Москва встретила Стива Уиткоффа так, как обычно встречает иностранцев в августе: жарой, пылью и ощущением, что все важное уже случилось где-то в другом месте. Стив был человеком серьезным. Спецпосланником президента Трампа. В Вашингтоне его слушали сенаторы, в Москве он выглядел как дорогой чемодан, забытый на перроне в Мытищах.

Мы ехали на переговоры в Кремль. Путин ждал. Переводчик потел. Кирилл Дмитриев, глава РФПИ, предложил сначала прогуляться по «Зарядью». Типа, чтобы проникнуться атмосферой. Уиткофф согласил. Он привык к странным ритуалам.

У парящего моста Стив остановился. В глазах его читалась та особая тоска, которая бывает у людей, привыкших завтракать омлетом из шести белков.

— Я голоден, — сказал он.

Дмитриев оживился. Показал на ресторан внизу.

— Там подают аутентичную русскую кухню.

Я подумал: слово «аутентичная» в применении к еде всегда означает проблемы с пищеварением. Но промолчал.

Мы спустились. Ресторан был из тех, где меню напечатано на бумаге плотностью с диплом МГУ, а персонал одет так, будто через пять минут начнется прием у князя Юсупова.

Уиткоффу принесли меню. Он листал его минуты две, потом спросил:

— А что берут местные?

— La Grande, — ответила официантка Варвара. — Гранд-чебурек.

Стив кивнул, как человек, принимающий ответственное решение.

Чебурек появился минут через десять. Он был размером с подушку безопасности и формой напоминал дирижабль. К нему прилагались одноразовые перчатки и чувство надвигающейся беды.

— Как это есть? — спросил Уиткофф.

— Аккуратно, — сказал я. — Внутри воздух и мясо. Если проколешь не в том месте, получишь в лицо струей бульона.

Стив надел перчатки. Взял нож и вилку. Он подошел к чебуреку как военный инженер к мине. Проткнул тесто.

Законы физики в России работают избирательно, но у чебуреков свои законы: сок всегда брызгает в ту сторону, где сидит важный человек. Стив успел отклониться. Капля упала на скатерть.

Он откусил. Прожевал. Лицо его изменилось — сначала недоумение, потом странное просветление, как у человека, наконец понявшего Достоевского.

— Это что, воздух? — спросил он.

— Да. Чебурек надувают грушей перед жаркой.

— Гениально, — сказал Уиткофф. — Ты продаешь воздух по цене мяса, но покупатель доволен.

Он доел весь чебурек. Запил черничным морсом. Вытер руки салфеткой.

Когда мы выходили, он остановился у входа, посмотрел на официантку и сказал с тяжелым акцентом:

— Спа-си-бо.

Варвара улыбнулась. Он галантно кивнул.

В «Линкольне» по дороге в Кремль Дмитриев спросил:

— Ну как? Понравилось?

— Знаешь, — сказал Стив, глядя в окно на проплывающую Москву, — у вас тут все сложно. Санкции, геополитика, стратегическая стабильность. Но чебурек… Чебурек я понял.

— Это хороший знак? — спросил я.

— Не знаю, — ответил Уиткофф. — Но честнее, чем большая политика.

Мы подъехали к Кремлю. Впереди были три часа переговоров с Путиным. Переговоры о том, о чем всегда: о границах, сферах влияния и о том, кто кому должен уступить первым.

Но я почему-то думал о чебуреке. О том, что единственная успешная сделка в этот день уже состоялась. За пятьсот пятьдесят рублей. С одноразовыми перчатками и морсом.

Уиткофф вышел из машины. Он был сыт и спокоен. В кармане у него лежала визитка ресторана. На следующий день русские СМИ посвятят этому завтраку десятки репортажей. Телеканал «Москва-24» выпустит отдельный сюжет. В соцсетях будут шутить про Безрукова в роли чебурека.

Но это будет потом. А сейчас Стив Уиткофф просто шел на встречу с президентом России, неся в себе полкило теста, воздуха и баранины. И, наверное, впервые понимая эту страну.

Потому что Россию нельзя понять умом. Но можно попробовать на вкус.

Этот и другие рассказы тут https://dovlatov-ai.web.app/blog/cheburek-uitkoffa