В Москве разгорелся громкий конфликт: после смерти Юрия Перескокова его супруга, 40-летняя Елена, оказалась обвиняемой по уголовному делу (дело № 12301450299001107), возбужденному по статье 158 УК РФ («Кража»). Следствие утверждает, что 27 декабря 2023 года Елена нелегально проникла в квартиру на бульваре Веласкеса и похитила имущество родственников на сумму более 12 млн рублей. Это не обычное уголовное дело — это классический наследственный спор, перенесенный в уголовно-правовую сферу без достаточных оснований.

Защита Перескоковой заявляет, что она проживала в той квартире многие годы, так как имела ключи, оплачивала квитанции от коммунальных служб, покупала мебель. В деле фигурируют спорные вещи: телевизоры, мебель, украшения, однако Елена предъявила чеки на их покупку. При повторных осмотрах некоторые предметы были обнаружены на тех местах, которые она указала.

Тем не менее, следствие настаивает, что все эти вещи были похищены Еленой. Особенно вызывают вопросы обвинения в краже дорогих часов и крупной наличности. По данным адвокатов, подтверждающие их улики и документы просто отсутствуют, а доказательства основаны исключительно на словах одной из дочерей покойного. Интересно при этом, что заявление в полицию подала лишь одна наследница, хотя имущество записано на обе дочери.

Более того, 16 сентября 2025 года Елене предъявили еще одно обвинение — якобы она украла 130 000 рублей с банковской карты умершего мужа (ч. 3 ст. 158 УК РФ). В то же время защита показала, что эти деньги пошли на оплату похорон. Но следствие, кажется, закрывает глаза на эти документы.

Проблемы прокурорского надзора

Несмотря на то, что Елена добровольно являлась на допросы больше полутора лет, сотрудничала с органами, приносила документы, в августе 2025 году ее задержали. Суд Троицкого района Москвы постановил поместить ее под стражу, где ей отказывали даже в свиданиях с дочерью.

Суд даже не рассматривает возможность более мягких мер — домашнего ареста или залога. При этом защита подчеркивает, что Елена не препятствовала расследованию, а напротив активно участвовала в нём, предоставляла объяснения и показания.

Именно здесь кроется корень системной ошибки: прокуратура Троицкого и Новомосковского округов не выполнила свои надзорные полномочия над следствием и не проверила законность возбуждения дела, задержания, предъявления обвинений. Из-за этого следствию «переквалифицировало» гражданско-правовой (наследственный) конфликт в уголовное преследование.

Защита Елены настаивает, что это в первую очередь гражданско-правовой спор о наследстве, а не кража. И правовая система России уже стоит на пороге признания пересечения таких ситуаций с уголовной ответственностью. В этом играет роль решение Конституционного Суда РФ от 29 мая 2025 года (№ 24-П), в котором суд указал, что наследники умершего могут быть обязаны оплатить моральный вред потерпевшим, даже если уголовное производство прекращено из-за смерти наследодателя.

Благодаря этому вердикту наследники несут солидарную ответственность в пределах стоимости наследства. Это, однако, вовсе не означает, что каждый спор о наследстве должен автоматически превращаться в уголовное дело. Как подчеркивают эксперты, подход судов должен быть взвешенным и не порождать избыточной уголовной нагрузки на граждан.

Дело Перескоковой под призмой закона

Дело Елены представляет куда больший риск, чем кажется на первый взгляд. Это не просто конфликт вокруг имущества — это вызов фундаментальным принципам правосудия.

Во-первых, здесь под ударом оказывается презумпция невиновности. Если уголовное дело возбуждается на основании спорных доказательств (часто — слов одного наследника), без тщательного расследования, то создается опасный прецедент: личные семейные конфликты могут превращаться в уголовные.

Во-вторых, ареста выглядит как чрезмерная мера пресечения. Если бы прокуратура действительно осуществляла надзор так, как требует закон и научная теория, она должна была бы вмешаться и потребовать менее жестких мер. Адвокаты отмечают, что судом не рассматривались альтернативные меры, такие как:

— запрет определенных действий;
— залог;
— домашний арест.

В соответствии с позицией Конституционного Суда РФ (Постановление от 22.03.2005 № 4-П), заключение под стражу допускается исключительно при невозможности применения более мягких мер. Указанное постановление подчеркивает приоритет минимального вмешательства в личную свободу.

В-третьих, дело ставит важные общественно-правовые вопросы: может ли наследственный спор об имуществе оборачиваться уголовным преследованием? Как защитить права граждан в таких случаях — чтобы не дать возможности использовать уголовный механизм как инструмент давления?

Как направить дело в правильное русло

Несколько мер позволят перевести дело из уголовного обратно в гражданское правовое русло.

• Расследование надзора прокуратуры. Генеральная прокуратура РФ и Главное следственное управление СКР по Москве должны провести независимую проверку действий прокуроров Троицкого и Новомосковского округов. Необходимо оценить, были ли нарушения в надзоре, в предъявлении обвинений, в избрании меры пресечения.

• Реформа прокурорского надзора. Следует расширить законодательные полномочия прокурора так, чтобы при выявлении необоснованных уголовных преследований прокурор мог более активно вмешиваться: не просто отменять постановления, но требовать прекращения дела или направления его к другому следователю.

• Соблюдение единообразия в судебной практике. Судебная система должна учесть недавнее постановление Конституционного Суда (№ 24-П) и установить единообразные подходы к делам, где наследники обвиняются в преступлениях умершего. Нельзя превращать каждый гражданско-правовой спор о наследстве в уголовное преследование.

• Медиаподдержка и общественный контроль. Этот случай должен быть поставлен на контроль общественности, правозащитников и СМИ. Девиации в уголовном правосудии — особенно такие, где речь идет о наследстве и личных конфликтах — требуют широкой огласки.