Лига историков

15 сентября 1666 года парижская фрейлина и известная гугенотка Элеонора де Ольбрёз родила своему супругу, герцогу Георгу Вильгельму Брауншвейг-Люнебург-Целльскому долгожданного ребенка. Очаровательную малышку назвали Софией Доротеей.

Родители девочки нежно любили друг друга, что по тем временам было едва ли не чудом. Появление на свет совместного дитя придало отношениям Георга и Элеоноры дополнительный импульс, поэтому детство Софии проходило в атмосфере любви и заботы в красивейшем герцогском замке города Целле в Нижней Саксонии.

Когда Софии исполнилось 16 лет, ее родителям стали поступать предложения о свадьбе. К юной принцессе сватались и принцы, и герцоги, и даже король Швеции Карл XI. Однако отец и мать Софии отвергали все, даже самые заманчивые, предложения.

Дело в том, что с самого рождения София была "обещана" своему кузену, курпринцу Георгу Людвигу Ганноверскому, сыну курфюрста Ганновера Эрнста Августа Брауншвейг-Каленбергского, младшего брата отца Софии.

Курпринц считался одним из самых завидных женихов Европы, так как по линии своей материи, принцессы Софии Ганноверской, внучки английского короля Якова I, он обладал реальными правами на британский престол.

Принцесса о заключенной договоренности ничего не знала, и, когда добрые мама и папа сообщили ей о необходимости выйти замуж за кузена, София упала в обморок.

С Георгом она была знакома с раннего детства, но не испытывала к нему ни малейшей симпатии. Курпринц был старше своей невесты на 6 лет, а главное, отличался весьма неприятной внешностью. Он был невысокий, круглый, толстоватый, с большим носом, напоминающим пятачок свиньи. В Ганновере курпринца так и прозвали - "Свиное Рыло".

Не отличался Георг и умственными способностями. Его мать, герцогиня София Ганноверская, нимало не стесняясь, писала о сыне:

«У него вокруг мозга очень толстая кора, и я сомневаюсь, что кто-нибудь из мужчин или женщин сможет понять, что же под ней скрывается».

Всем было известно и о невиданном распутстве "Свиного Рыла". С тринадцати лет Георг не пропускал ни одной юбки, отдавая предпочтение простолюдинкам, а в 16 лет гувернантка из Целльского дворца родила курпринцу бастарда.

София прекрасно знала о похождениях кузена и, когда мать и отец поднесли ей миниатюрный портрет жениха, сплошь покрытый бриллиантами, принцесса швырнула его в стену с криком:

"Я ни за что не выйду замуж за эту свинью!".

Протест девушки-подростка против династического брака был быстро подавлен ее родителями, и 18 ноября 1682 года священник часовни Целльского дворца объявил Георга Людвига и Софию Доротею мужем и женой.

При дворе курпринца в Ганновере принцессу встретили настороженно: среди родни Георга Людвига ходили слухи, будто София Доротея является всего лишь бастардкой своего отца. Также родители Георга были уверены, что невестка дурно влияет на их сына.

Смирившись с судьбой, София, кажется, попыталась преодолеть стойкую неприязнь к супругу, и поначалу брак казался вполне счастливым. Уже через одиннадцать месяцев после свадьбы принцесса родила мужу сына, которому дали имя Георг Август.

Казалось, что с рождением ребенка отношения должны были улучшиться, но вышло наоборот. "Свиное Рыло" начал в полной мере проявлять свои наклонности. Георг насмехался над женой, беззастенчиво флиртовал в ее присутствии со служанками, а, когда София во второй раз забеременела, курпринц избил супругу.

16 марта 1687 года 21-летняя София родила девочку, названную в честь матери Софией Доротеей.

Рождение второго ребенка окончательно отдалило супругов друг от друга. Курпринц, ранее постоянно захаживавший в опочивальню жены, перестал там появляться. Георг восстановил давнее общение со своей фавориткой, баронессой Мелюзиной фон дер Шуленбург.

От Софии отвернулись почти все придворные, а свекровь, София Ганноверская, даже не стремилась скрыть свою ненависть к "бастардке". Принцесса чувствовала себя одинокой и глубоко несчастной. Единственным ее утешением были дети.

В начале 1688 года пребывание Софии при ганноверском дворе раскрасилось новыми красками. В город прибыл блестящий граф Филипп Кристоф фон Кёнигсмарк, представитель одного из самых знатных бранденбургских родов.

Граф Кёнигсмарк находился на службе у отца Георга, курфюрста Эрнста Августа Брауншвейгского, и в чине полковника возглавлял герцогскую гвардию в походе против французов.

София прекрасно знала графа Филиппа, более того, он был другом ее детства. Много лет назад мальчишка-паж находился при Целльском дворе отца принцессы, герцога Георга Вильгельма. София навсегда запомнила веселые игры с Филиппом.

И вот она увидела своего милого друга возмужавшим красавцем. Конечно, сердце молодой женщины дрогнуло.

Тайный роман Софии с Филиппом продолжался несколько лет, пока о нем не узнала вездесущая свекровь принцессы, обвинившая невестку в предосудительных отношениях с графом фон Кёнигсмарком.

Георг Людвиг, даром что сам беззастенчиво изменял супруге, устроил грандиозный скандал. Поговаривали, что "Свиное Рыло" хотел задушить жену, и придворные едва удержали его.

Весной 1694 года София была вынуждена покинуть Ганновер и возвратиться к родителям в Целле. Напрасно она ждала от отца и матери поддержки! Герцог и герцогиня Целльские осудили дочь за разрыв с мужем, тем более, что отец Софии Доротеи, ведущий войну против датчан и шведов, отчаянно нуждался в финансовой и военной помощи своего зятя.

Родители заявили дочери, что не примут ее и отправили обратно в Ганновер.

Софии Доротее пришлось жить во дворце ненавистного супруга, по сути дела, на правах приживалки. Единственной ее защитой от "Свиного Рыла" было то, что она все-таки считалась матерью его детей.

Летом 1694 года София, шокированная холодным приемом в родном Целле, начала строить планы побега в Саксонию или в Вольфенбюттель с графом Кёнигсмарком и единственной верной ей придворной дамой Элеонорой фон дем Кнезебек.

По всей видимости, доверие Софии Доротеи к мадам фон дем Кнезебек было излишним, и о планах стало известно графине Кларе Элизабет фон Платен, еще одной фаворитки Георга Людвига. Клара Элизабет добыла переписку влюбленных и передала ее курпринцу.

В ночь на 1 июля 1694 года графа Кёнигсмарка обманом заманили в Ганноверский дворец - и с тех пор его никто не видел. Скорее всего, Филипп был убит по приказу герцога Эрнста Августа. Тело графа так и не было найдено: поиски в подвалах замка, а также на псарнях, где выращивались крупные охотничьи псы, результатов не дали. Филиппа официально объявили без вести пропавшим.

Филипп фон Кёнигсмарк был знатным и богатым аристократом, имевшим множество влиятельных родственников. Исчезновение графа привело к грандиозному скандалу, сотрясшему всю Европу. Своих следователей в Ганновер направили король Франции Людовик XIV и курфюрст Саксонии и король Польши Август II Сильный.

Особенно усердствовал Август II: пропавший граф был его генералом, а, кроме того, на него давила сестра Филиппа, графиня Аврора фон Кёнигсмарк, которая в те годы была официальной фавориткой саксонского и польского владыки.

Георга Людвига настойчивость Августа II крайне раздражала, и он обратился с жалобой к императору Священной Римской империи Леопольду I.

Расправившись с соперником, "Свиное Рыло" решил развестись с супругой-"изменщицей". Пока готовился бракоразводный процесс, Софию перевезли в Альденский замок, где она содержалась в заключении.

28 декабря 1694 года Софию официально признали виновной в супружеской измене. Брак был расторгнут, принцессе запретили повторно выходить замуж, а также она больше никогда не могла видеть собственных детей.

По приказу Георга Людвига имя Софии Доротеи было вымарано изо всех документов, а священникам было запрещено упоминать его в молитвах. Кроме того, женщину лишили титула курпринцессы.

Сразу после суда Софию отправили назад в Альденский замок. Георг Людвиг распорядился держать бывшую жену под стражей, хотя в приговоре суда не содержалось соответствующего постановления.

У Софии отобрали все имущество, все принадлежавшие ей деньги. Жить ей предстояло на пенсию в 8 тыс. талеров в год.

Охраной Альденского замка занимались сорок гвардейцев, которым строго-настрого приказали никого к принцессе не пускать. Все письма Софии Доротеи в обязательном порядке читал агент Георга Людвига.

Особо тяжелыми были первые месяцы заключения. Софии было запрещено покидать помещения замка, и она была лишена возможности гулять под открытым небом, дышать свежим воздухом.

Когда Георг Людвиг немного смягчился, он разрешил бывшей супруге прогулки по саду перед Альденским замком в сопровождении стражников. Через два года курпринц понял, что София Доротея не помышляет о побеге и ей разрешили ездить в карете по окрестностям, но не далее двух километров от замка.

Также София начала принимать у себя посетителей. С принцессой постоянно находились две придворные дамы, которые презирали свою "госпожу", а также несколько служанок.

Несмотря на улучшение обстановки, София Доротея тяжело переносила заключение. Приезжавший в Альденский замок врач обнаружил у нее полную апатию, депрессию и равнодушие к своей судьбе.

Лишь в 1698 году, после смерти своего свекра, курфюрста Эрнста Августа, София написала отчаянное письмо новому герцогу Ганновера, своему бывшему мужу Георгу Людвигу. Несчастная умоляла простить ее и позволить увидеть детей.

"Свиное Рыло" не удостоил узницу ответом.

В 1705 году тяжело заболел 81-летний отец Софии Доротеи, герцог Целльский Георг Вильгельм. Находясь одной ногой в могиле, он отправился к премьер-министру Ганновера Бернсторфу и умолял того разрешить ему попрощаться с дочерью перед смертью. Последовал отказ. Вскоре герцог скончался.

Тяжкое заключение "принцессы Альденской" - такой полуиздевательский титул дал бывшей супруге Георг Людвиг - продолжилось.

1 августа 1714 года курфюрст Ганновера Георг Людвиг был провозглашен в Лондоне королем Великобритании Георгом I; дочка Софии, София Доротея Ганноверская, супруга наследника прусского престола Фридриха Вильгельма, стала королевой-консортом Пруссии.

Все вокруг разительно менялось, а принцесса все также продолжала сидеть в заключении в Альденском замке.

В 1725 году королева Пруссии София Доротея прибыла в Ганновер для встречи с родственниками. Ее мать-узница ждала этого визита, как избавления от страданий: она была уверена, что дочка изъявит желание встретиться с ней. Но - тщетно. София Доротея не удостоила родительницу визитом.

В конце жизни у узницы Альденского замка осталась единственная радость - хорошо покушать. В продуктах Софию никто не ограничивал, и это сыграло с ней дурную шутку. Из-за регулярного переедания и малоподвижного образа жизни принцесса сильно располнела, начала подолгу и тяжело болеть.

В начале 1726 года у Софии случился сердечный приступ, и она слегла. Из-за сильных колик в животе принцесса наотрез отказалась принимать пищу и голодала на протяжении нескольких недель.

13 ноября 1726 года принцесса София Доротея Брауншвейг-Цельсская, вошедшая в историю как "принцесса Альденская", скончалась в возрасте 60 лет.

Бывший супруг Софии, король Англии Георг I, строго-настрого запретил любые памятные мероприятия в ее честь в Ганновере. А вот дочка принцессы, королева Пруссии София Доротея, объявила в Берлине траур по умершей матери, чем вызвала крайнее неудовольствие у своего венценосного отца.

Георг I не отдал никаких распоряжений относительно похорон, и почти семь месяцев гроб с телом принцессы Софии простоял в подвалах Альденского замка - это мрачное место даже после смерти не хотело отпускать свою узницу. Лишь в мае 1727 года Софию Доротею доставили в родной Целле и похоронили в семейном склепе герцогов Целльских в храме Святой Марии.

А 11 июня 1727 года, через три недели после похорон Софии, по пути в Ганновер скончался 67-летний король Англии Георг I. На престол вступил Георг II, сын Софии Доротеи, который видел свою мать только в раннем детстве.

Так сложилась судьба женщины, которую насильно выдали замуж за кузена по прозвищу "Свиное Рыло", тем самым лишив ее счастья, детей и свободы на бесконечно-долгие 32 года...

Дорогие читатели! В издательстве АСТ вышла моя вторая книга. Называется она "Узницы любви: "От гарема до монастыря. Женщина в Средние века на Западе и на Востоке".

Должен предупредить: это жесткая книга, в которой встречается насилие, инцест и другие извращения. Я отказался от присущей многим авторам романтизации Средних веков и постарался показать их такими, какими они были на самом деле: миром, где насилие было нормой жизни. Миру насилия противостоят вечные ценности - дружба, благородство и, конечно же, Любовь. В конечном итоге, это книга о Любви.

Прошу Вас подписаться на мой телеграм, там много интересных рассказов об истории, мои размышления о жизни, искусстве, книгах https://t.me/istoriazhen

Всегда ваш.

Василий Грусть.

Сначала я решила написать пост-ответ, мол так и так, автор тут не прав, там не прав, но потом поняла, что в принципе-то статья автора НОРМАЛЬНАЯ, т.е. она вполне съедобна для непритязательной публики. Поэтому я решила просто побухтеть и написать свою заметку, с опорой на статью автора (если автор читает это - не обижайся, мы в интернете).

За малостью места я опущу свои подколы про «нелепые цветные кафтаны», «окладистые бороды» и «меховые шапки» – остановлюсь сразу на терминологии. С точки зрения автора – система управления в России XVII века – это «абсолютная монархия с аристократическим управлением». Ну, если ОЧЕНЬ сильно упрощать, то да – Россия с XVI и до начала XX века – это абсолютная монархия. Что такое «аристократическое управление» мне не очень понятно сходу, видимо автор имел в виду, что высшие ключевые места в системе административного управления занимали наследственные аристократы, что (опять же) с БОЛЬШОЙ натяжкой можно считать за правду. А вот дальше начинается уже отсебятина. Цитирую: «многие властные полномочия и административные функции были в руках Боярской думы». Во-первых, дума являлась в первую очередь совещательным органом (не было ни канцелярии, ни постоянного штата сотрудников, ни делопроизводства и архива решённых дел). Даже формулировки подтверждают это («Государь указал и бояре приговорили»); во-вторых, дума выступала в роли коллегиального нотариуса, подтверждая легитимность того или иного царского указа просто по факту своего существования.

Вообще, аналог Боярской думы зародился ещё у Владимира I (о чём у меня есть в посте), и благополучно пережил период княжеских междоусобиц, пережил Смуту. Даже Романовых пережил, и плавненько так вошёл в советскую систему (Политбюро), и от неё перепрыгнул в современность (Политбюро 2.0). Да, так получается, что с современной Государственной думой Боярская дума XVII века не имеет почти ничего общего, кроме названия и обёртки. Наша современная Госдума – это скорее аналог Земского Собора.

Да, кстати – совершенно бледно как-то раскрыта тема Земских Соборов, а ведь это один из важнейших органов управления в XVII веке! Настолько важный, что в умелых руках историков может запросто сделать из допетровской России страну с сословно-представительной монархией. Да-да, как в Европе и в лучших домах Филадельфии. Вообще, в крупных городах существовали как минимум три госучреждения – съезжая изба («государственный орган»), земская изба («муниципальный орган») и архиерейские палаты («духовное ведомство»).

Вместо раскрытия роли Земских Соборов автор зачем-то пишет следующее: «Дума обладала широкими законотворческими полномочиями и управляла страной через систему Приказов». Здесь всё перевёрнуто с ног на голову. Во-первых, это главы приказов входили в думу (необязательно), во-вторых дума никак не могла быть законодательным органом, поскольку таких органов было ровно два – царь и патриарх (каждый в своём ведомстве, материальном и нематериальном, но у обоих мандат от самого Бога). Понятно, что сам царь (или патриарх) не могли физически обработать весь объём документооборота, поэтому основная часть документов вращалась в более низких кругах: от воевод – в приказ, от приказа – воеводе. Но все документы писались на имя и от имени царя, это обязательно.

Да, о воеводах – ВО ВСЕЙ СТАТЬЕ О НИХ НИ СЛОВА! Т.е. представьте себе, что кто-то описывает управление современной РФ, но «забывает» вписать туда всех губернаторов, прокуроров и судей субъектов федерации. Вообще, вся ветка непосредственного управления регионами России XVII века автором завалена. Я исправлю. Воевода (городовой воевода) в XVII–XVIII вв. был представителем царской власти, главным и основным представителем власти в любом городе России, кроме Москвы. Это прям главных человек, через которого условный Сидорко из условной Соли Вычегодской имел возможность общаться с властью как с таковой. Понятно, что сам воевода не горел желанием разбирать [безусловно чрезвычайно важные] дела каждого условного Сидорки, если, конечно, этот Сидорко сам не накосячил. Вместо ежедневного взаимодействия «Сидорко–воевода» в городах существовала система всяких разных подьячих (аналог мелкого чиновничества) – от площадных до епископских, которая и занималась непосредственной работой с каждым Сидоркой.

Ну, и в целом не раскрыта земская (муниципальная) ветка власти. Городовые старосты (аналоги мэров) никак не указаны и не расписаны. А ведь они были выборные, из простого народа (пусть и посадского). Про кабацких и ларёшных целовальников ни слова. Никак не прописана система управления инородцами, которых в XVII веке уже было полным-полно. Система разрядов также не описана. Да много чего не написано.

А жаль! Видно же, что автор понимает в истории, и грамотно отредактировал нейротекст.

Изображение сверху - это попытка изобразить, как выглядела модель управления в XVII веке (самая общая схема). Понятно, что здесь нет церковной ветки власти, нет военной ветки, нет инородческой ветки и т.д. Здесь только самая база, относящаяся к статье автора.

В целом, как только я закончу цикл "Формирование территории России" (кстати, можете ознакомиться), то я всенепременно начну новый - про феномен власти в истории России (просто буду публиковать материалы из своей неготовой книги). Чую, что мне есть что сказать - спасибо Пикабу, сама бы я не догнала, НАСКОЛЬКО люди далеки от понимания феномена власти и административного управления, как такового.

Ладно, устала я бухтеть. Всем чмоки в этом чате!

P. S. Рекомендую также ознакомиться с "творчеством" того комментатора, через которого я нашла пост автора. Вот его пост-ответ.

Подписывайтесь на тг и дзен, там ещё больше материалов!

Возьмём для примера такого заклятого врага Германии как Великобритания. Ограничивала ли она торговлю со своим врагом в тот момент, когда с нацистами всё становилось понятно? А вот и нет, процесс шел обратный. В марте 1939 Великобритания заключила "Дюссельдорфское соглашение", которое планировалось одним из первых крупных картельных соглашений между крупными промышленниками Англии и Германии. Цель была весьма благородна - избежать экономических причин войны путём разделения мира. Договор постоянно находился под угрозой, то из-за устроенной "Хрустальной ночи", то из-за ликвидации Чехословакии, но тем не менее был подписан, хоть и по факту не успел вступить в полную силу до войны.

Но взаимовыгодное торговое сотрудничество буквально через несколько месяцев оказалось опять под серьёзной угрозой - Германия начала подготовку ко вторжению в Польшу. В британском парламенте всё прочнее становится позиция "ястреба" Черчилля, однако Британский союз промышленников сдаваться не собирался. С помощью нейтрального шведского предпринимателя Биргера Далеруса с высшими должностными лицами нацистов и представителями истеблишмента Великобритании (включая премьера Чемберлена) велись переговоры о мирном решении польского вопроса по аналогии с чехословацким. Но к моменту начала войны Черчилль оказался в большинстве, и партия "торговцев", продолжавшая продавливать ту самую "политику умиротворения" проиграла.

Но если с Великобританией всё понятно, с другим эталонным образцом западного мира США всё намного интереснее. Изоляционная держава в силу понятных причин не разделяла английских опасений насчет близкого растущего конкурента. Растущая как на стероидах довоенная экономика Германии напоминала бизнесменам поле чудес, где только и успевай сбивать мешки денег с каждого закопанного инвестированного доллара, нужно только чтобы этот доллар был (не забываем, что США в тот момент вовсю ещё борется с Великой Депрессией). Плюс многие идеи Гитлера находили нужный отклик в атлантах доктрины явного предначертания, что в сочетании всех вышеупомянутых факторов приводило к более чем положительной благосклонности американского бизнеса к Германии. На всё это крайне неодобрительно смотрел президент Рузвельт, но опять же не по причине плохих нацистов, а потому что выгодное инвестирование в зарубежные активы противоречило проводимой политике Нового курса.

Эта растущая напряженность между правительствами двух стран, основанная на разности в экономической политике, привело к тому, что американский бизнес в Германии всё более "онемечивался". Официальная версия гласит, что немцы потихоньку отжимали бизнес, однако ряд исследователей ставит это под серьёзное сомнение, как минимум по факту того, что головные офисы спокойно передавали свои инвестированные средства в распоряжение Третьего Рейха, не пытаясь с этим бороться. Гораздо логичнее выглядит вариант с тем, что это была ширма, призванная усыпить бдительность как американских надзорных ведомств, так и способствовать росту популярности нацистов в Германии, "национализировавших захваченные иностранным еврейским лобби" заводы. Вот например статья в Washington Post о том, что главное руководство концернов "арсенала демократии" Ford и GM не только прекрасно знало о том, что творится в филиалах, но и способствовало нацистским военным планам. По оценке американского юриста Брэдфорда Снелла, "Только GM сделал для войны против Польши и против СССР гораздо больше, чем Швейцария, через которую нацисты закупали себе недостающие ресурсы".

Однако справедливо будет заметить, что после объявления Германией войны США в 1941 году, вопрос принадлежности заводов не стал иметь смысла. Даже честно физически принадлежащие американским бизнесменам, они были бы насильно национализированы. Но были и более интересные моменты.

Скоростное развитие капитализма в США во второй половине 19 века порождало настоящих левиафанов. Таким чудовищем стал ресурсный концерн Standart Oil Джона Рокфеллера, который проявлял все тенденции стать "государством в государстве". Оригинальное государство пыталось с этим бороться, став революционным пионером антимонопольного законодательства, что привело к разбивке оригинальной корпорации на множество мелких (разбивка произошла по факту только юридически, потому как даже формально компании вошли в единый траст, а контрольные пакеты акций были у одних и тех же людей, сплошь близких родственников и давних друзей).

Одной из таких компаний была Standart Oil of Jersey (будущая Exxon). Её президент, крайне эффективный менеджер Уолтер Тигл, сумел значительно развить корпорацию. Сам он параллельно входил в составы советов директоров множества крупных предприятий по всему миру. Среди них был и немецкий химический концерн I.G.Farben. Несмотря на то, что это сотрудничество формально в силу влияния вышеперечисленных факторов было "прикрыто", Standart Oil проявлял удивительную благосклонность ко вроде независимой I.G.Farben, обеспечивая её нужными патентами и технологиями, в частности к присадкам тетраэтилсвинца для авиационного бензина. Standart Oil для защиты интересов немецкого траста даже вмешивался в разработку синтетического каучука в США, жизненно необходимого сырья в отсутствие доступа к натуральному после захвата Японией основных поставщиков в Азии.

Но настоящий интерес Тигла лежал само собой в основной операционной деятельности его компании. Растущая милитаризация Германии требовала постоянного роста поставок нефти, а вступление в войну всё новых участников с каждым годом всё уменьшало их возможности для торга. Таким образом, продажа нефти всё больше влекла теми самыми пресловутыми 300% прибыли, чем пользовались вовсю не только Standart Oil, но и Shell (которая до 1936 года прямо возглавлялась открытым нацистом Детердингом) и прочие.

Со вступлением в войну США прямая торговля была прикрыта, но Standart Oil через посредников продолжил продавать крупные объемы нефти "нейтральным игрокам" вишисткой Франции и франкистской Испании, а так же во французский Индокитай. Эта торговля продолжалась всю войну. Она вызывала крайнее недовольство как и у американских политических кругов, так и народа Америки, но по факту ничего нельзя было с этим сделать - мощное лобби нефтяных магнатов и фактическая зависимость от них армии США спокойно блокировало любое политическое давление.

Единственный локальный успех в борьбе с внутренним врагом был достигнут в начале 1944 года. Правительство готовило американцев к началу политики "обескровливания немецкой военной машины", в ходе которого был разработан план операции Приливная волна. Однако первые результаты в ходе второй половины 1943 года остались не сильно впечатляющими. На правительство одновременно давили и военные, которые не понимали, как можно лишить нефти противника, который заправляется американским топливом, и народное возмущение этим фактом, что пока простые ребята гибнут над Плоешти, дельцы старательно наживаются. Standart Oil пошла на уступки и прикрыла временно продажу, но через несколько месяцев после прошедших серии более удачных авианалетов в Румынии торговля была тихонько восстановлена.

Пример Standart Oil тем примечателен, что владельцы могли позволить себе открытое пренебрежение любым требованиям и давлению. Но были и множество других крупных компаний, которые так же работали на врага. Их владельцы делали большие глаза и удивлялись, что они не могли знать, что на заводах Opel, на 80% принадлежащего GM, использовался рабский труд заключенных концлагерей, ведь идёт война и заводы больше не под их контролем - но почему-то союзные войска получали прямые приказы не трогать военную цель, а в случае эксцессов Пентагон выплачивал огромные компенсации "совершенно не при чем" бенефициантам.

Надежды левых на то, что "ничто не забыто" и после окончания ВМВ всю эту деловую шушеру как следует прижучат, не оправдались. Пока шли судебные процессы над немецкими капиталистами, Вторая Мировая сменилась Холодной. Главы трастов и картелей вроде I.G.Farben, поставлявших в том числе Циклон-Б в лагеря смерти, успели отсидеть только по паре лет и снова оказались на своих теплых местах. Вместо разгрома американских крупных капиталистов американский народ получил политику маккартизма, в ходе которой разгромили тех, кто пытался бороться с "торговой колонной" в высших кругах США. Известный издатель Майкл Стрейт ещё в ходе войны писавший такие изобличавшие сотрудничавших с нацистами статьи в своём журнале The New Republic после её окончания был вынужден взять к себе в редакторы Генри Уоллеса, который буквально за несколько лет поменял своё мнение от "крайне одобрительного к СССР" при ещё живом Рузвельте до "яростной критики" уже в 1948 году, что сказалось на политике журнала. И такое было повсеместно. К теме сотрудничества крупных американских корпораций с нацистами постепенно начали возвращаться только после 70-х годов, но пока не особенно успешно.

Таким образом, возвращаясь к началу поста - изначальный тезис о торговле СССР с Германией, предполагаемый как "сотрудничество с абсолютным злом", работает, как и "договор о ненападении между СССР и Германией", только в абсолютном вакууме. Но людям, которые этот тезис распространяют, это не важно.

Статьи из поста:

https://www.washingtonpost.com/wp-srv/national/daily/nov98/n...

https://www.thenation.com/article/archive/ford-and-fuhrer/

https://www.theguardian.com/world/1999/aug/20/julianborger1

https://dogandlemon.com/sites/default/files/cars_nazis.pdf

https://newrepublic.com/article/104346/standard-oil-axis-all...

https://www.spiegel.de/geschichte/zweiter-weltkrieg-lebenssa...