— Это тебя, - некто протягивает мне трубку. Старую, какую-то ржавую или заляпанную грязью. Закрученный спиралью провод оборван, и в месте разрыва что-то пузырится, лопается и капает вниз.
— Я тороплюсь, - виновато улыбаюсь я, а у самого внутри всё разрывается на части.
Некто не обращает внимания на мои слова. Кажется, он вообще не понимает человеческий язык, а эта фраза просто заучена, чтобы передать мне послание. За девять лет ночных кошмаров я не слышал от него ничего другого.
За спиной стена, а впереди – высокий и слишком уж «неправильный» человек или кто-то похожий на человека. Одежда на нём не болтается, хотя явно на несколько размеров больше, чем нужно: тонкие руки торчат из широченных рукавов пиджака, но при этом не касаются ткани, и то же самое происходит с шеей. Будто одежда и существо под ней существуют отдельно друг от друга, будто одна сущность окутала другую, и теперь они вместе пытаются изобразить человека.
Его лицо явно не из кожи и плоти. Румяные щёки блестят, словно покрытые воском яблоки, Ресницы огромными птицами порхают перед глазами – ровно каждые три секунды. Их движения медленнее, гораздо медленнее, чем у людей. Взгляд направлен исключительно мне в глаза, с самого начала и до конца. Даже когда я ухожу или убегаю и резко оборачиваюсь, он уже смотрит на меня, будто наши взгляды и не размыкались.
Губы пухлые и яркие, словно после качественной коррекции, но совершенно не в тему украшены глубокими вмятинами, создающими ощущение волнистости. Нос маленький, ноздри раздуваются и сдуваются без участия дыхания, раз в четыре секунды. Я понял это ещё при первых наших встречах, когда цепенел от страха и не мог сдвинуться с места, а существо подходило ко мне всё ближе и ближе, пока не упиралось носом в лицо.
— Это тебя, - повторяет оно раз за разом, каждые двенадцать секунд.
Сейчас я уже не дожидаюсь повторения, просто сразу ухожу. Вот только со страхом справиться не получается – ощущение «конца» во всех смыслах наваливается мгновенно и отпускает только после пробуждения. Как бы я ни пытался научиться управлять этим сном – не получается. И оно понятно, это ведь не обычное сновидение, а нечто большее. Это попытка установить контакт.
∗ ∗ ∗
Кажется, мы так и не научились не выдавать чужие секреты. Соблазн рассказать хоть кому-нибудь часто приводит нас к проблемам и ссорам. Из-за такой, казалось бы, мелочи, рушатся дружба и родство. Ведь мы всегда можем рассказать самые сокровенные тайны близким людям, тем, в которых уверены на сто процентов. И плевать, что эти тайны могут быть чужими.
Есть у меня один такой друг – Олег. Лучший, бесспорно. Точнее, когда-то был таким. Как раз до случая с распространением секретной информации.
Олег раньше был весёлым парнем, о работе своей рассказывал с каким-то необъяснимым восторгом. Округлял глаза, вытягивал лицо и повышал голос почти до максимума, чтобы рассказать, как кому-то расплющило ногу в аварии, а кого-то пронзило арматурой.
А потом принимался показывать на себе: у одного вот тут рука была пополам сломана, у другого вот здесь череп продавлен… суеверные люди из нашей компании были в шоке.
Да, Олег работал в морге. Каким-то санитаром или вроде того. Знаете ли, не очень хотелось вникать в тонкости его работы и обязанностей, не слишком они были приятны людям, далёким от профессии. Как уже можно понять, он любил именно смерть от травм, а обычные, скучные болезни ему не были интересны. Хорошо, что интересных случаев было не так много, и эти восхищённые рассказы обычно не занимали много времени. Иначе наше дружные посиделки превратились бы в лекции по паталогической анатомии.
Мы даже во время его стандартных историй интересовались – а об этом вообще можно рассказывать? Врачебная тайна или тайна следствия? Не? «Да ну! – отмахивался он. – Его станком размотало, весь завод видел!» Или: «Да это ж ДТП, даже в новостях показывали, все и так знают!» Впрочем, имён он не называл и фотографий не показывал.
И только когда начались странности, когда начальство отвело в сторонку и шёпотом попросило не распространяться, он решил сократить круг посвящённых до одного лучшего друга – меня.
А я и сам в то время был молод и любопытен. Ну представьте, как это круто – в городе творится что-то неладное, и твой лучший друг имеет доступ к хоть какой-то информации. И может не только рассказать, но и показать.
Вообще, Олег и сам узнал обо всём случайно. Никто не планировал вводить его в курс дела, но обстоятельства сложились так, что мой обожающий странные смерти друг всё равно как-то учуял что-то особенное среди привычных трупных запахов. А если серьёзно, то однажды он просто прибежал на крики и увидел интересную картину.
Как он рассказывал, вокруг стола собралась группа людей, среди которых лишь один являлся работником морга, а кто остальные, и что они делают в помещении, не было понятно. Судя по тому, что успел услышать Олег, все они решали один вопрос – «и что с ним делать?».
«С ним» - это с мужчиной, лежащем на столе. В возрасте, седой, слишком густые брови, не хватает двух передних зубов, а в животе дыра. И не просто дыра, а полное отсутствие органов, как будто кто-то взял и выскреб их огромной ложкой. От лобка до рёбер не было ничего, лишь мышцы и кожа на боках и спине скрепляли тело. На логичный вопрос Олега в первую очередь среагировал коллега – отвёл в сторону и сказал «ты нас не видел, окей?» Примерно то же самое потом сказало и начальство, только в более строгой форме. «Дело серьёзное, поэтому никому, если проблем не хочешь».
Тело весь оставшийся день пролежало в холодильнике, а следующим утром его забрали. Олег считал, что раз уж всё видел, имеет право интересоваться, поэтому сразу набросился на коллегу с расспросами. А тот как будто ничего особо и не знал – это всё начальство, приказало принять людей и помочь.
Выглядело всё крайне неприятно. Очевидный криминал, сокрытие тела… и через два дня новый труп, ещё более интересный. На этот раз женщина, тоже немолодая, без видимых повреждений. Притащившие её люди потребовали выяснить причину смерти, и Олег, как невольно посвящённый, тоже был привлечён к работе.
После первого же прикосновения к телу стало ясно, что этот случай куда загадочнее прошлого. Женщина была твёрдой, кожа напоминала пластик, а во время вскрытия плоть рассыпалась на мелкие блестящие кристаллы. Кристаллизации подверглось всё – кожа, мышцы, внутренние органы… Олег искренне сомневался, что перед ним на столе лежит настоящий человек. Чуть позже в морг заскочил молодой парень, набрал несколько баночек кристаллов и ушёл, а вслед за ним забрали и тело, заодно обработав всё вокруг пылесосом.
Чуть позже выяснилось, что тела увозят сжигать. Куда – неизвестно. Крематория в городе не было, а кататься с трупами сотни километров вряд ли было безопасно. Как бы то ни было, Олег ввязался в мутную историю и уже сильно пожалел о своём любопытстве.
А с другой стороны, как говорил он, вдруг в этом нет никакого криминала? Может, действительно что-то необъяснимое творится в городе, а мы ни в чём не виноваты. Но в то же время смущало поведение людей, которые стали всё чаще появляться в морге. Они как будто сами паниковали и не знали, что делать. Одна женщина и вовсе рыдала, не переставая.
В целом, жизнь шла своим чередом. Олег был бодр и весел, «радовал» нашу компанию новыми, более стандартными историями, отчаянно пытался найти девушку и искренне завидовал Коляну, жена которого ждала уже второго ребёнка. Обычная, спокойная жизнь, о которой теперь остаётся только вспоминать.
И только одному мне он чуть ли ни каждый день показывал фотографии, тайком сделанные во время вскрытий. Какой только жести я не насмотрелся… обезглавленные, раздавленные, вывернутые наизнанку, ставшие кислотно-фиолетовыми по неизвестным причинам…
Было и множество самых обычных трупов – просто лежавшие на столе мертвецы или с незначительными, по сравнению с остальными, повреждениями. На странность указывало лишь одно – их привозили те же самые люди.
Тел становилось всё больше, вскоре одного вскрытия в день стало мало. В историю вовлекалось всё больше людей, вскоре весь персонал морга был «в деле». И чем больше мертвецов тащили в морг, тем больше было странностей.
Например, «выдавленный парень». Это был молодой человек, до тридцати лет, в футболке и джинсах – большинство трупов уже даже не раздевали, потому что давно привыкли к тому, что причины смерти далеко за гранью понимания. А рядом, на полу, стоял здоровенный прозрачный контейнер, в котором в кучу были свалены органы. Да, органы этого самого парня. Причём, по словам Олега, человек не смог бы извлечь органы именно так – внутренности были извлечены без малейшего повреждения тканей, да ещё и разобраны на составляющие. Будто кто-то выделил нужные органы, кликнул правой кнопкой мыши и выбрал «вырезать», а затем «вставил» рядышком, на полу. И на этом не успокоился – с каждым органом было проделано то же самое. «Вырезать» - «вставить», и вот уже позвоночник разобран на отдельные позвонки, а спинной мозг лежит рядышком, целый и невредимый…
Да, на фотке все органы уже свалены в кучу, но Олег клялся, что всё было именно так.
Ещё был парень, на вид вполне обычный, но умерший от странной «болезни». Он страдал от разрастания костной ткани – в совершенно разных частях тела из костей росли маленькие «шипы», постепенно травмируя ткани вокруг. В отличие от обычных опухолей, все эти образования были острыми как иглы. По словам Олега, скорее всего это было похоже на волнообразный рост зубов мудрости, когда после месяцев или даже лет бездействия зуб слегка подрастает, на несколько дней одаривая своего хозяина не самыми приятными ощущениями. В целом, ничего критичного, но чем больше вырастали шипы на костях, тем ближе были к органам. И несмотря на несколько «игл», давно вонзившихся в мозг, парень умер от травмы сердца.
Женщина с удалённой плотью вокруг коленных и локтевых суставов тоже выглядела довольно жутко. И даже не внешний вид пугал (кости были вычищены чуть ли не до блеска, а раны вокруг были свежими и яркими), а вопрос – кому и зачем нужно было это делать?
Само собой, о криминале быстро перестали говорить. В историю ввязалась и полиция, Олег несколько раз видел в морге сотрудников, вот только вряд ли они сами знали, что происходит. Однажды Олег показал мне фотографию, на которой один из них стоит над трупом и в ужасе держится за голову.
И наконец, в один «прекрасный» день Олег показал мне то, что стало началом моих кошмаров. Как сейчас помню – на улице было солнечно, слишком ярко, поэтому сначала на экране средненького смартфона не было видно почти ничего, и только по этой причине мы забежали в какой-то открытый подъезд. Попутно Олег постоянно повторял, что это чуть ли не самая реалистичная смерть за время наблюдений.
На столе, как обычно, лежал человек. Мужчина, старше тридцати, как сказал Олег. Он вообще комментировал чуть ли не каждый пиксель, зачем-то рассказывая мне, что на футболке написано «ОК», а на правом кроссовке развязан шнурок. Как будто это не менее интересно, чем причина смерти.
А причиной был смартфон. Ну, или что-то на него похожее – чёрный прямоугольный девайс, всё ещё зажатый в правой руке трупа. Верхняя часть устройства, где должен быть динамик, разворочена, будто небольшим взрывом, и примерно то же самое творилось с головой мужчины, правда, почему-то сильно выше уха. И череп был вскрыт как будто изнутри – лоскуты кожи с частью волос раскинулись в форме цветка, а поломанные кости черепа торчали наружу. Олег тоже подметил, что это довольно странно, а ещё его смутил мозг, полностью покрывшийся чёрной плёнкой неизвестного происхождения.
В итоге получилось, что смерть всё такая же странная, просто выглядит самой «обычной». Ну да, у нас же каждый день у людей телефоны взрываются, да ещё так, что череп вдребезги. Впрочем, могу понять реакцию Олега, по сравнению с «выдавленным парнем» это ещё куда ни шло.
Олег показал, рассказал, убрал телефон в карман, закурил и продолжил весело рассказывать о своих буднях, а я тут же забыл об очередном необычном трупе, слишком уж их много было в последнее время. Казалось бы, всё нормально, но увы… на следующий день Олег куда-то пропал.
А мне этой же ночью впервые приснился сон.
На самом деле, в самый первый раз я и не обратил внимания. Мало ли, какие только сны не бывали в моей жизни, как и у всех. Кошмары – это неотъемлемая часть жизни человека, хотя бы раз с ними сталкивался каждый, поэтому впервые встретив внутри сновидения «нечто с трубкой», я хоть и испугался, но почти сразу же забыл об этом. Ну приснилось и приснилось – фиг с ним.
И даже когда вечером, после работы, меня не отвлёк от просмотра сериала звонок друга, даже когда я сам не дождался от него ответа, я всё ещё не придавал значения ни сну, ни пропаже Олега. А вот когда почти ночью мне вдруг позвонил неизвестный номер, а женщина представилась его матерью, где-то глубоко в груди прилично так «ёкнуло». Нет, снова не из-за кошмара. В тот момент я думал, что «тёмные делишки» в морге всё же закончились печально…
И в целом-то я оказался прав. Олег вскоре нашёлся, но знакомого весёлого друга в нём невозможно было узнать. Буквально за несколько дней у него отросла какая-то рваная и болезненная щетина, под глазами налились соком отборные синяки, а волосы, до этого постоянно стоящие бодрым «ёжиком», полегли как трава после ливня.
— Забухал? – сходу спросил я, изо всех сил стараясь верить в лучшее.
— Типа того, - безразлично ответил Олег. – Ты это, ты уж прости меня, Толян. Кто ж знал…
— Ты о чём? – мой голос вмиг ослаб под давлением страха. Слова друга звучали так, будто он втянул меня во что-то крайне нехорошее.
— А вообще, - после секундной паузы вдруг махнул он рукой, - живи, всё нормально. Главное, Толян, живи. Не страдай хернёй.
— Так, слушай, - я попытался изобразить спокойствие и собранность, похлопав Олега по плечу, - давай ты пойдёшь домой, позвонишь родителям, отоспишься, а потом поговорим.
— Обязательно ещё поговорим, - обречённо кивнул он и поплёлся прочь.
С одной стороны, расспрашивать пьяного всегда выгоднее – под действием алкоголя куда проще ляпнуть лишнего и выведать самые сокровенные тайны. А с другой – дружба, заставляющая жалеть лучшего другу, которому явно нужен был отдых. Или хотя бы сон. И вторая сторона победила.
Вряд ли Олег смог спать, в отличие от меня. Я ведь совсем забыл о сновидении, на тот момент я был почти на сто процентов уверен, что причины такого поведения Олега не связаны с мистикой. В голове всё складывалось очевидно и логично – кто-то прознал, что недобросовестный сотрудник растрепал информацию нежелательному свидетелю, и теперь и сам получит по заслугам, и друга за собой потянет. Ну вот как ещё эта история может быть связана со мной? Я ведь не собираюсь в ближайшее время кристаллизоваться!
А ночью или, скорее, ближе к утру, ко мне снова пришло оно. Стеклянным взглядом уставилось мне в глаза, протянуло трубку и, слегка приоткрыв рот, выдавило фразу, преследующую меня до сих пор:
— Это тебя.
Только на второй раз я заметил, что чётко осознаю невозможность ситуации. Помню, как ложился спать, как вставал в три часа в туалет, а потом снова рухнул в кровать и тут же вырубился.
— Это тебя, - повторяет существо и делает «шаг» в мою сторону.
Ноги его словно плывут по воздуху, ступают по невидимым мягким подушкам, а потом медленно опускаются на землю. Кукольное лицо не показывает никаких эмоций, а взгляд чётко даёт понять, что ждать оно может долго.
— Это тебя.
На пол что-то капает. Сначала в голове вспыхивает мысль – «кровь!», но, присмотревшись внимательнее, я понимаю, что это что-то смолянисто-чёрное и густое.
— Это тебя.
Трубка всё ближе к лицу, а мысль о том, что мне ни в коем случае нельзя принимать это предложение, всё отчётливее. Сонная затуманенность смешивается со страхом, мгновенно пробуждающим и очищающим разум.
— Не, не… - изо всех сил качаю я головой и, прижимаясь к стене, пытаюсь аккуратно обойти существо.
— Это тебя, - оно делает ещё один шаг и телефонная трубка закрывает мне путь.
На ногу капает смола. Чётко ощущаются её движения, чёрная капля ползёт вверх, подбирается к колену.
— Это тебя.
Рука существа упирается в стену и изгибается, словно резиновая. А его лицо уже так близко к моему, что я должен чувствовать дыхание, которого нет.
— Это тебя.
Животный ужас наконец вырывается из клетки, и я проскакиваю под рукой, цепляю плечом провод и бегу…
И тут же открываю глаза в кровати, вдохнув спасительный воздух так сильно, как никогда раньше. Наверное, я побил все рекорды по задержке дыхания.
Не дожидаясь адекватного для звонка времени, я тут же набрал Олега. Если он больше не пил, то давно должен был проспаться.
— Так, дружище, давай без секретов, - набросился я, едва услышав бессильно «да». – Ты вчера прощения просил, что случилось?
— Что, уже приснилось, да? – так же бессильно спросил он, - щас я приду, открывай.
∗ ∗ ∗
— Угораздило меня туда устроиться, - Олег швырнул пакет на стол и принялся выкладывать содержимое. – Говорили мне в детстве, иди на сварщика, будешь как отец. Эх… сейчас бы такие деньги в Москве заколачивал…
В пакете были даже стаканы. Грубо поставив их нас тол, так, что звон явно услышали соседи, Олег так же небрежно наполовину заполнил их водкой.
— А теперь всё, Толян, поздно пить Боржоми. Все планы на жизнь в трубу. Ты прости меня, я ведь не знал…
— Да что не знал-то? – я раздражённо схватил стакан.
— Вообще ничего не знал. Эти мрази мне нихрена не сказали. Понимаешь? Они всё знали и молчали, твари. Они специально ничего не говорили, чтобы и меня в это втянуть. Если бы я узнал на пару дней раньше, хоть пожил бы нормально ещё…
Я промолчал, лишь разъярённо стукнул донышком по стакану Олега и одним махом выпил всё содержимое.
— Во вторник привезли новый труп, - Олег задумчиво вертел стакан в руке. – На лбу две дыры, ровные такие, как будто пальцем в пластилине проделали, и рот разворочен. Зубов нет, верхняя губа разорвана, всё лицо в крови. Ну вроде всё понятно, что опять ничего не понятно. Я говорю «ну тут как обычно», типа даже раздевать не надо, способ умерщвления всё равно не определить, а этот мудак говорит: «раздевай». Срезаю с трупа рубаху, а него вот тут, на груди, шрам. Такой же, сука, как у меня. Я сначала такой «о, нифига», улыбаюсь, а этот стоит, смотрит, и нифига ему не смешно. «Да, именно так», говорит, и кивает так трагически. Я говорю «что так»?», а он молчит. Типа я сам должен понять. Ну а я и понял.
Олег замолчал, опрокинул стакан и закусил неизвестной субстанцией из полиэтиленового пакетика.
— Шрам такой же? В смысле, это ты был? – спросил я, ни капельки не веря в эту версию.
— Да, Толян, это был я. Повзрослевший, потолстевший, но, сука, точно я. На десять лет, если говорить точнее.
— Чушь несёшь? – растерянно спросил я.
— Да какую чушь, Толян, - отмахнулся Олег, - ты давай только без этих «верю не верю», я тебе доказывать ничего не буду, нахер мне это не надо. Я ещё вчера сказал – живи, не парься. 10 лет – это много.
— А я-то почему должен париться? – прохрипел я через пересохшее горло и губы.
— Потому что и ты там был, неужели не ясно? А… хотя да, - почесал Олег голову, - откуда тебе ясно-то? В общем, суть такая. Все, кто знают о трупах, умирают через 10 лет. Прикинь. Вот так. И ты умрёшь, твой труп до этого был, за день до моего. Ну и всё сходится. Мы же почти одновременно об этом узнали. И как я до этого-то не заметил? Эти люди, которые трупы тащили, это они же и лежали передо мной. Это их я резал, представляешь? А я, идиот, не замечал!
— А… - в голове роились сотни мыслей, но нужно было сказать хоть что-то, - а это… почему тогда мой труп раньше появился, ведь я позже узнал?
— Да хрен его знает, - отмахнулся Олег. – Может, за мою жизнь ещё несколько часов боролись врачи. Может, через 10 лет нас ждёт прорыв в медицине.
Олег замолчал и мечтательно посмотрел куда-то в стену. Наверное, его настроение каким-то образом передалось мне, и я тоже с чудовищной грустью представил будущее, яркое и прекрасное, но в котором не будет меня. И то ли водка подействовала, то ли я просто ещё не был готов поверить, но после нескольких секунд размышлений я задал наиболее интересующий меня вопрос:
— Слушай, а как трупы из будущего сюда попадают?
— Да если б я знал, - усмехнулся Олег. – Даже те, кто их привозит, не знают. Ну, или просто так говорят. Там даже непонятно, как всё началось, где, с кого, по какой причине… эта хрень действует так, что достаточно просто получить информацию, и всё, ты уже «в игре». Как вирус какой-то. Вот я тебя и заразил, Толян. Ты уж прости, я ж не знал, на тот момент я ещё был бессимптомным носителем.
Впервые за несколько дней я увидел улыбку друга. Вымученную, неестественную, вызванную скорее алкоголем, чем смехом, но всё же улыбку.
— Помнешь тюбика? Ну, выдавленного? – Олег стал явно бодрее, выпив ещё стакан. – Ему батя по телефону рассказал. Он тогда ещё не знал, что оно как вирус передаётся. Решил, видите ли, сообщить сыночку такую новость, типа он должен знать. Заче-е-е-ем? Ну молчи ты, делай семью счастливой, нахрена им заранее страдать? Но не-е-е-ет. Я ещё спросил, а нахера вы мне-то об этом сказали? А оказывается, я им просто нужен был, как рабочая сила. Типа проблему надо исправлять, и чем больше будет задействовано людей, тем лучше. А я, видите ли, и так много знаю. Тьфу! Жил бы себе и жил. А теперь придётся на первой попавшейся жениться.
— Нахрена тебе теперь жениться? – мне тоже стало веселее после второго стакана.
—У меня всего десять лет на исполнение мечты. Я сына хочу воспитать, понимаешь? Семью хорошую хочу. Ты думаешь, я не обеспечу их? Не найду денег? Да я украду, банк ограблю перед смертью, чего мне уже терять? Деньги спрячу, а жена будет постепенно забирать, чтобы незаметно было. Хрен знает. Успею ещё план придумать, за десять лет-то.
Олег закурил, зажмурил глаза из-за попавшего в них дыма и почти сквозь слёзы продолжил:
— А вообще, не знаю. Нас через десять лет ждёт такое… ну его нахер, Толян, ну его нахер. Оно же теперь не остановится. Этот дебил вслед за сыном потащил дочь и жену, чтобы они как в сказке умерли в один день. Сказочник, мать его. Мразота. А ещё знаешь, что хотят сделать? Сайт хотят создать, выложить туда всю инфу и фотки. Понимаешь, да? Каждый, кто зайдёт, помрёт через 10 лет. И таких изобретателей там уже куча. Кто-то от конкурентов избавиться хочет, а кто-то, прикинь, в соцсети всяким известным личностям собирается писать. Ты прикинь, что будет, Толян?
— Прикидываю, - понимающе кивнул я.
— Эти говорят, что пытаются всё остановить. Что если будет нужно, то пойдут и на убийства, лишь бы не допустить распространения. Ясное дело, что нихера у них не выйдет, но всё равно, прошу как друга, не говори никому, иначе и десять лет не протянешь.
— Да что я, дурак, что ли? – искренне взмутился я.
— Не дурак. Знаю.
Олег снова наполнил стаканы, на этот раз пролив приличное количество водки на стол.
— Говорят, если однажды я приду, а новых трупов не будет, то это будет означать одно из двух: Либо мир спасён, либо ему конец. А ты сиди и гадай, всё равно не расскажут, - Олег улыбнулся, поднёс стакан ко рту, но остановился. – Кто знает, что будет через десять лет. Может, и не придётся нам банк грабить. Поэтому мои слова ещё в силе: живи и не парься, Толян, кайфуй!
∗ ∗ ∗
Само собой, я пытался «кайфовать». Прогноз на будущее был слишком нереалистичным, чтобы думать о нём слишком серьёзно. Ещё целых десять лет! Это же сколько всего может произойти! Да и вообще – где доказательства? Фотографии окровавленных трупов, на которых ни лица не разобрать, ни родинки сравнить – это всё ерунда. Клятвы лучшего друга – куда более весомый аргумент, но мало ли, что там у него происходит? Может, этой фантастической фигнёй он прикрывает настоящие тёмные делишки своего морга. Отводит, так сказать, подозрение от истины. Мол, смотрите, я белый и пушистый, а это всё потусторонняя хрень виновата.
Самое забавное – я прекрасно понимал, что всё это отговорки. Через 10 лет будет конец, и я вряд ли смогу как-то изменить. Скорее всего, попытаюсь, как и остальные, и у меня явно ничего не получится, ведь я собственным глазами уже видел себя мёртвым. Правда, видел через камеру, но какая разница?
Олега «перевели» в другое место, более уединённое и отдалённое от города. А его «родной» морг снова стал самым обычным моргом. Трупов с каждым днём становилось всё больше, их никто даже не осматривал, просто сжигали как можно быстрее. Среди персонала ходили слухи – якобы какой-то богач в будущем искал лекарство от старости, и вот «доигрался». Открыл портал или типа того. Ну, на то они и слухи, чтобы нагнетать загадочности.
Причины смерти давно стали повторяться. Нечто из портала нашло достаточно способов «связи» с людьми.
И всего-то через месяц Олег позвонил мне в 8 утра и сказал, что всё, всех распустили.
— Василь Михалыч вёл учёт, - загробным голосом объявил он мне в трубку. – Вчера было двести тридцать три трупа. А сегодня поставки не было. Всё плохо, Толян, всё плохо.
Уже через полгода я увидел репост одного из знакомых: во «Вконтакте» появилась группа, созданная для страдающих от странных ночных кошмаров людей. Три тысячи участников. Я тоже подписался, чего уж там. Полистал, почитал посты, нашёл двух таких же «телефонщиков», как и у меня…
А про свой сон Олег до сих пор не рассказал. Только морщился и отмахивался вместо ответа. Но, думаю, и без его рассказов это легко понять: в одном из вариантов сновидений существо выглядело почти так же, как моё, но руки его были сросшимися, а вместо ладоней была огромная трёхфазная вилка (во всяком случае, именно это рисовали «очевидцы»). Существо повторяло фразу «включи», и пыталось воткнуть эту вилку, как говорят, в глаза. Но мы-то уже знаем, что на самом деле – в лоб и рот.
Через год об этом уже говорил весь мир. Новая эпидемия, вроде не такая страшная, как коронавирус, но мерзкая и надоедливая. Загадочная.
Истина очень часто появлялась в обсуждениях среди бесчисленных комментариев, но до сих пор остаётся лишь одной из версий, доказательств ведь нет. Олег удалил фотки в пьяном бреду, как только узнал правду. Думал, что спасёт мир, наверное. Несколько человек давали интервью, полностью повторяя историю Олега. Им давно стало понятно, что всё. Поздно пить Боржоми, как сказал бы Олег. Да, были в интернете и настоящие фотографии, но так же растворялись в бесконечной толпе фейков.
Олег бросил свою мечту. Никакую девушку он не нашёл, никакого сына не воспитал. Только бухал целыми днями и жрал всякий фастфуд. Видимо, его там неплохо так одарили деньгами, скорее всего за молчание. А с лучшим другом делиться не надо, ага. Я ведь тоже молчал всё это время. Так и живём. Я зачем-то продолжаю ходить на работу, а он «кайфует».
Прошло девять лет. Какая-то часть мира уже на грани смерти, а кто-то только начинает свой десятилетний путь. Все давно привыкли к кошмарам, они остались неотъемлемой частью жизни, но теперь стали постоянными. Говорят, что дети, рождённые в «посткошмарное» время, совсем не обращают внимания на сны. Они их видят, но с настолько раннего детства, что воспринимают их как норму.
Те, кто в теме, продолжают вести свои каналы и рассказывают правду, и за ними я слежу с особенным интересом. И судя по их (логичным, конечно же) выводам, для заражения не нужно знать правду, нужно лишь её услышать или увидеть, в любом возрасте, когда уши способны воспринимать и обрабатывать звук, а глаза могут показать изображение мозгу. Будто это вовсе не информация, а шифр, открывающий «дверь». Очевидно, что если это так, у человечества не было шансов.
Вирус, проникающий через информацию, через органы чувств. Вирус, который никто никогда не сможет исследовать и подобрать лечение. Ведь мы видим лишь два одинаковых слова – «труп» и «труп». Вот только одно из них безопасно, а второе заражено. Чушь какая-то, правда?
В своих снах я стал «отвечать на звонки» ещё лет пять назад. Несмотря на неконтролируемый страх, стало плевать – я ведь всё равно проживу десять лет, ни больше, ни меньше. И увы, я ничего там не услышал, просто тишина, только стук сердца в первый раз был таким сильным, что пульсировала даже трубка.
И только спустя почти девять лет после первого сновидения, начались изменения. Чёрная жижа больше не капает из провода, а из динамика лезут тонкие, словно волосы, щупальца, касаются моей головы и прогрызают в ней дыру. Хватают «зубами» плоть и жадно разрывают её, будто голодные хищники, наконец-то поймавшие добычу.
Именно так и пришло окончательное осознание, что ничего изменить не получится. Ведь проснувшись после первого такого «обновления», я первым делом схватился за голову и обнаружил на руке кровь. Да, именно в том самом месте.
Дыра растёт, она не заживет и не гниёт. На ночь я заматываю голову бинтом или тряпкой, которые к утру пропитываются лишь парой капелек. Зато она болит. Дико, страшно, разрывающе. Стоит только попробовать дотронуться, и тело сковывает сильнейшим приступом боли. Почти всю эту зиму я ходил без шапки.
У моего дома постоянно дежурят. Несколько человек всегда пялятся на мои окна, а в одной из соседских квартир вдруг поселился странный мужик, который, такое ощущение, всегда смотрит в глазок, когда я прохожу мимо его двери.
Они не идут на контакт. Порой я просто говорю «мужики, ну чего вы стараетесь, миру ведь всё равно хана», а они молчат.
Я написал этот текст и постоянно буду носить его в кармане штанов. Насколько я знаю, мой труп никто не раздевал, и поэтому шансов на то, что записку и флешку найдут, больше. Может, человек, который это прочитает в прошлом, поймёт, что терять всё равно нечего, и начнёт распространение информации как можно быстрее.
Зачем?
Да мало ли. Среди версий есть и такие, которые вселяют надежду. Не мне, конечно, но хоть кому-то. Якобы трупы, поступающие в прошлое, были из другой вселенной, а мы их просто догоняем. Вселенные, которые когда-то были параллельными, вдруг разъехались, словно колода карта на столе под рукой фокусника, и постоянно отдаляются. Нам не повезло, но где-то на другом конце стола мы и через десять лет собираемся с друзьями попить пивка, а Олег рассказывает уже не ужасы из морга, а о том, как учит сына играть в футбол.
А здесь, где-то на трефовой даме (именно эта карта ассоциируется у меня со смертью) мы всё равно умрём. И я хочу, чтобы это случилось в один день, как в сказке.
Анатолий Герасимов, 25.08.2031
