Преследовать его отправили всё тех же милиционеров, в помощь к которым напросился тот самый охотник Унпэнер. Они отправились на аэросанях. По трассе они шли со скоростью 50 км/ч, затем Унпэнер заметил, что грузовик здесь свернул с дороги, и они свернули туда же. Тут скорость упала уже втрое. Но и грузовик вряд ли шёл слишком быстро по такому снегу.

– Если в грузовике почти полный бак, то его хватит километров на четыреста с лишним, запасного на триста с чем-то.  – рассуждал Тетерин.  Затем он посмотрел на небо. Его опять затягивали тучи.

– Я застряну, это плохо. Но и мои преследователи тоже. Это хорошо.

– Пурга будет. - сказал Унпэнер. Не успеем.

– Разворачиваемся? Ладно бы мы на упряжке были, а то техника.

– Да, минутах в пятнадцати от дороги есть дом, переждем. Только запомните, где он свернул.

Через полчаса началась страшная пурга. Тетерин заглушил мотор, ехать было невозможно. Во время пурги становится немного теплее, так что хотя мотор и не работал, в кабине было не так уж холодно, благо что захватил полушубок. Только потом попробуй выберись из этого снежного плена.

– Вообще, толку-то здесь от грузовика, даже полноприводного, если дорог здесь кот наплакал, а какая есть – на ней лучше не появляться. И морозы могут в любой момент такие ударить, что не заведется. Вот мне бы сейчас собачью или оленью упряжку, тогда можно было выбраться. И то вряд ли, я же никогда ими не правил. Черногорцеву повезло чуть больше, у нас-то с дорогами получше, если бы он вздумал угнать грузовик. – размышлял Тетерин, даже не догадываясь, насколько точен оказался в своих предположениях, насколько хорошо знал своего подчинённого, теперь бывшего.

Кабаев рвал и метал, узнав о побеге. Планы проваливаются один за другим. Надо найти Тетерина. Он получил предупреждение от Горлова, что если опять проявит гуманизм, ему покажут, где раки зимуют.

Снега навалило действительно немало. Тетерин понял, что грузовик оказался в снежном плену, и он тоже. Теперь остается только бежать в бескрайние снега. Впрочем, рано, на этот случай тут должна быть лопата. Надо поискать. Вот она. Тетерин вылез, и начал прокапывать себе путь. Это отняло много времени и сил, но кое-какую дорожку расчистить удалось.

Не дремали и его преследователи. Аэросани мчались по глубокому снегу, и вот зоркий глаз Унпэнера увидел в полкилометре впереди что-то зеленое. Похоже, грузовик.

Как раз в это время Тетерин кое-как его завёл, и поехал вперед. Ему удалось вырваться туда, где снег был уже не столь плотный и глубокий. Но тут в зеркало он увидел преследующие его аэросани.

– Ну вот, догонят меня, сцапают. – думал Тетерин.

– Олег Филиппович, остановитесь! - кричал в громкоговоритель один из милиционеров. Затем произвёл выстрел в воздух. Тетерин не рискнул останавливаться, хотя заколебался.

Тогда было решено взять штурмом грузовик. Для этого пришлось выжать из аэросаней максимум. Они прильнули к борту грузовика, и милиционер зацепился за него и затем прыгнул в кузов. Он также взял с собой нож Унпэнера, распорол им тент с правой стороны, и вылез наружу. Затем открыл правую дверь и ворвался в кабину. Олег Филиппович настолько растерялся, что бросил руль. Грузовик потерял управление и влетел в сугроб. Тетерин выпрыгнул из кабины.

Тут произошло то, чего никто не ожидал. Из сугроба выскочил белый медведь, и набросился на обессилевшего и окровавленного Тетерина. У милиционера перекосило патрон в патроннике, и пока другие спохватились и  начали всаживать в медведя одну пулю за другой, он уже успел сильно исцарапать Тетерина, а затем, израненный, упал прямо на него и всей своей массой расплющил. Теперь последний свидетель по столь важному делу на территории СССР был мертв.

Кабаев уже долго сидел в небольшой комнатушке, облокотившись на стол, и думал всё о том же страшном для него вопросе: что теперь делать, и что с ним будет, если Тетерин убежит. Он уже настолько зациклился на белых медведях, что стал думать, нет ли их у ЦРУ США, а если есть, может как-то позаимствовать одного. В общем, бредил ими, будучи абсолютно здоровым. Из этого состояния его вывел стук в дверь.

– Входите!

– Товарищ полковник, разрешите доложить. Там Тетерина... белый медведь убил.

– Да ты что, не может быть! Как же это он без моего приказа?

– Не могу знать. Медведь всё-таки погиб при выполнении задания. Разрешите идти?

– Свободен!

– Жаль, ценный кадр был бы. Может даже звание присвоили бы ему какое.

Кабаев страшно обрадовался, хотя и немного огорчился, что это произошло без его влияния. Впрочем, в  Новосибирске, а тем более в Москве, все равно не узнают. Главное, что дело сделано, и так, как он планировал.

Горлов тоже был очень обрадован. Теперь, глядишь, его переведут в более теплые края. А его место пусть Кабаев занимает.  И в Москве все довольны. Кабаев посчитал, что Кодриану уже нет особого смысла убивать, во всяком случае, сейчас.

Прознали об этом случае и в ЦРУ. Аллену Даллесу захотелось узнать, как же это советским спецслужбам удалось заставить работать на себя белого медведя, чтобы он убивал прежние сталинские кадры. Он считал, что не помешало бы такого и в Штатам заиметь на территории Аляска (тогда ещё она не была штатом, фактически - бесправная колония США).

Даллес сидел в своём кабинете  в главном административном здании в Вашингтоне по адресу 2430 E Street NW (до переезда в Лэнгли оставалось ещё 6 лет), раскуривал неизменную трубку и размышлял: уж много у нас в США придумано способов борьбы с красной заразой, но чтобы таким делом белые медведи занимались - это феномен. Благо теперь у власти в СССР совсем другие люди, которые уже кое-чем обязаны его управлению, может поделятся секретом. Однако лучше бы все узнать у исполнителя. За такую информацию долларов жалеть не стоит. Лишь бы только на Аляске медведи не начали грызть его агентов, а то от Москвы всего можно ожидать. Сталин умер, а СССР остался, борьба продолжается.

Новость одновременно и приятно удивила, и сильно озадачила Даллеса. Сегодня медведь пожирает сталинские кадры, а завтра? Также он очень не хотел, чтобы об этом узнали англичане, у них тоже есть белые медведи в Канаде. Вдруг у них что получится. Следует побеседовать с президентом, новость серьёзная.

Президент Эйзенхауэр нередко принимал те или иные решения по операциям после бесед с братьями Даллес. Тут пока об операциях речи не шло, но Эйзенхауэр заинтересовался этой новостью.

– Господин президент, мы получили информацию, пока не очень полную, что в СССР некие чины МГБ решили убрать сторонника Берии с помощью белого медведя, и им это удалось. Меня эта новость заинтересовала и встревожила.

– Действительно, любопытно. А может быть, ваших людей ввели в заблуждение?

– Нет, всё точно. Бывшего чекиста загрыз белый медведь, и всё это спланировали некие полковник с генералом по приказу сверху.

– Выходит у Советов есть новое оружие - белый медведь?

– Выходит так. Как бы на Аляске не произошло что-нибудь нехорошее.

Эйзенхауэр промолчал. Он, хоть и человек военный, сейчас не мог ничего сказать, только размышлял.

– И ещё, как бы англичане не пронюхали про это, а то в Канаде начнут свои эксперименты.

– Да, это верно. Я считаю, что сейчас рано опасаться белых медведей, но надо быть начеку - это несомненно. А вообще дело-то хорошее, белый медведь загрыз красного. Может и нам таких завести?

– Я сам об этом думаю, но про это пока информации нет, не можем добыть.

– Может обсудить это дело ещё с Гувером?

Даллес нахмурился. Ему не хотелось что-то обсуждать с конкурентом, постоянно вставляющим палки в колёса. Впрочем, что тут поделать, если у Гувера с президентом тоже сложились тесные отношения.

Эйзенхауэр заметил, какое впечатление произвёл этот вопрос на Даллеса, и решил не развивать его дальше.

– Ладно, это ещё успееем. Вы пока поразмышляйте. Будут какие предложения - побеседуем. Главное, реализуемые. В таком деле скупиться, действительно, нельзя. И монополии нас поддержат.

На этой ноте беседа и завершилась. Эйзенхауэр снова погрузился в раздумья.

Затем всё-таки состоялась его беседа с Гувером. Гувер был недоволен, что первым президенту доложил Даллес, и не скрывал этого.

– Да что они там могли узнать, господин президент? У них же нет своих агентов там, я уверен. Моррос сообщал, что случай с белым медведем действительно имел место, но подтверждений, что это не случайное стечение обстоятельств, нет. Это блеф. Вообще всех, кто сочиняет такое, хорошо бы проверить на причастность к коммунистической деятельности. Мало им, что у Советов водородная бомба появилась, теперь ещё белыми медведями будут пугать, которые якобы способны загрызть кого надо.

Эйзенхауэру стало немного не по себе от этого. Несмотря на его тесные отношения с Гувером, было в нём что-то пугающее. Теперь опять вот со своей параноей. А может он и прав, всё это блеф.

– Значит вы считаете, что не стоит этому сильно доверять?

– Пока не стоит. Может это советские спецслужбы сами запустили такую дезу, а Даллес и клюнул.

– Если так, то может быть всё-таки имеет смысл начать какие-то эксперименты с белыми медведями?

– Идея, конечно, хорошая. Но даже если так, не будем же мы всех коммунистов отправлять на Аляску к белым медведям.

– Ну каких-то можно.

– Их у нас слишком много. В общем, это дело требует серьезного обдумывания и уточнения информации.

Как всё происходило дальше - нам неизвестно.

А полковник Кабаев и не подозревал о подобном интересе к своей персоне. Этот случай на Чукотке породил эхо даже в высоких кабинетах США, еще больше усилив паранойю и тягу к бредовым проектам. Кабаев же  радовался удачному стечению обстоятельств, которое так подняло его в глазах генерала Горлова и коллег. Хотя они, конечно, подозревали, что всё это не более чем везение, но главное, что задача выполнена, и выполнена как задумано, а уж причастен к этому Кабаев или нет - какая разница.

Наступал новый 1954 год. На квартире у Горлова собрались его наиболее близкие коллеги. Их было немного, поскольку отношения у Горлова с другими складывались совсем не так хорошо, как ему хотелось бы. Произносили тосты. И тут Кабаев сказал:

– Товарищи, я считаю, нужно поднять бокалы за белых медведей!

Все удивленно посмотрели на него.

– Да, да, совершенно верно. – сказал Горлов. Они избавили нас от такой заразы, как Тетерин. Я бы тому медведю присвоил звание старшины гобезопасности, но милиционеры и охотники нашпиговали его свинцом. Впрочем, это ведь можно сделать и посмертно. А лучше бы запретили наконец охоту на них. Совы, волки и олени пока не доросли до таких ответственных дел.

Все рассмеялись.

– Ну, пьем за белых медведей!

Стоит сказать, что в Кремле происходила похожая картина. Некие высокопоставленные лица тоже произнесли тост за белых медведей, уничтожающих красную заразу. В Белом доме же никто не произносил таких тостов, там пока до конца не оценили роль белых медведей, бояться ли их теперь, или тоже как-то использовать.

В общем, произошло то, что нередко бывает - наказание невиновного Тетерина и награждение непричастного Кабаева. И все были в этой хитрой и опасной игре пешками друг у друга, начиная с генерала Горлова, и заканчивая преступниками. Однако пусть читатель не думает, что в органах остались только такие люди, это было бы неверно.

Он залез в грузовик, думая,что ключи зажигания на месте. Но внезапно их не оказалось. Тетерин впал в панику. Затем его рука что-то нащупала на панели. Это были спасительные ключи. Он завёл грузовик, и помчал вперед. Конечно, угон быстро заметили, все зашевелились. Да и он сам в общем-то не знал, что делать. Дорога одна. Свернуть с неё - есть ли смысл? Следы останутся. Впрочем, грузовик полноприводный - это уже неплохо. Хотя и топлива ему хватит вопрос на сколько.

Олег Филиппович на ходу смотрел, что лежит в кабине, и наконец нашёл  компас. Тоже ничего. Затем круто повернул машину на восток и поехал по снегу.

Преследовать его отправили всё тех же милиционеров, в помощь к которым напросился тот самый охотник Унпэнер. Они отправились на аэросанях. По трассе они шли со скоростью 50 км/ч, затем Унпэнер заметил, что грузовик здесь свернул с дороги, и они свернули туда же. Тут скорость упала уже втрое. Но и грузовик вряд ли шёл слишком быстро по такому снегу.

– Если в грузовике почти полный бак, то его хватит километров на четыреста с лишним, запасного на триста с чем-то.  – рассуждал Тетерин.  Затем он посмотрел на небо. Его опять затягивали тучи.

– Я застряну, это плохо. Но и мои преследователи тоже. Это хорошо.

– Пурга будет. - сказал Унпэнер. Не успеем.

– Разворачиваемся? Ладно бы мы на упряжке были, а то техника.

– Да, минутах в пятнадцати от дороги есть дом, переждем. Только запомните, где он свернул.

Через полчаса началась страшная пурга. Тетерин заглушил мотор, ехать было невозможно. Во время пурги становится немного теплее, так что хотя мотор и не работал, в кабине было не так уж холодно. Только потом попробуй выберись отсюда.

– Вообще, толку-то здесь от грузовика, даже полноприводного, если дорог здесь кот наплакал, а какая есть – на ней лучше не появляться. И морозы могут в любой момент такие ударить, что не заведется. Вот мне бы сейчас собачью или оленью упряжку, тогда можно было выбраться. И то вряд ли, я же никогда ими не правил. Черногорцеву повезло чуть больше, у нас-то с дорогами получше, если бы он вздумал угнать грузовик. – размышлял Тетерин, даже не догадываясь, насколько точен оказался в своих предположениях, насколько хорошо знал своего подчинённого, теперь бывшего.

Кабаев рвал и метал, узнав о побеге. Планы проваливаются один за другим. Надо найти Тетерина. Он получил предупреждение от Горлова, что если опять проявит гуманизм, ему покажут, где раки зимуют.

Снега навалило действительно немало. Тетерин понял, что грузовик оказался в снежном плену, и он тоже. Теперь остается только бежать в бескрайние снега. Впрочем, рано, на этот случай тут должна быть лопата. Надо поискать. Вот она. Тетерин вылез, и начал прокапывать себе путь. Это отняло много времени и сил, но кое-какую дорожку расчистить удалось.

Не дремали и его преследователи. Аэросани мчались по глубокому снегу, и вот зоркий глаз Унпэнера увидел в полкилометре впереди что-то зеленое. Похоже, грузовик.

Как раз в это время Тетерин кое-как его завёл, и поехал вперед. Ему удалось вырваться туда, где снег был уже не столь плотный и глубокий. Но тут в зеркало он увидел преследующие его аэросани.

– Ну вот, догонят меня, сцапают. – думал Тетерин.

– Олег Филиппович, остановитесь! - кричал в громкоговоритель один из милиционеров. Затем произвёл выстрел в воздух. Тетерин не рискнул останавливаться, хотя заколебался.

Тогда было решено взять штурмом грузовик. Для этого пришлось выжать из аэросаней максимум. Они прильнули к борту грузовика, и милиционер зацепился за него и затем прыгнул в кузов. Он также взял с собой нож Унпэнера, распорол им тент с правой стороны, и вылез наружу. Затем открыл правую дверь и ворвался в кабину. Олег Филиппович настолько растерялся, что бросил руль. Грузовик потерял управление и влетел в сугроб. Тетерин выпрыгнул из кабины.

Тут произошло то, чего никто не ожидал. Из сугроба выскочил белый медведь, и набросился на обессилевшего и окровавленного Тетерина. У милиционера перекосило патрон в патроннике, и пока другие спохватились и  начали всаживать в медведя одну пулю за другой, он уже успел сильно исцарапать Тетерина, а затем, израненный, упал прямо на него и всей своей массой расплющил. Теперь последний свидетель по столь важному делу на территории СССР был мертв.

Кабаев уже долго сидел в небольшой комнатушке, облокотившись на стол, и думал всё о том же страшном для него вопросе: что теперь делать, и что с ним будет, если Тетерин убежит. Он уже настолько зациклился на белых медведях, что стал думать, нет ли их у ЦРУ США, а если есть, может как-то позаимствовать одного. В общем, бредил ими, будучи абсолютно здоровым. Из этого состояния его вывел стук в дверь.

– Входите!

– Товарищ полковник, разрешите доложить. Там Тетерина... белый медведь убил.

– Да ты что, не может быть! Как же это он без моего приказа?

– Не могу знать. Медведь всё-таки погиб при выполнении задания. Разрешите идти?

– Свободен!

– Жаль, ценный кадр был бы. Может даже звание присвоили бы ему какое.

Кабаев страшно обрадовался, хотя и немного огорчился, что это произошло без его влияния. Впрочем, в  Новосибирске, а тем более в Москве, все равно не узнают. Главное, что дело сделано, и так, как он планировал.

Горлов тоже был очень обрадован. Теперь, глядишь, его переведут в более теплые края. А его место пусть Кабаев занимает.  И в Москве все довольны. Кабаев посчитал, что Кодриану уже нет особого смысла убивать, во всяком случае, сейчас.

Прознали об этом случае и в ЦРУ. Аллену Даллесу захотелось узнать, как же это советским спецслужбам удалось заставить работать на себя белого медведя, чтобы он убивал прежние сталинские кадры. Он считал, что не помешало бы такого и в Штатам заиметь на территории Аляска (тогда ещё она не была штатом, фактически - бесправная колония США).

Даллес сидел в своём кабинете  в главном административном здании в Вашингтоне по адресу 2430 E Street NW (до переезда в Лэнгли оставалось ещё 6 лет), раскуривал неизменную трубку и размышлял: уж много у нас в США придумано  способов борьбы с красной заразой, но чтобы таким делом белые медведи занимались - это феномен. Благо теперь у власти в СССР совсем другие люди, которые уже кое-чем обязаны его управлению, может поделятся секретом. Однако лучше бы все узнать у исполнителя. За такую информацию долларов жалеть не стоит. Лишь бы только на Аляске медведи не начали грызть его агентов, а то от Москвы всего можно ожидать. Сталин умер, а СССР остался, борьба продолжается.

Новость одновременно и приятно удивила, и сильно озадачила Даллеса. Сегодня медведь пожирает сталинские кадры, а завтра? Также он очень не хотел, чтобы об этом узнали англичане, у них тоже есть белые медведи в Канаде. Вдруг у них что получится. Следует побеседовать с президентом, новость серьёзная.

Президент Эйзенхауэр нередко принимал те или иные решения по операциям после бесед с братьями Даллес. Тут пока об операциях речи не шло, но Эйзенхауэр заинтересовался этой новостью.

– Господин президент, мы получили информацию, пока не очень полную, что в СССР некие чины МГБ решили убрать сторонника Берии с помощью белого медведя, и им это удалось. Меня эта новость заинтересовала и встревожила.

– Действительно, любопытно. А может быть, ваших людей ввели в заблуждение?

– Нет, всё точно. Бывшего чекиста загрыз белый медведь, и всё это спланировали некие полковник с генералом по приказу сверху.

– Выходит у Советов есть новое оружие - белый медведь?

– Выходит так. Как бы на Аляске не произошло что-нибудь нехорошее.

Эйзенхауэр промолчал. Он, хоть и человек военный, сейчас не мог ничего сказать, только размышлял.

– И ещё, как бы англичане не пронюхали про это, а то в Канаде начнут свои эксперименты.

– Да, это верно. Я считаю, что сейчас рано опасаться белых медведей, но надо быть начеку - это несомненно. А вообще дело-то хорошее, белый медведь загрыз красного. Может и нам таких завести?

– Я сам об этом думаю, но про это пока информации нет, не можем добыть.

– Может обсудить это дело ещё с Гувером?

Даллес нахмурился. Ему не хотелось что-то обсуждать с конкурентом, постоянно вставляющим палки в колёса. Впрочем, что тут поделать, если у Гувера с президентом тоже сложились тесные отношения.

Эйзенхауэр заметил, какое впечатление произвёл этот вопрос на Даллеса, и решил не развивать его дальше.

– Ладно, это ещё успееем. Вы пока поразмышляйте. Будут какие предложения - побеседуем. Главное, реализуемые. В таком деле скупиться, действительно, нельзя. И монополии нас поддержат.

На этой ноте беседа и завершилась. Эйзенхауэр снова погрузился в раздумья.

Затем всё-таки состоялась его беседа с Гувером. Гувер был недоволен, что первым президенту доложил Даллес, и не скрывал этого.

– Да что они там могли узнать, господин президент? У них же нет своих агентов там, я уверен. Моррос сообщал, что случай с белым медведем действительно имел место, но подтверждений, что это не случайное стечение обстоятельств, нет. Это блеф. Вообще всех, кто сочиняет такое, хорошо бы проверить на причастность к коммунистической деятельности. Мало им, что у Советов водородная бомба появилась, теперь ещё белыми медведями будут пугать, которые якобы способны загрызть кого надо.

Эйзенхауэру стало немного не по себе от этого. Несмотря на его тесные отношения с Гувером, было в нём что-то пугающее. Теперь опять вот со своей параноей. А может он и прав, всё это блеф.

– Значит вы считаете, что не стоит этому сильно доверять?

– Пока не стоит. Может это советские спецслужбы сами запустили такую дезу, а Даллес и клюнул.

– Если так, то может быть всё-таки имеет смысл начать какие-то эксперименты с белыми медведями?

– Идея, конечно, хорошая. Но даже если так, не будем же мы всех коммунистов отправлять на Аляску к белым медведям.

– Ну каких-то можно.

– Их у нас слишком много. В общем, это дело требует серьезного обдумывания и уточнения информации.

Как всё происходило дальше - нам неизвестно.

А полковник Кабаев и не подозревал о подобном интересе к своей персоне. Этот случай на Чукотке породил эхо даже в высоких кабинетах США, еще больше усилив паранойю и тягу к бредовым проектам. Кабаев же радовался удачному стечению обстоятельств, которое так подняло его в глазах генерала Горлова и коллег. Хотя они, конечно, подозревали, что всё это не более чем везение, но главное, что задача выполнена, и выполнена как задумано, а уж причастен к этому Кабаев или нет - какая разница.

Наступал новый 1954 год. На квартире у Горлова собрались его наиболее близкие коллеги. Их было немного, поскольку отношения у Горлова с другими складывались совсем не так хорошо, как ему хотелось бы. Произносили тосты. И тут Кабаев сказал:

– Товарищи, я считаю, нужно поднять бокалы за белых медведей!

Все удивленно посмотрели на него.

– Да, да, совершенно верно. – сказал Горлов. Они избавили нас от такой заразы, как Тетерин. Я бы тому медведю присвоил звание старшины гобезопасности, но милиционеры и охотники нашпиговали его свинцом. Впрочем, это ведь можно сделать и посмертно. А лучше бы запретили наконец охоту на них. Совы, волки и олени пока не доросли до таких ответственных дел.

Все рассмеялись.

– Ну, пьем за белых медведей!

Стоит сказать, что в Кремле происходила похожая картина. Некие высокопоставленные лица тоже произнесли тост за белых медведей, уничтожающих красную заразу. В Белом доме же никто не произносил таких тостов, там пока до конца не оценили роль белых медведей, бояться ли их теперь, или тоже как-то использовать.

В общем, произошло то, что нередко бывает, особенно в наше время - наказание невиновного Тетерина и награждение непричастного Кабаева. И все были в этой хитрой и опасной игре пешками друг у друга, начиная с генерала Горлова, и заканчивая преступниками. Однако пусть читатель не думает, что в органах остались только такие люди, это было бы неверно.

– Позвольте спросить, это ваш шпик там сзади меня плёлся?

– Но-но, не забывайтесь! Мы вам не царская охранка!

Его посадили в машину и повезли в управление.

Что ему оставалось делать. Вернуться в свою квартиру ему было уже не суждено. Тетерин ничего не знал о том, что произошло дальше с Черногорцевым, хотя слухи, что он как сквозь землю провалился, и все его активно ищут, и не могут найти, витали всюду. Хотя бы не арестовали пока, уже хорошо. – думал Тетерин.

Он и Черногорцев по-прежнему были поперек горла тем, кто был причастен к убийству Ватутина. Конечно, после смерти Сталина им уже было особо нечего бояться, в силовом аппарате пошли чистки, но пока был жив и находился на свободе хоть кто-то, кто был в курсе дела, нельзя было успокаиваться.

Тетерина доставили в управление и отвели к генералу Горлову.

– Здравствуйте, Олег Филлипович. Извините за такие методы, но другого выхода у нас не было.

– Да уж, методы царской охранки, не иначе. Мы-то так не делали.

– Но-но, вы это бросьте! Небось знаете, что Черногорцев сделал, когда его задерживать пришли.

– Слышал кое-что.

– Тогда должны понимать. Ну перейдём к делу: как считаете, почему вас задержали?

– Я думал вы мне об этом расскажете, товарищ генерал.

– Хватит Ваньку валять! Всё вы прекрасно понимаете.

Тетерин понял, что нужно наступать в открытую.

– Да, прекрасно понимаю, уж очень вам мешает дело Ватутина.

– Не только нам! Да, мешает. Вы высосали его из пальца, из показаний какого-то бандеровца, столько сил и времени на него потратили, забросив другие, более важные дела. Так ещё ваши подчинённые замахнулись чуть ли не на самый верх!

– А, вот видите, я оказался прав.

– Не совсем! Вы только прикрывались делом Ватутина, и под этим предлогом разваливали всю работу! Вместе с вашими подчинёнными!

– Но ведь результаты были, и ещё какие!

– Туфта все эти ваши результаты, как и в деле врачей!

– Согласен, для кого-то может и туфта, у кого рыльце в пушку, и кто замешан в преступлениях .

– Вы это бросьте! Считаете, что у нас тут предатели наверху?

– А почему нет?

– Вот что: я этого не слышал, а вы этого не говорили!

– Так чего же вы от меня хотите?

– Самую малость. Признайтесь, что дело было инспирировано по приказу бандита Берии, чтобы честных людей таким образом под удар подставить. Отделаетесь лёгким испугом. С должности вас и так уже сняли, конечно, ну выйдете на пенсию, да и всё.

– Я не дам такого признания. Это неправда. Черногорцев и Харитонов уже нащупали нить, но тут кто-то отправил Харитонова на другой конец страны, где его убили. И против Черногорцева выдвинули бредовые обвинения, как и против меня сейчас. Как же так, товарищ генерал?

– Вот так, Олег Филиппович. Прошло время, когда можно было раздувать такие дела. Если вы не готовы сотрудничать, я вынужден взять вас под стражу. Постановление на ваш арест и так уже имеется. Возиться с вами нет желания, второй раз предлагать исправиться не буду.

– Подстраховались, гады. И ведь как быстро действуют. А что тут сделаешь? Броситься сейчас на Горлова – так всё равно шансов мало, я ведь не Черногорцев и не Харитонов.   – подумал Тетерин.

Его немедленно арестовали.

Сам же Тетерин до суда имел возможность обдумать, из-за чего его бывшие коллеги, некоторые из них, если точнее, ополчились на него, и пришел к выводу, что это произошло из-за дела Ватутина. Сыграл свою роль и отказ Тетерина плясать под их дудку. Думали, попугают немножко, он и согласится, не захочет лишаться должности из-за своих подчинённых, ан-нет.

– А что если вообще бандеровцы были лишь массовкой, а ранили Ватутина свои прямо там, в машине? Нет, чепуха какая-то. – размышлял Тетерин.

Уже в сентябре Тетерин был осуждён по статье 58 часть 14 за якобы саботаж, который он проводил в Новосибирском МГБ, и приговорён к десяти годам заключения. Всё это происходило на закрытом процессе. Был заочно осуждён и Черногорцев, но уже за более серьёзные вещи и приговорён заочно к расстрелу.

Этапирован Тетерин был не куда-нибудь, а в лагерь в поселке Эгвекинот Чукотского Национального Округа, который находится   немного южнее Северного полярного круга.   В общем, в условия далеко не райские, хотя, возможно, и не самые плохие.

Но если кто-то считает, что на этом гонения на него закончились, он сильно заблуждается. Люди, причастные к убийству Ватутина, вовсе не надеялись, что Тетерин, попавший в лагерь по сфабрикованному обвинению, сгниёт там. У них на него были другие планы. Тетерин должен умереть. Но не просто так, а от несчастнейшего из несчастнейших случаев.

    Слишком подробно углубляться в его лагерную жизнь нет надобности. Естественно, находился он не в райских условиях. Конечно, в здании было не сказать чтобы слишком уж холодно, терпимо, еда в целом тоже была приемлемой, можно было вытерпеть и работу на морозе, а вот отношения с другими заключёнными складывались не всегда хорошо. Несмотря на все сложности, Олег Филиппович не упускал возможности читать, и читать больше не художественной литературы,а такой, которая могла бы дать ключ к пониманию того, что произошло в стране. И кое-что он уже начинал понимать.

Из Москвы приказали решить вопрос с Тетериным, но так, чтобы комар носу не подточил. И в Новосибирске начали думать, как это лучше всего осуществить. Уже известный нам генерал Горлов, которому и было поручено столь деликатное дело, собрал совещание.

– Итак, коллеги, я собрал вас здесь, чтобы сообщить об одной важной задаче: из Москвы приказано ликвидировать Тетерина, уничтожить физически. Но так, чтобы всё выглядело несчастнейшим из несчастных случаев. Нельзя просто так взять и убить его, при попытке к бегству тоже. Какие будут предложения?

Первым высказался полковник Кабаев:

– Да, вопрос вы поставили серьёзный, товарищ генерал. Разрешите высказать свою идею: Тетерин должен сбежать из лагеря, ну и как бы должен быть, как это, загрызен белым медведем. Они же водятся там, на Чукотке.

– Так как же это вы осуществите?

        – Ну побег ему устроить – это не так уж трудно. А медведя надо привлечь как-то. Какую-нибудь тушу выбросить в нужном месте что ли, где должен и Тетерин оказаться. Медведь кровью разгорячится, и Тетерина убьёт, когда тот появится. Выбросить оленя, например, или нерпу. Кита было бы лучше, да уж слишком он тяжёлый. Его только МАЗ двадцатипятитонник увезет целого, и краном грузить бы пришлось.  

Другие присутствующие рассмеялись, представив себе, как Кабаев стал бы отыскивать кита, затем отыскивать самосвал, чтобы краном туда погрузить его, а потом ещё это кто-то будет отвозить в нужное место.

– Да, и оружия Тетерин при себе желательно иметь не должен.

– Зачем такие сложности с этими медведями? Не проще ли, чтобы он просто сбежал и замёрз?

– Не проще, тем более он тоже сибиряк, подготовлен к морозам. - ответил Кабаев.

– А может его полярными совами заклевать тогда уж? А ещё лучше оленями забодать. – предложил полковник Чернов.

– Нет, такую задачу можно доверить только белым медведям! Мы не ищем лёгких путей! Тем более медведю необязательно его есть, достаточно загрызть и бросить, или потрепать как следует.

– Не мы не ищем легких путей, а вы, товарищ Кабаев. Я бы предложил ещё полярного волка.

– Повторяю ещё раз: никому, кроме белых медведей, я не готов доверить столь сложную задачу!

– Может устроить ему побег в Монголию, и там устранить? Я читал рассказ Ефремова про какого-то здорового червяка, который водится в пустыне Гоби, и убивает то ли ядом, то ли электричеством. Только вот его никто так и не видел.

– Сказано же, чтобы комар носу не подточил! Белого медведя мы предъявим в случае чего, а червяка? Тем более существование которого не доказано. Вы уж слишком-то в фантастику не ударяйтесь!

Горлов прервал их:

– Прошу вас со всей серьёзностью продумать этот вопрос! Вы, товарищ Кабаев, решили пойти по пути наибольшего сопротивления. Есть сведения, что Тетерину готовит побег иностранная разведка, на которую работает Черногорцев, чтоб его черти взяли. Так что если не мы, то они нас опередят! И напоминаю ещё раз, приказ по его устранению спущен с самого верха! Как мы это сделаем, их не волнует! Наша мотивация – тоже, хотя бесспорно, что у всех, кто здесь собрался, она есть.   Вы понимаете, товарищ полковник? Дело-то непростое!

– Готов лично всё устроить, товарищ генерал!

– Действуйте! Но чтоб об этом ни одна живая душа не знала!

– Так, чтобы совсем не одна, невозможно, сами понимаете. Коллективный подход к такому требуется.

– Ну хорошо, самый минимум. И кстати, что там Черногорцев, до сих пор не пойман?

– Нет, товарищ генерал. Хотя по сведениям китайцев, вероятно, находится на их территории в какой-то банде. Точнее сказать не могут.

– Какие же вы все ротозеи! Кто за вас работать должен, белые медведи что ли?!

– Тут не подведем, товарищ генерал!

– Смотри мне! Если белые медведи не справятся, останешься там, на Чукотке.

Теперь стоит немного остановиться на полковнике Кабаеве. Владимир Владимирович Кабаев, 1901 года рождения, работал в органах с начала 1930-х годов. В 1937 чуть не угодил за решетку по каким-то причинам, но всё обошлось. Есть отрывочные сведения, что в Гражданскую войну успел повоевать против колчаковцев, что, к сожалению, мало кто может подтвердить. Он решил исполнить этот злодейский замысел, не сам лично, разумеется. Трудно сказать, что им двигало, карьеризм ли, то есть желание исполнять любые приказы начальства, или ненависть к врагам, или же что-то другое.   Но он приступил к делу.

          Он был командирован на Чукотку. Разумеется, формально по другим причинам.   Это был долгий путь. Сначала поездом в Хабаровск, оттуда на самолете в Анадырь, из Анадыря – в Эгвекинот на оленях. Самолетные рейсы из Магадана в Эгвекинот появятся лишь через пару лет. Там он поселился в небольшой служебной комнате, и, даже не отдохнув толком с дороги, сразу направился в лагерь. Стал изучать досье на местный контингент. Бандеровцы, власовцы, полицаи, несколько латвийских эсесовцев, и всякий прочий сброд. Кого же выбрать?

Вот, пожалуй, латвийский эсесовец Айварс Берзиньш неплохой кандидат. Русский, скорее всего, знает нормально. До 1940 г. был айзсаргом, после лета 1940 г. где-то скрывался, в 1941-44 гг. немцам служил, поймали в 1947, когда смертную казнь отменили, так что сидеть ему долго. Надо попробовать побеседовать с ним, пойдёт ли на сотрудничество. Всё-таки не стучать предлагаю. – думал Кабаев.

К нему привели Берзиньша. Он был ровесником Черногорцева, и даже примерно такого же телосложения. Смотрел довольно нагло.

– Зачем звали, гражданин начальник? Стучать не буду, сразу говорю, хоть что делайте.

– А вот совсем и не для того я тебя звал. Нужен мне твой стук.

В глазах бывшего эсесовца сверкнула искра любопытства.

– А зачем ещё можно звать-то? Все дела мои прекрасно знаете.

– Есть дело одно. Сделаешь, глядишь, амнистируют тебя, вернешься на свой хутор в Латвию.

– Да там теперь ваша советская власть. Впрочем, где её сейчас нет. Дома-то оно, конечно, приятнее, чем здесь гнить. Но не за просто же так это всё? Если не за стук, то за что?

– Тетерина знаешь?

– Ну, знаю. Щемят тут его помаленьку.

– Вот тебе и будет возможность с ним расправиться. Вернее, не тебе.

– Во дела пошли.

– Смотри, проболтаешься об этом кому не надо, ещё раньше Тетерина умрёшь.

– Не пугайте напрасно. Я как рыба об лёд.

– Вот то-то же. Хотя рыбы, между прочим, разговаривают. - пошутил Кабаев.

– Так что делать-то?

– Значит, твоя задача такая. Тебе надо спровоцировать его на побег, довести до нужного места. На этом, в общем, твоя роль закончится, а дальше в дело вступлю я.

– И что мне за это будет?

– Срок скостим, может через полгода-год после этого дела выйдешь.

– Долго.

– А ты не в том положении, чтобы торговаться, особенно теперь. Много знаешь.

– Да понимаю я. Хорошо, готов сделать, что скажете.

Сам же Берзиньш задумался, а не осуществить ли ему настоящий побег. Ломануться к берегу, а там через Берингов пролив, и вот она, Аляска – страна свободы. Но сколько же километров до берега, да и попробуй доберись. Может проще сотрудничать?

– Вот тебе карта. Привести его надо к заливу Креста, там, где в него впадает Дождливый ручей. На месте мы сами сделаем, что надо. С начальством вопрос будет решен, побежите от автодороги. Вы же там на её реконструкции трудитесь. Но прежде Тетерина надо обработать. И кого-то третьего прихватить для маскировки. Разрешаю выбрать тебе.

– Пусть Кодриану с нами бежит.

Кабаев почитал его дело. Молдаванин, служил в румынской армии, отличался особой жестокостью. Все ребята как на подбор.

– Бери. Только чтобы с Тетерина до нужного момента ни один волос не упал. Пылинки будете сдувать. Здесь тоже его сильно не прессуйте, войти в доверие помаленьку надо. Не быстро, он тоже не идиот.

– Гражданин начальник, только это, какая же амнистия, если мы побег устроим? У нас и так сроки будь здоров.

– Сделаем вам фальшивые документы.

– И за границу?

– Ты губу-то не раскатывай, Берзиньш!

– Ладно, ладно, я что.

– Вот то-то же. Сколько времени тебе понадобится, чтобы в доверие войти?

– Может месяц.

– Немало.

– Ну не меньше трех недель, гражданин начальник, сами понимаете.

– Ладно, если что, я тебя вызову. Приступай к делу.

Понятно, что тут каждый хотел перехитрить друг друга. Естественно, Кабаев не горел желанием давать амнистию этим отморозкам, хотя это и не входило в его компетенцию. Тем более в этом лагере за высокие нормы выработки день могли зачесть за три, немало кто выходил досрочно. Да и вообще, они будут много знать.

Берзиньш тоже понимал, что дело затеяно гнилое, и резона оставлять его в живых у Кабаева мало. Потому он решил обмануть его и попытаться бежать на Аляску вместе с Кодриану. Кабаев это предвидел, но не волновался на этот счёт. С этими можно делать что угодно, никто переживать не будет. А вот убийство сталинского чекиста надо обставить куда более изящно, как будто это и не убийство вовсе.

После обеда Берзиньш пытался завести доверительный разговор с Тетериным.

– Не любят тебя здесь, чекист всё-таки. А с другой стороны, жертва своей же системы.

– Ну, может уже и не своей. – загадочно ответил Тетерин.

– Как же не своей? Всё вроде то же самое. И власть советская, и органы.

– Может и не всё.

– Ты своё получил, так что ненависти к тебе такой уже нет.

Тетерин промолчал. Он не понимал, с чего вдруг происходит этот разговор. Берзиньш предпочёл его закончить. Для первого раза хватит. Затем он вел в курс дела Иона Кодриану, и предложил перехитрить Кабаева. Тот сильно колебался, но согласился. Так прошёл месяц, за который Берзиньш потихоньку втирался к Кабаеву в доверие, но плана побега пока ему не раскрывал, не время. Через месяц Кабаев вызвал Берзиньша.

– Как успехи?

– Клиент почти готов. Скоро предложу ему бежать.

– Это надо было делать ещё вчера! Время!

– Я делаю, что могу.

– Ладно, делай. Свободен.

Потом Берзиньш опять подозвал Тетерина и сказал.

– Есть возможность бежать. Молдаванин один побег готовит. Ты как?

– Надо серьёзно подумать.

– У тебя есть двое суток, не более.

Тетерин после этого совсем растерялся. Он не знал, что делать. Почему-то ему вспоминался в этот момент Черногорцев.   И где-то он сейчас? Нет, трудно решиться на такое. Да, пусть произошло это всё, его посадили, по надуманному обвинению, из-за дела Ватутина, но как он побежит, он что, бандит какой? Нет конечно! Он полковник! А с другой стороны, как так вышло, что для новой власти в Москве немалая часть старых чекистов оказалась фактически бандитами или даже хуже: он, Черногорцев, и смерть Харитонова какая-то странная. Какие же они саботажники, если всегда были на главных участках борьбы, пулям не кланялись? Он знал, как Черногорцев всегда лез в самое пекло.   Нет, Тетерин не боится смерти. Сбежать – это способ умереть человеком. Однако не чекистом. Впрочем, кто знает.

Работая на реконструкции трассы, он продолжал об этом размышлять. С одной стороны, здесь теплее, и кормят, да и противникам его выгодно подставить, а с другой - и здесь могут убрать. Может стоит попробовать бежать?

На вторые сутки он уже был готов к побегу. Да, пусть быть может он дискредитирует себя, но сможет уйти в подполье, бороться там. Хотя с кем именно – пока не очень было понятно. За границу бежать – затея весьма сомнительная. Но бежать надо, это горький факт.

Об готовности Тетерина к побегу Кабаева известил Берзиньш.

– Молодец, орёл! – похвалил его Кабаев. Вот тебе карта, пойдёте к этому домику, там будет, что надо. Кроме оружия, разумеется.

Наконец, наступил день побега. Конечно, вопрос, для кого он станет концом. Ведь побег этот был задуман как мудрёная игра.

Конвоиры ослабили бдительность, и Тетерин, Берзиньш, и Кодриану стали всё удаляться от дороги, пока наконец не пропали в бескрайних снегах. Конвоиры в какой-то степени тоже были в курсе, но всех деталей они не знали. Кабаев наплёл им то же самое, что ему наплёл Горлов: Тетерин – агент вражеской разведки, которая готовит ему побег, и надо его спровоцировать, чтобы сорвать их планы.

– Я тут карту чудом раздобыл, нам надо двигаться вот сюда. – Берзиньш показал на какую-то точку. Тут зимовье с припасами, заночуем.

– Жаль оружия нет. – сокрушался Кодриану. А то пощёлкают нас.

– Да, оно бы не помешало. Ну может добудем.

Они двигались на северо-восток, так как выходить на юг смысла было мало. Через день, все замерзшие и голодные, добрались до зимовья. В обычных условиях этот путь был бы пройден быстрее. Но они ведь не туристы и тем болеене местные жители. В зимовье, как и положено, были припасы, спички, соль. Но оружия не было.

Тетерин удивлялся, что пока всё идёт подозрительно легко. Даже непонятно, есть ли за ними погоня. По идее, должна быть, но попробуй найди их. Тем более началась пурга, вовремя успели. А уж она все следы заметет.

– Эх, рванём на Аляску. – мечтал Кодриану. Казино открою, куплю себе Шевроле.  

– Ты доживи ещё .

Вставим несколько слов об Ионе Кодриану. Это человек 32 лет, среднего роста. Происходил из кулацкой семьи, и возврат Бессарабии в состав СССР в 1940 году принял не очень хорошо, ведь нельзя больше стало эксплуатировать других крестьян. Подался в румынскую армию в 1941 году, позднее был пленен и осуждён как коллаборационист.

Кабаеву пришлось потратить время на приобретение туши, да ещё потом доставить её в нужное место. Для этого он попросил упряжку на время и взял с собой только двух доверенных людей. Больше не нашлось, да и не надо было. Лишние свидетели ни к чему.   Взяли нерпу килограммов шестьдесят весом, и доставили к заливу Креста, там, где в него впадал Дождливый ручей. По плану полковника, белые медведи должны были непременно клюнуть. Также как на его идею с побегом должен был клюнуть и уже клюнул Тетерин. Но медведи пока не появлялись, и Кабаев нервничал, что они сорвут всю операцию. Вот придумал на свою голову эту идею с медведями. А провалится план – так хоть самому в пасть к медведю бросайся.

Наконец беглецы отдохнули, набрались сил, запаслись припасами, переждали пургу и двинулись на восток, как и должны были сделать по плану. Им оставалось идти не так уж много. Так что через несколько часов развязка должна была наступить. Идти было трудно, но страх толкал всех вперед.

Через три часа дозор доложил Кабаеву, что в паре километров виднеются трое человек.

– Пришли, голубчики. – потирал руки полковник.

Через пять минут он, однако, занервничал:

– Где эти чёртовы медведи?! Всю операцию провалят!

Когда беглецов отделяло от места всего каких-то пятьсот метров, наконец появился белый медведь. Потом ещё один. Да   какие, один здоровее другого. Если голодные, то это прекрасно. Полковник обрадовался. Он находился в отдалении от них и продолжал внимательно наблюдать за ними в бинокль.

Когда беглецам оставалось меньше двухсот метров до берега, они заметили, что там что-то лежит, и что-то белое шевелится.

– Олег, сходи глянь, что там. – сказал Берзиньш.

Вот тут-то Тетерин стал подозревать, что что-то здесь не так.

– Давайте вместе.

– У меня что-то разболелся живот, надо передохнуть немного. Кодриану тут тоже пусть останется. А там может туша лежит какая, нам сгодится. Вот тебе заточка, отрежь, сколько сможешь.

Заточку Берзиньш ему дал специально самую тупую. Тетерин понял, что тут что-то нечисто, но нельзя перед ними показывать страх. Как, он, чекист, испугается чего-то перед этими отморозками? Да это же позор на всю оставшуюся жизнь!   И он пошёл. Пусть даже это ловушка, выхода нет. Эти двое моложе меня, не один, так другой одолеет.

Зрение у него было неважное, ходил почти всегда в очках, и только сблизи заметил там белого медведя. Полковник, глядя в бинокль, уже потирал руки. Открутит сейчас мишка голову этому чекисту. И красота.

  – Вот я и попался. У меня ведь нет никакого оружия. Бежать нельзя – догонит и задерет. Ах да, у меня есть эта заточка. Мало, но уже что-то. А что с ним сделаешь? Медведя не факт, что убьёшь, а ранишь - разозлишь ещё сильнее.

И он, и Кабаев со своей стороны заметили, что небо как-то стало темнеть. Опять будет пурга.

Один из медведей заметил Тетерина, и, разгоряченный кровью нерпы, специально брошенной в этом месте, пошёл на бывшего полковника, в котором увидел конкурента за добычу. Тетерин стал медленно пятиться назад, а медведь, наоборот, всё быстрее приближаться. Он уже замахнулся своей огромной лапой на Тетерина, но не зацепил. Это видели все сторонние наблюдатели.

– Ну, давай, задери уже его. - нервничал Кабаев.

Пока всё шло более-менее по плану полковника. Хотя Берзиньш и Кодриану задумались, ведь если сейчас медведь задерет Тетерина, то Кабаев, скорее всего, их самих не выпустит, в лучшем случае арестует, наверняка он тут не один, в худшем - убьёт на месте. Кому нужны беглые зэки.

Однако были и факторы, осложняющие дело. Ведь Кабаев формально был командирован сюда не за этим. Он бы с радостью задержал или даже убил беглецов, но как потом объяснишь, что он делал в этом месте? Будет много вопросов. А о таком деле знать никто не должен. Нет, если их и устранять, то также, несчастнейшим из несчастнейших случаев. А каким?

Пурга тем временем всё усиливалась и усиливалась. Медведь порядком потрепал Тетерина, мягко говоря, но из-за пурги решил бросить его. Кабаева опять стали одолевать сомнения в успехе операции. Вдруг медведь не добил Тетерина? Впрочем, если и так, кто ему здесь поможет? Всё равно умрёт. Но тело надо будет найти непременно.

Берзиньш и Кодриану запаниковали. Чукчи сразу бы вырыли себе яму в снеге, чтобы переждать пургу, а они такого не знали. Но и Кабаев был беззащитен перед пургой,хотя и полковник.

– Что делать-то? Может будем сигналить ракетами? - спросил один из сопровождающих?

– Операцию сорвём! Надо как-нибудь продержаться! Потом зато от всех избавимся!

– Надо сигналить. Меня, товарищ полковник,тоже не похвалят, если с вами что случится.

– Ладно, ещё не факт, что это заметят.

– Товарищ полковник, надо в снег зарываться, иначе плохо будет.

– Вот уж дожил до чего. Ну помоги мне тогда.

Сопровождающий подал сигналы ракетами,   затем ещё выстрелами, и все трое, не теряя ни секунды, стали закапываться.

Всё это продолжалось часов четырнадцать, не меньше. Затем пурга стихла, полковник и его сопровождающие появились из-под снега. Через полчаса они увидели, что к ним уже спешат на помощь.

– Значит так. Рассказываем, что наша цель - агент иностранной разведки, которому мы специально устроили побег. Это на всякий случай.

К ним приблизились пять милиционеров и двое чукчей-охотников.

– Это вы стреляли?

– Да, мы.

– И как вас занесло сюда?

– Дела служебные.

Кабаев на всякий случай показал своё удостоверение.

      – А у нас тут побег из лагеря произошёл. Три гаврика сбежали, два коллаборациониста и бывший чекист.

Полковник задумался. Тут надо быстро выбрать, как правильно поступить. Затем нашёлся.

–   Мы заметили в бинокль пару человек, ещё до начала пурги, приближались, хотели задержать, но вот пурга.

– Где?  

- У берега, и ещё примерно вон там.

– Надо разобраться. А пока вот выпейте чаю,да лепешками перекусите, столько времени тут провели под снегом.

– Спасибо, не откажемся.

После этого они пошли к берегу искать Тетерина.

– Странно,   туша нерпы валяется. Как будто её сюда специально приволокли.   – затемил один из охотников.

– Ну скажешь тоже, Унпэнэр. Кому это может понадобиться?   – спросил один из милиционеров.

– Кто знает.

Кабаев немного занервничал.

Вдруг из-под снега высунулась чья-то рука.

Все кинулись туда. Из-под снега появился окровавленный и обмороженный Тетерин. Кабаев огорчился. Как ты выжил-то? -думал он, чуть не скрипя зубами от злости.

Тетерин, еле стоя на ногах,произнёс:

– А мне знаком ваш портрет. Ах да, вы тот самый полковник Кабаев, обвинений против меня нагородили - не счесть, вместе с генералом Горловым.

– А, да это один из беглецов. - заметил милиционер. В больницу его, живо!

– Да я бы его за побег прямо здесь на месте! - завозмущался Кабаев. Он у нас в Новосибирске всю работу развалил, мы его разоблачили.

– Товарищ полковник, разберемся. И социалистическую законность никто не отменял!

– Да стоит ли с ним возиться? Тут недалеко возможно еще беглецы есть, их кажется трое сбежало.

– Поищем.

Про себя же милиционер отметил странность этой встречи, чекиста бывшего и действующего, обвиняющих друг друга.

Через час поисков был найден замерзший насмерть Берзиньш, и едва живой Кодриану. Парадоксально, что выжил именно южанин. Но это немного обрадовало Кабаева. Берзиньш умолк, а Кодриану, если и выживет, так что ж - знает все же чуть меньше. Но вопрос с ним тоже надо решать. А то Андрей Дмитриевич, то есть Горлов, сам меня в пасть белому медведю засунет. Пока никаких телеграмм посылать ему не буду. - думал Кабаев.

Больница, куда доставили наших беглецов, была небольшим двухэтажным зданием, однако теплым. Чукчи почти все уже переселились в дома, яранг   оставалось все меньше и меньше, а ведь когда-то даже школы были в   ярангах. Но сейчас не об этом.

Тетерин стал размышлять, что же это было. Он заподозрил, что что-то нечисто еще когда те двое послали его к берегу. Проклятый медведь, всего изодрал, все болит. Выживешь ли теперь? Вообще странно, с чего он напал? Кто   подстроил этот побег? Сами ли они захотели от меня избавиться? Возможно, но им эти сложности не нужны. Слишком хитро для них. Кабаев? Как знать, он не просто так тут появился. Ох, сильно поперек горла кому-то оказалось дело Ватутина. И нет, не Горлову с Кабаевым, а кому-то в Москве. Ваня исчез куда-то, может он знал лучше, кому.

Кодриану тоже размышлял о произошедшем. Вспоминал предупреждения Берзиньша, что они лишь пешки в игре Кабаева, и либо он их перехитрит, либо они его. Доверять ему не стоит. Мечта о казино в Штатах накрылась - ногу будут ампутировать. Хотя, тут бы выжить.

Кабаев тем временем решал, кого и как убрать первым. План с белым медведем почти сработал, но за почти не похвалят. Впрочем, похожая ситуация была с Ватутиным, умершим в госпитале.Что же, можно сделать так: пропитать папиросу снотворным и угостить Кодриану, он заядлый курильщик. А потом от непотушенной папиросы сгорит вся больница. Только сгорит ли Тетерин? А ведь такой план был с белым медведем.

Однако полковника пока не пускали ни к кому. Ведь он тут вроде как совсем по другим делам, пусть ими и занимается.

Пришлось послать телеграмму Горлову о непредвиденных сложностях. Горлов ответил, что людей в Москве эти сложности не волнуют, но количество свидетелей, пусть и не прямых, все растет, а это плохо, и если Кабаев попадется, прикрывать его никто не будет.

Тетерин начал давать показания. Не скрыл, кто подбил его на побег. Рассказал и о стычке с белым медведем, и что его туда намеренно послали. Однако милиционер, допрашивающий его, все же сомневался в невиновности Тетерина. Ведь саботаж работы органов - дело серьезное. Тогда Тетерин рассказал, что все это может быть связано с делом о гибели Ватутина, которое вели Черногорцев и Харитонов. Первый сейчас неизвестно где, второй злодейски убит.

– Интересно всё, что вы рассказываете, Олег Филиппович, очень. Но трудно поверить и проверить.

– Потому и трудно, что всех убирают.

Тем временем подходила к концу командировка Кабаева. Надо было что-то делать. Кабаев долго думал, и все равно не придумал ничего лучше, как положиться на белых медведей. На этот раз план его тоже оказался несвободен от недостатков, но Кабаев решил продемонстрировать начальству: раз он пообещал, что Тетерина загрызет белый медведь, так оно и будет.

Однако планы Кабаева внезапно нарушились. Тетерин, вспоминая о Черногорцеве, вспомнил и то, как тот удрал на грузовике от облавы. И решился на подобное. Продукты в больницу привозил ГАЗ 63. Ключ обычно всегда оставался в замке зажигания. И Тетерин думал, что это будет его шанс. Ведь его скоро должны выписать, а значит, снова забрать в лагерь. К показаниям его здесь отнеслись без особого доверия. Впрочем, кто знает, поверил бы он сам в подобное, если бы был сторонним наблюдателем. Если все ниточки дела ведут в Москву, будет трудно что-то сделать. Конечно, есть надежда, что действительно честные сталинские чекисты ещё остались на своих постах, и не дадут так вот пропасть. А с другой стороны - Берию ликвидировали, да ещё когда. Так что вряд ли кто-то поможет.

Тетерин прихватил какой-то плохо лежавший полушубок, прыгнул с окна, чуть не подвернув ногу.

– Староват я стал для таких полётов. - только и подумал он.

В ноябре 1951 года в солнечном Тбилиси решались серьезные дела. Высшие партийные кадры Грузинской ССР, люди, которые еще вчера вершили судьбы республики, пили лучшее вино и считали себя небожителями, вдруг оказались в сырых подвалах госбезопасности. Их обвиняли во всевозможных грехах: от банального взяточничества до подготовки отделения Грузии от СССР и передачи ее под протекторат Турции.

Но в кулуарах Кремля прекрасно понимали: тбилисские чиновники — лишь пешки. Истинная мишень этой атаки сидит не в Грузии, а в Москве, в кабинете заместителя председателя Совета Министров. Имя этой мишени — Лаврентий Берия.

Как уже было сказано, шел 1951 год. Иосиф Сталин был уже глубоко больным человеком. Перенесенные микроинсульты, возраст и колоссальное напряжение в годы войны сделали его подозрительным до паранойи. Вопрос о преемнике повис в воздухе. И самым опасным, самым умным и самым влиятельным в тогдашнем окружении Сталина был Берия.

Сталину казалось, что его верный Лаврентий стал слишком силен. Он контролировал атомный проект, у него была своя «личная гвардия» в органах, и, главное, у него был надежный тыл в Грузии, где ключевые посты занимали его выдвиженцы. В основном — мегрелы, представители субэтнической группы, к которой принадлежал и сам Берия. Уничтожив опору Берии в Грузии, Сталин планировал оставить его висеть в воздухе, беспомощного и готового к закланию.

Инициатором «охоты на ведьм» стал министр госбезопасности Грузии Николай Рухадзе. Человек с амбициями, он лично нашептал Сталину (во время отдыха вождя на курорте в Цхалтубо) о существовании в республике мощной «мингрельской мафии». Якобы мегрелы захватили все, покрывают взяточников и, страшно сказать, готовят измену Родине. 9 ноября 1951 года вышло постановление ЦК ВКП(б) о «мингрельской националистической группе». И понеслось.

За решетку отправились второй секретарь ЦК КП Грузии Михаил Барамия, прокурор республики, министр внутренних дел и его замы. Всего под каток попало около 500 человек. Рухадзе, получивший карт-бланш, применял «конвейерные допросы»: людям не давали спать сутками, их избивали резиновыми дубинками, морили голодом. От них требовали одного: признаться в шпионаже и дать показания на «Большого Мингрела» в Москве.

Кольцо вокруг Берии стремительно сжималось. Его телефон молчал — вчерашние друзья боялись звонить опальному фавориту. В квартире его престарелой матери в Грузии установили прослушку. Чекисты надеялись, что старушка, жалуясь соседкам на цены на рынке или здоровье, сболтнет что-нибудь о планах сына или о том, как он ненавидит «усатого». Берия понимал: он следующий. Но сделать ничего не мог. Но здесь у следствия начались проблемы. Арестованные «мингрелы» признавались в чем угодно — хоть в рытье туннеля до Бомбея, — но показаний лично на Берию не давали.

Сталин начал терять терпение. Он не любил, когда его приказы вязнут в болоте следствия. Летом 1952 года тучи сгустились уже над самим Николаем Рухадзе. Его арестовали и обвинили в том, что он ввел партию в заблуждение и раздул дело, не имея доказательств. Дело «мингрелов» зависло, но дамоклов меч над головой Берии никуда не делся. Сталин явно готовил большую чистку верхушки (параллельно раскручивалось «Дело врачей»), и Лаврентий Павлович оставался первым кандидатом на вылет.

Но 5 марта 1953 года Сталин внезапно умер. Берия, вновь обретя реальную власть и став одним из триумвиров, управляющих страной, первым делом закрыл «Мингрельское дело». Он лично прилетел в Тбилиси. Вчерашних «шпионов» и «турецких агентов» выпустили из тюрем, отмыли, переодели и вернули в руководящие кресла. Но праздник длился всего несколько месяцев. Летом 1953 года Берия проиграл в схватке за власть Хрущеву и был арестован, а затем расстрелян. Его грузинские протеже, едва успевшие вдохнуть воздух свободы, снова сели. Теперь их арестовывали уже не как «турецких шпионов», а как членов «банды Берии».

***********************
Подпишись на мой канал в Телеграм - там доступны длинные тексты, которые я не могу выложить на Пикабу из-за ограничений объема.

А в TRIBUTE, на SPONSR или на GAPI ты найдешь эксклюзивные лонгриды, которых нет в открытом доступе (кому какая площадка привычнее)!

Сериал про атомщиков и разведку внезапно хвалил Егор Москвитин — а уж он-то в кино псарню съел :)  Сюжет - если бы «Оппенгеймера» снимали в духе «Индианы Джонса» (Юлиан Семенов уныл, если честно - не путать с сериалом Лиозновой).

Гестапо ловит разведчиков, Лаврентий Палыч и Фитин думают, Курчатов собирает с фронта атомщиков. Под эгидой «Росатома», так что подвалы, приборы и костюмы — на все деньги. И очень бодро.

Киров репортинг! вообще это аэростат заграждения, но!

«Как тебе такое, Илон Маск?»

Этот Мюллер не станет травить байки Штирлицу. Нормальное нацистское чудовище.

— Ребята, этими шрамами на физиономиях вы где обзавелись? В Гейдельберге?

– Найн… нет, сэр, в Кёнигсберге (с)

Не уверен, что Лаврентий Палыч всегда носил столько наград - но для кино нужно.

«Ничто не выдавало в Гела Месхи советского разведчика»  

«Девушка, вы у Тарантино не снимались? А почему?»

Придраться можно разве что к Берии при полном параде и к тому, что каждый второй фашист - ветеран зимней кампании 41-го :) Пока нравится.

12 августа в преддверии 80-летия атомной промышленности в России подписчики медиаплатформы «Смотрим» получили эксклюзивный доступ к премьерным сериям документального фильма «Атомный прорыв». Проект создан кинокомпанией Элемент Фильм по заказу 58,5 ПРОДАКШН при поддержке Института развития интернета (АНО «ИРИ»). В роли ведущего – народный артист РФ, генеральный продюсер и исполнитель одной из главных ролей многосерийной исторической драмы «Атом» Алексей Гуськов.

«Атомный прорыв» – фильм о советском атомном проекте, который является частью мировой истории ядерной физики. Авторы картины постарались как можно более объективно и детально рассказать о взаимодействии ученых-физиков с политической элитой страны и с силовыми структурами в период с 1942 по 1956 годы, а также обо всех спектрах деятельности проекта – от исследований, ведущихся в СССР, и строительства ядерных объектов до поиска разведданных за границей и привоза в страну зарубежных специалистов.

В 1940 году советские физики Г.Н. Флёров и К.А. Петржак совершают важнейшее научное открытие – спонтанное деление ядер урана, однако начало войны и эвакуация заставляют ученых прервать работу. В 1942 году правительство СССР решает возобновить «урановые» исследования. В Москве под руководством И.В. Курчатова создается Лаборатория N2. К этому моменту в СССР нет ни промышленной, ни сырьевой базы, не хватает компетентных кадров, поэтому в организационную работу включается НКВД под руководством заместителя Берия – А.П. Завенягина. В послевоенном разделении мира США пытаются добиться уступок от СССР, используя «атомный шантаж»: испытание первой американской атомной бомбы и бомбардировки Японии. Бывшими союзниками создаются планы бомбардировок советских городов. Для СССР работа над созданием собственного ядерного оружия превращается в первостепенную задачу. Успешное испытание 29 августа 1949 года первой советской атомной бомбы в Семипалатинске обеспечивает стране «ядерный щит» и восстанавливает равновесие сил. А важнейшей задачей И.В. Курчатова становится работа над «мирным атомом». Так в 1954 году в СССР начинается промышленная эксплуатация первой в мире атомной электростанции, а в 1957 году спущен на воду первый в мире атомный ледокол.

Алексей Гуськов: «Эта серия фильмов расскажет о том, как создавалась советская атомная бомба. О том, как атом стал мирным. О колоссальных усилиях, которые были вложены в проект. О людях, которые его осуществили: именно им мы благодарны за то, что после бомбардировок Хиросимы и Нагасаки ядерное оружие ни разу не было использовано».

В фильме использованы редкие архивные кадры и кинохроника, фрагменты переписки Г.Н. Флёрова, И.В. Курчатова и других участников атомного проекта, цитаты из приказов, докладных записок и донесений резидентов НКВД, комментарии кандидатов исторических и физико-математических наук и советских и российских разведчиков, а также кадры из многосерийной исторической драмы режиссера Нурбека Эгена «Атом» о создании советской атомной бомбы.

Источник: https://www.vesti.ru/article/4634029

ЭЛ № ФС 77-72266 от 24.01.2018