Живет праведник в лесу, 30 лет в уединении и дал обет, всегда говорить только правду.
Идет он по лесу и тут навстречу бежит человек, он видит праведника и говорит "за мной гоняться разбойники, скажи, что я побежал дальше", а сам взобрался на дерево.
Прибегают бандиты и спрашивают праведника
- не видел ли ты здесь человека бегущего?
Првденик естественно отвечает только правду, - видел.
-А куда он делся?
-он поднялся на это дерево.
Разбойники нашли беглеца, ужили его, а заодно и праведника, чтобы не было свидетелей.
Попадает праведник в загробный мир, а его о правляют в ад.
Он в недоумении,
- как же так, я 20 лет вел праведную жизнь, я ни разу не соврал до самой своей смерти, а меня в ад?
понимаешь как штука, грех за помощь в убийстве человека тяжелее, чем грех ото лжи.
Мы живем в мире, где зачастную у нас нет выбора между плохим и хорошим, часто выбор стоит между плохим и очень плохим, а иногда между очень плохим и ужасным.
Оба примера высмеивают избирательный подход к правилам и критериям, который служит для самооправдания.
Верующий избирательно применяет скепсис, чтобы верить только в одно.
Герой избирательно применяет моральный принцип "не убий", чтобы оправдать массовое насилие и при этом чувствовать себя морально чистым в кульминационный момент.
Оба явления демонстрируют когнитивный диссонанс — способность человека удерживать в уме противоречивые убеждения, проводя между ними условную и зачастую нелогичную границу.
Вопрос к DeepSeek:
Ты говоришь: "Герой избирательно применяет моральный принцип "не убий", ..."
Это присуще верующим?
Ответ DeepSeek:
Вы правильно уловили связь. Ответ — да, это абсолютно присуще многим верующим, и это одна из самых частых критик в адрес религиозных институтов и отдельных верующих.
Давайте разберем, как это проявляется, и проведем прямую параллель с героем из мема.
Как верующие избирательно применяют принцип "не убий"
Принцип "Не убий" (или его аналоги) является краеугольным камнем во многих религиях. Однако на практике он часто подвергается сложной системе толкований и исключений.
1. Исключение для "справедливых войн" или "священных войн" (Джихад, Крестовые походы).
Суть: Убийство врагов веры или захватчиков объявляется не только допустимым, но и богоугодным делом. Моральный принцип отменяется, если противник считается "неверным", "еретиком" или угрозой общине верующих.
Параллель с героем: Прислужники злодея — это "враги", "не те, кого надо жалеть". Их убийство оправдано "высшей целью".
2. Исключение для смертной казни.
Суть: Несмотря на заповедь "не убий", многие религиозные общества и лидеры исторически поддерживали смертную казнь для тяжких преступников. Принцип избирательно не применяется к тем, кого общество считает недостойными жизни.
Параллель с героем: Главный злодей, конечно, заслуживает смерти, но герой вдруг решает, что лично ему* быть палачом — аморально. Это похоже на ситуацию, когда верующий поддерживает казнь, но сам не готов привести приговор в исполнение, перекладывая эту роль на систему.
3. Исключение для самозащиты или защиты ближних.
Суть: Это толкование существует и в светских законах. Однако в религиозном контексте понятие "защиты" может расширяться до превентивных ударов или защиты "духовных ценностей", что оправдывает насилие.
Параллель с героем: Все убийства прислужников герой, без сомнения, объясняет самозащитой или необходимостью остановить зло.
4. Проблема "свои" vs "чужие".
Это самая главная параллель. Моральные кодексы (как религиозные, так и светские) часто действуют сильнее внутри своей группы. Заповедь "не убий" изначально могла пониматься как "не убий соплеменника/единоверца". По отношению к чужакам, врагам или иноверцам табу было слабее.
Параллель с героем: Прислужники — это "чужие", их жизни меньше значат. Главный злодей, каким бы ни был злым, может быть "своим" в каком-то смысле (бывший наставник, родственник, просто человек того же круга), и потому к нему вдруг применяется другой моральный стандарт.
Вывод: общая человеческая черта, а не только религиозная
Важно отметить, что избирательность в морали — это не исключительно религиозная проблема, а общечеловеческая. Ей подвержены и светские идеологии:
Коммунист может оправдать насилие во имя "светлого будущего".
Националист — во имя "интересов нации".
Герой-атеист в фильме — во имя "спасения мира".
Однако в контексте веры эта избирательность выглядит особенно ярко и противоречиво, потому что:
Когда поведение верующего противоречит провозглашаемым абсолютным принципам, это противоречие становится очень заметным (это называется лицемерие).
Таким образом, ваш вопрос попадает в самую точку. Мем про героя является идеальной метафорой для критики религиозного (и любого другого) лицемерия, когда жесткие моральные принципы отбрасываются ради удобства или "высшей цели", а затем внезапно вспоминаются в тот момент, когда это позволяет человеку почувствовать себя морально превосходящим других.
хочу вам дать семь запаведей ... потом мне сказали что такие уже есть ... тогда я вам дам другие семь запаведей ... только они будут с разрешением того что было запрешенно в первой редакции
Вячеслав Иванович Дёгтев — «наш русский Джек Лондон», как именуют его критики, — автор тринадцати книг прозаических произведений, ушёл от нас в сорокапятилетнем возрасте.
В его творчестве я нашёл единомыслие, а в нём самом — наставника.
Его «Азбука выживаниЯ» — памятка сыну Андрею — начинается так:
«Андрей, сын мой! Ты вступаешь на арену жизни, где тебя не ждут, где никому не нужен и только раздражение будешь вызывать и антипатию, порой самим лишь фактом существования. Каким бы аскетом ни был, ты все равно будешь посягать на чье-то жизненное пространство. Благодаря мировым архитекторам жизнь наша сейчас аховая — это грязный, отнюдь не ароматный поток, этакая Клоака. Грязевой сель антагонизмов. Адовый этот ассенизаторский поток имеет свойство аннигилировать-растворять в себе все живое и сложное, — это едкая, активная среда. А потому, чтобы жить в этом амбре, нужно создать вокруг себя защитную оболочку, этакую капсулу, некий кокон, альянс апологетов, если угодно, который бы защищал от внешней, едкой, повторяю, среды. Что-то вроде Наутилуса. Субмарину со своими законами, со своим уставом. Куда будут допущены только избранные. Тобой избранные адепты»
Кто эти «мировые архитекторы жизни» — пусть каждый читатель сделает вывод сам.
И заканчивается памятка так:
«Я поучаю тебя, сын мой Андрей, а в твоем лице и всех остальных своих детей, внуков и правнуков так яростно не потому, что пророк ярый какой-то идеи или ясновидец вдохновенный, вовсе нет. Я дошел до этих простых истин на собственном опыте и проверил их на собственной шкуре. И хочу, чтобы жизненное ярмо у тебя было хотя б чуть-чуть полегче. И потому даю эти советы, хотя сам не всегда следовал им. Итак, создавай свой Наутилус и плыви на нем по нашей жизни, похожей сейчас на Клоаку».
Мне, прошедшему 15-летнюю школу «православия» в качестве издателя и главного редактора «Первой Международной Независимой Православной газеты Слово» и, в конце концов, отринувшего от себя христианскую ложь, особенно близки поучения В. И. Дёгтева относительно евангельской лжемудрости:
«Евангелие учит любить всех, в том числе и врагов, — пишет Дёгтев. — Это всё равно, что отапливать белый свет, или наполнять бездонную бочку. Гораздо естественней любить друзей и близких. Незачем уравнивать родную мать с последним убийцей-душегубом».
Вопреки евангельскому всепрощению Дёгтев выдвигает совершенно правильный тезис: «Если хочешь насладиться местью — мсти, коли не можешь простить».
Христос учит «любите врагов ваших», но Дёгтев правильно наставляет:
«Презирай врагов своих. …И ни в коем случае даже не пытайся любить их».
Христос говорит: «Прощайте, и прощены будете». А Вячеслав Дёгтев утверждает обратное: «Не верь в то, что тебя они простили. Сам не прощай обид, "всегда плати по счетам", иначе об тебя будут вытирать ноги все кому не лень».
У Христа — «Благословляйте проклинающих вас и молитесь за обижающих вас». У Дёгтева — «Презирающих тебя — презирай».
Христианская церковь зиждется на существовании рая и ада. Но Вячеслав Дёгтев разрушает этот её фундамент: «Помни, что рая нет. Как, впрочем, и ада».
Общепризнанный христианский учитель Иоанн Златоуст говорит о нищих: «…Просящий есть Господь, приходящий к нам через бедных… В церквах и при гробницах мученических для того сидят нищие, …чтобы ты становился милосерднее и преклонялся на милость». И эту установку развенчивает Дёгтев: «Нищим не подавай, не увеличивай число профессиональных тунеядцев; пусть добывают себе пищу, как и ты — в поте лица своего».
И наконец, вопреки Христовой заповеди: «Ударившему тебя по щеке подставь и другую, и отнимающему у тебя верхнюю одежду не препятствуй взять и рубашку», — Дёгтев утверждает: «Но если ударят по правой щеке, левую не подставляй, лучше ударь противника по челюсти, и не жалей потом об этом».
Тема спорная. Дёгтев, несомненно, прав относительно поведения в нашем агрессивном, жестоком человеческом стаде. И всё-таки «давать сдачи», как советует Вячеслав Иванович, отвечая врагу открыто и его же методами, не будет ли это падением на уровень подлеца? Потому как бодание практикуют бараны в своей отаре. Не уместнее ли, избегая лобовых атак с глупцами, усмирять врага незримым для него способом, не понятным ему и от того еще более пугающим его? Ведь не вызывают на дуэль недостойных.
Вячеслав Иванович Дёгтев(10 августа 1959 — 16 апреля 2005) — советский и российский военный лётчик и писатель.
Родился 10 августа 1959 года в хуторе Карасилов Воронежской области (ныне — посёлок Новая Жизнь в Истобинском сельском поселении, Репьёвский район) в семье сельского кузнеца. В 1979 окончил Вяземский учебный авиационный центр, служил лётчиком-истребителем. В 1991 окончил московский Литературный институт им. А. М. Горького.
Некоторые комментарии к статье «Противление злу силой!»
Сергей, прочитала так называемые «наставления» В. И. Дёгтева сыну Андрею и ужаснулась. Ничего себе советы — как нравственное наследство потомкам своим!
Не знаю, каким В. Дёгтев был литератором, но от лётчика подобного не ожидала. Всё-таки, это очень опасная профессия. И без веры (любой конфессии) в Господа летать, как мне кажется, невозможно. Под самолётом нет никакой платформы; воздушная бездна. Это храбрые люди. А где храбрость — там должна быть мудрость.
«Памятка сыну» — вредна и токсична. Человеку нужна стая. А не «свой Наутилус». Хорошо, что хоть нору не посоветовал вырыть и жить там с мышами.
Что-то озлобило В. Дёгтева. Но это вовсе не значит, что весь мир плохой и надо его обливать грязью.
Можно разочароваться в вере, выбранной добровольно. Никто никого не принуждает верить в Иисуса Христа или в Божество, которому поклоняются разные народы. Но зачем насаждать своё мнение с такой яростью, как это случилось с Вячеславом Дёгтевым! Жаль его. Пусть земля будет ему пухом.
Успехов и благополучия!
Лариса Прошина-Бутенко.
ОТВЕТ АВТОРА:
Не оспариваю ваше ультимативное мнение о вере. Ибо классический принцип справедливости — каждому своё.
Вы пишите: «…Без веры (любой конфессии) в Господа летать, как мне кажется, невозможно».
И как вы себе представляете этот полёт военного лётчика «с верой в Господа»? Ваш бог дал заповеди: «не убивайте», «любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас», «ударившему тебя по щеке подставь и другую». И вот этот лётчик, верующий христианин, а в нашем случае православный, отправляется на боевое задание, дабы уничтожить врага явно не из любви к нему. Подставит ли он врагу и второе крыло своего самолёта, когда враг ударит его по первому? Нет! И он будет молиться богу не за врага, а чтобы бог дал ему шанс первым убить другого, пока тот не убил его. Итак, нарушены все три заповеди! А что говорит ваш бог тем, кто не соблюдает его заповеди? Что он не знает их.
Вот вам и «летать без веры в Господа, как вам кажется, невозможно». Ещё и как возможно. Потому что «нельзя служить двум господам»: богу и кесарю, посылающему на смерть и убийство.
А что если тому же лётчику выпало защищать страну от агрессора? Тут уж точно не подходит религия всепрощения и любви к врагу.
К тому же упование на потустороннюю силу есть не что иное, как отсутствие всякой веры; именно для таких маловеров и трусов действительно «летать без Господа», а то и без господ над собой, невозможно.
По-настоящему верующий человек может и богу заявить, что тот неправ, не всесильный и ничего никогда не решал и не решает. Такими являются те учёные и изобретатели, кто сумел вопреки запретам церковных догматиков верой своей в свой разум создать науки, в том числе изобрести и построить те же самые самолёты. Такими дерзновенными в вере своей были древние греки и римляне, создавшие непревзойдённые шедевры искусства, литературы и философии; такими были германцы, основатели нынешней цивилизации; и, я думаю, такими были русы, до того, пока их не превратило в холопов, крепостных и «божьих рабов» навязанное огнём и мечом христианство. Это оно сжигало людей живьём на кострах «святой» инквизиции; это оно жгло в срубах семьи неугодных старообрядцев; это оно «благословляет» сегодня христиан на убийство таких же христиан, отправляемых на войну; это оно принуждало под страхом смерти веровать в иудея Иисуса; и это оно «насаждалось с такой яростью», а не напутствие любящего отца сыну, отца, увидевшего всю мерзость казённой религии.
Далее вы пишите: «Человеку нужна стая».
Человеку толпы, или как именовал таких Александр Сергеевич Пушкин, черни, действительно нужна стая, а точнее, стадо, ибо человек в массе своей существо стадное. Большинство — зло. Это утверждал ещё бревний философ Биант. Личность же уникальная уже по своей природе, от рождения и, будучи одарённой, не нуждается во мнении, одобрениях и в покровительстве большинства. Об уникальных людях даже в почитаемой вами Библии упомянуто неоднократно: «Вы — боги» (Пс. 81:6. Иоан. 10:34). Вот отец и оставил своему сыну наставления в виде «Азбуки выживаниЯ» в окружении зла, толпы.
Ну и насчёт Вашей фразы:«Можно разочароваться в вере...»
Почему существует заповедь «не пожелай жены ближнего своего» тогда как есть более широкоохватывающяя заповедь «не прелюбодействуй»? Почему вожделение к чужой жене выделено особо на фоне других прелюбодействий»?
Спускается Моисей с горы Синай к народу: - Евреи, у меня для вас две новости, одна плохая, другая хорошая, какую сначала? - Давай хорошую. - Сошлись на десяти... - Ооо, ну давай теперь плохую. - Прелюбодеяние вошло...
