Выглядел скалолаз уставшим. Сказывалась бессонная ночь. Впрочем, Лёха и сам порядком утомился: путь от каньона он запомнит надолго. Даже та ночь, когда они с Алёной и Таней убегали от призраков, казалась Сумраку чем-то обыденным, конечно, по меркам здешних мест. Что может быть хуже самой смерти? Наверное, только её ожидание. Идти вдоль шумной реки в кромешной тьме лишь ориентируюсь на пятно света от фонаря — то ещё удовольствие. Первобытный ужас сковывает всё тело, порождает панику и дикое желание побежать прочь. Когда ты не слышишь и не видишь опасности твой мозг начинает дорисовывать картинку сам. С этим Лёха впервые столкнулся в одном из первых походов, когда ушёл вечером к роднику постирать вещи. Тогда группа встала в лощине, окружённой со всех сторон склонами, а родник кто-то оборудовал тремя трубами, из которых весело журча струилась вода. У родника, когда звуки леса скрадывались, Сумрак испытал приступ панической атаки и лишь усилием воли поборол желание бросить затею со стиркой и побежать обратно в лагерь. К тому же перед ним только что ходила к воде Алёна. Одна.
Вот и сегодня с Лёхой случилось нечто подобное. Он даже боялся подумать, как бы повёл себя, окажись у реки один. Через шум воды Сумраку постоянно мерещились какие-то звуки в лесу или за спиной. Будто кто-то наблюдал за ним, фыркал и продирался сквозь кусты, ломая ветки. И если в том походе у Лёхи реально взыграло воображение, то теперь всё было иначе — твари существовали.
— Ночью вдоль реки ни в жизни больше не пойду. — Лёха сел рядом с Виталиком.
— И не говори. — В свете фонаря лицо Димы казалось неестественно бледным, а быть может, таким и было.
— Да, стремное дело, — поддакнул Виталик.
— Нас заметили, — сообщил Дима, вглядываясь в темноту. — Бегут к нам.
— Точно что-то стряслось, — вздохнул Виталик. — Вы, как хотите, а я спать — валюсь с ног. Даже если там Гавр взбесился и рубит всех мачете на право и на лево — я спать.
— Там твоя, — Дима посмотрел на Лёху с ухмылкой. — Бежит впереди всех.
Лёха поднялся. Ноги гудели. Хотелось посидеть ещё минут десять, а то и больше.
Алёна выскочила на галечную косу с факелом наперевес и, увидев Сумрака, побежала к нему. Лёха только и успел расставить ноги, чтобы сохранить равновесие, как девушка бросилась в объятия. Факел у неё забрал Дима.
— Лёша, я тебя больше никуда не отпущу! Слышишь?!
— Да всё хорошо, — Лёха смущённо улыбался. — Просто не рассчитались малость время.
Алёна отстранилась и Сумрак рассмотрел её лицо: бледное, глаза ввалились, но взгляд лучился радостью. То ли весь свой страх Лёха оставил по пути в каньон и обратно, то ли события последних дней так повлияли на него, но он нашёл в себе смелость поцеловать девушку. Алёна ответила на поцелуй.
— Гхм, — кашлянул Дима. — Лёха, Гавр идёт. Что говорить будем?
— Да как есть, так и скажем, — понизив голос ответил за Лёху Виталик.
Сумрак с трудом заставил себя убрать руки с талии девушки и сделать шаг назад. Он посмотрел на Алёну: к щекам её прильнул румянец, но болезненная бледность кожи никуда не делась.
— У вас что-то стряслось? — спросил Лёха.
— Нет, — Алёна поправила волосы, покосившись на Виталика и Диму. — Вернее да, но ничего страшного. Просто все решили выходить, как только вы вернётесь, а мы весь день разбирали снаряжении вводили в курс дела новеньких. Там что-то с барьером не так.
— В смысле? — удивился Дима, широко раскрыв глаза. — Как выходить? К-куда?
— Пусть выходят, — Виталик махнул рукой. — Я никуда не пойду.
— Почему? — На гальку вышел Гавр, следом за ним показался Жека и новенький — тот, что пытался напасть на иного с ножом.
— Да иди ты, Саня. — Виталик опёрся о рюкзак спиной, скрестив руки на груди. — Я не самоубийца.
— Что вы нашли? — спросил Жека.
Дима покосился на Лёху, мол, решай сам, что говорить, а что нет. Сумрак не видел смысла чего-то утаиваться: как ни крути, а все они были в одной лодке, которую изрядно раскачали Гавр с Жекой. Он быстро поведал о том, что группе удалось выяснить, а Виталик добавил деталей касательно скального маршрута.
— Трупы, говорите, — задумался Гавр. — Солома, что думаешь? Идём сейчас?
— Думаю, стоит дождаться утра, — ответил Жека, взъерошив волосы. — Мы все устали. Лезть на скалы в таком состоянии — гиблое дело, да ещё в темноте.
— К чему такая спешка? — Лёха всё ещё не понимал опасений туристов.
— Барьер, — коротко бросил Гавр. — Он стал двигаться. В нашу строну, а из пещеры полезла какая-то хрень.
— Хрень? — переспросил Дима.
— Туман, — кивнул Жека. — Густой, как молоко. Он дошёл до барьера и встал там.
— Рик тыкнул палочкой в него. — Гавр сделал протыкающий жест указательным пальцем. — И палочка рассыпалась в труху.
— Чё за хрень? Ну дела… — удручённо покачал головой Виталик.
— А Мия, чудик? — спросил Лёха.
— Не появлялись, — ответил Жека.
— Короче, — начал своей излюбленной фразой Гавр. — Кто на ногах не держится — дуйте спать. Хотя вы тут все, походу, такие. В общем, всем спать. Дежурных на барьер я поставлю. Экипировку из ящиков мы вроде раздали всем, раскладку по еде сделали — должно дней на десять хватить. Надо двигать. Не нравится мне этот туман.
В лагере было непривычно шумно: бухтовались верёвки, звенели карабины, шипели котелки на углях, проверялись палатки и бензиновые горелки. Лёхе на миг показалось, что он попал в базовый лагерь Эвереста: хоть там он никогда и не был, но именно таким себе его представлял — где кипела настоящая туристская жизнь. Благо, что среди товарищей по несчастью оказались ещё ребята, которые худо-бедно разбирались в альпинизме и теперь взяли на себя ответственность по сбору нужной экипировки. Виталик уже буквально кунял носом, он лишь бегло оценил приготовления, дал пару советов и, умяв банку сардины, ушёл спать.
Лёха тоже решил перекусить, так как завтракать он не любил, а завтра может так статься, что поесть не удастся вовсе. Алёна взялась за приготовление ужина, а он сидел у огня и смотрел на огонь, переваривая события минувшего дня.
К костру подошёл Жека. Блондин устал не меньше других и, судя по всему, тоже не спал днём после ночного дежурства.
— Ну, что ты теперь скажешь? — спросил его Лёха.
— В смысле? — удивился друг, присаживаясь на бревно.
— Ну тебя не смущает, что в ящиках оказалось куча снаряжения?
— Не знаю, — Жека мотнул головой. — Что-то пошло не так. Выходка Гавра. Лай и Рик. Они вмешались. Нарушили ход событий.
— Жека, — Лёха помахал рукой перед лицом друга. — Какой ход? Каких событий? Снаряга лежала в ящиках с самого начала. А ящики запечатали, так чтобы ни у кого не возникло соблазна свалить отсюда, с такой-то экипировкой.
— Да к тому, что всё это подстроено.
— Алён, ты ему говорила про деда? — спросил Лёха у девушки.
— Жека, твой чудик и тот дед с земляничной поляны — одно и тоже лицо, только разница в возрасте, но я узнал его и Алёна тоже.
— Может, грим какой? — предположила одногруппница.
— Может быть, — кивнул Лёха.
— Ну и что? — Жека развёл руками. — Что это меняет? Тут всё странно, если ты не заметил.
— Заметил, — ухмыльнулся Лёха. — Только вот какая-то логическая странность: появляется чудик, говорит путь открыт, открываются ящики, а там снаряга; мы идём к обрыву, и о чудо — там нас ждёт скала с пробитым кем-то маршрутом; а ещё спустя время оказывается, что барьер начинает двигаться, подгоняя нас к выходу. И туман этот. Вот не знаю как ты, а я вижу тут закономерность — нас ведут куда-то.
— Допустим, — сдался Жека. — И что ты предлагаешь?
— Идти, что же ещё. Будто у нас выбор есть. Но вот теперь я полностью солидарен с Гавром — надо бы изловить эту Мию и вытрясти из неё ответы.
— Ты забыл про пантеру — это раз. Два — мне почему-то кажется, что она уже не покажется.
— Да, я тоже так думаю. — Алёна сняла котелок с огня и стала разливать суп по тарелкам.
— Ну значит кого-то ещё. — Лёха помассировал виски. — Есть же тот мужик с дубиной, Катя, призраки… о последних не уверен, стрёмные они. В общем, я к тому, чтобы ты перестал приписывать всему сверхъестественное, Женя. У этого всего есть имя и что-то мне подсказывает — нас тут не смогут держать вечно.
— Твои слова, да Богу в уши, — скривился Жека. — В лагере при мне уже погибло семь человек. И поди знай сколько ещё туристов осталось там — за пещерой, в лесах. Да и бред это всё. Я не верю, что кто-то на Земле способен на такие фокусы. Это не виртуальная реальность, Лёха. Это взаправду всё.
— Знаю, оттого и страшнее вдвойне, — вздохнул Леха.
Спал Сумрак плохо. Ему снились кошмары: призраки, загнавшие его в тупик; затем Катя с совой на плече, которая преследовала Лёху вдоль реки; после водопад и пропасть, куда Лёха срывался, стоило ему подойти к обрыву. Разбудил Сумрака крик.
— Твою мать! — ругался Гавр. — Я так и знал! Чтоб вас всех!
Выбравшись из спальника, Лёха стал одеваться.
— Что там такое? — Алёна сонным взглядом смотрела по сторонам.
— Гавр матерится, — Лёха скорчил страшную физиономию.
— Наверное, не с той ноги встал, — хмыкнул Жека.
— Который час? — Виталик расстегнул спаренный спальник.
За плечом скалолаза Сумрак увидел Машу. Девушка смешно сморщила нос, и попыталась закрыть голову курткой, которая выполняла роль подушки.
«А Веталь времени даром не теряет, — подумал Леха. — Я спать хочу, спать хочу…»
Сумрак первым вышел из палатки. Утро выдалось холодным. На небе висели низкие свинцовые тучи, а туман уже успел отвоевать у лагеря треть, укрыв молочной пеленой дальние палатки. Лёха надеялся, что там никого не было.
— Кто видел их последним? — беленился Гавр, потрясая мачете.
Крепыш Рик стоял столбом, виновато понурив голову.
— Кого-то потерял, — усмехнулся Жека.
Долговязый успел поднять весь лагерь и теперь сонные лица туристов поочерёдно высовывались из палаток.
— Что ты горлопанишь? — спросил Жека.
— А, Хмурый, Солома. — Лицо Гавра расплылось в злобной ухмылке. — Вот с вас мне бы первых спросить.
— Да что случилось? — Лёха напрягся.
— Что случилось?! — Долговязый вонзил мачете в пенёк. — Кореша твои свинтили-то.
— Какие кореша? — Лёха повёл бровью.
— Те пятеро, которых ты впустил вчера утром.
— Что значит свинтили? — Жека огляделся.
— Ну то и значит: свалили, сделали ноги, встали на лыжи. Выбирай любое.
— Погоди, — Лёха нахмурился. — Куда они ушли. Как? Ночью?
— Да вот и я хотел бы знать — как? — Гавр бросил гневный взгляд на Рика.
— Да не видел я их! — вспылил крепыш. — Глаз не сомкнул! Не было никого. Только барьер двигался — я за ним следил всю ночь.
— Вот знал же, что тебе доверять нельзя, Лёша, — стиснув зубы протянул Гавр.
— Они не были иными, — Лёха сложил руки на груди. — Я не ошибся насчёт этого.
— Были не были… один хрен — не надо было их пускать.
— То-то я думаю: чего это ты вчера ходил вместе с тем малым весь вечер, — Сумрак встал в оборону. — Он из новеньких, а ты его сразу потащил слушать важные разговоры. Теперь козла отпущения ищешь?
— Чтоб тебя, — выругался Гавр. — Точно. Вот тварь. А казался нормальным пацаном.
— Чё, Гавр, — ухмыльнулся Жека, — сам лопухнулся, а теперь на нас всё валишь?
— Иди в пень, Солома. Все мы тут хороши.
— Ты уверен, что они именно свинтили? — спросил Лёха. — Может у них групповое посещение кустов.
— Не умничай, — буркнул Гавр. — Рюкзаков их нет.
— Треть верёвок они тоже забрали, — сообщил Виталик, изучавший всё это время ряд рюкзаков под большим навесом. — И железок они попёрли порядком. Вот скоты.
— Короче. — Гавр рывком выдернул мачете. — Собираемся. Надо догнать этих ублюдков. И тогда я за себя не отвечаю.
— Ты горячку не пори, — Жека вскинул руку. — Может они решили там станцию оборудовать, перила провесить.
— Ага, — долговязый сплюнул. — Пионеры. Ты, Солома, порой такое сморозишь. Собирайтесь.
— Дела-а-а, — протянул Виталик, почёсывая темечко.
Собирались туристы долго. В принципе, ничего удивительного, так как переход предстоял сложный и вероятно опасный, но Лёха себе места не находил. И переживал он вовсе не за свою репутацию: Сумрак не верил в то, что пятеро новеньких покинули лагерь преследуя какие-то корыстные цели; он переживал, что ребята могут попасть в передрягу. Лёха не стал озвучивать свои мысли, но предполагал, что новеньких толкнул на этот поступок именно Гавр, вернее его конфликт с Жекой. Только слепой бы не заметил — какие настроения витали в лагере. Видимо вчера эти новенькие что-то такое приметили и сделали соответствующие выводы. На их месте Лёха поступил бы, наверное, так же. Не даром лидер пропавшей пятёрки — Лёха не сомневался, что тот парень был у них за старшего — крутился вчера подле Гавра и слушал все разговоры. Жаль, конечно, но как есть. Впрочем, Лёха ещё надеялся нагнать беглецов и выслушать от них внятное объяснение.
Растянувшись в длинную цепочку, туристы направились к каньону. Первыми шли Дима с Виталиком, а замыкали Лёха с Жекой. Гавр же со своими задержался у холмиков на галечном берегу. Сумрак обернулся, бросив последний взгляд на лагерь, который успел стать ему домом — островком безопасности в этом злом и опасном мире. Пещеру и тропу с чашами рассмотреть не удалось: всё пространство перед палаточным городком затянуло туманом, который уже скрыл почти половину шатров.
К каньону Лёха подошёл, когда вниз уже спустилась добрая половина группы. Виталик стоял сверху и руководил работой. Сегодня альпинист закрепил целых пять верёвок, так что заминок на спуске не было. Дима ходил внизу вдоль барьера, а спустившиеся разбрелись вдоль одного из многочисленных ручьёв. Вдали у обрыва никого, лишь оранжевое пятно.
Лёха скинул рюкзак и решил посчитать общее количество туристов, так как ранее ему этого сделать не удавалось, ведь всем лагерем ребята редко собирались, а ходит по палаткам с описью Сумрак не хотел. Двадцать два человека, это вместе с отставшей группой Гавра. А если учитывать сбежавшую пятёрку, то двадцать семь. Не густо. На стоянке «Восточный Суат» туристов было больше, не менее пятидесяти. Хотя с чего Лёха решил, что все эти люди именно с той стоянки? Но в одном Сумрак был уверен наверняка: те, кто пришёл в лагерь — попали в этот мир прямиком из турпохода. Вот уж сходили в горы, так сходили.
— О чём задумался? — Жека бросил рюкзак рядом, оседлав его.
— Да так. — Лёха вырвал травинку и сунул её в рот. — Думаю, как нам всем повезло оказаться тут.
— И не говори, — друг кивнул и перевёл взгляд на Виталика. — Ну что? Видели кого-то?
— Нет, — скалолаз ответил не оборачиваясь, так как страховал спускавшегося туриста. — Вероятно, ушли на скалы. Отсюда не видно.
— Это там. — Лёха указал на левый край каньона, где гладкая скала поворачивала на девяносто градусов. — Возле пропасти есть выступ, где можно выйти на карниз и заглянуть за скалу — тропа идёт там.
— Я бы сказал трещина в породе, — добавил Виталик.
— А оранжевое пятно — это то, о чём я думаю? — Жека щурился, приложив ладошку козырьком ко лбу.
— Угу. — Лёха выплюнул травинку и стал вытаскивать снаряжение из рюкзака.
Позади послышалась суета и уже ставшее привычным от Гавра: «Твою мать!»
— Ну, что сидите?! — выдал долговязый тяжело отдуваясь после подъёма. — Туман, чтоб ему… он начал быстро двигаться.
Жека вскочил и побежал обратно.
— Он ещё не верит, — буркнул Гавр. — Ну, Хмурый, где эти беглые? Нашли?
— Нет, — Лёха мотнул головой, надевая беседку.
Долговязый отмахнулся, сбросил рюкзак и жадно припал к горлышку фляги.
— Когда он стал двигаться? — спросил Жека, вернувшись.
— Да хрен его знает. — Гавр промокнул испарину на лбу рукавом. — Снизу же не видно, я только на подъёме заметил.
— Так. — Виталик провёл быстрые манипуляции с карабинами и перестегнул верёвку в своё спусковое устройство. — Я тогда вниз, беру толковых ребят и бегом к карнизу. Начнём готовить станцию и прокидывать первую верёвку.
Пока одни отдыхали, а другие снимали верёвки, Лёха решил своими глазами взглянуть на туман. Он отошёл назад и спустился немного вниз по склону к отрытому участку. Туман клубился у реки в полукилометре. Лёха заметил, что молочная дымка заполнила собою всю долину, но у скал, стискивающих низину, туман редел. Какой-то быстрой скорости движения его Лёха не заметил, но эта штуку вполне могла смещаться рывками, так что стоило всё же поторопиться и уйти из долины на боковую скалу. Уж лучше висеть над пропастью, чем проверять на своей шкуре действие тумана.
Спустившись вниз, Гавр и Жека повели туристов к обрыву, а Лёха с парой ребят остались собирать верёвки. Алёна тоже хотела помочь, но Сумрак настоял на том, что сейчас ей стоит держаться блондина.
Водопад сегодня шумел громче, а потому уже за сто метров до обрыва туристам приходилось кричать, чтобы расслышать друг друга. У края Лёха заметил суету: Гавр активно жестикулировал руками, а Жека в ответ тыкал пальцем куда-то в сторону водопада.
«Что у них там снова стряслось?» — подумал Лёха, грустно вздыхая.
— Это вот его заслуга, — расслышал Сумрак слова долговязого, когда тот указал на него.
— Что снова не так? — спросил Лёха.
— Да идите вы все! — зло воскликнул Гавр и отошёл.
— Плохо дело, — блондин как-то странно посмотрел на Лёху. — Зря мы их пустили всё-таки.
— Да вы достали уже, — Лёха начинал заводиться.
Жека ещё что-то говорил, но из-за шума Сумрак не расслышал. Он обошёл кустарник и вышел к карнизу, где у стены спорили о чём-то Виталик и Дима.
— Что тут? — Лёха заглянул через плечо скалолаза.
Крюков не было. Сумрак точно запомнил место, где вчера стоял Дима, страхуя Виталика. Крюки отсутствовали.
— Всё хреново, Лёха. — Виталик простукивал камни возле трещины молотком. — Я не знаю зачем, но эти козлы либо сбили, либо выкрутили шлямбурные точки.
— Болты вчера люфтили, так что вполне могли просто выдернуть, — предположил Дима.
— Уверен, что они? — спросил Лёха.
— Да, — Виталик кивнул. — Я слазал туда дальше, за поворот — наши беглецы поднялись уже почти на середину.
— Но… — Лёха не знал, что сказать.
— Да уже всё равно. Надо выходить на край карниза и организовывать станцию там, пойду по временным закладным. Делать нечего.
— Туман, — сказал Лёха. — Нам надо всем срочно убираться из каньона.
— Нужно прокинуть хотя бы пару перильных верёвок, чтобы на скалу вышли все. Там сверху есть ещё полки. Что ж, будем как-то ютиться.
Виталик с Димой ушли к краю, а Лёха побрёл обратно, понурив голову. Неужели он ошибся?
— Лёш, не ходи туда. — Алёна ждала Сумрака у кустарника. — Пусть Гавр остынет.
— Ох… — выдохнул Лёха и опустился на землю. — Я устал от всего этого. Устал…
Девушка села рядом и положила голову Лёхе на плечо. Водопад шумел, а порывы ветра обдавали моросью, принося порой приглушённые голоса туристов.
Этот мир жаждал крови, не иначе.
