Правило номер один: в ночном клубе не происходит ничего, чего бы не предусмотрела этология. Ты не на свидании. Ты на кормушке. Ты — звено.

Девушка. Что она хотела? Реально. Она пришла в ночной клуб. Это уже диагноз. Это само по себе заявка на участие в акте естественного отбора самого примитивного толка. Самые тупорылые тёлки идут на запах самых тупорылых самцов. Закон. Ричард Докинз, мать его, объяснил бы это через эгоистичный ген, который так отчаянно хочет размножиться, что отключает мозг и включает инстинкт найти самого громкого, самого накачанного, самого агрессивно пахнущего тестостероном и дешёвым парфюмом примата в радиусе пяти метров.

Поэтому «выхватить» в клубе — это не романтика. Это не провал. Это — успешная реализация генетической программы по поиску альфа-особи в условиях искусственной пещеры с мигающим светом и бас-бочкой. Горе не в том, что это случилось. Горе в осознании, что вся эта конструкция — от дизайна баночки пива до ритма музыки — существует только для этого. Чтобы два рекомбинантных набора ДНК нашли друг друга по принципу «кто громче орёт и ярче светится».

Деградация? Нет. Стагнация. Зацикленность. Мы не деградируем. Мы идеально отточили древний ритуал подменой символов: вместо дубины — банковская карта, вместо ритуального танца у костра — тряска под соусом из автотюна, вместо удара по голове — размазанное по полу лицо.

И вот этот момент — момент, когда девушка «пиздюливается» — это не сбой системы. Это её апофеоз. Это кульминация. Весь клуб, вся эта многоуровневая инженерия по снижению когнитивных функций, вела именно к этому: к чистому, неопосредованному, животному акту отбора через насилие. Не через намёки, не через разговоры, а через демонстрацию доминантности в самой примитивной её форме.

Если бы она просто «отхватила» где-то в рестике — это была бы другая глава. Глава про социальные маски, про статус, про умение вести беседу. Более сложная, более человеческая, более скучная с точки зрения гена.

Но клуб — это место, где сдирают кожу с цивилизации. Где оставляют только пульс, запах и реакцию «бей или беги». И в этом естественном течении вещей её избили не «плохие парни». Её просто отметила как бракованный материал сама логика этого места. Система выполнила свою функцию по отбраковке слабого звена. И завтра вечером она, или другая на её месте, снова купит билет на эту карусель. Потому что ген требует продолжения. А ритуал — своего завершения.

И ты стоишь, наблюдаешь за этим, и понимаешь, что твоё отвращение, твой гуманизм, твоё «какое свинство» — это всего лишь шум. Статический фон для великого, равнодушного и абсолютно тупорылого механизма воспроизводства. Ты не участник. Ты — осложнение.