CreepyStory

3 место  7500  рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @KatrinAp В надёжных руках. Часть 1

4 место 6500  рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @Koroed69 Адай помещённый в бездну (часть первая из трёх)

5 место 5500 рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @ZippyMurrr Дождливый сезон

6 место 3500 рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @Skufasofsky Точка замерзания (Часть 1/4)

7 место, дополнительно, от Моран Джурич, 1000 рублей @HelenaCh Жертва на крови

Арт дизайнер Николай Геллер @nllrgt

https://t.me/gellermasterskya

сделает обложку или арт для истории @ZippyMurrr Дождливый сезон

Так же озвучку текстов на канале Призрачный автобус получают :

@NikkiToxic Заповедник счастья. Часть первая

@levstep Четвертый лишний или последняя исповедь. Часть 1

@Polar.fox Операция "Белая сова". Часть 1

@Aleksandr.T Жальник. Часть 1

@SenchurovaV Особые места 1 часть

@YaLynx Мать - волчица (1/3)

@Scary.stories Дом священника
Очень лесные байки

@Anita.K Белый волк. Часть 1

@Philauthor Рассказ «Матушка»
Рассказ «Осиновый Крест»

@lokans995 Конкурс крипистори. Автор lokans995

@Erase.t Фольклорные зоологи. Первая экспедиция. Часть 1

@botw Зона кошмаров (Часть 1)

@DTK.35 ПЕРЕСМЕШНИК

@user11245104 Архив «Янтарь» (часть первая)

@SugizoEdogava Элеватор (1 часть)
@NiceViole Хозяин

@Oralcle Тихий бор (1/2)

@Nelloy Растерянный ч.1

@Skufasofsky Голодный мыс (Часть 1)
М р а з ь (Часть 1/2)

@VampiRUS Проводник

@YourFearExists Исследователь аномальных мест

Гул бездны

@elkin1988 Вычислительный центр (часть 1)

@mve83 Бренное время. (1/2)

Если кто-то из авторов отредактировал свой текст, хочет чтобы на канале озвучки дали ссылки на ваши ресурсы, указали ваше настоящее имя , а не ник на Пикабу, пожалуйста, по ссылке ниже, добавьте ссылку на свой гугл док с текстом, или файл ворд и напишите - имя автора и куда давать ссылки ( На АТ, ЛИТрес, Пикабу и проч.)

Этот гугл док открыт для всех.
https://docs.google.com/document/d/1Kem25qWHbIXEnQmtudKbSxKZ...

Выбор для меня был не легким, учитывалось все. Подача, яркость, запоминаемость образов, сюжет, креативность, грамотность, умение донести до читателя образы и характеры персонажей, так описать атмосферу, место действия, чтобы каждый там, в этом месте, себя ощутил. Насколько сюжет зацепит. И много других нюансов, так как текст идет для озвучки.

В который раз убеждаюсь, что авторы Крипистори - это практически профессиональные , сложившиеся писатели, лучше чем у нас, контента на конкурсы нет, а опыт в вычитке конкурсных работ на других ресурсах у меня есть. Вы - интересно, грамотно пишущие, создающие сложные миры. Люди, радующие своих читателей годнотой. Люблю вас. Вы- лучшие!

Большое спасибо подписчикам Крипистори, админам Пикабу за поддержку наших авторов и нашего конкурса. Надеюсь, это вас немного развлекло. Кто еще не прочел наших финалистов - добро пожаловать по ссылкам!)

В общении человек корректен и мил. О себе вежливо молчит, но всегда с интересом слушает. И очень любит ходить в гости. Наш герой обладает отменным аппетитом, чем радует хозяек: «Что ни дай – всё умнёт и спасибо скажет».

Этот джентльмен напрочь тусклый, и парочка причуд лишь утверждают его обыкновенность. Он не читает книг и газет, а в гостях презирает тапки. Милые чудачества – скажут другие. Память крови – никогда не скажет вслух человек.

Человек отличается везением. Чудесным образом он избегает неприятностей и никогда не болеет.

– Живучий, как таракан! – отзываются злые языки.

Найдутся и те, кто заявят, будто есть в человеке нечто отталкивающее. Но что именно – не смогут сказать. Да и невозможно всем нравиться, верно? Большинство знакомых отзываются о человеке единодушно: обычный. Приятный. Как все.

Этого человека трудно уличить в злодействе. Он не затаскивает истошно вопящих жертв в тёмные тоннели, не поедает бродячих животных, – по крайней мере, наш кроткий герой ни разу не был в этом уличён. Хотя бродяг и дворняг на улицах как будто поубавилось.

И всё же этот человек несёт очевидное настоящим людям зло. Он распространяется.

Человек чрезвычайно любит путешествовать. Он всегда в разъездах. Иногда – в компании большого кожаного саквояжа, куда тебе, читатель, лучше не заглядывать. Человека встречали в автобусах и метро, электричках и поездах дальнего следования. А порой – в самолётах. Тихий, опрятный, с пышными рыжими усами, он без тени лукавства признавался попутчикам:

– Обожаю новые места. Всюду я оставляю частичку себя.

Человек бродит по городам. Тихий, незаметный. Посещает музеи, театры, кафе и рестораны. Ночами он проникает в подъезды многоквартирных домов, и из-под его штанин струятся тараканы. По ботинкам и вниз, на пол, и дальше, – в подвалы и трещины, в вентиляцию и лифты, в дверные щели. К новым колониям.

Так человек возводит империю.

Говорят, на днях этого джентльмена видели с дамой сердца. Избранница – говорят, круглая сирота, – под стать кавалеру. Скромная и обаятельная, она излучает тихую царственность. Поклонница закрытых нарядов и селективной парфюмерии, заядлая путешественница. Таинственно улыбается, когда ее спрашивают о пополнении в семействе.

Обожает покушать.

* * *

Автор: Вад Аске, он же Thronde.

В году 2005 промышляла наша троица черной археологией. Я и двое моих друзей - однокурсников. Илюша, который слыл вечным лодырем, но если его что-то заинтересовало, то он мог погрузиться в изучение этого вопроса с головой. Алька, в свою очередь, была отличницей нашей академии, все возможные карты, архивные данные - все с упоением изучала. Ну а я, под давлением родителей, просто выбрал не ту профессию. Я любил возиться с электроникой, мог часами сидеть выпаивать детали.

И вот дела шли у нас, на то время, шли и не хорошо и не плохо.

Прогуливаясь по улице, мне захотелось перекусить, и я забрел в первое кафе. Какого же было мое удивление, когда за столиком у окна я встретил своего, так сказать, коллегу по цеху и мы разговорились, не забывая при этом наливать горькую.

- Ну что? Все еще капаете? - с ехидной улыбкой проговорил знакомый.

- Да, а что ещё остаётся? - с досадой произнес я.

- Предложение у меня к тебе есть, - хитро прищурив глаз, на меня посмотрел знакомый, - Там, в пятидесяти километрах по тайге от Пармы, место есть, где можно намыть рыжья. Кило пять, а то и больше. В местных речушках полно этого добра, только одному идти не резон. Это же тайга - одному, даже пусть он трижды умелый и четырежды знающий, трудно будет. А вчетвером всяко легче, да и больше взять можно, - возбуждённо протараторил знакомый.

- Ну, я даже не знаю, - задумчиво проговорил я.

- Да ладно тебе. Такой шанс один раз в жизни. Давай. Щас прощаемся, ты звони своим ребятам и потом свяжись со мной. - протягивая мне визитку, проговорил знакомый.

Он ушел по своим делам, а я сидел и думал стоит ли предлагать ребятам это и не откажутся ли они.

Через час я встретился с Ильей и Алькой, рассказал им о предложении Марка и мы не стали отказываться от такого приключения.

На следующий день, мы вчетвером в полной экипировке стояли у дверей аэропорта. Думаю, не стоит описывать все эти перелеты, переезды на электричках, пропущу это и перейдем, собственно, далее к истории…

Шагали мы вниз по Парме, обсуждали кто что будет делать со своей долей, как вдруг наш провожатый махнул рукой и двинулся в сторону небольшой полянки справа от нас.

- Ну чего он там нашел? – устало прошипел я.

- Все. Здесь разобьём лагерь, а завтра начнем работу, - скомандовал Марк.

Мы с удовольствием скинули рюкзаки и начали ставить палатки.

Потихоньку начинало темнеть, когда у нас уже горел костер и по округе разносился запах консервы в котелке. Ноги гудели от усталости, все тело зудело из-за укусов этих гребанных комаров. «И чего же я не взял спрей какой-то от этих насекомых-кровопийц?» - с досадой подумал я.

- Ну что ты кислый такой? Смотри красота какая! - улыбаясь, проговорил Илюха.

Алька же изучала, наспех найденные гуглом, карты этой местности. Марк все бродил у воды, вглядываясь в дно.

- Че он видит там? Темно же, не видать ни черта, - проворчала Алька.

- Пытаюсь разглядеть горы этого бренного металла, - рассмеялся Марк, довольный собственным остроумием.

- Эй, Марк! Айда ужинать, харе в воду глядеть, - зазывая, махнул рукой Илюха.

Вдалеке что-то хрустнуло. Мы все замерли, испуганно переглянувшись.

- Вы чего? Это всего лишь зверь. Это тайга. Привыкайте, - усаживаясь у костра, проговорил Марк

Спалось плохо. Ночью что-то ухало, гукало. Наутро все тело ломило, будто всю ночь пинали и били палками. Еще этот дождь господи, как не вовремя. Позавтракав, мы пошли вниз к реке вслед за Марком. Мы вышли на небольшую полянку, окружённую деревьями и со спуском к пересохшей не большой речушке.

- Вот мы и дома, - довольно проговорил Марк.

Отойдя в сторону, Марк достал саперную лопатку и начал копать. Спустя пару минут работы он извлек из углубления туго зашнурованный влагостойкий мешок. Развязав его, он извлек оттуда нечто похожее на решето - знаете, вот которым песок сеют – и понес его к реке.

- Мы что этим будем золото добывать? – посмотрев на странную конструкцию, спросил я.

- Да, сейчас положим ее поперек русла и в бой, - ответил Марк, приступая к делу.

Спустя несколько часов стойки в неприличной позе и возни с этим решетом, мы получили наш первый шлих как говорят. В здешних местах его было немного, но и эта часть перекрывала месяца два нашей старой работы.

Стоя по колено в холодной речной воде, я четко понимал, что лучше б я копал древние черепки где-нибудь на отшибе жизни.

- Фух, не могу больше, - промолвил Марк, - Перекур.

- Надо бы перекусить, - поглаживая живот, пробасил Илюха.

Перекусив, мы решили передохнуть. Я с Марком пошли к реке порыбачить, а Илья с Алькой пошли осматривать окрестности. Они давно встречались и я, конечно же, не упустил возможности поехидничать и бросить пару шуток на счёт того, что знаю какие "окрестности" сейчас собирается осмотреть Илюха.

Илья и Алька ушли вниз по Парме в глубь леса, хихикая и воркуя.

- Да-а уж, хорошая девка, Аркадий. И не с тобой, — сказал Марк, закидывая удочку.

- Ну, да ладно, насильно мил не будешь. Ты вон лучше за поплавком следи, а не болтай, - ответил я с улыбкой.

Да, с Алькой мы были вместе, но потом расстались из-за моей глупости. Ну это не так важно. Лучше продолжу историю, она куда интереснее, чем наш с ней роман.

Рыбачили мы не долго, нас оторвали от этого дела ребята, которые прибежали к нам с довольными лицами. "Ну, ещё бы им не быть довольными и силы ведь остались бежать" - подумал я, усмехнувшись.

- Чего вы несетесь так? Что-то нашли? - спросил Марк, нахмурив брови.

- Вы не поверите! ТАМ ТАКОЕ! Давайте, пошлите, скорее! - пытаясь отдышаться, восторженно сказал Илюха.

- Что «ТАМ ТАКОЕ»?! - бросил я с удивлением.

- Там деревня старая, с деревянными избами! – ответила Алька.

- Какая деревня ?! - испуганно разворачивая карту сказал Марк, - тут нет никакой деревни!

- Идемте за нами, - махнула рукой Алька и двинулась в глубь леса. Ну мы, естественно, двинули следом.

Я нехотя встал. «Ну чего они там могли ТАКОГО увидеть? Тоже мне, дети каменных джунглей, деревень не видели. Ой, ну да ладно, хоть разомнусь, пройдусь.» - думал я про себя, поднимаясь с земли.

Мы шли вчетвером : Алька и Илья впереди, мы сзади них. Шли недолго, минут 20. Но зашли мы в такую глубь, что нас тут точно никто не нашел бы, если бы понадобилось.

Пройдя примерно метров семьсот, мы вышли на большую поляну, на которой стаяли избы. На них время и не погода уже оставили свой след.

Избы были из аккуратно подогнанных бревен, почерневших от времени и сырости, местами проглядывала тонкая полоской белая плесень. Крыши же сделаны из аккуратно уложенных и покрытых еловой смолой жердей. В центре деревни стояла изба, крыша которой была увенчана крестом.

Войдя в деревню, мы подошли к одному из домов. Странно, но двери его были заколочены крест-накрест. Достав гвоздодер, я решил взломать дверь.

На самом деле это было не так легко сделать. Гвозди не поддавались. И было такое ощущение, что они были загнуты изнутри. Но все же под натиском старости жилища и физической силы дверь была распечатана.

Я дернул за ручку с чувством первооткрывателя, дверь нехотя поддалась, и мне в лицо ударил резкий запах сырости и застарелого тлена. Меня передернуло. Я, включив фонарик шагнул вперед, ребята пошли следом. Фонарь выхватывал из темноты предметы быта, покрытые сантиметровым слоем пыли и вековой паутиной. В центре избы стаяла массивная каменная печь.

И тут, посветив фонарем в сторону от печи, я остолбенел от ужаса. Мои ноги будто вросли в пол под тяжестью животного страха. Фонарь выхватил скелет в протрухших от времени лохмотьях. Его руки и ноги были прибиты к стене толстыми коваными гвоздями.

Я на негнущихся ногах попятился назад и, уперевшись во что-то спиной, я дико заорал, отпрыгнул в сторону, посветив фонарем на то место. Моё сердце ушло в пятки от неописуемого ужаса.

На лавке лежал давно истлевший труп женщины. Ее высохшие волосы свисали на пол. Приглядевшись, я отпрянул – Сука! Ее голова была повёрнута в мою сторону! Ее оскаленный череп будто улыбался, а пустые глазницы сверкали густой чернотой.

Вдруг раздался крик Альки, где-то со стороны улицы, он же вывел меня из ступора, и я выбежал из избы.

Заметив, что дверь соседней избы была открыта, я забежал и тут же упал на колени как подкошенный. В большой, привязанной к потолку, давно истлевшей колыбели лежал младенец. Ручки его были раскинуты в стороны. Посмотрев по сторонам новая волна страха прокатилась по всему телу, обдав кипятком с ног до головы. Рядом с колыбелью в полу сгнившей одежде сидел скелет женщины.

Младенец же лежал, не естественно выгнувшись, его тонкие, как спирали, ребра изогнулись в последнем вдохе. Как будто младенец истошно кричал и извивался в истерике.

- Господи, да что же здесь произошло? - дрожащим голосом пробормотал я. Медленно поднявшись и выводя с собой Альку, я вышел из избы. Взял монтировку, чтобы открыть новую дверь, вступил на порог соседней избы. Алька билась в истерике - еще бы, такое увидеть.

Дверь легко поддалась и, войдя внутрь, я тут же отпрянул, споткнувшись о порог, упал, но то, что я увидел в лучах солнечного света, которые проникли в приоткрытую дверь, будет еще долгие годы заставлять просыпаться по ночам в холодном поту.

К дальней стене небольшого коридора, был пригвождён ломом человеческий скелет в истлевшей заскорузлой одежде.

В какую избу бы мы не заглядывали, в каждой мы встречали трупы, истрепанные временем.

И вот пришла очередь центральной избы, которая, видимо, являлась церквушкой.

В свете последних событий, пошли мы уже все вчетвером, спустив с плеч ружья и взведя курки. Боялись все.

Вступив на деревянное крыльцо, я поддел одну из жердей маленьким гвоздодёром. Та легко поддалась. Спустя пару минут, и эта дверь была открыта. Включив фонари, мы вошли внутрь. Запах был не из приятных. Фонари то тут, то там вылавливали церковную утварь. Но что было странным и в тоже время пугающим так это то, что на образах не было не пылинки. Складывалось впечатление, что их периодически протирали.

Посветив на соседнюю стену, я обнаружил ещё одну дверь. Но не зря говорят монтировка ключ от всех дверей. В общем, спустя три четыре минуты и эта дверь поддалась. Взяв за деревянную округлую ручку, я потянул ее на себя. В лицо ударил спёртый воздух и запах вечного тлена.

Комната была больше, чем я думал. Пройдя внутрь и посветив по сторонам, я отшатнулся. Повсюду на стенах были распяты трупы, давно истлевшие и застывшие навечно с гримасами такого животного ужаса, что невозможно описать. Их ноги и руки были прибиты толстыми коваными гвоздям и стены были черными от впитавшейся в них крови. В центре этой мессы великих мучеников, привязанный к алтарю, сидел, видимо, священник в осыпавшейся одежде. Он сидел гордо, не опуская головы, прижав навечно к себе какую-то старую икону.

Отойдя от шока, мы подошли к скелету. Марк протянул руку и сжал пальцами икону, та тут же осыпалась прахом, и вслед за ней скелет рассыпался, словно сахарный.

Через минуту я услышал странный писк.

- Что это за херня?! - мой вопрос вдруг оборвался жуткой головной болью.

Казалась, что моя голова вот-вот взорвётся. Алька упала на деревянный пол, обхватив голову руками. Качаясь, Илюха поднял ее и мы побежали к выходу.

Мы остолбенели от леденящего душу ужаса и не понимания. Стаял такой туман, что ничего не видно, даже на пару метров.

- Что это такое? – испуганно бормотал Марк.

Я заметил, что в этом тумане плывут какие-то тени. Я встал как вкопанный, и новая волна страха подкатила комом к горлу. Я хотел было закричать, но изо рта вырывалось лишь жалкое сипение.

-Господи, что здесь происходит?! - кричала в истерике Алька. - О господи, они касаются меня!

На этом ее крик перешел в хрипы, будто кто-то пытался перерезать ей горло тупым ножом. Я скинул ружье и начал палить в этот проклятый туман, кто-то схватил меня за руку.

- Ходу-ходу! - кричал Марк, утаскивая меня куда-то в туман.

Мы бежали, спотыкались, падали, вставали и снова бежали, пока не уперлись в стену одного из домов. Мы бежали вдоль стены, судорожными пальцами ища вход. Нам казалось, что не найди мы выход, то не проживем и пяти минут. Но фортуна, наконец, улыбнулась нам и мы наткнулись на дверь.

Забежав вовнутрь, мы закрыли дверь и подперли ее деревянным сундуком.

- Твою мать. Темно-то как, - выругался я, ища фонарик. Не найдя его, я достал запасной и зажег свет.

- Что же это мать твою такое?! - заорал Марк и тут же осекся из-за сильного удара во входную дверь.

Удар был такой силы, что казалось еще немного и дверь слетит с петель. Мы вжались в дальний угол и водили ружьями из стороны в сторону. Снаружи что-то или кто-то ходил, стучал в ставни, недовольно сопел.

Снова дверь сотряс мощнейший удар и, упав на пол со страху, я нащупал рукой кольцо в полу.

- Это же подпол! - прокричал я.

Удары же становились все сильнее, казалось, что еще не много и дверь разлетится в щепки.

- Марк, помоги! - прокричал я, пытаясь открыть люк.

Наконец-то он поддался, и мы чуть ли не кубарем залетали в подпол, закрыв за собой люк. Как только мы это сделали, от очередного удара дверь разлеталась в щепки и что-то зашло внутрь. Были слышны его тяжелые шаги. Оно искало нас, круша все на своем пути.

Мы забились в самый дальний угол, дрожа всем телом. Просидев так минут пять, мы поняли, что шаги-то стихли. И мы смогли немного расслабиться.

Как вдруг по мне что-то проползло. Что-то мерзкое.

Илюха начал орать и копошиться. Я, не выдержав, включил фонарь на ближний свет и тут же выронил его из рук. Повсюду из земляных стен вылезали склизкие опарыши. От увиденного меня не слабо так подкосило.

Но это, как показало время, были еще цветочки. Ягодки же ждали нас впереди.

Немного погодя мы услышали шуршание и странный скрежет. Дрожащей рукой я поднял фонарь с земляного пола и посвятил на противоположную стену. Из противоположной стены вылезали гнилые человеческие руки, трухлявые с истлевшей кожей, загребая воздух обломками костей.

- Надо сваливать отсюда, парни, - посмотрел на меня Марк.

- Как сваливать? А эта тварь наверху? Или что там такое?!- испуганно ответил Илья.

- Ребят. Надо валить отсюда, либо нас здесь живьем растерзают, либо та тварь, - процедил сквозь зубы я, - в общем, так, я сейчас резко открываю люк и как можно быстрее выбираюсь наверх и, если тварь появится, я буду стрелять, а вы уходите.

Я посмотрел на ребят, те в ответ лишь кивнули. Поднявшись по лестнице, я резко откинул крышку люка и вылетел, вскинув ружье, но твари нигде не было.

- Ребята, она, кажись, свалила. Вылезайте.

Держа ружье наготове, я огляделся по сторонам, но ничего не увидел, так как была кромешная темнота. И тишина. Нащупав на поясе фонарь, я облегченно вздохнул. Взяв его, я судорожно начал искать это существо, но его нигде не было и это не могло не радовать.

Илюха и Марк тем временем потихоньку вылезли из люка и стояли за моей спиной. Я же пытался собрать мысли в кучу. « Что же делать?» - один и тот же вопрос звучал в моей голове до ломоты в висках.

- Нам нужно валить с этого дома. Ибо в любой момент эта тварь может вернуться, - промолвил я.

- Куда валить? Ты видел что произошло там на улице с Алей, нет? А я видел. Ей просто разорвали горло! – истерил Илья.- Просто разорвали. Как будто кусок картона!

- Ну, давайте останемся здесь и будем ждать своей участи! - не выдержал я.

- Он прав, надо идти во что бы то не стало, - злобно прошипел Марк и мы втроем, не сговариваясь, вышли из дома.

На улице стоял все тот же злосчастный туман. Отойдя от дома, мы услышали какой-то треск, он доносился из соседнего дома. Мы в панике заметались, как слепые котята. Этот звук не прекращался, как будто кто-то двигался и было такое ощущение, что этот кто-то двинулся в нашу сторону.

Мы рванули с места, как ошпаренные, держась друг за другом. Наши фонарики ели-ели освещали нам дорогу и было видно, что запас их энергии вот иссякнет.

Как вдруг захрустели ветки и Илюха закричал. Его крик в мгновение оборвался.

Мы, резко остановившись, направили тускнеющие фонари в то место, откуда доносился крик и окаменели от ужаса. Илюха был буквально нанизан на ветку дерева, словно мясо на шампур, а неподалеку стояли они: женщины, дети в давно истлевших одеждах, все те, кто когда-то жил в этой деревне. Женщины держали на руках осыпающиеся прахом скелеты младенцев.

Мы потихоньку пятились назад, как вдруг за нами послышались всплески воды, хлюпающие шаги. Обернувшись, я чуть не выронил фонарик из рук. Из воды выходили люди в длинных полусгнивших плащах, с которых стекала вода. Я окаменел от нахлынувшего ужаса и не в силах пошевелиться стоял и смотрел.

На них были проржавевшие и местами прогнившие каски. Они шли на нас. С их, разбухших от воды, лиц свисала пластами кожа, обнажая черепа. В руках они сжимали пистолеты, пулемёты, с которых струйками стекала вода.

Мы стояли, словно завороженные этой кошмарной процессией, как вдруг раздался писк, нарастающий с такой силой, что хотелось закрыть уши руками, но руки как будто приросли к бедрам. Последнее, что я увидел перед тем, как потерять сознание, это как один из утопленников поднял автомат, и прозвучала короткая очередь. Как по команде они подняли оружие и начали стрелять. Мы слышали крики женщин и детей. Они сливались в унисон с этим ужасным писком. Как не странно так это то, что пули пролетали мимо нас, даже не задевая.

Обернувшись, я увидел, как женщины с детьми начали рассыпаться на мелкие частицы.

Писк становился все сильнее и мы повалились на землю, обхватив головы руками. Через пару минут от жуткой боли мы потеряли сознания.

Очнувшись, мы бросились бежать от этого проклятого места. Лес не хотел нас отпускать, мы спотыкались о корни деревьев, одежда цеплялась за ветки. Мы бежали не оглядываясь. Как вдруг я заметил краем глаза, что солнце стало заходить. Как такое может быть? Сейчас же должно быть утро!

И утро наступило. Сразу после этих слов! Пока мы бежали, солнце и луна обошли небо три раза. При чем так быстро, как будто они были птицами и просто пролетали по небу.

Было такое чувство, что время перематывают и мы постепенно возвращаемся в свою реальность из этой старой деревни.

Все, что произошло здесь навсегда останется в моих кошмарах.

Автор: Сергей Борзов.


Так же вы можете послушать две истории в озвучке

– Привет, девчонки! – так и в этот раз, он весело и молодцевато прогорцевал к двери подъезда.

– Добрый день, Лёша… Ох, ох, козлик, поскакал! – закудахтали старушки совершенно без злобы и даже с нотками заботы в голосе. – Что-то ты сегодня рано… Не заболел ли? Или что на работе случилось?

– Всё отлично, сегодня же пятница! – отчитался Алексей, шутливо кланяясь и делая шаг взад, в темноту открытой двери, – эх, бабаньки, совсем от времени отбились.

– Ох и правда, завтра мне же внука привезёт Настька, – спохватилась одна из женщин, вставая, – ладно девушки, я пойду домой, надо тесто замесить, пироги Андрюшенька любит… Лёша, не закрывай дверь!

– Мадмуазель, позвольте мне вас сопроводить! – Алексей грациозно сделал реверанс и протянул руку.

– Молодой человек, позволяю! – великовозрастная «мадмуазель» подыграла, вложив свою ладонь в мужскую, – только без фривольностей, а то мой дед не поймёт!

– Да что вы, Марья Ивановна, я же не глупец. Пересуды да слухи пойдут, я уж буду в одиночестве чахнуть, ох-х, – печально вздохнул Алексей, опять подмигивая оставшимся на скамейке, бабушкам, – тяжела участь влюблённого…

– Да идите уж, сладкая парочка, – не выдержала одна из женщин, улыбаясь, – ваш секрет останется с нами!

– Лёшанька, а ты когда женишься? – Марья Ивановна вопросительно глянула на сопровождающего, как только закрылась дверь подъезда, – что-то мы ни разу не видели тебя с девушкой, такой парнишка пропадает…

– И не говорите, ох-х-х, пропадаю, – вздохнул Алексей, аккуратно помогая женщине подниматься по лестничному проёму, – кому я нужен в эпоху потребительства? Что с меня взять? Сейчас им подавай материальные блага, а кто я? Так, мелкий менеджер без перспектив…

– Дурак ты, Лёша, цену себе не знаешь, – прервала женщина, парня, – вон Пётр, со второго этажа, вроде как и директор, при деньгах, а Нюрка то его хмурая ходит… нету у них счастья. И сам – ни здрасте, ни до свиданья, как будто вокруг никого нет, бука букой. А ты светлый – тебе нужна спутница жизни, чтоб она родила мальчика или девочку. Наши дети – наше будущее… Я вот внучка своего беру в руки и чувствую, что прожила не зря, нарадоваться не могу, так хорошо становится. А какой он сообразительный! Шесть лет, а меня учит этим вашим современным гаджетам как пользоваться…

– Андрюшка ваш отличный пацан, – задумчиво соглашается Алексей, нажимая на кнопку вызова лифта, – может и правда, пора бы остепениться да нарожать кучу малышей?! Тридцать два года, может ещё не поздно?

– Поздно? Какая глупость, эх-х-х, мне бы твои годы… когда тебе будет сорок лет, ты скажешь - а ведь тридцать два года – это совсем юность. Я тебе больше скажу, – дверь лифта со скрипом открылась, они зашли в кабинку, – в семьдесят три года ты поймёшь, что и в сорок, и в пятьдесят, жизнь только начинает обретать краски, но скорость набирает экстремально быстрые обороты и бац, вот уже и пенсия… Я иногда встречаю бывших своих учеников, они уже с пузками да детьми, и понимаю, как же время то быстро бежит… А ты не пьёшь, не куришь, – переключилась на другую тему, женщина, входя следом за парнем в кабинку лифта, – интеллигент, при хорошей работе, своя двухкомнатная квартира, в общем – золотой жених! Эх, надо, надо тебе жену!

– Марья Ивановна, ну где я найду такую как вы? – освещение мигнуло и лифт дёрнулся в своём взлёте.

– Шутник, – улыбнулась пенсионерка, игриво ударив в грудь Алексея, – грешно так играть со старой, больной женщиной!

– Что вы! Никаких игр, жаль, что я не родился лет сорок назад, я бы дядю Витю локтиком то бы отодвинул!

– Казанова какой… Кстати, у моей подруги дочка на выданье. Двадцать шесть лет, высшее образование, работает нотариусом. Хорошая девочка. Может вас познакомить? – двери открылись и женщина, не торопясь сделала шаг. – Подумай, Лёша, кто знает, может она твоя судьба?

– Я подумаю Марья Ивановна, обещаю! – по-армейски, с улыбкой, Алексей приложил ладонь к виску. Как только дверь закрылась, он выдохнул воздух с облегчением и сквозь зубы, прошипел: – Старая сводница, достали уже, матушки Терезы… Сидят перечницы на скамейках целыми днями, бла-бла-бла, бла-бла-бла…

Сплюнув себе под ноги, Алексей снова «надел» маску доброго самаритянина, мало ли, вдруг кто из соседей будет стоять на восьмом этаже и ждать лифта, чтоб уехать вниз. На площадке никого не было, но всё равно, он с милой улыбкой вышел из кабинки. Кто знает, может сейчас в этот момент чьи-то глаза наблюдают в глазок дверей?

Открывая свою дверь, он на всякий случай кинул вороватые взгляды по сторонам, тишь да благодать, а значит можно расслабиться.

– Уф-ф-ф! – Алексей облокотился изнутри об свою дверь и сползая, присел на дрожащих ногах, – я дома!

С каждым днём становилось всё хуже и хуже. Вокруг все следили за ним, контролировали каждый шаг, иногда ему казалось, что даже в общественном транспорте пассажиры внимательно на него смотрели. И на работе коллеги постоянно за спиной шептались, он это знал точно! Мир становился мнительным по отношению к его персоне. Почему? Алексей не понимал. Возможно, они на интуитивном уровне чувствовали, что он их всех ненавидел. Даже пять минут назад с трудом удалось себя сдержать, чтоб не придушить Марью Ивановну. А как этого хотелось, кто бы знал. Взять бы за хрупкую шею и сдавить со всей силы, до хруста позвонков! Алексей стал сжимать и разжимать кулаки.

– Милый, ты дома? – из спальни раздался женский голос.

– Да, солнышко! Я дома! – пришёл в себя Алексей и стал снимать туфли, – ох, Анфиса, как же они мне все надоели! Представляешь, Марья Ивановна сейчас меня сватала, она думает, что у меня никого нет…

– А ты? Может я тебе надоела?

– Нет, что ты, малышка! Ты самая лучшая и никто тебя мне не заменит! – Алексей аккуратно снял куртку и повесил её на крючок, в прихожей. – Анфиса, мне кажется, люди начинают про меня всё понимать. Я не хочу тебя потерять, родная… Ты – моя жизнь!

– Я тоже этого не хочу, может пора снять маску? Ты не должен улыбаться, когда тебе этого не хочется! Тебе надо открыться и показать на что способен настоящий мужчина. Они давно превратились в чудовищ, мир катится в Преисподнюю. Неужели ты этого не видишь каждый день по телевизору? Они погрязли в пороках и пропитались грязью. Поверь мне, Лёша, они не дадут нам счастливо жить! Настал час Х!

– Ты так думаешь? – застыл на месте Алексей.

– Я не думаю, я знаю! После этого мы вечно будем вместе!

– Наверно ты права… – парень прошёл в зал к встроенному в стену, сейфу. Набрал код замка и открыл дверцу. Там на полке лежали старый раритетный револьвер и коробка патронов. – Чего тянуть?.. Ты не скучай, я сначала спущусь к Марье Ивановне, ха-ха, за номером телефончика её знакомой, потом прогуляюсь до бабуль у подъезда, может ещё в «Пятёрочку» заскочу за покупками… Жди меня, Анфиса!

– Я буду тебя ждать вечность, любимый!

Дверь захлопнулась за Алексеем, после чего раздались выстрелы сначала в подъезде, потом, с интервалом с полминуты, на улице. А ещё через полчаса за окном запищали сирены, отражаясь от стекол всполохами света.

Через пару часов полицейские зашли в спальню Алексея и обомлели. На кровати возлежала мумифицированная женщина в свадебном платье, задушенная, судя по состоянию тела, с полгода назад. Иногда бесы берут вверх над нашей волей, и мы превращаемся в демонов… Врачи называют это обострением шизофрении, но я точно знаю, они ошибаются!

Глава 8 "Чёрная кровь"

На следующий день, под вечер в мои ворота постучались. Я продолжал лежать с сигареткой в зубах на полотенце в нирване после банных процедур и созерцать бегущие над головой серые облака. Стук повторился более настойчиво, Арчи в своём домике недовольно заблеял, и только после этого мой мозг воспринял этот непривычный звук – «сто лет» ко мне не приходили гости, можно сказать, с самого начала «конца света». Натянув поспешно шорты и майку, я рванулся встречать непонятно кого, лихорадочно соображая – а вообще, кто бы это мог быть?

– Кто там? – на всякий случай в руке я держал пистолет.

– Открывай, человек!

– Ба! Какие люди! – со скрипом я отодвинул засов и распахнул ворота. Передо мной стоял сам голый король Крысляндии, во всём своём бестыжестве, в одной руке он держал сложенную шахматную доску, в другой – бутылку дорогого виски. – Убивать меня пришли или радиацией заражать?

– Не сегодня! Можно? – он потряс своими подарками, демонстрируя мирные намерения, – вот, подумал навестить вашу, хм… резиденцию. Помню, очень давно тут меня держали почти сутки в камере, личность выясняли, н-да… воспоминания.

– Добро пожаловать! – жестом я пригласил оборотня в свой двор, – только я вам штаны какие-нибудь найду.

– Извините, отвык я от одежды… совсем не подумал, – он прошёл во двор и стал с интересом посматривать по сторонам, а я рванулся в «ментовку». В служебных помещениях много полезного добра оставалось от ушедших в мир иной, полицейских, да что говорить, я и сам регулярно пользовался этим наследством. На первом этаже, в третьем кабинете как раз что-то такое встречалось. Быстро схватив с покосившегося стула майку-алкоголичку и шорты, я поторопился обратно, к гостю, всё же не часто приходилось привечать оборотней.

– …я говорю, не плохо вы тут устроились! – увидел он меня, выходящего из дома, – такое чувство, что я нахожусь на чьей-то правительственной даче.

– Вот, возьмите, вам должно подойти, – я протянул одежонку мужчине. Сейчас, в дневном свете мне удалось рассмотреть «голого короля», и в принципе, обычный человек предпенсионного возраста. Худощавое телосложение. Лицо простое, славянского типа, скудненькая бородка и взлохмаченные волосы на голове, русого цвета с седыми прожилками. Если не знать, что это мутант, то и не догадаешься – ничего лишнего не выпирает, в отличии от моего дружка, Арчи. – Вы ко мне по делу? Или как?

– Ух ты, у вас даже тон уподобился этому учреждению, ха-ха… – засмеялся мужчина, натягивая шорты и майку. Бутылку и доску он поставил на пол, под ноги, – или как! Решил вот с вами всё же познакомится, ведь и я когда-то тоже был человеком…

– Ну почему «был»? Когда на копчике у вас не болтается хвост, то вы и сейчас вполне сойдёте за человека!

– «Копчике», ха, смешно… вы многое не знаете, – вздохнул мужчина и протянул руку, – Антон Павлович, но не Чехов, Белов.

– Леонардо Иванович Счастливый! – пожал в приветствии руку, с трудом сдерживая смех, ну пробирает меня, когда представляюсь, – хм… по паспорту!

– Я сразу понял, что вы юморист! Ну может по маленькой? За знакомство, так сказать, – мужчина поднял свои артефакты и многозначительно подмигнул, – или вам нельзя? Может лучевая болезнь?

– Не беспокойтесь обо мне, нет у меня никакой лучевой болезни! А выпить бы не помешало, вы вчера нас с Арчи изрядно напугали, и он до сих пор дрожит у себя, – из домика козлолюдя раздавался громкий такой храп, вот у кого был здоровый сон, и я быстро сменил тему, – у меня есть тушенка, рыбные консервы и консервированные овощи, сойдёт? Или вы предпочитаете свежие баранину и человечину?

– Ну говорю же, юморист! Нет, Леонардо, мне этого ничего не надо, я предпочитаю кое-что другое… – улыбнулся как-то странно Антон Павлович, – а виски, пожалуй, с вами выпью! В шахматы играете?

** * *

– Я не мутант! – Антон Павлович сделал первый ход белой пешкой. Мы сидели на деревянных стульях за письменным столом в одном из кабинетов моего дома. Над нами светила простая вольфрамовая лампочка, без всякого абажура, для этого я не пожалел запустить дизельный генератор, пусть видит, что мы не лыком сшиты.

–Ага! – сыронизировал я, кивнув и сделал ход конем, – когда бегаешь гигантской крысой по улицам города, конечно же это не мутант, что вы, Антон Павлович, даже не подумал! Ну за Зиверты в наших венах!

Мы подняли стаканы с виски и чокнулись.

– Уф-ф-ф… давно я такого не пил… – перехватило дыхание у Антона Павловича, – да уж… Леонардо, если позволите, я вам расскажу небольшую историю? А вы уж решите, верить мне или нет…

– Кто я такой чтоб запрещать?..

…Шёл второй год ядерной зимы. С утра выпал зеленоватый снег – результат распада ионов йода, припорошив серовато-чёрный наст. Антон Павлович с женой Ириной и дочерями десятилетней Анютой и тринадцатилетней Ксюшей уже второй месяц находились в подвале 72-ого дома на Комсомольском проспекте. Сил у всех оставалось очень мало, еда заканчивалась и в довесок дров было на пару часов поддержания огня в «буржуйке». Мужчина, поплотней укутавшись в пуховик и обвязав голову шерстяным платком, рванулся в морозное утро. В 72-ом доме все первые этажи были обчищены, об этом знал Антон, сам рыскал не единожды в поисках хоть какой-то деревянной мебели. В соседней многоэтажке такая же ситуация, пришлось идти в глубину улицы, подальше от проспекта.

К счастью для мужчины, долго не пришлось искать лут, почти сразу, в пятиэтажке он нарвался на покойников. Судя по всему, семья погибла за одну ночь, одновременно, в одной из квартир первого этажа. По состоянию трупов умерли они неделю назад от лучевой болезни, но такие смерти были обычным делом, и Антон Павлович не особо сокрушался. Квартира была двухкомнатной, и в спальне он нашёл припасённое добро: разрубленная мебель и пару полных чёрных пакетов с крупой и тушёнкой. Бесценная находка, которая могла растянуть жизнь для семьи Беловых ещё на несколько дней.

В благодарностях к Богу и погибшей семье, мужчина прихватил пакеты со снедью и пару досок, рассудив, что сегодня же ещё придёт за дровами, и отправился в обратный путь. Спускаясь по лестнице своего подвала, он почувствовал неладное, пахло свежей кровью. Вытащив из-за пояса тесак, а добро оставив в коридоре, Антон Павлович тихо стал входить в свои «апартаменты». Как в сюрреалистичном кошмаре он увидел сваленные в кучу, разрубленные человеческие конечности и две отделённые от тела головы жены и младшей дочери. Перед печкой в тусклом свете двигались смутные тени и раздавалось характерное пыхтение.

– Суки! – ворвался Антон Павлович в ужасе разглядев четырёх бандитов, держащих старшую дочь Ксению, пока пятый изверг её насиловал. В глазах всё помутнело, с размаха он расколол череп насильника. После чего, недолго думая, успел вырвать тесак и воткнул его в сердце второму типу. Оставшиеся твари быстро пришли в себя и набросились на мужчину, скручивая того. Один из них достал отвёртку и отточенными движениями, хладнокровно, нанёс в живот и грудь колющие удары.

Антон Павлович умирал в ужасных мучениях, но самое страшное, он не в силах был отвернутся, когда эти ублюдки, не погнушавшись своих мёртвых друзей, доистезали Ксюшу по очереди и перерезали бедной девочке горло. После содеянного с шутками и прибаутками эти звери топорами нарубили по частям дочку…

Антон Павлович не мог пошевелиться, лишь пальцами получалось скрести бетон в бессилии и слёзы застилали глаза. Он мычал и стонал, проклиная этот мир и бога, которого совсем недавно благодарил. Каннибалы ушли из подвала, прихватив лучшие части тел женщин и своих друзей, а его они оставили мучиться около потухающей «буржуйки». И уже почти теряя сознание Антон Павлович увидел, как из темноты вышел Он.

– Вы люди настоящие монстры, – скрипучим голосом, медленно, заговорил Он, приближаясь к умирающему, – и вы скоро все умрёте, потому что достойны только смерти!

Он склонился над Антоном Павловичем, его лицо было морщинистым и худым, словно сама смерть, и только глаза горели мистическим огнём. Он был одет в чёрный плащ, скрывающий тело.

– Но сегодня даже я пожалел тебя и твоих женщин. Хочешь я дам тебе могущество, достойное Богов? – мужчина попытался сфокусировать взгляд на незваном госте, внутри всё горело от кошмарной боли. – Я тебя вылечу, и ты сможешь отомстить за свою семью!

– Да-а-а… – прохрипел Антон Павлович, вложив в это согласие почти все остатки сил.

– Человек – это настоящее чудовище, помни! – Он задрал рукав своего плаща, оголяя левую руку и с зажатым в правой ладони ножом, полоснул по вене. Чёрная кровь струйкой полилась в рот Антона Павловича…

Глава 9 "Беседа"

– Это просто кошмар!.. – подытожил я рассказ Антона Павловича, уже минут десять никто не переставлял фигуры на доске, настроение было иное. Он рассказывал свою историю, а я тупо пил – такое увидеть и ничего не суметь сделать, в голове моей не укладывалось. В кабинете стало холодно, но не из-за погоды, а ужаса, произошедшего с гостем в Ту Зиму. Я сам прошёл через многое, но тут было за гранью. – И вам ещё после этого хотелось жить дальше? Я бы, наверно, покончил с собой…

– Возможно вы правы, ох-х, – вздохнул мужчина, – но я не сделал этого сначала из-за мести. Во мне горел огонь боли, который могла потушить лишь кровь тех ублюдков. Кстати, о крови, это и есть мой минус в нынешнем состоянии… Мне нужна только кровь для жизни и ничего боле!

– Настоящий вампир?! – чуть не закричал я от удивления и со скрипом стула отодвинулся на несколько сантиметров назад, – как в тех глупых ужастиках?!

– Почти, – кивнул гость, только теперь я разглядел, что клыки у него чуть великоваты для человека, – только немного по-другому, я умею ещё превращаться в крысу…

– Ну это не секрет для нас с Арчи… вампир-оборотень. Вы и правда, почти как Бог, ломаете все стереотипы!.. Вы нашли тех сволочей?

– Ну-у, почти… но об этом позже. Когда я стал другим, во мне поменялось многое. Не только трансформация тела. Моё обоняние в сотни раз улучшилось, вместе со слухом, а ещё я стал слышать крыс и понимать их мысли. Не буду долго рассказывать, как я стал, как вы говорите, «королём» крысиного царства. Вкратце, в двух словах, мне пришлось потрудится, налейте, Лео, – Антон Павлович пододвинул свой стакан.

– Извините, – я набулькал «на два пальца», – это что значит потрудиться?

– А то и значит… Ну за женщин, пусть земля им будет пухом, – опрокинул содержимое чарки в рот виски, – фу-у-у… ядрёная… У крыс своя иерархия, и вообще, они очень умные животные, мы даже не представляли раньше насколько они умны! Город поделён на свои крысиные районы и у них есть своя администрация, так сказать, главная крыса, командующая одной стаей, а их очень много в Челябе. Мне пришлось подчинить этих вожаков, некоторых даже убить, чтобы получить власть в одни руки. И всё для того, чтобы найти тех людоедов и подобных им!

– И всё же, вы их нашли? Когда Мир накрывался медным тазом, вы бегали по подземным туннелям в поисках двух или трёх ублюдков?! Это же глупо!

– Возможно и глупо, но только эта цель придавала мне силы и желание жить… я каждый день вспоминал то утро, когда в бессилии лежал на полу и смотрел на отрезанные головы жены и дочки, а старшую эти твари в это время насиловали. Этот кошмар меня преследовал постоянно, пока я не нашёл способ заглушить эту картину… Пока я в воплощении, всё человеческое начинало забываться – быть крысой для меня стало спасением… – Антон Павлович замолчал. Он сидел с пустым стаканом и задумчиво смотрел в вспученный ламинат пола.

– Ну и? Нашли?.. – я прервал затянувшееся молчание гостя и снова плесканул алкоголь ему и себе.

– Нет, не нашёл! – резко закричал гость и даже показалось что я увидел в его глазах слёзы, дрожащим голосом он продолжил: – Я лежал весь в соплях, в потёмках, ещё все выживальщики в этих своих фуфайках похожи друг на друга. Я их не помнил на лицо! Я просто объявил войну всем подобным им, ублюдкам. Мои глаза были почти в каждом убежище и подвале, где находились люди. Я следил за вами всеми! И если видел случаи каннибализма, истязательства и просто ненормальное уродство в этих человеческих стаях, я давал приказ всех уничтожить.

– Круто! Очень круто, ей богу! – я покачал головой, не понимая этой одержимости, – быть судьёй и палачом в одном лице… Нда, не уверен, что это правильно. Я, Антон Павлович, тоже насмотрелся, очень многое повидал в Ту Зиму. Побывал в настоящем стаде для закалывания в одном из таких поселений людоедов и ждал своего последнего часа. Мечтал добраться до кого-нибудь из них, вырвать сердце и порезать на мелкие куски…

– Возможно мои малыши и следили за ними, и как вы выбрались?

– А вот так и выбрался, все тупо сдохли от радиации – и стадо и хищники, смерть всех уравняла! Я стоял над одним из этих ублюдков и держал его на мушке. Он весь исхаркался кровью и исходился поносом, и тогда я понял, что это не монстр, и не чудовище. Это жалкий слизняк, который просто хотел выжить, перешагнув для этого все существующие нормы морали.

– И тогда ты его убил. – Понимающе пробормотал гость.

– Нет… я оставил его умирать. Человечеству в те пять лет досталось по самое не балуй, не уверен, что такие лишения когда-либо приходилось испытать нам. Люди заглянули в бездну своей души и вытащили наружу самые страшные свои качества…

– Но ты же как-то выжил! – не удержался Антон Павлович, – я не верю, что ты не замарал руки! Да блядь, не может такого быть, все замарались! По локоть и даже больше! Ты должен был сапогом раздавить голову той твари, как тыкву, без сожалений…

– Нет, я не палач, не был им и не буду! Природа сама нас убила, она нашла способ, как это сделать, а мы ей с удовольствием поспособствовали…

– Кажется я тебя понимаю, – кивнул гость и протянул свой стакан. Я разлил остатки бутылки, – на четвёртый год Зимы людей больше не осталось в городе, всех забрала старушка-смертушка этой своей лучевой болезнью. И тогда я просто стал крысой на долгие месяцы. Все мои воспоминания вымывались с каждым днём, и я погрузился в подземный мир, пытаясь забыть свою семью. Так было проще! Зима ушла, и я решил своим народом вычистить этот город от гниющего мяса и от остатков напоминания о человеке. Так сказать, занялся Санитарией, хм…

– А как же кровь человеческая? – я не выдержал, всё не выходил из головы вопрос, давно витавший в моей голове.

– Почему человеческая? Мне подходит любая кровь и животного, и мутанта и даже крысиная… Я всеяден! – холодно улыбнулся одними губами Антон Павлович, – я и твоего Арчи хотел оприходовать, он у тебя здоровый, надолго бы хватило, да не сложилось. Тут ты меня удивил, заступившись за эту безмозглую смесь человека с чем-то непонятным. Ты готов был погибнуть ради него… Почему? Зачем?

– Не знаю… просто я к нему привык, и он стал моим другом, ну да, не очень умный, и это не единственный его недостаток. Ещё он гадит где попало, воняет смесью ужасных запахов, постоянно болтает своими яйцами, вызывая комплексы у меня…

И тут снаружи заиграла музыка, мы с гостем вздрогнули от неожиданности и вышли посмотреть, что происходит, во двор. Возле крыльца стоял Арчи и ритмично танцевал под песню Ленни Кравитца. Этот «безмозглый» и «бестолковый» мутант сам выбрал пластинку, вставил её в стереопроигрыватель и выбрал как-то третью песенку.

– Я знаю почему за него заступился! Он классно танцует! – мы стояли и ржали, а Арчи не обращал на нас внимания и продолжал танцевать в своё удовольствие.

Продолжение следует:

Армагеддон – это битва между силами Дьявола и силами Бога, которая должна была состоятся на горе Ар Мегиддо, около небольшого израильского городка Афула. После чего должен был прийти Мессия и спасти нас всех. Об этом нам рассказывал настоящий профессор исторического факультета, а он врать бы не стал. Война Добра и Зла, как бы понятно – классика жанра! А как называется, когда одни дураки закидывают ядерными бомбами в ответ на санкции других глупцов, а те в свою очередь, дураков, там подключаются умники и бомбят глупцов и дураков, а те, кто был не при делах, исподтишка умников? Это называется армагеддончик мелкого масштаба, мы обошлись без всяких там сил Добра и Зла. И на Земном шаре произошёл кромешный ад – кислотные, радиоактивные облака накрыли всех. Миллионы трупов, уничтожение всех инфраструктур, заражённые реки, озёра и моря, и контрольный выстрел – Пятилетняя Зима, убившая миллиарды! И спрашивается – а оно надо было?

Где же были эти демоны Зла и ангелы Добра? Они были в нас! Я живой свидетель святых поступков и злейших дел человека во время выживания в мегаполисе и поверьте мне, мистики в этом не было никакой. В конце концов я остался один… И на смену человека пришла иная раса, и они стали жить в наших городах, в крайнем случае, в моём городе…

Они всегда пробегали стаями от ста до тысячи голов, и все, как отборные кабанчики, с лысыми хвостами под метр длиной. Пока они вычищали улицы от трупов и не отвлекались на меня, игнорируя мой двор, но я чувствовал, что придёт время, когда они заинтересуются мной. Поэтому я готовился! Свозил всякое полезное, залутанное добро на садовой тачке в подвалы «ментовки» - так я назвал свой дом, не без доли юмора… хотя «юмор» дело сугубо индивидуальное, может мне казалось смешно, а для психиатра – это был бы диагноз от пребывания в долгом одиночестве. Мои разговоры с безмозглым Арчи, с крысами, пробегающими вдоль дороги или просто с самим собой, явно говорили об расстройстве…

А на восьмой месяц ко мне добавился ещё один немой собеседник, точней слушатель моих диалогов. Я разливал в пластиковые канистры из двухсотлитровой жестяной бочки солярку, привезённую с автобазы бывшего автобусного парка, находящуюся в километрах шести от «ментовки». Да, далеко, но тот факт, что там валялись ещё с десяток таких бочек, внушал радость, уж на пару лет хватит топлива на существование. Арчи пританцовывал на своих четырёх копытах у крыльца, под мрачные аккорды «Гражданской обороны», тот ещё сомнительный денцмюзик, но ему нравилось. Неожиданно я услышал хлопанье крыльев над головой. Моментально отбросив шланг от губ, забрызгивая полицейскую куртку, я прыгнул к висевшей на ручке входной двери кобуре с ТТ. Очень свежо ещё было воспоминание с той девушкой-мутантом. Слава богу это была не она. Впервые, после Зимы, я увидел настоящую птицу. Удивительно, я не задумывался раньше, но птицы и в самом деле не встречались, видимо пятилетний холод они не выдержали.

– Ух ты, живой орёл! – я не разбирался в пернатых, и кто это был, не знал. Может ястреб, или коршун, главное – он не проявлял агрессию и просто сидел на верху ворот, и с безразличием смотрел на меня. Птичка была не маленькая, высотой по моё плечо, но это уже была фишка у всего, выжившего – гигантизм преобладал в этом новом мире. На всякий случай я прицепил кобуру к поясу и помахал рукой новому гостю. – Привет, малыш! Тоже любишь слушать музыку?

Арчи, самый главный меломан моего двора, не обращал внимание на «птичку», утомившись танцевать, он прилёг в своем домике, который я сколотил из досок специально для него и застелил пол кучей всяких матрасов.

– Или ты просто хочешь познакомится со мной? Сейчас, только немного сосну с этого шланга! Ха-ха! – хихикнув над своим каламбуром, я вновь создал разряжение в шланге и быстро поднёс конец к горловине канистры, всё же успев глотнуть немного противной жидкости. Струйка соляры весело зажурчала. – Тьфу!.. Вот какой я счастливчик… Леонардо Иванович Счастливый! Это не шутка… ха-ха…

Опять заржал над своим именем, ну всегда вот так… какой-то у меня нездоровый рефлекс, возможно, усугублённый Концом Света или радиацией.

– Мне двадцать четыре года, мужчина, не женатый, успевший до ядерной бомбардировки единственный раз завести любовь, то бишь живую девушку, и в последний день мирной жизни, поссориться и разойтись с ней. Мы даже до секса не успели дойти… говорю же, Счастливый! По национальности русский, по вероисповеданию – православный, хотя я того, не очень верую! Студент четвёртого курса Южно-Уральского Университета, химический факультет, упс… – с горловины полились излишки, быстренько перекинул конец шланга в приготовленную следующую канистру, – отец-юморист мой, металлург, тоже Счастливый, одна из бомб прилетела на завод как раз в его смену. Мать погибла в первый год Зимы, я два дня добирался до её дома из общаги после взрывов, и был с ней до самого конца…

* * * *

Той Зимой

Я стоял над ней на коленях и держал её за руку. Лицо бледное, измождённое диким кровавым кашлем и острой болью в животе. Мать умирала, я об этом знал, и она тоже. В подвале стоял смог от костра, горящего по среди помещения, дым от которого поднимался к верху и по потолку полз в вентиляционную фрамугу отверстия на улицу.

– Сынок, твой папа пришёл за мной… кхе-кхе, отмучилась я…

– Нет, ма… не говори так! Тебе лучше же сегодня, я же вижу… – ничего я не видел, но в груди моей всё горело от фантомной боли. Я не хотел остаться один.

– Да, сына, со смертью не поспоришь! Прошу тебя об одном, кхе-кхе… оставайся добрым мальчиком, чего бы это не стоило! Кхе-кхе… и хоть иногда молись Богу, на тебе же крест!..

И она затихла навсегда, а я ушёл весь в слезах в снежную тьму, не в силах больше находится в этом подвале её дома…

Опять зажурчала из горловины соляра, воспоминания растворились. Орла на воротах уже не было, видимо, мой юмор ему пришёлся не по душе.

Глава 6 "Рыцарь дорог"

«Он, я знаю, не спит, слишком сильная боль,

Всё горит, всё кипит, пылает огонь.

Я даже знаю, как болит, у зверя в груди,

Он идёт, он хрипит, мне знаком этот крик…»

Наутилус Помпилиус

Прошло девять месяцев постоянного, жаркого лета, удивительно для Урала, тем более по календарю, подсмотренного в потёртом электронном планшете, наступило 1 февраля. Этот дивайс я хранил как драгоценный артефакт с самого начала Зимы, изредка включая его, чтобы поиграть в шары или балду, другого там ничего не было, по понятным причинам. Почти каждую неделю по несколько часов лили настоящие тропические дожди, обычно начинавшие к вечеру. Сплошной поток воды, за считанные минуты заполнявшая все свободные ёмкости, которую я использовал для своих нужд. Первое время был страх отравиться, и я старался употреблять только бутилированную воду, оставшуюся на складах и подвалах крупных магазинов, но вскоре все же перешёл на одну дождевую. И вроде ничего лишнего из меня не выросло. А насчет мытья проблем вообще никаких не было, полиция до ядерного Армагеддона жила с размахом и удовольствием, деньги налогоплательщиков расходовались со вкусом и толком. С западной стороны здания, противоположной по отношению к главному входу (видимо, чтобы не смущать посетителей), находилась собственная баня с баком объёмом на полкуба и небольшим бассейном. Особого труда не составило мне соорудить систему сбора дождевой воды, так что раз в три дня я устраивал себе банный день, правда без веника. Можно сказать, жил – как в лучших домах Парижа, периодически попивая какую-нибудь алкогольную гадость, покуривая залутанную сигару и в собственном, не очень чистом, бассейне.

Однажды, бродя по длинным залам супермаркета «Ашана», я забрёл в туристический отдел, и с удивлением увидел с десяток самых разных велосипедов, покрытых серо-чёрной пылью. Надо сказать, что этот магазин был разграблен «выживальщиками» основательно в тот тяжёлый период, а именно велосипеды никто не тронул, что понять можно было, когда на воздухе за минус сорок, не очень охота кататься на педальном транспорте по снежным буеракам и заносам. А удивило меня не наличие этого добра, а моё скудоумие, почему я раньше до этого не додумался! На своих двух наяривал сотни километров, стаптывая с десяток кроссовок и ботинок, ну и вообще, собственные силы и ноги не берёг.

– Вот лошара! – определил я сам себя, лёгкая самокритика иногда полезна. Выбрал я самый мощный с виду велик с толстыми шипованными, сдутыми колёсами и вогнутыми ручками руля. К красной раме был прикреплён насос, слава богу, шток в нём не засох и свободно ходил, и за несколько минут мне быстро удалось надуть камеры. Пару раз упав на обкатке своего «коня», видимо, навык всё же немного потерял не смотря на поговорку, мне всё же удалось его «объездить» и уже к дому я подъезжал на нём, бренча садовой тележкой, привязанной канатом, чем изрядно напугал Арчи. – Это я братишка! Ну, успокойся!

Он встрепенулся, вскочив на дыбы, устрашающе стал ударять себя в грудь, словно Тарзан перед гориллами, и громко блеять, наверно собирался меня бодать и рвать. Но услышав мой голос, он опустил передние копыта на землю, замолчал, после чего настороженно принюхался.

– Арчи, ха-ха, ну ты и сыкло! Никогда что ли Рыцаря Дорог не видел? – со стороны конечно же я выглядел странно, в лёгкой милицейской куртке, фуражке с полицейским значком, кобурой на поясе, в спортивных «лампасах» (самые удобные штаны, если что) и на горном велосипеде, с волокущейся позади, тележкой. Козлолюдь узнав меня, заулыбался и сделал пируэт вокруг своей оси, невольно демонстрируя "колокольчики". – Ну хоре, братишка, ёлки-палки, надо тебе что-то придумать, рейтузы там какие-нибудь соорудить?!

Что вряд ли, ни за какие коврижки я бы не прикоснулся к его причиндалам. Въехав во двор, я обратил внимание на сидящего орла на коньке крыши здания, он холодно смотрел на нас с Арчи, застыв на месте и накрыв себя, словно одеялом, размашистыми крыльями.

– Привет, Ромка! – в течении месяца эта птица прилетала уже несколько раз, устраиваясь то на крыше «ментовки», то на воротах. Недолго думая, я назвал его попугайским именем, с таким же успехом можно было назвать и Кешей, и Глебом, он ни на что не реагировал, просто сидел пару часиков, наблюдая за нами. – Вот, велосипед приобрёл со скидкой! Почти новый, кэшбэк не плохой получил, теперь на карточке у меня скопилось не плохо так, может даже на билет в Крым хватит, в одну сторону!? Как думаешь, Ром, я слетаю туда когда-нибудь? Вот тебе круто, в любой момент можешь махнуть на Чёрное Море, э-х-х… никогда не видел моря, только по телику, а это не то…

Пока всё это говорил, я приложил свой «внедорожник» к забору и стал затапливать самодельную печь, стоящую посреди двора. Её я соорудил из кирпичей, собранных во дворах улиц, выпадавших от уже начавших разваливаться, домов. Получилось у меня грубо, но свою функцию она выполняла и вполне можно было подогреть чайник или разогреть сковородку для приготовления еды.

– Слушай, Ром, теперь я могу и подальше рвануть, а почему бы завтра не сгонять до Шершнёвского водохранилища? Позагорать, покупаться, как в старые, добрые времена? – подкинув дрова, с пятой попытки всё же поджёг их, за долгие годы спички подпортились, и не всегда удавалось поджечь их быстро. Да-а, Шершнёвское водохранилище для челябинцев было собственным «морем» местного масштаба, в летний период на песочных пляжах которого отдыхало десятки тысяч людей. – Возьму пару банок тушенки с собой и бутылку выдохшегося пива. Арчи, может тоже со мной?

Тот протяжно заблеял то ли отрицательно, то ли прося включить музыку.

– Сегодня по заказу моего друга и коллеге по «выживанию» я включу альбом Наутилуса Помпилиуса! – стал я кривляться, вытаскивая из тележки подобранный сегодня в музыкальном отделе «Ашана» одиноко лежащую на полке пластинку. Пройдя к генератору я запустил его, из трубы повалил чёрный дым. – Только единственный концерт Бутусова, среди умершего города, перед Счастливым Лео, парнокопытным Арчи и крылатым хищником, Ромкой! Идеальные зрители для идеального артиста! Мечтал ли он о таком выступлении!? Парам-парам пам!

Простебавшись, я нажал на старт в своём проигрывателе, стоящего на крыльце, и в колонках заиграла забытая песня «Зверь». Весёлое настроение как-то быстро улетучилось и стало очень грустно. Я смотрел на танцующего безмозглого Арчи, на коптящуюся позади печку, на одинокие и пустые многоэтажки, зарастающие лианами, и такая охватила всепоглощающая печаль, что невольно из глаз полились слёзы… Неужели мне предстоит умереть в одиночестве, посреди руин города, в окружении странных мутантов и гигантских крыс?..

Глава 7 "Крысиный король"

Уже был вечер, и до сих пор Арчи не появился во дворе. Пора было закрывать ворота и ложиться спать. Солнце начинало заходить за стоящие вдали многоэтажки освящая улицы мрачным, желтоватым светом. Как-то я попривык к этому козлолюду, хоть и бестолковому…

– Эх, малыш… да что же это такое, ты где? – беспокойно сам себе шептал под нос, стоя у ворот и всматриваясь вдаль уже зелёной дороги. Растительность начинала захватывать асфальт и бетон, городу не хватало дворников.

С другой стороны, кто он такой для меня? Странное мутированное существо, потерявшее человеческий разум, вечно жующее траву и гадящее в любое удобное для него время. Ну да, Арчи обладал музыкальным вкусом и умел задорно танцевать под хороший ритм, но, пожалуй, это все его достоинства. С него даже молоко не взять, как с нормального парнокопытного и шерстью он обделён, одни сплошные минусы.

– Да, блин… вот же засранец! – я не выдержал и прыгнул на велосипед, пристроив на руль «калаш». – Пару километров туда и обратно!

Дав себе установку, я рванулся в сторону бывшего жилого сектора, именно туда Арчи бегал на свои прогулки. Вечерний город накрывала темнота и просыпались ночные хищники. В глубине улиц, превратившиеся уже почти в джунгли, начинали пищать и рыкать самые разнообразные чудовища и звери. Становилось жутко с каждой минутой, но я продолжал крутить педали и всматриваться по сторонам в надежде увидеть своего глупого друга. Кто такой этот Арчи? Так, безмозглое существо, а я, возможно, последний человек на всей планете и совершаю столь необдуманный поступок.

– Идиот… идиот… – всё повторял себе, как мантру, своё новое звание, в который я сам же себя и посвятил в тот момент, как рванул в эту глупую авантюру в столь позднее время. Проехав с километр, я услышал знакомое блеяние и на душе стало легче. – Арчи?! Малыш…

И чуть было не подавился своим «малыш». Выворачивая за магазин, я увидел стоящего Арчи, в окружении сотен здоровых крыс и он, словно боксёр, растопырил перед собой кулаки. Под его копытами уже валялось несколько погибших животин. Грызуны смотрели на него своими красными, светящимися глазками, полными ненависти и злобы. Они загнали моего козлолюдя в угол между домом и магазином, их было очень много, даже для такого здорового мутанта, с копыт его стекала кровь, видимо, ему так же досталось не слабо.

– А ну суки, кыш отсюда! – заорал я во всю глотку, взведя затвор и откидывая велосипед в сторону. – Всех положу, твари поганые!

Крысы нехотя отступили, пропуская меня к Арчи, в сотню голосов стоял недовольный писк. Теперь мы вдвоём оказались в окружении – в автомате была одна обойма и тридцать патронов на это стадо явно не хватило бы. Да уж, не самый мудрый поступок с моей стороны.

– Арчи, братишка, ты как? – даже «нормально» не может он мне сказать, а ещё рванулся его выручать. Боком я упёрся в его потный бок, – вот же мы с тобой попали в передрягу!

Неожиданно, где-то в глубине темноты я услышал пронзительный свист и это стадо, как будто услышав команду, с шипением ринулось на нас.

– Вот же жопа… – успел я лишь выдавить из себя и нажал на гашетку «калаша», неумело направляя очередь огня на крыс. Я почувствовал, как вздрогнул от неожиданности Арчи, но тот всё же устоял на месте, выхватывая парочку грызунов за хвост и с размаху разбивая их об бетонную стену дома. Сегодня я впервые применил оружие против живых существ, не считая того полульва-полуосьминога, который остался в здравии, потом он ещё несколько раз попадался в городе. Трассирующие в вечернем мраке пули, молниями освещали серую живую массу, клацающую зубами. Очередями, по три-четыре пули я всаживал, не целясь, в напирающих крыс. Мой друг ловко выхватывал руками, или копытами лягал, подкрадывающихся зверей.

И тут опять раздался пронзительный свист. Стая замерла перед нами и поднялась на задние лапы. Их усы зашевелились, и они внимательно прислушались к новому приказу, ни как иначе нельзя было назвать, то, что происходило перед нашими глазами.

– Арчи, они отходят вроде… – и правда, повизгивая и даже похрюкивая, крысы стали отступать, оставив с десяток погибших своих приятелей возле наших ног. – Боже! Спаси и сохрани нас, спасибо!

Зачастил я, вытащив на серебряной цепочке нательный крест, висящий на шее и поцеловав его. Арчи рядом беспокойно пыхтел через нос, перевозбудившись от пережитого – вроде бестолочь, а тоже поди испугался, жить то охота.

– Ну всё малыш, айда домой, хватит нам на сегодня приключений… – договорить я не успел, рядом раздался тот же свист и из темноты медленно проступили чьи-то очертания, – да блин, а это ещё кто?

Это была супер-крыса на фоне своих собратьев, в полтора метра высотой и длиной наверно за три метра. Глаза этого существа горели всепожирающей ненавистью и в красном свете почти севшего за горизонт солнца, оно смотрелось ужасающе жутко.

– Ёжешь… мать моих деток… а ты ещё что такое? – я направил дуло автомата на монстра, пытаясь вспомнить сколько раз выстрелил в ту стаю, и хватит ли у меня патронов ещё и на ЭТО. – Не подходи, тварина, ну зачем мы тебе нужны?..

Остановившись в двух метрах от нас, оно поднялось на задние лапы, нависнув над нами, словно гора. В моих руках ходуном заходил «калаш» от ужасающего вида монстра – я понимал, что пули мои ему будут словно слону дробинка. И тут лапы с острыми когтями этой крысы, на моих глазах, стали уменьшаться, превращаясь в человеческие руки.

– Боже мой… – с трудом я выдавил из себя, понимая, что монстр уменьшается, превращаясь в мужчину лет сорока. – Ты – оборотень!?

– Ч… чу… челу… – скрипуче и путанно заговорил монстр, создавалось впечатление, что он с трудом вспоминал слова. Оборотень поднял указательный палец, показывая на меня, – чело… человек! Ту… ти… ты накто, ты никто! Эта наш мур, это наш мир! Тибе нит места тут! Эта мой гарод, город!

Теперь передо мной стоял обычный голый мужик и тыкал пальцем перед моим носом. Ужас немного отступил от понимания, что это очередной мутант и даже чуток разумный, повелевающий как-то крысами.

– С чего это твой город? Я тут прожил двадцать пять лет с того времени, как родился, – сознание прояснилось и в моём тоне даже проступила дерзость, – и вообще, ты тут со своими крысами осторожней, моих пуль на всех хватит! А то пришёл такой, «решала»…

– Не лей!.. Не смей перехожать, переходить мне дорожки, ты тут последний, и мы пришли на сману, на смену вашу! Я не убью тебя лишь потому, что ты глупец и скоро сам умрёшь! Вы все дохните от радиации, рано или поздно! – а речь монстра становилась всё внятней и понятливей, видимо находясь в человечьем обличии он быстро обретал разум, – и ты тоже сдохнешь!

– Посмотрим! – сплюнул я под ноги голопопому повелителю крыс, – вот же я тебя удивлю!

– Посмотрим! – повторил за мной мужчина, отступая назад в темноту, но продолжая показывать на меня пальцем. У меня даже возникло желание ещё раз повторить «посмотрим», чтобы моё слово осталось последним в нашем диалоге, но потом я понял, что это было бы ребячеством и глубокомысленно промолчал. С удивлением до меня дошло, что Арчи стоял рядом, по-дружески положив руку свою на моё плечо.

– Слушай, Арчи, а ты так можешь превратить свою нижнюю половину в человеческую, как этот дядя? – я стряхнул его руку, – ладно, теперь уж точно домой, что-то охота очень выпить…

Продолжение следует:

Дед на секунду нахмурился и с прищуром посмотрел на небо. И правда, ощутимо потемнело. Ночи летом долго раскачивались, кокетничали, не хотели раскрывать себя, но потом почти мгновенно падали на голову, накрывая мир непроглядной темнотой - если бы не яркий спасительный квадратик окна его хаты, то можно было бы заблудиться в двух шагах от собственного дома.

Чего деду, разумеется, совершенно не хотелось.

Старик с силой толкнул дверь и громко потопал сапогами.

- Деда! - раздался радостный девичий визг.

Это ее счастливый смех в последние дни заливал деревню, такую спокойную, тихую, постаревшую. Почти пустую - всего на три жилых двора, да и те…

- Здоров, внучка! Ну как тут всё?

- Хорошо, деда. Кушаем.

Кушаем, да. Дед бросил рюкзак в сенях и аккуратно притворил дверь. Совершенно выбивающаяся из общей пасторальной картины массивная металлическая громада легко повернулась на обильно смазанных петлях и защелкнулась за его спиной. Дед отчего-то вздохнул и запер все три замка, после чего привалил сверху старомодный обитый ржавыми скобами засов. Ночью все-таки лучше хорошенько запереться, хотя замки - это далеко не панацея.

Места-то у них дикие. Волки, кабаны, лихой люд.

Всякое случается.

Дед скинул сапоги и вошел в комнату. Половину ее занимала огромная русская печь, прямо напротив стоял современный ЖК-телевизор, а за большим столом на стареньком диване сидела внучка Танюша, радостно болтающая ногами и размахивающая ручонками:

- Поймал лося, деда?

- Куда там мне, старому, - усмехнулся дед и подошел к окну, - Он как пошел на меня рогами, как замычал…

- Страшный лось?

- Страшенный. Не лось, а танк.

- Слышишь, Ваня? На деда танк напал!

Дед скосился на внучку и на секунду изменился в лице. Посмотрел обратно в окно, громко выдохнул через нос и, закрыв глаза, расплылся в улыбке.

- Даже не танк, а целый паровоз, - обернулся старик и сел на стул возле окна.

Ваня сидел рядом с Таней и тихонько улыбался себе под нос. Руки его лежали возле тарелки - тарелок на столе было две, обе до краев наполненные вкуснейшей гречневой кашей, тайный рецепт которой дед привез еще из армии. Версии происхождения рецепта разнились - то его под страшным секретом рассказал какой-то украинец, то посвятил деда в семейную тайну спасенный на маневрах узбек, а то и у пленного врага выпытали.

Дед знал множество баек. И, кажется, придется ему несколько сегодня вспомнить.

- А чего так темно, дед?

- Темно? - удивился старик и почесал седую бороду, - Так ночь же, Таня.

Дед с подозрением стрельнул глазами в сторону окна, успевшего превратиться в непроницаемый черный прямоугольник, и с сожалением подумал, что ночь, кажется, будет безлунной. И вдруг свет в комнате и правда ослабел, немного помигал, но тут же вернулся в норму.

Впрочем, ничего неожиданного. Проводка в доме была старше самого деда, и постоянно барахлила. Надо будет Семеныча попросить глянуть, может…

- А что, Танюш, страшно тебе, что ли?

- Нет! - насупилась девочка и отправила в рот ложку каши.

- Ты же знаешь, что главное, когда страшно? - подмигнул дед внучке.

- Не бздеть, - пародируя глубокий бас старика, засмеялась девочка.

- Точно, внучка!

Дед легким движением переложил ружье на колени и оперся о него локтями. В голове у него роились какие-то обломки воспоминаний, но сконцентрироваться на собственных мыслях мешал черный квадрат окна, уставившийся ему в затылок.

- А мне Ксюха сказала…

- Ксюха? - растерянно переспросил дед.

- Ксюха, из школы.

Внучка потрясла своим смартфоном. Ах да, та самая Ксюха, что умудряется практически одновременно строчить подруге обидные комментарии под фото и обсуждать с ней фасоны платьев и прочую дребедень, которую принято обсуждать в их возрасте.

- А, подружка твоя.

- Никакая она мне не подружка.

- И что она сказала?

- Что куклы мои страшные.

- Не может быть, - наигранно удивился дед.

- Нет, ты смотри только.

Таня открыла браузер и начала искать заветную фотографию своей любимой куклы - Ленки, ставшей новым яблоком раздора. Ваня с интересом заглядывал за ее плечо и молча рассматривал вереницу самых разных фото - верхушки леса, бесконечные поля, смешных букашек и, конечно же, во весь рот улыбающуюся сестру, тычущую в камеру пальцем.

- А ты кукол боишься? - спросил дед и автоматически потянулся за сигаретой.

- Разве куклы бывают страшные? - удивилась Таня.

- Бывают, - дед мысленно хлопнул себя по рукам: хватит уже курить при ребенке.

- А ты видел страшных кукол?

- Ну, я-то не видел. А Галька… Помнишь Гальку?

- Бабу Галю? Конечно, она сегодня заходила…

- О, баба Галя видела страшную куклу. Когда она еще жила в Минске…

- А это давно было?

- Не очень, - уклончиво ответил дед и весь подался вперед, скорчив заговорщицкую мину, - Видела она там очень страшную куклу.

- И не забздела? - так же заговорщицки подмигнула внучка.

Она уже поняла, что намечается очередная история из богатого дедушкиного багажа.

- Не забздела, - уверенно кивнул дед.

Танюша радостно завизжала, а Ваня же только немного наклонил голову и вперился в деда немигающим взглядом. Старик ухмыльнулся в бороду и откинулся на спинку стула:

- В Минске напротив парка Челюскинцев есть площадь.

- Хочу в парк. На качельки.

- Да, - рассмеялся дед, - качельки там что надо. Надо будет как-нибудь с вами туда наведаться, давненько я городе не был. Так вот. Площадь эта называется Калинина, в честь одного очень важного дядьки. А за ней - улица Калинина. Очень удобно, хотя можно и запутаться. И вот на этой улице есть кафе.

- Загадочное кафе?

- Не то слово. Но тетя Галя, конечно, об этом тогда не знала. Все, что она знала, что в кафе “Битлджус” нужны работники…

- Битыжус? А что это?

- Это из одного фильма.

- Интересного?

- Ну, как тебе сказать…

- Посмотрим?

- Сегодня у нас ночь историй. Ночь фильмов будет завтра.

- Хорошо. А при чем здесь кукла?

- А при том, внучка, что она стоит в этом кафе на подоконнике…

Белый танец

Галина потерла спину и осмотрела здание сверху донизу.

Ничего впечатляющего. Она осторожно заглянула за ворота и увидела там волосатого рыжего человека, который меланхолично курил и старался стряхивать пепел исключительно в сторону своего левого ботинка.

- Молодой человек!

Человек зачем-то оглянулся, обнаружил, что других человеков кроме него здесь нет, и выдохнул горький дым:

- Да?

- Это Калинина, семь?

- Без малейшего понятия, - улыбнулся человек и снова затянулся.

- Тут кафе?

- Кафе, да.

- Я слышала, тут нужна уборщица…

- Может быть, - человек улыбнулся и развел руками, - Можете зайти внутрь и спросить, почему бы и нет.

Галина почувствовала неловкость и немного потопталась на месте:

- Тяжело же на пенсии, понимаете?

Человек тоже виновато улыбнулся и стряхнул пепел, который, витиевато обернувшись вокруг своей оси, упал возле правой ноги. Вот же невезуха. Человек переступил с ноги на ногу, наверное, смущаясь еще больше, чем Галина.

- Хотелось бы работу… Чтоб от дома недалеко, и…

- Ага.

- А что это за кафе?

- Битлджус.

- Битлджус?

- Битлджус, - кивнул волосатый и загасил бычок, - И мы сказали это имя три раза.

- Да?

- Да. Вы не хотите его говорить три раза, поверьте, - хихикнул курильщик.

Галина улыбнулась и поспешила внутрь. Этот диалог что-то становился странным. Внутри заведения было спокойно - играла какая-то тихая музыка, из людей был только бармен, задумчиво ковыряющийся в телефоне. Ну и бокал пива, судя по всему, принадлежавший тому самому курильщику у входа. Бармен смерил Галину удивленным взглядом. Видимо, нечасто люди ее возраста - и комплекции, как тут же напомнил коварный внутренний голос, - заходили сюда.

- Молодой человек, я…

Рыжий зашел следом и плюхнулся за стол с тем самым бокалом. Нетерпеливо посмотрел на часы, вздохнул. Старушка проследовала мимо него в боковую комнату, растерянно вытирая ладони об подол пальто, а он сам просто выпил и довольно рыгнул.

Что может быть более умиротворяющим.

Старушка скрылась за дверью. Рыжий почесал шею и уставился в окно. За ним ровным счетом ничего не происходило - изредка проносились отдельные автомобили, и на этом все развлечения заканчивались. Кроме, конечно, огромной куклы. Кукла стояла на подоконнике и, казалось, насмехалась над всем, происходящем в баре. Ну или готовилась пуститься в пляс - внешне эти состояния мало различались.

Рыжий снова пригубил пива и вытер с губ пену. Попытался рассмотреть, куда исчезла работящая старушка, но не смог. Бармен отчего-то сверкнул глазами в его сторону - наверное, проверял, не опустел ли у клиента стакан. Рыжий скорчил мину в ответ, и бармен отвернулся.

Наступал совершенно обыкновенный вечер.

- Доброе утро, Вьетнам!

Тишину разорвало на части бодрым и уже заранее хмельным женским голосом. Рыжий ухмыльнулся и помахал рукой:

- Ты на свои похороны опоздаешь.

- Да, ну и что?

И ничего. Ни робкая приглушенная музыка, ни отдаленный гул многочисленных машин не могли устоять перед этим голосом. Девушка рухнула на диванчик напротив рыжего и тут же замахала руками, как самый распоследний утопающий:

- Пиво! Светлое!

Бармен кивнул и с угрюмым выражением лица отправился выполнять заказ.

- Ну, как там дела на фронтах? - спросил рыжий и поерзал на диванчике.

Солнце светило прямо в глаза, отчего он вынужденно щурился и пытался найти какое-нибудь укрытие.

- Полный кошмар! - драматично всплеснула руками девушка.

Внимательно слушая подробности случившегося кошмара, рыжий все ерзал на диванчике, пока, наконец, не смог спрятать лицо в тени. Тень эту отбрасывала та самая огромная кукла. Солнце за ее спиной окружило изогнутую фигуру нежно-золотым свечением, но никакой святости нимб кукле не добавлял.

- И ты знаешь, что он нам ответил?

- Что? - поинтересовался рыжий, продолжая разглядывать куклу.

Или статуэтку. Черт его знает, как правильно. Фигура женщины, одетой в роскошное платье, чем-то походила на цыганку, но парень слабо разбирался и в платьях, и в цыганах, да и, что греха таить, в женщинах. Кукла застыла в какой-то нелепой, и в то же время жизнерадостной позе - что-то среднее между готовностью начать немедленно кружиться в сумасшедшем танце и апокалиптическим смирением махнуть рукой с громким “да и черт с ним”.

- Да и черт с ним, - повторил рыжий.

- Да, черт с ним, - согласилась девушка и протянула ему бокал.

Чокнулись.

Рыжий сделал щедрый глоток и снова рыгнул. Благость разливалась по телу, забирая все заботы трудового дня, тревоги безработного вечера и, самое важное, безрадостную темноту долгой, ледяной, одинокой ночи.

Стоп, какой, к черту, ночи. Но дворе часов шесть только… Рыжий хмуро уставился в окно, пытаясь понять, откуда в его расслабленные мысли проникла та самая ночь, на которую не пришлось даже обыкновенных городских фонарей. Черная, клубящаяся до самого горизонта, как… Стоянка цыганского табора? Он хмыкнул и заглянул в лицо кукле: уж не она ли ему навеяла такие мысли?

Но кукла улыбалась во все лицо. Во всяком случае, той его частью, что не была скрыта за позолоченной маской, украшенной яркими перьями. Глаза были закрашены черной краской, так что проследить взгляд фигуры было проблематично - она могла смотреть на него, в другой конец зала, или вообще в никуда. И кукла была вампиршей.

- Вампирессой, - поправила девушка.

- Да хоть вампиркой, - скривился рыжий, - Надо перестать думать вслух.

- Ну, ничего незаконного ты не думал. А кукла эта жуткая.

- Чем жуткая? Обычная танцующая цыганская вампирша. Клыки прилагаются.

- Просто жуткая. Иногда хочется ее отвернуть к стене, чтобы… Не знаю, чтобы не пялилась.

- Здесь окно, - пожал плечами рыжий, - Она все равно будет пялиться на тебя, когда пойдем курить.

- Вот же засада.

Рассмеялись.

Мимо смеющихся прошла все еще смущенная, но уже более уверенная в себе Галина. За ней шла широко улыбающаяся женщина:

- Вот и отлично, можете прямо завтра выходить.

- С утра?

- Конечно. Вы нам полностью подходите. Недельку притремся друг к другу, и если все будет в порядке, то можете устраиваться и на постоянной основе.

- А когда точно?

- После рассвета, - выпалила женщина.

- А?

- Ну, то есть, не слишком рано, - как-то искусственно рассмеялась администратор, - Часов в восемь будет нормально, да и светло тогда уже будет.

Галина кивнула, пытаясь понять, как дневной свет может повлиять на ее работу. Очередной сумасшедший наниматель, который из кожи вон лезет, чтобы сэкономить на электричестве? Был у нее один такой, горячей водой запрещал пользоваться…

- Ну, тогда до завтра?

- До завтра. Если что, звоните на мой номер. До встречи!

Бармен отбросил надоевший телефон и теперь практиковал древний барменский обычай протирания стакана. Видно, его что-то беспокоило, но кто в наше время живет без забот.

- Будьте добры, повторить! - донеслось до него.

***

- Ууууууу, вампир! - Танюша оскалилась и громко пощелкала зубами.

- Не щелкай зубами, а то будешь как дед, - сверкнул тот своими золотыми коронками.

- Я люблю золото.

- Как хочешь, - пожал плечами дед, - тогда вместо сережек купим тебе зубки.

- Но я хочу сережки, - насупилась внучка.

- Тогда не щелкай зубками, - разумно заключил старик.

Казалось бы, за окном давным-давно умерли все источники света, но с каждой минутой за стеклом становилось все темнее и темнее. Дед периодически бросал взгляд в окно и для успокоения поглаживал ложе своего ружья. Не то чтобы оно на самом деле могло им помочь, но в таких вопросах…

- А это настоящий вампир?

- Кукла? - посмотрел на внучку дед, - Конечно, нет. Тогда бы это была история про вампира.

- А вампиры бывают?

- Может, и бывают. Помню, мы с дядей Толиком однажды ехали по дороге - помнишь, которая за лесом проходит?..

- Деда! - одернула его внучка, - Не хочу про дядю Толика, хочу про куклу.

- Ну тогда слушай, - холодно улыбнулся дед.

Ванюша сидел, переплетя пальцы своих тоненьких ручонок, и, не мигая, смотрел ему прямо в глаза.

***

Галина отперла дверь и зашла внутрь. В первый день ее еще встретил тот самый угрюмый бармен, а потом просто выдали ключи. Вот просто так, под честное слово.

Давненько она такого не встречала.

Бар занимал весь первый этаж здания. Что находилось на втором, она не видела, но, похоже, обычные жилые комнаты. Если, конечно, можно нормально жить с таким соседством. Музыка допоздна, пьяные компании… Звучало, впрочем, как самый обычный дворик самого обычного спального района.

Галина провела по полу шваброй. Особенно убирать было, в общем, и нечего. От бара, собирающего по вечерам праздную молодежь, она ожидала худшего. Но уж на это жаловаться она не будет совершенно точно.

Интерьер, в общем, был приятненький. Добротный паркетный пол, здоровенный рисунок на стене - какие-то загадочные лица, наверное, музыканты или актеры. И музыкальный автомат. Его особенно сильно просили не трогать, техника, мол, хрупкая, ценная, и вообще для этого специальный человек есть. Который и пыль протирает, и по электрической части. На ночь его выключали из розетки, и запускали уже после того, как Галина уходила домой.

Но вообще она видела машину в действии - он переливался красивыми огоньками - желтыми, зелеными, фиолетовыми, - и мог за монетку сыграть какую-нибудь песню.

Всякое молодежное, в основном.

Галина закончила с полом и распрямилась. Окна были чистыми - пробуждающееся утреннее солнце все глубже забиралось в недра бара, не встречая на своем пути никакого сопротивления. Только… Странно.

Кукла вызывающе прогнувшейся женщины с глубоким декольте смотрела прямо на нее. Вчера фигура была повернута в другую сторону.

- Молодежь, - вздохнула Галина.

Пусть и ненастоящая, но фигуристая распутная баба - конечно же, кто-то не удержался и непременно развернул статую под свои вкусы. Может, даже облапал ради шутки.

Правда, Галина была готова поклясться, что когда она выносила в зал ведро и швабру, кукла стояла как положено, глядя на вход. То есть, опять-таки, на нее.

- Дура ты старая, - пожурила себя Галина.

- Галина Петровна! А вы уже на ногах.

- Да, Сергей, доброе утро, - поздоровалась Галина с барменом.

Тот бросил мимолетный взгляд на окно и вдруг застыл на месте:

- Галина Петровна, а что вы так рано-то?

- Рано?

- Вы когда на работу пришли?

- Полвосьмого, что…

- Что ж вы, Галина Петровна, так себя не бережете, - в голосе бармена звучала скорее досада.

- Да не спалось… - растерянно протянула Галя, неуверенно сжимая швабру.

- Не спалось ей, - вполголоса буркнул Сергей, но тут же одернул себя, - Что вы, не стоит так волноваться. Посидели бы дома, выпили чайку.

Бармен быстро подошел к той самой злополучной кукле и с видимым усилием развернул ее лицом по направлению к выходу. Может, старушке показалось, но его руки тряслись. Хотя, кукла поворачивалась нелегко - может, она просто очень тяжелая?

- Да я, Сергей…

- Пожалуйста, Галин Петровн, не надо сюда приходить раньше восьми.

Голос его прозвучал как-то бесцветно и почти виновато. Галина растерялась еще больше и даже забеспокоилась, не уволят ли. Странностей-то, конечно, и у этих ребят хватало, но в целом место было хорошее…

- Хорошо, Галина Петровна?

- Хорошо, Сергей, я просто…

- Да ничего страшного, - вдруг рассмеялся бармен, - Не хотите чаю? Я как раз пойду кипяточку поставлю.

- Хорошо, - растерянно брякнула Галина.

Бармен лучезарно ей улыбнулся и как-то быстро, едва удерживаясь от бега, скрылся на кухне.

Галина обернулась к кукле и с прищуром на нее посмотрела. Светотени утреннего солнца явно сыграли с ее старыми глазами злую шутку, и ей на секунду показалось, что кукла насмешливо указывает на нее пальцем.

***

Ну а к вечеру в баре все менялось. До шести часов сюда забредали случайные прохожие - кто-то пропустить стаканчик, кто-то - крепко пообедать или перекусить. Но потом бар превращался в полноценный бар. С приглушенным освещением, десятком одновременно существующих разговоров, цветными волнами, бегущими по музыкальному автомату, и спорадическими танцами, криками, взвизгами…

Бар становился баром. На гостей высокомерно взирали их кумиры - хотя далеко не все могли узнать их по имени. Великие, безвременно ушедшие рок-музыканты, со знанием дела выписанные на стене в окружении воздушных строчек их собственных песен. И только коварный Битлджус, притаившийся в этом ряду, с широкой улыбкой взирал на творящийся веселый хаос. Тот самый, кому и было посвящено заведение. И чье имя не стоило произносить три раза по никому не понятной причине.

На столах лежали старые пластинки. Они тебе и элемент декора, и подставки под стаканы, да и просто - гадальные карты.

Рыжий поднял свою пластинку и громко прочитал:

- Буратино.

Его компания разразилась хохотом. Сам рыжий тоже улыбнулся и положил пластинку обратно:

- Но я еще смогу стать настоящим мальчиком!

- Ага, куда тебе, - ответил самый высокий из них и поднял свою:

- “Киевский вальс”. Ну, кто первым про хохлов пошутит?

- Поздно, ты уже, - отмахнулся тот, что потолще.

- А у тебя что?

- “В мире вальса”…

- Ну вот, вам вдвоем и танцевать, - хлопнул в ладоши рыжий.

- Да иди ты…

- Ну а ты?

Четвертый, самый хмурый член компании, с неохотой поднял свою. В это время к их столику как раз подошел официант, чтобы принять очередной заказ. Он уже мог его сам им назвать, настолько он был прост: “то же самое, повторить”.

- “Для вас, женщины. Все-таки вальс”.

Официант уронил, что держал в руках. Никто не успел понять, что это был за предмет, но тот оперативно его поднял и тут же резко произнес:

- То же самое?

- Конечно, брат, повтори.

Официант исчез за стойкой и принялся колдовать над краниками и стаканами, нервно поглядывая на телефон. Телефон высвечивал часы, которые давно уже перевалили за десять.

- Сергей?

- Вырубай автомат, - прошипел официант своей коллеге.

- Чего? Рано же еще.

- Лиза, вырубай автомат. Там у мужика пластинка с вальсом.

- Да что такого с этими вальсами вообще? - пожала плечами Лиза, - Что главная, что ты…

- Лиза, - вкрадчиво произнес официант, наполняя третий бокал, - ты же была на складе.

- Да… - что-то в его голосе ее насторожило.

- И там нет ни одной, чтоб ее, пластинки с вальсом. И тому есть причины. Вырубай чертов автомат, пожалуйста.

А компания, уже забыв дурацкую шутку, вовсю обсуждала всякие важные вещи. Чью-то личную жизнь, чью-то работу, общее положение в обществе и, конечно, последние новости. Все то, что как магнит притягивает стол, заставленный стаканами. И все это на фоне неумолимо тикающих часов, которые, впрочем, никого, кроме официанта, не волновали.

В одиннадцать часов бар закрывался. Как и многие другие бары по всему городу. Некоторые, конечно, работали подольше, но в случае Битлджуса это было одно из немногих правил, которые нужно было соблюдать с точностью до минуты.

Потому что нельзя приглашать Битлджуса три раза. Нельзя работать после одиннадцати. Нельзя оставаться в зале после полуночи.

- И до восьми утра, - угрюмо добавил бармен, вспомнив ту уборщицу.

***

- Ночью вампиры выпьют твою кровь.

- Они могут, - серьезно кивнул дед, - Поэтому нужно есть чеснок и рыбий жир.

- Фу, - скорчилась Танюша, - А рыбий жир зачем?

- Потому что вампиры его не любят. Почему они не могут по речкам плавать?

- Они не могут?

- Нет, не могут. Потому что там водятся рыбы, и у них есть жир.

- Ого, - только и ответила внучка и съела еще ложку каши.

- А еще нужно есть витаминки.

- Желтенькие?

- И желтенькие тоже. Тогда вампир не сможет пить твою кровь, его сразу вырвет.

- Какая гадость.

- Да, внучка, гадость. В мире вообще много всякой гадости, - старик уставился в окно, которое уже достигло каких-то отрицательных показателей уровня освещенности.

- Как та кукла?

- И она тоже.

- Так что такое с куклой?

Дед посмотрел в глаза Ванюше:

- Ничего особенного, просто…

***

- Простите, но мы закрыты, - бармен уже почти начал ощущать беспомощность.

Часы перевалили за полдвенадцатого, а высокий амбал все продолжал повторять свою мантру:

- Да, господи, всего один бокал, кому это повредит. Мы двойную ставку заплатим.

- Я - нет, - раздраженно заметил мрачный тип.

- Мы УЖЕ закрыты, - показал бармен на пустые столики, - Пожалуйста, идите по домам, или куда-нибудь еще.

- Я не хочу куда-нибудь еще, - глубокомысленно заметил толстый, - Я хочу музыки. Где моя музыка?

- Мы закрыты, - пытался сохранить спокойствие Сергей.

Лиза за его спиной растерянно смотрела по сторонам и не понимала, что ей делать.

У угрюмого человека оставалось еще почти полбокала пива - это и было спасительным якорем компании, подтверждением ее права на “немного задержаться”. Зная это, он не спешил заканчивать с напитком. Остальные же требовали продолжения. Вы знаете, как это бывает. Всего один, дело пяти минут. А потом и второй, чего останавливаться. А там и третий - гулять, так гулять.

Все это знал и бармен, у которого стремительно заканчивалось время.

- Да ну вас к чертовой бабушке, - эмоционально выпалил рыжий и пошел наружу.

Прислонившись к перилам, он закурил. От выпитого пошатывало, глазам было сложно сфокусироваться на зажигалке. Из окон бара лился мягкий, ненавязчивый свет, а ему вторил яркий уличный фонарь напротив. Огонек зажигалки на их фоне был лишь очень бледным источником света - но зато самым живым. Вдохновившись этой мыслью, рыжий выпустил колечко дыма. Черт, да что вообще взбрело в голову…

Уличный фонарь нервно замигал, затрясся, и вдруг погас. Рыжий недоверчиво на него посмотрел и даже спустился с лестницы, чтобы вглядеться поближе:

- Вот тебе и коммунальщики, вот тебе и городской свет.

Парень попытался придумать что-нибудь, чтобы выбранить окончательно прогнившую систему, но не смог. Еще раз затянулся и обернулся обратно. В неожиданно сгустившейся темноте окна бара выглядели слишком яркими. И в одном из них даже были видны тени. Одна - яростно жестикулирующая, требующая. И вторая, застывшая.

- Это ж та кукла, - вдруг сказал вслух рыжий.

Наступила полночь, которую отстающие часы бармена умудрились пропустить.

- Где моя музыка, - снова повторил толстый.

В ответ на эти слова музыкальный автомат зажегся, и внутри него зажужжал какой-то механизм. Лиза уставилась на агрегат, который она самолично час назад выключила из розетки. Автомат явно над ней издевался: мигнул яркими цветами и начал раскручивать вереницу пластинок, сложенных внутри.

Хотя никто никаких кнопок не нажимал.

- Сергей…

- Беги наверх, - тихо бросил бармен.

- А? - удивилась официантка.

- Наверх мотай. Живо! - заорал бармен, обернулся и подтолкнул девушку к задней двери.

Потом посмотрел на упрямую компанию, и… ломанулся к выходу. Те, растерянные и его неожиданным воплем, и этим позорным бегством, застыли на месте. Угрюмый что-то собирался сказать, но его голос заглушили помехи.

Старая, поцарапанная, на редкость заезженная пластинка начала свой путь.

Официантка, наконец, последовала совету бармена, и скрылась где-то в глубине зала. Компания переглянулась:

- Это что за…

Заиграл тихий, но какой-то гипнотический вальс.

Рыжий выронил окурок и уставился на двери бара. Оттуда выскочил бармен, быстро запер замок и рванул на полной скорости к воротам. Рыжий не успел не то что его задержать, но и толком понять произошедшее.

- Что?

Скрипучие, старые, прерываемые щелчками звуки полезли из здания - черт, да даже тяжелый металл из музыкального автомата не было настолько хорошо слышно снаружи. Это что вообще…

Из окон вырвался ослепительный свет. Как разноцветные прожекторы - полосы желтого, зеленого, фиолетового… Казалось, они добивали до другой стороны дороги. И так, кажется, и было. Когда этот странный калейдоскоп достиг чьих-то окон, там сразу стали задергивать шторы. Рыжий, едва не упав с лестницы, подбежал к двери, и подергал за ручку:

- Денис? Леха? Что за…

Яркие цвета все ускорялись - те самые, которые обычно окрашивали стенки музыкального автомата. Но так же не бывает, это же не прожекторы… Спотыкаясь, рыжий вернулся обратно и выглянул за забор:

- Бармен?

Ему ответила тишина. Куда бы тот не сбежал, сделал он это быстро. Дрожа от непонятного предчувствия, рыжий кое-как взобрался на уступ и приложил лицо к окну. Кажется, к тому самому, на котором стояла когда-то эта кукольная цыганка. И не увидел ничего. Ни подоконника, ни самой куклы, ни зала внутри. Только слепящие полосы света, бегущие то сверху вниз, то слева направо. Руки разжались, рыжий упал на спину и, минутку отдышавшись, достал телефон:

102.

***

/* Окончание в комментариях */