Глазам Сергея открылся узкий - не выше полуметра, уходящий в темные глубины ледника проход; откуда-то спереди до них с Катей доносились едва слышные шорохи от пробиравшихся по расщелине ребят.
- Ну что, поползли? - увидев в свете фонарика в широко распахнутых глазах девушки недоверие - они что, и правда сейчас полезут прямо туда?! - и отчетливый, отражавший его собственные эмоции страх, он постарался ободряюще улыбнуться, но голос его предательски дрогнул и оборвался на полуслове. Несмотря на уверенность, которую он всеми силами старался излучать, за всей его напускной бодростью и кривоватой улыбкой было отчётливо видно - ему, как и Кате, до паники оставался всего один шаг.
Тяжело вздохнув, девушка натянула перчатки, завернула в парку рюкзак, пропихнула получившийся сверток в проход, опустилась на колени, включив фонарик - и поползла.
Сергей, скрутив веревку в моток, накинул ее на плечо и последовал примеру своих спутников. Спустя несколько секунд все четверо полностью скрылись в тонкой и темной кишке неизведанного прохода, зажатые сверху и снизу бесчисленными метрами твердой скальной породы и льда.
Стиснув зубы почти до хруста и едва слышно матерясь, Ваня пробирался по расщелине впереди всех, стараясь не поддаваться накатывающему волнами страху.
Они должны выбраться. Плевать, что станет конкретно с ним - это он затащил ребят сюда, это его навязчивая идея загнала всех в ловушку, поставила под угрозу жизнь и здоровье его лучших - единственных, если быть честным - друзей. Он не может подвести их, не может ошибиться - он обязан отыскать дорогу наружу. Впереди точно есть выход - и он обязательно его найдет.
Ваня не мог объяснить самому себе, на чем зиждется его уверенность. Это не было внутренним чувством - неосознанной, таящейся на задворках разума неотчетливой мыслью, каковой была его вера в существование и силу Исполнителя. Нет - понимание, что нужно двигаться именно сюда, пришло откуда-то снаружи; это был словно едва различимый многоголосый шепот, фоновый гул, который он и сейчас слышал где-то у себя в голове - но говорил с ним не внутренний голос, с которым каждый из нас время от времени ведет немой диалог. Шепот привел его к щели, подсказал, что именно так - и только так - можно выбраться из ловушки; подбадривал его, отгонял панику, упрашивал не сдаваться, а просто ползти вперед - довериться, не задавая вопросов. И Ваня, сам не понимая почему, действительно верил - иррационально, не задумываясь, словно ангелу-хранителю, который ни в коем случае не позволит случиться беде.
Ползущий последним Сергей то и дело ловил себя на том, что старается поджимать ноги - было очень неуютно оставлять позади таинственный и вроде бы пустынный горный проход. Пару раз ему казалось, что он слышит в постепенно удалявшемся коридоре какие-то шорохи - на мгновение замирая, он ярко представлял себе, как какая-нибудь уродливая, полуразложившаяся и наверняка покрытая отвратной полупрозрачной слизью тварь выползает откуда-то из-под алтаря, забирается следом за ними в ледяную щель и, постепенно нагоняя, видит перед собой подошвы его ботинок - а он даже не может толком развернуться, чтобы как следует ее рассмотреть или отбиться от ее щелкающих и покрытых вязкой слюной зубов. Отгоняя от себя эту дурацкую картинку, он вздрагивал и принимался ползти быстрее, проклиная чертовы горы, и лед, и вообще всю эту дурацкую поездку, на которую он Бог знает зачем подписался. Покататься на доске на Эльбрусе - угу, размечтался. Было бы круто сейчас просто вернуться домой.
С трудом толкая перед собой свою ношу, с зажатым в зубах неярко светившим фонарем, Катя вполголоса упрашивала себя не паниковать - но в голове ее одна за другой возникали тревожные и совсем не помогавшие сохранять присутствие духа мысли. На секунду ей показалось, что она - канатоходец, который аккуратно шагает по протянутому через пропасть канату, изо всех сил стараясь удержать равновесие и не упасть.
Как там говорят? Главное - не смотреть вниз? Иначе понимание того, что любой твой неверный шаг может стоить тебе жизни, заставит зажмуриться и замереть на месте, не в силах двинуться ни вперёд, ни назад. Так и здесь - стоит ей по-настоящему задуматься о происходящем и оценить возможные перспективы - и она тут же сорвётся в пропасть, на дне которой ее поджидает животный страх. Да, не это она имела в виду, совсем не это - когда просила Исполнитель о том, чтобы вокруг всегда были горы. Господи, неужели нужно было точнее формулировать желание - неужели именно эта просьба загнала и ее, и остальных в узкую ледяную кишку - когда горы буквально и сверху, и снизу, со всех сторон?
Проход постепенно сужался. Спустя какое-то время - интересно, они внутри буквально минуту, или, может, уже целый год? - ей пришлось распластаться и поползти по-пластунски, время от времени цепляя макушкой ледяной потолок. Быть может, на самом деле их проглотило какое-то огромное, исполинское животное - слопало на десерт вместе с ведром мороженого; и теперь они ползут по его бесконечному пищеводу, чтобы попасть в то место, куда рано или поздно попадает любая еда?
Неожиданно Катя вспомнила один из романов Джека Лондона - историю о любви и поисках сокровищ, которую она читала когда-то в далёком детстве. В романе один из отрицательных персонажей, скрываясь от преследования где-то в горах, упал в глубокую яму - с гладкими и без единой шероховатости стенами; яму, дно которой было буквально устелено костями животных, попавших в ловушку и уже не сумевших выбраться из нее. В отчаянье герой истории смог откопать узкую щель, ведущую куда-то вниз - проход, по которому из ямы уходила дождевая вода и через который уже однажды выбрался из западни кто-то другой.
Нда. Подозрительно знакомая ситуация.
Протиснувшись в обнаруженную щель, беглец головой вперед спустился к узкой дыре, в которую он, обдирая уши, едва смог просунуть голову, и сквозь которую ему открылся сводящий с ума путь на свободу - путь, который был для него закрыт. В этом проходе, лишенный возможности вернуться обратно, он медленно спятил - в обнимку со скелетом такого же незадачливого беглеца, который подарил ему несбыточную надежду.
Что, если и они наткнутся где-нибудь впереди на недостаточно широкий проход - и скелеты тех, кто, со слов Вани, раньше них прошел этим путем? Что, если и они медленно свихнутся, а затем, спустя долгие-долгие дни и часы умрут от жажды и голода - в шаге от свободы?
Следом за этим в ее голове всплыло ещё одно непрошеное воспоминание о каком-то спелеологе-любителе, который, подобно герою Лондона, застрял вниз головой где-то в узкой расщелине в горах - и которого несколько дней подряд пытались вызволить из ловушки экстренные службы - пытались, но так и не смогли, даже после его смерти.
Экстренные службы.. Им-то никто не придет на помощь. Никто не найдет их - ни единая живая душа; никто ведь даже не знает, куда они направились. А если бы и знали - все равно не смогли бы открыть кодовый замок, к которому даже Ваня далеко не с первого раза подобрал ключ. Что подумают родители? Мамочка...как бы хотелось сейчас оказаться с ней рядом, подальше от этих дурацких гор, подальше от идиотского Исполнителя, подальше от Вани, который затащил их в эту ловушку. Может, стоило самой попытаться открыть проход - почему они все так слепо доверились Марку, который, как и подобает тупому мужлану, додумался применить только грубую силу? Почему все рванули следом за Ваней в какую-то непонятную и неизвестно куда ведущую щель - и даже не попытались подумать, поискать другой выход? Может, еще не поздно вернуться? Если и умереть, то лучше в свободной широкой пещере, рядом с алтарем - в качестве немого предупреждения таким же, как и она, искателям простого пути - тем, кто не готов воплощать свои желания собственными руками, а жаждет помощи от какой-то таинственной высшей силы.
Тяжело дыша от не на шутку захлестнувшей ее паники, Катя вдруг поняла, что проход ощутимо пошел под уклон. Перед ее глазами вспыхнула яркая картинка - они вчетвером висят вверх ногами в конце этой чертовой щели - орут до одури, до хрипоты, скребутся - словно майские жуки, засунутые внутрь тесной спичечной коробки - затем потихоньку затихают, ослабевая и окончательно теряя надежду выбраться; один за другим гаснут их разряженные фонари, оставляя их в кромешной, непроглядной тьме. Навсегда.
Мутной ледяной волной ее накрыл нечеловеческий, отбирающий последние силы и лишающий остатков разума иррациональный ужас. Завизжав и выронив фонарик, Катя зажмурилась, забилась, ударившись головой о торчащий откуда-то сверху ледяной выступ; дернулась назад, отталкиваясь кулаками и оскальзываясь на льду - что-то преграждало ей дорогу; рванулась вперед, уткнувшись во что-то холодное - замолотила по этому кулаком, ощущая, как ее легкие разрываются от нехватки воздуха, и все так же заходясь ужасающим, нечеловеческим криком - когда что-то коснулось ее ноги.
Дернувшись, она заехала ботинком по чему-то мягкому, замахнулась еще раз - и услышала откуда-то сзади сдавленный и доносящийся как будто из-за плотной непроницаемой пелены знакомый дрожащий голос:
- Катя! Катенька! Милая, успокойся, я рядом, я с тобой! Мы выберемся, слышишь? Я рядом, я никогда тебя не брошу, все будет хорошо! Сделай глубокий вдох, досчитай до пяти, выдохни - тебе нужно очнуться, нужно прийти в себя! Катенька, солнышко, очнись! Слышишь?
Замерев, она с силой зажала ладонью собственный рот, прервав рвущийся наружу вопль; встряхнула головой в тщетной попытке выбросить из головы панические мысли - не удалось. Усилием воли открыв глаза, она глубоко вдохнула, чувствуя, как гулкой дробью неровно колотится где-то на уровне пяток ее трепыхающееся сердце, досчитала до пяти, выдохнула.
Глубокий вдох, счет - выыыыдох. Вдох - счет - выыыыыыдох.
Несколько долгих минут спустя ее глаза, наконец, снова стали различать окружающую реальность. Дорогу вперед ей преграждал ее собственный рюкзак; сзади, смахивая свободной рукой струящуюся по лицу кровь - кажется, она рассекла ему скулу - ее мягко, но в то же время крепко, держал за ногу Сергей - препятствием на пути назад был, разумеется, рюкзак, который он толкал перед собой.
Словно очнувшись от жуткого ночного кошмара, она мгновенно устыдилась нахлынувшего на нее приступа паники и с ужасом уставилась на его залитую кровью скулу.
- Боже...Боже мой, твоя щека! Прости, прости, пожалуйста, - вполоборота глядя на его искривленное от боли лицо, она не смогла сдержать слез - слез жалости, и в то же время - облегчения.
- Ничего. Это ничего, - парень лизнул краешком языка сбегавшую по щеке красную каплю и участливо посмотрел ей в глаза. - Ты как? Пришла в себя?
- Да, да, все в порядке, все хорошо.. прости, пожалуйста, прости меня, я такая дура! Но мне страшно, Сереженька...мне очень страшно, - дрожащим и срывающимся голосом прошептала она.
- Знаю, я все знаю, милая. Бояться - это не плохо, слышишь? Мне тоже страшно, не представляешь, как, - он в сердцах ударил окровавленным кулаком по ледяному полу. - Но мы выберемся, обязательно. Я зубами буду грызть этот чертов лед, если понадобится - да хоть даже скалу; ногтями скрести, долбить головой - как угодно, но здесь мы не останемся! Я тебя тут не брошу, клянусь! - чувствуя, как по его телу постепенно разливается накаченный злобой адреналин и - впервые с подъема сюда - уверенность в собственных силах, он сжал зубы, поморщившись, утер скулу, и кивнул в сторону темневшего впереди прохода. - Ползи, солнышко, только вперед! Вперед!
Всхлипнув, Катя кивнула, подняла фонарик и принялась проталкивать глубже в проход свой рюкзак.
- Эээээээй, - едва слышно донесся откуда-то спереди неразборчивый крик. - Вы там в порядке? Давайте скорее сюда!
Долгих десять минут спустя Катя, все так же спускаясь под уклон, увидела впереди отблески чужого фонаря. Выглянув из-за преграждавшего путь рюкзака, она рассмотрела в неверном бликующем свете подошвы чьих-то ботинок - перед ней распластался на льду стучащий зубами - то ли от холода, то ли от страха - Марк; за его рюкзаком виднелся скрючившийся и светящий фонариком куда-то - кажется, вниз, под себя! - Ваня.
- Доползли? - Ваня, услышав шорох, кое-как перевернулся на спину, приподнял голову и посветил на цепочкой вытянувшихся вглубь щели ребят. - Ну слава Богу! Мы слышали крик - все в порядке?
- Нормально, - донесся откуда-то сзади голос Сергея. - Что там?
- Кажется, спуск, - Ваня ободряюще улыбнулся. - Не вижу, куда именно, но щель точно закончилась. Падать, правда, высоковато - особенно вниз головой, - кряхтя, он перевернулся обратно на живот и снова посветил куда-то вниз. - Метра два с половиной до земли, нужно как-то спуститься. Кто сможет достать веревку? Мой рюкзак грохнулся вниз - не ожидал, если честно; пересрал поначалу знатно - думаю, все, отползались - небось, пропасть впереди. А нет - вполне себе обычная твердая земля, и даже недалеко - осталось только до нее добраться. Марк, чего ждешь? Сможешь открыть рюкзак?
Из глубины расщелины донесся явственный шорох; несколько секунд спустя отраженный от ледяных стен голос Сергея произнес:
- Держи! - оставив один конец у себя, он бросил Кате на спину моток веревки, которую с самого подъема тащил с собой. - Передай дальше.
Неловко изогнувшись, девушка кое-как нащупала моток; посильнее отодвинув рюкзак в сторону, ткнула Марка в ботинок: - Посторонись! - и от груди швырнула веревку вперед.
- Так, мажорчик, - вполоборота пробурчал Ваня, - обвяжи конец у меня вокруг ног. Молчать, гусары, я про конец веревки. Вяжи, да покрепче - сверну себе шею, кто тебя тогда отсюда вытащит?
Молча повиновавшись, Марк обмотал веревку вокруг щиколоток лежащего впереди товарища и завязал ее на крепкий тройной узел. - Готово. Что дальше?
- Серег, выбери лишнее к себе и трави потихоньку. Аккуратно только - я выползу через дыру и буду постепенно спускаться вниз. Остальные - держите тоже и отпускайте понемногу, только медленно! Готовы?
Услышав в ответ неразборчивое бурчание, Ваня сжал в зубах фонарик и свесился через край. - Поехали! - промычал он, оттолкнувшись от ледяных стен и нырнув в темноту.
Стиснув зубы, Сергей стал понемногу отпускать веревку, чувствуя, как она все сильнее натягивается под весом друга. Тяжело, зараза - вроде и задохлик, но уж больно неудобно держать его на весу считай на одних руках. Впереди неуклюже закопошился, придвигаясь поближе к краю и занимая освободившееся пространство, Марк - брошенная им веревка, проскользив у Сергея между ладоней, быстро зашуршала вперед.
- Аккуратнее, вашу мать! - донесся спереди испуганный возглас; зашипев от боли в обожжённых ладонях, Сергей напряг последние силы и зафиксировал веревку в руках.
- Ну, выберемся мы, урод, я тебе эту веревку в жопу засуну, - ругнулся он в сторону Марка, который, не обращая ни на кого внимания, светил фонариком в дыру, пытаясь понять, куда их на этот раз занесло.
- Еще! Еще чуть-чуть! Еще! Есть! - донесся издалека и откуда-то снизу голос проводника. - Отпускай! - опершись руками на лежащий на земле рюкзак, Ваня почувствовал, как ослабло державшее его на весу натяжение; упав коленями на твёрдый каменный пол, он подобрал выпавший изо рта фонарик и посветил наверх, в глаза торчащему из ледяной дыры Марку. - Скидывай вещи!
Оттащив упавший из дыры рюкзак, Ваня помог аккуратно спуститься мажору, которого Катя, как могла, придерживала за ноги; затем уже вдвоем они поймали почти выпавшую из расщелины девушку, еще два рюкзака и, в конце концов, последнего узника ледяного прохода. Очутившись, наконец, на твердой земле и с огромным удовольствием распрямившись, ребята, ощутимо подрагивая от холода, натянули на себя верхнюю одежду и разбрелись в разные стороны, озираясь в свете фонарей и пытаясь разглядеть, где же они все-таки оказались.
Их глазам открылась огромная, вытянутая в две стороны естественная пещера, потолок которой терялся где-то далеко вверху - так высоко, что свет до него не доставал. Ничего похожего на выход не было видно - кажется, их фонари были единственным источником света в этом величественном каменном чертоге.
- И чего? Куда дальше, Сусанин? - Марк, нахмурившись, посветил сначала направо - луч фонаря рассеялся в бескрайнем переметенном снегом пространстве; потом налево - кроме торчавших кое-где из стен каменных уступов да льдин, местами растущих будто бы из-под земли, ни там, ни там глазу не за что было зацепиться. В паре десятков метров впереди фонарь выхватывал из мрака сплошную каменную стену.
- Ммм... - с сосредоточенным выражением лица Ваня на секунду склонил голову набок, затем уверенно махнул рукой в левую часть пещеры: - Туда!
Ни словом не объяснив свой выбор, он подхватил рюкзак, мельком удивившись, что с каждым разом ноша кажется ему все легче и легче, и, в очередной раз подавая пример друзьям, двинулся по слегка припорошенной снегом, но относительно прямой каменистой поверхности в выбранную сторону.
На этот раз ему показалось, будто кто-то слегка потянул его за руку, аккуратно и бережно указывая дорогу; затем ласково и ободряюще провел по щеке дуновением теплого летнего ветерка. Неожиданно он почувствовал, что самое сложное уже позади - теперь осталось только добраться до выхода, просто-напросто до него дойти - это будет небыстро, но рано или поздно они все же выберутся, и спустя целую вечность, прошедшую с сегодняшнего утра, снова увидят солнечный свет.
Сергей, растерев снегом пылающую жаром скулу, коротко сплюнул в снег, отодвинул плечом стоявшего на проходе к рюкзакам Марка, помог девушке вскинуть на спину ее ношу, подхватил с земли свою собственную - и в который раз двинулся за Ваней вслед. Теперь замыкать цепочку остался Марк.
- Какая здоровенная все-таки пещера, - во все глаза озираясь по сторонам, пробормотал себе под нос Сергей. - Прям какие-то копи Мории, не иначе.
Усмехнувшись, он вспомнил эпизод из любимой трилогии - как сводный отряд из хоббитов, гнома, людей и эльфа, убегая от орды привлеченных нечаянным шумом гоблинов, пробирался через огромную пещеру и пробудил дремавший в глубинах гор древний ужас - и как добродушный старик пожертвовал собой, чтобы спасти друзей, и преградил мифическому чудищу путь.
Забавная ассоциация. Интересно, кто из них кто?
Ну, Ваня понятно - хоть и без единой щетинки, но точно Гендальф. Заварил всю эту кашу, вывел их на путь приключений, всю дорогу буквально тянет всех за собой - и как будто бы знает что-то очень важное, но до поры не хочет никому говорить. "Я приду на пятый день, с востока…" - посоха только не хватает. И бороды.
Катя - хм...в Братстве не было женщин, но она наверняка эльфийка. Леголас в женском обличье - прекрасная, утонченная - и столь же недоступная, сколь и любая из дочерей Эльдар. Интересно, будь он Арагорном - выбрала бы Катя участь смертной, осталась бы с ним - или отправилась в Бессмертные Земли следом за своим отцом? Хотя, кого он обманывает - ему бы светила как максимум Эовин: тоже неплохой вариант, но - не та, к кому лежит его сердце. Любви своей избранницы он пока не заслужил.
Марк? Хмыкнув, он взглянул на догонявшего их где-то сзади и светившего себе под ноги парня. И тут вроде очевидно. Голлум. Его не было в той гномьей пещере, но уж больно удачное сравнение, лучше и не подобрать. Такой же скользкий, отталкивающий, отвратный, рвущийся к власти - сам хочет стать Хозяином, но вместо этого вынужден вечно прозябать в темноте. Он не часть Братства и никогда ей не станет. Разве что зубы у Голлума похуже, но оно и понятно - на одной рыбе да мясе гоблинов без кариеса не обойдёшься, это тебе не креветки из столичных ресторанов.
В очередной раз ухмыльнувшись, он на мгновение задумался.
Кто же тогда он сам? Арагорн? Гимли? Может быть, Пиппин? Нет, это все не то.
Одним из его любимых героев всегда был Боромир. Гордый, мужественный, сильный - настоящий мужчина, поддавшийся минутной слабости - кто знает, во благо своего народа, или, может, ради самого себя? Скривившись, Сергей вспомнил загаданное у алтаря желание - свою собственную слабость, которую, возможно, ему еще предстоит искупить. Нет, он не жалеет, не жалеет ни капли - кинув взгляд на шагавшую впереди девушку, он тепло улыбнулся и украдкой послал ей воздушный поцелуй. Но все же тогда, у алтаря, это была самая настоящая слабость - эгоизм и ничего более, как ни крути.
Гендальф. Леголас. Голлум. Боромир. Отличная компашка - осталось только надеяться, что пещера где-нибудь вдалеке сейчас не озарится пылающим пламенем, и Балрог в самом деле не пробудится поблизости от вечного сна. Интересно, кто же тогда несёт Кольцо?
Задумавшись, он даже принялся негромко насвистывать, но тут же одернул самого себя - они еще не выбрались, расслабляться пока еще рано. Но как же здорово все-таки снова оказаться на открытом пространстве и просто неспешно куда-то идти!
Катя с наслаждением вдыхала ледяной, пьяняще чистый и будто бы свежий воздух; ей хотелось вприпрыжку нестись впереди ребят и радостно смеяться - так, чтобы эхо, сотни и тысячи раз искажаясь, с грохотом отражалось от каменных стен. После узкой ледяной кишки, из которой в какой-то момент она и правда утратила надежду выбраться, эта огромная, простирающаяся будто на километры пустынная пещера казалась ей райским садом. Свободна, снова свободна - на секунду ее передернуло, стоило ей вспомнить давящие со всех сторон ледяные стены - и себя саму, срывающую связки в оглушительном крике. Встряхнув головой, она выбросила из мыслей это жуткое воспоминание; затем, не удержавшись, все же пару раз подпрыгнула и побежала вперёд, обогнав ребят - и через десяток метров едва не рухнула навзничь, со всего размаху споткнувшись обо что-то неровное, наполовину скрытое под снегом и льдом. Чертыхнувшись, она посветила фонарем на неожиданное препятствие, и тут же, негромко вскрикнув, отшатнулась и прикрыла ладонью рот.
Через несколько мгновений к ней подбежали остальные ребята; сгрудившись вокруг девушки, они в три фонаря осветили заледенелый объект.
На земле лежал человек. Лежал уже давно - должно быть, не один десяток лет - распластавшись на животе, вытянув вперед руки и слегка повернув голову набок. Из рукавов его наполовину истлевшей форменной куртки торчали скрюченные иссохшие руки - кажется, перед смертью он пытался куда-то ползти; обтянутое желтой пергаментной кожей лицо, торчащее из-под странно выглядящей меховой шапки, было искривлено в предсмертной муке. Даже под снегом на его спине виднелись несколько ровных небольших отверстий размером не более сантиметра.
Прижав к себе инстинктивно прильнувшую к нему девушку и укрыв от неприятного зрелища ее лицо, Сергей вполголоса пробормотал:
- Кажется, его застрелили.
Приподняв фонарик, он посветил в сторону видневшегося неподалёку скального выступа у самой стены; сощурясь, присмотрелся, затем, аккуратно отстранив девушку, быстрым шагом направился вслед за лучом и спустя минуту крикнул остальным:
- Здесь еще один! Смотрите!
Марк и Ваня, оставив застывшую на месте девушку, бросились на зов и через пару мгновений уставились на второго - несомненно, давно погибшего и не успевшего сгнить только благодаря сильным морозам - человека.
Он сидел, оперевшись о стену и повесив непокрытую голову на грудь. Его руки ладонями вверх лежали на раскинутых в сторону ногах, длинное серо-зеленое шерстяное пальто было наполовину распахнуто, обнажая такого же цвета рубашку, а из-под левой грудины торчала черная фигурная рукоятка кинжала с каким-то неразборчивым знаком посередине.
Присев на колени у трупа, Ваня осторожно осветил его одежду, слегка отогнул в сторону заиндевевшую полу пальто и кончиками пальцев прикоснулся к кинжалу в попытке разобрать выгравированный на нем символ. Мгновение спустя он, часто и тяжело задышав, отскочил в сторону и, неосознанно понизив голос до шепота, пробормотал:
- Орел. Орел, понимаете! Это солдаты вермахта, они все же нашли Исполнитель! Так вот чьи следы мы видели у расщелины на стене!
Переглянувшись с Сергеем, он отступил еще на несколько шагов назад и замер, стараясь не смотреть на отпечаток мучительной смерти, застывший на покрытом ледяной коркой лице.
- Ребят! - откуда-то сзади жалобно прокричала Катя. - Может, пойдем отсюда? Мне страшно, пойдемте, пожалуйста!
Бросив последний взгляд на застывший у стены заледенелый труп, все трое вернулись к все так же неподвижно стоявшей девушке; Сергей снова прижал ее к себе - Катя поддалась, спрятавшись в поисках утешения у него на груди.
- Пойдем, - Сергей мягко отстранился, приподнял лицо девушки за подбородок и посмотрел ей прямо в глаза. - Они давно умерли. Не нужно бояться - мертвые еще никому не причиняли вреда. Пойдем - и смотри аккуратнее под ноги. И, пожалуйста - не убегай вперед.
Пропустив Ваню во главу колонны, ребята с тяжестью в сердце двинулись дальше, оставив следы разыгравшейся десятилетия назад трагедии позади. От облегчения, воцарившегося в их головах после спуска из щели, не осталось и следа.
Полчаса спустя фонарь шагавшего впереди проводника выхватил из темноты очередную застывшую посреди вечных льдов картину - у стены в самых разнообразных позах замерло не меньше полудюжины трупов - кажется, когда-то давно здесь разыгралась самая настоящая бойня.
- Твою-то мать, - ошарашенно прошептал Марк, уставившись на груду запорошенных снегом тел.
Трое солдат лежали вповалку друг на друге немного в сторонке - у одного из них дыра от смертельной раны зияла прямо во лбу; еще у двоих, по-видимому, одной длинной очередью была разворочена грудь. У всех троих из-под тел торчали дула каких-то старых винтовок с деревянными ложами; неподалёку бесформенной грудой серели вещмешки; один из солдат держал руку у расстегнутой кобуры - кажется, никто из них не успел даже вынуть оружие. Еще один, скрючившись, валялся неподалеку, зашедшись в немом крике и зажимая высохшими руками живот; двое последних встретили смерть у самой стены - видимо, они сошлись в рукопашной: у одного, высокого и худого, с копной покрытых кровавой коркой копной белоснежных волос был проломлен череп; последний, в надвинутой на лоб офицерской фуражке - видимо, главный - сидел, привалившись к стене; в полуметре от него валялся знакомый всем по военным фильмам и играм немецкий автомат.
- Что тут вообще произошло? - тяжело сглотнув, осипшим голосом прохрипел Сергей.
- Не знаю, - Ваня, аккуратно переступив через разбросанные по поляне тела, приблизился к офицеру - в одной его руке было зажато что-то, похожее на карандаш. Под ногами негромко заскрежетало - нагнувшись и пошерудив в снегу, он извлек на свет тускло блестящую латунную гильзу - кажется, ими была усыпана вся земля у ног мертвеца. Присмотревшись, Ваня нагнулся к сидящему трупу и, замерев на секунду, аккуратно притронулся к его руке.
- Ты чего делаешь? Брось, ну его нахрен, пойдем отсюда! Оставь ты его! - Катя рванулась вперед и тут же остановилась, случайно взглянув в лицо мертвецу с размозжённой головой. - Фу, Господи, - тут же отвернувшись, она обеими руками зажала рот в попытке удержать подступивший к горлу рвотный позыв.
Отмахнувшись, Ваня продолжил копошиться у тела, и через несколько секунд, поднявшись на ноги, показал ребятам зажатый в кулаке скомканный листок.
- Вот! Он держал это в руке.
Подойдя к остальным, он скинул с плеч рюкзак, уселся на него сверху и бережно разгладил на колене покрытую крупными неровными буквами бумажку.
- Кажется, тут на немецком, - пробормотал склонившийся над товарищем Сергей.
- Да ты гений, - саркастично бросил застывший немного в стороне Марк. - Ну что, кто-нибудь знает немецкий?
- Я знаю, - как будто бы удивленно проговорил Ваня. - Серег, посвети, - он отложил в сторону собственный фонарик и, прищурясь, принялся медленно и неуверенно читать.
Йохан крикнул. Выпал из щели, не удержался - идиот, твою мать. Мы все понимали, что это значит - вместилище тут же потускнело, а этот сукин сын пырнул в живот Ганса и принялся убегать. Пришлось застрелить его - в спину, как животное; жаль, хороший был солдат. Полчаса спустя остальные остановились - стали требовать у меня артефакт. Дурацкие россказни про его великую силу затмили им разум - думали, он сможет показать нам выход. Троих уложил сразу - не успели даже дернуться, а Петер - ловкий сукин сын - сумел-таки всадить мне две пули в грудь. Последний - так и не запомнил, как его звали, кинулся в драку; патроны закончились - пришлось засадить ему по голове. Крепкий оказался - приложил еще пару раз, прежде чем он подох. Кажется, моя песенка спета - кровь остановить нечем, ноги почти отнялись. Странно - мне совсем не больно; холодно только, и очень хочется спать. Фрида, любовь моя, подруга жизни, моя жена - скажи маленькому Хельмуту, чтобы приглядывал за сестрой. Одни вы остались. Поцелуй от меня Хельгу, скажи, что папа ее очень любит. Уверен, она вырастет настоящей красавицей. Жаль, что увидеть ее мне не сужде..
Текст прерывался на полуслове. С трудом оторвав взгляд от листка с последними словами погибшего офицера, Ваня уставился на замерших в паре шагов от него ребят. Затем, словно осознав что-то, он схватил фонарик, вскочил с места и в несколько шагов подскочил обратно к трупу; зашарил в снегу рядом с телом, нащупал что-то и поднял с земли. Раскрытая примерно посередине, заляпанная чем-то бурым тетрадь - видимо, из нее и был вырван листок. Отбросив ее в сторону, Ваня продолжил поиски и, наконец, достал из сугроба какой-то темный прямоугольный предмет.
Отряхнув его от снега, Ваня с трудом отстегнул проржавевшую застежку, запустил руку внутрь - и через секунду вынул наружу темное каменное кольцо. Такое же, как те, что лежали в хранилище на вершине алтаря. Кольцо, как и шесть из тех, что они видели, было абсолютно темным; внимательно рассмотрев его в свете фонаря, Ваня, на секунду засомневавшись, глубоко вздохнул и сунул артефакт в карман.
