Взгляд Нади метнулся к зеркалу заднего вида, где покачивалась побрякушка — игральные кости. Они словно насмехались над ней, напоминая о превратностях судьбы. Но Надя знала, что должна довести игру до конца.
Слова Артура прозвучали строгим приказом:
Надя вскинула на него заплаканный взгляд и прочирикала, искусно изображая мольбу:
— Артур, пожалуйста, будь осторожен!
За дрожью ее голоса скрывалось притворство, но Артур не заметил фальши. Он покинул салон и направился к багажнику, откуда извлек спортивную сумку. Расстегнув молнию, Артур проверил содержимое — аккуратные стопки банкнот.
Удостоверившись, что все на месте, Артур закрыл сумку и зашагал к особняку. Надя окликнула его, изображая искреннюю признательность:
— Артур, спасибо, что согласился помочь. Я очень тебе благодарна.
Слезы струились по ее щекам, но в глубине души она потешалась над простодушием Артура. Он раздраженно бросил в ответ:
— «Спасибо» пусть брат твой скажет. Надя, я делаю это только потому, что люблю тебя. А брат твой — придурок, так и передай ему.
Надя наблюдала, как Артур решительно направился к дому, не обращая внимания на садовника, продолжавшего невозмутимо стричь кусты. Автоматические ворота распахнулись, пропуская Артура внутрь, и закрылись за ним следом вместе с садовником.
Стоило Артуру скрыться из виду, как маска слетела с лица Нади. Она смахнула слезы, мимолетно глянув в зеркало: губы исказила хищная усмешка, придавая миловидным чертам коварное выражение. Достав телефон, она набрала номер брата и процедила:
— Дэн, Артур попался. Деньги при нем. Начинайте.
Довольная улыбка растянулась на губах Нади, словно у кошки, поймавшей мышь. Она откинулась на сиденье, наслаждаясь моментом очередного триумфа. На миг Надю охватили сомнения и страх, но она поспешно взяла себя в руки.
Надя нетерпеливо барабанила пальцами по приборной панели, не сводя глаз с часов. Время тянулось невыносимо медленно. Ее взгляд то и дело метался к игральным костям, покачивающимся на зеркале заднего вида.
Наконец, ворота особняка распахнулись, и из них вышел Дэн — парень с взъерошенными волосами, чуть моложе Нади. Его потрепанный вид — рваные джинсы, мятая футболка и потертая кожаная куртка — резко контрастировал с аурой самоуверенности, исходившей от него. Дэн направился к машине, небрежно кинув Наде толстую пачку денег через открытое окно.
— Твоя доля, сестренка, — бросил он, усаживаясь за руль.
Надя жадно схватила деньги и начала пересчитывать купюры, но краем глаза заметила, что Дэн выглядит озадаченным и мрачным. Сердце тревожно сжалось. Неужели что-то пошло не так?
— Дэн, чего такой хмурый? — спросила она, стараясь скрыть нарастающее беспокойство за напускным безразличием. — Как все прошло?
Дэн пожал плечами, его лицо оставалось непроницаемым.
— Как обычно. Твой хахаль пошел к Боссу. Потом Босс отдал мне долю и разрешил забрать тачку.
Надя почувствовала, как волна облегчения накатила на нее. Значит, все прошло по плану. Но расслабляться было рано — нужно действовать оперативно, пока их не засекли.
— Надо побыстрее сплавить машину, — заявила она. — Поехали.
Дэн завел двигатель, и автомобиль сорвался с места, унося их прочь от особняка. Надя откинулась на спинку сиденья, сжимая в руках деньги — плоды их рискованной авантюры. Она знала, что ведет опасную игру, но азарт и предвкушение прибыли будоражили кровь. Игра продолжалась, и Надя была готова идти ва-банк.
Дорога убегала из-под колес автомобиля, унося Надю и Дэна прочь от коттеджного поселка. Загородное шоссе стелилось бесконечной лентой, и Надя бездумно смотрела в окно, наблюдая за мелькающим пейзажем.
Дэн, погруженный в свои мысли, молча вел машину. Внезапно внимание Нади снова привлекли игральные кости, раскачивающиеся на зеркале заднего вида. В порыве раздражения она сорвала их и выбросила в окно. Побрякушка с глухим стуком ударилась об асфальт и осталась позади, как и все, что было в прошлом.
Надя закрыла глаза, позволяя воспоминаниям захлестнуть сознание. Они приходили, словно яркие кадры из фильма, проносясь перед мысленным взором. Прошлое не отпускало, назойливый внутренний голос нашептывал о совершенных грехах. Но Надя купалась в этих мыслях, испытывая странное, болезненное удовольствие.
Схема была проста. Босс — так звали таинственную фигуру, с которой контактировал лишь Дэн — давал наводку на разного рода мерзких ублюдков. А дальше в игру вступала Надя. Она помнила их всех... Приезжего с востока и похотливого владельца ночного клуба. Жирного банкира и алчного бизнесмена, разорившего несколько фирм. Агрессивного сынка богатых родителей и лживого ученого-шарлатана. Последним в череде ублюдков, седьмым по счету, стал Артур — заядлый карточный игрок, просадивший все деньги семьи.
Надя вскружила им головы, опутала своими чарами. Они падали к ее ногам, одурманенные безумной страстью и фантастическим сексом. Но за ослепительным блеском ее очарования скрывалась ловушка.
Надя разыгрывала спектакль. Она говорила влюбленным в нее дуракам, что ее брат попал в беду — задолжал крупную сумму опасным людям, которые грозились убить его, если Надя не выплатит деньги. Со слезами фальши на глазах она умоляла своих любовников о помощи. Загипнотизированные ложью и чарами, они не могли отказать той, что вскружила им головы.
Надя приводила их к особняку Босса, и на этом ее роль заканчивалась. Что происходило за стенами загородного дома — Надя не ведала, да и знать не хотела. Главное — Дэн всегда возвращался с деньгами, а дальше они с Надей уносились прочь, навстречу сладкой жизни.
Простая, но безотказная схема.
Воспоминания померкли, и Надя открыла глаза. Мелькающий за окном пейзаж расплывался, мысли по-прежнему блуждали в лабиринтах прошлого. Обманутые, преданные, уничтоженные судьбы — их призраки неотступно следовали за ней. Но Надя гнала прочь угрызения совести. В этой игре каждый сам за себя, и она давно сделала свой выбор. Раскаяние — непозволительная роскошь для тех, кто живет по своим правилам.
Автомобиль свернул с шоссе и остановился на пустыре. Надя, погруженная в воспоминания, не сразу это заметила. Она удивленно огляделась, когда Дэн вышел из машины. Озадаченная его поведением, Надя последовала за братом.
Дэн стоял, задумчиво глядя вдаль, и не обращая внимания на моросивший дождь. Надю охватило странное чувство тревоги. Она подошла к брату, пытаясь понять, что происходит.
— Да что с тобой? — спросила она. — Ты последние дни сам не свой.
Вместо ответа Дэн достал из кармана сложенный лист бумаги и протянул его Наде. Развернув лист, она увидела детский рисунок: море, папа, мама, девочка и мальчик. Призраки прошлого, казалось, ожили на бумаге, заставляя сердце сжаться.
— Перебирал старое барахло и нашел, — произнес Дэн. — Я нарисовал его в день, когда погибли родители. И забыл про него.
Надя молча вернула рисунок брату, чувствуя, как горечь подступает к горлу. Воспоминания о родителях причиняли боль, которую она давно похоронила в глубинах души.
— Надя, они бы гордились нами сейчас? — голос Дэна дрогнул. — Мама и папа. Что бы они сказали о нас?
Раздражение вспыхнуло в Наде, смешанное с болью и виной. Она не хотела думать об этом, не желала ворошить прошлое.
— Дэн, их с нами нет. И не было много лет. Я не припомню, чтобы ты раньше о них вспоминал.
— Ты задавалась вопросом, что происходит с людьми, которых мы приводим к Боссу? — вдруг спросил Дэн, игнорируя ее слова. — Мы ведь понятия не имеем, что он с ними делает.
— Да мне насрать! — фыркнула Надя. — Какая разница?! Мы делаем работу и получаем за нее деньги!
Ярость вспыхнула в глазах Дэна:
— Деньги?! Да я даже не знаю, куда их тратить! — Он потряс рисунком перед лицом сестры. — У меня была мечта в детстве — поехать на море вместе с мамой и папой. И что я делаю сейчас? Трачу бабло на телок, бухло и наркоту! А ты? Посмотри на себя! Ты этого хотела в детстве — спать с мужиками, выступая приманкой?
Надя почувствовала, как в ней закипает гнев.
Как Дэн смеет судить ее? Она всю жизнь заботилась о нем, вытаскивала из любой передряги.
— Год назад у тебя даже денег на хавчик не было, — процедила она с издевкой. — Дэн, ты сам вывел нас на Босса и втянул в это дело. И оно мне нравится. Я никогда не жила так хорошо и свободно, как сейчас. Так что соберись — и хватит ныть.
Дэн опустил голову. Тихо выдавил:
— Я так больше не могу. Я сдам Босса легавым.
У Нади перехватило дыхание от негодования. Страх и ярость затопили ее, сметая остатки самообладания.
— Ты с ума сошел?! Они и нас повяжут! Я не дам тебе наделать глупостей!
— Где же ты раньше была, сестренка? — укоризненно произнес Дэн.
Его слова стали последней каплей. Надя не смогла сдержать ярость:
— Ты совсем охренел?! Да я тебе с детства сопли подтирала, из любого дерьма вытаскивала! И теперь ты меня винишь?!
Дэн лишь качнул головой и, забрав рисунок у Нади, зашагал к машине, оставляя сестру позади.
— Я сдам Босса, и ты меня не остановишь, — твердо сказал он, непоколебимый в своем решении.
Надя смотрела ему вслед, чувствуя, как злость и растерянность раздирают ее изнутри.
— Да иди ты к черту! — бросила она брату в спину. — Честный какой! Ты жулик и вор, и всегда им будешь!
Но Дэн уже не слышал ее. Он сел в машину и уехал, оставив Надю одну на пустыре. Она стояла, сжимая кулаки, борясь с желанием закричать от бессилия. Мир, который она так тщательно выстраивала последние годы, рушился на глазах. И Надя не знала, что делать дальше. Впервые в жизни она чувствовала себя настолько потерянной и одинокой.
Надя брела по обочине шоссе, не замечая ничего вокруг. Небо хмурилось, роняя на землю холодные капли дождя. Они стекали по лицу Нади, смешиваясь со слезами отчаяния. Промокшая до нитки, она дрожала, но не от холода, а от страха и бессилия.
В голове метались панические мысли. Дэн собирался сдать Босса легавым. Это значило конец всему, и прежде всего — их делу и свободе. Надя не могла допустить этого. Она должна была что-то предпринять, найти выход из этой ситуации.
Трясущимися руками Надя достала телефон и набрала номер. Гудки звучали оглушительно среди какофонии мыслей. Наконец, на другом конце провода ответили:
— Это Надя. Ваш номер дал мне Дэн. Он предупреждал, что звонить можно только в крайнем случае, — начала Надя дрожащим голосом, — но я не знаю, что делать! Дэн собирается сдаться легавым! Пожалуйста, поговорите с ним. Просто поговорите!
Отчаяние сквозило в каждом слове. Надя цеплялась за соломинку, как утопающий. Она знала, что Босс — ее единственный шанс остановить Дэна, вразумить его, вернуть все на круги своя.
Но даже произнося эти слова, Надя чувствовала, как надежда ускользает сквозь пальцы. Что, если Босс откажется помогать? Что, если он решит избавиться от них обоих, как от ненужных свидетелей? Страх сковал ее сердце ледяными тисками.
Дождь усиливался, барабаня по асфальту. Надя стояла на обочине, прижимая телефон к уху, и молила небеса о чуде. Она не могла потерять брата, не могла позволить ему разрушить все, чего они добились, выбравшись из нищеты. Но что, если выбора у нее не было?
Мысли путались, страх и отчаяние затмевали разум. Надя чувствовала себя загнанным зверем, попавшим в капкан собственной судьбы. И единственный человек, который мог помочь ей выбраться, был тем, кого она опасалась больше всего на свете, — прежде всего потому, что она понятия не имела, кем он был на самом деле и какие цели преследовал.
Тишина на другом конце провода казалась зловещей. Надя ждала ответа, затаив дыхание. От этого разговора зависело все. И она молилась, чтобы Босс услышал ее призыв и протянул руку помощи. Потому что иначе...
Иначе Наде оставалось лишь одно — принять последствия своих поступков, когда Дэн сдаст их полиции. Но она не могла потерять роскошную жизнь, к которой уже успела привыкнуть.
Надя стояла у окна своей квартиры, нервно покусывая губу. Часы и минуты превратились в вечность. Она ждала весточки от Дэна, знака, что он передумал, что все будет хорошо. Но в глубине души Надя уже знала — ничего не будет как прежде.
За окном сгущались сумерки, окутывая город маслянистой тьмой. Фонари отбрасывали блеклые пятна света на мокрый асфальт, но они не могли разогнать мрак в душе Нади. Страх и неизвестность грызли ее изнутри, не давая покоя.
Внезапно тишину прорезал сигнал телефона. Надя вздрогнула, сердце бешено заколотилось в груди. Трясущимися руками она схватила телефон, боясь увидеть то, что уже предчувствовала.
На экране высветилось сообщение от Дэна. Всего несколько слов, но они обрушились на Надю, как лавина.
«В полиции не был. Уехал из города. Прощай».
Горечь и боль затопили ее сознание. Дэн бросил ее. Сбежал, оставив одну разгребать возможные последствия их аферы.
— Скатертью дорожка, — прошептала Надя, и собственный голос показался ей чужим, отравленным ядом разочарования.
Она стояла у окна, сжимая в руке телефон, и чувствовала, как рушится ее мир. Все, к чему она стремилась, потеряло смысл, когда брат окончательно оставил ее одну.
Надя смотрела на город, погружающийся во тьму, и видела в нем отражение собственной души. Она была потеряна, раздавлена, лишена цели.
Слезы жгли глаза, но она не позволяла им пролиться. Нельзя было показывать слабость: она не делала этого в детстве, когда погибли родители, и не станет делать сейчас.
Боль и горечь медленно трансформировались в холодную ярость. Дэн оставил ее, но Надя не собиралась сдаваться. Она выживет и докажет ему, что способна идти до конца. Даже если придется пройти через ад — она сделает это. Потому что другого выбора у нее не было.
После ссоры с братом Надя погрузилась в водоворот безумия и саморазрушения. Реальность расплывалась перед глазами, события сменяли друг друга, как в калейдоскопе. Ее жизнь превратилась в клиповый монтаж, будто кто-то безжалостно кромсал и склеивал фрагменты ее существования в абсурдную, лишенную смысла нарезку.
Вот она на вечеринке, в окружении друзей. Алкоголь льется рекой, музыка оглушает, тела движутся в безумном ритме. Надя пьет, танцует, смеется — надрывно, истерично, словно пытаясь заглушить боль внутри. Она целуется с незнакомцем, чувствуя горечь водки на его губах. А потом — ослепительно белая линия на черном столе, словно обещание забвения. Реальность расплывается, превращаясь в пульсирующий калейдоскоп цветов и звуков.
Она снова танцует, хохочет, кружится в вихре безумия. Мир вокруг искажается, лица становятся масками, слова теряют смысл. Надя пьет водку прямо из бутылки, обжигая гортань. Смех превращается в истерику, танец — в конвульсии. Она балансирует на грани, не понимая, где заканчивается реальность и начинается кошмар.
А потом — тошнота, рвущая изнутри. Надя склоняется над унитазом, выплескивая из себя боль и отчаяние. Слезы смешиваются с остатками алкоголя, и горечь во рту растекается ядом в душе.
И вот она снова одна, в темной комнате. Слезы душат, тело ломит, сознание мечется в лихорадке. Надя падает на кровать, закрывает глаза, пытаясь отгородиться от мира. В голове звучат собственные мысли — отстраненные и безжизненные, словно закадровый голос в артхаусном фильме.
Надя думает о том, как дни сменялись неделями, а она погружалась в забытье, пытаясь стереть из памяти образ брата. Он бросил ее одну в этом аду. И она вычеркнула его из своей жизни. Боль обиды притупилась, но не исчезла до конца, став верной спутницей Нади, ее вечной тенью.
Надя думала, что сможет убежать от прошлого. Но оно всегда настигает нас. Стоит лишь на миг расслабиться, потерять бдительность — и вот оно, снова рядом. Звонит по телефону, и реальность обрушивается, разбивая хрупкую иллюзию новой жизни.
Надя резко проснулась от пронзительного звонка телефона. Сонная, с опухшим от слез и алкоголя лицом, она нащупала трубку. Сердце пропустило удар, когда на экране высветилось имя брата. Трясущейся рукой Надя нажала на кнопку ответа.
— Мне больно, сестренка, — раздался в трубке жалобный, надломленный голос Дэна. — Мне очень больно.
Страх ледяной волной окатил Надю. Она вскочила с кровати, судорожно сжимая телефон.
— Дэн?! Дэн, что случилось? — голос сорвался на крик. — Где ты?! Дэн!
Ответ брата прозвучал странно, почти равнодушно:
— Ты всегда знала, где я.
Связь оборвалась. Надя застыла, в растерянности глядя на телефон. Мысли метались в голове, паника захлестывала сознание. Что случилось с Дэном? Почему он звучал так странно, так отрешенно? Что означали его слова?
«Ты всегда знала, где я».
Фраза эхом отдавалась в голове. Конечно, она знала.
Надя кинулась собираться, лихорадочно натягивая одежду. Руки дрожали, сердце колотилось как сумасшедшее. Она должна найти Дэна, должна помочь ему. Что бы ни случилось, что бы он ни натворил — она не могла бросить брата.
Страх и тревога гнали ее вперед. Надя неслась в машине по улицам, не замечая ничего вокруг. В голове пульсировала только одна мысль — успеть, спасти, не дать свершиться непоправимому. Она не простит себе, если с Дэном что-то случится.
Поздним вечером Надя подъехала к загородному особняку Босса. Коттеджный поселок утопал во мраке, лишь свет фар отражался в лужах на асфальте. Дождь барабанил по крыше машины, капли скользили по ветровому стеклу, размывая очертания.
Выскочив из автомобиля, Надя подбежала к воротам и яростно забарабанила в них, но тишина была ей ответом. Отчаяние и злость захлестывали ее. Где-то здесь находился Дэн, и он нуждался в помощи. Надя не могла потерять брата.
Краем глаза она заметила движение. Невдалеке садовник в неизменной куртке с капюшоном невозмутимо стриг кусты, будто не замечая ливня.
— Эй, садовник! — отчаянно крикнула Надя. — Ты вечно тут торчишь! Мне нужно попасть внутрь! Босс дома?
Мужчина медленно повернулся, его лицо скрывал капюшон.
— Я слышал чей-то голос, — спокойно ответил он. — Кто-то плакал.
У Нади перехватило дыхание. Значит, Дэн действительно здесь! Страх за брата и ярость на собственное бессилие затопили ее.
— Там мой брат и ему нужна помощь! — выпалила Надя, а затем ложь сорвалась с ее губ прежде, чем она успела подумать: — Если не впустишь, то мои кореша отделают тебя так, что будешь кровью харкать!
Угроза повисла в воздухе. Надя знала, что блефует — это единственное, что она умела по-настоящему хорошо. Но у нее не было выбора. Она должна попасть внутрь любой ценой.
Садовник склонил голову набок, будто прислушиваясь к чему-то. А потом усмехнулся — едва заметно, загадочно, с легкой издевкой.
— Люди так любят угрожать в тех случаях, когда можно просто попросить.
Его слова обескуражили Надю. Она замерла, не зная, что сказать. Гнев медленно отступал, сменяясь растерянностью. Неужели все было так просто? Неужели достаточно было попросить?
Садовник, казалось, видел ее насквозь. Будто чувствовал всю боль и тревогу, что сжимали сердце. Он неторопливо подошел к воротам и отпер замок. Тяжелые створки медленно поползли в стороны.
— Иди за мной, — тихо сказал он.
Надя шагнула на территорию особняка, следуя за садовником. Его лицо по-прежнему скрывал капюшон, придавая облику нечто зловещее и потустороннее. Они приблизились к массивной железной двери. Садовник потянул за ручку, и дверь открылась со скрипом ржавых петель. За порогом обнаружилась винтовая лестница, уводящая в непроглядный мрак подвала.
— Голос шел оттуда, — сообщил садовник, а затем добавил с загадочной полуулыбкой: — Дальше я не пойду. Это твой путь.
Надя с удивлением взглянула на него, пытаясь разгадать смысл произнесенных слов. Но садовник уже растворился в ночной тьме, оставив ее наедине с зияющим провалом. Дрожащими руками она включила фонарик на телефоне, и его свет выхватывал из мрака каменные стены, покрытые плесенью. Над лестницей проступали полустертые слова.
«Desine sperare qui hic intras».
Надя нахмурилась. Похоже на латинский, но что это значит? Мысли путались, страх сковывал сознание липкой паутиной.
Она замерла перед узкой винтовой лестницей, уходящей вниз спиралью, в непроглядную тьму подвала. Сырой, затхлый воздух, поднимающийся из глубин, обволакивал Надю, проникая под одежду и заставляя мерзнуть от неестественного холода. Дышать было трудно, будто легкие наполнялись вязкой, удушливой массой.
Ржавые металлические ступени казались хрупкими и ненадежными, грозя обрушиться от малейшего прикосновения. Сглотнув ком в горле, Надя поднесла ногу к первой ступеньке. Сердце колотилось так сильно, что, казалось, его стук разносится вокруг, разбиваясь о голые стены.
На мгновение Надя застыла в нерешительности, борясь с желанием развернуться и убежать прочь от этого жуткого места. Страх липкими щупальцами пробирался под кожу, сковывая движения и затуманивая разум. Все ее существо противилось, кричало об опасности, умоляя отступить, пока не стало слишком поздно.
Металл жалобно скрипнул под ее весом. Надя вздрогнула, но заставила себя продолжить движение. Шаг за шагом, ступенька за ступенькой, она начала спускаться в неизвестность, погружаясь во мрак, который, казалось, только и ждал, чтобы поглотить ее целиком.
С каждым пройденным метром тьма становилась все гуще, а воздух — все тяжелее. Надя чувствовала, как ужас скручивает внутренности, как паника подступает к горлу удушающей волной.
Спустившись на несколько ступеней, Надя вдруг замерла, не веря своим глазам. В ярком свете фонарика она разглядела на металлической поверхности что-то темное и блестящее. Сначала ей показалось, что это просто влага, скопившаяся от сырости. Но когда она присмотрелась внимательнее, ее охватил леденящий ужас.
На ступенях растеклась лужа крови. Густая, вязкая жидкость, цвета спелой вишни, медленно стекала по краям, образуя причудливые узоры. Кровь была повсюду — на перилах, на стенах, даже на потолке. Казалось, само подземелье истекало ею, словно раненый зверь.
У Нади подкосились ноги, а во рту пересохло. Железистый запах ударил в ноздри, вызывая рвотные позывы. Голова закружилась, а реальность начала плыть перед глазами. Алые разводы растекались, превращаясь в чудовищные образы.
Дрожащей рукой Надя оперлась о стену, пытаясь сохранить равновесие. Липкий пот струился по лицу, застилая глаза. Сквозь шум в ушах она слышала собственное сорванное дыхание и бешеный стук сердца.
Кровавый след тянулся вниз по лестнице, скрываясь во мраке. Надя понимала, что там, в глубине, ее ждет нечто ужасное, нечто, что превратит ее худшие кошмары в реальность. Но выбора не было. Она должна идти дальше, чтобы помочь Дэну.
Собрав остатки мужества, Надя сделала еще один шаг.
И тогда перед ней стали проступать жуткие, пугающие видения. Она увидела своих любовников — мужчин, которых когда-то безжалостно заманивала в ловушку, приводя их к дому Босса.
Вот приезжий с востока корчится в предсмертных судорогах, его лицо искажено мукой удушья. Бледные губы беззвучно шевелятся, моля о пощаде, но Надя бессильна ему помочь. Рядом, погребенный под грудой камней, лежит бездыханный владелец ночного клуба. Его некогда похотливые глаза остекленели, уставившись в никуда.
Разлагающийся труп жирного банкира, облепленный мерзкими насекомыми, гниет в грязной канаве. В паре метров от него — расплющенное бетонной плитой тело жадного бизнесмена: раздробленные кости торчат под немыслимыми углами, превращая некогда успешного человека в гротескную мешанину плоти и крови.
Агрессивный сынок богатых родителей беспомощно барахтается в зловонном болоте. Гнилостная жижа засасывает его все глубже, заполняя рот, ноздри, легкие. А рядом с ним, объятый ревущим пламенем, в гигантской жестяной бочке сгорает заживо ученый-шарлатан. Его вопли боли и ужаса разносятся над безмолвным царством смерти.
Последним всплывает образ Артура, заядлого игрока в карты. Свора ощерившихся псов рвет его плоть, вгрызаясь в лицо, шею, живот. Кровавые ошметки летят во все стороны, а искаженное мукой лицо Артура кажется Наде застывшей маской.
Каждая смерть была уникальна в своей жестокости, словно вышла из-под пера безумного садиста. Надя не могла отвести взгляд от этого театра ужасов, от этой кровавой мозаики, складывающейся в чудовищную картину.
И тогда ее пронзила страшная мысль. Кто-то убил их всех. Кто-то безжалостно расправился с каждым из ее любовников, придумав для них изощренную, мучительную казнь. Но кто? Неужели Босс? Тот самый таинственный человек, к которому она приводила свои жертвы?
От этой догадки у Нади похолодело внутри. Она вдруг осознала весь масштаб своей вины, всю глубину своего падения. Ведь это она, словно паук, заманивала мужчин в свои сети.
Это она приводила их к монстру, который лишил их жизни самым чудовищным образом.
Надя глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки. Она вдруг осознала, что уже стоит на самом дне подвала, в длинном тоннеле, даже не заметив, как закончился спуск по бесконечной лестнице. Чудовищные видения завершились так же резко, как начались.
Вокруг царила кромешная темнота, нарушаемая лишь лучом фонарика. И тут издалека донесся стук. Глухой, приглушенный, будто кто-то бился в крышку гроба. Сердце пропустило удар.
— Дэн?! — голос Нади дрогнул, сорвался на всхлип. — Дэн, я иду!
Она бросилась вперед по длинному тоннелю и, наконец, оказалась в тесном помещении с каменными стенами и бетонным полом. Посреди стоял большой деревянный ящик. Именно оттуда доносился стук и сдавленное мычание. Надя кинулась к нему, не чуя под собой ног. Трясущимися руками она сорвала крышку.
Внутри, скорчившись в неестественной позе, лежал Дэн. Бледный, едва живой, со связанными конечностями и кляпом во рту.
Слезы текли по щекам Нади, смывая осевшую на лице пыль. Она освободила рот брата от кляпа, не совсем понимая, что делать дальше — вытащить его из ящика? Но что, если он ранен, и она этим сделает только хуже? Надо вызвать скорую помощь и полицию, но пройдет ли сигнал телефона из подвала?
— Дэн, братишка, — успокаивала она, пытаясь дрожащими пальцами набрать номер. — Я здесь, с тобой. Все будет хорошо.
Брат медленно открыл глаза. Мутный, расфокусированный взгляд остановился на лице Нади, а губы — потрескавшиеся и окровавленные — тихо прошептали:
— Где же ты была раньше? Предатель.
Мир застыл, рассыпался осколками. Надя не верила своим ушам. Как? Почему? Вопросы вспыхнули в голове и тут же погасли, когда затылок взорвался от боли, и сознание померкло.
Продолжение рассказа — в первом комментарии.
Приглашаю в группу ВК с моими рассказами: https://vk.com/anordibooks, подписывайтесь)
