Механически, почти не глядя, она провела ладонями под ледяной струёй воды, пытаясь смыть липкие остатки сна. Капли, скатившиеся по шее, вызвали мурашки — единственное, что ещё могло заставить её тело что-то чувствовать. Затем — форма. Грубая ткань брюк, скрип пиджака, его бордовый цвет, казавшийся в сером утреннем свете цветом запёкшейся крови. Каждое движение было отточенным и безжизненным, ритуалом, утратившим всякий смысл.

Пальцы сами наткнулись на сапфировый кулон. Твёрдая огранка камня, его вечный, глубокий холод — единственное, что ощущалось реальным. Он был тяжёлым, как сотня прожитых лет, и единственно живым в ледяной пустоте её тела. Это была не просто вещь. Это был якорь, едва удерживающий её от полного растворения в бесконечном «теперь».

В столовой царила привычная, раздражающе буйная атмосфера человеческого утра. За соседним столом стипендиаты, пахнущие потом, мылом и здоровьем, с жаром обсуждали вчерашний футбол. Эйра смотрела, как один из них впился зубами в тост с клубничным джемом, и её чуть не передернуло. От сладкого запаха затошнило — он был пустым, лишённым какой-либо жизненной силы, словно аромат дешёвого пластика.

— Опять истязаешь себя, наблюдая за их буфетом? — Голос Кассандры прозвучал прямо над ухом, заставив Эйру вздрогнуть. Та поставила перед ней прозрачную колбу, где медленно перетекала тёмно-рубиновая жидкость. — Хватит. Пей свой «протеиновый коктейль».

— Я просто вспоминаю, каково это, — тихо ответила Эйра, принимая колбу. Пальцы сами собой сжались на прохладном стекле. — Чувствовать что-то, кроме этой вечной пустоты.

Она сделала маленький глоток. Охлаждённая кровь обожгла язык металлической остротой, напомнив о всех правилах Ноктёрна: амулет всегда при себе, охота запрещена, ассимиляция — любой ценой.

— Ты сегодня особенно бледная. Снова не смогла проснуться? — Кассандра скользнула на соседний стул. Её взгляд был колючим, уставшим. Она жила с Эйрой в одной комнате, но их сосуществование было ритуалом отчуждённой близости: Кассандра, чей дар провидения разрывал её изнутри, уходила на рассвете, когда Эйра наконец погружалась в тяжёлый, смертельный сон. Они не были подругами в человеческом понимании, но стали якорями друг для друга в этом море притворства.

— Слишком долго, — призналась Эйра, глядя на свои бледные пальцы. — Мне снилась та аллея. Снова.

— Забудь. Сегодня у нас первый урок у нового преподавателя, — Кассандра наклонилась ближе, и её шёпот стал едва слышным. — Эштон. Говорят, он невероятно стар. И, по слухам, чертовски красив.

Вдруг взгляд Кассандры помутнел, устремившись в никуда. Её пальцы судорожно сжали край стола, костяшки побелели.

— «Пламя волос... и пепел в глазах...» — её голос стал низким, беззвучным шёпотом, будто доносящимся из глубокого колодца. — «Он ищет того, что не вернуть... Боль... такая боль в его взгляде...»

Стеклянная колба с кровью выскользнула из её ослабевших пальцев и разбилась о пол с оглушительным звоном. Тёмно-рубиновая лужа растеклась по кафелю, резким металлическим запахом ударив в нос.

В столовой на секунду воцарилась мёртвая тишина, а затем на них обрушился шквал шёпотов и любопытных, осуждающих взглядов. Кассандра сидела, тяжело дыша, с выражением ужаса и пустоты на лице. Эйра молча положила свою руку поверх её. В этом хаосе запахов, звуков и чужих глаз они снова были просто двумя монстрами, пытающимися удержать друг друга на плаву.

Эйра крепче сжала локоть Кассандры и увела её из столовой, увозя за собой шлейф шёпотов. В пустынных утренних коридорах Академии их шаги отдавались эхом под высокими сводами, словно отсчитывая ритм их неестественной жизни.

— Забудь, — тихо сказала Эйра, всё ещё чувствуя на спине жгучие взгляды. — Они уже переключились на следующую жертву.

Кассандра, всё ещё бледная, кивнула, сжимая пальцами переносицу. Чтобы развеять тягостное молчание, она заговорила, и голос её звучал нарочито легко:

— Знаешь, это напомнило мне цирк. Настоящий, под чёрным куполом, где я работала Оракулом на шёлковой трапеции. Дым, туман, а внизу — лица, обращённые ко мне с немой мольбой. И я роняла им обрывки будущего, как конфетти. Красивое, бесполезное конфетти.

Эйра слушала, вдыхая запах старого камня и воска. Эти истории были глотком другого воздуха, мира, где их природа не была тайной, а частью зрелища.

— Ладно, прости за спектакль, — Кассандра вздохнула и посмотрела на Эйру, в её глазах вспыхнул знакомый озорной огонёк. — Но ты должна пойти со мной завтра. На вечеринку в честь начала года.

Эйра брезгливо сморщила нос.

— Наблюдать, как стая щенков напивается дешёвого пойла и душит друг друга табачным дымом? Зрелище, достойное античного театра.

— Именно! — Кассандра ухмыльнулась. — А преподаватели благоразумно отвернутся. Правила, конечно, запрещают смертным пьянство и курение на территории, но один вечер в году все делают вид, что не видят сигарет и не слышат хруста бутылок. Это традиция. А мы будем наблюдать за этим карнавалом с бокалом нашего собственного эликсира. Того, что с мятой и звёздной пылью. Он хоть на пару часов заставит забыть, что мы — застывшие во времени монстры. Мы сможем притвориться не изгоями, а просто... зрителями. Или, чёрт возьми, может, даже участницами.

Они дошли до развилки коридоров. Взяв учебники из своих шкафчиков с тихим скрежетом металла, они молча обменялись кивками — немым соглашением на завтрашнюю авантюру.

Путь Эйры лежал через западное крыло. Она шла, почти не глядя по сторонам, всё ещё пытаясь вытеснить из памяти образ разбитой колбы и пустого взгляда Кассандры, как вдруг её плечо резко столкнулось с чьим-то. От неожиданности она чуть не выронила книги.

Перед ней стоял молодой человек лет двадцати пяти. И не его возраст заставил Эйру замереть. От него не исходило ни единой ноты вампирской сущности, он пах пылью, старыми книгами и чем-то чуждо-горьким, как полынь. Но её взгляд зацепился за два алых провала: медно-рыжие волны волос и глаза цвета старой крови.

«Пламя волос...» — пронеслось в её голове обрывком кассандрованого пророчества, заставив что-то внутри похолодеть.

— В Академии теперь принято ходить исключительно с закрытыми глазами? Или вы просто проверяете прочность моего скелета? — его голос был низким, обволакивающим, и каждое слово было отточенным, как лезвие.

Эйра заставила себя улыбнуться, оскалившись в подобие улыбки.

— Простите, я не заметила вас на фоне столь яркой индивидуальности. Вы так сливаетесь с толпой.

Она сделала шаг, чтобы обойти его, но её нога предательски зацепилась за неровную плитку. Руки инстинктивно взметнулись вверх, и в следующее мгновение сильная, твёрдая рука схватила её за локоть, грубо стабилизировав.

— Осторожнее, — он наклонился так близко, что она почувствовала на коже его дыхание. Оно было тёплым. Слишком тёплым для их мира. — Похоже, вам стоит меньше парить в облаках и больше смотреть под ноги. Желаю, чтобы ваш день был столь же захватывающим, как и наше знакомство.

Не дожидаясь ответа, он отпустил её руку и растворился в полумраке коридора, оставив после себя лишь едва уловимый горьковатый шлейф и щемящее чувство тревоги.

Эйра, всеми силами стараясь вытеснить из памяти и насмешливого незнакомца, и его тревожащий запах полыни, резко взглянула на часы — изящный хронометр на её запястье безжалостно показывал без минуты девять. Ледяной  комок тревоги сжался в её груди. Схватив учебники, она рванулась вперёд, её шаги были быстрыми и бесшумными, словно тень, скользящей по каменным плитам пола.

Она стремительно подлетела к тяжёлой дубовой двери аудитории и с силой распахнула её, едва не влетев внутрь. И замерла на пороге, будто вкопанная, холодная волна изумления сковала её тело.

За преподавательским столом, непринужденно облокотившись о столешницу, стоял он. Тот самый мужчина. Только теперь его пронзительный, цвета старой крови взгляд медленно и оценивающе скользнул по ней с ног до головы, а в уголках губ играла всё та же, ядовито-спокойная улыбка. На нём был тёмный, безупречно сидящий пиджак с гербом Академии, безмолвно кричавший о его новом статусе. Воздух в классе застыл, и Эйра почувствовала, как десятки любопытных взглядов впились в неё. Внезапная тишина стала оглушительной.

— Ну что ж, — его голос, бархатный и отточенный, как лезвие, прозвучал на всю аудиторию, заставляя вздрогнуть даже тех, кто не видел их первой встречи. — Похоже, наша опоздавшая звезда предпочитает эффектные появления. Мисс Эйра, я полагаю? Вашу страсть к театральным жестам я уже оценил. Теперь прошу продемонстрировать способность вовремя занимать место. Надеюсь, это не потребует от вас таких же экстраординарных усилий.

Он сделал лёгкий, почти небрежный жест рукой в сторону парт, и его взгляд на мгновение задержался на её застывшей фигуре, словно фиксируя свою маленькую, но безоговорочную победу. Эйра, сжав челюсти до боли, пробралась на свободное место, чувствуя, как жгучее унижение и холодная ярость подступают к горлу. Она поймала себя на мысли, что её ноготь бессознательно впился в ладонь, оставляя на коже полумесяцы. Этот день обещал быть невыносимо долгим, и этот мужчина с глазами цвета пепла и боли только что стал в нём главным испытанием.

p.s. данная глава написана с помощью ии/ сюжет из когда-то прочитанной книги о вампирах/