Серия «Травоядный. Цикл - Клыки и Когти»

— Ему не повезло, — спокойно сказал Хорт.

«Да уж, не так уж и интересно…»

— Дважды, б**ть, не повезло! — воскликнул Вик. — Его сотня оказалась зажата между несколькими тысячами вражеских воинов в Варажейском ущелье во время Второго Великого похода. И сам понимаешь, шансов у них не было, — он приблизился ближе, будто нас могли услышать. — Он заключил сделку с Гебелом — огненным лжебогом.

«Лжебог? Что-то вроде древних языческих божков? Мне кажется, в моём прошлом мире подобное тоже присутствовало», — подумалось мне.

А Вик тем временем продолжал:

— А такие сделки заключить ой как непросто, условия у этих божков жуткие, даже по меркам хищников. Они всегда требуют реки крови и дорогие сердцу вещи, и предлагают не каждому, а только тем, кто до смерти желает силы в определённый момент и которому она по-настоящему нужна, — нагоняя страху, рассказывал он, хотя на меня такое не сильно действовало. — Взамен дают невероятную силу, грязную и порочную, конечно, но невероятную.

«Естественно, грязную и порочную, что же ещё ожидать от диких язычников. Не в пример цивилизованной Империи с разумными существами на цепях, выращиваемых на убой», — криво усмехнулся я.

— Короче, он в одиночку разбил две тысячи вражеских воинов, хотя, как поговаривают, своих солдат он тоже предал огню, — выпалил Хорт, чем сильно расстроил Вика.

— Эй, гребаный язык! Всю интригу испортил! — бросил он. — Ладно. Всё так и было, ну, как говорят. Нашли его потом среди груд опаленных мертвецов и отправили обратно в Империю. Лишили звания и золотого ранга за еретическую связь, выгнали из армии, хотя другого бы вздернули, но верха зачли заслуги Фиро на службе. Да и близкие его все сплошь на высоких постах, — со странным разочарованием сказал Хорт. — Он скитался по наёмникам и в один из дней просто прибил на дуэли какого-то аристократа, приближённого к свите тогдашнего императора. Так он вскоре и оказался на дне среди надзирателей, на краю мира и с Ржавым медальоном на шее.

«Значит, медальон не обязательно определяет количество силы, а по большей части положение в обществе. Интересно…»

— А как же «право силы», разве этот закон не защищает победителя от последствий? — спросил Декс, и я знал ответ — в каждом из миров общество неизменно плюёт на законы что божьи, что государственные, и «сила» измеряется не лишь личной боевой мощью, зачастую проигрывая изощрённому, вероломному разуму и крупному кошелю.

— На бумаге — да, но вот там столько условностей, что ты поди ещё докажи. А Фиро в те времена не отличался рассудительностью, трезвостью и прозорливостью, как, впрочем, и в нынешние. Так что он в купе с тем вельможей порубил и двух имперских посланников с приглашением на разбирательство, а затем и десяток их родственников, возжелавших мести, — с улыбкой рассказал Вик, словно их смерти доставляли ему удовольствие. — Но его шея вновь не оказалась на плахе. Хотя многие думают, что его нынешняя участь похуже смерти.

— История, конечно, увлекательная, только вот на вопрос ты не совсем ответил, — сказал Декс. — Это значит, его огненная сила к Дару не приравнивается? Или как?

— Не, совсем нет. Она же не Дигором дана, и не братьями его и сёстрами. Это грязная и прочная сила, колдовство, а он — колдун, их так называют. Хотя во всей Империи наберётся не больше сотни, — смакуя каждое слово, совсем не выражая солидарности, говорил Вик. — И каждый раз, используя дар лжебога, он унижает самого себя, отдаляется от Дигора всё дальше, навлекая на себя всё большие проклятья, ожидающие его после смерти.

«Вот оно как. Значит, и у них есть загробная жизнь. Хотя чему удивляться, должно же их ограничивать хоть что-то, и что может быть действенней вечных мук после смерти. Ну, или райских кущ, — с улыбкой подумал я, сам явно не был религиозен, хотя отрицать божье вмешательство в мою смерть и перерождение было очень трудно. — Всё равно не понимаю, почему его нельзя было использовать на войне. Такая сила, а он присматривает за зайчиками. Звучит это донельзя глупо. И к тому же, где гарантии, что он не обратит эту силу против самой империи?» — размышлял я.

И Вик прочёл по лицу, о чём я думаю.

— Фиро — это живой пример, почему нельзя связываться с лжебогами, он существует в назидание всем остальным. Его лишили высокого звания и статуса, чародеи ограничили силу какими-то своими печатями, Дар отобран в обмен на грязную силу, да и сам он весь обезображен. Говорят, ему специально запретили скрывать свою обугленную руку. И какие бы подвиги он ни совершил, он навсегда останется надзирателем с Ржавым медальоном на шее, — закончил Вик.

«В таких условиях не грех изменить империи с каким-нибудь более прагматичным государством, — подумал я и сразу отбросил эту мысль. — Всегда есть способ держать за яйца. Наркотики, друзья и близкие, деньги и власть. Способов невероятно много, главное — подобрать верный. Да и есть вероятность, что чародейский пояс верности не так-то просто снять».

Продолжение: https://author.today/reader/381451/35338225

— Наместник, не могли бы вы объяснить попроще, мы не самые обученные жители империи? — словно с налётом ехидства спросил зверлинг.

Наместник легонько улыбнулся, а глаза слегка прищурились. Он сделал шаг к балюстраде, затем ещё один. Положил руки с позвякивающими тяжёлыми браслетами на гранитный край. Приподнял немного ладони и хлопнул о камень — браслеты звонко бряцнули.

Громадное тело рогатого идиота сорвалось в воздух, помчалось к наместнику. Зверлинг дёргал руками и ногами, неспособный сопротивляться неведомой силе безумного притяжения.

— Что! Что происходит?! — кричал он, пока летел над землёй со страшной скоростью, способной превратить его тело в кляксу на стене арены.

«Это… колдовство? Или способность? Что за безумие?!» — шокировано подумал я, представляя, как можно использовать такую ужасающую силу, такой беспредельный потенциал.

А наместник выставил перед собой руку, и та тут же раздулась, вены выступили тёмными щупальцами, каждая мышца напряглась, словно желавшая разорвать оковы шкуры. Другая рука теперь напоминала недоразвитое убожество, хоть несколько секунд назад казалась пределом телесного развития.

«Телесная трансформация!» — восхищённо крикнул кто-то из горожан на крыше.

«Двойной дар!» — послышалось с другой стороны.

А я мог лишь следить взглядом за громадным летящим зверлингом. Но почти достигнув наместника, он замедлил полёт настолько, что, впечатавшись шеей прямо в руку, он её даже не сломал, только качнулся и на секунду обмяк в его хватке. Но следом ухватился обеими руками за запястья наместника, браслеты звенели, пока он пытался вырваться из тисков, даже, наверное, не осознавая, что весит в десятке метров над землёй.

А наместник продолжил объяснение:

— Проще говоря, если должник слаб, кредитор может отобрать у него всё что угодно в плату долга! И я являюсь вашим непосредственным кредитором, а единственным доступным вам имуществом является ваша жизнь!

Наместник разжал руку, и невольник завопил, рухнул на землю, дёрнулся и замер бездыханный. Две тонкие, едва различимые струйки энергии потекли к наместнику, одна — почти невидимая, словно марево над землёй в жаркий день, а другая плотнее — красноватая и мутная.

«Как интересно. Похоже на то, что было со мной, два потока разных цветов. Но у наместника совсем не такие, как были у меня. Видимо, это зависит от способности… — я на секунду задумался, вспоминая какой-то выкрикнул из толпы, — Точно! Дар! Вот как это именуется! И двойной, похоже, весьма редкий. К тому же, готов поспорить, тот прозрачный отвечал за его странную способность манипулировать объектами на расстоянии, а розовая — за физическую трансформацию. Как и у меня — вихрастая, словно маленький ураган, точно связанная со скоростью и реакцией, в этом нет сомнений. Но вот та чёрная… Что же это за дар?» — подумал я, вспомнив тот странный дымный поток, истекающий из тел, убитых мной. С вихристой энергией мне всё было ясно, и с каждым днём я всё отчетливее ощущал её явное и необычно привычное присутствие в теле. Но другая… Я не только не ощущал её, но даже не представлял, что она из себя представляет.

Кто-то одобрительно свистнул с крыши, его зов подхватили остальные, толпа кричала и смеялась, хлопала в ладоши, выкрикивала: «Верно!», «Право силы! Право силы!», «Славься Дигор! Славься наместник Арис!», «Крим! КРИМ! КРИМ!». А Декс затих, смотря на мёртвое тело зверлинга, все невольники будто сжались, съежились. Каждый окончательно понял, что у него нет ничего, кроме жизни — жизни, которую могут отобрать в любую секунду. И отчаяние от сознания немыслимой силы детей Дигора заполнило каждое сердце потомков Наиры.

Но не Декса — его сердце, наоборот, забилось сильнее, словно чеканя каждый удар. Он расправил плечи, взгляд стал ясным, не замыленным слепой яростью. Подняв голову, он встретился взглядом с наместником.

«Нет! Отведи глаза! Опусти голову! Изобрази страх! Всё что угодно! Ты же погубишь себя! Нас обоих!» — кричал я, но голос мой в этот раз не достиг Декса, я ему был не нужен.

Наместник улыбнулся странно и чуть кивнул головой, и отвёл взгляд первым. Взмахнул рукой, призывая к тишине, и толпа повиновалась, а он заговорил вновь:

— Идите в храмы и славьте Дигора и братьев, сестёр его три дня! А после, как придёт ночь одна, и вторая, и третья — поднимите славные бокалы вина за доблестных предков, отвоевавших Широкий континент у язычников, тварей и полчищ врагов Единого! Три святых дня Рождения! И три доблестных дня Смерти!

Продолжение: https://author.today/reader/381451/35338225

Огрубевшие от рукоятки тренировочного меча пальцы цепляются за щели и выемки, ноги в мягких сапогах осторожно ступают по выступающим камням. Я взбираюсь вверх, капли пота стекают по лицу и спине, я пыхчу, словно загнанный зверь, но оттого мой пыл лишь разгорается. В середине обрыва я втыкаю кинжал в щели и даю рукам отдохнуть по очереди, и продолжаю путь.

Замок клана Зелёных змеев весьма защищённое место, но сейчас, когда многие ушли на Великую войну, в нём не так много охраны. Лучшее время нанести удар, особенно если ты заходишь с тыла.

У окончания обрыва начиналась гладкая десятиметровая замковая стена – теперь становилось сложнее. Я вижу, как юноша забирается в один из карманов на жилете и вынимает небольшую вытянутую глиняную ампулу. Встряхнув пару раз, он отламывает об стену верхушку и выливается немного: сначала на одну руку, затем на другую.

Я чувствую запах жжённой плоти и вспоминаю ту жуткую боль, смотря на своё искаженное лицо. Но, сжав губы, я ползу вверх по отвесной стене, руки липнут, но лишь на мгновение. Мне приходится соблюдать чёткий темп и контроль, реакция паучьей слюны действует лишь при контакте с воздухом, а стоит прижать её к камню, как клейкость теряется очень быстро. Одна ошибка – и я мёртв.

Но вместо смерти я вскоре оказываюсь у зубцов, переваливаюсь через них и расстилаюсь на холодном камне. Грудь судорожно раздувается, лёгкие неистово горят. Но я сделал это! Как же я был рад! Только на задании не следует расслабляться ни на секунду.

– Кто там?! – крикнул кто-то из темноты, услышав моё пыхтение.

Я тут же вжался к одному из зубцов и замер. Облака застилали луну, медленно текли по небу. Я тянулся к одному из трёх метательных ножей на груди и ждал…

– Показалось, что ли? – спросил незнакомец у пустоты.

И в тот момент луна выглянула из-за кучерявого облака и осветила землю серебряным светом. Моя рука дёрнулась сама, резко и неотвратимо ножик воткнулся в глазницу патрульного в конусовидном шлеме. Но в этот раз я не расслабился, рванул к нему, пока он осознавал, что мёртв, а его ноги слабели, утягивая тело. Подлетел, схватил за плечи, медленно опуская на каменный пол.

Он смотрел на меня целым глазом с неверием и удивлением, даже не понимал, что произошло. Но вскоре глаза его остекленели, словно у рыбы на рынке. А мои руки затряслись, сердце забилось чаще. Я всё продолжал смотреть в его мёртвый глаз.

Я уже убивал к тому моменту, я вспомнил, будто какой-то пустяшный факт, всплывающий так же внезапно, как и исчезающий. Но то было на Посвящении, и я знал, тогда я защищался, всё было совершенно иначе.

Но в этот момент было куда труднее. Я вспомнил, как долго он снился мне, снился годами. Только он, сколько бы я не убивал – по-настоящему меня впечатлил именно этот неизвестный солдафон.

Дальше всё пошло как по маслу, но приходилось спешить – неизвестно, когда его хватятся. Кинжал я заложил за портупею, перетягивающую ляжку – к ней сбоку цеплялись небольшие дымовые и ядовитый шашки, огнекамни и «солнышки». Так вообще было не принято, но тогда я любил «отличиться», думая, что это возвысит меня, сделает особенным.

От тени к тени я пробирался к донжону, возвышающемуся в центре. Прятался и выжидал, всё время вслушиваясь в окружение, впитывая его всеми чувствами. Так я оказался у самого подножья замка. Нижние окна располагались не меньше чем в трёх метрах над землёй, зарешечённые сталью. Но повыше уже виднелись несколько открытых. К ним-то мне и надо.

Продолжение: https://author.today/reader/381451/35338225

Мужчина немного с обиженным видом всё же выполнил приказ и разместил тело парня у стены в экипаже. Внутреннее состояние кареты резко контрастировало с внешним: богатым, украшенным золотой краской и полированной древесиной. Вместо ожидаемой роскоши внутри было лишь несколько лавок, прибитых к полу, и множество крючков в стенах с висящими на них разноцветными сумками и мешочками, сухоцветами и скрутками кореньев.

— Милый, мы едем домой, — сказала девушка, забравшись в карету и усевшись на пол, положив себе на колени голову Марка. — Дружок! — бросила она, и карета двинулась, звякнув бесчисленными склянками и флаконами в сумках.

Дорога не составила проблем, Санрея всегда тщательно готовилась к любой вылазке из дома. В этот раз она использовала беспрецедентное количество элексиров и зелий: не считая «Яда чёрного огня» и зелья «Легче перышка», они использовала «Глаз ястреба», «Слезу хамелеона», «Волю маятника», «Незримую длань» и ещё дюжину других алхимических составов. Она вообще не любила неожиданности. Даже смерть её возлюбленного Марка входила в её планы.

— Ведь теперь ты точно будешь со мной, мой милый, — шептала Санрея на ухо мертвецу. — Ты исполнил свою месть и теперь сможешь посвятить всего себя мне. Я сделаю тебя идеальным, представляешь? Немного поправим характер, добавим шепотку чувств и грамм чуткости, и ты будешь совершенство! — со страстью говорила она и, приблизившись совсем вплотную к уху, — А может, пара сантиметров снизу…

Она тут же залилась краской, одёрнулась и крикнула:

— Прекрати! Ты опять меня смущаешь! — ткнула пальчиком ему в кончик носа и сказала: — Ду-ра-чок.

К закату экипаж добрался до Леса волхвов и Сивых гор за ним. В одной из долин, раскинувшийся в ущелье, спрятанный от посторонних глаз, стоял её дом, окружённый барьерами и скрытый множеством иллюзий. Но мужчина, верховодивший на месте извозчика, совершенно безошибочно знал, куда двигаться, он лавировал в скальных иллюзиях, проходя сквозь серый камень, и успешно избегал ловушек, расставленных Санреей, ожидавших слишком любопытных странников. Так они вскоре добрались до высокой башни, напоминавшей многократно увеличенную шахматную ладью, поросшую мхом и красноватым плющом. За ней раскинулся разноцветный сад, наполненный самыми разными и экстравагантными ингредиентами, под мыльным куполом, оберегавшим урожай от разных невзгод, на вроде солнца или дождя.

— Дружок, папочку наверх! Ты знаешь куда! — радостно приказала Санрея и умчалась в сад собирать необходимые ингредиенты для совершенно беспринципного и инновационного ритуала. Хотя и не первого. Но ей нравились эти слова.

А Дружок тем временем пронес тело Марка через всю башню на самый вверх по винтовой лестнице. На широкой круглой площадке, опоясанной каменными зубцами, стояла два блестящих стола из полированного камня, соединенных многочисленными стальными трубками разной толщины, с головной стороны из монолитного камня каждого стола выходила толстая труба, утекающая наверх к бронзовому чану, расписанного многочисленными заговорными строками на мёртвом языке — мёртвых мудрецов. Санрея часто думала, что, может, они и не такие мудрецы — раз мёртвые. На одном из столов уже лежал весьма симпатичного вида человек, черноволосый, с ровным носом и приятными чертами. Он был похож на Марка, только на совсем юного, без ожесточившихся линий и суровых шрамов. Краснощёкий, пылающий юношеским жаром.

А громадный мужчина во фраке тем временем положил тело Марка и защелкнул кандалы на запястьях и щиколотках, положил подушечку под шею, чтоб мертвецу было удобно. Ему он никогда не нравился, он всегда был груб с хозяйкой и только пользовался её добротой, но в то же время Дружок был верным питомцем и собирался сделать всё хорошо и правильно.

Ритуал начался, когда луна поднялась повыше, не то чтобы это имело какое-то значение, просто Санрее так нравилось больше, ей требовалась вдохновляющая и соответствующая моменту атмосфера. Она уже разожгла огонь на постаменте под котлом и закидывала туда травы и плоды в строгой очерёдности, заглядывая в потрёпанный от использования дневник. Дружок сидел поодаль, наблюдая за таинством ритуала, который его хозяйка называла «Трансплантацией души».

— И наконец, корень Семицвета! — сказала с улыбкой Санрея и бросила корешок в чан.

Жидкость забурлила, на поверхности показались десятки небольших водоворотов. Она открыла клапаны на соединении труб и котла, и жидкость потекла по ним. Достигнув стола, камень засветился, спящий юноша резко раскрыл глаза!

— Что происходит?! — кричал он, — Санрея?! Что это?!

— Ты, мой мальчик, станешь сосудом для моего возлюбленного Марка, — спокойно отвечала она, открывая всё новые клапаны, соединяющие множество трубок меж двумя столами.

Юноша закричал, истошно и мучительно, как только жидкость потекла по трубкам. Он распластался по столу, словно прижатый неведомой силой, и только хлопал веками, нервно ворочая глазами. Но постепенно они закрылись, а его грудь засветилась.

— Вот она! Вот! — радостно кричала Санрея, — Душа! Прекрасно! — Она резко бросилась к клапану на стыке двух тонких прозрачных труб и открыла заслонки.

По одной из трубочек потёк свет, нестерпимо яркий, холодный и в то же время словно живой. Санрея и Дружок зажмурились в ожидании. Послышался свист, монотонный и тонкий, он становился всё сильнее до той степени, что перепонки готовы были лопнуть. Вся башня тряслась, где-то вдалеке ударил гром, и прямо над башней сверкнула лиловая молния — предвестница неудачи. Свист медленно стих, свет померк, а луна вышла из-за розоватых закатных туч. Камень под Марком терял свет, впитывался в мёртвое тело, и в то же время пышущий жизнью мальчишка на соседнем столе бледнел, грудь его не вздымалась.

— Нет! Нет, нет, нет! Не может этого быть, всё должно было сработать! — кричала в ужасе Санрея.

Она бросилась к бездыханному юнцу и приложила ухо к груди — сердце не билось, лёгкие испускали последний вздох. Девушка упала на колени и заплакала, по-человечески, совсем не свойственно алхимикам.

— Его душа… её нет… нет… её нет, — повторяла она и внезапно вскрикнула: — Её нет!

Продолжение: https://author.today/reader/381451/3533822

Она достала небольшой прозрачный флакончик из кожаной сумочки с ремешком на плече. Жидкость в нём, казалось, впитывала свет, была густой и плотной. Она поднесла его к лицу, потрясла и сказала:

— Мертвецам уже всё равно, а мне этого милого дурочка ещё обратно везти! — проговорила она, роняя несколько капель жидкости на землю.

Только она коснулась почвы, как всё вокруг начало стремительно чернеть, пятно разрасталось с невероятной скоростью, словно осьминог разошлось оно щупальцами по полю. Она дёрнула носиком, ей не нравился маслянистый аромат «Яда чёрного огня», но использовать его она любила — сама же придумала.

— Так, ядик! — она ткнула на землю тонким пальчиком с ноготком, выкрашенным в нежно мятный, — Меня не кусай, и телегу не кусай! А! И милого не кусай! Он хоть и мертвенький, но мне бы хотелось, чтобы от него хоть что-то осталось, а то душа улетит его, и что я тогда делать буду? А? — приказала она, словно жидкость её понимала, и опустилась на корточки, словно малышка в песочнице, обнажив коленки. Все её ноги покрывали крупные швы, они окружали, ползли вверх под юбку.

Достав из карманчика заготовленные кремень и огниво, она выбила несколько искр, и одна из них коснулась тёмной жидкости. Поле в одно мгновение вспыхнуло голубым пламенем, земля затрещала от адского жара! Ну а девушка в длинном кружевном платье задорно пошла дальше, насвистывая что-то весёлое, пока вонь горелых перьев и трупов распространялась по округе, те птицы, что были в это время в воздухе, падали вниз с опалёнными крыльями, словно из той легенды.

— А вот и ты, ох… — с нежностью покорённой девственницы сказала она, смотря на бледного мертвеца без руки, с распаханным горлом, — Даже мёртвый ты такой красивый, — она опустилась рядом с ним на колени и открыла ему глаза, на неё уставились два пустых зрачка — точно как у мёртвой рыбины, — Теперь ты от меня не уйдёшь, милый, — сказала она и впилась своими алыми губами в его мертвецки бледные. Поцелуй был долгим, она водила языком по его деснам, зубам, то открывала глаза, то закрывала.

Запыхавшаяся, взмокшая, она наконец оторвалась от него, поправила волосы и поёрзала ногами. Её обычно бледные щёки горели лихорадочным огнём, казалось, даже шрамы, рассекавшие её личико десятками швов, немного светятся. Тонкой нитью стекала слюна по маленькому подбородку, она утёрла его кружевным платочком и заговорила:

— Милый, как же ты хорош, — томно сказала она и приблизила губы к его уху, — Если бы ты был жив, я бы отдалась тебе прямо здесь. Но, эх, ты сейчас мертвее мёртвого. Очень жаль…, но это ненадолго, не волнуйся.

Она посидела с минуту, смотря на его мертвецки бледное лицо: черты резкие, но благородные; скулами можно было резать не хуже кинжала, а на лбу виднелась морщинка от вечно поднятых густых бровей; ровный нос с тонким и длинным горизонтальным шрамом до уха, только добавляющего юношескому лицу суровой красоты; тонкие безжалостные губы, с которых вечно слетали колкости и изредка пренебрежительное одобрение; острый подбородок покрыт запёкшейся кровью; а ресницы, какие у него ресницы — длинные и чёрные, так резко выделявшиеся на фоне светло-голубых глаз. Она провела рукой по его густым вороновым кудрям, растрёпанным и сальным из-за потуги последней битвы. Он не считался красавчиком в широком кругу, но для неё он был самым лучшим. Ведь это он дал ей право на жизнь.

И она отплатит ему тем же.

— Нам пора, милый, уходим, — с улыбкой сказала она и достала небольшую склянку из всё той же сумки.

Продолжение: https://author.today/reader/381451/3533822

Я бросился к твари сломя голову, подхватил брошенный ятаган. Цепи мешали, но я прыгнул, замахиваясь, пропуская силу через всё тело и направляя её к кончику меча. Удар в миг достиг цели, пролетел между лап твари и даже не коснулся её. Но сейчас оно мне и не надо было. Толстое остриё отсекло тигрида, словно на хорошей казне, не задев кости. Тварь ударила сбоку одной лапой, я отбил её тяжёлым мечом, с трудом удержав его. Затем дёрнула лапой с насаженным мертвецов и его телом, попыталась снести меня, но я ловким заячьим прыжком убрался на метров пять.

— Уходи оттуда!!! — кричал койотид, словно действительно беспокоился обо мне. До чего же он странный.

А тварь не двигалась, каждый из её восьми голубых глаз следил за мной. Всё её естество подсказывало, что я слаб, что лёгкая добыча. Но что-то её останавливало. Ровно до того момента, как полупрозрачная полоса и плотная чёрная не рванули ко мне наперебой. Они впитались в мою грудь, и я испытал почти наркотическую эйфорию. Сила наполнила каждую клетку моего тела.

Тогда-то тварь поняла, что я украл силу её добычи. Что провёл её. И ей это очень не понравилось.
— ФЬА-АААААА!!! — яростный свист пронёсся по улице, тварь безумствовала.

Я занял стойку. Мне нужно убить её. Иначе не может быть. Я опустил меч и отодвинул назад. Тяжёлая сталь, медленная. А бить мне нужно было быстро. Тварь пригнулась, словно кошка, и через мгновение она бросится на меня. Я раздвинул лапы и впился пальцами в землю.

— Ну давай, сучка, попробуй меня сожрать! — крикнул я с улыбкой.

Страсть боя захлестнула меня! Смерть, как же близка она сейчас! Мне нравится!

Она бросилась ко мне с искажённым от злобы детским личиком. А я ждал, не двигался. Её тёмные шипастые лапы вспахивали землю, выдергивая целые комья. Всего два — я не двигался. Она прыгнула, приготовила лапы для удара, желая продырявить это и без того жалкое тело.

Наконец я сжал рукоять до белёных косточек. Каждая моя мышца, каждая жила в моём теле завопила, сердце взревело, кровь ударила в виски. Движение началось с кончиков пальцев ног, пронося силу через всё тело, пока всё желание жить, страсть и воля не собрались на острие ятагана, на его лезвии. Руки рванули, плечи потянуло за ними, сталь рассекла воздух не со свистом — с гулом! Он впился в правый бок твари, я едва уклонился от одной лапы, пронёсшейся около головы, затем от другой — оставшейся плечевой хелицерой. А сталь продолжила путь: твёрдый хитин лопался под силой удара, пока тяжёлый меч не вышел с другой стороны, отделив тело от брюшка.
Обе части твари опали на землю, я отступил на несколько шагов, пока она бесновалась, пытаясь сообразить, что с ней произошло. Отсечённое детское тельце пыталось приподняться на единственной хелицере, мальчишеское личико заливало слезами, по округе разносился раздирающий детский вопль.
Мне было почти жалко это существо. Но жалость — удел Декса, а сейчас я правил балом.

— Сил тебе не занимать. Если бы не бой с тиграми, сейчас на твоём месте был бы я, — сказал я, смотря на тварь и покрепче перехватывая меч, — страшно представить, насколько жутки твои старшие соплеменники. Твоя сила послужит мне достойно!

Я ухватился двумя руками за рукоять и вознёс тяжёлый ятаган, сейчас у меня не было с этим проблем, сила того тигрида оказалась весьма кстати. Шагнув вперёд, я бросил весь вес и силу в удар, стремящийся снести мальцу голову.

Но в последнее мгновение я дёрнул меч назад. Нет! Сталь врезалась в землю рядом, оставив глубокую борозду!

Продолжение: https://author.today/reader/381451/3533822