Масштабные поиски 54-летней петербурженки и ее полуторамесячной внучки, начавшиеся вечером 15 июня в Юнтоловском заказнике, закончились 16 июня к 4 часам утра. В двух километрах от ранее найденной детской коляски с окровавленным одеялом сотрудники МЧС нашли задушенную дочь своего товарища и его безумную тещу. Задержанная говорит о демоне. Так в правильную российскую семью внезапно воткнулось Нечто.
К матери сейчас лучше не приближаться. Ей 26 лет. Она окончила Петербургский университет противопожарной службы и только последние полтора года не работает в МЧС Петербурга из-за рождения дочерей. А в 2013 году была даже мисс МЧС России.
– А сердце ваше свободно? – спросил тогда ее корреспондент «Комсомольской правды».
– Занято.
Отец ребенка на два года старше. Также служит офицером в пожарной части №14 у Московских ворот. Жили они с тещей в небольшой, но трехкомнатной квартире на Планерной улице. Имели скромную, но машину. Полтора месяца назад родилась Анита. Вот такая ладная семья.
А 15 июня, около двух часов дня, бабушка как всегда пошла с ребенком погулять. В 15:20 54-летней Марине Миргалеевой позвонила дочь Софья, поторопив с возвращением, так как в 16 часов надо было кормить Аниту. Сегодня уже известно, что бабушка ответила, мол, бегу, а мама услышала плач дочери. Что, собственно, является обыденной ситуацией.
И потом трубку никто уже не брал.
К 18 часам в семье началась паника. Вскоре в Юнтоловском заказнике начальник МЧС Петербурга Алексей Аникин собрал под 300 подчиненных. Они отрядами высаживались из машин и как при войсковой операции расходились цепями, прочесывая кусты.
Им в подмогу приехало около 100 полицейских, призвали даже сотрудников ГИБДД. На месте разбили штаб, в котором до конца операции находились как сам глава МЧС и начальник Приморского УМВД Владимир Шлапак (кстати, приехавший из-за стола, где отмечал свое 60-летие), так и глава Приморской администрации Николай Цед. Его коммунальные службы обходили чердаки и подвалы.
Около 19 часов была обнаружена детская коляска. Причем в очень подозрительном для прогулок месте. Как журналисту рассказал один из сотрудников МЧС, «вдалеке от тропинки, на корягах каких-то». Да и телефон женщины лежал там же, рядом с соской.
Дальше работали те же сотни сотрудников. Юнтоловский заказник огромный, упирается в Лахтинский пролив, и они в чащах нашли много ненужного, даже следы кабанов. Примерно в 23:30 был найден детский «конверт». Он лежал на другом берегу ручья, в километре от коляски. И был в крови.
В это время отец ребенка со своими коллегами, конечно, шел по заказнику. А с матерью разговаривали оперативники. Такие беседы мучительны для обеих сторон, но полицейские вынуждены задавать оскорбительные для нормальной ситуации вопросы. Софья категорически отрицала, что ее мать могла хоть что-то сделать дурное. Но версия о маньяке отпала к четырем часам утра,16 июня. Цепь, медленно пройдя два километра от места с «конвертом», наткнулась на тело.
Марина Миргалеева лежала лицом вниз. Когда ее подняли, она оказалась жива, а из-под нее вытащили Аниту. И уже по первоначальному осмотру стало понятно, что ребенок задушен.
Сама же женщина была в сильной степени переохлаждения. Но главное – ее руки в крови. Она пыталась вскрыть себе вены. А так как ножа не было, то, получается, пыталась порвать. А чем можно это делать, как не зубами.
Говорят, что, когда туда добрался глава МЧС Аникин, первым делом он скомандовал: «Где отец?! Отца немедленно увозите отсюда!»
Бабушку обмотали куртками. Разумеется, ей задавали лобовые вопросы. Она же затвердила, что сами сотрудники в опасности. Ведь в ней сидит демон. Как говорится, вопросов больше не последовало.
Тем временем следователь пытался восстановить хотя бы последние недели ее жизни.
Теперь ясно, что внешне абсолютно нормальная Марина Миргалеева недавно зачастила в церковь. И ничего не предвещало, когда она заявила, что первый раз в жизни надела крестик. Ну, может, вскользь обмолвилась о нечистой силе. Вот, пожалуй, и все косвенные признаки, если их вообще можно так назвать.
Она уже лишняя для Следственного комитета Приморского района, где лежит уголовное дело по этому убийству. Ее же допросили, если это можно назвать допросом. Петербурженку отправляют в психиатрическую больницу №1, что зовется у нас проще – Кащенко.
В Сети же пока приблизительно так думают: «Господи… я отказываюсь в это верить». И похоже, нет такого врача, кто бы точно нам сказал, что это такое.
Евгений Вышенков, Фонтанка
