Споры, споры, споры. Вечное противостояние сторонников плоской и круглой земли, напоминающее собою диспут двух бухгалтеров о том, на какой счет отнести расходы по покупке слона для нужд бани. Потресание перед лицом друг друга теоремами и гипотезами, высчитывание кривизны горизонта... надсаженные глотки от крика и стона... А ответ, как водится, витал в воздухе, причем в самом буквальном смысле, и стоил, в пересчете на багаж и сервисный сбор, каких-нибудь пятнадцать тысяч рублей.

Стоило подняться в салон самолета, пахнущий кожей, озоном и надеждой на бесплатный обед, сесть у иллюминатора, прилипнуть лбом к холодному стеклу, как все становилось ясно. Земля не круглая и не плоская. Она была устроена гораздо сложнее и с большей фантазией, подобно отчетности крупного треста. Она уходила во все стороны в бесконечность, демонстрируя полное пренебрежение к евклидовой геометрии.

Терялись в призрачной дымке отроги Сихоте-Алиня, Кавказских гор и Перуанских Альп, словно размытые акварелью штампы на служебных бумагах. Многомиллионные тонны воды в виде облаков образовывали воздушные океаны, моря и реки, которые перетекали из нашей реальности в соседнюю, не спрашивая разрешения у санитарно-эпидемиологической станции. Молекулы кислорода бесцеремонно улетучивались в космос через дыры озонового слоя, столь же загадочные и необходимые, как дыры в бюджете, и возвращались обратно в виде метеоритов, метеоров и прочего космического мусора, облагаемого, надо полагать, особым сбором.

И бесконечная земля не одинока. Над ней висела такая же земля, и под ней ютилась еще одна, но только чуть в другой реальности, подобно филиалам одного гигантского концерна «Земля и Ко». И где-то там, в параллельном салоне, на таком же засаленном кресле, летел не менее параллельный Василий Саяпин, служащий конторы «Млечный Путь», и наивно грезил о покорении космоса, как его тезка когда-то грезил о покорении Бухары.

Он видел себя уже не скромным техником-сметчиком, а грозным покорителем, в чьих жилах течет не кровь, а чистый этиловый спирт отваги. Ему грезились зеленые человечки, угнанные в рабство на картофельные поля колонии где-то в районе Альфа Центавра или Тау Кита, где он, Саяпин, в роли управляющего, будет вводить строгую отчетность и бороться с приписками урожая межзвездной картошки.

А в это самое время на одной из таких уже покоренных планет, в колонии «Луч Альфы», колонист Иван Сидоров, бывший мастер по ремонту пневмопочты, а ныне – полноправный хозяин Голубой долины, только что взял в плен целую туземную деревню, перепугав аборигенов не лазерным мечом, а угрожающим видом калькулятора. И вокруг него уже вились дети-полукровки, до невозможности похожие на него упрямым взглядом и умением чинить простейшие механизмы, но с четырьмя пальцами на каждой конечности и кожей цвета чернил господина Микояна.

И ближайшую, любимую жену свою, самую сметливую из туземок, он звал Маней, потому что ее родное имя Тачикилликапронтормиссарамчерсаккельсэй не только не выговариваемо для простого русского парня, ломом подпоясанного, но и никоим образом не умещалось в графу «Брачные узы» межпланетного паспорта.

Так и летели они все в бесконечности, каждый в своем самолете и в своей реальности, думая о своем: один – о кривизне, другой – о картошке, третий – о том, как бы списать на космическую пыль недостачу голубых бататов. И вселенная, эта великая канцелярия, равнодушно подшивала их судьбы в бесконечные папки, изредка роняя на поля звездных отчетов слезу в виде проливного дождя где-нибудь над Смоленском.

С 2031 года «Последний оптимист» публикует исключительно тексты людей, которые окончательно и бесповоротно разочаровались в идее бесконечного прогресса человечества.
Мы не ищем «сбалансированных мнений». Мы не даём трибуну тем, кто ещё верит, что «ещё чуть-чуть, и мы всё починим».
На наших страницах говорят только те, кто прошёл весь путь от веры до полного антропологического пессимизма и больше не стесняется этого.За четырнадцать лет через журнал прошли бывшие главы космических агентств, архитекторы «зелёного перехода», авторы стратегий «устойчивого развития», генералы, миллиардеры-филантропы и даже один лауреат Нобелевской премии по экономике. Все они подписывались либо своими именами, либо оставшимися в истории, либо псевдонимами, если ещё оставались внутри системы.
Сегодня мы публикуем самое важное интервью за всю историю журнала.
В 2042 году в закрытых кругах начал ходить документ под сухим названием
Внутренний меморандум № 2042-17 «Почему мы больше не верим в человека».
После его утечки все крупные программы долгосрочного развития (космос, океан, климат, демография, ИИ) были тихо свёрнуты или переформатированы в «управление сокращением».
Автора никто не знал. Он никогда не выступал публично.До сегодняшнего дня.Впервые за четверть века человек, который двадцать лет согласовывал все глобальные «дорожные карты будущего», согласился дать интервью.
Он попросил не называть ни имени, ни бывшей должности, ни страны.
Мы выполнили просьбу.

Главный редактор "Последнего оптимиста"
Элизабет Мор

Элизабет Мор:Начнём с самого простого вопроса, на который никто не хочет отвечать прямо.
Почему в 2040-е годы все крупные программы долгосрочного развития человечества были одновременно и тихо свёрнуты? Космос, океан, термояд, глобальное изменение климата, даже «Великий искусственный интеллект» — всё перешло в режим «управляемого сокращения».
Вы были в комнате, где это решение принималось. Что там произошло?

Гость:В комнате ничего «не произошло».
Просто кто-то впервые произнёс вслух то, о чём все уже знали лет двадцать:
«Мы больше не верим, что человек способен быть субъектом собственной истории».
Как только эта фраза прозвучала, вся огромная машина долгосрочного планирования потеряла смысл.
Нельзя планировать на 100 лет вперёд вид, который сам себя считает вредоносным вирусом.

Элизабет Мор:Но ведь были эпохи, когда вера в человека была почти религиозной.
СССР буквально пытался вырастить «нового человека» — Homo sovieticus, который будет жить ради будущего, а не ради холодильника.
Америка 1960-х отправляла людей на Луну под лозунгом «because it is hard».
Откуда взялся этот разрыв?

Гость:Разрыв начался, когда старые проекты достигли своих пределов и рухнули с громким треском.
Советский проект кончился очередями за колбасой и афганской войной.
Американский — Вьетнамом, затем финансовыми пузырями и ощущением, что «мы победили историю», а история в ответ просто рассмеялась.
Каждый раз после краха появлялась новая утопия, клявшаяся, что теперь-то мы учли ошибки.
Коммунизм → либеральная глобализация → зелёный переход → цифровизация и «великая перезагрузка».
И каждый раз через 30–50 лет мы обнаруживали, что эксцессы стали только изощрённее.

Элизабет Мор:Сегодня даже говорить о «новом человеке» считается дурным тоном.

Гость:Более того — опасным.
Слово «преображение» или «возвышение» человека теперь вызывает у элит почти физиологический страх.
Потому что напоминает о прошлом веке: о лагерях, о принудительной коллективизации, о евгенике, о «перековке» личности.
Поэтому безопаснее объявить, что человек уже идеален в своём текущем виде, просто ему нужно меньше есть, меньше летать и меньше рожать.
Так появился зелёный антропологический нигилизм: «человек не должен меняться — его должно стать меньше».

Элизабет Мор:При этом есть цивилизации, которые до сих пор открыто играют с идеей преображения человека.

Гость:Три исключения, и все три по-своему поучительны.Первый — американские консерваторы, особенно религиозные республиканцы 2020–2040-х.
У них антропологический пессимизм артикулирован максимально честно:
«Человек пал, греховен и склонен к хаосу. Поэтому ему нужны жёсткие внешние рамки — Бог, оружие, нация, семья, граница».

Они не обещают утопии. Они обещают вечную борьбу.
И именно поэтому у них до сих пор есть энергия — потому что они не врут себе.Второй — Китай.
Там идёт, пожалуй, последний в мире живой эксперимент по синтезу.
С одной стороны — конфуцианская идея, что человек пластичен и может быть сформирован правильным ритуалом и образованием.
С другой — ленинская идея, что ритуал можно построить научно, через социальный кредит, ИИ и генную инженерию.
Плюс национальная мечта о «космическом Китае» как новой форме трансценденции.
Пока это работает. Но уже слышны голоса молодёжи: «Зачем нам Марс, если я не могу купить квартиру в Шанхае?»
Синтез держится на инерции и на страхе перед хаосом.Третий — исламский фундаментализм (не только суннитский).
Там антропологический пессимизм — официальная доктрина: человек слаб, похотлив, жаден, без строгого божественного закона немедленно скатывается в джахилийю.
Поэтому единственный проект — построить общество, где этот закон будет исполняться полностью.
Запад боится эту позицию даже называть по имени — вдруг обвинят в исламофобии.

Элизабет Мор:А Европа и постсоветское пространство?

Гость:Европа выбрала самый трусливый путь — технократический нигилизм под зелёным соусом.
«Человек не грешен и не свят — он просто углеродный след».

Россия и часть бывшего Восточного блока выбрали цинизм выживания:
«О большом будущем не говорим, потому что в прошлый раз, когда говорили, всё кончилось плохо. Живём здесь и сейчас, держим то, что осталось».

Элизабет Мор:Получается, сегодня на планете одновременно живут четыре разных ответа на один вопрос «Что делать с плохой природой человека?»

• Республиканская Америка: драться за свои ценности до конца.

• Китай: переделать человека силой науки и государства.

• Исламский мир: подчинить шариату.

• Остальные: тихо сокращать и контролировать.

Гость:Именно.
И ни один из этих ответов не хочет садиться за один стол с другими, потому что тогда придётся признать: все мы исходим из одного и того же — неверия в человека как он есть.
А это разрушает любую легитимность нынешних элит, которые до сих пор притворяются, что верят в «прогресс», «инклюзивность» и «устойчивое развитие».

Элизабет Мор:Значит, публичного разговора не будет никогда?Гость:Будет.
Когда очередной цикл сокращения станет совсем невыносимым, когда молодёжь перестанет видеть хоть какой-то смысл в «жить мало, но экологично»,
тогда появится новый харизматик с новой большой ложью:
«Я знаю, как наконец-то сделать человека достойным будущего».
И всё начнётся заново.
Мы не способны выйти из цикла.
Мы способны только честно назвать его по имени.

Элизабет Мор:И каково это имя?

Гость:Антропологический пессимизм.
Самое страшное слово XXI века.
И самое честное.

Элизабет Мор:Допустим, мы назвали его по имени.
Антропологический пессимизм признан официально.
Неужели из этого признания нельзя сделать хотя бы один практический шаг вперёд?
Не дожидаться очередного харизматичного экперементатора с новой большой спонтанной идеей, а сознательно создать «лабораторию» — географически ограниченную зону, где мы будем честно и открыто работать с человеком как с сырым материалом.
Признаём, что он плох по природе плох, но утверждаем, что он может стать лучше, и будем корректировать курс по обратной связи.
Экспериментальная территория с новыми правилами, новым образованием, новой экономикой мотиваций.
Почему это же логичный следующий шаг после честного диагноза?

Гость (долгая тишина):Логичный — да.
Реализуемый в сегодняшнем мире — нет.
И вот почему.Такой «Архипелаг антропологического оптимизма» требовал бы четырёх условий, которых одновременно никогда не бывает.

1. Политическая воля сказать вслух:
   «На 95 % планеты мы больше не верим в человека и будем заниматься только управляемым упадком.
   А вот на этих 5 % мы снова будем верить и пробовать всё по-новому».
   Это равносильно политическому самоубийству любой существующей элиты.
   Никто не подпишет себе и своим детям приговор «вы — зона упадка».

2. Готовность элиты и интеллектуального класса физически переехать в эту зону вместе с семьями и жить по новым правилам, а не управлять экспериментом дистанционно из бункера.
   История знает примеры (пуритане в Массачусетсе, сионисты-первопроходцы, первые жители Шэньчжэня), но сегодня глобальный правящий класс слишком циничен и слишком привязан к комфорту старого мира.
   Они готовы только инвестировать в «проект», но не жить в нём.

3. Отсутствие страха перед «заразностью успеха».
   Если через 40–50 лет в экспериментальной зоне действительно вырастет новый тип человека — более кооперативный, более долгосрочный, более способный к экспансии, — старая территория немедленно начнёт ей завидовать, саботировать и в конечном итоге уничтожать.
   Мы это уже проходили десятки раз: Западный Берлин, Гонконг, Сингапур, Израиль…
   Только теперь разрыв будет не экономическим, а антропологическим.
   Такое не прощается.

4. И самое главное — готовность открыто признать, что эксперимент может провалиться и провалится с жертвами.
   А современное общество после Нюрнберга, Хельсинки и «прав человека» больше не позволяет ставить эксперименты на людях, даже если сами люди добровольно на это согласны.

Элизабет Мор:То есть единственный оставшийся путь — частный или стихийный?

Гость:Да.
Либо миллиардеры-безумцы, которые утащат десять-двадцать тысяч человек на орбиту, на дно океана или на Марс и там начнут всё с нуля, подальше от земных законов.
Либо какая-нибудь религиозная или идеологическая община, которая просто уйдёт в пустыню и тихо построит свой Новый Иерусалим, не спрашивая разрешения у ООН.
Либо внезапный локальный коллапс государства, после которого на его месте вырастет что-то совершенно новое (как когда-то США из британских колоний).Но плановый, осознанный, легальный и открыто заявленный государственный или надгосударственный «Архипелаг» невозможен, пока человечество должно сначала дойти до самого дна текущего цикла — до точки, где ложь станет дороже правды.
Мы ещё не там.
Мы пока только на середине спуска.

Элизабет Мор:Значит, пока мы ждём дна, остаётся только наблюдать?

Гость:Наблюдать и не врать хотя бы себе.
Это уже немало.

Журнал «Последний оптимист»
Декабрь 2045
Тираж 8 400 экземпляров.
Следующий выпуск — если доживём.

Привет, пикабушники! Сегодня мы прыгаем в машину времени и отправляемся в пятый век нашей эры. Если вам кажется, что сейчас в мире творится дичь, то выдохните. V век — это время, когда старый мировой порядок (читай: Римская империя) окончательно сказал «ой, всё», а новые ребята с дубинами и луками начали делить карту мира заново.

Это век Великого переселения народов, когда все внезапно решили переехать к соседям без приглашения. Погнали смотреть, что происходило на всех континентах!

ЕВРАЗИЯ: ГЛАВНАЯ АРЕНА БИТВ

Западная Римская империя: Финита ля комедия

Рим к началу века был похож на старого боксера, у которого дрожат коленки. Коррупция, инфляция, разврат — всё как мы любим.

• Варвары у ворот: В 410 году вестготы под предводительством Алариха сделали немыслимое — они взяли и разграбили Рим. Представьте, что сегодня кто-то захватил Вашингтон или Москву. Шок был тотальный. «Вечный город» оказался не таким уж вечным.

• Гунны и Аттила: Ближе к середине века (440-е годы) появился главный босс уровня — Аттила, вождь гуннов. Его прозвали «Бич Божий». Этот парень кошмарил вообще всех: и римлян, и германцев. Римлянам даже пришлось объединиться со своими вчерашними врагами-варварами, чтобы остановить его в Битве на Каталаунских полях (451 г.). Битва была эпичная, Аттилу остановили, но не добили. Умер он, кстати, не в бою, а на своей свадьбе от кровотечения из носа (по другой версии — его отравила новая жена). Неловко вышло.

• 476 год — The End: Это официальная дата смерти Западной Римской империи. Вождь наемников Одоакр сверг последнего императора, подростка Ромула Августула, и отправил корону в Константинополь со словами: «Нам император не нужен, мы тут сами как-нибудь». С этого момента в Европе официально началось Средневековье.

Византия (Восточная Римская империя): «А мы выжили!»

Пока Западный Рим горел, Восточный (с центром в Константинополе) делал вид, что всё под контролем. Они откупались от варваров золотом, строили безумные стены (Феодосиевы стены, которые никто не мог пробить тысячу лет) и сохраняли культуру. Императоры тут были хитрые, богатые и очень набожные.

Британия: Артур, ты где?

Римские легионы ушли из Британии в 410 году («Ребят, у нас дома проблемы, разбирайтесь сами»). Бритты остались одни. И тут к ним в гости на лодках приплыли англы, саксы и юты с берегов Германии и Дании. Местное население (кельты) было в ужасе. Именно в этом хаосе, где-то в конце V века, предположительно жил прототип Короля Артура, который пытался дать отпор захватчикам. Спойлер: англосаксы всё равно победили и основали будущую Англию.

Индия: Золотой век Гуптов

Пока Европа деградировала и резала друг друга, в Индии был «Золотой век» империи Гупта.

• Наука: Ребята придумали ноль и десятичную систему счисления (те самые цифры, которые мы называем арабскими, на самом деле индийские).

• Астрономия: Ученый Арьябхата уже тогда догадался, что Земля вращается вокруг своей оси.

• Искусство: Строили невероятные храмы, писали «Камасутру» (да-да, примерно в это время оформлялись основные трактаты) и играли в чатурангу — прадедушку шахмат. Правда, к концу века и сюда добрались гунны-эфталиты («Белые гунны») и начали всё портить.

Китай: Север против Юга

В Китае творился классический бардак под названием «Эпоха Южных и Северных династий».

• На Севере правили кочевники (сяньби), которые пытались стать китайцами. Они активно принимали буддизм и вырезали статуи Будды в скалах (пещеры Юньган — это оттуда).

• На Юге сидели «истинные» китайские аристократы, пили чай, писали стихи и считали северян дикарями. Несмотря на раздробленность, именно в V веке в Китай мощно зашел буддизм, став главной религией, и появился монастырь Шаолинь (495 год). Кунг-фу панда одобряет.

Корея и 🇯🇵 Япония

• Корея: Тут был «Троецарствие». Три государства (Когурё, Пэкче и Силла) постоянно месились друг с другом за доминирование. Когурё в V веке было самым крутым и огромным.

• Япония (Период Ямато): Японцы в это время активно учились у китайцев и корейцев. Они строили огромные курганы-гробницы (кофун) в виде замочных скважин. Письменности своей пока не было, пользовались китайскими иероглифами, но уже формировалось мощное централизованное государство.

АФРИКА: НЕ ТОЛЬКО ПУСТЫНЯ

Королевство Вандалов (Северная Африка)

Помните вандалов, которые разграбили Рим? Так вот, они не просто грабители. Они прошли через всю Европу, переплыли Гибралтар и отжали у Рима самый жирный кусок — Северную Африку (современный Тунис). Вандалы построили там свое пиратское государство. У них был мощный флот, они контролировали торговлю зерном и держали Средиземное море в страхе. Карфаген снова стал крутым, но теперь под флагом германцев.

Аксумское царство (Эфиопия)

Могучая империя, которая контролировала торговлю между Римом и Индией через Красное море. Они были христианами (приняли христианство одними из первых в мире), чеканили свою золотую монету и строили гигантские гранитные обелиски, которые стоят до сих пор. В V веке они были на пике могущества.

АМЕРИКА: ТИХО, НО ИНТЕРЕСНО

Здесь не было лошадей, колеса и железа, но цивилизации развивались мощно.

Майя (Мезоамерика)

У Майя в V веке — расцвет Классического периода.

• Тикаль против Калакмуля: Это была война двух сверхдержав джунглей. Город Тикаль (в современной Гватемале) в V веке пережил кризис, был захвачен пришельцами из Теотиуакана (города возле нынешнего Мехико), но потом восстановился.

• Достижения: Майя строили пирамиды, наблюдали за звездами точнее европейцев того времени и писали сложные тексты на стелах. Интриги там были похлеще «Игры престолов»: цари, жертвоприношения, династические браки и ритуальные игры в мяч (проигравших иногда приносили в жертву, но это не точно, может и победителей — честь же!).

Анды (Южная Америка)

• Культура Моче (Перу): Эти ребята были мастерами керамики (делали горшки в форме человеческих голов с реалистичными лицами) и строили огромные пирамиды из самана (Храм Солнца и Храм Луны).

• Наска: Те самые, что рисовали гигантские линии в пустыне (геоглифы), которые видно только с самолета. В V веке они как раз были активны. Зачем рисовали — до сих пор спорят (то ли для богов, то ли для воды, то ли инопланетянам привет передавали).

АВСТРАЛИЯ И ОКЕАНИЯ

Здесь царил «Dreamtime» (Время сновидений). Аборигены Австралии жили в полной гармонии с природой, занимались охотой и собирательством, передавали устные легенды и рисовали на скалах. Никаких войн империй, только бумеранги, кенгуру и сложные системы родства. В Полинезии в это время отважные мореплаватели на каноэ начали заселять острова Тихого океана, двигаясь всё дальше на восток. Навигаторов круче них в то время на планете не было.

ИТОГИ ВЕКА (для ЛЛ)

V век — это глобальная перезагрузка.

Европа откатилась к заводским настройкам: Рим пал, пришли варвары, началась феодальная раздробленность. Культура просела, зато стало больше свободы для маневра новым нациям (франкам, англам, готам).

Азия на коне: Пока Европа тухла, в Индии и Китае процветали наука и буддизм.

Великое переселение: Народы перемешались так, что генетики до сих пор разбираются. Славяне, кстати, в это время тоже начали активно двигаться и расселяться по Восточной Европе, готовясь выйти на историческую сцену.

Религия: Христианство окончательно закрепилось в Европе, Буддизм — в Азии.

В общем, было весело, кроваво и очень динамично. Если бы в V веке был интернет, лента новостей обновлялась бы каждую секунду, а мемы про Аттилу и падение Рима были бы в топе веками.