Серия «Исполнитель желаний»

Примечание автора: финальная часть разбита на 2 отдельных поста, которые публикуются одновременно. В данном посте - второй и последний кусок финала, а также ссылки на предыдущие части; все посты можно найти в серии Исполнитель желаний.

Часть 1
Часть 2
Часть 3
Часть 4

***

Внезапно очнувшись, Ваня резко открыл глаза и сел, откинув в сторону служившую ему одеялом верхушку спальника. В голове тяжёлым перестуком отдавался пульс - морщась от противной ноющей боли в зубах, он чувствовал, как с каждым ударом сердца будто кто-то вбивает ему в затылок толстый тупой гвоздь. Зато - склонив голову набок, он прислушался к самому себе и с удивлением осознал - голоса, последние час-полтора дороги все сильнее вопившие у него под черепом - прямо там, где у нормальных людей должен располагаться мозг - сейчас звучали едва слышно, словно доносящаяся из приглушенной радиоточки неразборчивая передача - как те, что он слушал в детстве у бабушки перед сном.

Широко зевнув, он встал на ноги - надо же, как холодно! - и, подрагивая от пробиравшего до костей озноба, огляделся по сторонам. В паре метров от него, натянув спальник до самого носа и сжавшись от холода в комок, негромко сопел Марк - его лицо едва виднелось в голубоватом свечении химсвета, который они разбросали вокруг стоянки, устраивая привал.

Поесть бы.

Ваня взглянул себе под ноги, подобрал с земли фонарик, включил его и посветил вокруг, осторожно прикрывая рукой яркую полоску света. В паре метров от него на земле валялся недоеденный бутерброд - оживившись, он поднял его, отряхнул от песка и снега и целиком засунул в рот, довольно заурчав. Кажется, он сам и уронил еду на пол, когда полез доставать из кармана артефакт.

Артефакт!

Невольно вздрогнув, он тут же обшарил все карманы - пусто; рванул обратно к спальнику, засунул руку внутрь - и с облегчением достал из недр нагретой его телом мешковины странное каменное кольцо. Бог знает, зачем ему вообще эта штука - кольцо, не излучавшее света, никак не применить, о чем ему нашептал один из голосов. Но он чуял нутром - и голоса время от времени подтверждали это неосознанное чувство, что артефакт ему лучше сохранить. Подняв кольцо на уровень глаз перед собой, он в который раз всмотрелся в его гладкую и, казалось, не знавшую никакого инструмента отполированную поверхность, мазнул взглядом по все так же сопящему неподалеку Марку, сваленным в кучу нескольким рюкзакам - и застыл.

Остальные спальники были пусты.

Ощутив неясную, но все сильнее нараставшую тревогу, Ваня запихнул артефакт в карман, подошел к единственному спящему и осторожно потрусил его за плечо.

- Марк. Эй, Марк, проснись. Проснись, слышишь? - что-то сердито буркнув, тот движением плеча скинул руку Ивана в сторону, перевернулся на другой бок и закутался в спальник с головой. - Проснись, твою маму, хватит дрыхнуть! Где остальные? Катя, Серега - ты не видел, куда они пошли? И главное - когда?

Не добившись от спящего никакого ответа, он быстрым шагом подошел к спальнику Сергея и запустил в него руку.

Холодный.

Тяжело сказать, как быстро он мог остыть на морозе, но, скорее всего, Серега ушёл уже давно. Осветив последнюю лежанку, он понял, что там вообще никто не спал - видимо, Катя так и не легла.

Вскочив на ноги, он направил фонарь в иссиня-чёрное нутро пещеры - туда, где, предположительно, скрывался выход, и, рупором сложив ладонь у рта, негромко прокричал:

- Серегааа! Катяяя! Ребяяят, аууу!

Замолкнув и навострив уши, в ответ он услышал только эхо - оно, постепенно удаляясь и стихая, уносило его крик все дальше в темноту.

В ту же секунду у него в голове как будто разорвалась бомба - сотни, тысячи голосов заорали в его мозгу каждый на свой лад: кто истерично плакал, кто визжал; неразборчиво, на десятке незнакомых языков лепетали тонкие детские голоса, со всех сторон звучал многоголосый басовитый смех - казалось, он очутился на многолюдной ярмарке посреди выходного дня, хотя куда больше раздававшиеся в его голове звуки напоминали сумасшедший дом.

Скорчившись, он упал на одно колено и замотал головой в тщетной попытке вытряхнуть из своего мозга эти звуки - будто воду, попавшую после купания в уши и причинявшую ему сейчас невыносимую боль.

- Слышь, - послышался недовольный голос откуда-то снаружи. - Ты че разорался? Больной что ли? Чего спать не даешь?

В то же мгновение многоголосая какофония в голове у Ивана угомонилась, сложившись в четкие и хорошо различимые, повторявшиеся раз за разом - словно выжженные на коре его мозга - слова.

Выпрямившись и не произнеся ни слова, Ваня выронил фонарик и пошел вперед.

- Э! Ты куда потопал? Слышь! Не оставляй меня тут! Ваня! Вань! Да стой ты, твою мать! Псих несчастный - куда ты поперся без фонаря?

Уверенно, словно по широкому и хорошо освещенному проспекту, Ваня быстро шагал в ту же сторону, в которой - он знал, хоть и не мог этого видеть - несколько часов назад скрылась Катя. Дойдя до развилки спустя какой-нибудь десяток минут, он, не тормозя, шагнул в левый тоннель, на ходу проведя рукой по нацарапанной на камне стрелке. Слова, выжженные огнем внутри черепа, все так же пульсировали в мозгу - казалось, что свет их пламени прорывается сквозь глаза, превращая кромешную тьму пещеры в яркий день и освещая ему путь.

Слева показалась широкая расщелина - не останавливаясь и не сбавляя шаг, он углублялся внутрь прохода, пока, наконец, не добрался до заваленного камнями тупика.

Осмотревшись - Бог знает, как ему удавалось видеть все так четко в такой непроглядной тьме - он наткнулся глазами на что-то, выбивавшееся из общей картины. Скалы, каменные завалы, пропасть - и что-то, чего здесь быть не должно.

Катя лежала на спине, сложив руки на груди и уставившись широко раскрытыми и будто бы удивленными глазами куда-то вверх; ее ярко-рыжие волосы были рассыпаны по земле, создавая вокруг ее покрытого веснушками застывшего лица огненный ореол. Ее ноги были укрыты ее собственной паркой, из-под которой торчал мысок правого ботинка и натянутый на левую ножку толстый шерстяной носок; кажется, носки - колючие, но очень теплые, ей вязала бабушка, живущая в глухой деревеньке где-то под Орлом. Одетая в одну тоненькую майку, она лежала спиной на голой земле - но, кажется, ей совсем не было холодно. Аккуратная резная снежинка опустилась откуда-то сверху на ее губы - и не растаяла, добавив к замерзшим в уголках ее глаз слезам еще одну маленькую каплю льда.

Она была прекрасна. И окончательно, бесповоротно мертва.

Упав на колени возле ее бездыханного тела, Ваня до крови прикусил кулак и горько, по-звериному, завыл, сначала едва слышно, а затем все громче и отчетливее повторяя пульсирующие в мозгу слова:

ИХ БОЛЬШЕ НЕТ.

Бог знает, сколько времени прошло - то ли секунда, то ли целая вечность - но в какой-то момент его привёл в чувство возникший откуда-то сзади луч фонаря.

- Нда, - раздался в тишине спокойный, слегка растягивающий слова голос. - Кажется, голубки чего-то не поделили. Она все?

Направив фонарь на бездыханное тело, Марк скинул на землю два рюкзака, положил на один из них лишний фонарик и вопросительно уставился на Ваню. - Жаааль, - протянул он, так и не дождавшись ответа. - Симпатичная была девчонка. Жаль, я так и не узнал ее поближе, - подавив смешок, он повернулся к расщелине, подошел к самому краю и посветил вниз. - Епт, высоко! - едва не уронив фонарик, Марк отшатнулся и для верности отступил на пару шагов назад. - А Серега где?

- Внизу, - едва слышно прошептал Ваня, украдкой утерев рукавом бегущие по лицу слезы.

- Делааа, - Марк снова придвинулся к краю и - на этот раз с опаской - посветил вниз. - Это она его что ли? Ну, скинула? Или он сам шагнул - от неразделенной любви? Все ж знали, что она ему нравится, как и то, что она ему не по зубам. Ладно, ладно, - увидев, как Ваня, бессознательно сжав кулаки, вскочил и сделал шаг в его сторону, Марк поднял руки в примирительном жесте и успокаивающим тоном произнёс: - Понимаю. Это были твои друзья. Рот на замок - не скажу больше ни слова, - он провел двумя пальцами по губам слева направо, словно застегнув рот на воображаемую "молнию". - Нужно идти, им уже не помочь. А вот мы с тобой должны выбраться. Давай, я приволок твою снарягу.

Секунду поколебавшись, Ваня взял фонарик, схватил рюкзак и закинул его на спину; затем, будто о чем-то вспомнив, подошел к телу девушки и присел возле нее на колени. Прикусив губу, чтобы снова не расплакаться, он прикрыл ее веки, нагнувшись, коротко поцеловал ледяной и покрытый инеем лоб, потом вскочил и, не оглядываясь, направился обратно в сторону развилки.

Марк, едва заметно улыбнувшись, послал Кате воздушный поцелуй, кинул на расщелину последний взгляд, отсалютовал рукой и двинул вслед за проводником.

***

В гробовом молчании и полной тишине Иван и Марк отсчитывали ногами очередные метры по все такому же пустому и погружённому во мрак чертогу. Шаг, другой, третий - казалось, что пещера бесконечна, что она опоясала по кругу целый мир. Как знать - быть может, по итогу им суждено вернуться туда, откуда они начали? Опять наткнуться на ведущую к алтарю расщелину, увидеть валявшихся вповалку умерших солдат, затем - Ваня тяжело сглотнул - пустые спальники его единственных друзей, которым так и не удалось отсюда выбраться.

Он подвел их. Как же сильно он их подвел.

С тяжестью на сердце Ваня вспомнил, как они, оставшись без обеда, собрались тогда вокруг стола - он вполголоса излагал свои теории, похожие на неумело написанный фантастический рассказ, Серега хмыкал и думал про себя, что его товарищ, видимо, сошёл с ума, а Катя с неподдельным интересом разглядывала старые фотографии и читала выдержки из прадедова дневника.

Катя.

Он на секунду прикрыл глаза, и перед его внутренним взором тотчас возникло ее неподвижное, уже начавшее синеть и покрываться инеем лицо. Ему вдруг нестерпимо захотелось остановиться, бросить все - прислониться к стене, как тот мертвый офицер, выключить фонарь и остаться здесь, пока не прекратит стучать его надломанное сердце, и он не станет такой же, как немецкие солдаты, холодной и бездушной глыбой льда. Исполнитель - какая теперь разница, работает ли он? Все его мечты и желания - деньги, женщины, слава - теперь казались совсем мелкими, незначительными - в сравнении с тем, что получили в этом походе его друзья. Нет - со злостью стиснув зубы, он покосился на шагавшего в паре метров позади Марка - тот шел с видимым удовольствием и, кажется, даже негромко напевал про себя какую-то мелодию. Он не сдастся. У него еще есть дела.

Пару часов спустя, когда Ваня, несмотря на недавнюю передышку, снова заметно утомился, луч его фонаря осветил преграждавшую дорогу каменную стену - очередной тупик. Остановившись, он скинул рюкзак на землю, огляделся - и, следуя дуновению знакомого теплого ветерка, посмотрел вниз. В нижней части сплошной каменной стены валялась горка некрупных камней - повинуясь безотчетному импульсу, он присел рядом с ней и начал аккуратно разбирать завал.

- Давай помогу, - спустя несколько секунд к нему присоединился Марк, и в четыре руки ребята принялись отбрасывать и оттаскивать в сторону наваленные кучей камни.

Несколько минут спустя они разглядели скрытую за завалом узкую, не выше тридцати сантиметров, щель - по-видимому, преграждавшая им путь стена была одним цельным огромным камнем, который в стародавние времена рухнул откуда-то сверху и загородил дорогу, но не до конца.

Ваня отшвырнул в сторону последний камень и кивнул на открывшийся проход:

- Туда.

- Да твою-то мать, - едва слышно выдохнул Марк. - Опять ползти? Ты вот прям уверен? В этой дырке даже на колени не встать, как бы мы вообще не застряли, - он со страхом уставился на узкую дыру, отчетливо вспомнив, как стремно ему было двигаться следом за Ваней в тоннеле посреди льда.

- Уверен. Выход там. Не хочешь - оставайся, - аккуратно растянувшись на животе и зажав в зубах фонарик - в который раз - Ваня просунул голову в щель, уперся руками в стенки и в несколько движений заполз внутрь.

- Ну уж хрена, - Марк резко выдохнул, оглянулся на валявшиеся на земле рюкзаки - не пролезут, их придется оставить - покачал головой и последовал примеру проводника.

Ползти оказалось куда сложнее, чем раньше - щель была такой узкой, что даже перевернуться на спину при всем желании ему бы не удалось. Чертыхаясь сквозь зубы, он отталкивался от земли локтями, освещая видневшиеся впереди подошвы Ваниных ботинок - тот двигался ровно и монотонно, как машина, будто ни капли не сомневаясь в верности выбранного пути.

Пару минут спустя Марк, попытавшись в очередной раз проползти дальше, замер, не в силах сдвинуться с места - кажется, что-то схватило его посередине спины. Дернувшись, он попробовал освободиться и ощутил, как острый каменный выступ впивается ему прямо посреди лопаток - худенький Ваня без проблем протиснулся, а широкие плечи и спортивное телосложение Марка играли против него.

- Стой, - ощущая подступившую в горлу панику, просипел Марк. - Слышь, я застрял! Погоди! Твою мать, погоди!

Ванины подошвы, постепенно удаляясь, все так же равномерно двигались впереди в неверном свете фонаря - кажется, он и не думал тормозить.

- Да стой ты! Сссуууука, помоги! Помоги!

Выронив фонарик, он судорожно зашарил руками по стенам, нащупал сбоку небольшой выступ, уперся мысками ботинок в землю, напрягся - и изо всех сил рванулся вперед. Ничего. Тихонько заскулив, он попытался еще раз - острый камень, зацепившись за парку, никак не хотел его отпускать. Забившись в панике и извиваясь, как земляной червяк, Марк принялся дергаться вперед и назад - и через несколько секунд наконец услышал, как затрещала где-то сзади ткань - рванувшись последний раз, он освободился и с несказанным облегчением прополз вперед. Накинув на голову болтавшийся за спиной капюшон - не дай Бог зацепиться еще раз! - он двинулся дальше по расщелине; оставшийся валяться на земле фонарик отскочил в сторону и с негромким звоном разбился, погрузив проход к темноту.

Несколько минут спустя нависавшая над ним скала неожиданно исчезла - не веря своему счастью, Марк встал на колени - и оказался в той самой пещере, куда вел открывшийся после первого шифра коридор - затем рухнул обратно на землю, пытаясь отдышаться и унять бешено стучащее и грозившее выпрыгнуть из груди сердце.

Опустив вниз фонарик, Ваня неподвижно стоял в стороне.

Узкая щель, по которой они ползли, удачно скрывалась под висящим в пещере огромным камнем - мегалитом - если не знать, где искать, и не найдешь.

Кое-как поднявшись на ноги, Марк прошипел сквозь зубы:

- Спасибо, что помог. Мудак.

- Обращайся, - Ваня спокойно кивнул в сторону ведущего к выходу коридора и произнес: - Идем. Первая дверь открыта, я проверял.

Пошатываясь, Марк двинулся следом за Ваней, со злобой уставившись ему в спину и время от времени что-то негромко бурча.

Когда впереди показался освещенный естественным светом прямоугольный выход, Марк не смог сдержать возгласа облегчения - вырвавшись из прохода в ущелье, которое он с таким трудом нашёл - кажется, целую вечность назад, он завалился на землю, полной грудью вдохнул свежий морозный воздух и во весь голос заорал:

- Дошли! Твою мать, мы и правда дошли! Ты долбаный гений, ботан! Понятия не имею, как ты нас вывел и откуда знал, куда идти - да и насрать! Главное - мы на воле! Свободааа! - катаясь по земле, он со всей дури молотил по ней руками, подкидывал кверху снег и никак не мог перестать гоготать.

Бросив на него мимолетный взгляд, Ваня молча развернулся и двинулся к выходу из ущелья.

Наконец отсмеявшись, Марк поднялся на ноги и побрел следом. Теперь ему больше некуда спешить.

Выбравшись на окруженную скалами поляну, он увидел Ивана, который, присев на какой-то камень, задумчиво крутил в руках взятое у мертвого офицера кольцо.

Ощущая сгустившееся в воздухе напряжение, Марк опустил руку в карман парки и остановился в паре метров от сидящего проводника.

- Хочешь знать, что я загадал? - не глядя на него, произнес Ваня. - Даже если не хочешь, я все равно скажу, - ненадолго замолчав и не отрывая от артефакта глаз, он продолжил: - Я попросил у Исполнителя знание. Чтобы все тайны человечества не были тайнами для меня. Спасибо за это желание, кстати - если бы не ты, я и правда загадал бы какую-нибудь ерунду. Но это дело прошлое, - сунув артефакт в карман, он встал и посмотрел Марку прямо в глаза. - Я знаю. Знаю твое желание, как и многое из того, что ты очень хотел бы скрыть.

Марк моментально напрягся, сжав свободную руку в кулак; затем хмыкнул и с вызовом встретил направленный на него взгляд.

Помолчав еще немного и будто бы собираясь с мыслями, Ваня, наконец, произнес:

- Знаю, что это ты скинул в пропасть Серегу. Знаю, что ты изнасиловал Катю, прежде чем ее задушить - а потом вернулся на стоянку и спокойно уснул. Знаю, что мы оказались заперты из-за тебя - ты украл с алтаря одно из колец, и именно по этой причине закрылся проход.
Ну что, как тебе на вкус твоя власть?

Глаза Марка широко раскрылись; матернувшись, он выдернул из кармана руку с зажатым в ней светящимся белым кольцом, выбросил ее в сторону Вани и заорал:

- Сдохни! Сдохни! Сдохни, слышишь?! Я хочу, чтобы ты сдох!

Усмехнувшись, Ваня прикрыл глаза и развел в стороны руки - в ожидании кары, которая, по всей видимости, должна была рухнуть на него прямо с небес.

Ничего не произошло.

- Удивлен? - горько рассмеявшись, Ваня опустил руки и снова достал из кармана кольцо. - Эта штука не исполняет желания, в ней нет никакой сверхъестественной силы. Не Исполнитель, не Алатырь - в сущности, это даже не камень, - он кинул короткий взгляд на артефакт. - Вместилище. Не знаю, зачем оно было фашистам, но явно не для сбычи мечт.

- Но как же, - ошарашенно уставившись на светившееся в его руке кольцо, пробормотал Марк. - Почему твое желание сбылось?

- Я первым заговорил. То, что хранилось в кольце, теперь находится вот здесь, внутри, - он постучал указательным пальцем себе по виску. - Сотни, тысячи, десятки тысяч душ - все они когда-то были живыми, и все они с первым звуком человеческого голоса покинули вместилище и присосались ко мне. Это они вели меня к выходу. Они видели все, что ты сделал - видели и всю дорогу пытались мне сказать. Жаль, что я не услышал. Не представляешь, как жаль.

Тяжело сглотнув, он прочистил горло и продолжил:

- Желания остальных - включая твое собственное, были просто сотрясанием воздуха. Ты не получил никакой власти, ты все тот же утративший все человеческое урод. Убийство, насилие - дело твоих собственных рук, никто тебя к этому не принуждал. И тебе теперь с этим жить.

Неожиданно утратив самообладание, Ваня заорал:

- Идиот! Какой же ты идиот! Так боялся ловушек - и угодил в самую тупую из них! В твоих долбаных фильмах что, не говорили - нельзя просто взять и унести сокровище, никто не отпустит тебя просто так! А ребята? Зачем ты убил их, сука? Просто скажи - зачем?! Ты правда думал, что я не увижу твою разбитую губу? Не увижу следов твоих пальцев на ее шее? Да ты даже приволок с собой только два рюкзака - заранее зная, что ребятам их вещи ни к чему!

Запрокинув голову, Ваня неожиданно расхохотался. Продолжая смеяться - визгливым, истерическим смехом, он согнулся пополам и схватился за живот, скорчившись и почти завалившись в снег.

С ненавистью глядя на заливавшегося хохотом Ивана, Марк выронил на землю бесполезное кольцо - и неожиданно рванулся в попытке подловить и сбить ботана с ног. Мгновенно увернувшись, Ваня поставил противнику подножку и толкнул его в спину - зарывшись в сугроб лицом, Марк со всего размаху рухнул наземь и тут же вскочил, рыча и сплевывая снег.

В руке стоявшего за его спиной Вани что-то тускло блеснуло. Поигрывая в воздухе фигурной рукояткой, он показал собравшемуся снова кинуться в атаку Марку немецкий кинжал, который незаметно вынул из ножен офицера - на тот момент просто в качестве сувенира - и припрятал у себя до поры.

- Ну давай. Рискни. Убей еще раз - чего тебе стоит? Что для тебя человеческая жизнь? Не думаю, что ты собирался отпускать меня живым, свидетели тебе ни к чему. Но - можешь не сомневаться, я воткну в тебя эту штуку. Воткну с удовольствием - хоть я и не убийца, как ты. Ну что, рискнешь?

Тут же растерявший пыл и оценивший риски Марк на мгновение замер, затем попятился, отошел на несколько шагов назад, развернулся и припустил через сугробы, возвращаясь по собственным следам.

- Так и знал, - немного разочарованно процедил Ваня, спрятал кинжал, бросил последний взгляд на скрытое в тени скал ущелье и выбитый на скале греческий символ, подобрал светившееся в снегу кольцо и, не спеша, двинулся следом.

Что ждет его впереди? Как он будет жить, понимая, что в оставшейся позади пещере навеки сгинули его единственные друзья?

До той поры затихшие внутри него голоса негромко и успокаивающе прошептали, сложившись в разноголосый хор:

"ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО!"

***

Он не помнил, как добрался до машины. Дрожащими руками нащупав ключи в кармане джинс - не потерял, слава Богу! - он распахнул дверь Land Cruiser'а, забрался на ледяное водительское кресло и с первого раза завел мотор.

Выбравшись на дорогу, Марк двинулся обратно в сторону Пятигорска, матерясь сквозь зубы, вылетая на встречную и сигналя всем машинам, которые попадались по пути.

Чертов ботаник. Он все равно не сможет ничего доказать. Отец прикроет - что значит слово какого-то нищеброда? Надо будет только вернуться и прибрать следы.

Вспомнив ненавистного родителя, Марк моментально скривился, словно разжевав на языке что-то кислое.

Не удалось. Ему придется жить по-прежнему, пытаясь заслонить деньгами зияющую на сердце дыру. Чертов Исполнитель, чертовы горы, чертов ботаник! Хотя...

На секунду задумавшись, он неожиданно расслабился и широко, от души, улыбнулся.

В чем-то Ваня был прав. Вошедший в пещеру многое узнает о самом себе. Может быть, так даже лучше? Он пока не обрел власти над собственной жизнью, но жизни других, безо всякой сверхъестественной силы, все еще могут оказаться в его руках. Он им ещё покажет. Им всем - любому, кто встанет у него на пути.

С удовольствием вспомнив, как трепыхалась под его пальцами Катя - оглушенная, полураздетая, пока он собственными руками отнимал ее жизнь, Марк ощутил возникшую в штанах эрекцию, яростно посигналил ползущей впереди машине и надавил на газ.

ЭПИЛОГ

Когда-то в бесчисленных подземных сооружениях Баксанской нейтринной обсерватории кипела жизнь. Сотни научных сотрудников сновали в освещенных искусственным светом помещениях, ставили эксперименты, совершали открытия, двигали советскую и мировую науку вперед.

В беспощадные 90-е, когда построившая научный комплекс великая страна перестала существовать, обсерватория быстро осталась без финансирования. Несколько лет она все еще пыталась барахтаться - урезая и задерживая месяцами зарплаты, отменяя перспективные проекты, урезая штат. Новому правительству наука оказалась неинтересна - каждый, кто стоял у кормушки, пытался как можно больше и быстрее урвать. Новые слова, ещё вчера считавшиеся преступными для любого советского гражданина, сегодня было слышно из любого утюга - бизнес, коммерция, капитализм.

В какой-то момент один из тогдашних министров с какими-то пиджаками заявился к главе обсерватории с неожиданным визитом. Заслуженный научный работник, академик СССР, седовласый мужчина с густой окладистой бородой - директор кинулся к министру со стопками неоплаченных счетов, пытаясь в очередной раз достучаться, доказать значимость проводимых изысканий - и тут же осекся, услышав, что обсерваторию решено продать.

Высокие гости осмотрели забитые всевозможной и ныне бесполезной аппаратурой лаборатории и ударили по рукам.

Де-юре обсерватория продолжила существовать. Де-факто - в скором времени ее покинули последние научные сотрудники - каждый подписал бумагу о неразглашении и получил за молчание баснословную сумму - и детище советской науки перешло в руки мелкой подставной компании, за спиной которой через еще несколько фирм-прокладок стоял огромный международный фонд - его настоящая деятельность велась в обстановке строжайшей тайны.

Примерно через месяц хлынувшие в подземелье иностранные рабочие, словно муравьи, за несколько ночей вывезли на крытых грузовиках оставшееся оборудование и принялись сооружать в недрах гор отдельные укрепленные хранилища - самых разных размеров и форм. Спустя полгода, когда работы, наконец, были завершены - в подготовленные изолированные комнаты завезли - в полной секретности, под усиленной охраной, строго по одному, какие-то странные объекты, представлявшие, судя по всему, особую ценность для организации. Огромные двери обсерватории закрылись, запечатав внутри экспонаты и крупный, состоявший из вооруженной охраны, собранных со всего мира ученых и, как ни странно, большого числа самых разных преступников штат, с того дня лишь изредка впуская внутрь каких-то неприметных людей в официальных костюмах - преимущественно по ночам.

Бывш. Баксанская нейтринная обсерватория. Поселок Нейтрино, Приэльбрусье. Наши дни.

Посвечивая по сторонам фонариком, облаченный в бронежилет охранник, на плече которого висел зарубежного производства короткоствольный автомат, прогуливался по освещенному приглушённым светом коридору, по обеим сторонам которого были расположены хранилища.

Да уж, ну и работенка. Если б ему столько не платили - никогда бы не пошёл. Жаль, что стране не интересны бывшие - бывшие ученые, бывшие солдаты, бывшие сотрудники спец.подразделений и иных государственных структур. Разве что чинуши - что в Думе, что на пенсии живут припеваючи, заедая шампанское чёрной икрой. Мужчина раздраженно фыркнул - говорила ему мама учиться, так ведь нет - он с самого раннего детства стремился служить. Теперь ему за 40, за плечами - две Чеченские и краповый берет, а в ноге - дюжина осколков ваххабитской гранаты, которая поставила на его военной карьере жирнющий крест. Слава Богу, хотя бы не могильный - если бы не Саня, его сослуживец, которому не так сильно повезло, он бы давно уже лежал на два метра под землей.

Эх, Саня, Саня. Сейчас бы и ты помирал с голоду, или - как он сам, шагал по какому-нибудь похожему коридору в окружении каких-нибудь непонятных вещей.

Странные штуки.

Луч его фонаря выхватил из полумрака небольшую комнату, посреди которой были свалены разнообразные наушники - от древних до самых современных, беспроводных. В центре следующего хранилища стояла мужская статуя с отбитыми по самые плечи руками - по инструкции смотреть ей в глаза строго воспрещалось, и охранник, неотчетливо вздрогнув, поскорее отвел взгляд. Дальше по коридору виднелась какая-то набросанная отрывистыми мазками картина, потом - лежащая на столе детская раскраска - страшно вспомнить, что стало с теми, кто в ней рисовал; висел на вешалке женский зеленый свитер с блестевшими в неярком свете бисеринами на рукавах - на первый взгляд, куча хлама, но за каждым предметом стояла какая-нибудь мрачная история - из тех, что рассказывают полушепотом у костра.

Дошагав, наконец, до конца коридора и завершив регулярный обход, он с облегчением распахнул дверь караулки и нырнул внутрь.

- Все в порядке? - не оборачиваясь, бросил ему напарник, не отрывавший взгляда от целой батареи едва мерцающих мониторов видеонаблюдения.

- Все штатно, обход завершил, - охранник шагнул вглубь помещения, чтобы заполнить журнал.

Падавший из караульного помещения яркий свет на секунду осветил еще одно хранилище - маленькую звукоизолированную комнату с прозрачными стенами, посреди которой стоял прямоугольный постамент из оргстекла.

Дверь закрылась, погрузив коридор обратно в полумрак. На верхушке постамента что-то неярко светилось, отбрасывая фиолетовые блики на пуленепробиваемое стекло - небольшое, идеально отполированное кольцо.

Исполнитель Желаний. Священный Грааль. Алатырь.

Вместилище душ.

Примечание автора: финальная часть разбита на 2 отдельных поста, которые публикуются одновременно. В данном посте - первый кусок финала и ссылки на предыдущие части; все посты можно найти в серии Исполнитель желаний.

Часть 1
Часть 2
Часть 3
Часть 4

***

Рельеф пещеры, по которой, тяжело переставляя ноги, продвигались ребята, плавно, но ощутимо менялся - около получаса назад потолок начал постепенно снижаться, снежные сугробы и ледяные бугры на стенах со временем остались позади. Вместо этого на земле время от времени стали попадаться то широкие, то узкие и почти незаметные расщелины - путникам только и оставалось, что внимательно смотреть под ноги, чтобы не оступиться и не угодить в какой-нибудь Богу известной высоты провал. Место массовой гибели - или, скорее, убийства - немецких солдат, на которое они неожиданно для себя наткнулись, осталось где-то в глубинах пещеры в кромешной тьме уже пару часов назад.

Шагали в полном молчании - каждый тщетно старался выкинуть из головы ту или иную картину, которая сильнее всего врезалась в память - лежащий на животе труп с пулевыми отверстиями в спине, копна залитых кровью волос на раздробленном автоматом черепе, сидящий у стены давно умерший офицер, в последние минуты жизни прощавшийся с женой и детьми. Кроме скрипа подошв, утомленного долгим переходом тяжёлого дыхания и временами - хруста попадавшегося кое-где снега, не было слышно ни единого звука; однако облачка пара, клубившегося в воздухе в неверном и дрожащем свете фонарей, казалось, сами собой складывались в эхом звучавшие у каждого в голове слова - "не суждено".

Доведётся ли им когда-нибудь снова увидеть родных? Или каждый напишет собственное прощание с самыми близкими и навеки останется здесь, сжимая его в заледеневшем кулаке? Мысль, которую последние полчаса обдумывал каждый - и никто не решался сказать вслух.

В какой-то момент шагавшая рука об руку с Сергеем девушка в очередной раз споткнулась - на этот раз, к счастью, о какой-то едва заметный скальный уступ. Тяжело застонав, она уселась прямо на голый кусок скалы, затем упала на спину, оперевшись на тяжелый рюкзак, и устало закрыла руками лицо.

- Я так задолбалась, - приоткрыв глаза, жалобно промычала она в ответ на немой вопрос склонившегося над ней Сергея. - Мы можем хоть немного отдохнуть?

- Вань, - окликнул ее воздыхатель шагавшего, как и ранее, во главе колонны проводника. - Ваня! Нужен привал! - механически, словно сомнамбула, переставлявший ноги парень даже не оглянулся. - Стой, говорю, слышишь? Приваааал, - скинув рюкзак на землю, Сергей с трудом потрусил вдогонку за другом и через десяток метров схватил его за плечо. - Давай передохнем - даже я уже еле ползу, что говорить о Кате? - уставившись в лицо проводника, он увидел, как Ваня, упрямо прикусив губу, ввалившимися глазами смотрит куда-то вперед, по-прежнему не обращая внимания на остановившего его друга и пытаясь сделать следующий шаг.

- Блин, да ты сам еле стоишь! Тормози, куда тебя хрен несет? - Сергей с усилием усадил проводника на землю, снял с него поклажу - кажется, Ваня даже вздохнул с облегчением, оказавшись, наконец, без тянувшей к земле с каждым шагом ноши - расстегнул его рюкзак и достал бутылку воды. - Держи, попей, - он открутил крышку и прислонил емкость к губам товарища, который, все так же, не отрываясь, пялился куда-то в неизведанные пока что недра пещеры.

- Надо идти дальше, - прохрипел Ваня, сделав несколько больших глотков. Отстранив бутылку в сторону, он попытался подняться на ноги и тут же рухнул обратно на землю, совершенно обессилев.

- Спешка нужна при ловле блох, помнишь? - Сергей подсунул рюкзак под спину товарищу и неловко попытался его уложить. - Приляг, отдохни. Свалишься с ног - я тебя не унесу - и так чуть спину не надорвал, пока спускал тебя из щели, кабан ты эдакий. Привал! - обернувшись к остальным, крикнул он и, с трудом распрямившись, побрел к все так же валявшейся на земле Кате, рядом с которой присел как будто совсем не уставший Марк.

Сгрудившись в кучу, ребята разбросали вокруг несколько палочек химсвета, достали из сумок небогатые съестные припасы и принялись с аппетитом поглощать первую с самого завтрака еду.

- Снаружи уже темно, - в пару укусов прикончив сэндвич и взглянув на часы, пробормотал Сергей. - Мы вошли внутрь часов 8 назад, не меньше. Вань, надо поесть, слышишь?! - прикрикнул он на товарища, который, зажав в руке бутерброд, полулежа замер ровно в той же позе, в которой его оставил Сергей. Услышав окрик, Ваня с усилием вынырнул на поверхность из глубокого омута, в который до этой минуты был погружен его разум, впервые осмысленно осмотрелся, будто только что увидел зажатый в руке сэндвич - и тут же с жадностью впился в него зубами.

- Не могу думать, - пробурчал он с набитым ртом, проглотил еду и тут же откусил еще кусок. - Чертовы голоса, - произнес он чуть тише и добавил: - Словно пелена перед глазами, все путается. Мы же ползли по расщелине, или мне кажется? Солдаты! Мы уже видели солдат? Они так и не выбрались, не дошли, не справились. Не донесли...не донесли, - он выронил бутерброд и резко схватился за карман парки. - Вот оно! - вынув наружу каменное кольцо, которое он забрал из офицерского планшета, Ваня завороженно и будто бы с трепетом уставился на него. - Сколько душ, сколько душ, - его голос постепенно упал до неразборчивого шепота - до остальных доносились только какие-то отдельные звуки и возгласы - будто бы Ваня оживлённо болтал сам с собой.

- Он меня пугает, - склонившись к Сергею, прошептала Катя, с опаской поглядывая на ставшего вдруг совсем незнакомым товарища, который так и сидел, не отрывая взгляда от кольца. - Сереж! Он в порядке? - она схватила парня за руку и неотчетливо придвинулась поближе к нему.

- Кукухой поехал, - отпив из собственной бутылки и утерев губы тыльной стороной ладони, равнодушно протянул Марк. - Хреново. Надо следить теперь, чтобы в пропасть куда-нибудь не ухнул, с него станется, - усмехнувшись, он снова сделал несколько глотков и продолжил: - Хреново. Он один хоть примерно понимал, чего делать. Слава Богу, развилок пока не встретилось, но - без проводника все равно пропадем.

- Он просто устал, - неприязненно скривившись и повысив голос, оборвал Сергей упаднические речи, увидев, как и без того уставшее лицо девушки снова укрыла тень беспокойства. - Мы все устали. Давайте попробуем немного поспать - вот и пригодятся спальники. Глупо, конечно, если выход в паре метров впереди, но без Вани мы его все равно не найдем, - он осекся и покосился на Катю, испугавшись, что нечаянно только усугубил ее тревогу. Девушка задумчиво кивнула, отщипывая пальцами маленькие кусочки сэндвича и отправляя их в рот.

Выдохнув украдкой - кажется, пронесло - Сергей поднялся на ноги, подошел к Ване, отстегнул притороченный к его рюкзаку спальный мешок, осмотрелся в поисках ровного места и принялся расстилать спальник на свободной от снега земле. Справившись, он присел возле друга и попытался поймать его взгляд:

- Вань. Ваня. Дружище, - пощелкав пальцами перед его носом, Сергей наконец обратил внимание товарища на себя. - Приляг, вздремни немного. У меня тоже башка от усталости пухнет - давай полежим чуть-чуть и двинемся дальше. Главное не замёрзнуть. Идет?

Повинуясь приглашающему жесту, Ваня встал на ноги, добрел до мешка, расстегнул его и забрался внутрь. Кольцо все так же было зажато в его руке.

- Давайте туда же, - застегнув спальник товарища, Сергей по очереди раскатал спальник для себя и для Кати неподалеку от Ивана, который, свернувшись в клубочек, широко раскрытыми глазами смотрел в пустоту и к чему-то прислушивался. - Забирайся, - кивнул от Кате и залез в свой мешок, подавая девушке пример.

- Стругацкие были тут, - неожиданно четко и громко проговорил Ваня. - Не понимаете? - он приподнялся на локтях и с улыбкой уставился на друзей, которые замерли без движения, глядя, в свою очередь, на него. - Ну как же, - с видом человека, нашедшего ответ на давно мучавший его вопрос, он хихикнул и продолжил: - Помните, как было в "Пикнике"? Исполнитель Желаний - золотой шар, который лежал в самом верху глубокого карьера, возле брошенного экскаватора. Они точно были здесь - и просто-напросто инвертировали все! Если инвертировать карьер - это ведь, по сути, большая яма в земле - получится гора! Экскаватор - штука, которая роет ямы, в нашем случае - что-то, что проделало в скале коридор. В математике обратная фигура для шара - это тороид, по сути своей - кольцо! - он потряс в воздухе артефактом, в очередной раз продемонстрировав его друзьям. - Инверсия золотого даст фиолетовый, или вроде того - наверняка, кольцо светилось иначе, когда они его нашли. Вот же сукины дети, оставили такуууую пасхалку, - расхохотавшись во весь голос, Ваня лег на спину, закрыл глаза, с довольной улыбкой заложил руки за голову - и тут же уснул.

Сидевший в стороне Марк, поймав недоуменный взгляд Кати, покрутил указательным пальцем у виска и одними губами прошептал: - Поехал кукухой. Я говорил!

Отмахнувшись от пессимистично настроенного парня, который никак не помогал с надеждой смотреть в будущее, Сергей с довольным кряхтением заворочался, достал откуда-то из-под спины маленький камешек, швырнул его в сторону и, наконец, расслабился.

- Не хочу спать, - Катя поднялась на ноги, отряхнулась от крошек и взяла в руки фонарик. - Я передохнула, пройдусь немного вперед, посмотрю - вдруг и правда увижу выход. Лежи, лежи, я большая девочка, - она жестом руки остановила Сергея, который начал было выбираться из спальника, подошла поближе и присела возле него: - Я помню - смотреть под ноги и ни в коем случае не бежать. Не волнуйся, - нагнувшись к его лицу, она чмокнула парня в щеку, на мгновение окунув его в облако растрепанных рыжих волос, тут же вскочила и двинулась вглубь пещеры, посвечивая под ноги фонарем.

Сергей, моментально покраснев, схватился за щеку, откинулся в спальнике и мечтательно улыбнулся. Работает! Кажется, Исполнитель работает!

С этими радостными мыслями он прикрыл глаза и через пару секунд задремал.

***

Несколько сотен метров спустя Катя, внимательно глядя под ноги и время от времени освещая окружающие ее стены, оказалась у небольшой развилки - совсем как пророчил Марк. Ничего похожего на выход не было видно; прошептав вполголоса коротенькую считалку, девушка выбрала путь налево. Подняв с земли камушек, она нацарапала на стене что-то похожее на стрелку, указывающую в сторону их импровизированного лагеря, осмотрелась по сторонам в попытке запомнить ничем не примечательную местность и свернула в проход.

Стены постепенно сужались; аккуратно ступая, Катя продвигалась вперед, чувствуя, как снова начинают ныть ноги - кажется, она немного поторопилась, посчитав, что передышки было достаточно. С левой стороны прохода открылся поначалу узкий, а затем все сильнее раздающийся в стороны провал; столкнув в пропасть небольшой камушек, она замерла, прислушиваясь - спустя несколько секунд откуда-то снизу донесся негромкий стук.

Глубоко.

Надо идти осторожнее - не дай Бог поскользнуться. Хорошо бы в этой части пещеры ее не поджидал еще какой-нибудь неприятный сюрприз - типа очередного мертвеца; ярко представив, как она наткнется на замороженное и наполовину истлевшее тело сейчас, в полном одиночестве - вроде того парня с раздробленной головой, она вздрогнула и едва слышно выругалась, стараясь отбросить вставшую перед глазами картинку и сосредоточиться на том, куда идет. Чертово богатое воображение - не хватало еще запаниковать, как тогда, в расщелине, когда она едва не лишилась рассудка, просто представив, что ждет их в конце пути. Кто ее сейчас успокоит? Сергей далеко и наверняка уже видит десятый сон.

Сергей.

Она неожиданно ярко представила себе его открытое, с ровно очерченными линиями мужественное лицо. Широкие скулы, прямой нос, волевой подбородок - он всегда был таким симпатичным? Если да, то почему она не видела этого раньше? Она вспомнила, как он вступился за нее в машине - когда Марк, этот придурок, позвал ее "искупаться в джакузи" - дураку понятно, что он имел в виду. Как предложил помочь с рюкзаком, пока они пробирались к тайному ущелью через сугробы, как улыбнулся - широко и искренне, когда она хотела бросить в него снежок. Как он успокаивал ее - там, в этой чертовой щели - не обращая внимания на рассеченную скулу, когда она заехала ботинком ему по лицу. Что он сказал тогда? "Я никогда тебя не брошу", или что-то вроде того? Неужели..

Ее моментально бросило в жар - она резко остановилась посреди прохода и невидящими глазами уставилась куда-то вперед. Господи, да не может этого быть! Что, если...
Что, если все это время она ему нравилась - а сама, как слепая, не могла разглядеть ни намека на чувство - то самое, которое теперь так жарко греет ее изнутри? Что, если все это время она пыталась найти свое счастье - встречалась с кем-то, принимала ухаживания самых разных парней, никому не отвечая взаимностью, а он - тот, кому она по-настоящему нравилась, кто ни разу за несколько лет не сделал ни единой попытки сблизиться - наверняка опасаясь ее отпугнуть, ни разу тупыми и неуклюжими подкатами не попытался затащить ее в постель, как многие и многие другие парни, включая этого сраного мажора - все это время был рядом с ней?

Дура. Какая же дура, Господи! Как можно быть такой слепой?

Неосознанно ускорив шаг, она едва удержалась от того, чтобы снова пуститься вприпрыжку, но, наступив на неудачно выступавший из земли камень, подвернула ногу и, ойкнув, схватилась за стену. Луч фонаря, метнувшись вперед, осветил преграждавшие путь каменные глыбы - кажется, здесь когда-то случился обвал - прихрамывая, она подошла к тупику и с негромким стоном присела на один из камней. Расшнуровав ботинок, она стянула его с ноги и принялась ощупывать лодыжку - Господи, ну не хватало еще подвернуть ногу! Дура, как можно быть такой слепой?

Положив фонарик рядом с собой на камень, она, морщась, стала растирать лодыжку - когда откуда-то спереди - с той стороны, откуда она пришла, раздался негромкий шорох.

- Помочь? - криво ухмыляясь и прикрывая рукой глаза, из темноты пещеры на свет фонаря шагнул человек. Уперев руки в боки, он замер на границе света и тени и уставился ей в глаза.

Последний, кого она ожидала увидеть. Марк.

***

- Не бойся, я умею работать с растяжениями - мать еще в детстве отдала меня в спортивную гимнастику. Хотела, чтобы из меня вырос великий спортсмен - наперекор отцу, - разведя руки в стороны и раскрыв ладони в обезоруживающем жесте, он аккуратно приблизился к девушке, присел рядом на корточки и слегка прикоснулся к ее начавшей распухать лодыжке. - Не вышло. Все должно быть так, как говорит отец - а ему сынуля-дуболом, который только и умеет, что на турнике крутиться, ни к чему. Он и в универ меня определил поначалу по совсем другой теме - выбирал между государственным управлением и международными отношениями; хорошо, когда у бизнесмена есть собственный карманный политик, которым я с папиными деньгами наверняка бы стал. Единственное, в чем я сумел пойти против его воли - знала бы ты, как он разозлился, когда узнал, что я забрал документы из МГИМО. Просто рвал и метал, лишил меня денег на первые полгода универа - какое-то время я был почти таким же, как все, - усмехнувшись, он аккуратно надавил пальцами чуть повыше щиколотки на поврежденную мышцу - Катя дернулась и зашипела от боли, изо всех сил стискивая зубы и стараясь не заорать.

- Тише, тише, все хорошо. Боль исцеляет, - опустившись на колени, он надавил ей на плечо второй рукой: - Расслабься, приляг немного. Расслабься, говорю, - девушка, повинуясь его указаниям, облокотилась спиной на камень, и прикрыв глаза, опустила голову на поверхность скалы.

- А потом он сменил гнев на милость. Я ведь его единственное дитя; маму он выгнал, когда мне было девять, и тогда же узнал свой диагноз. Бесплодие. Бывает. Стресс и нервная работа убивают медленнее, чем пули - но зато наверняка. Вот и пришлось ему мириться с какими-то из моих вольностей, чтобы не утратить связь с наследником всей его огромной империи.

Знаешь, как богатые люди пекутся о том, что останется после них? Это вы, обычные людишки, боитесь, что завтра вам будет нечего есть - или негде спать. Как там у Паланика? Мечтаете о вещах, которые вам не нужны, чтобы впечатлить людей, которые вам не нравятся?

Те из нас, у которых есть все - все, что можно купить за деньги, со временем перестают думать о мирском. Хотят, чтобы их запомнили. Не только дети и внуки, пара молодых любовниц да кто-то из коллег по бизнесу, кто еще сам не успел умереть. Нет - хотят, чтобы имя их было прославлено в веках.

Глупцы. Как будто не знают, что все мы в конце концов станем просто гниющими тушами - что самый властный и знаменитый богатей, что сраный солдат этого сраного Рейха, получивший пулю в спину и сгнивший посреди безлюдной пещеры в горах. Тише, тише, - повторил он, когда обеспокоенная мрачным оттенком его слов девушка снова зашевелилась.  Поддавшись мягким и бережным движениям пальцев, которые массировали теперь уже ее пятки, она расслабилась и снова прилегла.

- Знаешь, о чем я мечтаю? Это не совсем то желание, которое я загадал - знаешь ведь, что загаданное нельзя произносить вслух? - Катя ничего не ответила, и Марк продолжил: - Мечтаю, что когда он подохнет, и все деньги перейдут мне, я кремирую его тело. Продам все его строительные фирмы, квартиры, дома, все его бесчисленные акции - о нет, я не хочу становиться нищим, просто сотру из памяти окружающих все, что он создал, и все, чем владел. Куплю огромную яхту, погружу на нее целую сотню самых отборных шлюх, возьму целую тонну первоклассного кокаина, встану на якорь где-нибудь посреди океана, рассыплю его прах вокруг кровати - и буду трахаться на ней целую вечность, пока не снюхаю все до грамма и не перетрахаю всех блядей до одной. Пусть папашка наблюдает, как мне хорошо без него. И, знаешь, - хоть я и не на яхте, папашка пока не подох, и кокоса я, как назло, не припас - почему бы не начать движение в эту сторону прямо сейчас?

Замолчав, он скользнул пальцами по внутренней поверхности ее бедра и грубо сунул руку ей между ног. Катя мгновенно вскинулась и с размаху зарядила ему пощечину, отскочила в сторону и, неловко поджимая больную ногу, попыталась пробежать мимо Марка к выходу.

Зашипев, он сплюнул в сторону кровь из разбитой губы, перехватил ее поперек живота и швырнул об стену. Вскочив, Катя снова кинулась на него - и тут же получила кулаком по лицу, отлетев к завалу и со всего размаху ударившись о камень головой. В ту же секунду на нее сверху навалился рычащий, с бешеными глазами и судорожно вздымавшейся грудью Марк. Прижав Катю к шершавому камню, он еще раз ударил ее по лицу, отбросил в сторону ее руки, которые норовили вцепиться ногтями ему в глаза, дернул вниз молнию ее парки и запустил руки под свитер, сжав в руках ее грудь. Заревев от восторга и дрожа всем телом от животного возбуждения, он расстегнул молнию на ее джинсах и одним движением сдернул их вниз, оставив девушку в одном белье. Пока Катя, все еще не пришедшая в себя после удара о камень и нескольких сильных ударов по лицу, неловко путаясь в спущенных джинсах, пыталась привстать, он вскочил, скинул с себя парку и трясущимися руками принялся расстегивать собственные штаны:

- Я тебе покажу, шлюха! Покажу, как строить из себя целочку! Я ЗДЕСЬ ВЛАСТЬ! ТВОЯ ЖИЗНЬ ПРИНАДЛЕЖИТ МНЕ!

Откуда-то сзади раздался оглушительный рев, после чего темная гора стремительным движением сшибла так и не успевшего совладать со штанами Марка с ног:

- Сука, завалю, мразь! Я тебе горло вырву, сссукаа! - уронив насильника на землю, на всю пещеру заревел Сергей, который, очнувшись от полудремы и не увидев ни Марка, ни Кати, последовал за ними и наткнулся на мгновенно лишившую его самообладания картину.

Навалившись сверху на ненавистного мажора, он замахнулся кулаком - и тут же получил с локтя в нос, на мгновение потерявшись в пространстве. Через секунду Марк непостижимым образом вывернулся из захвата, вскочил - и с ноги зарядил в челюсть так и не успевшему прийти в себя Сергею.

- Борьба и капоэйра, сосунок, - прошипев сквозь зубы, он ударил противника по ребрам - инстинктивным движением Сергей, лицо которого теперь уже полностью заливала кровь, успел заблокировать удар и дернул Марка за ногу, заставив его снова распластаться на земле. Рыча и осыпая друг друга ударами - большинство из предназначенных ему Марк умело блокировал - они покатились на земле, затем снова вскочили на ноги - и Марк, оказавшись спиной к стене, ударом в солнечное сплетение вышиб воздух из груди кинувшегося на него соперника, а затем одним мощным пинком отправил Сергея прямо в пропасть.

Каким-то чудом уцепившись за торчащий из стены камень, Сергей повис над расщелиной, пытаясь нащупать опору для ног. Марк подошел к краю трещины и, заложив руки за спину, сплюнул в провал, уставившись на борющегося за жизнь противника. Катя, упав с камня на живот, поползла в его сторону, схватила Марка за ногу - он скинул ее руку, схватил девушку за плечи, оттащил обратно к стене и усадил на валявшуюся на земле парку.

Вернувшись обратно к пропасти, он снова посмотрел на Сергея, который все также цеплялся руками за камень на противоположной стене расщелины где-то в полуметре внизу.

От заблокированных ударов болели руки. Болели ребра, по которым Сергей пару раз заехал увесистым кулаком. Широко вздымалась, накачивая в легкие воздух, его саднившая грудь; в голове кувалдой стучала разогнанная адреналином кровь. Глубоко вздохнув и широко расправив плечи, он краешком языка пощупал разбитую губу и сплюнул в сторону тёмный сгусток грязи и крови. Болело все - но в то же время он никогда еще не чувствовал себя так хорошо.

Быть хозяином жизни - и своей, и чужих. Когда, если не сейчас?

Резко нагнувшись, он схватил с земли большой камень и, примерившись, со всего размаху запустил его в голову висевшему над пропастью человеку. Руки Сергея разжались - и мгновение спустя он исчез в темноте бездонного провала где-то далеко внизу.

Мощно вдохнув - воздух еще никогда не казался ему таким сладким - Марк повернулся к тонко визжащей на одной ноте где-то позади девушке - и улыбнулся.

Часть 1
Часть 2
Часть 3

Глазам Сергея открылся узкий - не выше полуметра, уходящий в темные глубины ледника проход; откуда-то спереди до них с Катей доносились едва слышные шорохи от пробиравшихся по расщелине ребят.

- Ну что, поползли? - увидев в свете фонарика в широко распахнутых глазах девушки недоверие - они что, и правда сейчас полезут прямо туда?! - и отчетливый, отражавший его собственные эмоции страх, он постарался ободряюще улыбнуться, но голос его предательски дрогнул и оборвался на полуслове. Несмотря на уверенность, которую он всеми силами старался излучать, за всей его напускной бодростью и кривоватой улыбкой было отчётливо видно - ему, как и Кате, до паники оставался всего один шаг.

Тяжело вздохнув, девушка натянула перчатки, завернула в парку рюкзак, пропихнула получившийся сверток в проход, опустилась на колени, включив фонарик - и поползла.

Сергей, скрутив веревку в моток, накинул ее на плечо и последовал примеру своих спутников. Спустя несколько секунд все четверо полностью скрылись в тонкой и темной кишке неизведанного прохода, зажатые сверху и снизу бесчисленными метрами твердой скальной породы и льда.

Стиснув зубы почти до хруста и едва слышно матерясь, Ваня пробирался по расщелине впереди всех, стараясь не поддаваться накатывающему волнами страху.

Они должны выбраться. Плевать, что станет конкретно с ним - это он затащил ребят сюда, это его навязчивая идея загнала всех в ловушку, поставила под угрозу жизнь и здоровье его лучших - единственных, если быть честным - друзей. Он не может подвести их, не может ошибиться - он обязан отыскать дорогу наружу. Впереди точно есть выход - и он обязательно его найдет.

Ваня не мог объяснить самому себе, на чем зиждется его уверенность. Это не было внутренним чувством - неосознанной, таящейся на задворках разума неотчетливой мыслью, каковой была его вера в существование и силу Исполнителя. Нет - понимание, что нужно двигаться именно сюда, пришло откуда-то снаружи; это был словно едва различимый многоголосый шепот, фоновый гул, который он и сейчас слышал где-то у себя в голове - но говорил с ним не внутренний голос, с которым каждый из нас время от времени ведет немой диалог. Шепот привел его к щели, подсказал, что именно так - и только так - можно выбраться из ловушки; подбадривал его, отгонял панику, упрашивал не сдаваться, а просто ползти вперед - довериться, не задавая вопросов. И Ваня, сам не понимая почему, действительно верил - иррационально, не задумываясь, словно ангелу-хранителю, который ни в коем случае не позволит случиться беде.

Ползущий последним Сергей то и дело ловил себя на том, что старается поджимать ноги - было очень неуютно оставлять позади таинственный и вроде бы пустынный горный проход. Пару раз ему казалось, что он слышит в постепенно удалявшемся коридоре какие-то шорохи - на мгновение замирая, он ярко представлял себе, как какая-нибудь уродливая, полуразложившаяся и наверняка покрытая отвратной полупрозрачной слизью тварь выползает откуда-то из-под алтаря, забирается следом за ними в ледяную щель и, постепенно нагоняя, видит перед собой подошвы его ботинок - а он даже не может толком развернуться, чтобы как следует ее рассмотреть или отбиться от ее щелкающих и покрытых вязкой слюной зубов. Отгоняя от себя эту дурацкую картинку, он вздрагивал и принимался ползти быстрее, проклиная чертовы горы, и лед, и вообще всю эту дурацкую поездку, на которую он Бог знает зачем подписался. Покататься на доске на Эльбрусе - угу, размечтался. Было бы круто сейчас просто вернуться домой.

С трудом толкая перед собой свою ношу, с зажатым в зубах неярко светившим фонарем, Катя вполголоса упрашивала себя не паниковать - но в голове ее одна за другой возникали тревожные и совсем не помогавшие сохранять присутствие духа мысли. На секунду ей показалось, что она - канатоходец, который аккуратно шагает по протянутому через пропасть канату, изо всех сил стараясь удержать равновесие и не упасть.

Как там говорят? Главное - не смотреть вниз? Иначе понимание того, что любой твой неверный шаг может стоить тебе жизни, заставит зажмуриться и замереть на месте, не в силах двинуться ни вперёд, ни назад. Так и здесь - стоит ей по-настоящему задуматься о происходящем и оценить возможные перспективы - и она тут же сорвётся в пропасть, на дне которой ее поджидает животный страх. Да, не это она имела в виду, совсем не это - когда просила Исполнитель о том, чтобы вокруг всегда были горы. Господи, неужели нужно было точнее формулировать желание - неужели именно эта просьба загнала и ее, и остальных в узкую ледяную кишку - когда горы буквально и сверху, и снизу, со всех сторон?

Проход постепенно сужался. Спустя какое-то время - интересно, они внутри буквально минуту, или, может, уже целый год? - ей пришлось распластаться и поползти по-пластунски, время от времени цепляя макушкой ледяной потолок. Быть может, на самом деле их проглотило какое-то огромное, исполинское животное - слопало на десерт вместе с ведром мороженого; и теперь они ползут по его бесконечному пищеводу, чтобы попасть в то место, куда рано или поздно попадает любая еда?

Неожиданно Катя вспомнила один из романов Джека Лондона - историю о любви и поисках сокровищ, которую она читала когда-то в далёком детстве. В романе один из отрицательных персонажей, скрываясь от преследования где-то в горах, упал в глубокую яму - с гладкими и без единой шероховатости стенами; яму, дно которой было буквально устелено костями животных, попавших в ловушку и уже не сумевших выбраться из нее. В отчаянье герой истории смог откопать узкую щель, ведущую куда-то вниз - проход, по которому из ямы уходила дождевая вода и через который уже однажды выбрался из западни кто-то другой.

Нда. Подозрительно знакомая ситуация.

Протиснувшись в обнаруженную щель, беглец головой вперед спустился к узкой дыре, в которую он, обдирая уши, едва смог просунуть голову, и сквозь которую ему открылся сводящий с ума путь на свободу - путь, который был для него закрыт. В этом проходе, лишенный возможности вернуться обратно, он медленно спятил - в обнимку со скелетом такого же незадачливого беглеца, который подарил ему несбыточную надежду.

Что, если и они наткнутся где-нибудь впереди на недостаточно широкий проход - и скелеты тех, кто, со слов Вани, раньше них прошел этим путем? Что, если и они медленно свихнутся, а затем, спустя долгие-долгие дни и часы умрут от жажды и голода - в шаге от свободы?

Следом за этим в ее голове всплыло ещё одно непрошеное воспоминание о каком-то спелеологе-любителе, который, подобно герою Лондона, застрял вниз головой где-то в узкой расщелине в горах - и которого несколько дней подряд пытались вызволить из ловушки экстренные службы - пытались, но так и не смогли, даже после его смерти.

Экстренные службы.. Им-то никто не придет на помощь. Никто не найдет их - ни единая живая душа; никто ведь даже не знает, куда они направились. А если бы и знали - все равно не смогли бы открыть кодовый замок, к которому даже Ваня далеко не с первого раза подобрал ключ. Что подумают родители? Мамочка...как бы хотелось сейчас оказаться с ней рядом, подальше от этих дурацких гор, подальше от идиотского Исполнителя, подальше от Вани, который затащил их в эту ловушку. Может, стоило самой попытаться открыть проход - почему они все так слепо доверились Марку, который, как и подобает тупому мужлану, додумался применить только грубую силу? Почему все рванули следом за Ваней в какую-то непонятную и неизвестно куда ведущую щель - и даже не попытались подумать, поискать другой выход? Может, еще не поздно вернуться? Если и умереть, то лучше в свободной широкой пещере, рядом с алтарем - в качестве немого предупреждения таким же, как и она, искателям простого пути - тем, кто не готов воплощать свои желания собственными руками, а жаждет помощи от какой-то таинственной высшей силы.

Тяжело дыша от не на шутку захлестнувшей ее паники, Катя вдруг поняла, что проход ощутимо пошел под уклон. Перед ее глазами вспыхнула яркая картинка - они вчетвером висят вверх ногами в конце этой чертовой щели - орут до одури, до хрипоты, скребутся - словно майские жуки, засунутые внутрь тесной спичечной коробки - затем потихоньку затихают, ослабевая и окончательно теряя надежду выбраться; один за другим гаснут их разряженные фонари, оставляя их в кромешной, непроглядной тьме. Навсегда.

Мутной ледяной волной ее накрыл нечеловеческий, отбирающий последние силы и лишающий остатков разума иррациональный ужас. Завизжав и выронив фонарик, Катя зажмурилась, забилась, ударившись головой о торчащий откуда-то сверху ледяной выступ; дернулась назад, отталкиваясь кулаками и оскальзываясь на льду - что-то преграждало ей дорогу; рванулась вперед, уткнувшись во что-то холодное - замолотила по этому кулаком, ощущая, как ее легкие разрываются от нехватки воздуха, и все так же заходясь ужасающим, нечеловеческим криком - когда что-то коснулось ее ноги.

Дернувшись, она заехала ботинком по чему-то мягкому, замахнулась еще раз - и услышала откуда-то сзади сдавленный и доносящийся как будто из-за плотной непроницаемой пелены знакомый дрожащий голос:

- Катя! Катенька! Милая, успокойся, я рядом, я с тобой! Мы выберемся, слышишь? Я рядом, я никогда тебя не брошу, все будет хорошо! Сделай глубокий вдох, досчитай до пяти, выдохни - тебе нужно очнуться, нужно прийти в себя! Катенька, солнышко, очнись! Слышишь?

Замерев, она с силой зажала ладонью собственный рот, прервав рвущийся наружу вопль; встряхнула головой в тщетной попытке выбросить из головы панические мысли - не удалось. Усилием воли открыв глаза, она глубоко вдохнула, чувствуя, как гулкой дробью неровно колотится где-то на уровне пяток ее трепыхающееся сердце, досчитала до пяти, выдохнула.

Глубокий вдох, счет - выыыыдох. Вдох - счет - выыыыыыдох.

Несколько долгих минут спустя ее глаза, наконец, снова стали различать окружающую реальность. Дорогу вперед ей преграждал ее собственный рюкзак; сзади, смахивая свободной рукой струящуюся по лицу кровь - кажется, она рассекла ему скулу - ее мягко, но в то же время крепко, держал за ногу Сергей - препятствием на пути назад был, разумеется, рюкзак, который он толкал перед собой.

Словно очнувшись от жуткого ночного кошмара, она мгновенно устыдилась нахлынувшего на нее приступа паники и с ужасом уставилась на его залитую кровью скулу.

- Боже...Боже мой, твоя щека! Прости, прости, пожалуйста, - вполоборота глядя на его искривленное от боли лицо, она не смогла сдержать слез - слез жалости, и в то же время - облегчения.

- Ничего. Это ничего, - парень лизнул краешком языка сбегавшую по щеке красную каплю и участливо посмотрел ей в глаза. - Ты как? Пришла в себя?

- Да, да, все в порядке, все хорошо.. прости, пожалуйста, прости меня, я такая дура! Но мне страшно, Сереженька...мне очень страшно, - дрожащим и срывающимся голосом прошептала она.

- Знаю, я все знаю, милая. Бояться - это не плохо, слышишь? Мне тоже страшно, не представляешь, как, - он в сердцах ударил окровавленным кулаком по ледяному полу. - Но мы выберемся, обязательно. Я зубами буду грызть этот чертов лед, если понадобится - да хоть даже скалу; ногтями скрести, долбить головой - как угодно, но здесь мы не останемся! Я тебя тут не брошу, клянусь! - чувствуя, как по его телу постепенно разливается накаченный злобой адреналин и - впервые с подъема сюда - уверенность в собственных силах, он сжал зубы, поморщившись, утер скулу, и кивнул в сторону темневшего впереди прохода. - Ползи, солнышко, только вперед! Вперед!

Всхлипнув, Катя кивнула, подняла фонарик и принялась проталкивать глубже в проход свой рюкзак.

- Эээээээй, - едва слышно донесся откуда-то спереди неразборчивый крик. - Вы там в порядке? Давайте скорее сюда!

Долгих десять минут спустя Катя, все так же спускаясь под уклон, увидела впереди отблески чужого фонаря. Выглянув из-за преграждавшего путь рюкзака, она рассмотрела в неверном бликующем свете подошвы чьих-то ботинок - перед ней распластался на льду стучащий зубами - то ли от холода, то ли от страха - Марк; за его рюкзаком виднелся скрючившийся и светящий фонариком куда-то - кажется, вниз, под себя! - Ваня.

- Доползли? - Ваня, услышав шорох, кое-как перевернулся на спину, приподнял голову и посветил на цепочкой вытянувшихся вглубь щели ребят. - Ну слава Богу! Мы слышали крик - все в порядке?

- Нормально, - донесся откуда-то сзади голос Сергея. - Что там?

- Кажется, спуск, - Ваня ободряюще улыбнулся. - Не вижу, куда именно, но щель точно закончилась. Падать, правда, высоковато - особенно вниз головой, - кряхтя, он перевернулся обратно на живот и снова посветил куда-то вниз. - Метра два с половиной до земли, нужно как-то спуститься. Кто сможет достать веревку? Мой рюкзак грохнулся вниз - не ожидал, если честно; пересрал поначалу знатно - думаю, все, отползались - небось, пропасть впереди. А нет - вполне себе обычная твердая земля, и даже недалеко - осталось только до нее добраться. Марк, чего ждешь? Сможешь открыть рюкзак?

Из глубины расщелины донесся явственный шорох; несколько секунд спустя отраженный от ледяных стен голос Сергея произнес:

- Держи! - оставив один конец у себя, он бросил Кате на спину моток веревки, которую с самого подъема тащил с собой. - Передай дальше.

Неловко изогнувшись, девушка кое-как нащупала моток; посильнее отодвинув рюкзак в сторону, ткнула Марка в ботинок: - Посторонись! - и от груди швырнула веревку вперед.

- Так, мажорчик, - вполоборота пробурчал Ваня, - обвяжи конец у меня вокруг ног. Молчать, гусары, я про конец веревки. Вяжи, да покрепче - сверну себе шею, кто тебя тогда отсюда вытащит?

Молча повиновавшись, Марк обмотал веревку вокруг щиколоток лежащего впереди товарища и завязал ее на крепкий тройной узел. - Готово. Что дальше?

- Серег, выбери лишнее к себе и трави потихоньку. Аккуратно только - я выползу через дыру и буду постепенно спускаться вниз. Остальные - держите тоже и отпускайте понемногу, только медленно! Готовы?

Услышав в ответ неразборчивое бурчание, Ваня сжал в зубах фонарик и свесился через край. - Поехали! - промычал он, оттолкнувшись от ледяных стен и нырнув в темноту.

Стиснув зубы, Сергей стал понемногу отпускать веревку, чувствуя, как она все сильнее натягивается под весом друга. Тяжело, зараза - вроде и задохлик, но уж больно неудобно держать его на весу считай на одних руках. Впереди неуклюже закопошился, придвигаясь поближе к краю и занимая освободившееся пространство, Марк - брошенная им веревка, проскользив у Сергея между ладоней, быстро зашуршала вперед.

- Аккуратнее, вашу мать! - донесся спереди испуганный возглас; зашипев от боли в обожжённых ладонях, Сергей напряг последние силы и зафиксировал веревку в руках.

- Ну, выберемся мы, урод, я тебе эту веревку в жопу засуну, - ругнулся он в сторону Марка, который, не обращая ни на кого внимания, светил фонариком в дыру, пытаясь понять, куда их на этот раз занесло.

- Еще! Еще чуть-чуть! Еще! Есть! - донесся издалека и откуда-то снизу голос проводника. - Отпускай! - опершись руками на лежащий на земле рюкзак, Ваня почувствовал, как ослабло державшее его на весу натяжение; упав коленями на твёрдый каменный пол, он подобрал выпавший изо рта фонарик и посветил наверх, в глаза торчащему из ледяной дыры Марку. - Скидывай вещи!

Оттащив упавший из дыры рюкзак, Ваня помог аккуратно спуститься мажору, которого Катя, как могла, придерживала за ноги; затем уже вдвоем они поймали почти выпавшую из расщелины девушку, еще два рюкзака и, в конце концов, последнего узника ледяного прохода. Очутившись, наконец, на твердой земле и с огромным удовольствием распрямившись, ребята, ощутимо подрагивая от холода, натянули на себя верхнюю одежду и разбрелись в разные стороны, озираясь в свете фонарей и пытаясь разглядеть, где же они все-таки оказались.

Их глазам открылась огромная, вытянутая в две стороны естественная пещера, потолок которой терялся где-то далеко вверху - так высоко, что свет до него не доставал. Ничего похожего на выход не было видно - кажется, их фонари были единственным источником света в этом величественном каменном чертоге.

- И чего? Куда дальше, Сусанин? - Марк, нахмурившись, посветил сначала направо - луч фонаря рассеялся в бескрайнем переметенном снегом пространстве; потом налево - кроме торчавших кое-где из стен каменных уступов да льдин, местами растущих будто бы из-под земли, ни там, ни там глазу не за что было зацепиться. В паре десятков метров впереди фонарь выхватывал из мрака сплошную каменную стену.

- Ммм... - с сосредоточенным выражением лица Ваня на секунду склонил голову набок, затем уверенно махнул рукой в левую часть пещеры: - Туда!

Ни словом не объяснив свой выбор, он подхватил рюкзак, мельком удивившись, что с каждым разом ноша кажется ему все легче и легче, и, в очередной раз подавая пример друзьям, двинулся по слегка припорошенной снегом, но относительно прямой каменистой поверхности в выбранную сторону.

На этот раз ему показалось, будто кто-то слегка потянул его за руку, аккуратно и бережно указывая дорогу; затем ласково и ободряюще провел по щеке дуновением теплого летнего ветерка. Неожиданно он почувствовал, что самое сложное уже позади - теперь осталось только добраться до выхода, просто-напросто до него дойти - это будет небыстро, но рано или поздно они все же выберутся, и спустя целую вечность, прошедшую с сегодняшнего утра, снова увидят солнечный свет.

Сергей, растерев снегом пылающую жаром скулу, коротко сплюнул в снег, отодвинул плечом стоявшего на проходе к рюкзакам Марка, помог девушке вскинуть на спину ее ношу, подхватил с земли свою собственную - и в который раз двинулся за Ваней вслед. Теперь замыкать цепочку остался Марк.

- Какая здоровенная все-таки пещера, - во все глаза озираясь по сторонам, пробормотал себе под нос Сергей. - Прям какие-то копи Мории, не иначе.

Усмехнувшись, он вспомнил эпизод из любимой трилогии - как сводный отряд из хоббитов, гнома, людей и эльфа, убегая от орды привлеченных нечаянным шумом гоблинов, пробирался через огромную пещеру и пробудил дремавший в глубинах гор древний ужас - и как добродушный старик пожертвовал собой, чтобы спасти друзей, и преградил мифическому чудищу путь.

Забавная ассоциация. Интересно, кто из них кто?

Ну, Ваня понятно - хоть и без единой щетинки, но точно Гендальф. Заварил всю эту кашу, вывел их на путь приключений, всю дорогу буквально тянет всех за собой - и как будто бы знает что-то очень важное, но до поры не хочет никому говорить. "Я приду на пятый день, с востока…" - посоха только не хватает. И бороды.

Катя - хм...в Братстве не было женщин, но она наверняка эльфийка. Леголас в женском обличье - прекрасная, утонченная - и столь же недоступная, сколь и любая из дочерей Эльдар. Интересно, будь он Арагорном - выбрала бы Катя участь смертной, осталась бы с ним - или отправилась в Бессмертные Земли следом за своим отцом? Хотя, кого он обманывает - ему бы светила как максимум Эовин: тоже неплохой вариант, но - не та, к кому лежит его сердце. Любви своей избранницы он пока не заслужил.

Марк? Хмыкнув, он взглянул на догонявшего их где-то сзади и светившего себе под ноги парня. И тут вроде очевидно. Голлум. Его не было в той гномьей пещере, но уж больно удачное сравнение, лучше и не подобрать. Такой же скользкий, отталкивающий, отвратный, рвущийся к власти - сам хочет стать Хозяином, но вместо этого вынужден вечно прозябать в темноте. Он не часть Братства и никогда ей не станет. Разве что зубы у Голлума похуже, но оно и понятно - на одной рыбе да мясе гоблинов без кариеса не обойдёшься, это тебе не креветки из столичных ресторанов.

В очередной раз ухмыльнувшись, он на мгновение задумался.

Кто же тогда он сам? Арагорн? Гимли? Может быть, Пиппин? Нет, это все не то.

Одним из его любимых героев всегда был Боромир. Гордый, мужественный, сильный - настоящий мужчина, поддавшийся минутной слабости - кто знает, во благо своего народа, или, может, ради самого себя? Скривившись, Сергей вспомнил загаданное у алтаря желание - свою собственную слабость, которую, возможно, ему еще предстоит искупить. Нет, он не жалеет, не жалеет ни капли - кинув взгляд на шагавшую впереди девушку, он тепло улыбнулся и украдкой послал ей воздушный поцелуй. Но все же тогда, у алтаря, это была самая настоящая слабость - эгоизм и ничего более, как ни крути.

Гендальф. Леголас. Голлум. Боромир. Отличная компашка - осталось только надеяться, что пещера где-нибудь вдалеке сейчас не озарится пылающим пламенем, и Балрог в самом деле не пробудится поблизости от вечного сна. Интересно, кто же тогда несёт Кольцо?

Задумавшись, он даже принялся негромко насвистывать, но тут же одернул самого себя - они еще не выбрались, расслабляться пока еще рано. Но как же здорово все-таки снова оказаться на открытом пространстве и просто неспешно куда-то идти!

Катя с наслаждением вдыхала ледяной, пьяняще чистый и будто бы свежий воздух; ей хотелось вприпрыжку нестись впереди ребят и радостно смеяться - так, чтобы эхо, сотни и тысячи раз искажаясь, с грохотом отражалось от каменных стен. После узкой ледяной кишки, из которой в какой-то момент она и правда утратила надежду выбраться, эта огромная, простирающаяся будто на километры пустынная пещера казалась ей райским садом. Свободна, снова свободна - на секунду ее передернуло, стоило ей вспомнить давящие со всех сторон ледяные стены - и себя саму, срывающую связки в оглушительном крике. Встряхнув головой, она выбросила из мыслей это жуткое воспоминание; затем, не удержавшись, все же пару раз подпрыгнула и побежала вперёд, обогнав ребят - и через десяток метров едва не рухнула навзничь, со всего размаху споткнувшись обо что-то неровное, наполовину скрытое под снегом и льдом. Чертыхнувшись, она посветила фонарем на неожиданное препятствие, и тут же, негромко вскрикнув, отшатнулась и прикрыла ладонью рот.

Через несколько мгновений к ней подбежали остальные ребята; сгрудившись вокруг девушки, они в три фонаря осветили заледенелый объект.

На земле лежал человек. Лежал уже давно - должно быть, не один десяток лет - распластавшись на животе, вытянув вперед руки и слегка повернув голову набок. Из рукавов его наполовину истлевшей форменной куртки торчали скрюченные иссохшие руки - кажется, перед смертью он пытался куда-то ползти; обтянутое желтой пергаментной кожей лицо, торчащее из-под странно выглядящей меховой шапки, было искривлено в предсмертной муке. Даже под снегом на его спине виднелись несколько ровных небольших отверстий размером не более сантиметра.

Прижав к себе инстинктивно прильнувшую к нему девушку и укрыв от неприятного зрелища ее лицо, Сергей вполголоса пробормотал:

- Кажется, его застрелили.

Приподняв фонарик, он посветил в сторону видневшегося неподалёку скального выступа у самой стены; сощурясь, присмотрелся, затем, аккуратно отстранив девушку, быстрым шагом направился вслед за лучом и спустя минуту крикнул остальным:

- Здесь еще один! Смотрите!

Марк и Ваня, оставив застывшую на месте девушку, бросились на зов и через пару мгновений уставились на второго - несомненно, давно погибшего и не успевшего сгнить только благодаря сильным морозам - человека.

Он сидел, оперевшись о стену и повесив непокрытую голову на грудь. Его руки ладонями вверх лежали на раскинутых в сторону ногах, длинное серо-зеленое шерстяное пальто было наполовину распахнуто, обнажая такого же цвета рубашку, а из-под левой грудины торчала черная фигурная рукоятка кинжала с каким-то неразборчивым знаком посередине.

Присев на колени у трупа, Ваня осторожно осветил его одежду, слегка отогнул в сторону заиндевевшую полу пальто и кончиками пальцев прикоснулся к кинжалу в попытке разобрать выгравированный на нем символ. Мгновение спустя он, часто и тяжело задышав, отскочил в сторону и, неосознанно понизив голос до шепота, пробормотал:

- Орел. Орел, понимаете! Это солдаты вермахта, они все же нашли Исполнитель! Так вот чьи следы мы видели у расщелины на стене!

Переглянувшись с Сергеем, он отступил еще на несколько шагов назад и замер, стараясь не смотреть на отпечаток мучительной смерти, застывший на покрытом ледяной коркой лице.

- Ребят! - откуда-то сзади жалобно прокричала Катя. - Может, пойдем отсюда? Мне страшно, пойдемте, пожалуйста!

Бросив последний взгляд на застывший у стены заледенелый труп, все трое вернулись к все так же неподвижно стоявшей девушке; Сергей снова прижал ее к себе - Катя поддалась, спрятавшись в поисках утешения у него на груди.

- Пойдем, - Сергей мягко отстранился, приподнял лицо девушки за подбородок и посмотрел ей прямо в глаза. - Они давно умерли. Не нужно бояться - мертвые еще никому не причиняли вреда. Пойдем - и смотри аккуратнее под ноги. И, пожалуйста - не убегай вперед.

Пропустив Ваню во главу колонны, ребята с тяжестью в сердце двинулись дальше, оставив следы разыгравшейся десятилетия назад трагедии позади. От облегчения, воцарившегося в их головах после спуска из щели, не осталось и следа.

Полчаса спустя фонарь шагавшего впереди проводника выхватил из темноты очередную застывшую посреди вечных льдов картину - у стены в самых разнообразных позах замерло не меньше полудюжины трупов - кажется, когда-то давно здесь разыгралась самая настоящая бойня.

- Твою-то мать, - ошарашенно прошептал Марк, уставившись на груду запорошенных снегом тел.

Трое солдат лежали вповалку друг на друге немного в сторонке - у одного из них дыра от смертельной раны зияла прямо во лбу; еще у двоих, по-видимому, одной длинной очередью была разворочена грудь. У всех троих из-под тел торчали дула каких-то старых винтовок с деревянными ложами; неподалёку бесформенной грудой серели вещмешки; один из солдат держал руку у расстегнутой кобуры - кажется, никто из них не успел даже вынуть оружие. Еще один, скрючившись, валялся неподалеку, зашедшись в немом крике и зажимая высохшими руками живот; двое последних встретили смерть у самой стены - видимо, они сошлись в рукопашной: у одного, высокого и худого, с копной покрытых кровавой коркой копной белоснежных волос был проломлен череп; последний, в надвинутой на лоб офицерской фуражке - видимо, главный - сидел, привалившись к стене; в полуметре от него валялся знакомый всем по военным фильмам и играм немецкий автомат.

- Что тут вообще произошло? - тяжело сглотнув, осипшим голосом прохрипел Сергей.

- Не знаю, - Ваня, аккуратно переступив через разбросанные по поляне тела, приблизился к офицеру - в одной его руке было зажато что-то, похожее на карандаш. Под ногами негромко заскрежетало - нагнувшись и пошерудив в снегу, он извлек на свет тускло блестящую латунную гильзу - кажется, ими была усыпана вся земля у ног мертвеца. Присмотревшись, Ваня нагнулся к сидящему трупу и, замерев на секунду, аккуратно притронулся к его руке.

- Ты чего делаешь? Брось, ну его нахрен, пойдем отсюда! Оставь ты его! - Катя рванулась вперед и тут же остановилась, случайно взглянув в лицо мертвецу с размозжённой головой. - Фу, Господи, - тут же отвернувшись, она обеими руками зажала рот в попытке удержать подступивший к горлу рвотный позыв.

Отмахнувшись, Ваня продолжил копошиться у тела, и через несколько секунд, поднявшись на ноги, показал ребятам зажатый в кулаке скомканный листок.

- Вот! Он держал это в руке.

Подойдя к остальным, он скинул с плеч рюкзак, уселся на него сверху и бережно разгладил на колене покрытую крупными неровными буквами бумажку.

- Кажется, тут на немецком, - пробормотал склонившийся над товарищем Сергей.

- Да ты гений, - саркастично бросил застывший немного в стороне Марк. - Ну что, кто-нибудь знает немецкий?

- Я знаю, - как будто бы удивленно проговорил Ваня. - Серег, посвети, - он отложил в сторону собственный фонарик и, прищурясь, принялся медленно и неуверенно читать.

Йохан крикнул. Выпал из щели, не удержался - идиот, твою мать. Мы все понимали, что это значит - вместилище тут же потускнело, а этот сукин сын пырнул в живот Ганса и принялся убегать. Пришлось застрелить его - в спину, как животное; жаль, хороший был солдат. Полчаса спустя остальные остановились - стали требовать у меня артефакт. Дурацкие россказни про его великую силу затмили им разум - думали, он сможет показать нам выход. Троих уложил сразу - не успели даже дернуться, а Петер - ловкий сукин сын - сумел-таки всадить мне две пули в грудь. Последний - так и не запомнил, как его звали, кинулся в драку; патроны закончились - пришлось засадить ему по голове. Крепкий оказался - приложил еще пару раз, прежде чем он подох. Кажется, моя песенка спета - кровь остановить нечем, ноги почти отнялись. Странно - мне совсем не больно; холодно только, и очень хочется спать. Фрида, любовь моя, подруга жизни, моя жена - скажи маленькому Хельмуту, чтобы приглядывал за сестрой. Одни вы остались. Поцелуй от меня Хельгу, скажи, что папа ее очень любит. Уверен, она вырастет настоящей красавицей. Жаль, что увидеть ее мне не сужде..

Текст прерывался на полуслове. С трудом оторвав взгляд от листка с последними словами погибшего офицера, Ваня уставился на замерших в паре шагов от него ребят. Затем, словно осознав что-то, он схватил фонарик, вскочил с места и в несколько шагов подскочил обратно к трупу; зашарил в снегу рядом с телом, нащупал что-то и поднял с земли. Раскрытая примерно посередине, заляпанная чем-то бурым тетрадь - видимо, из нее и был вырван листок. Отбросив ее в сторону, Ваня продолжил поиски и, наконец, достал из сугроба какой-то темный прямоугольный предмет.

Офицерский планшет.

Отряхнув его от снега, Ваня с трудом отстегнул проржавевшую застежку, запустил руку внутрь - и через секунду вынул наружу темное каменное кольцо. Такое же, как те, что лежали в хранилище на вершине алтаря. Кольцо, как и шесть из тех, что они видели, было абсолютно темным; внимательно рассмотрев его в свете фонаря, Ваня, на секунду засомневавшись, глубоко вздохнул и сунул артефакт в карман.

Часть 1
Часть 2

С усилием стряхнув сковавшее его тело оцепенение, Марк быстро оглянулся, схватил упавший в пылу перебранки на землю фонарик, снова вперился взглядом в густую тьму открывшегося провала и навострил слух.

Из погруженного в кромешный мрак прохода не доносилось ни звука.

Медленно и нерешительно он направил луч света в чернеющую перед ним темноту, словно опасаясь, что отъехавшая в сторону стена не более чем галлюцинация - мираж, который развеется, стоит только отвести взгляд. Проход никуда не делся. После секундного колебания Марк наощупь нашарил валявшийся почти под ногами рюкзак, глубоко вздохнул и сделал первый шаг в неизвестность.

Сергей, только сейчас осознавший, что все эти несколько долгих мгновений он крепко прижимал к себе тяжело дышавшую и раскрасневшуюся в ходе ссоры Катю, смущенно отпрянул, едва не наступив на сидящего у него за спиной Ваню, оперся рукой на стену ущелья и медленно сполз на землю рядом с другом.

- Это правда, - потрясенно прошептала девушка, и налетевший откуда-то сзади порыв ветра растрепал ее огненно-рыжие волосы, на секунду закрыв от ее взгляда видневшееся в свете фонарика нутро прямоугольной пещеры. - Неужели все это правда?

- Я говорил, - Ваня тяжело сглотнул, оперся на землю кулаками и с трудом поднялся на ноги. - Прадед не врал. Они и в самом деле тут были, это факт. Надеюсь, что и в гипотезах я не ошибся.

Он поправил наползающую на глаза шапку и подал руку Сергею, ошарашенно глядевшему в спину постепенно удалявшегося от них Марка.

- Пойдем, - Ваня помог товарищу встать, подошел к своему рюкзаку и, крякнув, взвалил его на спину. - Не хочу, чтобы мажорчик первым увидел все тайны. Это мое открытие, не его.

Он достал из кармана парки собственный фонарик, включил его, приглашающе кивнул ребятам, несмело улыбнулся - впервые с того момента, как они нашли в глухой скале кодовый замок - и шагнул в темноту.

Сергей встряхнул головой - он все еще не пришел в себя после недавней перебранки и не успевал переваривать события, которые лились на него водопадом последние пару - всего пару! - минут. Он помог Кате взгромоздить на спину тяжелую поклажу, поднял свою собственную ношу и протянул руку в сторону пещеры:

- Дамы вперед. Я последним пойду, на всякий случай.

В оглушающей тишине, прерываемой только едва слышными звуками шагов, они аккуратно продвигались вглубь неизведанного прохода. Немного поодаль резкими мазками мелькал из стороны в сторону фонарик Марка - он не стал дожидаться ребят и шагал в гордом одиночестве впереди.

- Обалдеть, - тихонько прошептала Катя, проведя кончиками пальцев по слегка шероховатой поверхности стены. - Откуда у древних славян были такие инструменты? Как они смогли прорубить в скале такой ровный проход?

- Не думаю, что это сделали они, - вполоборота, также шепотом, откликнулся Ваня. - Согласно легендам, Алатырь возник еще в дни сотворения мира - можно сказать, что он был всегда - столько, сколько существует сама планета, миллионы и миллионы лет. Это сомнительно, но - замок, который мы видели на входе, явно дело рук тех же людей - если вообще людей - которые проложили путь к алтарю. Раз буквы на замке латинские, то и замок, а значит, и проход - дело рук не наших предков, а кого-то еще.

Все так же осторожно шагая, ребята двинулись дальше по коридору, и несколько минут спустя гурьбой вывалились из темного прямоугольного прохода в обширную, переметенную снегом пещеру, посреди которой словно висел в воздухе описанный в дневнике и увиденный ими в распечатке огромный мегалит.

В паре метров от них Марк, судорожно осматриваясь, водил лучом фонарика по стенам пещеры в поиске следующего камня, заслоняющего второй кодовый замок.

- Смотрите, - Катя направила собственный фонарик куда-то в сторону, осветив темнеющую вдалеке прямоугольную дыру. - Проход! Наверное, это путь к шахте, которую мы видели по пути сюда.

Не обратив никакого внимания на ее слова, Марк резко метнулся вперед и, натужно зарычав, отвалил в сторону плоский кусок скалы, явив взору точно такой же испещренный латинским алфавитом квадрат.

- Открывай! - заорал он Ивану, замершему у самого входа в пещеру позади.

Нерешительно переглянувшись с друзьями, Ваня передернул плечами, подошел к кодовому замку и по буквам ввел непонятное латинское слово - то самое, которое он нащупал в пылу перебранки в тупике найденного ими узкого ущелья.

В ту же секунду в полуметре от него кусок скалы - в этот раз с оглушительно резким скребущим звуком - отъехал в сторону, отворяя еще один прямоугольный провал.

Оттолкнув проводника в сторону, Марк, теперь уже не задумываясь, ринулся дальше, посвечивая фонариком себе под ноги.

Ребята двинулись следом в том же порядке, не решаясь ни звуком нарушить царящую вокруг тишину. Через несколько минут стены в лучах фонарей словно взорвались искрами - по-видимому, они оказались внутри ледника - тоннель был вырублен прямо посреди толстой глыбы льда. Зачарованные, они глазели по сторонам, пока с десяток минут спустя ледяные стены не закончились, снова сменившись темной и однородной скальной породой.

Проход был абсолютно пуст - ни на полу, ни на потолке, ни даже на стенах не было ни единого знака - ни рунических символов, ни каких-либо украшений, которые привыкший к фильмам про поиски сокровищ мозг подсознательно ожидал увидеть в подобном месте; тоннель испещряли только следы какого-то инструмента, которым он был проложен в незапямятные времена.

- Интересно, - Иван на мгновение замер, направив луч фонаря себе под ноги, и громким шепотом привлек внимание друзей к чему-то внизу. - Стены шершавые, а пол очень гладкий - как будто миллионы паломников выровняли его своими ногами. Кажется, мы далеко не первые проходим этот путь. Странно. Если здесь и правда побывало так много людей - почему нигде - даже в слухах или легендах - об этом месте нет ни единого слова?

Ответом ему было молчание.

Прошагав еще около километра, друзья, наконец, нагнали убежавшего вперед Марка - он застыл на месте, освещая вход в большую прямоугольную пещеру, которую что-то неярко освещало изнутри.

- Нашли, - едва слышно выдохнула Катя, во все глаза уставившись в недра таинственного хранилища, в котором, по-видимому, находилась цель их долгого и непростого пути.

Побросав рюкзаки на землю рядом с поклажей Марка, ребята нерешительно замерли у входа, переминаясь с ноги на ногу.

Шагавший последним Сергей, выглянув из-за спин друзей, бессознательно отпрянул, чувствуя, как его начинает бить крупная, словно бы из-за холода, дрожь. Он до самой последней секунды не верил, что все эти бредовые теории будут иметь хотя бы что-нибудь общее с жизнью. Да, они нашли скрытое от посторонних глаз ущелье, обнаружили выбитый на скале древнеславянский знак, попали внутрь тайной пещеры - буквально на каждом шагу рассказанная в тысяче километров отсюда - и как будто бы тысячу лет назад - история находила подтверждения, но - Исполнитель Желаний? Таинственный артефакт, который во время войны искали нацисты - может быть, более могущественный, чем само Копье Судьбы? Священный Грааль, о котором слагали легенды, так много писали в самых разных книгах, снимали дорогие и масштабные фильмы? Сейчас, стоя на пороге величайшего в своей жизни открытия, он не мог честно ответить самому себе - хотел бы он, чтобы все это оказалось правдой? Или предпочел бы, чтобы Исполнитель был просто фикцией - каким-нибудь сложным и трудозатратным розыгрышем, аттракционом для туристов - очередной красивой легендой, коих так много можно услышать в горах, воплощенной в жизнь руками какого-нибудь предприимчивого дельца? Одно дело - про исторические события читать. И совсем другое - в них жить.

- Ты первый, - Марк, часто и лихорадочно дыша, кивнул фонариком в сторону Ивана.

Ваня, послушно сделавший шаг в сторону хранилища, неожиданно замер и с подозрением уставился в лицо своему не слишком вежливому спутнику.

- А ты чего это вдруг такой добренький? Чуть ли не бежал впереди всех, а теперь - осталось только протянуть руку - пропускаешь меня перед собой?

Марк пренебрежительно хмыкнул.

- Ты что, кино никогда не смотрел? В таких местах должны быть - просто обязаны - какие-нибудь хитрые ловушки. Пойдем по очереди, строго по одному. Теперь, когда мы у цели, я смогу пару минут потерпеть. Все лучше, чем провалиться куда-нибудь в пропасть или быть пронзенным отравленными шипами. Нет уж, я намерен уйти отсюда живым и на собственных ногах. Так что - шагай! - он грубо схватил Ивана за плечо и толкнул его в сторону комнаты.

- Эй! - Сергей, нахмурясь и сжав кулаки, шагнул вперед и открыл было рот, чтобы продолжить начатый с грубияном в ущелье разговор, но осекся, увидев подтянутую в останавливающем жесте руку друга.

- Без проблем, - Ваня натянул на лицо нарочито беззаботное выражение и пожал плечами. - Это справедливо. Я вас сюда привел, мне и принимать риски. Отойдите на всякий случай подальше. Командир альпинистов зашел и вышел без проблем, но - возможно, он знал что-то, чего не знаем мы.

Встав у прохода, парень глубоко вдохнул, медленно и протяжно выдохнул, прикрыл глаза и, сбивчато шепча про себя какую-то молитву, шагнул внутрь.

Ребята сделали пару шагов назад и затаили дыхание.

Спустя растянувшееся на часы мгновение пионер повернулся к остальным, направил снизу себе на лицо фонарик и состроил жуткую гримасу.

Ничего не произошло.

Деланно рассмеявшись, Марк украдкой утер со лба пот.

- Давай, двигай, - лениво растягивая слова, пробурчал он. - Расслабишь булки, когда обратно выйдем. Пока лучше быть настороже.

Ваня кивнул, убрал фонарик и отвернулся.

Он медленно подошел к стоящему посреди комнаты цилиндрическому постаменту примерно по грудь высотой. Кроме алтаря, в комнате не было вообще ничего - она была так же уныла и пуста, как и коридор, который привёл их сюда.

Чувствуя, как гулко бухает сердце где-то у него внутри - кажется, на уровне живота, он увидел на плоской вершине алтарного камня выбитый ровный круг, по периметру которого были расположены девять одинаковых цилиндрических углублений, каждое - размером чуть меньше человеческой ладони. В приглушенном свете фонаря он разглядел, что в семи из них лежат одинаковые толстые кольца, судя по всему, сделанные из камня. Еще две выемки были пусты. Одно из колец светилось неярким голубым цветом - видимо, именно оно давало видимые снаружи хранилища отблески на стенах.

- Девять, - едва слышно прошептал про себя парень, долго и предметно изучавший славянскую мифологию в ходе своих изысканий. - Число смерти. Нехорошо.

Он тяжело выдохнул и вытер о штаны моментально вспотевшие ладони.

- С другой стороны, - продолжил он диалог с самим собой, снова оглядев алтарный камень. - Семь - число жизни. Что это вообще за штуки? Господи, о какой херне я вообще думаю?

Вздохнув, он снова закрыл глаза и попытался собраться с мыслями.

Он дошел. Добрался. Он не просто ботаник, зацикленный на своих нереальных фантазиях - не гик, который сам себе придумал великую тайну и собственную "избранность", как ему казалось не раз и не два в эти долгие годы поисков. Он был прав. Плевать, что будет дальше - сейчас, в эту самую минуту, он просто радовался тому, что с самого начала был прав.

Ваня едва заметно улыбнулся этой мысли и снова задумался.

Что загадать? Он понял, что так и не успел осознать свое сокровенное желание. Не значит ли это, что ему на самом деле ничего и не нужно? Наверное, люди, которые хотят чего-то - хотят по-настоящему, всем сердцем - живут со своим желанием, или, если хотите, мечтой, не расставаясь с ним ни на секунду, как он не расставался когда-то с навязчивой мыслью об Исполнителе. Нда. Если подумать, теперь даже немного жаль, что он наконец нашёл его - чем он будет заниматься долгими зимними вечерами, если раньше он раз за разом перечитывал прадедов дневник? Так, стоп, все эти мысли можно подумать потом.

Желание.

Что загадать? Деньги? Слава? Женщины? Мир всему миру? Коммунизм?

Он нахмурился, пытаясь вычленить из потока мыслей какую-нибудь дельную - что-то, что могло бы подсказать ему, чего же он жаждет на самом деле - чувствуя себя при этом последним дураком. Идиотом. Как будто он всю жизнь искал какого-то всезнающего мудреца - добирался к нему сквозь холод и стужу куда-нибудь в дебри Тибетских гор, как когда-то нацисты; наконец, нашел - и понял, что забыл тот самый важный вопрос, который всегда хотел задать.

Глупо. Очень глупо.

Ваня мгновенно вспотел, понимая, что стоит у алтаря уже несколько минут, и так и не решается произнести ни слова.

Хотя...

Всезнающий?

Он неожиданно вспомнил, как судорожно пытался подобрать то самое ключевое слово, сидя в снегу и держась за голову возле первого кодового замка. Как раз за разом перебирал в уме свой скудный словарный запас по латыни, пытаясь понять, чего он еще не пробовал. Вспомнил жестокую фразу этого чертова мажора - "...нихера ты не знаешь, ботаник гребаный!" - как она обожгла его, словно огнем; ее резкость, и в первую очередь - справедливость. Беспомощность, которую он ощутил, осознав, что и правда не знает ответ.

Вспомнил, как проклинал - к своему стыду - прадеда, который написал в дневнике столь многое, и в то же время - не написал ничего. Не указал самого важного - где искать эту чертову пещеру, как найти этот дурацкий проход. Если бы не случайность - судьба, провидение, как ни назови - он и сейчас сидел бы где-нибудь в общежитии и бездумно пырился в испещренные рукописным текстом страницы. Вспомнил - и желание родилось само собой.

- Хочу знать все, - запинаясь, едва слышно прошептал он. Прочистив горло, он тут же продолжил: - Хочу, чтобы ни одна тайна в мире не была тайной для меня.

Единственное горящее кольцо на вершине алтарного камня слегка мигнуло, изменив цвет на белый.

***

Замерев у входа в пещеру, Катя едва сдерживалась, чтобы не ворваться внутрь следом за другом - посмотреть, что же там, что ждет их внутри? Услышать, что именно он загадает - и, может, найти в его словах отражение собственного желания. Говорят, что человека характеризуют дела, но - так ли это на самом деле? Не вернее ли будет сказать, что человек определяется тем, чего жаждет? Величественными и огромными, как сама Вселенная - или, напротив, низменными и потаенными желаниями, которые он не готов даже произнести вслух? Тем, с мыслями о чем он засыпает и просыпается; навязчивыми идеями, которые и движут на деле всем, что он делает и говорит?

Глубоко задумавшись, она вздрогнула от испуга, когда Ваня спустя несколько минут наконец вывалился из хранилища, задорно размахивая во все стороны фонарем.

- Ну что, - весело прокричал он, задыхаясь от почти осязаемого восторга. - Кто следующий?

***

Марк отрицательно покачал головой, все так же не двигаясь с места.

Девушка взглянула на Сергея - тот приглашающе кивнул в сторону входа в пещеру и в очередной раз пробормотал: - Дамы вперед.

Выдохнув, Катя направила фонарик внутрь хранилища, секунду помедлила - и вошла внутрь.

Подойдя, в свою очередь, к алтарю, она ощутила, как мысли вихрем несутся в ее голове.

Вечная юность? Нет, она не хотела бы жить вечно - кажется, это самое скучное желание, которое только можно придумать, хоть иногда ей и становилось грустно от одной только мысли, сколько всего она не увидит и не испытает просто потому, что жизнь ее однажды прервется - раз и навсегда. Но - видеть, как состарятся и умрут все, кого она когда-либо знала - ее дети, если они когда-нибудь родятся, внуки, правнуки - нет, это точно не ее мечта.

Красота? Тоже мимо - невозможно быть красивой сразу для всех.

Настоящая и чистая любовь? Она понятия не имеет, что это - хоть и говорят, что любить и быть любимой - то, о чем мечтает любая девушка и женщина от момента, как осознает саму себя. Что тогда?

В этот миг в ее голове яркой картинкой вспыхнуло сегодняшнее утро - как у нее захватило дух, когда она встала с постели и раздвинула шторы, увидев где-то вдалеке за окном величественную гордую гряду. Как она неотрывно следила всю дорогу до ущелья за плывущими за окном снежными вершинами - зачарованно, словно за настоящим чудом, которое было от нее буквально в одном шаге - кажется, только протяни руку, и сможешь ощутить его вечный холод у себя в кулаке. Как легко и свободно дышалось, несмотря на тяжелую ношу и огромные сугробы под ногами, пока они добирались от машины до окруженной скалами поляны - как солнечные лучи, отражаясь от пестрящего искрами чистого снега, заставляли ее щуриться и прикрывать глаза, а улыбка - несмотря на какие-то дрязги между ребятами, ни на секунду не сползала с ее лица. Кажется, у нее не осталось пути назад - в тесные переулки каменных джунглей, в которых она жила до этой минуты, считая себя свободной, но даже не осознавая - настоящую свободу познать ей пока не довелось. До этого самого дня.

Повинуясь мгновенному импульсу, она неожиданно для самой себя произнесла:

- Хочу, чтобы вокруг всегда были горы. Хочу каждый миг своей жизни наслаждаться их красотой.

Закончив фразу, она неожиданно ощутила, что это правильно. Она загадала именно то, чего по-настоящему хотела - пусть и поняла это сокровенное желание только сейчас. Ей, самой обычной деревенской девчонке, дочери самых обычных небогатых родителей - казалось настоящим чудом жить не там, где получается, а там, где на самом деле хочется жить. Роскошь, доступная одним только избранным.

Удовлетворенно кивнув самой себе, она повернулась и с легким радостным сердцем вышла обратно в тоннель.

- Давай, Серег, - первопроходец ободряюще хлопнул товарища по плечу и указал ему в сторону алтаря. - Бог знает, сбудется ли то, что ты пожелаешь, но одно я знаю совершенно точно - оказавшись внутри, ты намного лучше поймешь самого себя.

Сергей погасил фонарик, слегка улыбнулся и, ни на секунду не задержавшись у входа, подошел к алтарю. Оперевшись обеими руками на гладкий холодный камень, он пристально уставился на единственное светящееся во тьме кольцо.

- Так вот ты какой, Исполнитель. Кажется, ты и правда не плод больного ума, - задумчиво пробормотал он.

В нем боролись сразу несколько противоречивых желаний. Тварь ли он дрожащая, или имеет право - право в этот самый момент оказаться эгоистом и думать только о себе? Счастья для всех, и чтоб никто не ушел обиженным, или - счастья персонально для себя? Вправе ли он пожелать что-то, что повлияет на другого человека, или - как с джином у Алладина, принцип свободы воли сработает и здесь?

Встряхнув вихрастой головой, он отринул сомнения и шепотом - так, чтобы наверняка не услышал никто снаружи, произнес:

- Хочу, чтобы она меня любила. Ты знаешь, кто.

Еще несколько секунд постояв в молчании у алтаря, он просящим тоном добавил:

- Пожалуйста!

С видимым трудом оторвав руки от камня, он развернулся и зашагал обратно к друзьям.

Как только Сергей покинул хранилище, Марк, внимательно светя себе под ноги и пристально разглядывая пол - жалко, что в комнате нет снега, иначе можно было бы пройти по чужим следам - осторожно двинулся к алтарю.

Подойдя к цилиндрическому камню вплотную, он - единственный из всех, кто осознал свое желание сразу, как только услышал историю Ивана, отрывисто произнес:

- Власть. Абсолютная, неоспоримая власть. Хочу быть хозяином жизней - и своей, и чужих.

***

Троица друзей, столпившись у входа, украдкой переглядывались между собой. С лица Ивана не сходила дурацкая радостная улыбка - возможно, он все еще гордился тем, что смог наконец-то отыскать путь к Алатырю - путь, по которому вряд ли кто-то из живущих имел возможность пройти; а может - был счастлив осознанием того, как четко и емко загаданное желание отражало его суть. На лице девушки царило умиротворение - будто бы она все прожитые годы до этой самой минуты не понимала, к чему ей стремиться и куда идти, что вообще делать с собственной жизнью - и именно сейчас поняла. Сергей, задумавшись о пророческом смысле сказанных другом слов - он и вправду узнал что-то новое о себе - тщательно прятал от друзей глаза, будто бы стыдясь того, о чем после краткой - недостаточно краткой - борьбы с самим собой решил попросить.

Направив фонарик вглубь хранилища, Ваня, уже ни капли не стесняясь укрывавшей их махровым одеялом тишины, прокричал:

- Эй, мажорчик! Ты что там застрял? Непросто загадать что-нибудь тому, у кого и так все есть, а?

Минутой спустя Марк, поправляя на себе парку, шагнул из хранилища обратно в узкий коридор.

- Что бы ты понимал, ботаник несчастный, -  с легким оттенком грусти протянул он и осветил лучом фонаря своих спутников. - Ну что, какой план? На выход, или кто-то хочет попытаться еще?

Его прервал раздавшийся где-то вдалеке знакомый скребущий звук.

Переглянувшись, разом посерьезневшие ребята, не сговариваясь, рванули в сторону выхода.

Через десять долгих минут, добравшись, наконец, до двери в большую пещеру с висящим камнем, они, едва переводя дух, недоуменно уставились на перекрывшую проход сплошную гладкую стену.

Путь был закрыт.

***

Не веря своим глазам, Марк ринулся ощупывать стену в попытке найти место, где еще полчаса назад была дверь - стык, щель, хоть что-то, чтобы вставить вставить нож или ледоруб в попытке приложить силу и снова открыть проход.

- Твою мать! Твою мать! Где эта сраная дверь? Мы в ловушке! Я знал, что не может быть все так просто, я знал! - исступленно заорал Марк, в отчаянье замолотив ледорубом по скале.

За его спиной ребята обессиленно опустились на землю.

- Что будем делать? - тихо проговорила Катя, с надеждой уставившись на замершего неподалеку от нее проводника. - Хоть мне и не верится, что мы не можем выйти обратно - это было как будто бы...предсказуемо. Будто мы герои какого-то неудачного рассказа за авторством несчастного графомана, только начавшего творческий путь.

- Не знаю, в дневнике про это ничего не было, прадед с остальными свободно вышли наружу, - пробормотал Иван. - Хотя, - он склонил голову набок, как будто к чему-то прислушиваясь, и спустя несколько секунд его глаза воодушевленно загорелись. - Знаю! Идем обратно! Идем, - он схватил Марка, все так же колотившего стену, за плечо и развернул к себе, слегка отшатнувшись от его бешенного взгляда и занесенной для удара руки. - Идем, - медленно опустив вниз его руку, еще раз спокойно проговорил Ваня и первым двинулся обратно в сторону хранилища, подавая пример остальным.

Подгоняемые постепенно подступающей паникой, ребята добрались обратно ко входу в алтарную комнату и замерли снаружи в ожидании дальнейших указаний.

- Хватаем рюкзаки, они нам еще пригодятся, - Ваня кивнул на сваленную у стены поклажу, которые все они впопыхах оставили там же, где бросили, и вскинул на плечо собственный рюкзак.

Убедившись, что друзья последовали его примеру, он зашагал обратно в сторону выхода.

Бессознательно обернувшись, Сергей, неотступно следовавший за ребятами, увидел мажорчика, нерешительно замершего у ведущего к алтарю проема.

- Эй, - окликнул он оставшегося позади спутника. - Идем, не отставай.

Марк еще несколько секунд недвижимо стоял возле прямоугольной пещеры, будто бы сомневаясь; затем, что-то решив, тряхнул головой и торопливо побежал вслед за остальными.

Посреди ледника, сквозь который был проложен проход, Иван, все так же прислушиваясь к чему-то, резко остановился, взглянул наверх и торжествующе протянул руку в направлении взгляда.

- Вот! Смотрите!

Задрав головы к потолку и посветив вверх фонарями, ребята увидели в сплошной ледяной стене узкую щель практически у самого потолка.

- Лезем! Здесь мы сможем выбраться! - Ваня скинул со спины рюкзак и кивнул Сергею: - Подсади!

- Стоп-стоп, - Сергей оторопело вгляделся в предполагаемый выход и с усилием сглотнул. - С чего ты взял, что там вообще что-то есть? Что, если мы застрянем внутри? Я вообще не уверен, что смогу туда протиснуться, но даже если пролезу - что дальше?

- Поверь на слово, - Ваня заткнул фонарик за пояс, решительно плюнул на руки и потер ладони. - Мы не первые, кто пойдет этим путем. Не спрашивай, откуда - я просто знаю. Там есть выход. К тому же - смотри! - снова вынув фонарик, он осветил на стене несколько выщербленных выемок - словно кто-то давным-давно прорубал себе упоры для ног, забираясь наверх.

Оценивающе посмотрев на расщелину, Ваня принялся расстегивать парку у себя на груди.

- Куртки долой! Придется ползти, рюкзаки и одежду толкаем перед собой.

Скинув верхнюю одежду, он подошел к стене и выжидающе посмотрел на друга:

- Подсади, говорю!

Сергей, чьи сомнения уверенному виду и тону товарища развеять ни капли не удалось, подошел к стене и уперся в нее спиной, сцепив руки в замок.

Оперевшись ему на плечи, Ваня, на долю которого снова выпала судьба первопроходца, поставил ногу на импровизированную ступеньку и скомандовал:

- Раз! Два! Давай!

С последним словом Сергей выпрямился, по инерции подкинув к потолку маленького и хлипкого друга - тот, оттолкнувшись, смог уцепиться за край расщелины и, кряхтя, принялся подтягиваться, протискивая свое тело в узкую щель, пока, наконец, полностью не скрылся из виду.

- Ну что там? - нетерпеливо крикнула Катя ему вслед.

- Нормально, вижу проход! - донесся до ребят слегка приглушенный голос. - Дальше узко, а тут можно даже развернуться! - проорал Ваня, высунув в подтверждение голову из щели. - Серег, подкинь вещи!

Сергей поднял с земли рюкзак и с натугой подбросил его вверх, тут же получив свалившейся обратно тяжелой поклажей по лицу.

- Ну ты лови там, твою-то мать! - парень, слегка оглушенный, встряхнул головой, едва удержав упавшее на язык бранное слово.

- Давай еще раз! - свесившись наружу, Ваня вытянул вниз руку и со второй попытки поймал сначала рюкзак, а затем и брошенную ему куртку.

- Я следующий! - Марк, взвизгнув, мгновенно скинул на землю собственный рюкзак и парку. - Давай, вставай! - он повелительно кивнул Сергею, который нехотя подчинился и прислонился обратно к стене, ощущая проникающий даже сквозь куртку холод.

- Погодите, а как Сережа поднимется? - Катя схватила торопящегося покинуть тоннель Марка за плечо.

- В рюкзаке есть веревка, сбросишь ему сверху, - резко скинув ее руку, бросил парень и поставил ногу на руки готового подсадить его Сергея.

- Готов? Давай! - крикнул Марк и, подкинутый мощным броском, устремился к спасительной щели. - Твою мать! - промахнувшись мимо руки торчавшего изо льда Вани, он рухнул вниз и тут же вскочил, озлобленно матерясь. - Еще раз! Помогай давай, додик, хрена ты зеваешь? - заорал он вверх.

Со второй попытки ему удалось зацепиться за щель и протянутую руку помощи; поболтавшись пару мгновений червяком, он нащупал ботинком щербинку в стене и, обретя опору, пролез вслед за скрывшимся из виду Ваней в ведущем в неизвестность проходе. Вслед ему полетел еще один рюкзак и его собственная парка.

- Готова? - Сергей ободряюще кивнул Кате и попытался улыбнуться.

- Погоди, - девушка открыла рюкзак и, несколько секунд в нем порывшись, накинула на плечо моток крепкой альпинистской веревки. - Готова! Вот урод! - не сдержавшись, бросила она, увидев, что Марк и не думает ловить ее наверху - по-видимому, места для двоих не хватало, и Ваня уже двинулся дальше по расщелине, а следом за ним уполз и озабоченный только собственный шкурой мажор.

- Ничего, - Сергей, оторвавшись на мгновение от стены, сделал несколько махов руками, разминая плечи, и вернулся на исходную. - Если даже Ваня забрался сам, ты и подавно сможешь. Я постараюсь подкинуть повыше. Давай!

На счет три девушка взлетела вверх, с первого раза уцепившись за край расщелины. Уперевшись руками в подошвы ее ботинок, оставшийся в проходе в одиночестве парень помог ей подтянуться и удовлетворенно увидел, как и она скрылась из виду.

Поймав кое-как сначала свою ношу - едва не выпав при этом наружу, затем затянув наверх куртку и рюкзак Сергея, Катя размотала запасенную веревку и скинула один конец вниз.

- Упрись посильнее ногами! - прокричал ей парень и, услышав утвердительный возглас, стал аккуратно подтягиваться, стараясь нащупывать выемки мысками ботинок. Спустя несколько долгих секунд он, наконец, оказался наверху - практически в обнимку с затащившей его наверх девушкой.

Продолжение следует.

Часть 1

Катя поудобнее откинулась в кресле, вставила наушники в уши и прикрыла глаза. Мерный гул двигателей заполнял окружающее пространство - казалось, будто что-то гудит прямо у нее внутри, что она растворяется в этом монотонном звуке, становится его частью, расплывается в воздухе и затем сливается с нотами негромкой, ласкающей ее уши музыки. Она повернулась к окну и открыла шторку иллюминатора - где-то далеко внизу желтоватыми линиями кровеносной системы, по которой сплошным потоком струились бесконечные автомобили, разлились ночные огни огромного города - как будто исполинский папа наряжал новогоднюю елку вместе со своими исполинскими детьми и уронил на пол гигантскую спутанную гирлянду, которая так и осталась гореть, затмевая сверкающие на небе звезды.

Москва. Катя и подумать не могла, что будет жить в этом городе - в далеком детстве, когда она видела по телевизору горящие на кремлевских башнях звезды, во все глаза рассматривала тонкий и стройный шпиль Останкинской башни, пыталась запечатлеть в памяти каждый уступ какой-нибудь сталинской высотки - ей казалось, что ничего этого на самом деле нет, что это просто чья-то красивая выдумка, сказка - как история про Изумрудный город, которую они с папой перечитывали чуть ли не каждый месяц перед сном. И вот она здесь, и Москва - все такая же сказочно прекрасная, с годами ни капли не утратившая очарования, лежала прямо у ее ног.

Катя с трудом отвела взгляд от иллюминатора и наткнулась глазами на вихры нетерпеливо ерзавшего на сиденье через проход Вани - он непрестанно перебирал кучу фотографий и заметок и время от времени торопливо писал что-то в лежащую на коленях тетрадь. Ее мысли тут же перескочили к той странной истории, которую она буквально пару дней назад услышала от него. Верила ли она тому, что он рассказал? Сейчас, когда первые эмоции немного улеглись, она честно могла признаться себе самой - да ни капли. Был в ее жизни период, когда она периодически почитывала какой-нибудь самиздат - больше всего ей нравились книги про пост-апокалипсис - и, кажется, только ленивый из числа начинающих авторов не имел в своей библиографии какую-нибудь такую историю - про попаданцев во времена Великой Отечественной, сокровища Третьего Рейха, таинственные находки черных копателей и иже им. Ваня не создавал впечатление фантазера, но - он был натурой увлекающейся, и, кажется, в данном случае просто нашел не самый обычный способ выплеснуть энергию. Другие студенты бухали, впервые в жизни пробовали наркоту, практиковали беспорядочный секс - ну, те из них, кому хоть что-то из перечисленного было доступно, а Ваня - Ваня выдумывал истории про фашистов и магические камни. Пусть так - она пожала плечами и усмехнулась. Как бы то ни было, каждый получит от поездки что-то свое - девушка мечтательно улыбнулась и вызвала в памяти картинку, которую буквально недавно увидела в сети. Яркое солнце, сверкающее на ослепительном, белоснежно чистом снегу, которым, словно пушистым покрывалом, укрыта вершина величественной горы, и небольшое полупрозрачное облачко, зацепившееся краешком за какой-то скальный уступ. Красавец Эльбрус - кажется, она влюбилась в него с первого взгляда, с первой увиденной фотографии, с первого видео - с тех пор она посмотрела таких не один десяток, и на каждом из них были горы. Деревенская девчонка из-под Орла, она ни разу в жизни не видела ни моря, ни горных вершин; в голове сама собой всплыла строчка из песни Владимира Семеновича - "Лучше гор могут быть только горы, на которых еще не бывал". Если так - а Высоцкому она верила, как никому другому - абсолютно все горы мира будут для нее прекрасны, ибо пока она не видела ни одной.

Сергей украдкой уставился на сидевшую через кресло от него Катю и задержал взгляд на рассыпанных по ее лицу веснушках - они будто бы светились в полумраке, в который на время взлета оказался погружен самолет. Девушка смотрела в иллюминатор и улыбалась, слегка покачивая головой в такт игравшей в наушниках музыке; он поймал себя на мысли, что уже в который раз любуется ее улыбкой и небольшими ямочками на щеках. Зеленоглазая, рыжеволосая, красивая - кажется, именно такими крестьяне представляли себе ведьм в Средние века. Вряд ли Катя умела варить зелья из маленьких мальчиков и лягушек, да и кровь девственниц у них в общаге не найти днем с огнем, но - кажется, с каждым днем она все сильнее околдовывала, все крепче привязывала к себе. При каждом прикосновении к ней, даже случайном, по его телу будто пробегал электрический разряд - сердце изо всех сил колотилось в груди, кровь приливала к лицу, ему хотелось вдохнуть воздух полной грудью, чтобы почувствовать запах ее волос - и утонуть, раствориться в нем без остатка..

Странное чувство. Наверное, что-то такое ощущает преступник, которого взяли с поличным - с какого-то момента он старался прикасаться к ней как можно чаще, хоть и боялся, что может перейти черту и попросту ее оттолкнуть. А Катя - а что Катя? Она прыгала ему на шею после долгой разлуки, заставляя думать, что однажды в такую секунду он обязательно словит инфаркт; целовала в щеку на прощание, после чего он еще долго ощущал на своей коже тепло ее губ и улыбался, как полный, законченный идиот, и при этом - кажется, вообще не догадывалась, что для него эти объятия и поцелуи значат куда больше, чем проявления дружеских чувств.

Кажется, она и правда не понимала, что он ее любит.

Сергей украдкой вздохнул и усилием воли заставил себя отвести взгляд. На самом деле - в гробу он видал этот несчастный Эльбрус. Да, друзей надо поддерживать, но - кажется, он в этом плане не самый хороший друг: если бы Катя не согласилась, он бы тоже наверняка не поехал. Лучше покупать лотерейные билеты на всю стипендию и потом побираться на еду, чем надеяться, что в Ваниных словах была хотя бы капля истины - он ведь явно смешал в нестерпимо воняющую кучу выдержки с википедии, выдумки интернетных писак и Бог знает о чем говорящий кусок дневника - и теперь будет тянуть их всех за собой, до конца отказываясь верить, что все его умозаключения - полная херня. Хорошо, что они хотя бы летят на халяву - он покосился на сидящего в кресле между ним и Катей Марка, который, откинув назад голову и смешно раскрыв рот, слегка похрапывал - может, в оставшееся от поисков время ему удастся хоть пару раз встать на доску? Хотя, даже если и нет - он снова перевел взгляд на Катю - рядом с ней и поиски мифического камня окажутся сами по себе прекрасны.

Марк резко всхрапнул и неожиданно для самого себя проснулся. Покрутив головой, он обнаружил, что все его спутники, по-видимому, крепко спят - рейс они выбрали ночной, и за приоткрытой шторкой иллюминатора не было видно ни зги. Марк покатал язык в пересохшем после сна рту, достал из кармашка стоящего впереди сиденья початую бутылку "Evian" и сделал несколько больших глотков.

Счастливые сукины дети - он с неприязнью покосился на развалившегося в кресле Сергея. Откуда им вообще знать, как это - быть наследником многомиллиардной империи, которому только для вида дают принимать собственные решения, не влияющие по сути ни на что - как, например, решение поступить в этот дурацкий универ, который ему с самого начала было не под силу закончить. В те дни, когда многие из его сверстников, живущих самой обычной - не богатой - жизнью, мечтали о том, чтобы стать космонавтами, учителями, пожарными, да хоть таксистами - он уже очень четко понимал, кем ему суждено быть. Его место в папином бизнесе было определено чуть ли не при рождении, и с этой минуты абсолютно все, что он делал, только приближало его к тому, чтобы это место занять. С самого детства у него было абсолютно все, чего только мог пожелать мальчишка - любые игрушки, огромная игровая комната, самый современный компьютер, поездки за границу по десятку раз в год, но - он черной завистью завидовал парнишке, которого случайно увидел на улице, и у которого был самый настоящий "напальчник" - палец от резиновой перчатки, примотанный изолентой к отрезанному горлышку бутылки. Мальчишка пулял ягодами рябины по гуляющим посреди какой-то московской площади голубям - и Марк готов был променять все свои опостылевшие игрушки, все поездки на Мальдивы, которые достали его еще лет в 5 отроду, на то, чтобы хотя бы на пару минут стать этим - самым обычным - пацаном. Кто бы знал, как ему отозвался "Принц и нищий" Твена - он начал читать эту книгу еще в детстве, но забросил, как только впервые ощутил, что вот этот вот книжный принц - это и есть он сам. Нет, в богатстве были свои плюсы - много плюсов, миллионы и даже миллиарды бумажных плюсов с лицами давно умерших президентов, так что он ни капли не хотел становиться бедным, как упомянутый выдуманный герой. Просто - как говорил один рано полысевший телохранитель его отца: "Если бы у меня были волосы, я бы все равно стригся налысо, но тогда у меня был бы выбор" - Марк почти никогда не имел возможности выбирать самостоятельно, и это бесило его больше всего на свете. Как тогда, в детстве, сейчас он завидовал свободе этих сидящих в соседних креслах нищебродов. Как дорого он дал бы за возможность просто пожить в общаге жизнью самого обычного пацана, которому нужно приложить массу усилий, чтобы заработать денег или затащить в кровать симпатичную девчонку - его же карман всю жизнь был полон, а его постель в их огромном загородном доме никогда не бывала пуста. Даже сейчас - затраты на всю поездку на всех четверых были меньше его обычных дневных расходов, но от двух телохранителей, которых пытался навязать отец, отбиваться пришлось чуть ли не двое суток. Ему очень нужно право решать все и про все самому. Самому быть боссом - а не его транжирой-отпрыском, не одной лишь жалкой, отбрасываемой властным исполином, тенью.

Дамы и господа, просьба занять свои места и пристегнуть ремни. Мы приступаем к снижению и через 25 минут совершим посадку в аэропорту Минеральных Вод. Погода в аэропорту прибытия минус 7 градусов.

Услышав голос из громкоговорителя, Ваня встрепенулся и чуть было не вскочил с места - он готов был в ту же секунду схватить с багажной полки свой небогатый скарб и кинуться к выходу, чтобы быстрее очутиться снаружи и приступить к поискам. Ему едва удавалось усидеть на месте в течение растянувшегося в вечность полета - теперь, когда он, наконец, начал движение к своей цели, каждая секунда вынужденной задержки отзывалась ломотой во всем теле, становясь для него мучительной пыткой. С усилием усадив себя обратно в кресло, он дрожащими руками застегнул ремень и несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул - терпение, только терпение, совсем скоро он пройдет по стопам прадеда, только, в отличие от него, не останется наблюдателем - он войдет в комнату с алтарем и первым произнесёт свое желание вслух.

Интересно, можно ли загадывать несколько раз? Не так это просто - отличить сокровенное от всякой сиюминутной шелухи; если вдруг у него будет всего один шанс - загадать нужно что-то такое, что раз и навсегда перевернет его жизнь.

Деньги? Он покосился на Марка - да, было бы неплохо приехать в универ на таком же "Ягуаре" - он так ярко представил себе завистливые взгляды одногруппников, как будто уже сейчас сидел за рулем баснословно дорогой и стильной машины. Нет, к черту "Ягуар", у него будет "Порше" - он все детство мечтал о спортивном 911-м, и в каждой компьютерной игре про гонки старался ездить именно на таком. С другой стороны - сделает ли его это по-настоящему счастливым? Бывают ли вообще богатые хоть капельку счастливы? Кажется, во всех историях про случайно разбогатевших, которые он слышал, ничем хорошим для них это не кончалось.

Что тогда - может быть, слава? Он представил себя знаменитым актером, выходящим из бесконечно длинного сверкающего лимузина прямо на красную ковровую дорожку: за ограждениями беснуется толпа, скандируя ЕГО имя, вспышки фотокамер поздним вечером заставляют его щуриться и прикрывать рукой глаза, как будто в самый жаркий солнечный день - он улыбается белоснежной голливудской улыбкой и слегка поправляет безупречно сидящий, сшитый персонально для него костюм. Да - это и правда звучит, как самая настоящая мечта, но...если вспомнить, как обсасывают таблоиды буквально каждую неудачную фотографию этих самых звезд, как бесконечные толпы папарацци охотятся за ними на прогулке, в ресторанах, при выходе из дома, в любую секунду их существования - наверное, можно понять, что широкие улыбки на их лицах - не более чем красивая маска, часть актерской игры, которую они вынуждены вести всю жизнь, даже вне съемочных площадок. Нет, такая судьба точно не для него.

Он зацепился взглядом за Катю, сонно потягивающуюся в кресле через проход.

Хм, может быть, женщины? Может, он должен стать самым настоящим мачо - покорителем сердец, меняющим девушек как перчатки - тем самым, для кого не существует отказов, одним из тех, кого завистливо провожают взглядом другие мужчины, пока он идет, небрежно поглядывая по сторонам, рядом с ослепительной длинноногой красоткой - какой-нибудь из тех, что рекламируют эротическое белье? Ваня тяжело вздохнул. Нда. Он и с обычной-то девушкой рядом не может двух слов связать, насколько же сильно должна измениться его личность, чтобы уж тем более модели не считали зазорным идти по улице рядом с ним? Ваня нахмурился и сердито почесал голову. Глупо-то как - столько лет искать Исполнитель, и теперь, когда осталось сделать буквально последний шаг - совершенно не знать, чего именно ему хочется. Стругацкие и правда умели заглядывать в души - он прямо как Шухарт, только что брюнет.

Самолет вздрогнул, коснувшись посадочной полосы, и Ваня резко вынырнул из поглотивших его тяжелых мыслей. Через пару минут, стоило металлической птице, перевозящей людей в своем чреве, затормозить - толпа торопыг с чемоданами, сумками и баулами уже возникла в проходе, пока Ваня только пытался отстегнуть ремень. Видимо, у этих всех дела поважнее - он зло усмехнулся и поднялся с места, попытавшись дотянуться до лежащего на багажной полке рюкзака.

Ребята довольно быстро покинули крошечный захолустный аэропорт - у каждого была только ручная кладь, снаряжение Марк обязался обеспечить на месте, по прилету.

Практически у самых дверей они наткнулись на черный сверкающий "Мерседес" S-класса - Марк уверенно направился прямо к нему. Из распахнувшейся водительской двери на улицу выбрался здоровенный бородатый мужик, втиснутый, будто бы ради шутки, в классический двубортный пиджак, который трескался на его мускулистых руках - кажется, ему к лицу куда больше пришелся бы бронежилет. Мужчина кивнул Марку и направился в сторону припаркованного неподалеку "Гелендвагена" - Марк же закинул рюкзак в багажник, жестом руки указав остальным сделать то же самое, и нырнул за руль.

- Ну что, где забираем снаряжение? - втиснутый на заднем между друзьями Ваня с любопытством подался вперед - за окном мелькали невысокие постройки, с другой стороны едва виднелись мрачные силуэты одиноко стоящих гор. На переднее пассажирское Марк никого не пустил.

- Завтра его привезут в гостиницу, - процедил, не оборачиваясь, Марк, и притопил педаль газа. Мощная машина, повинуясь каждому его движению, резко рванула вперед, заставив Ваню вжаться обратно в кресло.

- В смысле - завтра? - схватившись за подголовники передних кресел, Ваня снова придвинулся ближе к водителю и возмущенно запыхтел. - Чего ждать-то? Едем сейчас, зачем откладывать? Мы уже так близко - буквально в одном шаге от цели!

- Ты время видел? - хмыкнул Марк. - В темноте собираешься искать эти свои знаки? Сейчас у тебя есть опция оказаться в пещере куда быстрее, чем хотелось бы - рухнешь в эту самую шахту, переломаешь ноги - я тебя дальше потащу? Придется тогда кому-то потратить свое желание, чтобы тебя починить, - он коротко хохотнул, и затем жестко, вбивая каждое слово, как гвоздь, произнес: - Нет. Сегодня отсыпаемся, завтра забираем снарягу и в путь. К ночи должны обернуться.

Ваня открыл было рот, чтобы продолжить спорить, но, наткнувшись на колючий взгляд Марка в зеркале заднего вида, поперхнулся и обиженно замолк.

Подрулив к гостинице "Бештау", Марк лихо затормозил и повернулся к ребятам.

- Выгружайтесь, брони на ваши имена. Я заеду за вами завтра - у отца дом в пригороде, меня там будут ждать. Ты, кстати, - он в упор посмотрел на Катю немигающим взглядом и слегка оскалился, - можешь поехать со мной. У меня там шикарное джакузи. Купальник взяла?

- Эээм, - Катя, уже державшаяся за ручку двери, растерянно замерла. - Ты знаешь, я, пожалуй, лучше в гостиницу, - она растерянно улыбнулась и покраснела. Через мгновение улыбка сползла с ее лица.

- Ну и дура, - Марк пожал плечами, усмехнулся, увидев, как нахмурил брови Сергей, и отвернулся, уставившись прямо перед собой. - Выметайтесь, завтра будет долгий день. Пошустрее.

Ребята вышли из машины, вытащили рюкзаки из багажника и направились ко входу в гостиницу. "Мерседес", взревев двигателем, резко рванул с места и через минуту скрылся за поворотом.

***

- Ну что, спокойной ночи? - Катя отворила дверь в свой номер, обернулась через плечо и улыбнулась Сергею, который как раз отпирал соседнюю дверь. Ваня уже скрылся из виду - наверное, не успев раздеться, опять перебирает свои записи и в миллионный раз перечитывает дневник.

- Спокойной. Хорошо тебе выспаться, - Сергей еще несколько минут смотрел на закрывшийся за ее спиной номер, потом, матернувшись сквозь зубы, влетел в свою комнату и с грохотом захлопнул дверь.

Что это вообще было? Катя разулась, скинула куртку и в смешанных чувствах присела на кровать. Марк что, и правда звал ее провести с ним ночь, или ей показалось?

Гребаный урод! Сергей яростно швырнул свой рюкзак на пол - кроссовки и парка полетели следом - и заметался по комнате из угла в угол. Он что, правда думает, что Катя одна из этих его девок? Что ее можно просто позвать - и она тут же примчится к нему в постель? Избалованная мразь, папенькин сынок - да что он может без своего отца? Понтанулся перед ними на этом "Мерседесе" с этим мордоворотом - думает, все в мире покупается за деньги?

Он, не раздеваясь, прыгнул на койку и, тяжело дыша, прикрыл руками горящее огнем лицо.

Разделенные одной тонкой стеной, Катя и Сергей лежали каждый на своей кровати и, не чувствуя ни капли сонливости, смотрели в потолок - каждый наедине со своим собственным чувством. Она - с недоумением, он - с яростью.

***

Марк заехал за ними ближе к полудню - на этот раз за рулем громадного белоснежного Land Cruiser'а, больше подходившего для поездки в горы - когда Ваня, всю ночь не находивший себе места и то и дело поглядывающий на часы, уже матерился сквозь зубы, проклиная очередную задержку и их неторопливого спонсора. Сергей тем временем дремал за одним из стоящих в фойе гостиницы столиков, а Катя, сидящая по соседству, меланхолично листала пестрящую яркими фотографиями ленту соцсети. Возле ребят лежало несколько объемных баулов - по одному на каждого из членов группы; их ранним утром завез в гостиницу все тот же молчаливый здоровяк на "Гелендвагене", которого они встретили вчера в аэропорту.

Когда ребята погрузились в машину, кое-как уместив снаряжение в багажник, Ваня, который на этот раз сидел на переднем пассажирском в качестве штурмана, выудил откуда-то распечатку статьи о найденной в Баксанском ущелье таинственной пещере и вбил в навигатор координаты.

Марк, молчаливо кивнув, подключил телефон к проигрывателю, поставил какую-то электронную музыку и тронул машину с места. Приключение началось!

Катя, прижавшись к приятно холодившему стеклу, во все глаза разглядывала открывавшиеся по дороге пейзажи. Проснувшись рано утром в гостиничном номере, она распахнула шторы навстречу солнцу - погода стояла морозная, но ясная - и ахнула, увидев вдалеке цепочку заснеженных вершин. Так вот они какие - горы! Она бы так и стояла неподвижно возле окна, растрепанная и слегка помятая спросонок, широко раскрытыми глазами пытаясь вобрать в себя и навсегда сохранить в памяти величественную, не поддающуюся осознанию красоту - если бы в ее номер не постучался Сергей, напомнив про ожидающий в ресторане завтрак. Наскоро приняв душ и одевшись, она спустилась к таким же помятым и полусонным ребятам - перед глазами ее еще долго стояла цепочка протянувшихся вдоль всего горизонта гор.

На фоне мелькавших за окном каменистых холмов и видневшихся вдалеке прикрытых снежными шапками пиков она - со своими житейскими заботами, универскими проблемами, подростковыми переживаниями - казалась себе неизмеримо мелкой, незначительной, как и вся цель их авантюрной и спонтанной поездки.

В ее голове сами собой всплыли спетые хриплым голосом под терзающие душу гитарные ноты строки:

В суету городов и потоки машин

Возвращаемся мы - просто некуда деться.

И спускаемся вниз с покоренных вершин,

Оставляя в горах, оставляя в горах свое сердце.

Кажется, ее сердце горы уже успели покорить. И возвращаться назад ей совсем не хотелось.

Пару часов спустя, когда снаружи замелькали потрепанные пятиэтажные дома очередного небольшого поселка, Ваня, в течение поездки раз за разом перечитывающий свои заметки, оторвался от давно изученных вдоль и поперек материалов и пробормотал, глядя в окно:

- Нейтрино. Поселок такой - странное название, правда? Здесь в 70-х в Союзе построили огромную подземную лабораторию по изучению одноименных частиц. Представьте себе величие умов наших предков, которые спустя 15 лет после оставившей в руинах чуть ли не всю страну войны запустили человека в космос? Через 30 лет после Победы создавших эту лабораторию здесь, в горах, чтобы двигать вперед науку, во благо собственного народа и человечества в целом? Что с нами стало с тех пор? Как мы успели так обмельчать за каких-нибудь 50 лет?

- Да кому сейчас нужна нужна эта ваша наука, - лениво процедил Марк, не отрывая глаз от дороги. - Разве что та, которая приносит реальные деньги. Сейчас все решает бизнес - если на чем-то нельзя заработать, и заработать быстро, делать этого никто не будет. Человек так устроен - в первую очередь стремится обеспечить сытую жизнь себе и своим близким, и уже потом, если останется время, делает что-нибудь по мелочи на благо остальных - да и то если это выгодно ему самому. И он всегда был устроен именно так - коммунизм с его стремлением к мифическому общему благу, в котором отдельно взятые люди были не более чем винтиками огромной государственной машины - утопия, которая не имеет с реальностью ничего общего.

- Да что ты понимаешь, папенькин сынок, - возмущенно фыркнул Иван и встряхнул растрепанной, по обыкновению, головой. - Легко судить о том, чего хотят люди, когда родился с золотой ложкой в заднице. Когда ни дня в своей жизни не работал, и даже понятия не имеешь, как это - просто не иметь ни копейки. Когда каждый день нужно думать, как прокормить семью, когда зарплату задерживают месяцами, и нигде, кроме столицы, невозможно заработать на достойную жизнь. Конечно, ни о какой науке или искусстве не будет идти и речи, если человек вынужден от рождения и до старости, изо дня в день, просто пытаться выжить. Именно бизнесмены - такие, как твой отец - и стремятся к тому, чтоб поставить нас на грань выживания, оскотинить, свести всю жизнь к попытке закрыть базовые потребности - как животные, которые хотят только сытно поесть и сладко поспать.

Марк в ответ на эту тираду издевательски рассмеялся.

- Ты прав, я понятия не имею, как живут такие, как ты. Но - давай представим, что Исполнитель Желаний и правда есть - что мы вскоре найдем его, и ты сможешь загадать ему одно - всего одно - желание. Ты, такой радеющий о величии страны и благе всего общества - попросишь мир во всем мире? Может, чтобы в нашей стране прямо завтра воцарился этот твой коммунизм, в котором все мы снова станем одинаковы - хотя, к слову, и в Союзе среди равных всегда были те, кто "равнее"? Чтобы заводы снова принадлежали рабочим, земля - крестьянам, а люди снова двигали вперед научный прогресс, не заботясь о своих желаниях и потребностях? Так, что ли? Или - ты загадаешь что-нибудь лично для себя? Чтобы лично ты - нищий ботаник Ваня, сын таких же нищих родителей, который, как и они, нихрена в своей жизни не видел, и без какого-то чуда вроде Исполнителя и не увидит - стал успешным, богатым, свободным от навязанных чужим капиталом ограничений и обязательств - словом, чтобы жизнь твоя стала похожей на мою? - Марк, прищурясь, покосился на Ваню - тот, все так же кипя от праведного негодования, застыл, изо всех сил стараясь не показывать, как близок оказался Марк к раскрытию его потаенных желаний. - Можешь не говорить, - Марк усмехнулся, - я и так знаю, каким будет ответ. Как раз в твоей любимой - к счастью, теперь не существующей - стране человек был самым настоящим животным. Родиться, работать, оставить потомство, которое в точности повторит его судьбу, и умереть - вот и все, что предназначалось людям. Все остальное - эти ваши бесплатные квартиры, путевки в санатории, бесплатная медицина - не в счет. Свиньи тоже не платят ветеринару, как и за хлев, в котором живут - всю жизнь, пока не наступит их время превратиться в куски мяса на прилавке.

В машине повисла напряженная тишина, прерываемая только негромкими звуками доносящейся из колонок музыки.

Сергей, время от времени мрачно стрелявший глазами в Марка после его вчерашнего подката к Кате, молча уставился в окно. Он не был полностью согласен ни с Марком, ни со своим лучшим другом, но в этот момент впервые неожиданно для себя задумался - а что загадает он сам? Если представить, что желание и вправду сбудется - готов ли он, подобно Шухарту, попросить Исполнитель о счастье - каким бы оно ни было - сразу для всех? Или, как Марк напророчил его другу - он загадает что-нибудь для самого себя? Нахмурившись, он попытался выкинуть этот сложный вопрос из головы - время, чтобы на него ответить, еще придет.

- Здесь, - полчаса спустя нарушил затянувшееся молчание Иван, кивнув водителю на видневшийся по правую руку переметенный снегом съезд на проселочную дорогу. - Машину придется оставить, к шахте пойдем пешком.

Марк по сигналу съехал с трассы; примерно через полкилометра, уткнувшись в метровой высоты сугроб, он затормозил прямо посреди колеи и заглушил мотор. Ребята высыпали из машины, вытащили из багажника рюкзаки, к каждому из которых был приторочен спальный мешок, переобулись в высокие туристические ботинки с рифленой подошвой и замерли посреди окружавших их скал.

- Спальники-то зачем? - проворчал субтильный Ваня, с трудом опустив на землю тяжеленную ношу, с которой ему предстояло шагать неизвестно куда.

- На всякий, - Марк, с удовольствием потянувшись и размяв затекшие мышцы, глубоко вдохнул свежий морозный воздух и поставил Land Cruiser на сигнализацию. - Не понадобятся - хорошо, пригодятся - спасибо скажешь. Давай, Сусанин, веди - куда дальше?

- Кажется, сюда, по тропинке, - Ваня сверился с картой, крякнув, закинул рюкзак на спину и первым шагнул на протоптанную в сугробе едва заметную тропку. - Видимо, пещера интересна не только нам.

Остальные ребята подхватили поклажу и двинулись вслед за ним.

Катя, шагавшая в конце колонны следом за парнями, завороженно вертела головой, вглядываясь в нависающие над ними скальные гряды. Кто сказал, что горы давят? Прямо сейчас на нее давил только висящий на плечах рюкзак. Наверное, она никогда не поймет это описанное в дневнике неуютное чувство - с самого утра в ее душе царила какая-то пьянящая эйфория; казалось, ничто не сможет нарушить ее единения с природой - такой близости с окружающим миром она не чувствовала ни в лесах орловщины, ни тем более в каменных джунглях любимой - но как-то совсем по-другому - Москвы. Перепалка в машине промелькнула мимо ее ушей - она даже не осознала, о чем говорили ребята, прилипнув к окну и не в силах оторвать от него взгляд.

- Давай помогу, - идущий впереди Сергей, обернувшись, остановился. - Можешь перекидать мне в рюкзак что потяжелее - мы все несем одинаково, и это просто нечестно, - он несмело улыбнулся и посмотрел девушке в глаза.

- Спасибо, правда, - она вернула улыбку и поправила лямку рюкзака. - Я сильная, не смотри, что в пупок тебе дышу, - девушка, резко нагнувшись, зачерпнула в ладошку немного снега и тут же кинула в Сергея снежок. - Хочешь, можем наперегонки - кто первый найдет Исполнитель, тот первый загадывает? - она, хитро прищурясь, показала ему язык и сделала вид, что собирается рвануть с места и побежать в обход тропинки прямо через сугроб.

- Ну ладно, ладно, я верю, - Сергей, просветлев, как будто ее улыбка прогнала тучи с его лица, развернулся и принялся догонять ушедших вперед ребят. - Но если станет тяжело, то имей в виду, - крикнул он через плечо.

- Спасибо, - Катя снова улыбнулась, вдохнула полной грудью и двинулась следом.

- Вот оно, - через несколько минут донеслось откуда-то спереди, и Катя, снова куда-то засмотревшись, едва не уткнулась в рюкзак Сергея лицом.

Ребята вышли на вытянутую утоптанную поляну и сгрудились вокруг самопровозглашенного проводника, который, возбужденно размахивая руками, указывал куда-то в сторону и вниз.

- Вот оно! Первая точка, - заикаясь от волнения и уронив в снег распечатанную карту, снова проговорил Ваня. Глазам девушки открылся темный заснеженный провал - осторожно подойдя к краю, она увидела, как ей показалось, бездонную шахту, на глубине нескольких метров в которой чернел отходящий куда-то боковой проход.

- Это спуск, который нашел тот археолог, - слегка продышавшись и восстановив дыхание, затараторил Ваня. - Движемся дальше, нужно найти ущелье со знаком у входа - если верить дневнику, оно должно быть где-то метрах в пятистах отсюда, - он кивнул в сторону единственного видневшегося между скал прохода, устланного нетронутым снежным покровом. - Можно было бы спуститься и здесь - судя по статье, отсюда тоже можно пробраться в пещеру с висящим камнем, но, думаю, ни у кого из нас не хватит сноровки.

- Если верить дневнику? - хмыкнул Марк. - Если ему не верить, мне лучше прямо сейчас вернуться в джакузи. Кстати, предложение еще в силе, - он вызывающе взглянул на Сергея и подмигнул девушке, которая сделала вид, что не расслышала его слов.

- Да завали ты уже, донжуан недоделанный, - сквозь зубы бросил Сергей в ответ на очередную пошлость и, насупившись, сжал кулаки.

Продолжение в комментариях.

- Эй, - в коридоре, заполненном спешащими в разные стороны студентами, его окликнула Катя - одногруппница - невысокая, усыпанная веснушками улыбчивая девчонка с густыми рыжими волосами. - Обедаешь сегодня?

- А то как же, - он запихнул тетрадь в сумку, закинул ее на плечо, едва увернувшись от стремительно пролетевшего мимо них по коридору незнакомого парня, подхватил Катю под локоть и зашагал в сторону столовой.

***

- Ты чего очередь-то не занял? - Катя с размаху бухнула рюкзак на стул рядом с Ваней - третьим членом их небольшой, но крепкой команды, и недовольно простерла руки в сторону галдящей толпы студентов, длинной кишкой протянувшихся к раздаче от самого входа. - У меня 5 пар сегодня! Мне теперь до вечера голодать!

Иван, подскочив от неожиданности, с трудом оторвал глаза от каких-то записей, хаотично разбросанных перед ним на столе, мельком взглянул на девушку, рассеянно кивнул и снова уткнулся взглядом в бумаги, подперев обеими руками голову с торчащими во все стороны всклокоченными иссиня-черными волосами.

- Привет ботаникам, - Сергей шумно уселся за стол напротив товарища и протянул руку для приветствия. - Эй, прием! - увидев, что приятель не обращает на него внимания, он привстал со стула и хлопнул Ивана по плечу. - Ты чего, переучился? В дурку не пора звонить?

Ваня вздрогнул и, наконец, взглянул на окликнувшего его парня.

- Ты чего, дружище? - Сергей разом посерьезнел - в направленном на него взгляде читались одновременно восторг, возбуждение, недоверие, и, кажется, в немалой степени ужас.

- Я нашел, - пригнувшись к столу, прикрыв рукой рот и с трудом разлепив губы, едва слышно просипел Иван - и тут же закашлялся.

- Нашел что? - Сергей недоуменно осмотрелся по сторонам - вокруг была все та же университетская столовая, и абсолютно никто, включая расстроенно выискивающую в очереди кого-нибудь знакомого Катю, не обращал на них никакого внимания - но, тем не менее, инстинктивно нагнулся поближе к товарищу.

- Я нашел, - снова прошептал Ваня. - Исполнитель желаний. Алатырь.

***

- Что, прости? - брови Сергея сами по себе поползли вверх и замерли где-то под ниспадавшей на лоб непослушной челкой. - Исполнитель желаний? Это, типа, "счастье для всех, и чтоб никто не ушел обиженным"? - он неточно процитировал строчку из прочитанного недавно произведения Стругацких, незаметно для себя повысив в окружающем их гомоне голос. - Или что еще за такая "тырь"?

- Шшшшш! - шикнул на него Ваня, приложив к губам палец и больно схватив товарища за плечо. - Чего орешь-то? - парень украдкой оглянулся и, не увидев никого поблизости, ослабил хватку. - Ползи сюда, - он указал на соседний стул и как бы невзначай прикрыл обеими руками разложенные на столе бумаги.

- Ну ладно, - Сергей пожал плечами, слегка поморщившись - крепкая у сукина сына хватка, хоть и кажется, что его одним пальцем перешибешь - и пересел поближе к другу.

- Смотри, - Иван подсунул ему пачку каких-то фотографий, на самой верхней из которых несколько одетых по форме мужчин в солнцезащитных очках и с замотанными лицами, стоя на каком-то заснеженном холме, сжимали в руках развевающийся стяг с хорошо узнаваемой символикой - черной руной на фоне белого круга, под эгидой которой в прошлом веке по всему миру вершился самый настоящий геноцид.

- А что это у нас за секретики? - за спинами парней раздался ехидный голос; Иван в который раз нервно дернулся, прикрыл фотографии руками, оглянулся - и облегченно выдохнул, увидев позади Катю - видимо, девушка отчаялась прорваться к еде сквозь толпы страждущих и решила вернуться к друзьям.

- Садись, - Иван схватил ее за руку и усадил по другую сторону от себя, - садись и слушай. Это может полностью изменить твою жизнь.

***

- Вы слышали что-нибудь про тибетскую экспедицию нацистов? - вполголоса начал рассказ Иван, убедившись, что друзья уселись и готовы внемлить его словам.

- В 30-е годы 20-го века в нацистской Германии было основано общество под названием "Аненербе", или, с немецкого, "Наследие предков", лидером которого в скором времени стал правая рука самого Гитлера, руководитель и идеолог СС - Генрих Гиммлер. Основной задачей организации было, не считаясь с методами и средствами, подтвердить превосходство германской расы - арийцев - над всеми прочими, и обосновать чуть ли не генетическое право немцев править миром. Опиралось это общество на изданный в 1928-м году в Германии околонаучный труд, предлагавший так называемую "гиперборейскую" концепцию сотворения мира, согласно которой испокон веков существовало всего две расы - нордическая, или гиперборейская, проживавшая до какой-то глобальной катастрофы в древней Атлантиде - ее потомками и считали себя немцы, и раса Юга - примитивные, звероподобные существа, к числу коих относили и наших с вами предков. Эта теория со временем послужила научным обоснованием для "расовой гигиены", в рамках которой нацисты во время Второй Мировой уничтожили по всему миру миллионы людей - "южан", согласно их взглядам, неполноценных и не являющихся на самом деле людьми. Для ее подтверждения в 39-м году "Аненербе" и организовало экспедицию в Тибет - считалось, что именно там можно найти потомков древних гиперборейцев, и что где-то на Тибете расположен вход в мифический город Шамбала, где до сих пор живут чистокровные, избежавшие кровосмешения с народами Юга арийцы. Экспедиция эта, однако, не достигла цели - никаких подтверждений своим околонаучным гипотезам нацисты не нашли, что, впрочем, не помешало им в скором времени начать претворять "расовую гигиену" в жизнь. Однако Гиммлер и некоторые другие высшие чины Третьего Рейха не оставляли надежды отыскать Шамбалу, найти этих самых первородных арийцев - для них это было больше, чем просто официальная идеология и инструмент усмирения масс - они искренне верили в то, что являются потомками сверхлюдей и посему имеют право творить над "недочеловеками" любые бесчинства.

В 42-м, после провала наступления на Москву, фашистские войска устремились на Кавказ. Официальной целью приоритетного захвата этих территорий были богатые нефтяные месторождения - нацистская Германия, развязавшая мировую войну, как никто другой, нуждалась в огромных запасах топлива. Однако многие современные историки утверждают, что с нефтью у немцев и без того все было в порядке, и в реальности вторжение на Кавказ, при котором крупные силы были оттянуты от советских центров принятия решений, преследовало цели "Аненербе": после Тибета поиски Шамбалы перенесли на Эльбрус.

Всю эту информацию, - Иван горящими глазами посмотрел на друзей, - вы можете спокойно найти в интернете. Но вот тут, - он многозначительно поднял вверх указательный палец, - и начинается самое интересное.

Прочистив горло, он снова понизил голос практически до шепота и продолжил:

- Согласно историческим справкам, нацисты считали, что вход в Шамбалу находится в тайной пещере где-то на склонах Эльбруса. Летом 42-го группа альпинистов фашистской дивизии "Эдельвейс" покорила обе вершины Эльбруса и на обеих установила нацистские стяги. Фотографию одного из них вы видите перед собой, - Ваня ткнул пальцем в самое верхнее фото в протянутой Сергею стопке. - Дальнейшие изыскания в Приэльбрусье покрыты мраком - но достоверно известно, что входа в Шамбалу нацистам найти не удалось. В феврале 43-го Приэльбрусье было отбито у противника, и советское командование отправило на вершины теперь уже своих альпинистов, чтобы сорвать нацистские стяги и вместо них водрузить советские - фотография, на которую мы смотрим, широко использовалась в нацистской пропаганде, и наше командование приказало снять срыв стягов на видео, чтобы подорвать вражеский дух. Из открытых военных архивов известно, что нашим альпинистам пришлось возвращаться на одну из вершин дважды - в первый раз стяги были сорваны без видео, и потому их пришлось вернуть на место еще раз - собственно, вот скриншот из полученной тогда видеозаписи, - Ваня отложил фотографию со свастикой в сторону и показал следующий снимок, на котором на заснеженной вершине развевалось уже другое полотнище, с серпом и молотом в левом верхнем углу. - Это, друзья, наше с вами прошлое - повторюсь, вы можете сами прочитать обо всем, что я рассказал, в сети.

- Это все, конечно, очень интересно, - осторожно протянул Сергей, - но - ты правда решил преподать нам урок истории, вместо того, чтобы занять место в очереди? Я бы с большим удовольствием послушал твою лекцию - уже третью на сегодня! - на сытый желудок.

- Дело в том, - Иван довольно улыбнулся, - что не все в этой истории - правда. Чего нельзя найти в сети, так это вот этого, - он аккуратно достал из-за пазухи потрепанный толстый блокнот с когда-то синей, а сейчас скорее грязной-серой обложкой, и положил на стол. - Это дневник одного из советских альпинистов, которые участвовали в той самой вылазке на вершину Эльбруса. Если информация, которая в нем написана, верна - нацисты на самом деле никогда не искали на Эльбрусе вход в Шамбалу. Еще бы, они ведь стремились уничтожить русскую нацию под корень, относя ее к "недочеловекам" - каким ударом по репутации "потомков истинных арийцев" мог бы стать тот факт, что эти самые мифические древние гиперборейцы нашлись где-то на территории нашей страны! Хоть мы с вами и понимаем, конечно, что искать их с равным успехом можно было и на Тибете, и у меня под кроватью - неважно, где именно ищешь то, чего нет. Однако же, на фоне прогремевшей на весь мир тибетской экспедиции, которая хоть и была проведена под видом научно-исследовательской, но полностью финансировалась "Аненербе", повод ворваться в еще одни горы с той же самой целью был слишком удобным, чтобы не использовать его в качестве прикрытия второго уровня - первым, как мы помним, была сказка о том, что фашистам требовалась нефть. Так какую же цель на самом деле преследовали немцы на Эльбрусе? Что они так стремились найти?

Ваня выдержал театральную паузу, еще раз оглядел друзей и проникновенным голосом продолжил:

- Думаю, вы, хоть и не интересовались никогда историей, должны были слышать хоть что-нибудь про поиски оккультных артефактов, которые по всему миру проводили ученые "Аненербе" - в том числе и на территории Союза. К их числу можно отнести диадему Федеи - королевы-воительницы, могилу которой советские археологи обнаружили в 1925-м году на Крымском полуострове - по-крайней мере, по мнению нацистов, найденные в захоронении драгоценности принадлежали именно ей. Диадема бесследно исчезла где-то под Армавиром, где, по счастливой для фашистов "случайности", в 42-м году базировалось подразделение "Аненербе". Здесь же можно припомнить и знаменитое Венское копье - одно из возможных копий Лонгина, копий Судьбы - наконечник того самого орудия, которым римский центурион пронзил распятого Христа. Копье это по указу Гитлера и при непосредственном участии Гиммлера было вывезено из Вены и укрыто в Нюрнберге вместе с другими христианскими артефактами. Или, например, Агриков меч, которым княжич Петр из "Повести о Петре и Февронии" поразил крылатого змия, прилетавшего к жене его старшего брата для блуда - по мнению некоторых историков, ради поисков этого артефакта Гитлер снял с направленного на Москву в 41-м удара целый танковый корпус и послал его куда-то под Рязань. Другие источники утверждают, что в тех местах оккультисты из "Аненербе" искали могилу легендарного Зигфрида - предводителя нибелунгов, который по забавному стечению обстоятельств также начал свою карьеру с убийства дракона каким-то особым мечом. Тут, конечно, сомнительно - пишут, что Гитлер без восторга относился ко всяким мифическим историям, и деятельность "Аненербе" - как минимум, ту, которая не была связана с экспериментами над людьми - курировал персонально Гиммлер.

Как бы то ни было - согласно приведенным в дневнике данным, нацисты искали в Приэльбрусье не представителей каких-то древних наций, а некий вполне конкретный артефакт - столь важный, что информация о самом его существовании хранилась в глубочайшей тайне.

Ваня медленно показал друзьям следующий снимок из пачки - на фотографии явно была запечатлена увеличенная рукописная страница, в центре которой красовался нарисованный чернилами математический символ - "лямбда".

- Даже тут матан, - застонала Катя, закатив глаза. - Меня и так от него воротит! Если ты сейчас ко всей этой фантастике еще какую-нибудь теорему заумную приплетешь - я точно вскроюсь прям на месте, и это, Ванечка, будет на твоей совести! - она с притворной строгостью помахала изящным пальчиком у парня перед носом.

- Да какой матан! - нетерпеливо отмахнулся Ваня. - Это никакая не "лямбда", символ не имеет отношения к греческому алфавиту. Это, - он тыкнул пальцем в изображенный на фото значок, - древнеславянская руна, которая читается как "алатырь". В славянских легендах Алатырь - это расположенный в центре мироздания на мифическом острове Буяне алтарный камень с нанесенными на него сакральными письменами, из которого выросла Мировая Гора и на котором покоится Мировое Древо. Согласно сказаниям, этот камень - источник безграничной силы, во власти которого исполнить абсолютно любое человеческое желание, каким бы невероятным оно ни было. Разумеется, мы знаем о нем только из легенд, которые на то и легенды, чтобы смешивать каплю истины с морем вымысла, однако - многие современные историки и исследователи сходятся во мнении, что та самая Мировая Гора, под которой покоится тот самый Алатырь-камень - или же Исполнитель Желаний - это и есть Эльбрус.

И еще один важный момент, прежде чем я перейду от гипотез - о, я понимаю, что все это звучит как полный бред - к реальным фактам.

Вы наверняка слышали - или хотя бы видели в одном из фильмов про Индиану Джонса, что нацисты уделяли очень много внимания поискам Священного Грааля - по одному из преданий это чаша, из которой испил Иисус Христос, и которую передал своим ученикам во время Тайной Вечери; в нее же, по легенде, была собрана кровь Христа после распятия. Однако есть и другие трактовки сути этого артефакта - про одну из них вы наверняка слышали из книги Дэна Брауна - что это, дескать, "sang real", кровь Христова, от которого у Марии Магдалины был ребенок. А вот согласно второй, менее распиаренной трактовке - и именно такого мнения придерживались нацисты - Грааль это вовсе не чаша, а камень, покрытый руническими письменами. Камень, никак не связанный с Иисусом и дающий владеющему им человеку практически неограниченную власть. Улавливаете? - Ваня, не скрывая собственного восторга, улыбался во весь рот и активно жестикулировал руками, как будто человек, нашедший ответ на самые главные вопросы человечества. - Нацисты искали на Эльбрусе Святой Грааль, который в то же время и Исполнитель Желаний, и камень Алатырь! - он хлопнул в ладоши и торжествующе уставился на друзей.

Несколько мгновений ребята безмолвно смотрели на застывшего с видом фокусника, только что сотворившего самую настоящую магию, Ивана.

- Допустим, что эта штука, - спустя пару минут молчания медленно произнес Сергей, - алтарь, алтын - или как там ты его назвал - действительно была предметом поисков нацистов в далеких сороковых. Какое отношение это имеет к реальности и почему ты этим так заинтересовался? - Сергей всмотрелся в фотографию с руническим символом и недоуменно хмыкнул.

- Этот дневник, - Ваня взмахнул все так же зажатой в руке книжицей, - попал ко мне много лет назад и был зачитан почти до дыр. Долгие годы я пытался уложить воедино то, что там написано, и общедоступные исторические факты, и пришел к только что изложенному всего пару лет тому. Читайте, - он пошарил в кипе разложенных на столе бумаг и вытянул из нее два одинаковых листа с отсканированным рукописным текстом; один вручил Сергею, второй, мгновение поколебавшись, протянул Кате. - Давай вслух, Серег, только негромко, - он воровато оглянулся по сторонам и в очередной раз убедился, что никто и не думает подслушивать их разговор.

- Так, - Сергей вскользь пробежал глазами по слегка расплывчатым и почти печатным буквам и прочистил горло.

- С самого начала, вот тут, - Иван нетерпеливо ткнул пальцем в самую верхнюю строку и, сложив руки на груди, откинулся на стуле.

- Угу, - Сергей еще раз прокашлялся и неторопливо начал читать.

10 февраля, 1943.

Добрались до "Приюта одиннадцати". Противника не наблюдаем, следов присутствия фашистов нет. Непогода, штормовой ветер, сильный снегопад. Готовимся к восхождению на западную вершину.

13 февраля, 1943.

Выдвинулись на западную вершину ночью, всемером. В районе 10 утра поднялись на 5300, дальше сплошной туман - ничерта не видно. Продолжили восхождение.

Около полудня добрались до вершины. Фашистских штандартов не обнаружили - их нигде нет и, судя по всему, никогда не было - по-крайней мере, мы не нашли ни следа. Водрузили на вершине наш флаг, советский. Двинулись обратно, непогода не стихает. По возвращении командир - как будто знал, что наверху мы ничего не найдем, достал из вещмешка свернутое фашистское знамя - изорвал, извалял в грязи и вручил группе восхождения. Завтра отправляемся обратно. Ничего не понимаю - почему нельзя было сделать это сразу?

14 февраля, 1943.

Поднялись на вершину повторно. Сняли с флагштока наше знамя, водрузили на его место фашистское, сдернули с вершины на камеру, повесили обратно советское. В базовый лагерь вернулись затемно. Задача выполнена, готовимся к спуску.

15 февраля, 1943.

По радио получили весть об освобождении Ростова. На сердце тепло так, радостно, несмотря на стужу - гоним врага, еще как гоним! Много еще советской земли под вражьей пятой, но наступит день, когда не останется на нашей великой Родине ни единого живого фашиста - теперь я верю, нет - знаю точно, что это случится. Да что там на Родине - раздавим врага по всему миру, нигде не спрятаться ему от мощи нашего оружия и силы воли советского солдата!

На фоне радостной новости командир принял решение подниматься на восточный пик. Спуск откладывается.

17 февраля, 1943.

Достигли восточной вершины, группа восхождения та же. И снова - ни следа фашистов: ни стягов, ни иных ненавистных всякому разумному человеку вражьих символов. Водрузили на вершине родное красное знамя, сделали снимки, вернулись в базовый лагерь. Погода солнечная - кажется, сама природа радуется тому, что мы здесь. Наша это земля, наша!

22 февраля, 1943.

Спустились со склона, направляемся в Баксанское ущелье полным составом. Дальнейшие цели подразделения известны только командиру, но мы люди привычные: раз Родина говорит - надо, значит, надо. Сослуживцы на привалах переговариваются - мол, и не было никогда фашистов на вершинах, враки это все, работа их пропагандистской машины. Командир разговоры не поощряет, но и пресекать не пытается - знать, есть что-то разумное в этих словах. Посмотрим, что будет дальше.

25 февраля, 1943.

Судя по всему, мы у цели - какой бы она ни была. Разбили походный лагерь на окруженной скалами поляне, метрах в пятистах от какого-то провала - шахта, что ли, или навроде того. Получили приказ подготовить снаряжение - та же группа, но на этот раз командир с нами; остальные - в боевом охранении. Атмосфера жутковатая - само место навевает, говорим почти всегда шепотом - как будто боимся потревожить что-то, скрытое в этих горах. Противника по-прежнему не наблюдаем, хотя следы человеческого присутствия есть - возле шахты наткнулись на чью-то полузасыпанную снегом стоянку. Окапывались там серьезно, и наверняка не наши - видели пару банок от немецкой консервы. Жировали тут, сукины дети, но с какой целью - непонятно. Выдвигаемся завтра, с раннего утра.

26 февраля, 1943.

Командир увел группу вглубь узкого, скрытого от посторонних глаз, ущелья - надо же, ночевали буквально в паре шагов от него, и не заметили. На скале перед входом в ущелье странный символ - тоже, небось, руна какая-то фашистская, любят они всякие знаки оставлять где ни попадя. Хотя выглядит очень старой, высекали явно каким-то подручным инструментом.

Сергей на мгновение прервался - посреди страницы красовался виденный ими ранее на укрупненной распечатке математический, или - если верить Ивану - древнеславянский знак.

- Дальше, - напряженно прошептал Ваня и придвинулся поближе к товарищу - тот послушно вперил взгляд обратно в рукописный текст и продолжил чтение.

В конце ущелья в тупике отвалили в сторону крупный камень. За ним - диво - открылся высеченный прямо в скале алфавит с латинскими буквами. Откуда он тут взялся?

Командир приказал группе отойти подальше, сверился с каким-то свитком, спрятанным до этой поры в планшете - и стал нажимать на буквы в определенном порядке. Не разглядел, какие именно - будто бы F, R, A, потом еще пяток, и в конце как будто бы S. С последним нажатием - я было кинулся протирать глаза, думал - привиделось, хоть фронтовые 100 грамм перед уходом и не выдавали - в ровной скале прямо рядом с алфавитом почти неслышно отворился прямоугольный проход, ни дать ни взять - дверь. Зажгли фонари, проверили оружие и двинулись внутрь.

Сразу за входом открылся длинный неосвещенный тоннель - явно рукотворный, с гладкими обтесанными стенами, уводящий куда-то вглубь скалы. Под ногами - тонкий слой снега - видать, откуда-то наметает, значит, есть и другой выход. Неужели немчура успела так глубоко и основательно прокопать? Говорят, они по всей Европе бункеров понастроили - можно всю Германию спрятать, но здесь-то зачем? И что спрятано внутри? Загадка.

Осторожно продвигаемся внутрь - туннель оказался извилистым, но без единой развилки - видимо, обходили особенно твердую породу при прокладке. Минут десять спустя оказались в большой естественной пещере - обогнули здоровенную каменюку, как будто парящую в воздухе; отвалили от стены еще один плоский большой камень - за ним открылся еще один алфавит, такой же, как на входе. Командир снова нажал на какие-то буквы - мне показалось, те же самые, и в стене отворилась еще одна дверь - снова прямоугольная, примерно того же размера. Углубились в новый проход.

Полчаса спустя наткнулись на большую темную комнату - на этот раз будто бы рукотворную; видимо, это и есть наша цель.

Командир оставил группу снаружи, в помещение вошел один. Я человек не любопытный, да и приказы исполнять обучен, но тут - не сдержался, заглянул внутрь. Успел разобрать в свете фонаря только какое-то возвышение прямо по центру - похоже на церковный алтарь, который будто бы слегка светился сверху. Командир приглушил фонарь, подошел к алтарю, постоял рядом с минуту, вышел обратно и дал знак к отходу.

Возвращались тем же порядком - затворили за собой сначала первую дверь (командир что-то нажал на стене - что именно, не увидел), прислонили к ней тот же камень; затем и вторую - ее спрятали таким же образом, и, наконец, двинулись к выходу из ущелья.

Где-то посередине командир дал приказ остановиться. Оглядел нас - мне смотрел прямо в глаза дольше всех, будто чувствовал, что я видел лишнего, и сказал - победа в войне и жизнь советского народа зависят от того, умеем ли мы держать язык за зубами. Ни одна, мол, живая душа не должна узнать, где мы сегодня были, чего делали и что видели - включая наших же товарищей, которые ждали на стоянке. Мы люди все партийные, понимающие - поклялись, что тайна умрет вместе с нами. Постояли еще, помолчали - и вернулись обратно в лагерь.

Только тут я осознал, что за всю вылазку - исключая произнесенную нами клятву - мы не проронили ни слова, так сильно давили на нас окружающие скалы. Пожалуй, никому, кроме дневника, я и не смогу рассказать, что со мной было - особливо потому, что и сам не понимаю ничего из того, что произошло. Странное задание, странное.

27 февраля, 1943.

Снялись со стоянки, движемся в расположение дивизии. Задание выполнено.

Больше текста на распечатке не было - Сергей отложил листок в сторону и ненадолго замолчал, уставившись на него во все глаза и пытаясь осознать, что он только что прочитал.

- Бррр, - нарушила воцарившуюся среди компании тишину Катя и передернула плечами. - Не знаю, почему, но у меня прям мурашки по коже побежали. У вас нет?

Сергей утвердительно кивнул, чувствуя растекающийся по телу озноб. Самая обычная история о поисках каких-то сокровищ - он читал подобные в сети десятками, позевывая от скуки, но сейчас ощутил какую-то сопричастность - как будто он сам был в этой группе советских альпинистов, и сам проникал в темные недра Кавказских гор навстречу неизведанному. Окружающие звуки доносились до него приглушенно, будто из-за какой-то вязкой пелены - он встряхнул головой в тщетной попытке прогнать это странное чувство, огляделся вокруг - они все так же сидели возле заваленного бумажками стола среди все так же галдящих студентов, но в мире будто что-то неуловимо изменилось - он и сам не понимал, что. В чувство его привел некстати - или, наоборот, своевременно - забурчавший живот, и вдобавок к нему - сосущий под ложечкой острый голод.

- Финал моей истории, - Ваня мотнул головой, как будто вслед за Сергеем стряхивая с себя оцепенение, - в том, что я до вчерашнего дня не знал всего одной, немаловажной детали - где же находится эта пещера; упомянутое в дневнике Баксанское ущелье слишком велико, чтобы искать наугад. Но накануне вечером в сети я наткнулся вот на эту новость, - он протянул друзьям распечатку с какого-то новостного портала годичной давности, в самом верху которой большими черными буквами был выведен громкий заголовок: "ВХОД В ТАИНСТВЕННУЮ ШАМБАЛУ НАЙДЕН!".

Сергей неуверенно взял протянутый листок и пробежал взглядом по тексту - на этот раз про себя. В статье говорилось о каком-то то ли скалолазе, то ли археологе, который обнаружил в Баксанском ущелье неразведанный ранее провал, спустившись в который, он оказался в явно рукотворном коридоре, ведущем к большой естественной пещере. У одной из стен - к статье была приложена фотография - практически в воздухе висел огромный камень, названный в тексте "парящим мегалитом" и подозрительно напоминавший описанное в дневнике аналогичное явление. Археолог загадочно погиб вскоре после обнаружения упомянутой пещеры, не успев изучить ее до конца - этот факт "желтая" интернет-газетенка отдельно мусолила как явное подтверждение значимости совершенного открытия.

- Моя теория такова, - Иван многозначительно посмотрел на друзей. - Советское командование знало, что именно ищут фашисты в горах. Знало, где на самом деле спрятан Алатырь - и отправило своих людей убедиться, что немцы до него не добрались. Судя по стоянке, обнаруженной альпинистами неподалеку от скрытого ущелья - фашисты подошли к тайнику очень близко - у них были налажены контакты с некоторыми горцами, и, скорее всего, именно коллаборационисты и привели их на порог величайшего из славянских таинств. Однако проникнуть внутрь "Аненербе" не удалось - видимо, они не обладали необходимой для этого информацией. Но мы, - он привстал на стуле и ударил кулаком по столу, - мы обладаем! Годы неопределенности, годы мучительных размышлений будут, наконец, вознаграждены - мы с вами найдем Алатырь! Мы сможем загадать ему свои желания - самые сокровенные, какими бы они ни были!

- Интересно, - Катя оторвалась от последней распечатки и с усмешкой взглянула на озаренного внутренним огнем фанатизма Ивана. - Позволь только три вопроса. Первое - если в руках у Советов была такая огромная сила, почему они сами ее не применили? Второе - почему ты так уверен, что дневник - единственное реальное, что есть у тебя на руках - попросту не подделка какого-то подобного тебе же энтузиаста? Ну и, наконец, третье - прости мне, пожалуйста, мой прагматизм - Эльбрус? Как мы туда попадем? Ты цены на билеты видел вообще? Моей стипендии на такую поездку не хватит, - она снова усмехнулась и подбоченилась в ожидании ответов.

Продолжение в комментариях.