«Я росла и расцветала
До семнадцати годов,
А с семнадцати годов
Крушит девушку любовь
*
Ах, Самара-городок,
Беспокойная я,
Беспокойная я,
Успокой ты меня!..»

Женщина (очень) храбро (=со страхом, со страстью, с трепетом) и само-отверженно (отдавая «себя») сближается с предполагаемой «смертью» - садится на белую лошадь, заходит на корабль с алыми парусами, но (чуда) желаемой «смерти» не происходит. Она остаётся (как ни в чём ни бывало) жить в этом злосчастном мире. Очередной мужчина оказывается обычным импотентом, которого женщина презирает и умиротворяет сама (из мести за обман её надежд, за неоправдание её доверия).

Женщина, по сути, не боится даже «смерти» (настоящего мужчины). Более того, она страстно желает и ждёт именно (счастливого) конца. Чего же ей бояться каких-то там импотентов (людей), которых она так или иначе умиротворяет сама? Надо же ей хоть чем-то занимать, развлекать «себя» в этом томительном ожидании «настоящего мужчины» (Принца на белом коне) - в ожидании её счастливого конца.

«Дышала ночь потоком сладострастья
Неясных дум и трепета полна.
Я вас ждала с такой безумной страстью
Я вас ждала и млела у окна.

Наш уголок я убрала цветами,
К вам одному неслись мечты мои.
Минуты мне казалися часами
Я вас ждала, а вы…
Вы так и не пришли…»

Женщина всю жизнь ("ночь души") ждёт Принца – ждёт «смерть» (рассвет). Но сама женщина и есть эта «смерть» (эта звезда по имени Солнце). «Глаз не видит глаза». Женщине, вероятно, нужно зеркало, чтобы это увидеть. И вся её жизнь в людях, которых она безжалостно истребляет, и есть такое зеркало.
Увидев «смерть» (своё отражение) в зеркале жизни, женщина, наконец, «умирает» (от долго-жданного счастья).

«Рано утром гость желанный,
День и ночь так долго жданный,
Издалеча наконец
Воротился царь-отец.
На него она взглянула,
Тяжелешенько вздохнула,
Восхищенья не снесла
И к обедне умерла...»