Где-то на другой стороне земли — холод и ветер.
Там снег заметает дворы, и на улицу нельзя выйти без шапки и пяти слоёв одежды. Здесь я шлёпаю вьетнамками по асфальту. Шорты, футболка, панама прикрывает голову — больше ничего и не нужно.
До сих пор странно это осознавать.
Я провела много долгих часов за рабочим компьютером и пообедала лишь одной чашкой кофе. Живот недовольно урчит — надо это исправить. Письма отправлены, задачи отложены, а я иду вниз по улице. В сторону рыбного рынка.
Солнце клонится к закату. Мимо с шумом проносятся мопеды, кричат торговцы. Не верится, что ещё пару месяцев назад я шарахалась от этих безумцев на колёсах и не понимала ни слова из того, что говорят вокруг.
А на рынок вообще ходить боялась.
Этого места нет в путеводителе; туристы сюда не забредают. В городе так много кафе и лотков с вкусной едой, зачем спускаться в маленькую пристань по узким, неудобным ступеням, вырубленным в скале?
Но знакомая, которая провела на острове уже несколько лет, так хвалила этот рынок, так советовала дешёвую и вкусную рыбу... И я решилась.
Сначала рынок меня испугал. Толпа людей, которая каким-то чудесным образом умещалась на нескольких деревянных причалах. Десятки лодок покачивались на воде, переполненные рыбой, крабами и креветками. Запах сбивал с ног. И шум. И чей-то локоть. Серьёзно, меня чуть в воду не столкнули, хотя сама виновата, замерла на последней ступеньке, разинув рот.
Стоило взять себя в руки.
Я поправила панаму и позволила толпе вынести себя к одной из лодок. Прямо на борту стояла жаровня, вроде тех, что я видела у уличных торговцев. Бутылочки с соусами, щупальца осьминогов, блестящие панцири крабов, и рыба — я и не знала, что она бывает такой разной. Маленькие серебристые рыбёшки, большие розовые и оранжевые. Одна была настолько огромной, что хвост свешивался с лодки в воду.
Интересно, где она такую поймала?
Неожиданно подошла моя очередь. Торговка вскинула голову: смуглая кожа, зато глаза — светлые, водянисто-голубые. Она носила одну из этих традиционных накидок со свободными рукавами: жёлтая ткань волной опускалась на дно лодки.
Вставать торговка явно не собиралась — пришлось мне сесть на корточки, здесь все так делали. Слова никак не хотели складываться в предложение.
— Я... Тунец. Пожалуйста.
Забыв всё, чему учили на языковых курсах, я ткнула пальцем в жаровню. Но женщина в жёлтом лишь улыбнулась — и схватилась за нож.
Я не успела испугаться, как тунца лишили головы, разделали и полили соусом. Шипела жаровня. Огромный рыбий хвост дрожал и дёргался. Что это за вид — акула? Как назло, головы не было видно, на неё падали полы длинного халата торговки.
В горле вдруг пересохло. Я сглотнула. Подалась ещё ближе, рискуя свалиться в мутную воду у пристани. Эта женщина, которая перекладывала кусочки рыбы на одноразовую картонную тарелку, она не прятала рыбу под одеждой.
Это был её хвост.
— Тунец, — услышала я.
Она снова вытянулась, подавая тарелку. Рука сама вцепилась в картон; запахи рыбы и соуса щекотали ноздри. А торговка уставилась прямо на меня.
Рыбий хвост ударил по воде. Я наконец поняла, чего она хочет, и полезла за деньгами. Рука с тонкими перепонками между пальцами забрала у меня купюры.
Торговка мило улыбнулась. Я даже выдала что-то, похожее на улыбку, в ответ.
Не знаю, как я смогла подняться по лестнице, не уронив тарелку. Замерла на верхней ступеньке, взглянула на пристань. Десятки лодок — и в каждой блестит чешуя. В каждой прячется огромный русалочий хвост.
И ещё кое-что.
У меня текли слюнки от запаха жареной рыбы.
Я привычно спускаюсь к пристани. Прохожусь вдоль лодок, киваю знакомым. Что бы попробовать сегодня? О, эти щупальца выглядят аппетитно.
Язык даётся уже намного легче:
— Привет! Ну жара сегодня. Мне порцию осьминогов с собой, пожалуйста.
Дома я бы за такие деньги и рыбий хвост не купила. Щупальца извиваются на жаровне, брызги соуса летят в разные стороны. Ещё бы они не были дешёвыми: легко ловить рыбу, когда ты сама живёшь под водой.
Забираю пакет и перебрасываюсь ещё парой фраз с торговками. Осталось найти тихое место и съесть свой ужин, глядя на закат.
Солнце так красиво отражается в океане.
213/365
Одна из историй, которые я пишу каждый день — для творческой практики и создания контента.