Больше фотографий в моём телеграм-канале:
https://t.me/transportstory

Продолжаю рассказ о жизни дореволюционных городах. На очереди уездный город Сызрань.

Сызрань основана в 1683 году воеводой Григорием Афанасьевичем Козловским, по одному из самых ранних указов царя Петра I. Первоначально это была крепость, которая вместе с другими похожими крепостями должна была обезопасить торговые пути и оберегать от набегов. Однако военное значение город быстро утратил, зато стал крупным торговым центром.

Весной 1703 года путешествие по Волге совершил известный голландский писатель де Бруин. Вот что он написал о путешествии: «13 мая мы видели город Кашкур, в 120 верстах от Самары. Городок этот невелик, окружён деревянной стеной, снабжённой башнями¸ с несколькими деревянными же церквами… В расстоянии часа далее отсюда есть ещё другой город, называемый Сызран, довольно обширный, со многими церквами. Горы в этой местности бесплодные и безлесные, но далее они становятся гораздо лучше. Калмыцкие татары делают набеги из этих мест вплоть до Казани, и захватывают всё, что могут и сумеют: людей, скот и прочее…».

В 1765 году Сызрань посетил с ревизией из Москвы подполковник А. Свечин. В своём рапорте сенату он писал: «Какое же бы на сем месте издревле было поселение, жители сего города не знают, но и поныне в курганах великое множество человеческих костей находят, почему доказывают, что или жестокая баталия, на коей множество людей погибло, или от чрезвычайной моровой язвы так погребены были». Свечин также сообщил сенату, что в Сызрани «купечества 777 душ, торг имеют рыбный, отпускают в Петербург и на месте весом и счётом отдают московским и ростовским купцам; также покупают на торгу всякий хлеб, отправляют в Москву, Астрахань и в прочие места. В июне и половине августа с приезжающими калмыками производят мену на скотину и лошадей, отдают кожи, холст и сукна; также и от яицких казаков берут икру севрюжью…Пахотных солдат – 1352. Цеховых - 409 душ, кои художество имеют портное, полотничное, шапочное, рукавичное, калачное, хлебное, сапожное, кузнечное, серебряное, масляное, красильное, прядильное, шерстобитное, скорняжное, овчинное, переплетное».

В 1780 году у Сызрани появился герб: «Чёрный бык в золотом поле, означающий изобилие сего рода скота». В 1780 году помещик села Большая Репьевка – ныне оно в Ульяновской области – Борис Макарович Бестужев завёз в своё имение из Европы шортгорнов и голландских чёрно-пестрых коров, и на их основе была выведена знаменитая бестужевская. В 1782 году для Сызрани был составлен регулярный план. В 1796 году Сызрань стала уездным городом Симбирской губернии.

В мае 1769 года в в Поволжье побывал известный учёный П. С. Паллас. Наряду с Кашпиром он посетил и Сызрань, и вот что о ней написал: «Большая часть города находится на весёлом гористом месте в северном углу между речками Крымсою и Сызранкою, которые там соединились. Малая часть города с хорошо выстроенным монастырём находится на южном берегу Сызранки, а другой незнатный монастырь стоит на низком берегу Крымсы. Развалившаяся деревянная церковь с каменною соборную церковью и канцелярским строением занимает самое высокое место на берегу Сызранки, и кроме срубленной из брёвен стены обнесена ещё насыпным валом с посредственным рвом…». Паллас отметил, что в городе очень много хороших яблоневых садов. На взгляд академика, в Сызрани о разведении садов беспокоятся как ни в одном другом месте Российской империи. Он также написал, что «в этом городе многие обыватели держат между дворовыми птицами и китайских гусей (или сухоносов), коих привезли сюда из Астрахани для расплода».

Поэт Иван Дмитриев провёл в Сызрани 1794 год, который впоследствии назвал «лучшим пиитическим годом». Он писал о городе: «Сызран выстроен был худо, но красив по своему местоположению. Он лежит при заливе Волги и разделяется рекою Крымзою, которая в первых днях бывает в большом разливе. Каждое воскресенье, в хорошую погоду, видел я её из моих окон, покрытою лодками; зажиточные купцы с семейством и друзьями катались в них взад и вперёд, под весёлым напевом бурлацких песен. На дочерях и жёнах веяли белые кисейные фаты или покрывала, сверкал жемчуг, сияли золотые повязки, кокошники и парчовые телогреи.

Прогулка их оканчивалась иногда заливом Волги. Там они, бывало, тянут тоню, и сами себе готовят на мураве уху из живой рыбы. Это место было и моим любимым гульбищем.

Всякое утро, с первыми лучами солнца, я переезжал на дрожках, когда нет разлива, реку Крымзу, прямо против монастыря и, взобравшись на высокий берег, хаживал туда и сюда, без всякой цели, но везде наслаждался живописными видами. Везде давал волю моим мечтам. Потом спускался на Воложку или к заливу Волги. Там выбирал из любого садка лучших стерлядей и привозил их в ведре к семейному обеду. Потом клал на бумагу стихи, придуманные в моей прогулке».

Из книги В. И. Немировича-Данченко «По Волге. (Очерки и впечатления летней поездки)» (1877): «Сызрань совершенно русская. Ни одного инородца на пристани, ни одной бритой головы в толпе. Язык чистый, настоящий волжский говор».

Из книги Е. И. Рагозина «Путешествие по русским городам» (1891): «Волга протекает около Сызрани (Симбирской губ.), как и в Ставрополе, только весной до половины июня, а затем уходит за 4 версты от обоих этих городов, как бы не считая их достойными украшать все лето ее берега. Такое удаление от реки-кормилицы всего населения, разумеется, отражается на городе, но все-таки Сызрань или, вернее, его большая центральная улица очень оживлена и огромные трактиры, или, как здесь говорят, гостиницы, всегда полны народом.

Начиная с Самары, во всех бойких волжских городках существуют трактиры, состоящие из больших зал в 10 и даже 15 окон подряд, разделенных, смотря по величине, на два или на три отделения перегородками с арками. В этих отделениях и размещается народ по чистоте одежды, размещается сам по чутью, и только в пьяном виде попадает не в свое место. Такие трактиры, так сказать, высшего полета, называются гостиницами, так как для гостиницы собственно существует название "нумера" и останавливаться можно только в заведениях под вывеской или просто "номера" или "гостиница с номерами".

В Сызрани числится до 30.000 жителей, из которых, впрочем, около 10.000 человек принадлежат к крестьянскому сословию и значительная часть из 18.000 мещан занимается тоже земледелием, в силу чего город этот имеет совсем оригинальный вид по постройкам, в большинстве крестьянского характера. Число домов в Сызрани сравнительно с другими даже более значительными городами вполне ясно рисует этот характер построек. В Самаре при 90.000 жителях домов 4.704, в Оренбурге при 58.000 жителях домов 4.454, в Симбирске при 40.000 жителях 3.700 домов, а в Сызрани при 30.000 жителях 4.500 домов, то есть более, чем в Оренбурге, и немного лишь менее, чем в Самаре.

На один дом приходится, таким образом, жителей: в Самаре почти 20, в Оренбурге 13, в Симбирске 11, а в Сызрани 6,5, то есть почти столько же, сколько приходится жителей на один дом в деревнях. Такой вывод может показаться невозможным, как скоро в Сызрани находятся 30 каменных домов, но это доказывает, что самые большие каменные дома или заняты различными учреждениями – управами, банками и гостиницами, или обитаемы семьями их владельцев, что в действительности и верно. Статистика, даже и не совсем точная, дает драгоценные указания, с которыми не в силах бороться даже сызранский патриотизм...

Сызрань кроме Воложки от Волги отрезывают еще две реки, и весной город положительно плавает в воде, как сызранский гусь, и так же, как гусь, всякое лето выходит сух из воды. Две речки, перерезывающие город, образуют, вследствие мельничных плотин, большие пруды среди города, которые придают ему очень оригинальный вид, и с них открывается вид на весь город. Сызрань расположена по скатам гор, поднимающихся с трех сторон амфитеатром от реки, протекающей посредине города, а потому с прудов, образуемых этою рекой, вид на город очень красив, со всех сторон поднимаются массы серых домиков и охватывают весь ландшафт.

Сызрань славится своим водопроводом и раскольниками. Водопровод действительно недурен, если бы не угрожал процесс со строителем – Мальцовским товариществом, а о раскольниках судить не могу, слышал только, что в их руках сосредоточены почти все крупные состояния города.

Водопровод, впрочем, заслуживает внимания и независимо от процесса. В Кузнецке и Бугуруслане я видел водопроводы, берущие воду из горных ключей; но в этих городах вода проведена деревянными трубами исключительно для непрерывного снабжения резервуаров, расставленных по городу. В Сызрани же вода взята из горных ключей с высоты 52 сажен над уровнем города и проведена чугунными трубами по улицам города, с устройством разборных и пожарных кранов. К сожалению (этим словом приходится злоупотреблять в России), контракт на устройство водопровода был заключен с Товариществом Мальцовских заводов, а товарищество оказалось несостоятельным. Водопровод поэтому недостроен, дурно спаяны в некоторых местах трубы и проч. и проч., стоимость водопровода с тридцатишестиверстною сетью труб 230.000 рублей, да приобретение от Удельного ведомства ключей с мельницами, дающими около 7.000 рублей дохода, обошлось во 170.000 рублей, итого 400.000 рублей.

От Сызрани вниз по Волге начинается густое заселение раскольников, и во всех главных торговых пунктах до Саратова – Хвалынске, Балакове и Вольске – главную силу составляют сектанты всех видов». Сызрань и её окрестности действительно славилась обилием старообрядцев и различных сектантов. Их было много и среди купцов. Здесь даже сложилась собственная иконописная школа, широко известная среди старообрядцев.

В 1874 году Сызрань, первая в Симбирской губернии, присоединилась к развивавшейся сетке российских железных дорог. Прокладка Моршанско-Сызранской железной дороги способствовала развитию города. В 1876 году близ уездного города началось строительство железнодорожного моста через Волгу – первого на этой реке. По меркам того времени это было грандиозное сооружение. Мост был торжественно открыт в 1880 году и назван Александровским, знаменуя 25-летний юбилей от начала царствования императора Александра II.

Город традиционно славился торговлей зерном. К концу 19 века он занимал 4-е место в России по переработке зерна, уступая лишь Нижнему Новгороду, Саратову и Самаре.

В 1906 году в Сызрани случился страшный пожар, уничтоживший большую часть города. Сгорело около 5 500 строений. До этого большинство зданий было деревянными, после стали активно возводить здания из кирпичей. Город был фактически  отстроен заново. К 1916 году в Сызрани насчитывалось 15 крупных промышленных предприятий с доходами не менее 20 тысяч рублей, мелких — более ста. В 1783 году в Сызрани было 6580 жителей, в 1856 – 17800, в 1897 – 32000, в 1913 – 43600.

Другие города цикла:

Астрахань

Бузулук

Владимир

Воронеж

Екатеринбург

Иркутск

Киев

Минск

Одесса

Орёл

Оренбург

Пенза

Пермь

Самара

Саратов

Симбирск

Смоленск

Ставрополь

Ставрополь на Волге (Тольятти)

Таганрог

Тамбов

Томск

Тула

Царицын (Волгоград)

Челябинск

Ярославль

Братья Александр и Петр Окуневы — механизатор и комбайнер. Парни молодые (им 32 и 38 лет), простые, что называется, «от сохи». Оба трудяги, привыкли жить в полях, пахать от зари до зари. И оба востребованы — за такими спецами земледельцы охотятся, перекупая друг у друга.

— Работают как черти! — так отозвался о парнях знакомый нам агроном.

В найме Окуневы проработали много лет, но однажды расхотели работать «на дядю» — влезли в кредиты, пустили в расход сбережения и превратились в самостоятельных земледельцев. ИП оформил на себя Александр, но фактически братья работали вдвоем. Сначала арендовали участки в Ульяновской области, потом знакомый предложил перебраться в Самарскую область, на поля под Сызранью.

— Мы сразу пришли в администрацию. Нас повезли на заброшенные, заросшие бурьяном земли. Инициатором был главный агроном района (который сейчас уже не работает), а добро давал руководитель управления сельского хозяйства Александр Старцев. Земля числилась как невостребованные доли умерших людей, и нам разрешили начать ее обработку. Официально оформить отношения чиновники предложили позже, заключить договор аренды. Пока же подсказали поработать на правах преимущественного права и ввести землю в оборот, то есть сделать пригодной для посадки полезных культур, той же пшеницы. Такая практика распространена в сельском хозяйстве, справку они нам выдали, — рассказали братья.

Преимущественное право в сельском хозяйстве — это установленное законом право определенного лица приобрести сельскохозяйственный земельный участок в первую очередь, до других потенциальных покупателей. Правовой механизм призван решить несколько задач. Одна из них — не допустить вывода ценных сельхозугодий из оборота.

Ввод в оборот — долгий и дорогой процесс. Сначала аграрии расчищают участок по полной программе: пилят кусты, косят бурьян под самый корень, выкорчёвывают старые пни, собирают мусор с камнями. Второй этап — едут мощные трактора с глубокими плугами и поднимают целину. Земля за годы слеживается, как асфальт, её нужно как следует взрыхлить. Дальше опять едет техника, а специальная борона, вроде огромных железных граблей, измельчает всё крупные комья и остатки корней в мелкую крошку.

— Потом мы всё выравниваем, вносим удобрения — земля за годы «простоя» становится пустая, ничего на ней растить нельзя. И только после всех этих трудов почва готова принять нормальные культуры — гречиху, овес, рожь, кукурузу. Мы, например, сажали в первый раз пшеницу, а в этом году — подсолнечник и тоже пшеницу, яровую, — рассказал Петр Окунев.

Цитата: Чтобы подготовить и засеять один гектар, скажем, пшеницей, нужно вложить от 15 до 30 с лишним тысяч рублей. А у нас гектары исчисляются сотнями. Умножайте. Суммы получаются космические. Многие хозяйства влезают в кредиты, а проценты по ним потом ложатся на стоимость урожая

Когда братья собрали свой первый урожай и продали, то сразу начали готовиться к следующей посевной.

— Это адски дорого и сложно. Это самый нервный период. Не сезон — сплошной аврал. Цены на семена кусаются, особенно на хорошие, элитные. Тот же гибрид подсолнечника — за мешок можно отдать десятки тысяч. А их нужно не один мешок. Плюс, их же надо ещё и протравить, чтобы болезни и вредители не сожрали будущие всходы. Это отдельные деньги на химикаты и работу. Азотные, калийные, фосфорные удобрения — без этого никуда, — рассказал Петр.

В траты фермеров входят гербициды от сорняков, фунгициды от болезней. Химия — огромная статья расхода, как и техника. Во-первых, объяснили предприниматели, ей нужно техническое обслуживание или замена. Сами трактора и сеялки стоят как хорошие квартиры. Они изнашиваются, что тоже важно закладывать в стоимость.

— Перед посевной весь парк надо поднять, отремонтировать, подготовить. Запчасти, шины, зарплата механику — всё вылетает в копеечку. Если своей техники не хватает — аренда, это тоже огромные деньги. Само собой, нужно топливо. Вся наша техника — тракторы, сеялки — пьет дизель литрами. Цена на солярку — это прямо боль, потому что от нее сильно зависит, сколько в итоге будет стоить наш хлеб. Семена, удобрения, топливо ещё нужно доставить до поля, разбросать. Это тоже горючка и время. Механизаторы, агрономы — их труд надо оплачивать. В посевную все работают на износ, часто с переработками, так что фонд зарплаты раздувается, — пояснили аграрии

Весной Окуневы посадили подсолнечник и яровую пшеницу. Все взошло, заколосилось, предвещая неплохой урожай, а с ним и надежду на окупаемость затрат. Далее, говорят фермеры, история развивалась как в дурном кино.

Одним летним утром им неожиданно стало известно, что на полях работает чья-то тяжелая спецтехника и срезает подсолнечник. Растения к тому моменту вымахали в рост человека.

— Мне тогда позвонил друг. Санек, говорит, что там происходит у тебя? Я бегом в машину, приезжаю, а там трактора «дискуют»* мои посевы, то есть месят все с землей. Я бросился, можно сказать, под колеса. Кричу им: «Что вы творите, мужики?». Они остановились, руками развели: «Брат, приказ есть приказ», — рассказал Александр.

* Дискование полей — метод обработки почвы с помощью дисковых орудий (борон, культиваторов, плугов), когда все срезают, рыхлят и перемешивают верхний слой грунта. В данном случае дисками «зарезали» все культуры, посаженные братьями.

Фермер добавил, что прокручивал все в голове и вспомнил, как однажды приезжал представитель «Кошелевского посада» и просил подписать договор аренды, утверждая, что это их земля.

— Свалился, как снег на голову. Тогда я отказался — не поверил. С какой стати земля стала «посадской», если администрация передавала ее нам? Но, как догадался я, администрация действительно выдала справку на наш же участок большому агрохолдингу. Думаю, что они сделали это задним числом или параллельно. По их же бумагам, якобы, они все это время работали вместе с нами, на одних полях, бок о бок, параллельно и в одно и то же время. Даже смешно: технику и людей мы не видели, — говорит Александр.

Все, что вложили: семена, солярка, работа, по словам работяг, пошло прахом. Ущерб, по подсчетам братьев, составил около 8 миллионов рублей.

— Ну а тот шок, что мы испытывали, глядя на то, как месили посевы — словами не передать. Такое состояние никакими деньгами не измерить, — говорят фермеры.

Сейчас братья хотят по закону наказать всех, кто был причастен к уничтожению их урожая. Но пока к их голосам, как говорят Окуневы, прислушиваться не хотят, поэтому они и обратились за помощью к СМИ.

— Мы, конечно, первым делом — в полицию. А нам — отказ. Ничего расследовать не стали. Ни ГЛОНАСС-датчики не проверили (а они точно показывают, кто, когда и где работал), ни механизаторов наших не спросили, ни бумаги наши не посмотрели. Просто закрыли тему. Власти нас тоже развернули, прокуратура, область — все молчат. Куда нам пойти? Как быть? И как доказать, что мы были первыми [на поле], а чиновники по сути просто решили нас «кинуть»? В кулуарах говорили, что все неспроста. Нам шепнули, что мы, мол, заезжие, а холдинг — он местный, свой. Вот и вся причина. Вот и сидим мы теперь без урожая, без земли, за то все в долгах: за технику, за семена — вот они, висят. Банки уже стучаться начинают, требования шлют. Мы брали кредит под 24%, — говорят фермеры.

В администрации Сызранского района, куда TOLYATTY.ru обратились за комментариями, сначала отказались отвечать на запрос, сославшись на формальные моменты. Мы повторно отправили запрос и вскоре получили ответ за подписью исполняющего обязанности главы Сызранского района Михаила Макарова (ранее он некоторое время исполнял обязанности руководителя следственного отдела Сызранского района).

Из ответа следует, что участок, которым пользовались начинающие фермеры, был продан. Документа, подтверждающее право Окуневых пользоваться полями, как сказали в администрации, не было. Вот суть ответа властей, которую мы изложили простыми словами:

Была большая сельскохозяйственная земля (141 гектар), которая более 20 лет числилась как «невостребованная». То есть у неё не было явного хозяина, который бы ею распоряжался. По закону, если такие «ничьи» доли существуют больше 3 лет, они могут перейти в собственность местных властей. Так и случилось: сельское поселение Усинское через суд стало собственником этих невостребованных долей.

Часть этой большой земли (участок в 59 гектаров) в 2024 году фактически обрабатывалась индивидуальным предпринимателем Александром Окуневым. Важный момент: он не был ее арендатором. У него не было официального договора с администрацией. Он просто пользовался землей, не оформляя отношения. Став собственником, сельское поселение в 2025 году выставило всю землю (все 141 гектар) на продажу, как того требует закон, и продало ее новому владельцу.

Проблема фермера в том, добавили чиновники, что в 2025 году Окунев не предоставил в администрацию никаких документов о том, что он продолжает обрабатывать землю. То есть он не заявил о своих правах на пользование этим участком, договора у него не было. Также он не обращался с заявлением о том, что на этой земле есть его посевы, которые могут быть уничтожены.

Агрохолдинг «Кошелевский посад», куда мы отправили официальный запрос еще 26 сентября, к моменту публикации на него так не ответил. Редакция всегда готова опубликовать позицию представителей хозяйства, которое считается одним из значимых не только в регионе, но и во всей стране.

Что мы знаем о холдинге? Это сельхозпредприятие, которое работает в нескольких сферах: выращивает зерно, является экспертом по сое, а два года назад зарегистрировало первый в области сорт твердой озимой пшеницы. Еще у них есть свои сады, они производят соки и морсы, которые пьют жители региона — их знают под брендом «Волжский посад».

Прописана компания в селе Кошелевка Самарской области, управляет производством Наиль Шаркаев, а учредитель — самарский «яблочный король» Иван Сиваков, который четыре года назад вошел в пятерку самых богатых агробизнесменов региона. В собственности предпринимателя — целая группа компаний из аграрного, торгового и производственного секторов. Знаковым для его бизнеса стал 2019 год, когда общая выручка впервые перевалила за 3 миллиарда рублей, показав прирост в 378 миллионов.

Сами фермеры настаивают, что работали честно — вовремя предоставляли администрации отчеты, которые, по их словам, заносятся в специальную систему и жестко контролируются правительством Самарской области. Они уверяют, что готовы отчитаться за каждое свое действие.

— Последний отчет мы делали летом, так того требует закон, а сажаем во время посевной кампании, то есть весной. В этом году мы отчитывались в июле. В любом случае, администрация не могла не знать о том, кто работал на полях весной 2025 года! Пахать и сеять, пригонять на поля тяжелую технику в тайне от чиновников — абсурд, все это прекрасно понимают! Очень похоже на то, что они продавали земли, зная, что они обработаны и на них уже есть посевы. Справку нам давали в апреле! — говорят Окуневы.

Еще они убеждены, что холдинг, по меньшей мере, мог пойти им навстречу — дать дорастить и собрать урожай.

— Нам должны были дать собрать урожай! Зачем было нас разорять? Мы уверены, это потому что «кто мы такие»? Всего лишь два брата! Нас можно подвинуть! А наш соперник — большой и влиятельный холдинг, — говорят братья Окуневы. — Но при любом раскладе руки мы не опустим. Наша цель простая и ясная — мы эту землю обрабатывали, мы ее подняли. Мы хотим ее назад и будем настаивать на возмещении убытков. Будем судиться, до самой вершины дойдем, если надо. Правда, считаем, должна быть на стороне того, кто честно работает. Нас, работяг.