CreepyStory

3 место  7500  рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @KatrinAp В надёжных руках. Часть 1

4 место 6500  рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @Koroed69 Адай помещённый в бездну (часть первая из трёх)

5 место 5500 рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @ZippyMurrr Дождливый сезон

6 место 3500 рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @Skufasofsky Точка замерзания (Часть 1/4)

7 место, дополнительно, от Моран Джурич, 1000 рублей @HelenaCh Жертва на крови

Арт дизайнер Николай Геллер @nllrgt

https://t.me/gellermasterskya

сделает обложку или арт для истории @ZippyMurrr Дождливый сезон

Так же озвучку текстов на канале Призрачный автобус получают :

@NikkiToxic Заповедник счастья. Часть первая

@levstep Четвертый лишний или последняя исповедь. Часть 1

@Polar.fox Операция "Белая сова". Часть 1

@Aleksandr.T Жальник. Часть 1

@SenchurovaV Особые места 1 часть

@YaLynx Мать - волчица (1/3)

@Scary.stories Дом священника
Очень лесные байки

@Anita.K Белый волк. Часть 1

@Philauthor Рассказ «Матушка»
Рассказ «Осиновый Крест»

@lokans995 Конкурс крипистори. Автор lokans995

@Erase.t Фольклорные зоологи. Первая экспедиция. Часть 1

@botw Зона кошмаров (Часть 1)

@DTK.35 ПЕРЕСМЕШНИК

@user11245104 Архив «Янтарь» (часть первая)

@SugizoEdogava Элеватор (1 часть)
@NiceViole Хозяин

@Oralcle Тихий бор (1/2)

@Nelloy Растерянный ч.1

@Skufasofsky Голодный мыс (Часть 1)
М р а з ь (Часть 1/2)

@VampiRUS Проводник

@YourFearExists Исследователь аномальных мест

Гул бездны

@elkin1988 Вычислительный центр (часть 1)

@mve83 Бренное время. (1/2)

Если кто-то из авторов отредактировал свой текст, хочет чтобы на канале озвучки дали ссылки на ваши ресурсы, указали ваше настоящее имя , а не ник на Пикабу, пожалуйста, по ссылке ниже, добавьте ссылку на свой гугл док с текстом, или файл ворд и напишите - имя автора и куда давать ссылки ( На АТ, ЛИТрес, Пикабу и проч.)

Этот гугл док открыт для всех.
https://docs.google.com/document/d/1Kem25qWHbIXEnQmtudKbSxKZ...

Выбор для меня был не легким, учитывалось все. Подача, яркость, запоминаемость образов, сюжет, креативность, грамотность, умение донести до читателя образы и характеры персонажей, так описать атмосферу, место действия, чтобы каждый там, в этом месте, себя ощутил. Насколько сюжет зацепит. И много других нюансов, так как текст идет для озвучки.

В который раз убеждаюсь, что авторы Крипистори - это практически профессиональные , сложившиеся писатели, лучше чем у нас, контента на конкурсы нет, а опыт в вычитке конкурсных работ на других ресурсах у меня есть. Вы - интересно, грамотно пишущие, создающие сложные миры. Люди, радующие своих читателей годнотой. Люблю вас. Вы- лучшие!

Большое спасибо подписчикам Крипистори, админам Пикабу за поддержку наших авторов и нашего конкурса. Надеюсь, это вас немного развлекло. Кто еще не прочел наших финалистов - добро пожаловать по ссылкам!)

Люминор, бог Света и глава пантеона, восседал на троне из белого пламени, что горело тихо, не обжигая, его лучи струились вниз, как реки, заливая зал мягким сиянием. Его фигура была величественной, но не подавляющей — высокий, с длинными волосами, что сияли, как расплавленное золото, струясь по плечам, и глазами, глубокими, как ясное небо, в которых отражалась вечность. Белые одежды, сотканные из света, текли, как водопад, а в руках он сжимал жезл, увенчанный сферой, что излучала тепло и покой, словно кусочек солнца, заключённый в его ладонях. Перед ним стояли двое — его братья по свету, вызванные сюда хаосом, что разгорелся в мире смертных, угрожая равновесию, оставленному Эоном.

Аэлис, богиня Жизни, стояла слева, её присутствие было мягким, как весенний ветер, что пробуждает спящую землю. Её длинные волосы, цвета молодой травы, спадали волнами до пола, шевелясь, будто живые, а тёплые карие глаза излучали сострадание, способное исцелить любую рану. Платье из лепестков цветов, что никогда не увядали, дрожало при каждом её движении, а вокруг неё кружились светлячки, рождённые её дыханием — крошечные искры жизни, что танцевали в воздухе. Справа возвышался Валериус, бог Мудрости, строгий и неподвижный, как древний дуб, что выстоял тысячи бурь. Его серебристые волосы, заплетённые в длинную косу, сияли, как лунный свет, а серые, проницательные глаза видели сквозь века, читая тайны мира, как строки в открытой книге. Тёмно-синяя мантия с золотыми звёздами казалась картой небес, а в руках он держал книгу, чьи страницы шептались о прошлом и будущем.

Тишина в зале была густой, почти осязаемой, пока Люминор не поднял руку. Его голос, глубокий и мелодичный, как звон хрустальных колоколов, разрезал её, как луч солнца тьму:

— Братья мои, мы собрались здесь, ибо тьма подняла голову. Моргенхейм пал под когтями хаоса, его улицы обратились в прах, а души унесены в бездну. Вальдхейм, мой оплот света, осквернён Совикусом, что служит Моргасу, Богу Хаоса. Моргас плетёт свои сети, его голос зовёт Арта из Ловца Душ, древнего меча, что держит его в плену. Диана, дочь Всеволода, стала их целью, и мы не можем ждать, пока их замысел созреет. Свет меркнет там, где ступает Хаос, и равновесие Эона под угрозой.

Аэлис шагнула вперёд, её светлячки закружились быстрее, отражая её тревогу. Её голос был мягким, но в нём звенел шёпот ветра перед бурей:

— Их дерзость растёт, как сорняк на заброшенных полях. Они осмелились осквернить твой храм, Люминор, убить твоих жрецов, чья кровь теперь зовёт нас с земли. Я чувствую её — горячую, живую, она кричит о мести. Всеволод вернулся в Вальдхейм, ведомый судьбой, но его дочь, Диана, бежит от теней Совикуса, что тянутся за ней длинными когтями. Она ищет отца, не зная, что он уже в замке, жив, но слаб, как тростник под ветром. Совикус, слуга Моргаса, превратил город в клетку, но она вырвалась — её воля сияет, как факел в ночи, и я слышу её зов.

Валериус кивнул, его взгляд был острым, как клинок, что разделяет правду и ложь. Он раскрыл книгу, её страницы зашуршали, как осенние листья, и заговорил, его голос был сух, но нёс вес, заставляющий вслушиваться:

— Её воля — дар, но и опасность. Я видел её путь в тенях судьбы — как она мчалась на Вороне прочь от Вальдхейма, не зная дороги, ведомая лишь отчаянной надеждой найти отца. Я направил её к Кривому Логу, к той таверне, где Хаос чуть не сломал её. Трое зверей, чьи души давно сгнили под волей Моргаса, набросились на неё, их руки рвали её тело, их похоть душила её дух. Я привёл туда Ярослава — воина, чья рука тяжела, а сердце ещё не остыло к свету. Он спас её, сокрушив их, как сухие ветви под молотом. Это была моя воля, чтобы она выжила, но её путь — это буря, что может погубить нас всех.

Аэлис улыбнулась, её светлячки вспыхнули ярче, как звёзды в ночном танце:

— Ты поступил мудро, Валериус. Святослав — твой инструмент, его сила — наш щит в мире смертных. Но Диана не просто бежит — она борется, как росток, что пробивает камень. Она не видела Моргенхейма, как её отец, но её путь ведёт к нему, хотя она не знает, что он уже в Вальдхейме. Её сердце — семя, что может прорасти в бурю света, если мы дадим ему время расцвести.

Валериус закрыл книгу с глухим хлопком, его пальцы сжали её кожаный переплёт, голос стал холоднее, как сталь, выкованная в ночи:

— Её сердце — угроза, Аэлис. Она — последний потомок Алекса по женской линии, ключ к Ловцу Душ, что держит Арта в оковах. Моргас знает это, Совикус, его верный пёс, знает это, и их слуги уже идут по её следам. Проще убить её, чем защищать. Если она умрёт бездетной, её кровь не прольётся для ритуала Моргаса — Арт останется в мече, почти недосягаемым без неё. Одна стрела в её сердце, один быстрый удар — и Хаос ослепнет, их замысел рухнет. Это жестоко, но рационально. Равновесие Эона стоит больше одной жизни.

Аэлис резко вскинула голову, её глаза вспыхнули, как огонь, что разгорается в ночи. Светлячки вокруг неё затрепетали, их сияние стало резким, почти ослепляющим:

— Ты смеешь предлагать убийство невинной, Валериус? Диана — дитя, что ищет отца, что бежит от слуг Моргаса, что молилась нам в Кривом Логе, когда звери вцепились в неё лапами! Я слышала её голос — слабый, дрожащий, но полный веры. Она не виновата, что её кровь — ключ к Арту, что её предок Алекс, ведомый нами, заточила его в мече. Мы не можем оборвать её жизнь, как Моргас крадёт души, как его слуга Совикус ломает кости мальчишек в своих застенках! Это не наш путь, не путь Эона! Мы — жизнь, свет, надежда, а не мясники, что режут судьбы ради удобства. Я не допущу этого, даже если мне придётся встать против тебя!

Валериус встретил её взгляд, его серые глаза сузились, но он не отступил, голос стал твёрже, как гранит под молотом:

— Твоё сердце слепо, Аэлис. Ты видишь в ней дитя, а я вижу сосуд, что может разбудить Арта. Моргас не остановится — его следопыты рыщут по лесам, их когти уже близко к её горлу. Если она попадёт к Совикусу, Арт вырвется, и мир, что мы храним, станет пеплом. Её жизнь — песчинка против миллионов душ. Ты готова рискнуть всем ради её слёз?

Люминор молчал, наблюдая их спор, его лицо было неподвижно, как мрамор, но глаза — глубокие, как бездна — отражали бурю внутри. Наконец он поднял руку, и тишина опустилась на зал, мягкая, как снег, что укрывает поля зимой. Его голос зазвучал, тёплый, но непреклонный, как солнце, что пробивает облака:

— Довольно. Валериус, твоя мудрость видит далеко, но она холодна, как лёд на вершинах гор. Аэлис, твоё сердце бьётся за жизнь, и я слышу его ритм, как песню земли. Диана — не просто ключ, она — наша надежда. Я не позволю её убить. Она бежит, не зная, что Всеволод вернулся в Вальдхейм, что он жив, но слаб, как воин после битвы. Она не избрана мной случайно — её судьба связана с нами и с Хаосом, как нить в ткани мира. Я видел её в Кривом Логе, слышал её молитву, когда она звала меня из-под лап зверей, и я ответил, направив Ярослава. Она — дитя света, и я не оставлю её в тенях.

Валериус нахмурился, его пальцы сжали книгу так, что страницы затрещали, но он не отступил, голос стал резким, как удар молота по наковальне:

— Тогда что ты предлагаешь, брат? Моргас движется, его сила растёт, как чёрная волна, что вот-вот накроет берег. Совикус сделал Вальдхейм его гнездом, его следопыты уже ищут её, их ножи остры. Если мы не убьём Диану, они найдут её, прольют её кровь, и Арт вырвется из Ловца Душ. Что тогда? Твоя вера в неё — это риск, что погубит всё, что мы строили веками.

Люминор поднялся с трона, его фигура вспыхнула ярче, лучи жезла пронзили зал, как стрелы солнца, разгоняя тьму. Его голос стал громче, но в нём не было гнева — лишь уверенность, что звенела, как боевой рог перед битвой:

— У меня есть план, Валериус, но час его открытия ещё не пробил. Диана — не просто ключ к Арту, она — оружие против Моргаса и темных богов. Её сила, её воля, её кровь — это не только угроза, но и надежда, что мы можем обратить против тьмы. Я направлю её, как направлял Святослава через тебя, как охранял её путь от Вальдхейма. Она ищет отца, не зная, что он в замке, но её дорога — испытание, что закалит её дух. Моргас жаждет её крови, но мы сделаем так, что его слепая ярость станет его слабостью. Когда час пробьёт, вы узнаете мой замысел целиком — пока верьте мне. Мы не будем убивать, мы будем бороться. Хаос бросил вызов, и мы ответим — не его жестокостью, а нашей волей, что обратит его гордыню в пыль.

Аэлис улыбнулась, её светлячки закружились быстрее, их сияние стало теплее, как лучи утреннего солнца:

— Я верю тебе, Люминор. Диана сильна — она выстояла в таверне, вырвалась из лап Совикуса. Её душа — семя, что прорастёт в бурю света, если мы дадим ей шанс. Мы должны защищать её, а не жертвовать.

Валериус молчал, его взгляд был тяжёл, как свинец, что тонет в глубинах, но он кивнул, закрыв книгу с тихим хлопком, его голос стал тише, но не потерял остроты:

— Пусть будет так. Но если твой план провалится, Люминор, Хаос поглотит всё, что мы создали. Я буду следить за ней, за её путём, за каждым её шагом. Если она падёт в руки Совикуса, если её кровь прольётся, я сделаю то, что сочту нужным — с твоим позволением или без.

Люминор посмотрел на него, его глаза сверкнули, как солнце в зените, их свет был тёплым, но непреклонным:

— Она не падёт, Валериус. Свет не гаснет так легко. Моргас забыл, что мы — не просто стражи, мы — сила, что родилась из воли Эона. Он хочет Арта, но получит бой. Мы не будем убивать невинных, как он, — мы повернём его жажду против него самого, его ошибки станут его концом.

Зал озарился ярким светом, что стал теплее, сильнее, как будто тревога отступила под словами Люминора. Три бога Света стояли вместе — Люминор в центре, Аэлис с её живым теплом, Валериус с холодной мудростью. Их фигуры сияли в единстве, но в глубине каждого таились сомнения. Моргас двигался, его когти сжимались над Вальдхеймом, его слуга Совикус гнал следопытов за Дианой, что скакала к Моргенхейму, не зная, что отец уже в замке. Её путь был клубком, что связывал свет и Хаос, а Ловец Душ ждал, пульсируя в мече, заточённом Алексом. Судьба мира зависела от девушки, что бежала от теней, не ведая, что свет следит за ней с небес.

Люминор вернулся на трон, его жезл мягко светился, и он шепнул, так тихо, что только он сам услышал:

— Держись, Диана. Твой путь — это судьба нашего света, и я не дам ему угаснуть.

Продолжение следует…

Что же мне делать?

И правда была в том, что я не имел ни малейшего понятия. Убийство — серьезное обвинение. Я смотрел документалки о настоящих преступлениях и знал, как это работает: убийцу всегда ловят, несмотря ни на что.

Боже, я убийца.

Я огляделся. Мы были на маленькой поляне в лесу к востоку от моего дома — в том лесу, куда никто никогда не заходил. Именно поэтому мы там и бывали. Чтобы делать что угодно: глупые челленджи, игры, всякое такое. Ради приколов.

Но сейчас мне было не до смеха. И уж точно не Джошу.

Я снова посмотрел на его тело. Это было ужасно. Его одежда была разорвана в клочья, а лицо рассечено по левой стороне черепа — так, что пришлось бы щуриться, чтобы хоть как-то убедить себя, что это вообще похоже на человека.

Адреналин снова ударил в виски.

Мне нужно быть умным. Нужно избавиться от этого. Я обязан.

Я двинулся влево. Там была канава, метра два глубиной: с одной стороны пологая, с другой — усеянная камнями. Я оглянулся на велосипед Джоша и начал выстраивать версию.

Может… подумал я, может, он ехал на велосипеде, отвлекся на что-то. Может, врезался в эти острые камни.

На пологом краю канавы был участок, где край загибался вверх, словно трамплин.

Ладно — он ехал здесь, по этому склону. Отвлекся. Врезался в камни.

Это было единственное, что пришло в голову. Возможно, острые камни так искалечили его лицо. Звучало неправдоподобно, но лучше я ничего не придумал.

Я глубоко вдохнул и поднял Джоша. Он оказался тяжелее, чем я ожидал, и я чуть не поскользнулся на влажной земле, взваливая его на плечо и аккуратно опуская в канаву. Я попытался придать ему позу, будто он пытался выползти — наверное, он не умер сразу.

Удовлетворенный расположением тела, я переключился на велосипед. Он был целым — мы просто прислонили их к дереву, когда остановились.

Так не пойдет, подумал я — нужно сильнее его помять.

Я схватил его велосипед, медленно скатил по грязи по предполагаемой траектории, затем поднял и швырнул в камни. Повторил.

Выглядит сносно.

Больше я его не трогал — он и так лежал удачно, и, возможно, это выглядело бы естественнее.

Последнее, что я сделал — снял окровавленную куртку, сунул под мышку, положил на сиденье своего велосипеда и, бросив последний взгляд на поляну, уехал домой. Я оставил Джоша там — и вместе с ним часть себя.

Я открыл дверь дома и быстро зашел внутрь. Сразу побежал в комнату и спрятал куртку под кроватью. Разберусь с ней потом.

Я заглушил мозг шутером, почти не следя за экраном. Дождь за окном был мелкой милостью — может, смоет часть улик.

Мама скоро должна была вернуться с работы, и я старался казаться бодрее, чтобы ничего не заподозрили.

Полагаю, у меня было время до вечера, прежде чем вызовут полицию. Джош обычно задерживался в городе после наших встреч, и для него было нормально приходить домой поздно. Но сегодня он не придет.

Я услышал, как ключ повернулся в замке. Вздрогнул.

Встал, натянул улыбку и вышел в прихожую.

— Привет, Дэн! — позвала мама из коридора.

— Привет, — ответил я, застыв в дверном проеме, скрестив руки.

— Хорошо погулял с Джошем? — спросила она, не оборачиваясь, вешая пальто.

— Э… Да. Да, норм. Пришлось вернуться пораньше — он сказал, что ему надо куда-то.

— Ну, наверное, важное. В любом случае, сейчас каникулы — сможешь встретиться с ним завтра.

— Ага… — улыбка медленно сползла с моего лица.

Когда я лег спать, каждый раз, закрывая глаза, я видел ту канаву — исковерканные корни, исковерканный велосипед, исковерканное тело.

Я проспал от силы полчаса, прежде чем будильник вырвал меня из сна в пять утра.

Я сразу вспомнил лицо Джоша — перекошенное, нереальное. Кожа будто чужая. Воздух стал густым. Комнаты в доме казались огромными, больше, чем должны быть. Пустыми. Все вокруг ощущалось… неправильным. Не знаю, как описать это, потому что сам не понимаю, но мысль о родителях Джоша, сидящих дома, их тревоге, ожидании сына, который никогда не вернется… Меня тошнило.

Не уверен, заметила ли мама, что что-то не так… Должна была, но я видел, как она весь день бросала на меня странные взгляды. Мимолетные. Давление нарастало, нарастало, нарастало, пока к часу дня не раздался стук в дверь.

Мама открыла. Сидя в гостиной, уткнув лицо в ладони, я слышал обрывки разговора.

— Да… Нет, он не… Его родители не видели. Если бы вы могли…

— Дэн, — мама открыла дверь и впустила мужчину в комнату, — Этот человек хочет задать тебе несколько вопросов. Касается Джоша.

Я сглотнул ком в горле и заговорил как можно четче, чуть лихорадочно, но лучше не получалось.

— Джош?

Я отвел взгляд от мамы и посмотрел на полицейского. У него было доброе лицо, но с оттенком беспокойства. Он собирался «сообщить новость».

Я не должен еще знать.

— Что с ним? — я фальшиво усмехнулся. — Опять влип в… — голос оборвался.

— Послушай, Дэн. Джоша не видели со вчерашнего утра. Мы поговорили с его матерью, и она сказала, что последний раз видела его, когда он уходил с тобой. Если это правда, значит, ты, возможно, последний, кто его видел.

Я уставился на жетон на его форме. Не буквы — просто узоры. Я даже не пытался сфокусироваться.

Он слегка пересел.

— Понимаю, это тяжело, и вы были близки. Но мы могли бы задать тебе несколько вопросов?

Я сказал, что мы были в лесу, соврав о точном месте, затем добавил, что после того, как немного потусили, он пошел дальше, а я вернулся домой.

Все это время офицер кивал, сохраняя слабую улыбку, которая не касалась глаз.

Кажется, я облегченно вздохнул — меня не забирали, не арестовывали. Даже подозрений, похоже, не было. И я его понимал — у меня чистая история, я не участвую в драках, тихоня. Да и что могло случиться с парнем в лесу? Мысль, что его убил лучший друг, вряд ли пришла бы первой.

Через полчаса полицейский ушел, пообещав держать в курсе поисков. На этом все и закончилось.

Кроме редких пропавших объявлений по городу, почти ничего не напоминало о Джоше. Я перестал кататься на велосипеде — он напоминал мне ту сцену. Но стало легче.

Я избавился от окровавленной куртки. Полицейские еще пару раз приходили, но я придерживался той же версии, и через несколько дней визиты прекратились. Казалось, я смогу начать жить заново.

Иногда, проезжая мимо дома Джоша, я видел его мать — сидящую у окна, с лицом в ладонях. Она кивала мне той же фальшивой улыбкой, и я отвечал тем же. Глубок внутри я не знал, что страшнее: сам поступок или то, как легко я с этим справляюсь.

Однако это хрупкое спокойствие рухнуло через неделю после того, как я убил его, спрятал тело в канаве и солгал всем. В дверь постучали, и, выглянув в окно, я замер.

На пороге стоял Джош — ухмыляясь.

Я остолбенел. Это был он. Конечно, он. Джош. И, каким-то образом, его лицо… было целым. Нормальным. Одежда — как новая.

Он заметил меня, махнул, чтобы привлечь внимание, и, не теряя ухмылки, энергично ткнул пальцем в дверь, беззвучно кривя губы: «Впусти!»

Не зная, что думать, я машинально открыл. И вот он — парень, которого я оставил окровавленным в лесу, стоял в метре от меня, чистый и здоровый.

Он молча прошел мимо, в дом.

— Эй, мы же сегодня снова едем в лес?

Мне потребовалось мгновение, чтобы обернуться и осознать его слова.

— Джош, я… ты…

— Ну что, поехали? — перебил он, все так же ухмыляясь, но с легким раздражением.

Не дав ответить, он вышел в сад и сел на свой велосипед, прислоненный к дому. Чистый, будто не разбитый вдребезги.

Я ехал рядом. Этого не может быть. Не может. В памяти все еще стояло его искалеченное лицо, преследуя меня, а теперь… Слишком. Все должно было закончиться.

Я уговорил его не ехать в лес. Он спорил, но я настоял. Не хотел возвращаться туда. Да и не знал, что там найду.

Он все ухмылялся. Улыбка не спадала с момента его появления, и это становилось все жутче.

Мы ехали в город, он предложил купить еды и просто «потусоваться».

Я снова оглянулся на него. Он замедлил ход.

— Хех, глянь-ка.

Я повернулся. Он указывал на одно из объявлений о пропаже, которые его мать развесила по всему городу пару дней назад.

— Ну и что? — мой голос прозвучал пусто, но внятно.

— Ну, не знаю. Странно, что все думали, будто я пропал неделю. Даже мать. Не похоже на нее — забыть.

Я нахмурился. Объявление хотя бы доказывало, что я не сошел с ума. Но все равно… Должно быть, я сумасшедший.

— Она даже в полицию звонила, представляешь?

Я хмыкнул.

— Но ничего, — продолжил он, — я ей все объяснил, и она отзвонилась, что все в порядке.

Я замедлил ход, но догнал его, проезжая мимо его дома. Мы притормозили у окна. Мой взгляд сам потянулся туда.

Я посмотрел — после того как Джош помахал, мы оба увидели, как его мать улыбается и машет в ответ. Ее взгляд скользил между двумя людьми.

Между двумя.

Я резко остановился. Он тоже замер, смотря на меня в недоумении.

Я попытался подобрать слова. Не хотел спрашивать прямо… но надо было узнать правду.

— Послушай… Джош, — я посмотрел на него, он кивнул, — Что ты имел в виду, когда сказал, что мать забыла?

Он рассмеялся и расслабился.

— Самое смешное, — он наклонился ближе, — Она, типа, не помнит, как отвозила меня в поход в прошлый вторник. Дикость, да?

Я пробормотал согласие.

Вторник. Это был день после того, как я его убил.

Я настаивал:

— Ты… помнишь, что было в прошлый понедельник?

Его ухмылка на миг исчезла, затем вернулась.

— Ну ты чего, конечно помню. Ты же тоже, да? В лесу?

Он усмехнулся и снова поехал. Я последовал, ошеломленный.

Я пытался отогнать мысли, сколько мог, и притворялся, что все в порядке. Мы заехали в забегаловку, купили еды и поехали в парк, как обычно.

Было очень странно. Меня пугало не то, что он воскрес, а то, как он себя вел. Он был таким же, как всегда — дурашливо-радостным. Раньше это нравилось — с Джошем всегда было весело. Но сейчас… Сейчас это сводило с ума.

И то, что он, кажется, знал, что я сделал.

Он знает, что я его убил?

Мы ели молча. Мне нечего было сказать, а он, похоже, прекрасно обходился без слов, уплетая картошку.

Через несколько минут он заговорил:

— Чем ты занимался всю неделю, пока я был… — он усмехнулся, — в походе?

— В походе? — я невольно переспросил.

— Ага. Я же писал тебе на прошлой неделе. Не говори, что тоже забыл?

Он откусил еще кусок.

Я потянулся за телефоном. Никаких сообщений от него не было. Первые дни после убийства я постоянно перечитывал нашу переписку.

Я разблокировал телефон, Джош все так же ел, и открыл наш чат. Последнее сообщение было в воскресенье.

Я облегченно вздохнул — его не было.

Джош перестал жевать и посмотрел на мой телефон. Вырвал его из рук.

— Ты куда полез? — он хихикнул. — Прокрути вниз, балда.

Он пролистал чат и сунул телефон мне в лицо.

Я прочитал:

Понедельник, 12:10:

Джош: йоу дэн, слушай, я завтра еду в поход, не помню, говорил или нет

Я сглотнул. Этого сообщения я не видел.

Он внезапно нахмурился и снова взял телефон.

— Ой, подожди, — сказал он, — не до конца прокрутил.

Он покопался в чате и вернул мне. Отвернулся, продолжая есть.

Я посмотрел. Последнее сообщение было в тот же понедельник, в 12:12.

Там было: чё ты меня никогда не зовёшь, лол, ну ладно, удачно потусить, бро.

Я нервно хмыкнул и замолчал.

Сообщение было от меня.

Я уставился на Джоша, не отрывая взгляда, выключил телефон и сунул в карман. Он вытер жирные руки о джинсы и улыбнулся.

— Ты есть будешь?

Я даже не притронулся к своей порции. Огляделся — единственный выход был перед нами, у скамейки. Посмотрел на Джоша.

— Э… Да… Слушай…

Я вскочил, вскочил на велосипед и, начиная крутить педали, крикнул: — Доедай сам!

Я сосредоточился на дороге. Я знал, куда ехать. Слышал, как он зовет меня, наверняка бросаясь в погоню, но мне было нужно туда.

Но сначала надо было оторваться.

Выехав из парка, я свернул в переулок, затем направо. Продолжал прямо, пока не выехал на главную дорогу. Лес.

Я замедлил ход и оглянулся. Его не было. Не знал, насколько он близко, но хотя бы не видел меня.

Стиснув зубы, я въехал в лес.

Я помнил маршрут того дня — несложный, почти прямой с резким поворотом налево, с четкими ориентирами.

И когда я добрался, мои подозрения подтвердились.

Тело и велосипед все еще были там. Как я и оставил. Уже разлагались. Меня затрясло, я отвернулся.

Так что за хрень этот Джош, с которым я только что ел картошку?

Я не знал, что делать. Можно указать полиции на тело — вскрытие покажет, что оно гнило неделю. Это докажет, что живой Джош — подделка… Но заподозрят ли меня? Не знал. Хотел сдаться…

— Не делай этого.

Я обернулся. Джош стоял рядом со своим велосипедом, метров за десять. Ухмылка исчезла.

— Как ты… Что ты за тварь? — выдохнул я… но он не ответил.

— Ты ничего не скажешь полиции, — произнес он. — Я скоро вернусь и разберусь… со всем этим.

— Что ты такое? — повторил я.

— Ты дашь мне жить — я дам тебе жить. Больше не вспоминаем.

Его голос звучал странно глухо и хрипло.

— Помни. Это ты сделал. Увидимся.

Не дав ответить, он уже был далеко.

Подписывайся на ТГ, чтобы не пропускать новые истории и части.

https://t.me/bayki_reddit

Подписывайтесь на наш Дзен канал.

https://dzen.ru/id/675d4fa7c41d463742f224a6

Я не тролль, история реальная, без приукрас. Интересно просто, что же это за животное такое назойливое, а может какое-то явление природное, хрен знает — из под обрыва кстати шёл пар, будто дышал кто-то, хотя мб испарялась просто влага в крепкий мороз. Такие вот дела. Приглашаю к обсуждению специалистов из Организации

Взгляд Нади метнулся к зеркалу заднего вида, где покачивалась побрякушка — игральные кости. Они словно насмехались над ней, напоминая о превратностях судьбы. Но Надя знала, что должна довести игру до конца.

Слова Артура прозвучали строгим приказом:

— Останься здесь.

Надя вскинула на него заплаканный взгляд и прочирикала, искусно изображая мольбу:

— Артур, пожалуйста, будь осторожен!

За дрожью ее голоса скрывалось притворство, но Артур не заметил фальши. Он покинул салон и направился к багажнику, откуда извлек спортивную сумку. Расстегнув молнию, Артур проверил содержимое — аккуратные стопки банкнот.

Удостоверившись, что все на месте, Артур закрыл сумку и зашагал к особняку. Надя окликнула его, изображая искреннюю признательность:

— Артур, спасибо, что согласился помочь. Я очень тебе благодарна.

Слезы струились по ее щекам, но в глубине души она потешалась над простодушием Артура. Он раздраженно бросил в ответ:

— «Спасибо» пусть брат твой скажет. Надя, я делаю это только потому, что люблю тебя. А брат твой — придурок, так и передай ему.

Надя наблюдала, как Артур решительно направился к дому, не обращая внимания на садовника, продолжавшего невозмутимо стричь кусты. Автоматические ворота распахнулись, пропуская Артура внутрь, и закрылись за ним следом вместе с садовником.

Стоило Артуру скрыться из виду, как маска слетела с лица Нади. Она смахнула слезы, мимолетно глянув в зеркало: губы исказила хищная усмешка, придавая миловидным чертам коварное выражение. Достав телефон, она набрала номер брата и процедила:

— Дэн, Артур попался. Деньги при нем. Начинайте.

Довольная улыбка растянулась на губах Нади, словно у кошки, поймавшей мышь. Она откинулась на сиденье, наслаждаясь моментом очередного триумфа. На миг Надю охватили сомнения и страх, но она поспешно взяла себя в руки.

***

Надя нетерпеливо барабанила пальцами по приборной панели, не сводя глаз с часов. Время тянулось невыносимо медленно. Ее взгляд то и дело метался к игральным костям, покачивающимся на зеркале заднего вида.

Наконец, ворота особняка распахнулись, и из них вышел Дэн — парень с взъерошенными волосами, чуть моложе Нади. Его потрепанный вид — рваные джинсы, мятая футболка и потертая кожаная куртка — резко контрастировал с аурой самоуверенности, исходившей от него. Дэн направился к машине, небрежно кинув Наде толстую пачку денег через открытое окно.

— Твоя доля, сестренка, — бросил он, усаживаясь за руль.

Надя жадно схватила деньги и начала пересчитывать купюры, но краем глаза заметила, что Дэн выглядит озадаченным и мрачным. Сердце тревожно сжалось. Неужели что-то пошло не так?

— Дэн, чего такой хмурый? — спросила она, стараясь скрыть нарастающее беспокойство за напускным безразличием. — Как все прошло?

Дэн пожал плечами, его лицо оставалось непроницаемым.

— Как обычно. Твой хахаль пошел к Боссу. Потом Босс отдал мне долю и разрешил забрать тачку.

Надя почувствовала, как волна облегчения накатила на нее. Значит, все прошло по плану. Но расслабляться было рано — нужно действовать оперативно, пока их не засекли.

— Надо побыстрее сплавить машину, — заявила она. — Поехали.

Дэн завел двигатель, и автомобиль сорвался с места, унося их прочь от особняка. Надя откинулась на спинку сиденья, сжимая в руках деньги — плоды их рискованной авантюры. Она знала, что ведет опасную игру, но азарт и предвкушение прибыли будоражили кровь. Игра продолжалась, и Надя была готова идти ва-банк.

***

Дорога убегала из-под колес автомобиля, унося Надю и Дэна прочь от коттеджного поселка. Загородное шоссе стелилось бесконечной лентой, и Надя бездумно смотрела в окно, наблюдая за мелькающим пейзажем.

Дэн, погруженный в свои мысли, молча вел машину. Внезапно внимание Нади снова привлекли игральные кости, раскачивающиеся на зеркале заднего вида. В порыве раздражения она сорвала их и выбросила в окно. Побрякушка с глухим стуком ударилась об асфальт и осталась позади, как и все, что было в прошлом.

Надя закрыла глаза, позволяя воспоминаниям захлестнуть сознание. Они приходили, словно яркие кадры из фильма, проносясь перед мысленным взором. Прошлое не отпускало, назойливый внутренний голос нашептывал о совершенных грехах. Но Надя купалась в этих мыслях, испытывая странное, болезненное удовольствие.

Схема была проста. Босс — так звали таинственную фигуру, с которой контактировал лишь Дэн — давал наводку на разного рода мерзких ублюдков. А дальше в игру вступала Надя. Она помнила их всех... Приезжего с востока и похотливого владельца ночного клуба. Жирного банкира и алчного бизнесмена, разорившего несколько фирм. Агрессивного сынка богатых родителей и лживого ученого-шарлатана. Последним в череде ублюдков, седьмым по счету, стал Артур — заядлый карточный игрок, просадивший все деньги семьи.

Надя вскружила им головы, опутала своими чарами. Они падали к ее ногам, одурманенные безумной страстью и фантастическим сексом. Но за ослепительным блеском ее очарования скрывалась ловушка.

Надя разыгрывала спектакль. Она говорила влюбленным в нее дуракам, что ее брат попал в беду — задолжал крупную сумму опасным людям, которые грозились убить его, если Надя не выплатит деньги. Со слезами фальши на глазах она умоляла своих любовников о помощи. Загипнотизированные ложью и чарами, они не могли отказать той, что вскружила им головы.

Надя приводила их к особняку Босса, и на этом ее роль заканчивалась. Что происходило за стенами загородного дома — Надя не ведала, да и знать не хотела. Главное — Дэн всегда возвращался с деньгами, а дальше они с Надей уносились прочь, навстречу сладкой жизни.

Простая, но безотказная схема.

Воспоминания померкли, и Надя открыла глаза. Мелькающий за окном пейзаж расплывался, мысли по-прежнему блуждали в лабиринтах прошлого. Обманутые, преданные, уничтоженные судьбы — их призраки неотступно следовали за ней. Но Надя гнала прочь угрызения совести. В этой игре каждый сам за себя, и она давно сделала свой выбор. Раскаяние — непозволительная роскошь для тех, кто живет по своим правилам.

***

Автомобиль свернул с шоссе и остановился на пустыре. Надя, погруженная в воспоминания, не сразу это заметила. Она удивленно огляделась, когда Дэн вышел из машины. Озадаченная его поведением, Надя последовала за братом.

Дэн стоял, задумчиво глядя вдаль, и не обращая внимания на моросивший дождь. Надю охватило странное чувство тревоги. Она подошла к брату, пытаясь понять, что происходит.

— Да что с тобой? — спросила она. — Ты последние дни сам не свой.

Вместо ответа Дэн достал из кармана сложенный лист бумаги и протянул его Наде. Развернув лист, она увидела детский рисунок: море, папа, мама, девочка и мальчик. Призраки прошлого, казалось, ожили на бумаге, заставляя сердце сжаться.

— Перебирал старое барахло и нашел, — произнес Дэн. — Я нарисовал его в день, когда погибли родители. И забыл про него.

Надя молча вернула рисунок брату, чувствуя, как горечь подступает к горлу. Воспоминания о родителях причиняли боль, которую она давно похоронила в глубинах души.

— Надя, они бы гордились нами сейчас? — голос Дэна дрогнул. — Мама и папа. Что бы они сказали о нас?

Раздражение вспыхнуло в Наде, смешанное с болью и виной. Она не хотела думать об этом, не желала ворошить прошлое.

— Дэн, их с нами нет. И не было много лет. Я не припомню, чтобы ты раньше о них вспоминал.

— Ты задавалась вопросом, что происходит с людьми, которых мы приводим к Боссу? — вдруг спросил Дэн, игнорируя ее слова. — Мы ведь понятия не имеем, что он с ними делает.

— Да мне насрать! — фыркнула Надя. — Какая разница?! Мы делаем работу и получаем за нее деньги!

Ярость вспыхнула в глазах Дэна:

— Деньги?! Да я даже не знаю, куда их тратить! — Он потряс рисунком перед лицом сестры. — У меня была мечта в детстве — поехать на море вместе с мамой и папой. И что я делаю сейчас? Трачу бабло на телок, бухло и наркоту! А ты? Посмотри на себя! Ты этого хотела в детстве — спать с мужиками, выступая приманкой?

Надя почувствовала, как в ней закипает гнев.

Как Дэн смеет судить ее? Она всю жизнь заботилась о нем, вытаскивала из любой передряги.

— Год назад у тебя даже денег на хавчик не было, — процедила она с издевкой. — Дэн, ты сам вывел нас на Босса и втянул в это дело. И оно мне нравится. Я никогда не жила так хорошо и свободно, как сейчас. Так что соберись — и хватит ныть.

Дэн опустил голову. Тихо выдавил:

— Я так больше не могу. Я сдам Босса легавым.

У Нади перехватило дыхание от негодования. Страх и ярость затопили ее, сметая остатки самообладания.

— Ты с ума сошел?! Они и нас повяжут! Я не дам тебе наделать глупостей!

— Где же ты раньше была, сестренка? — укоризненно произнес Дэн.

Его слова стали последней каплей. Надя не смогла сдержать ярость:

— Ты совсем охренел?! Да я тебе с детства сопли подтирала, из любого дерьма вытаскивала! И теперь ты меня винишь?!

Дэн лишь качнул головой и, забрав рисунок у Нади, зашагал к машине, оставляя сестру позади.

— Я сдам Босса, и ты меня не остановишь, — твердо сказал он, непоколебимый в своем решении.

Надя смотрела ему вслед, чувствуя, как злость и растерянность раздирают ее изнутри.

— Да иди ты к черту! — бросила она брату в спину. — Честный какой! Ты жулик и вор, и всегда им будешь!

Но Дэн уже не слышал ее. Он сел в машину и уехал, оставив Надю одну на пустыре. Она стояла, сжимая кулаки, борясь с желанием закричать от бессилия. Мир, который она так тщательно выстраивала последние годы, рушился на глазах. И Надя не знала, что делать дальше. Впервые в жизни она чувствовала себя настолько потерянной и одинокой.

***

Надя брела по обочине шоссе, не замечая ничего вокруг. Небо хмурилось, роняя на землю холодные капли дождя. Они стекали по лицу Нади, смешиваясь со слезами отчаяния. Промокшая до нитки, она дрожала, но не от холода, а от страха и бессилия.

В голове метались панические мысли. Дэн собирался сдать Босса легавым. Это значило конец всему, и прежде всего — их делу и свободе. Надя не могла допустить этого. Она должна была что-то предпринять, найти выход из этой ситуации.

Трясущимися руками Надя достала телефон и набрала номер. Гудки звучали оглушительно среди какофонии мыслей. Наконец, на другом конце провода ответили:

— Слушаю.

— Это Надя. Ваш номер дал мне Дэн. Он предупреждал, что звонить можно только в крайнем случае, — начала Надя дрожащим голосом, — но я не знаю, что делать! Дэн собирается сдаться легавым! Пожалуйста, поговорите с ним. Просто поговорите!

Отчаяние сквозило в каждом слове. Надя цеплялась за соломинку, как утопающий. Она знала, что Босс — ее единственный шанс остановить Дэна, вразумить его, вернуть все на круги своя.

Но даже произнося эти слова, Надя чувствовала, как надежда ускользает сквозь пальцы. Что, если Босс откажется помогать? Что, если он решит избавиться от них обоих, как от ненужных свидетелей? Страх сковал ее сердце ледяными тисками.

Дождь усиливался, барабаня по асфальту. Надя стояла на обочине, прижимая телефон к уху, и молила небеса о чуде. Она не могла потерять брата, не могла позволить ему разрушить все, чего они добились, выбравшись из нищеты. Но что, если выбора у нее не было?

Мысли путались, страх и отчаяние затмевали разум. Надя чувствовала себя загнанным зверем, попавшим в капкан собственной судьбы. И единственный человек, который мог помочь ей выбраться, был тем, кого она опасалась больше всего на свете, — прежде всего потому, что она понятия не имела, кем он был на самом деле и какие цели преследовал.

Тишина на другом конце провода казалась зловещей. Надя ждала ответа, затаив дыхание. От этого разговора зависело все. И она молилась, чтобы Босс услышал ее призыв и протянул руку помощи. Потому что иначе...

Иначе Наде оставалось лишь одно — принять последствия своих поступков, когда Дэн сдаст их полиции. Но она не могла потерять роскошную жизнь, к которой уже успела привыкнуть.

***

Надя стояла у окна своей квартиры, нервно покусывая губу. Часы и минуты превратились в вечность. Она ждала весточки от Дэна, знака, что он передумал, что все будет хорошо. Но в глубине души Надя уже знала — ничего не будет как прежде.

За окном сгущались сумерки, окутывая город маслянистой тьмой. Фонари отбрасывали блеклые пятна света на мокрый асфальт, но они не могли разогнать мрак в душе Нади. Страх и неизвестность грызли ее изнутри, не давая покоя.

Внезапно тишину прорезал сигнал телефона. Надя вздрогнула, сердце бешено заколотилось в груди. Трясущимися руками она схватила телефон, боясь увидеть то, что уже предчувствовала.

На экране высветилось сообщение от Дэна. Всего несколько слов, но они обрушились на Надю, как лавина.

«В полиции не был. Уехал из города. Прощай».

Горечь и боль затопили ее сознание. Дэн бросил ее. Сбежал, оставив одну разгребать возможные последствия их аферы.

— Скатертью дорожка, — прошептала Надя, и собственный голос показался ей чужим, отравленным ядом разочарования.

Она стояла у окна, сжимая в руке телефон, и чувствовала, как рушится ее мир. Все, к чему она стремилась, потеряло смысл, когда брат окончательно оставил ее одну.

Надя смотрела на город, погружающийся во тьму, и видела в нем отражение собственной души. Она была потеряна, раздавлена, лишена цели.

Слезы жгли глаза, но она не позволяла им пролиться. Нельзя было показывать слабость: она не делала этого в детстве, когда погибли родители, и не станет делать сейчас.

Боль и горечь медленно трансформировались в холодную ярость. Дэн оставил ее, но Надя не собиралась сдаваться. Она выживет и докажет ему, что способна идти до конца. Даже если придется пройти через ад — она сделает это. Потому что другого выбора у нее не было.

Игра стоила свеч.

***

После ссоры с братом Надя погрузилась в водоворот безумия и саморазрушения. Реальность расплывалась перед глазами, события сменяли друг друга, как в калейдоскопе. Ее жизнь превратилась в клиповый монтаж, будто кто-то безжалостно кромсал и склеивал фрагменты ее существования в абсурдную, лишенную смысла нарезку.

Вот она на вечеринке, в окружении друзей. Алкоголь льется рекой, музыка оглушает, тела движутся в безумном ритме. Надя пьет, танцует, смеется — надрывно, истерично, словно пытаясь заглушить боль внутри. Она целуется с незнакомцем, чувствуя горечь водки на его губах. А потом — ослепительно белая линия на черном столе, словно обещание забвения. Реальность расплывается, превращаясь в пульсирующий калейдоскоп цветов и звуков.

Она снова танцует, хохочет, кружится в вихре безумия. Мир вокруг искажается, лица становятся масками, слова теряют смысл. Надя пьет водку прямо из бутылки, обжигая гортань. Смех превращается в истерику, танец — в конвульсии. Она балансирует на грани, не понимая, где заканчивается реальность и начинается кошмар.

А потом — тошнота, рвущая изнутри. Надя склоняется над унитазом, выплескивая из себя боль и отчаяние. Слезы смешиваются с остатками алкоголя, и горечь во рту растекается ядом в душе.

И вот она снова одна, в темной комнате. Слезы душат, тело ломит, сознание мечется в лихорадке. Надя падает на кровать, закрывает глаза, пытаясь отгородиться от мира. В голове звучат собственные мысли — отстраненные и безжизненные, словно закадровый голос в артхаусном фильме.

Надя думает о том, как дни сменялись неделями, а она погружалась в забытье, пытаясь стереть из памяти образ брата. Он бросил ее одну в этом аду. И она вычеркнула его из своей жизни. Боль обиды притупилась, но не исчезла до конца, став верной спутницей Нади, ее вечной тенью.

Надя думала, что сможет убежать от прошлого. Но оно всегда настигает нас. Стоит лишь на миг расслабиться, потерять бдительность — и вот оно, снова рядом. Звонит по телефону, и реальность обрушивается, разбивая хрупкую иллюзию новой жизни.

***

Надя резко проснулась от пронзительного звонка телефона. Сонная, с опухшим от слез и алкоголя лицом, она нащупала трубку. Сердце пропустило удар, когда на экране высветилось имя брата. Трясущейся рукой Надя нажала на кнопку ответа.

— Мне больно, сестренка, — раздался в трубке жалобный, надломленный голос Дэна. — Мне очень больно.

Страх ледяной волной окатил Надю. Она вскочила с кровати, судорожно сжимая телефон.

— Дэн?! Дэн, что случилось? — голос сорвался на крик. — Где ты?! Дэн!

Ответ брата прозвучал странно, почти равнодушно:

— Ты всегда знала, где я.

Связь оборвалась. Надя застыла, в растерянности глядя на телефон. Мысли метались в голове, паника захлестывала сознание. Что случилось с Дэном? Почему он звучал так странно, так отрешенно? Что означали его слова?

«Ты всегда знала, где я».

Фраза эхом отдавалась в голове. Конечно, она знала.

Надя кинулась собираться, лихорадочно натягивая одежду. Руки дрожали, сердце колотилось как сумасшедшее. Она должна найти Дэна, должна помочь ему. Что бы ни случилось, что бы он ни натворил — она не могла бросить брата.

Страх и тревога гнали ее вперед. Надя неслась в машине по улицам, не замечая ничего вокруг. В голове пульсировала только одна мысль — успеть, спасти, не дать свершиться непоправимому. Она не простит себе, если с Дэном что-то случится.

***

Поздним вечером Надя подъехала к загородному особняку Босса. Коттеджный поселок утопал во мраке, лишь свет фар отражался в лужах на асфальте. Дождь барабанил по крыше машины, капли скользили по ветровому стеклу, размывая очертания.

Выскочив из автомобиля, Надя подбежала к воротам и яростно забарабанила в них, но тишина была ей ответом. Отчаяние и злость захлестывали ее. Где-то здесь находился Дэн, и он нуждался в помощи. Надя не могла потерять брата.

Краем глаза она заметила движение. Невдалеке садовник в неизменной куртке с капюшоном невозмутимо стриг кусты, будто не замечая ливня.

— Эй, садовник! — отчаянно крикнула Надя. — Ты вечно тут торчишь! Мне нужно попасть внутрь! Босс дома?

Мужчина медленно повернулся, его лицо скрывал капюшон.

— Я слышал чей-то голос, — спокойно ответил он. — Кто-то плакал.

У Нади перехватило дыхание. Значит, Дэн действительно здесь! Страх за брата и ярость на собственное бессилие затопили ее.

— Там мой брат и ему нужна помощь! — выпалила Надя, а затем ложь сорвалась с ее губ прежде, чем она успела подумать: — Если не впустишь, то мои кореша отделают тебя так, что будешь кровью харкать!

Угроза повисла в воздухе. Надя знала, что блефует — это единственное, что она умела по-настоящему хорошо. Но у нее не было выбора. Она должна попасть внутрь любой ценой.

Садовник склонил голову набок, будто прислушиваясь к чему-то. А потом усмехнулся — едва заметно, загадочно, с легкой издевкой.

— Люди так любят угрожать в тех случаях, когда можно просто попросить.

Его слова обескуражили Надю. Она замерла, не зная, что сказать. Гнев медленно отступал, сменяясь растерянностью. Неужели все было так просто? Неужели достаточно было попросить?

Садовник, казалось, видел ее насквозь. Будто чувствовал всю боль и тревогу, что сжимали сердце. Он неторопливо подошел к воротам и отпер замок. Тяжелые створки медленно поползли в стороны.

— Иди за мной, — тихо сказал он.

Надя шагнула на территорию особняка, следуя за садовником. Его лицо по-прежнему скрывал капюшон, придавая облику нечто зловещее и потустороннее. Они приблизились к массивной железной двери. Садовник потянул за ручку, и дверь открылась со скрипом ржавых петель. За порогом обнаружилась винтовая лестница, уводящая в непроглядный мрак подвала.

— Голос шел оттуда, — сообщил садовник, а затем добавил с загадочной полуулыбкой: — Дальше я не пойду. Это твой путь.

Надя с удивлением взглянула на него, пытаясь разгадать смысл произнесенных слов. Но садовник уже растворился в ночной тьме, оставив ее наедине с зияющим провалом. Дрожащими руками она включила фонарик на телефоне, и его свет выхватывал из мрака каменные стены, покрытые плесенью. Над лестницей проступали полустертые слова.

«Desine sperare qui hic intras».

Надя нахмурилась. Похоже на латинский, но что это значит? Мысли путались, страх сковывал сознание липкой паутиной.

Она замерла перед узкой винтовой лестницей, уходящей вниз спиралью, в непроглядную тьму подвала. Сырой, затхлый воздух, поднимающийся из глубин, обволакивал Надю, проникая под одежду и заставляя мерзнуть от неестественного холода. Дышать было трудно, будто легкие наполнялись вязкой, удушливой массой.

Ржавые металлические ступени казались хрупкими и ненадежными, грозя обрушиться от малейшего прикосновения. Сглотнув ком в горле, Надя поднесла ногу к первой ступеньке. Сердце колотилось так сильно, что, казалось, его стук разносится вокруг, разбиваясь о голые стены.

На мгновение Надя застыла в нерешительности, борясь с желанием развернуться и убежать прочь от этого жуткого места. Страх липкими щупальцами пробирался под кожу, сковывая движения и затуманивая разум. Все ее существо противилось, кричало об опасности, умоляя отступить, пока не стало слишком поздно.

Металл жалобно скрипнул под ее весом. Надя вздрогнула, но заставила себя продолжить движение. Шаг за шагом, ступенька за ступенькой, она начала спускаться в неизвестность, погружаясь во мрак, который, казалось, только и ждал, чтобы поглотить ее целиком.

С каждым пройденным метром тьма становилась все гуще, а воздух — все тяжелее. Надя чувствовала, как ужас скручивает внутренности, как паника подступает к горлу удушающей волной.

Спустившись на несколько ступеней, Надя вдруг замерла, не веря своим глазам. В ярком свете фонарика она разглядела на металлической поверхности что-то темное и блестящее. Сначала ей показалось, что это просто влага, скопившаяся от сырости. Но когда она присмотрелась внимательнее, ее охватил леденящий ужас.

На ступенях растеклась лужа крови. Густая, вязкая жидкость, цвета спелой вишни, медленно стекала по краям, образуя причудливые узоры. Кровь была повсюду — на перилах, на стенах, даже на потолке. Казалось, само подземелье истекало ею, словно раненый зверь.

У Нади подкосились ноги, а во рту пересохло. Железистый запах ударил в ноздри, вызывая рвотные позывы. Голова закружилась, а реальность начала плыть перед глазами. Алые разводы растекались, превращаясь в чудовищные образы.

Дрожащей рукой Надя оперлась о стену, пытаясь сохранить равновесие. Липкий пот струился по лицу, застилая глаза. Сквозь шум в ушах она слышала собственное сорванное дыхание и бешеный стук сердца.

Кровавый след тянулся вниз по лестнице, скрываясь во мраке. Надя понимала, что там, в глубине, ее ждет нечто ужасное, нечто, что превратит ее худшие кошмары в реальность. Но выбора не было. Она должна идти дальше, чтобы помочь Дэну.

Собрав остатки мужества, Надя сделала еще один шаг.

И тогда перед ней стали проступать жуткие, пугающие видения. Она увидела своих любовников — мужчин, которых когда-то безжалостно заманивала в ловушку, приводя их к дому Босса.

Вот приезжий с востока корчится в предсмертных судорогах, его лицо искажено мукой удушья. Бледные губы беззвучно шевелятся, моля о пощаде, но Надя бессильна ему помочь. Рядом, погребенный под грудой камней, лежит бездыханный владелец ночного клуба. Его некогда похотливые глаза остекленели, уставившись в никуда.

Разлагающийся труп жирного банкира, облепленный мерзкими насекомыми, гниет в грязной канаве. В паре метров от него — расплющенное бетонной плитой тело жадного бизнесмена: раздробленные кости торчат под немыслимыми углами, превращая некогда успешного человека в гротескную мешанину плоти и крови.

Агрессивный сынок богатых родителей беспомощно барахтается в зловонном болоте. Гнилостная жижа засасывает его все глубже, заполняя рот, ноздри, легкие. А рядом с ним, объятый ревущим пламенем, в гигантской жестяной бочке сгорает заживо ученый-шарлатан. Его вопли боли и ужаса разносятся над безмолвным царством смерти.

Последним всплывает образ Артура, заядлого игрока в карты. Свора ощерившихся псов рвет его плоть, вгрызаясь в лицо, шею, живот. Кровавые ошметки летят во все стороны, а искаженное мукой лицо Артура кажется Наде застывшей маской.

Каждая смерть была уникальна в своей жестокости, словно вышла из-под пера безумного садиста. Надя не могла отвести взгляд от этого театра ужасов, от этой кровавой мозаики, складывающейся в чудовищную картину.

И тогда ее пронзила страшная мысль. Кто-то убил их всех. Кто-то безжалостно расправился с каждым из ее любовников, придумав для них изощренную, мучительную казнь. Но кто? Неужели Босс? Тот самый таинственный человек, к которому она приводила свои жертвы?

От этой догадки у Нади похолодело внутри. Она вдруг осознала весь масштаб своей вины, всю глубину своего падения. Ведь это она, словно паук, заманивала мужчин в свои сети.

Черная вдова.

Это она приводила их к монстру, который лишил их жизни самым чудовищным образом.

Надя глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки. Она вдруг осознала, что уже стоит на самом дне подвала, в длинном тоннеле, даже не заметив, как закончился спуск по бесконечной лестнице. Чудовищные видения завершились так же резко, как начались.

Вокруг царила кромешная темнота, нарушаемая лишь лучом фонарика. И тут издалека донесся стук. Глухой, приглушенный, будто кто-то бился в крышку гроба. Сердце пропустило удар.

— Дэн?! — голос Нади дрогнул, сорвался на всхлип. — Дэн, я иду!

Она бросилась вперед по длинному тоннелю и, наконец, оказалась в тесном помещении с каменными стенами и бетонным полом. Посреди стоял большой деревянный ящик. Именно оттуда доносился стук и сдавленное мычание. Надя кинулась к нему, не чуя под собой ног. Трясущимися руками она сорвала крышку.

Внутри, скорчившись в неестественной позе, лежал Дэн. Бледный, едва живой, со связанными конечностями и кляпом во рту.

Слезы текли по щекам Нади, смывая осевшую на лице пыль. Она освободила рот брата от кляпа, не совсем понимая, что делать дальше — вытащить его из ящика? Но что, если он ранен, и она этим сделает только хуже? Надо вызвать скорую помощь и полицию, но пройдет ли сигнал телефона из подвала?

— Дэн, братишка, — успокаивала она, пытаясь дрожащими пальцами набрать номер. — Я здесь, с тобой. Все будет хорошо.

Брат медленно открыл глаза. Мутный, расфокусированный взгляд остановился на лице Нади, а губы — потрескавшиеся и окровавленные — тихо прошептали:

— Где же ты была раньше? Предатель.

Мир застыл, рассыпался осколками. Надя не верила своим ушам. Как? Почему? Вопросы вспыхнули в голове и тут же погасли, когда затылок взорвался от боли, и сознание померкло.

Продолжение рассказа — в первом комментарии.

* * *

Приглашаю в группу ВК с моими рассказами: https://vk.com/anordibooks, подписывайтесь)

– представитель потерпевшей стороны (далее – «Свидетель № 2»);

– представитель компании «Одно из двух» (отсутствует);

– иные заинтересованные лица.

СУДЬЯ: Переходим к заслушиванию показаний. Свидетель № 1, изложите обстоятельства дела.

СВИДЕТЕЛЬ №1: Я провел три часа в пробке, постоянно испытывая рекламное давление. Каждые 15 минут на всех радиостанциях повторяли одно и то же сообщение о сети «Одно из двух». Я переключал станции, но реклама настигала меня снова и снова, как будто преследовала. Я подозреваю, что это была уже не радиореклама, а голос у меня в голове.

(Судья на мгновение поднимает брови, но ничего не говорит. Секретарь переводит взгляд с одной бумаги на другую.)

СВИДЕТЕЛЬ №1: В условиях стресса, вызванного ожиданием увольнения, я принял решение направиться домой. В течение года массовые увольнения в организации, где я работаю, происходили без объяснимых причин. Сначала сократили самых «неэффективных», затем – просто тех, кто стоял ближе к выходу. Позже начали увольнять по принципу «кто первый моргнет».

(В зале кто-то машинально моргает, потом ещё раз. Ощущение неловкости нарастает.)

СВИДЕТЕЛЬ №1: За неделю до описываемых событий один из моих коллег перестал выходить на связь. Его телефон отключен, его дом пуст, а на рабочем месте осталась лишь его чашка с надписью «Я еще здесь». И она до сих пор дымится.

СУДЬЯ: Переходим к допросу свидетеля № 2. Свидетель № 2, вам известно местонахождение указанного пропавшего лица?

СВИДЕТЕЛЬ № 2: Да, он устроился на работу. Сказал, что будет отсутствовать две недели. Телефон с собой брать нельзя.

СУДЬЯ: То есть на связь он не выходил?

СВИДЕТЕЛЬ № 2: Верно. Связь возможна только после его возвращения.

СУДЬЯ: Суд принимает к сведению данное обстоятельство, но признает его крайне тревожным.

(Тишина. Кто-то приподнимается на стуле, но тут же опускается обратно.)

СУДЬЯ: Переходим к исследованию доказательств. Свидетель № 1, поясните, при каких обстоятельствах вы оказались в торговой точке «Одно из двух»?

СВИДЕТЕЛЬ № 1: Я решил приобрести подарки в данной сети.

СУДЬЯ: Опишите обстановку, которую вы там обнаружили.

СВИДЕТЕЛЬ № 1: Торговое пространство напоминало декорации к фильму о конце света. Пол выглядел обугленным, стены источали дым, потолок был чернее, чем будущее сотрудников моей компании. Единственным источником света были белоснежные стеллажи, уходящие в бесконечность.

(Кто-то в зале нервно закашливается.)

СВИДЕТЕЛЬ № 1: Над каждым проходом висели огромные вывески с указанием категорий товаров: «Всё для дома», «Всё для работы», «Всё для праздников», «Всё для выживания» и – что меня особенно насторожило – «Всё для тех, кого уволили».

(По залу пробегает лёгкая дрожь. Несколько человек невольно наклоняются вперёд, как если бы хотели рассмотреть вывеску. Судья на мгновение отводит взгляд в сторону.)

СВИДЕТЕЛЬ № 1: Я направился в секцию «Все для праздников». Полки были уставлены коробками. На них были белые этикетки, но текст не читался. Я использовал фонарик телефона и обнаружил, что цена одной из коробок составляет 5000 рублей, категория — «Эконом». На поверхности находились две кнопки: «open» и «close».

СУДЬЯ: Вы взаимодействовали с коробкой?

СВИДЕТЕЛЬ № 1: Да. Я нажал «open». Коробка раскрылась, внутри находилось человеческое тело в костюме Деда Мороза.

(Судья слегка наклоняется вперёд.)

СУДЬЯ: В каком состоянии находился человек?

СВИДЕТЕЛЬ № 1: Он не двигался. Затем голова повернулась, и я услышал голос:

«Вы сделали правильный выбор! За 5000 рублей вы получаете Деда Мороза, ведущего корпоратива или друга на новогодние праздники. В подарок – 5% скидка на следующую покупку».

СУДЬЯ: Какова была ваша реакция?

СВИДЕТЕЛЬ № 1: Я был шокирован. Начал открывать другие коробки. Внутри также находились люди.

(Женщина в зале невольно прижимает руку к горлу. Несколько человек опускают глаза.)

СУДЬЯ: В каком состоянии?

СВИДЕТЕЛЬ № 1: Они не двигались.

СУДЬЯ: Каковы были ваши дальнейшие действия?

СВИДЕТЕЛЬ № 1: В одной из коробок я обнаружил исчезнувшего коллегу. Он был в костюме черепашки-ниндзя.

(В зале гробовая тишина.)

СУДЬЯ: Суд принимает данные показания к сведению.

(Секретарь машинально делает пометку, но чернила растекаются. В углу стоит неоткрытая коробка № 12/31.)

СЕКРЕТАРЬ: Суд удаляется для вынесения решения.

(Следующие пятнадцать минут ощущается странный эффект эха. Несколько человек переглядываются.)

СЕКРЕТАРЬ: Встать, суд идет.

СУДЬЯ: Суд, рассмотрев обстоятельства дела, установил следующее: массовые увольнения сотрудников в компании-ответчике привели к утрате логической связи между кадровыми изменениями и процессами внутри организации. Лицо, числившееся пропавшим, было обнаружено в торговой точке «Одно из двух» в состоянии, свидетельствующем о нарушении его прав. Кроме того, торговая сеть занимается поставками так называемых «человеческих товаров», что выходит за рамки законодательства и требует дополнительного разбирательства.

СУД ПОСТАНОВИЛ: Приостановить деятельность сети «Одно из двух» до выяснения всех обстоятельств. Запросить у компании полный список сотрудников, прошедших «переоформление». Назначить независимую проверку всех трудовых контрактов, заключённых с данной организацией. Свидетеля №1 признать потерпевшим и предоставить временную защиту. Продолжить разбирательство и допрос ключевых фигур, причастных к делу.

(В зале стоит гнетущая тишина. Воздух — тяжёлый, спертый, будто здесь слишком долго не открывали окна. Несколько человек неспокойно ёрзают на стульях, кто-то опять глухо кашляет.)

СУДЬЯ: На этом этапе суд берёт паузу для анализа новых обстоятельств. Заседание будет продолжено после представления дополнительных доказательств.

СЕКРЕТАРЬ: Судебное заседание объявляется приостановленным.

(Судья выходит из зала. В углу остаётся неоткрытая коробка № 12/31. В её стенках что-то движется.)

ЧАСТЬ II

ДЕЛО № 12/31

О товаризации человека, принудительном трудоустройстве и превращении рынка труда в буквальный базар.

СЕКРЕТАРЬ: Встать, суд идет.

(Присутствующие встают. Судья занимает место.)

СУДЬЯ: Заслушивается продолжение дела № 12/31. Напоминаем, что в ходе предыдущего заседания было установлено: Необоснованные увольнения на предприятии заявителя. Исчезновение сотрудников и их последующее обнаружение в торговой сети «Одно из двух». Факты торговли людьми, замаскированные под праздничные распродажи.

(Кто-то в зале хрипло втягивает воздух. Сзади раздаётся стук – это уронили ручку, но никто не смеет наклониться, чтобы её поднять.)

СУДЬЯ: Суд переходит к рассмотрению новых обстоятельств. Свидетель №1, поясните, какие события произошли после вашего визита в торговую сеть?

СВИДЕТЕЛЬ №1: Когда я нашёл бывшего коллегу в коробке, то, естественно, попытался понять, что происходит. Но уже на следующий день ко мне пришла повестка — велели явиться в отдел кадров «Одно из двух» для «уточнения моих решений».

(Свидетель №1 сглатывает. Его лицо стало бледнее с прошлого заседания. Он говорит медленно, но с каждым словом его голос дрожит всё сильнее.)

СУДЬЯ: Вы выполнили требование?

СВИДЕТЕЛЬ №1: Да. По прибытии я обнаружил, что отдел кадров представляет собой торговый склад. Мои бывшие коллеги находились там в качестве товаров. У каждого был свой ценник и категория:

«Друг на час» – 3000 рублей,

«Коллега для корпоратива» – 5000 рублей,

«Начальник со скидкой (бывший)» – цена договорная.

На стенах висели рекламные слоганы:

«РАБОТА НЕ СОН — ОТРАБОТАЕШЬ, КОГДА КУПЯТ.»

«РАСКРОЙ СЕБЯ В НОВОМ КАЧЕСТВЕ!»

«КОНТРАКТ? ЭТО ПРОСТО НОВАЯ ФОРМА ТЕБЯ.»

(Несколько человек в зале напряжённо двигаются на стульях. Воздух как вареный бульон.)

СУДЬЯ: Уточните, в каком статусе находились вы?

(Свидетель №1 закрывает глаза, будто вновь видит это перед собой.)

СВИДЕТЕЛЬ №1: Мне сообщили, что мой контракт не завершён, и теперь мне предстоит выбрать категорию товара. Я попытался возразить, но мне продемонстрировали подпункт 12.31 моего трудового договора, согласно которому после увольнения я передаю себя в систему «Одно из двух» для поиска новой функциональности.

(Судья молчит. Его пальцы едва заметно двигаются по зеленой папке.)

СУДЬЯ: Вы осознавали последствия подписания такого договора?

(Свидетель №1 впервые громко смеётся. Смех резкий, почти истеричный, но он быстро гасит его.)

СВИДЕТЕЛЬ № 1: Никто его не читал! Мы все думали, что это стандартный трудовой контракт.

(Глухой хруст – судья переворачивает страницы документа. Секретарь, прежде чем подать бумаги, мельком смотрит на них, и губы его бледнеют.)

СУДЬЯ: Суд исследует доказательства, предоставленные свидетелем. Документ «Каталог сотрудников» содержит перечень персонала с указанием стоимости и сфер применения. Записи с камер наблюдения показывают, как люди, покидающие свои компании после увольнения, оказываются на складе «Одно из двух». Договор трудоустройства, где мелким шрифтом в подпункте 12.31 указано, что после увольнения человек передаётся в распоряжение компании для «дальнейшего использования». Суд признаёт эти доказательства весомыми. В судебном заседании присутствует представитель торговой сети?

(Пауза. Секретарь уточняет, но представитель отсутствует.)

СЕКРЕТАРЬ: От компании «Одно из двух» поступило письменное заявление:

«Наши процессы соответствуют рыночной логике. Каждый уволенный сотрудник должен адаптироваться к новой реальности. Мы просто предоставляем ему возможность быть полезным. Выбор за клиентом. Спасибо за доверие.»

СУДЬЯ: Ясно. Свидетель № 1 что было дальше?

СВИДЕТЕЛЬ №1: Вошёл покупатель.

(Секунда тревожного молчания.)

СВИДЕТЕЛЬ №1: Он спросил:

– Мне нужен кто-то на праздники. Он подойдёт?

(Голос свидетеля № 1 срывается.)

СВИДЕТЕЛЬ №1: Менеджер улыбнулся и сказал:

– Конечно! Мы можем упаковать его прямо сейчас.

(Судья медленно закрывает папку. В зале гробовая тишина.)

СУДЬЯ: Вы оказались в коробке?

Свидетель №1: Да. Крышка закрылась, и я услышал автоматический голос:

«Спасибо за покупку! Вы сделали правильный выбор.»

(В зале гробовая тишина.)

СУДЬЯ: Исходя из представленных материалов, суд установил: Факт принудительной «товаризации» граждан под видом трудовых соглашений. Факт недобросовестных условий найма, влекущих за собой утрату человеком правосубъектности. Факт торговли людьми в рыночном формате с каталогизацией, сегментацией и ценообразованием.

(В зале становится кошмарно тихо.)

СУДЬЯ: Суд тщательно рассмотрел все аргументы «за» и «против» и постановляет: Немедленно приостановить деятельность сети «Одно из двух». Признать все заключённые с гражданами «контракты» ничтожными. Возвратить всех «товаризированных» сотрудников в их первоначальный правовой статус. Направить материалы дела в Генеральную прокуратуру для возбуждения уголовного дела. Свидетелю №1 предоставить реабилитацию и юридическую защиту.

СЕКРЕТАРЬ: Судебное заседание объявляется закрытым.

Судья встаёт, но не уходит.

Его пальцы заметно дрожат.

Конвоиры выводят свидетеля №1.

Свет отбрасывает неровные тени на стены.

Секретарь сидит за столом и перелистывает документы.

Внезапно задерживает взгляд, хмурится.

В руках у него контракт самого судьи.

Подпункт 12.31: «По завершении судебной карьеры вы переходите в товарный сегмент „Лидерские кадры“».

На стене вспыхивает огромный экран.

Он зажигается слишком медленно.

Будто наслаждаясь моментом.

«Лот №1 – СУДЬЯ».

Голос из колонок звучит ровно, без эмоций:

Открывается аукцион. Стартовая цена – 1 000 000 рублей.

Тени на стенах начинают шевелиться.