая во время съемок ждала ребенка, больше всего хотела быть рядом с мужем — оператором и соавтором сценария Юрием Векслером, поэтому и согласилась на крохотную роль жены дворецкого Бэрримора.
«Я прочитала роль, которую мне Масленников предложил, — вспоминает Светлана Николаевна, — и поняла, что останусь без ребенка. Потому что эта героиня все время рыдает. И текст у нее такой страшный — про каторжника, про брата. Я думаю, надо как-то сохранить ребенка. Муж с инфарктом в реанимации, надо и того беречь, и этого. И я пошла парадоксальным путем. Я стала, говоря этот текст, улыбаться, смеяться. И получилось решение образа, решение роли. «Значит, убийца Селден — ваш брат?» Я говорю: «Да, сэр!» — и улыбаюсь. И начинаю рассказывать всю эту историю, часть которой придумал Саша Адабашьян: «Это был настоящий ангел, он просто попал в дурную компанию», — это было все дописано и сымпровизировано нами. А также та история про мальчика Генри, который очень любит овсянку…
Виталий Мефодиевич (Соломин — Прим. авт.) очень ревностно относился, что кого-то снимают крупным планом, а не его, как ни странно, хотя у него огромная роль и замечательный артист, и чего тут бояться, а у меня роль маленькая. И, например, вот эта сцена в башне, помните, когда Бэрримор подает знак моему брату, и я врываюсь, чтобы его защитить. И шандал со свечами был в руках у Соломина, и он меня все время поворачивал спиной к оператору. И Михалков подошел и так мне на ушко говорит: «Ты знаешь, ты не делай на репетиции, а сейчас будет съемка, ты войди и возьми у него из рук вот этот шандал». Я так и сделала, только во время съемки. Соломин растерялся, он спросил: «Значит, убийца Селден — ваш брат?» И я повернулась на Соломина, то есть спиной к оператору, потом развернулась на Михалкова, который хозяин, и сказала: «Да, сэр!», — и таким образом оказалась на крупном плане в кадре. И на крупном плане сказала свой монолог. А Михалков потом очень смеялся и говорит: «Молодец, профессионал».
ОЧАРОВАТЕЛЬНАЯ МИССИС ХАДСОН
«Мне и Рину Зеленую не хотели утверждать, — до сих пор возмущается Игорь Масленников. — Говорили, что она уже в таком возрасте, что не выдержит нагрузок: «Как мы будем ее возить из Москвы в Ленинград?»
А когда режиссер попросил разрешения называть ее подлинным именем Екатерина Васильевна, тут же отреагировала: «Да что вы, уж лучше зовите меня Руина Васильевна!»
При этом у Конан Дойля миссис Хадсон совсем не такой значительный персонаж.
Виталий Соломин свидетельствовал: «Очень много фраз в фильме придумала Рина Зеленая, каждую фразу сама придумала, вернее, переиначила, переставляя слова — и в результате любая фраза у нее становилась репризной».
Конечно, о том, чтобы снимать Англию в самом Туманном Альбионе и речи быть не могло. На поиски натуры для съемок «Собаки Баскервилей» режиссер Масленников отправился в Эстонию. Второй режиссер Аркадий Тигай вспоминает: «Баскервиль-холл мы нашли в Таллинне. Мы просто ехали мимо, где-то там на горушке какой-то домишко стоял. В голову не приходило. Масленников закричал: «Стоп, стоп. Вот он! Давайте, как туда проехать?» Проехали наверх — стоит английский дом настоящий. Вокруг лужайки. Это было идеальное какое-то попадание сходу, слету». А Игорь Масленников дополняет: «В Эстонии мы нашли подходящие болота, и художник картины Белла Маневич привезла туда огромные камни из картона — Девоншир же славится своими валунами».
Для создателей картины самой сложной задачей оказалось найти главную героиню фильма — пресловутую собаку Баскервилей. Ведь в подборе на эту роль нельзя ошибаться — только появление настоящего монстра может объяснить страх и ужас обитателей Баскервиль-холла. Игорь Масленников отбивается от «акул пера»: «Ой, да не помню я, что это была за собака — столько лет прошло, а мы много собак пробовали. Могу только сказать, что Нора Милвертона и собака Стэплтона — это две разные собаки». Олег Янковский рассказывал: «Столько о ней говорят, слышат ее вой — должно было какое-то чудовище появиться на экране. Хотели теленка даже маленького снимать, не получилось.
Я знал, какая это собака в жизни. У нас с ней были нормальные отношения, потом уже начали над ней издеваться в нормальном смысле слова, то есть ее как актера под образ подгоняли. Жалко было на нее смотреть, но она мужественно все выдержала». Василий Ливанов вспоминает: «Выбрали крупную дожиху, это была огромная, самая большая дожиха в Ленинграде. Но невероятно добрая и влюбленная в своего хозяина. Да еще сладкоежка — сожрала торт Соломина вместе с коробкой». Виктор Оковитый, художник комбинированных съемок, сердито говорил: «Ливанов неправ, когда говорит, что в роли собаки снималась девочка — если посмотреть этот эпизод, там достаточно четко видно, что это не совсем так, скорее совсем не так».
О том, как проходили съемки, Василий Ливанов, вспоминает так: «Масленников говорит: «Нет, это невозможно. Ее нужно как-то разозлить. Как ее разозлить? Давайте сделаем из проволоки оловянной такую пульку, рогатку и в собаку выстрелим, чтоб она немножко заволновалась, забеспокоилась». Тогда Александр Яковлев, пиротехник, взял пневматическую винтовку, зарядил ее не пулькой, а жевательной резинкой и выстрелил в дверь. Дверь оказалась пробита. Василий Ливанов продолжает: «И тут ассистентка по актерам Наташа Яшпан, петербургская интеллигентная женщина, стала кричать: «Игорь Федорович! Это невозможно! Вы петербуржец, интеллигентный человек! Разве можно стрелять этими пульками металлическими в животное?! Это зверство». Устроила невероятный крик. Масленников сказал: «Нет, Наташа, подождите. Давайте на мне попробуем. Это совершенно не больно, и я сейчас всем это докажу». Осветитель стреляет, попадает Масленникову в ногу, Масленников заорал: «Ааа!» Схватился за ногу, стал задирать себе штанину…
В общем, пульки были отменены. Но каким-то образом на седьмом дубле собака решила приласкаться к хозяину более бурно, не ложиться у его ног. И сняли там, по-моему, один дубль». О собачьих муках Олег Янковский вспоминал: «А потом ее, бедную, одевали, гримировали, какую-то краску наносили. Бедная собака в ужасе, в остервенении была на площадке, что и зафиксировано на пленке». Режиссер Игорь Масленников суров: «Для съемок в кино собаке требуется специальная подготовка. Обычный пес, привыкший к дому или охоте, не способен сыграть роль. Мы почему-то пренебрегли этим неоспоримым правилом. За что и поплатились. Снимать собаку оказалось адской мукой! Сначала мы решили покрасить пса фосфором, как написано у Конан Дойля. Сказали об этом кинологам, а те заявили, что мы сошли с ума: «Это же испортит собаке нюх! Ни один хозяин не разрешит красить свое животное всякой химией. Категорическое «Нет!» К тому же, с какой стати собака позволит намазать себя фосфором? Она немедленно его с себя слижет. Позже выяснилось, что в рассказах Дойла столько вранья!.. Например, змея в «Пестрой ленте» ползает по шнуру…
Не может змея ползти по шнуру! Змея может ползти только по твердому предмету, ведь она должна обо что-то опираться. И так далее. Одной из таких выдумок оказалась и собака, выкрашенная фосфором. Тогда мы подумали: не снять ли нам собаку на синем фоне, как это обычно делается при комбинированных съемках? В такой же синий костюм одели и хозяина. Пес, увидев этот странный балахон и не узнав под ним хозяина, искусал его. Мужчину увезли в больницу, а мы стали ломать голову над тем, как быть. Вдруг кто-то из комбинаторов говорит: «Давайте обклеим собаку скотч-лайтом!» Скотч-лайт — это пленка, которой обклеивают дорожные знаки, чтобы они отражались в свете автомобильных фар.
Достали скотч, обклеили собаку, отошли в сторону. Смотрим: получилось что-то странное и смешное, но никак не страшное; перед нами стояло не зловещее ночное чудовище, а участник бразильского карнавала. Содрали мы с собаки этот «наряд» и сшили из него безрукавку и намордник. Но тут вмешался оператор Володя Ильин: «Минуточку! Для того чтобы на пленке был отсвет от собаки, за моей спиной надо поставить осветительный прибор». Но какое же животное побежит на свет?! Вот именно — никакое и ни за что в жизни! Животные никогда не бегут на огонь — это закон природы, они, наоборот, стараются уйти в тень. Съемку опять отменили.
Этот кадр мы снимали шесть раз! Ставили-переставляли, крутили-перекручивали и с грехом пополам сняли-таки эту ужасную собаку! Потом на озвучивании долго придумывали для нее голос. Пробовали рычание льва, тигра, медведя, даже скрежет автомобильных тормозов. В конце концов, звукорежиссер Ася Зверева нашла чей-то рык, который подошел». А, в свою очередь, звукорежиссер рассказывает: «Над голосом собаки Баскервилей колдовали довольно долго, поэтому трудно теперь восстановить «рецептуру». Использовали голоса льва, медведя, собаки, все это растягивали (разумеется, аналоговым способом) и реверберировали. Работа оказалась настолько сложной, что ее пришлось делать в Москве — в Ленинграде тогда не было под-
ходящей аппаратуры. Кроме того, в Москве частично делалась и речевая озвучка, когда Вася или другие актеры не могли приехать в Ленинград. В сцене рокового побега коккер-спаниеля Снуппи чуть не пострадал доктор Мортимер — Евгений Стеблов. Вечером ему необходимо было попасть на поезд. Все спешили и работали с криками: «Скорее, Стеблов опаздывает!» Отсняли, свернули аппаратуру, погрузились в машину и рванули с места. Лишь озадаченный и перепачканный Стеблов остался на месте, его забыли. Хорошо, что через полчаса вернулись, и на поезд актер успел». Зато в следующем фильме о приключениях Шерлока Холмса о доктора Ватсона — «Сокровища Агры» довелось сняться и любимому бульдогу Василия Ливанова Бамбуле. Как полноправный актер пес не просто снимался, а еще и получал гонорар — на правах участника массовки.
Композитор фильма Владимир Дашкевич вспоминает: «Случались на съемках и розыгрыши. Однажды ночью Ливанов позвонил Лапину, директору советского телевидения, и сказал, что Масленникову не дают снимать картину, что ее закрывают на «Ленфильме» и…
В общем, это кончилось тем, что в 8 утра представитель Лапина, был такой, я забыл его фамилию, но очень крупный телевизионный чиновник, уже входил на «Ленфильм» и стал разбираться, спасая Масленникова от притеснений. Возник действительно дикий скандал, а поскольку Масленников был парторгом студии, и никто его, конечно, не притеснял, то, в общем, скандал имел какое-то продолжение. Но я так и не знаю, как мне лично к этому относиться, потому что, ну, такие розыгрыши Василий Борисович из того поколения, которые разыгрывают. И, может быть, это не так и плохо».
«X-files. Секретные материалы 20 века. Досье», 2012г.
