чет вспомнилась Линор Горалик, интересно она уже иноагент или еще нет? Давно ж в Израиле трется. И прямо ее красная лиса все лезет и лезет на ум
В 2007 уже была ее книга с этим стихом

Вот красным лесом красная лиса, -
а он лежит, смешавшись с автоматом,
в осеннем красном буром черноземе,
неглубоко, -
и вот лиса несется,
пересекая сердце, горло, сердце, -
подскакивает, лапой влезши в душу,
отяхивает лапу, мчится дальше, -
И он кричит распавшейся гортанью:

КАКОГО ХУЯ, ГОСПОДИ, - ЗА ЧТО?!

Я не успел - я инвалид по зренью, -
я не успел, - они меня в апреле,
когда уже исход и все понятно,
когда таких как я - едва одетых,
полуслепых, хромых или безусых, -
от киндер, кирхе, запаха из кюхен, -
в зеленый их апрельский красный лес,
где я от крови ничего не видел,
и красный зверь, и горло, сердце, горло -
а я ни разу даже не пальнул,
я не успел -
какого хуя, Боже?!

ТАК ДАЙ МНЕ, ДАЙ МНЕ, ДАЙ МНЕ ЧТО-НИБУДЬ!!!

И тут лиса упала и лежит.

- … с кем-нибудь разговаривать, я же человек, я же тоже так не могу! А с кем я могу разговаривать? С папой – он плакать начинает, ну, то есть, нет, вообще – что с папой? С папой нечего. А с кем? Алик приходит в десять часов с работы и бухается прямо в ботинках на диван, я ему один раз что-то такое, так он говорит: дай мне умереть спокойно, как будто я, понимаешь, его… его… не знаю, что. А я человек, ты понимаешь, ну мне надо же разговаривать с кем-то! Так я выходила на Лубянке на Пушечную туда, а там «Детский мир», и тут я думаю – да пошли вы все нафиг! Пошла и там, знаешь на первом этаже, где карусель такая стоит, купила себе зайца плюшевого. Ты знаешь, такого с длинными ногами, как потертого? Такого, знаешь, да? Шестьсот рублей, ты прикинь, но я в конце концов могу же? Я себе джинсы последний раз купила девять месяцев назад, ну могу я шестьсот рублей потратить? Короче, я его засунула в пакет и пронесла к себе, и знаешь, Алик ляжет, а я запрусь в ванной, сажаю его на доску и ну все ему рассказываю, понимаешь, всю душу, вот пока ни капельки не останется… Так в первый вечер до шести утра. Уже я и ревела, и таблетки пила, и что только не делала… И так ну не было вечера, чтобы я минуточку хоть не нашла. А прятала там в шкафу в пакет, ну, знаешь, где трубы, у нас пакет висит, в нем лежит клизма, так туда же никто не заглядывает, и я его там держала. А вчера у папы снова было это самое, так я его отпоила, уложила и пошла, значит, к зайцу, и как начала ему рассказывать – ну не могу остановиться, говорю-говорю, говорю-говорю, и так, знаешь, тряхнула его и говорю: «Ну что ты молчишь?» И тут он на меня смотрит и говорит: «Послушай, ты когда-нибудь думала поинтересоваться вообще, как у меня дела?»

Линор Горалик, цикл "Говорит".

"Значит, так, - говорит Юра, - Давай я тебе объясню, какой бы ты была кошкой. Ты думаешь, ты бы была счастливой кошкой. Но на самом деле ты была бы очень несчастной кошкой. Нормальная потому что кошка утром просыпается, думает: "Хорошо, печка теплая"... Потом думает: "Хорошо, сейчас молочка из блюдечка попьем"... Потом попьет и думает: "Хорошо, сейчас в окошко на снежок поглядим... а там обед скоро"... Это ты хочешь быть такой кошкой. А была бы ты - вот какой кошкой: проснулась и думает: "Печка теплая... горим! Точно горим!!!" Поносится по дому, убедится, что не горим, ляжет отдышаться и думает: "Молочка бы сейчас. Но ведь блюдце наверняка пустое. Ну то есть, я почти уверена, что пустое. Страшно даже пойти посмотреть. Господи, за что мне пустое блюдце???" Ну, подивится, что блюдце полное, попьет (немножко, чтобы на потом осталось, потому что понятно, что налили по случайности и больше не нальют никогда) и думает: "Можно бы на подоконник... Но что там за окном? Там же наверняка ужас какой-нибудь за окном. Там же наверняка кто-нибудь замерзает насмерть и едет холодный поезд с картофельными очистками... Нет, нет, я не могу"... Высунет нос - тишина, снежок, благолепие... Ляжет на подоконник и думает: "О господи, скоро обед. Какой обед, у меня же болит желудок, а не поесть - они обидятся, а я не могу их обидеть, я же им стольким обязана, ну как же мне жить?" И так далее, - строго говорит Юра. - Вот такой ты будешь кошкой. И умрешь в теплой квартире, у хороших хозяев, перед блюдечком с молоком - от нервного истощения"

Линор Горалик, «Недетская еда: без сладкого»