CreepyStory

3 место  7500  рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @KatrinAp В надёжных руках. Часть 1

4 место 6500  рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @Koroed69 Адай помещённый в бездну (часть первая из трёх)

5 место 5500 рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @ZippyMurrr Дождливый сезон

6 место 3500 рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @Skufasofsky Точка замерзания (Часть 1/4)

7 место, дополнительно, от Моран Джурич, 1000 рублей @HelenaCh Жертва на крови

Арт дизайнер Николай Геллер @nllrgt

https://t.me/gellermasterskya

сделает обложку или арт для истории @ZippyMurrr Дождливый сезон

Так же озвучку текстов на канале Призрачный автобус получают :

@NikkiToxic Заповедник счастья. Часть первая

@levstep Четвертый лишний или последняя исповедь. Часть 1

@Polar.fox Операция "Белая сова". Часть 1

@Aleksandr.T Жальник. Часть 1

@SenchurovaV Особые места 1 часть

@YaLynx Мать - волчица (1/3)

@Scary.stories Дом священника
Очень лесные байки

@Anita.K Белый волк. Часть 1

@Philauthor Рассказ «Матушка»
Рассказ «Осиновый Крест»

@lokans995 Конкурс крипистори. Автор lokans995

@Erase.t Фольклорные зоологи. Первая экспедиция. Часть 1

@botw Зона кошмаров (Часть 1)

@DTK.35 ПЕРЕСМЕШНИК

@user11245104 Архив «Янтарь» (часть первая)

@SugizoEdogava Элеватор (1 часть)
@NiceViole Хозяин

@Oralcle Тихий бор (1/2)

@Nelloy Растерянный ч.1

@Skufasofsky Голодный мыс (Часть 1)
М р а з ь (Часть 1/2)

@VampiRUS Проводник

@YourFearExists Исследователь аномальных мест

Гул бездны

@elkin1988 Вычислительный центр (часть 1)

@mve83 Бренное время. (1/2)

Если кто-то из авторов отредактировал свой текст, хочет чтобы на канале озвучки дали ссылки на ваши ресурсы, указали ваше настоящее имя , а не ник на Пикабу, пожалуйста, по ссылке ниже, добавьте ссылку на свой гугл док с текстом, или файл ворд и напишите - имя автора и куда давать ссылки ( На АТ, ЛИТрес, Пикабу и проч.)

Этот гугл док открыт для всех.
https://docs.google.com/document/d/1Kem25qWHbIXEnQmtudKbSxKZ...

Выбор для меня был не легким, учитывалось все. Подача, яркость, запоминаемость образов, сюжет, креативность, грамотность, умение донести до читателя образы и характеры персонажей, так описать атмосферу, место действия, чтобы каждый там, в этом месте, себя ощутил. Насколько сюжет зацепит. И много других нюансов, так как текст идет для озвучки.

В который раз убеждаюсь, что авторы Крипистори - это практически профессиональные , сложившиеся писатели, лучше чем у нас, контента на конкурсы нет, а опыт в вычитке конкурсных работ на других ресурсах у меня есть. Вы - интересно, грамотно пишущие, создающие сложные миры. Люди, радующие своих читателей годнотой. Люблю вас. Вы- лучшие!

Большое спасибо подписчикам Крипистори, админам Пикабу за поддержку наших авторов и нашего конкурса. Надеюсь, это вас немного развлекло. Кто еще не прочел наших финалистов - добро пожаловать по ссылкам!)

Дорога была долгой — третий день пути от реки, где он нашёл его, истекающего кровью, среди тел наёмников Совикуса. Раны Святослава — глубокие разрезы на плече и боку, оставленные топором и мечом, — начали гноиться, их края покраснели, кожа вокруг вздулась, источая резкий, кислый запах гнили, что смешивался с влажным ароматом леса. Андрей остановил жеребца у ручья, чьи воды журчали тихо, перекатываясь через гладкие камни, покрытые мхом. Он спешился, его ряса, серая от пыли и пятен засохшей крови, зацепилась за седло, ткань затрещала, но он не обратил внимания. Его сердце билось рвано, грудь сжималась от смеси тревоги, усталости и странной, почти священной ответственности, что легла на него с того момента, как он увидел этого воина, лежащего в грязи, но всё ещё живого.

— Держись, брат, — прошептал Андрей, его голос дрожал, он опустился на колени рядом со Святославом, осторожно развязывая верёвки. — Свет Люминора с нами. Я не дам тебе уйти.

Он снял воина с седла, его руки дрожали под тяжестью тела, что было холодным и липким от пота и крови. Святослав рухнул на траву с глухим стуком, его грудь едва вздымалась, каждый вдох был мучительным, как скрип старого дерева под ветром. Андрей сорвал кусок своей рясы, уже изодранной от пути, и смочил его в ручье, холодная вода обожгла пальцы, но он не дрогнул. Он поднёс ткань к ранам Святослава, осторожно вытирая гной, что сочился из-под разорванной кожи, жёлтый и густой, с белыми прожилками. Его взгляд упал на опарышей — маленьких, белых, извивающихся личинок, что копошились в гное, их тела блестели от влаги. Андрей замер, его рука дрогнула, сердце сжалось от отвращения, но он не убрал их.

Он знал — видел это в деревнях, когда чума пожирала тела живых, а лекари оставляли опарышей в ранах, чтобы те выели мёртвую плоть, очищая путь для исцеления. Его желудок скрутило, горло сжалось, как будто сам воздух стал ядом, но он сжал зубы, его пальцы стиснули мокрую ткань, капли воды стекали по запястью. "Люминор, прости меня," — подумал он, его разум кричал от ужаса перед этим выбором, но вера шептала, что это милосердие. Он оставил опарышей, их извивающиеся тельца копошились в ранах, пожирая гниль, и он молился, чтобы это дало Святославу шанс, пусть даже малый. Андрей вытер пот с его лба, его пальцы дрожали, слёзы жгли глаза, но он сдержал их, его голос был хриплым, полным боли:

— Ты сильный, Святослав. Ты выстоял там, у реки. Выстоишь и сейчас. Я найду помощь… Диана ждёт нас.

Святослав не ответил, его глаза были закрыты, веки дрожали, как будто он боролся с тьмой, что тянула его вниз. Андрей сжал символ Люминора на шее, деревянный диск с вырезанным солнцем, тёплый от его ладоней, и шепнул молитву, его голос дрожал, но был твёрд:

— Свет Люминора, храни его душу. Дай мне силу довести его до спасения. Не оставь нас в этой ночи.

Он перевязал раны грубыми тряпками, что нашёл в седельной сумке, их края пропитались кровью и гноем, но он затянул узлы, надеясь, что это остановит смерть, что кралась к Святославу. Его руки дрожали, грудь сжималась от ужаса — он видел, как воин угасает, его кожа бледнела, дыхание становилось реже, но вера, как тонкий луч в ночи, держала Андрея. Он не мог потерять его — не этого человека, что отдал всё, чтобы спасти Диану, не эту душу, что ещё могла вернуться к свету.

***

Святослав лежал в забытьи, его разум плыл в тёмной реке, где боль и холод растворялись, уступая место мягкому теплу. Ему снилась его семья — поле у деревни, где солнце золотило высокую траву, а ветер нёс сладкий запах свежескошенного сена и цветущих трав. Его жена, Элина, стояла у порога их дома, сложенного из крепких брёвен, её длинные русые волосы развевались, как шёлк на ветру, зелёные глаза блестели теплом, как лесные озёра в полдень. Она улыбалась, её руки месили тесто в деревянной миске, мука белела на её тонких пальцах, оставляя следы на фартуке, а голос, мягкий и звонкий, звал его:

— Святослав, иди домой. Хлеб готов, пахнет на всю деревню.

Рядом бегал их сын, маленький Ярек, его светлые кудри прыгали, пока он гонялся за жёлтой бабочкой, что порхала над цветами, его смех звенел, как колокольчик на ветру, наполняя сердце Святослава покоем, которого он не знал с той ночи, когда всё рухнуло. Он шагнул к ним, его сапоги мягко ступали по траве, боль ушла, раны исчезли, его кольчуга сменилась простой рубахой, пахнущей солнцем и домом. Элина подняла взгляд, её улыбка стала шире, она протянула руку, её пальцы коснулись его щеки, тёплые и мягкие, как первый луч весны:

— Ты вернулся, мой воин. Я ждала тебя.

Ярек бросился к нему, его маленькие ручки обняли его ноги, он запрокинул голову, его голубые глаза сияли, голос был звонким, полным радости:

— Папа, пойдём ловить рыбу! Ты обещал мне удочку!

Святослав опустился на колено, его ладонь легла на голову сына, пальцы утонули в мягких кудрях, он улыбнулся, его грудь наполнилась теплом, что он не чувствовал годы:

— Пойдём, мой мальчик. Сегодня у нас будет пир — рыба, хлеб и мёд.

Он был умиротворён, впервые за долгие годы скитаний, впервые с той ночи, когда война забрала всё. Солнце грело его лицо, ветер шептал в траве, небо было чистым, голубым, как глаза Ярека, и он знал — это дом, это покой. Его семья была здесь, живая, тёплая, настоящая, их голоса смешивались с пением птиц, запах хлеба обволакивал его, как объятия, и он чувствовал, что может остаться здесь навсегда.

Но сон дрогнул, как стекло под ударом молота. Тени сгустились на горизонте, солнце потемнело, его свет стал багровым, как кровь, ветер стал холодным, неся запах гари, железа и смерти. Элина повернулась, её улыбка исчезла, лицо побледнело, глаза расширились от ужаса, она крикнула, голос сорвался в пронзительный визг:

— Святослав, беги! Они идут!

Он обернулся — из леса, чьи деревья вдруг стали голыми и чёрными, вышли фигуры, их плащи развевались, как крылья ворон, мечи сверкали в тусклом свете, лица скрывали тени под капюшонами, но глаза горели жёлтым, как у хищников. Наёмники. Их шаги гудели по земле, как барабаны войны, топот сапог отдавался в груди, они ворвались в деревню, их голоса были грубыми, полными дикой злобы:

— Режь всех! Никого не оставляй!

Святослав бросился к семье, его руки потянулись к мечу, что всегда висел у пояса, но пояс был пуст — оружие исчезло, его пальцы схватили воздух, паника сжала горло. Элина схватила Ярека, прижала к груди, её руки дрожали, она кричала, её голос надломился:

— Нет! Пожалуйста, не трогайте его!

Наёмник с длинной косой, что свисала из-под капюшона, шагнул к ней, его меч взлетел, лезвие блеснуло, как молния, и вонзилось в её грудь с хрустом, пробив кость и плоть, кровь хлынула, багровая струя залила её белое платье, она рухнула на колени, её руки выпустили сына, пальцы судорожно сжались в траве, глаза остекленели, уставившись в пустое небо. Ярек закричал, его тонкий голос был полон ужаса, он бросился к матери, его маленькие ручки тянулись к ней, но топор другого наёмника, с лицом, покрытым шрамами, опустился на его голову, череп раскололся с влажным треском, как глиняный горшок, кровь и мозг брызнули на траву, его тело упало рядом с Элиной, маленькие пальцы дёрнулись в последней судороге и затихли. Святослав рванулся к ним, его ноги вязли в земле, что стала трясиной, он кричал, его голос сорвался в хрип, полный беспомощной ярости:

— Нет! Не трогайте их! Я убью вас!

Но он был бессилен — его руки не слушались, ноги не двигались, он падал, его пальцы царапали грязь, что липла к коже, как смола, а наёмники смеялись, их голоса были как вой волков, гулкий и злобный, эхом отражаясь от горящих домов. Огонь вспыхнул в деревне, крыши занялись пламенем, языки огня взметнулись к небу, дым поднялся чёрным столбом, закрывая солнце, крики жителей — женщин, детей, стариков — тонули в рёве пожара, их голоса обрывались один за другим. Святослав рухнул на колени, его грудь разрывалась от боли, слёзы текли по щекам, смешиваясь с грязью, он смотрел на тела жены и сына, их кровь впитывалась в землю, их лица застыли в ужасе, и он ничего не мог сделать. Кошмар пожирал его, как тьма, что пришла за его душой, его разум кричал, но тело оставалось немым, беспомощным свидетелем конца.

***

Андрей вздрогнул, когда Святослав застонал во сне, его хрипы стали громче, тело дрогнуло, как будто он боролся с невидимым врагом, что душил его в кошмаре. Священник сжал его руку, её кожа была холодной, липкой от пота, он шепнул, его голос дрожал от тревоги:

— Держись, брат. Это только сон. Свет с тобой.

Он поднял воина, его руки дрожали под тяжестью, осторожно привязал к седлу, верёвки скрипели, впиваясь в ткань его рясы, что уже висела лохмотьями. Жеребец фыркнул, его копыта били землю, нетерпеливо перебирая ногами, Андрей вскочил в седло, его сердце сжималось от страха и надежды, он гнал коня вперёд, к деревне, что виднелась за холмами. Дорога тянулась ещё день, лес сменился полями, где трава пожухла от первых заморозков, ветер нёс запах сырости и земли, и наконец он въехал в Каменный Ручей — маленькую деревню у реки, чьи дома из грубых брёвен и соломы теснились вдоль узкой тропы, что вилась между колодцем и сараями.

Он остановился у колодца, его ноги дрожали от усталости, он снял Святослава с седла, положив его на телегу, что стояла рядом, её доски скрипели под весом, покрытые пятнами старой краски и грязи. Жители — угрюмые мужчины в грубых рубахах, пахнущих рыбой и дымом, и женщины в выцветших платках, чьи лица были изрезаны морщинами от тяжёлой жизни — бросали на него настороженные взгляды, их руки замерли над вёдрами и корзинами. Андрей шагнул к ним, его ряса шуршала, символ Люминора качнулся на шее, голос был хриплым, полным отчаяния:

— Мир вам, добрые люди. Мне нужен лекарь. Этот человек умирает. Его раны гноятся, он едва дышит.

Мужчина с густой бородой, чьи руки были узловаты от работы с сетями, подошёл ближе, его сапоги оставляли следы в грязи, глаза сузились, голос был холоден и груб:

— Нет лекаря у нас, святой отец. Ближайший — в двух днях пути, у рыбацкой деревушки Сольвейг. Илларион зовут. Говорят, он сильный, лечит то, что другим не под силу. Чудеса творит, будто свет в руках держит.

Андрей кивнул, его взгляд упал на Святослава, чья грудь едва вздымалась, гной сочился через тряпки, их края пожелтели, запах гнили усилился, смешиваясь с сыростью воздуха. Он знал — два дня пути убьют его, Святослав не переживёт тряски, его дыхание было слишком слабым, кожа холодела с каждым часом. Андрей сжал символ Люминора, его пальцы дрожали, он чувствовал, как надежда ускользает, но вера держала его, голос был тих, но твёрд:

— Спасибо вам. Мы подождём. Он не выдержит дороги сейчас. Надо дать ему время.

Он отвёл телегу к сараю, где ветер не доставал, его деревянные стены были покрыты мхом, солома на полу пахла сыростью и старым сеном. Андрей уложил Святослава на грубый тюк, подложив под голову свой плащ, его руки дрожали, он сел рядом, его пальцы сжали голову воина, молясь, чтобы свет дал им время. Его сердце болело, слёзы жгли глаза, но он шептал молитвы, его голос дрожал, полный надежды и страха:

— Люминор, сохрани его. Дай нам шанс найти Иллариона. Пусть он живёт, чтобы увидеть свет.

***

В это время, в Зале Люминора, где золотые лучи стен сияли, как звёзды в сердце мироздания, богиня жизни Аэлис стояла в стороне, её длинные волосы, цвета молодой травы, струились до пола, глаза, тёплые и карие, блестели тревогой. Она смотрела в хрустальный пол, что отражал мир смертных, её взгляд был прикован к Андрею и Святославу, что лежали в сарае Каменного Ручья. Её платье, сотканное из лепестков цветов, что никогда не увядали, шевелилось, как живое, светлячки, рождённые её дыханием, кружились вокруг, их сияние было мягким, как утренний свет.

Люминор, бог Света, восседал на троне из белого пламени, его золотые волосы сияли, как солнце, глаза, глубокие, как небеса, были суровы. Он поднял руку, его голос был тёплым, но непреклонным:

— Аэлис, сестра, не вмешивайся. Время их ещё не пришло. Пусть смертные идут своим путём. Мы не можем нарушить волю судьбы.

Аэлис шагнула вперёд, её светлячки затрепетали, голос был мягким, но полным боли: — Люминор, он умирает. Этот воин отдал всё, чтобы защитить Диану, ключ к нашему свету. Его душа горит, но тело угасает. Я не могу смотреть, как он уходит в тьму.

Люминор покачал головой, его жезл мигнул, свет стал ярче:

— Нет, Аэлис. Мы наблюдаем. Святослав — часть их испытания. Если он выживет, это будет их воля, не наша. Диана найдёт свой путь, а с ним или без него будет зависить не от нас.

Аэлис сжала кулаки, её светлячки закружились быстрее, она отвернулась, её взгляд упал на хрустальный пол, где Андрей молился над телом Святослава. Её сердце сжалось, она шепнула, так тихо, что Люминор не услышал:

— Прости меня, брат. Я не могу ждать.

Она протянула руку, её пальцы дрогнули, светлячок, крошечный, как искра, вылетел из её ладони, незримый для Люминора, чей взор был обращён к карте небес. Светлячок спустился в мир смертных, проскользнул сквозь тени сарая и коснулся груди Святослава, его сияние растворилось в его коже, тонкая нить жизни заструилась в его венах, поддерживая дыхание, что почти угасло. Аэлис знала — это тайна, что она скрыла от брата, но её сострадание было сильнее приказа. Она шепнула, её голос был как ветер в листве:

— Живи, воин. Твой свет ещё нужен ей.

Святослав дышал, его грудь поднималась чуть сильнее, но он оставался в забытьи, а Андрей, не ведая о милости богини, продолжал молиться, его вера была единственным, что держало его в этой ночи.

Продолжение следует…

Там, за последней дверью, когда-то давно, она сама сидела за партой и ждала учителя, так же, как сейчас ждут её.

Дети сидят, пригнув головы, и с любопытством смотрят на неё. Их глаза светятся в полумраке, красные, фиолетовые, оранжевые, а ручки с черными когтями скребутся о парты.

— Здравствуйте, класс! — она ставит портфель на стул и снимает пальто. — Дежурный, журнал.

Девочка с белыми глазами швыряет ей на стол тетрадь.

— Кто отсутствует? — Спрашивает Анна, не смотря на класс. Ей все еще жутко смотреть на эти мертвые, выжженные лица.

— Все на месте, — скрежещет та же девочка.

Анна сама это знает. Каждого поименно. Завтра всё повторится снова. А потом еще и еще, пока она не отбудет свое наказание.

Внутри нее все трясется и дрожит, но она не позволяет себе выдать страх.

— Что мы вчера прошли? — задает она новый вопрос.

— Как правильно поджечь класс, — хором отвечают дети.

— Ка... — голос ее всё же дрожит. Анна откашливается, и продолжает: — Как поджечь класс?

— Вы нам расскажите, Анна Васильевна!

— Надо убедиться, что все пройдет как надо, — говорит Анна, а в голове всплывает картина как она осторожно поливает сворованным у деда бензином деревянные полы под каждым стулом, смачивает тряпкой парты. И ждет, когда прозвенит звонок и класс наполнится учениками. Последний урок, вторая смена, единственный класс, оставленный на дополнительное занятие.

— Да-да, Анна Васильевна, убедиться, что все пойдет по плану, — в унисон кивают дети.

— Потом... — она снова кашляет. Там, давно, в класс вбегают гадкие одноклассники, а следом входит учитель, молодая, сразу после института. Злобная стерва. Она морщится от запаха, сразу идет к окну и безуспешно пытается его открыть. Ана бежит к выходу, запирает снаружи дверь. Как непредусмотрительно оставлять ключи на виду! И достает спички. "Куркина! А ну вернись! Открой дверь, дура! Я же тебя..." Аня улыбается. Как дети сейчас напротив неё. И чиркает спичкой.

Класс горит ярко. Дети внутри кричат, толкают двери, ломают стекла. Но за ними решетки. Сторож прибегает слишком поздно.

— Потом убедиться, что никто не выжил.

— Никто, никто! — кивают дети. — Только ты!

— Только я, — шепчет Анна.

Там, давно, она сидит на мраморном крыльце и улыбается. Стерва учительница больше не будет ее обзывать. Тупые одноклассники не смогут над ней издеваться. Теперь она будет лучшей ученицей. Папа будет ею гордиться, она смогла дать отпор, как он ей говорил, сама разобралась с проблемами. Аню переполняет радость от криков и треска огня. Пахнет горелым мясом и костром. Пахнет новой жизнью.

— А теперь мы! — кричат дети.

— А теперь вы, — обреченно соглашается Анна.

Дети срываются с мест единой волной и хватают её острыми когтями. Их зубы впиваются в ее плоть и рвут от нее кусочки. Анна отбивается, кричит, задыхаясь без воздуха, но их слишком много. Ее ложат на пол и поливают бензином. Раны жжет, в рот заливается пахучая жидкость, дети пляшут вокруг, сцепившись руками, и поют:

"Что дала, то и возьмешь, что дала, то и возьмешь, что дала, то и возьмешь!"

Анна кашляет, пытается встать, но её пинают десятки ног. Окна захлопываются, звеня стеклами, в дверь входит та самая белобрысая стерва. Ее лицо обожжено, глаза цвета огня, челюсть обнажена, видны ровные белые зубы в вечном оскале. Она плотно прикрывает дверь, пока Анна барахтается на полу, вынимает один глаз и бросает в неё.

Глаз взрывается искрами, бензин на Анне вспыхивает и она горит. Горит, как чучело на масленицу, кричит от боли, задыхаясь от запаха собственной плоти, а дети пляшут вокруг, смеются и поют, поют, пока их пение не сливается в единый вой.

***

Анна открывает глаза.

— Пора, — говорит голос.

Она уже не спрашивает и не спорит. Только готовится, собирает себя внутри по кусочкам, ищет ту часть, которая может и должна ее спасти. И снова не находит.

Она поднимается по мраморному крыльцу с отбитой плиткой...

"Мои детские кошмары" - это жуткая история про призраков, галлюцинации и мистические тайны, которая не оставит равнодушными любителей крипоты!

1 часть тут

Предыдущая часть тут

Часть 6

Не знаю, кто подавал мне эти знаки, но они уже начинали меня предельно заёбывать. Я выбросил синий листок в окно, завёл машину и поехал, уверенный лишь в том, что мне нужно узнать правду.

Мама была очень ошеломлена моим быстрым прибытием и даже несколько раз уточнила, не садился ли я в машину.

- Есть хочешь? – Спросила она. – Я тут голубцы приготовила.

- Не откажусь. – Я прошёл вслед за мамой на нашу небольшую кухню и присел за стол. – Так что, расскажешь мне про квартиру?

- Ох, что же ты к ней так привязался? – Она тяжело вздохнула, но продолжила. – В девяностых мы её купили. Сам знаешь, какое было время. А нам нужно было где-то жить, потому что почти оказались на улице. Ну, и подвернулся тот вариант. Дешёвая была до жути. Мы понимали, что в чём-то есть подвох, но тогда не до этого было. Морально были готовы и к клопам и к тараканам. Первые месяца, наверное, два или даже три всё было нормально. Мы перетащили вещи, даже о ремонте начали подумывать… Но потом… - Мать поджала губы и вместо продолжения стала накладывать еду в тарелку.

- И что потом? – Намекнул я, что надо продолжать.

- Потом странности стали происходить. Сперва ты сказал, что у тебя в комнате бегают какие-то жуки с человеческими лицами. Мы сразу подумали на тараканов, а лица… ну, на детское богатое воображение спёрли. Обработали твою комнату, ты тогда с нами спал. Помню, в одну ночь я шла в туалет и увидела, как твой резиновый мяч катится по гостиной, хотя он должен был быть в твоей комнате в коробке с игрушками. Тогда не придала этому значения. Не стала даже задумываться, как он тут оказался. Но дальше стало хуже. Иногда по ночам стал слышаться топот, словно, кто-то перебегал гостиную и останавливался. Отец твой спал и не слышал, а на утро говорил, что я просто переутомилась. Я даже сперва верила ему. Один раз я оставила тебя одного дома. Выскочила в магазин, буквально, на десять минут. Возвращаюсь и вижу, как ты сидишь в углу бледный весь, трясёшься. Я тебя успокаивать стала, спросила, что случилось, а ты отвечаешь “мама, на меня стены смотрят”. Ох, ужас, как вспомню… Я тебе объяснила, что у стен нет глаз, вроде, успокоился. Я решила сводить тебя к психологу. Но он ничего странного не заметил в твоём поведении. А тебе после этого начало становиться только хуже. Ты боялся спать один в своей комнате, постоянно к нам прибегал ночью, говорил, что слышишь жуткий шёпот, что у тебя руки из пола вырастают, что игрушки сами играют с собой… В общем, жути ты тогда нам рассказывал, и мы не знали, что делать. – На этом моменте мама снова замолкла.

Я тоже молчал, переваривая услышанную информацию. Да уж, получается, что у меня были галюны, или в квартире реально творилась чертовщина?

- Я поняла, что надо съезжать в одну ночь, когда твой отец был на дежурстве. Ты заснул рядом со мной, а мне не спалось. Лежала так, наверное, часа два и стала ощущать, что мне как-то некомфортно находиться тут, не знаю, почему. Решила сходить на кухню, сделать чаю, тихо, чтобы тебя не разбудить. А когда вернулась, то увидела, что перед кроватью стоит какая-то женщина в чёрном балахоне. И не просто стоит, а прямо согнулась над тобой спящим и, словно, что-то шепчет тебе. А ты во сне прям постанываешь, словно, тебе больно. Я так перепугалась! Сказала ей, чтоб она от тебя отошла. Даже не подумала спросить, кто она. Просто попросила отойти. А эта женщина повернула ко мне лицо, и я обомлела: у неё ни рта, ни носа не было. Лишь глаза, чёрные такие, жуткие. Я тогда что-то схватила, не помню, что именно, и кинула в неё, а она просто растворилась в воздухе. Растаяла, как призрак… Я бегом к тебе, разбудила тебя и увела из квартиры. Напросилась к соседям, чтобы переждать ночь. А утром мы съехали. Вот и всё. – Закончив жуткий рассказ, мама закусила губу.

Я прекрасно знал, что она так делает, когда нервничает или что-то недоговаривает. Вот, что действительно можно было назвать вредной привычкой, а не это ваше курение.

- И что, всё? – Спросил я.

- Потом мы переехали к другу отца. Жили там около недели. Потом на съёмную однушку перебрались по знакомству. А через год купили эту квартиру.

Почему-то мне всё равно казалось, что мама рассказала не всё. И более того, меня терзали смутные сомнения, что это связано со мной. Поэтому я задал вопрос, который у меня вертелся на языке:

- А я? Что со мной было после переезда?

- Тебя мучали галлюцинации, страхи. Ты по-прежнему боялся спать один. Начал мочиться в штаны. Часто кричал во сне. Мы не знали, что делать. Обошли, наверное, всех детских психологов и психиатров в городе. Даже лечиться пробовали. А потом одна моя знакомая посоветовала бабушку-заговорщицу. Мол, исцеляет от злых духов. Я не особо в это верила, но после той поганой квартиры даже думать не стала – отвела тебя к ней. Она сказала приводить тебя каждый день в течение месяца. И я водила, а она заговаривала. Наверное, по часу каждый день уходило. И тебе действительно стало лучше. Начались улучшения, а потом и вовсе всё прошло. Поэтому после всего пережитого я изменила своё мнение и во многое стала верить. Есть в этом мире вещи, которые непонятны нашему разуму. И лучше с ними никогда не сталкиваться.

- Да уж. – Я устало протёр лицо. – Удивительно, что я совершенно этого всего не помню.

- Видимо, в этом заключался заговор. Может, я зря тебе это всё рассказала. – Мать пожала плечами и заметила у себя в руке тарелку с голубцами. – Надо подогреть…

Умяв еду, я поблагодарил маму и сказал, что мне пора.

- Только не принимай близко к сердцу мой рассказ. Что было, то было. Тебя же сейчас ничего не беспокоит? – Спросила с заботой она, провожая меня.

- Нет. – Я слабо улыбнулся. – Всё хорошо. А где была эта квартира?

- Далеко… На Армейской… Ты же не вздумал в неё возвращаться?!

- Не волнуйся. – Успокоил я маму. – Просто так спросил. Ну, до свидания!

- Пока, Андрюш!

Когда я вышел из подъезда и вдохнул полной грудью, то понял, что мне жутко не хватает сигарет. Поэтому я отправился в магазин за пачкой. Да уж, пять лет мы не виделись…

Топая в магазин, я всё никак не мог выбросить из головы всё рассказанное мамой. Нужно признать: я обманул её. Я собирался вернуться в эту квартиру.

Продолжение следует...

Прочитать книгу полностью и бесплатно можно тут: https://author.today/work/394832

Прочитать серию "Многоэтажек", по вселенной которых написана эта книга: https://author.today/work/360911

Также есть телеграм-канал с моими произведениями. Там части выходят быстрее, чем на пикабу! Канал: https://t.me/aronb2024

Поблагодарить автора за писанину можно тут: https://pay.cloudtips.ru/p/5fb8fda8

Впереди показались крыши домов, они подъезжали к месту отдыха. До знакомой машины, оставалось полсотни метров.

— Поля, — заговорил Толя. — Нам надо зайти в дом, забрать вещи, у нас там документы.

Она про это и забыла, за суматохой она забыла про свои документы, которые были в доме. Единственное в чем она засомневалась, а есть ли у них время на это, и не догонит ли их тот монстр пока они будут в доме.

— Блин. Ладно сейчас остановлюсь.

Доехав до дома, Полина остановилась прямо посреди дороги, учитывая сколько здесь машин, она точно никому не помешает.

Еще подъезжая к дому, Толя заметил одну странность. Он помнил что выбегал из дома в спешке и забыл закрыть калитку, он оставлял ее нараспашку. Сейчас, она была прикрыта, конечно ее могло закрыть и от обычного ветра, но за все время что Толя стоял на улице, он не почувствовал ни одного достаточно сильного порыва чтобы захлопнуть ворота.

Толя сомневался, стоит ли говорить об этом девушкам, чтобы лишний раз не пугать их своими наблюдениями, но он всё же рассказал.

— Вдруг это хозяин дома вернулся? Мы же его так и не нашли. — предположила Поля.

Толя не успел рассказать про человека из подвала, успеет позже, когда они будут в доме.

Все трое вышли из машины, Толя первым направился к калитке и аккуратно открыв дверцу, зашел внутрь. Следующей зашла Юля. Полина посмотрела назад, монстра который гнался за ними, пока не было. Полина зашла на участок последней и прикрыла за собой дверь.

Юля прекрасно расслышала слова Толи, возможно кто-то пришел в дом. В ней зародилась надежда, призрачная, но всё же, вдруг это Гриша. Добрался сюда чтобы спасти ее, спасти от этого монстра. Но также она соблюдала осторожность, вдруг это не он, тогда спешить нельзя. Эта осторожность не давала ей обогнать Толю и первой забежать в дом.

Толя подошел к двери, тут он уже не помнил, оставлял он ее открытой или нет. Он просто взялся за ручку и потянул дверь на себя. Он зашел внутрь первым, Юля была второй.

Зайдя за Толей, она услышала смесь звуков. Часть из них была со второго этажа, часть спереди, из одной из комнат. Юля хотела крикнуть, позвать того кто на втором этаже. Толя остановил ее поднеся к своим губам указательный пальцем.

— Щщщ.

Юля поняла чего именно хочет Толя. Вслушавшись в звуки, Юля поняла что это были шаги, шарканье, затем захлопнулась дверь. Шаги переместились в сторону лестницы, кто-то стал спускаться. Показались ноги, затем шорты, Юля их сразу узнала, это был Гриша.

Он спускался и не сразу их заметил. Он задумался и не обращал внимания на звуки снизу. Лишь когда он, почти спустился вниз, Юля его окрикнула.

— Гриша.

От неожиданности он подпрыгнул на месте и чуть не упал с последней ступеньки. Обернулся на голос, затем соображая с секунду кто перед ним стоит, расплылся в улыбке. Он шагнул навстречу Юле, она подбежала к нему и они обняли друг друга.

Слезы прыснули из ее глаз.

— Дорогой!

Она прижалась к нему всем телом.

— Всё хорошо малыш. Я тебя нашел. Слава богу.

Голос кго оставался при этом серьезным и мрачным.

— Что произошло Гриша, где макс? Как ты тут оказался?

Гриша не знал как ответить хотя бы на один вопрос. Случившееся с ними, было нелегко объяснить.

— Я. — начал Гриша и запнулся. — Я не знаю как тебе всё рассказать. Слишком много всего случилось.

Гриша посмотрел на остальных.

— Я рад что вы целы.

Только сейчас он понял что нет Марины.

— А где Марина?

— Потерялась. — почти шепотом произнесла Поля.

Она сама удивилась тому, как она это сказала. Выглядело так, будто она оправдывается, будто это она потеряла свою подругу.

— Гриш, а где Макс? — спросил Толя.

— Наверху, ему нездоровится.

Отпустив Юлю, Гриша указал пальцем на лестницу.

— Что с ним? — выразил вновь свое беспокойство Толя.

— Пошли присядем где-нибудь и поговорим.

— Пойдем на кухню. Я жрать хочу.

Гриша кивнул.

Зайдя на кухню, все увидели небольшой беспорядок, аптечку лежавшую на столе, куски бинта и следы крови на полу. У Поли сложилось впечатление, что здесь будто несколько раз брызнули из распылителя с красной краской и оставили всё это сохнуть на полу.

— Что здесь произошло? — вновь спросил Толя.

Весь рассказ занял не больше десяти минут, Гриша не стал рассказывать все подробности. Максимально кратко и информативно. Про монстра, блуждание по лесу, и самое основное, то что случилось на озере. Пока он рассказывал, он то и дело запинывался, его голос дрожал, но он не останавливался пока не рассказал всё что мог вспомнить и посчитал нужным для рассказа.

В ответ он услышал более длинную историю, историю того что произошло у его друзей. Он слушал внимательно, не перебивая, лишь иногда вставляя тот или иной вопрос.

Прошло еще минут десять.

Полина стояла у окна, все остальные сидели на стульях стоявших округ обеденного стола.

— Так значит Макс заражен этой болезнью? — аккуратно, выбирая слова спросила Юля.

— Выходит так. Его нога и общее состояние на это жирно намекают.

— Нам надо попробовать свалить отсюда. Взять Макса и попробовать выехать из деревни, мешкать нельзя, мы и так потеряли много времени.

— Не думаю Толь что это возможно. — ответил Гриша. — Если бы мы поехали сразу как встретились, не теряя времени, то возможно смогли бы проскочить пожар, но сейчас, спустя.

Гриша посмотрел на часы, которые весели прямо над дверью, после чего продолжил.

— Двадцать минут, я думаю там уже все горит, причем дальше этого выезда с озера. К тому же, чтобы выбраться, нужно будет пробиться через эту страшную сходку местного населения.

Он вновь обвел взглядом окружающих.

— Ну а теперь скажите мне ваши варианты того, как нам поступить?

Все молчали.

В обычной ситуации, яйцо и зараженные, показалось бредом. Сейчас, пережив эти пугающие события, они приняли этот, как сказал Гриша, кокон, за факт. Весь их текущий план, был под угрозой.

— Слушай Гриша, а ты сможешь проехать вообще по дороге? Сразу второй вопрос, если да, сможем ли мы снести эту так сказать проблему машиной и проехать дальше?

Гриша задумался.

Разогнаться может и можно, шестьдесят может и выйдет, но при условии хорошего разгона и более менее хорошей поверхности. А вот снести всё, это другой вопрос. Если взять за основу, то что кокон находится у воды, расстояние до травы и кустов в том месте приблизительно метров десять, учитывая сколько там тел, прорваться вполне возможно.

— Думаю возможно. — В итоге произнес Гриша.

— Тогда так и сделаем. Но даже если там всё горит, в любом случае заезжая с той дороги, до выезда ехать не так далеко.

— Согласна Толь. К тому же этот хренов монстр был позади нас, значит он может караулить нас у этой дороги. Остается озеро, единственный выход. — Резюмировала Поля.

— Хорошо. — Резюмировал Гриша.

Он снова задумался о происходящем. Все выговорились, обсудили план побега, но оставалось еще кое что. У Гриши были еще несколько вопросов, которые нужно было решить прямо сейчас.

Толя хотел есть, но пока они рассказывали то что с ними случилось, он так и не притронулся к еде. Он залез в ближайший пакет и вытащил оттуда палку копченой колбасы.

— Кто-нибудь будет? Пока есть время.

Все отрицательно покачали головой.

— Есть хочу ужасно.

Толя встал и подошел к кухонным ящикам. На широкой столешнице стояла подставка для ножей из черного, блестящего пластика, в ней было проделано пять отверстий и из каждого торчало по ручке ножа. Взявшись за ручку, он вытащил один нож средних размеров а также разделочную доску, стоявшую рядом с ножами. Отрезав приличный кусок колбасы, Толя снял пленку и сев обратно на свой стул, откусил добротный кусок колбасы.

— Так вот, хочу задеть острую тему. Что будем делать с Мариной?

Все молчали, Толя даже прекратил жевать.

— Думаю вот что. — Продолжил Гриша. — Если она жива, то она скорее всего прячется в каком-нибудь доме и мы е просто не сможем найти. Если она мертва, что будет несомненно печально, мы опять же этого не узнаем, во всяком случае сейчас.

Нависла пауза, все понимали, Гриша еще не закончил говорить и просто ждали.

— Выберемся и заявим о ее пропаже, надеюсь ее найдут.

Все сидели не в силах выдавить из себя то, что они бросают Марину в любом случае, но так надо ради собственного выживания.

— Поймите, я бы не затрагивал эту тему, но она все равно всплывет, так что просто хотел обсудить все сразу.

— Мы понимаем. — Ответила за всех Полина. — Просто.

Неожиданно слова Полины оборвал щелчок. Все снова оглянулись по сторонам. Щелчок был отчетливым и шел он из коридора.

Макс спал, он уснул почти сразу как только лег. Почти сразу он увидел страшный сон, в нем были мертвецы, это долбаное яйцо с берега, но во сне оно с ним говорило, жутким и необычным голосом.

Глаза открылись, взгляд устремился на потолок. Он лежал, голова странным образом перестала болеть, желание чесаться пропало. Он попытался встать, но тело не слушалось, он просто лежал. Он не мог не то что встать, он не мог пошевелить и пальцем. Паника охватила его, он что парализован? Как такое вообще возможно? Этого не может быть.

Пальцы на руках стали шевелиться, он почувствовал движения. Макс почувствовал облегчение, пальцы шевелятся уже хорошо, но затем пришло осознание. Движения не зависели от него. Затем руки стали сгибаться в локтях, а затем и полностью выпрямились к потолку. Пальцы сжимались и разгибались, неуклюже, дрожа при этом как руки алкоголика в первый день трезвости после недельного запоя.

Зашевелились ноги, сперва пальцы, стопы, колени, ноги целиком. При этом, все движения происходили в лежачем состоянии.

Макс всё ощущал, все понимал, но тело будто принадлежало не ему, было бесконтрольным. Он сбросил ноги на пол, сел, затем встал. Резко, как робот делающий резкие движения.

Паника поглощала его. Он попытался закричать, но этот крик остался в его голове.

Он развернулся, возле двери стоял столик с небольшим зеркалом. Он увидел себя, он стоял наклонившись в сторону, будто позвоночник не мог стоять прямо. Ноги были слегка согнуты, кисти на руках максимально загнуты, пальцы также были скрючены, он напугался своего собственного вида.

Он сделал один шаг второй, остановился, снова прошел по комнате в разные стороны, его тело будто училось ходить. Он развернулся в сторону двери и пошел к выходу.

Сон. Макс вспомнил снова свой сон. В нем он стоял на берегу того же озера и разговаривал с жутким коконом. Он общался с ним. Оно показало ему пожар, буйствующий в деревне и затряслось, будто боится того что огонь доберется до него. Следующей картинкой был уже город, мирный, счастливый, живущей своей жизнью. Затем город изменился. Были показаны живые трупы заселившие город, а также некое существо находившийся в центре необычной площади. всё вокруг было покрыто черной субстанцией. Именно в этот момент Макс и проснулся.

Он подошел к двери, аккуратно повернул ручку, дверь открылась. Макс вышел в коридор, снизу были слышны голоса. Он прошел к лестнице, уже уверенней, делая мелкие и аккуратные шажки, он спустился вниз.

На кухне все еще были слышны голоса. Женские вперемешку с мужскими.

Макс снова попытался крикнуть, не вышло.

Он подошел к двери с воткнутым в нее ключом.

Макс понял что сейчас будет, попытался отдернуть руку, но снова не вышло. Он знал что хочет сделать. Сон ему показал то чего хочет существо. Зачем он ему показал это, зачем приснился, этого Макс уже не знал. Ему оставалось только наблюдать за собственными действиями.

Рука схватилась за замок и сделала два оборота. Клац, клац. Дверь открылась.

Макс снова закричал, снова у себя в голове.

Перед ним стоял человек. Страшный, изуродованный, с жуткими царапинами на лице. Он стоял и не двигался. Это был хозяин дома, Макс узнал его.

Голоса на кухне стихли, стало совсем тихо. Возможно они услышали шум издаваемый им самим.

Рука протянулась к хозяину дома и залезла в карман его шорт. Он не сопротивлялся. Макс вытянул ключи от машины и развернувшись, уже не маскируясь пошел в сторону выхода. Пробежав мимо кухни, он толкнул входную дверь и выскочил наружу.

Все сидели слушая тишину, после щелчка стало вновь тихо. Никто не решался встать и проверить, все ждали повторного звука. Вдруг им всем померещилось, или может это просто упал какой-нибудь предмет, повалившись под собственной тяжестью.

Гриша подумал, что было бы неплохо проверить Макса, как он там. Он уже собрался сделать первый шаг, как вдруг мимо кухни пробежал человек и ломанулся в дверь.

— Макс! — выкрикнула Поля, узнав его.

Гриша поднялся со стула и побежал следом не обращая внимания на ту сторону откуда выбежал Макс. Макс выскочил первым и буквально через пару секунд Гриша оказался на улице и побежал следом.

Юля сидевшая к выходу ближе всех остальных побежала следом. Едва выйдя из кухни в коридор, она хотела также рвануть на улицу. Она не заметила как со стороны гостиной в нее врезался человек. Удар был такой силы, что Юля отлетела в стену. Человек сделавший это, сразу бросился к ней и придавил ее к стене.

Толя поднялся со своего стула не сразу, лишь только в тот момент когда неизвестный толкнул Юлю. Увидев человека, он понял что это тот мужик из подвала. Сейчас он навалился на Юлю и прижал к стене. Он стал воспроизводить странный горловой звук. Похожий на тот который он издал тогда, при их первой встречи в подвале.

Толя рванул к ним и прыгнул на человека. Сбив его, он упал с ним на пол. Толя обхватил его со спины, захватив при этом его руки прижатыми к телу в объятия своей хватки. Вышло как вышло, главное не дать ему двигаться и умудриться его обездвижить. Он сдавливал его как мог, но силы его рук кое как хватало чтобы удержать его. Он дергался и извивался в объятиях Толи. Он лежал на полу, все взбрыкивания худощавого отдавались болезненными ударами спиной об пол.

Полина стояла в дверном проеме, ошарашенная, не зная как помочь мужу. Она понимала что он не сможет удержать незнакомца. Надо найти веревку чтобы связать его, но только где она ее возьмет. Посмотрев на Юлю, она увидела что та держится за голову, под ладонью была кровь. Посмотрев на стену, она увидела кровавый след на стене. Она поняла что Юля врезалась головой о стену в этом месте.

Толя держал Мужчину, силы покидали его, далее произошло то чего он не ожидал. Раненая рука, в которую был нанесен укус от собаки, отпустила здоровую руку. Замок из рук в тот же момент ослаб и человек вырвался.

Видя все это, Полина поняла что ей нужно сделать. Забежав на кухню, она схватила нож, которым Толя ранее отрезал кусок колбасы и рванула с ним в коридор. Человек вырвавшись из захвата, резко рванул в сторону Юли. Толя видел это и тут же схватил здоровой рукой мужчину за ногу. Он пошатнулся, но не упал.

Незнакомец обернулся и бросился на удерживающего его Толю, напрыгнув на него сверху. Толя стал отбиваться, но худощавый ловким движением схватил руку Толи и прижал к полу. При этом вторая рука Толи, не хотела его слушаться и просто лежала на полу.

Полина показалась в дверном проеме.

— Сучара. — Вырвалось у нее.

Она бросилась на него с выставленным вперед ножом.

Худощавый сориентировавшись на звук, резко ударил наотмашь второй рукой, которая была свободна. Попав по кисти руки Полины, она почувствовала острую боль. Нож выпал, сама она по инерции пробежала чуть дальше и запнувшись о ноги мужа упала на пол.

Гриша выбежал за Максом, тот преодолевал асфальтированную дорожку. Он рванул следом. Он был настолько погружен в погоню, что не услышал крика позади себя. Макс выбежал за калитку и остановился. Гриша выскочил следом.

— Макс! Что ты делаешь?

Он обернулся, в глазах пылала ярость.

— Брат, — снова произнес Гриша.

Резкий удар пришедший в живот, болезненный и беспощадный, заставил Гришу сложиться пополам.

— Нет! Нет! Остановись! — орал Макс в глубине себя.

Гриша не устояв на ногах повалился на пол, дышать стало тяжело. Он уже решил, что Макс сломал ему одним ударом ребра или же пробил его кишки вместе с желудком и всеми прочими внутренностями. Настолько было больно.

Макс смотрел на Гришу без особого интереса. Он сделал шаг к Грише.

— Прекрати! — заорал Макс снова у себя в голове.

В нос ударил запах, вонь от пожара уже приближалась. Пахло все сильней. Макс решил что времени может не хватить на задуманное. Он посмотрел на Гришу и решив не отвлекаться на него. Он подошел к машине, ключи звякнули в руке когда он выбирал нужный.

— Макс, не надо, — проговорил Гриша, восстанавливая дыхание.

Макс не слушал. Он открыл дверь, сел внутрь и благополучно тронулся в сторону озера.

Гриша сидел у забора, в его висках пульсировало. Только сейчас, когда машина отдалилась, он стал слышать что происходит вокруг.

— Сучара!

Его ушей коснулся крик. Он понял что это кричала Полина.

Он поднялся на негнущиеся ноги, выпрямиться при этом не получилось, живот все еще сильно болел. Согнувшись, он побежал к дому.

Человек держал обе руки Толи и не давал ему шевелиться. Толя попытался сбросить его, но сил уже не было.

Худой захрипел, его рот разорвался, орошая все вокруг каплями крови. Огромное щупальце врезалось в шею Толи. Кровь брызнула из раны, щупальце тут же отпустило шею. Кровь фонтаном стала заливать пол.

Поля заорала, ей было чертовски страшно. Ее трясло, она отползала к ванной комнате. Паника полностью охватила ее.

Второй удар, уже контрольный, снова в шею но с другой стороны. Толя захлебывался кровью и уже не мог сопротивляться. Кровь также выплескивалась из его рта. Сознание было затуманено и он понимал, что с ним покончено.

Входная дверь была открыта, Гриша видел всё. Он схватил кирпич, который служил в качестве ограждения для клумбы и выдернул его из земли одним рывком. Гриша забежал в дом, и с разбегу, замахнувшись насколько возможно, нанес сокрушающий удар по голове мужчины. Раздался хруст и худощавый повалился на пол. Следующий удар, Гриша нанес по щупальцу, расплющив его об пол. От мощного удара кирпичом, ему в руку ударила отдача, отчего по кисти пронеслась волна тупой боли. Гриша вскрикнул от боли и прижал руку в груди. Он был готов снова схватить кирпич уже другой рукой, но этого не потребовалось. Тело мужчины не двигалось. Из его головы текла кровь, смешиваясь с кровью Толи.

Полина все еще истерично орала у стены, с другой стороны Юля сидела в углу с окровавленной головой, она была без сознания.

Гриша почувствовал спазм в желудке, он развернулся и выбежал наружу, его стошнило.

Так уж сложилось, ближайшая пожарная часть находилась в сорока километрах от садового товарищества «Солнечный». К тому-же, на трассе камаз столкнулся с легковым автомобилем. Вот и вышло, что дорога была заблокирована и пожарные вместе с сотрудниками скорой службы и полицией стояли в огромной пробке вместе с прочими дачниками и дальнобойщиками. Пока удалось потушить пожар и освободить проезд ушло не меньше часа. Лишь только когда все службы смогли продолжить путь в садовое товарищество «Солнечный», Григорий Пестряков наблевал на клумбу рядом с коттеджем.

В небе гремел реактивными двигателями тяжёлый «Грач» и обстреливал город, уничтожая позиции культистов. Ни в одной из повстречавшихся групп культистов Костя не увидел ПЗРК. Секта готовилась к наземной операции, а вот отражать угрозу с неба культисты оказались явно не готовы. Да и, кажется, к налёту бронированного штурмовика никогда нельзя быть готовым – это была страшная машина, несущая стремительную смерть.

Косте хотелось увидеть, как пикапы культа разлетаются вдребезги от ракет, выпускаемых из под крыльев грозной железной птицы; увидеть, как сектанты бросаются в бегство, теряя всякую организованность, как уносятся нестройными колоннами прочь, попадая под удары с воздуха, беззащитные, словно полевые мыши под орлом. У армии имелось предостаточно сил и средств для того, чтобы уничтожить культ.

Но Костя боялся, что их пикап тоже вскоре попадёт под удар…

Ветер заносил к карьерам запахи с отравленного водохранилища. Берёзы снова расступились, показывая следующий карьер – центральный, самый широкий, около полутора километра в диаметре. Колоссальное зрелище. Вряд ли культисты выбрали бы этот карьер, ведь путь вниз преграждали труднопреодолимые обвалы на серпантинах.

-- Поворачивай! – крикнул Костя, показывая Толе рукой на путь, ведущий к нужному карьеру – дороги между карьерами сплетались в запутанную систему, понятную только водителям «белазов» или тем, кто часто бывал здесь в детстве. Пикап свернул, снова скрывшись в лесу.

Костя услышал свист в небе. Небесный танк возвращался.

Силуэт самолёта стремительно приближался. Штурмовик держал курс прямо на них.

Через секунду Костя разглядел вдалеке и второй «Грач», несущийся вслед за первым – его они, похоже, не разглядели на предыдущем заходе. Пара Су-25…

На душе похолодело. Скрыться было негде – путь к лесу преграждали глубокие канавы по краям дороги, из которых пикап обратно не выберется.

Ведущий самолёт вспыхнул, засветив прибор ночного видения.

Из под крыльев с шипеньем выплюнулись снопы тепловых ловушек, вылетели ракеты.

Им конец…

Ракеты пронеслись высоко над пикапом.

Лётчик промахнулся?

Ракеты обрушились на дальний карьер. Через пару мгновений донёсся грохот взрыва.

Тяжёлые штурмовики пролетели на небольшой высоте, забирая по дуге в сторону и скрываясь за кронами деревьев, одновременно выпуская яркие кометы тепловых ловушек.

-- Бля-я-ять! – от ужаса орал Толя.

Лётчики не могли промазать настолько сильно. И догадки Кости подтвердились, когда дрон воспарил над дальним карьером, увидев на одном из серпантинов расползающееся облако густой серой пыли, скрывающее под собой полыхающий пикап культистов.

Лётчики точно видели пикап Кости и Толи. Они могли накрыть и их и культистов одновременно – возможности вполне позволяли. Но они ударили только по культистам. Почему?

Вывод напрашивался сам собой – разведка на невидимых беспилотниках высоко в небе, наводившая самолёты на удары, наблюдала город достаточно долго, чтобы правильно идентифицировать цели. Разведчики, вероятно, увидели, как Костя и его напарник бьются с культистами. И сделали соответствующие выводы.

А теперь они расчистили дорогу на карьер, упростив путь к логову.

В это хотелось верить. Костя надеялся, что и на следующем заходе «сушки» не атакуют их.

Кто знает, сколько времени разведчики наблюдали за ними с беспилотников, прежде чем к городу подтянулись основные силы?

Захотелось связаться с армейцами. Запросить поддержку, рассказать им про Плесенник… но всё это отнимет время, за которое может погибнуть и Ксюша, если она ещё жива. Растрачиваться на попытки связаться с властями Костя больше не хотел.

Будь что будет. Костя решил полагаться только на себя.

Самый дальний от города карьер был погружён в звёздную тень. Крутые скосы освещались лишь пламенем от горящего пикапа. На дне карьера в сотнях метрах от поверхности неизменно поблескивала глубокая лужа, над которой возвышался ржавый горный экскаватор. На каждый серпантин, спускающийся концентрическими кругами ко дну карьера, можно было уместить шестиполосную дорогу. Огромнейший карьер. И на одном из спусков бросалось в глаза движение, тёплая точка. По серпантину бежало грузное нечто с гранатомётом в руках.

-- Тормози! -- сказал Костя, когда пикап добрался до въезда на карьер, но ещё не показался на виду. Толя остановил машину, а Костя распахнул сумку наёмников.

Чудовище спускалось по серпантину вниз. Кажется, больше никого в карьере не было, по крайней мере, тепловизор больше ничего не засекал.

Где же вход? Культисты обустроили в карьере примитивные позиции из куч булыжников, сложенных на склонах, но укрепления эти пустовали – только полыхал пикап, да удирало чудовище, покрытое толстыми чёрными грибными наростами, словно ствол дерева, поражённый трутовиками.

Культисты готовили карьер к обороне, но ещё не успели к нему отступить из города. Одно было вполне ясно – если карьер укреплён, значит, им есть, что защищать в нём. И догадка по поводу Плесенника может оказаться вполне реальной. Они не зря сюда приехали.

Но где же вход? На дне карьера не имелось никаких признаков алтарей или чего-то подобного.

Чудовище вдруг остановилось. Оно опустилось на колено и нацелило свой гранатомёт в сторону въезда в карьер. Прорываться сейчас – смерти подобно. Монстр не выведет их на вход. Мицеталий отправил чудище, чтобы остановить гостей.

Долго на колене чудовище не простояло – оно снова сорвалось на бег, но на этот раз не чтобы выбрать наиболее удобную позицию, а чтобы удрать.

Дрон-камикадзе вырвался из ночной темноты совершенно внезапно и обрушился на монстра.

Чудовище отбросило взрывом, и теперь оно кувыркалось по острым булыжникам на крутом склоне, ломаясь и провоцируя за собой небольшую каменную лавину. Когда существо докатилось до нижнего серпантина, то замерло и больше не шевелилось, добитое скатывающимися булыжниками. При ближайшем рассмотрении в «зум» квадрокоптера стало очевидно – «камикадзе» ударился прямо в цель, изорвав тварь, словно тряпку.

Штурмовики описывали новый круг над лесом, но к карьеру больше не совались.

Костя присматривался к склонам.

Серпантинов было так много, что найти замаскированный проход на их склонах казалось задачей из разряда невозможного. Тогда Костя решил подключить свою инженерную мысль. Где бы он сам расположил вход? Какая сторона невидима для случайных гостей? Какой склон покрыт тенью большую часть дня? Куда было бы удобней всего стаскивать трупы?

И, самое главное, куда девалась бы горная порода при разработке тоннелей?

Сам Костя уж точно увозил бы породу подальше для лучшей маскировки. Однако культисты оказались гораздо ленивей, либо неосмотрительней – они использовали выбитые камни, в лучшем случае, для строительства неприметных укреплений-баррикад на серпантинах, но по большей части культисты просто сбрасывали камни вниз, пытаясь имитировать обвал.

Вот только настоящего обвала изобразить у них не вышло.

На одном из серпантинов образовался большой завал, однако, без видимых обрушений сверху. Только вдумчивый и внимательный наблюдатель, ищущий намеренно, осознал бы эту нестыковку.

Костя провёл взглядом вверх по траектории падения камней и с трудом различил серую маскировочную ткань на сером склоне верхнего серпантина, надёжно прибитую арматурными штырями.

Вот где и располагался вход в Плесенник. Место, действительно, самое неприметное.

-- Вот вход, -- Костя показывал Толе виды с дрона.

-- Тогда осталось только сжечь эту гадость. Поехали!

Они обсудили кратчайший путь по съездам и бросились вперёд.

Пикап нёсся по концентрическим дорогам вниз. Костя держал вход в катакомбы под прицелом ДШК, ожидая, что Мицеталий наверняка бросит ещё кого-то к выходу навстречу, чтобы остановить вторженцев. Но никто больше наружу не выходил.

Они пронеслись мимо полыхающего пикапа, с разрывающимся боекомплектом, пронеслись мимо мёртвого чудовища, отняв у того гранатомёт.

Неужели культистов не осталось? Всех их бросили в город?

Вряд ли культисты успеют организованно отступить к карьерам под огнём авиации, а значит Мицеталий мог серьёзно просчитаться, не оставив при себе достаточно боеспособных отрядов.

Это сыграет им на руку.

Костя посматривал на местность с дрона, оглядывая подходы к карьеру, но никаких противников в ближайшей округе больше не наблюдалось.

Бронированные штурмовики снова промчали где-то поблизости, но ребята их не интересовали. Лётчики обрушивали на город всё новые и новые удары.

Через пять минут безумных и напряжённых гонок пикап добрался до цели.

Они забрались глубоко в карьер, примерно на двести метров. Будто бы спустились ко входу в ад.

Толя остановил пикап на некотором удалении.

Неизвестно, что их поджидает впереди, неизвестно, справятся ли они с обитающим в катакомбах злом…

Костя вручил напарнику увесистый мешок с коктейлями Молотова, а сам подхватил сумку с гранатами – с огромным количеством гранат, раздобытым у мёртвых культистов. К тому же сумки пришлось набить и магазинами под завязку, ведь штурм катакомб – это сложнейшая задача.

Последний дрон-камикадзе им вряд ли пригодится, как и гранатомёт, а поэтому лишнее решили оставить в кузове, в том числе и рюкзаки с ненужными шмотками, лишь бы расслабить спину.

Костя прикрутил к стволу автомата выключенный тактический фонарик, поспешно сменил голографический прицел на тепловизионный – в темноте катакомб приборы ночного видения были почти бесполезны. Толя же, за неимением своего собственного «теплака», включил инфракрасную подсветку, невидимую обычному глазу, зато как прожектор видимую в ПНВ. Костя опасался, что культисты в подземелье смогут увидеть эту подсветку в свои приборы или даже в обычные камеры – тогда подсветка будет демаскировать позиции ребят, указывая даже направление, в котором те смотрят. Но спускаться в катакомбы вслепую – ещё хуже.

Ткань покачивалась на ветру. Подол её не был прижат камнями – последний вышедший забыл положить булыжники, видно, сильно торопясь. Из входа несло гнилью. Страшно несло. Гораздо сильнее, чем с водохранилища. Доносился уже знакомый запах тел, покрытых Плесенью…

У самого входа в катакомбы Костя убедился окончательно – они нашли вход именно в логово Мицеталия.

Они сожгут Плесенник. Выжгут его дотла.

Костя закатил гранату в проход.

Взрыв задрал тряпку высоко, и Костя, перехватив её, дёрнул на себя, срывая со склона и обнажая проход.

После первого броска сразу же полетела вторая граната. Только тогда Костя заглянул за угол, щедро прострелив его веером.

Пусто.

Длинный и тёмный узкий коридор заканчивался спуском вниз.

Из подствольника стрелять на таких дистанциях не имело смысла – ВОГи не взведутся. А поэтому Костя докинул ручную гранату до спуска и вошёл в катакомбы…

Толя держался чуть позади. Он был бегло проинструктирован. Его задачей было тащить сумки, пока Костя работает, не паниковать и доставать ствол, если по ним начнут вести ответный огонь. Слаженно работать вторым номером Толя вряд ли осилит, поэтому Косте приходилось рассчитывать только на себя.

Мерзенный запах бил в нос, провоцируя рвотные позывы. После визита в эти катакомбы, даже если они всё провернут по высшему разряду и таки сожгут Плесенник, они наверняка заразятся неведомой дрянью, а потом погибнут в страшных муках, как погиб Илья.

Спуск вниз представлял собой глубокую и аккуратную лестницу, высеченную в скальной породе. Костя швырнул вниз гранату, опасаясь, что от частых взрывов катакомбы могут и обрушиться, после чего принялся спускаться вниз, внимательно глядя под ноги, на стены и на потолок в поиске ловушек.

Внизу продолжался неширокий тоннель, подпираемый деревянными столбиками и балками. Тоннель явно ручной работы – виднелись следы от лопат и кирок. Никакой автоматики. Культисты, судя по всему, вырыли не просто небольшую пещерку, но приличных размеров катакомбы, в которых скрывали от мира то, что обычным людям видеть не предназначалось.

Рядовые ли культисты всё это выдолбили? Или же ручными орудиями размахивали крепкие и сильные чудовища, пожиравшие людей на тёмных  ночных улицах?

Стенки входного тоннеля были покрыты мелкими вкраплениями плесени. Инфракраcный луч пробежался по наскальным рисункам, по грубым барельефам, неосторожно выдолбленным в камнях. Изображения были высечены культистами относительно недавно и точно не принадлежали древним людям. Но даже древние люди обладали куда большим изяществом – Костя вспомнил замысловатые петроглифы, какие ему довелось увидеть в сибирской тайге. Общего между этими рисунками не было совершенно ничего.

Зато барельефы на стенах тоннеля были вполне понятны. Они изображали, очевидно, эпохальные события религиозного характера, происходившие в средневековье.

В высоте небес, у самого свода высокого тоннеля, было высечено некое всесовершенное многоглазое и всевидящее существо, а под ним в огне до самого неба горели в костре трое, широко раскрыв рты в предсмертной песне и роняя капли крови из ладоней на дымящуюся землю. Сжигаемую троицу окружали зловещие церковники в рыцарских доспехах – что-то вроде инквизиции.

Дальше по коридору это событие трансформировалось в груды трупов, в горы тел, поражённых Плесенью – в отображение эпидемий, выкосивших когда-то деревни и города; в сражения чудовищ с людьми в густых лесах; в изображения старинных замков, на стены которых по лестницам взбирались не только чудовища, но и люди с черепами вместо лиц; виднелись даже мифические кентавры, закованные в броню, крылатые создания и странные многоногие существа, будто сшитые из десятков порубленных человеческих тел… Всё это походило на иконы, которым адепты поклонялись, пытаясь вернуть культу былое величие.

Стены были щедро окроплены кровью жертв.

Костя и Толя молча шагали вперёд, закатывая гранаты за каждый поворот тоннеля.

По пути им не встретилось никого. Совсем никого. Даже намёка на чьё либо недавнее присутствие.

В катакомбах царила мёртвая тишина. И только взрывы гранат эхом отражались от стен, уносясь в глубины подземелий.

Ладони потели от волнения. Костя не любил чувство неизвестности. Напряжённое ожидание изматывало. Беспокойный разум рисовал непостижимых уму чудовищ.

Коридор разветвлялся. Ветви тоннелей приводили ребят к своеобразным «спальням», где, должно быть, ночевали культисты, прямо на высеченных в породе кроватях на старых матрасах. Каменные кухонные столы, импровизированные печи, а наверх уходили дымоотводы, куда-то на поверхность.

Некоторые комнаты были застланы слабым туманом и покрыты плесенью особенно сильно. Влажность казалась настолько удушливо гнилостной, что в эти комнаты зайти было непросто. Голова кружилась, к горлу подступала рвота.

Костя опасался, что они задохнутся от гнили, что погибнут от токсинов, вероятно, витающих в воздухе. Он старался контролировать всё происходящее в своей голове и пытался осознавать каждое мгновение, чтобы не провалиться в обманчивые галлюцинации.

Подземелья могли быть заполнены взрывоопасными газами, но проверять свою догадку Костя не стал – он чиркнет зажигалкой лишь когда придёт к месту. И будь, что будет.

Они забрели в тупиковую ветвь, в жилую зону, в убежище секты на случай длительной осады. Пришлось поворачивать назад. И затем разведывать уже другую ветку.

Катакомбы впечатляли своими размерами. Сколько времени ушло у культистов, чтобы их выдолбить? И насколько же старательно они трудились?

По каменному дну тоннеля ручейками тянулся белёсый и тёплый туман. Гнусный запах усиливался, но различались новые нотки. Необычные нотки.

Так пахла не только гниль.

Напарника вырвало, когда они, кажется, добрались до своей цели. Коридор делал очередной поворот, откуда доносилось не только гулкое эхо от разрыва очередной гранаты, но и многочисленные вздохи. Целая толпа дышала. Вразнобой. Целая толпа тяжело гудела, вибрируя диафрагмами, стонала в блаженстве…

На стену тоннеля падал слабый и странный свет, цвет которого определить было, почему-то, очень сложно.

Тянуло блевать.

Костя швырнул гранату за поворот. Последовал взрыв, после которого толпа взвизгнула и недовольно загудела, словно пчелиный рой.

Но через несколько секунд звуки боли стихли. Сменились привычными блаженными стонами.

Плесенник? Или же Райская Роща?

Костя из любопытства подобрался к повороту и выглянул, вместо того, чтобы закатить очередную гранату. Он едва не блеванул от представившихся ему зрелищ.

Просторное помещение, залу, полностью заполнило, как показалось в первую секунду, нечто громадное и флюоресцирующее ядовито голубыми и зелёными цветами, постепенно переливающимися и перетекающими во что-то невообразимое; но вскоре стало ясно – это не одно, а многочисленные существа, сплетённые в одно единое целое.

Из теней сверкали глаза.

Силуэты человеческих лиц расплывались и растягивались по райской роще, теряя свои очертания и подвергаясь страшнейшим уродливым преобразованиям. Исказившиеся и поломанные тела под влиянием мохнатой плесени сцепились между собой, переплелись, будто вьюн, в нескончаемом половом акте. Тела встопорщились вывернутыми зубами, когтями, вспухшими суставами на гангренозных конечностях. Тела растянулись по масштабной зале пульсирующими светящимися венами и артериями, и стонали в телесном блаженстве, в обезумевшем разврате, потерявшем границы и очертания.

Костя увидел лицо своего отца… Его кривые изуродованные губы тянулись к зелёному ручью, текущему по камням, и отец с наслаждением хлебал эту слюну, выливающуюся из клыкастой пасти огромной двухметровой головы, расположенной посреди «рощи».

-- Папа…

Покрытые разноцветной плесенью многочисленные глаза гигантской головы вдруг моргнули вразнобой и обратились на Костю. Сделалось не по себе. Костя юркнул за угол, чтобы успокоиться. Он никогда ещё не видел чего-то более ужасающего.

-- ВОТ ТЫ И УВИДЕЛСЯ С ПАПОЧКОЙ, -- раздался грохот сотни диафрагм, грохот сотни стонущих в оргазме голосов. – ВОТ ТЫ И УВИДЕЛСЯ С ПАПОЧКОЙ!

Райская роща разразилась неземным хохотом. Послышался и смех утерявшего разум отца.

Всё это привело Костю в бешенство. Он сжал в руке гранату.

-- ВОТ ТЫ И УВИДЕЛСЯ С ПАПОЧКОЙ!

-- Где Ксюша, уроды?! – крикнул Костя. – Говори или я сожгу вас всех к чертям!

Хохот райской рощи постепенно утих, сменившись на тяжёлые вздохи, на журчание зелёного ручейка, к которому присасывались все заплесневелые без исключения, проглатывая гнилостную дрянь с великим наслаждением.

-- Мицеталий тебе в последний раз предлагает примкнуть к нам! – донёсся голос издалека, с другого конца «райской рощи». Голос человеческий. Говорил один из культистов. – Костя, не глупи! «Порошок» лечит не только душу, но и тело! Моё колено зажило! И контузия прошла!

Знакомый голос. Это был Коля – работяга из бригады Дениса, ветеран Чечни, когда-то рассказывавший о своём чудесном способе излечения.

-- И твои ночные кошмары пройдут! – уверял Коля. – Все твои страхи исчезнут! И болезнь твоя пройдёт, Плесень вылечит всё! И Мицеталий простит тебя, ты ему нужен! Ты нам пригодишься!

-- Где моя сестра?!

-- Она у нас… -- сказал Коля и осёкся.

-- Отпустите её ко мне! И я, так уж и быть, уйду! И не стану сжигать ваш Плесенник! Разойдёмся, как корабли. Мне нужна только Ксюша.

-- Я её не отпущу! – заговорил ещё один культист. Костя узнал голос – это был урод-учитель, пристававший к его сестре и предлагавший ей порошок. – Ксюша скоро родит мне ребёнка. Теперь она моя.

-- Что ты сказал, членосос?! – Костя впадал в ярость. – Ну-ка повтори!! И я выдерну из твоего очка кишки при помощи палки с гвоздями!

-- Ты всё слышал. Так решил Мицеталий, -- в голосе Петра чувствовался страх. Все они видели, как сражался Костя.

-- Твой отец добрался до совершенства, он растворился в Плесени полностью! – продолжал убеждать Коля. -- Он стал частью «рощи»! Он – пример для подражания! Он постиг такие блаженства, что нам представить сложно! Давай к нам!! И тогда ты снова объединишься с семьёй! Мы вернём к жизни даже твоего брата, заваленного взрывом!

-- Пусть говорит сам Мицеталий! – сказал Костя. -- Где он?! Почему не выходит на разговор со мной? Я пришёл сюда не для разговора с его подсосами!

-- Мицеталий везде, -- ответил Пётр. – Он видит нашими глазами. Он слышит нашими ушами. Говорит нашими языками. Он не ограничен телесной оболочкой. Он вышел за её пределы… Он – совершенное существо. Венец трансмутации…

-- Тогда вам всем пиздец, суки, -- Костя рыкнул, выдернул чеку и закинул гранату в Рощу.

Затем он швырнул вторую гранату, третью… Взрывы разражались один за другим, ударяя по ушам. Райская Роща истошно заревела от боли и ярости.

-- ВЗЯТЬ ЕГО!! ВЗЯТЬ ЕГО!! УБИТЬ ЕГО!!

Костя едва высунулся за угол, чтобы прострелить гигантскую голову с кучей глаз, в которой он предполагал Мицеталия, но получил плотную встречную очередь. Шквал из ручных пулемётов обрушился на поворот. Осколки камней ударили в лицо. Костя снова спрятался, едва избежав ранения.

По Райской Роще перебежками передвигались невесть откуда взявшиеся чудовища…

**

А спонсорам сегодняшней главы выражаю благодарность!)

Наталья Б. 2000р "Press F to Наташа"

Стас Трубицын 1200р

Андрей Анатольевич 500р "Хворевому Косте на патроны"

Юрий Владимирович 500р "Аффтар пеши исчо. Kisa812"

Зачисление Банк 500р

Мой телеграм канал: https://t.me/emir_radrigez

«Гниль» на АТ: https://author.today/work/404509