- Ногами упирается, - подсказал кто-то, - поднимай выше.
На руках и шее ликтора вздулись вены, тело ведьмы полностью повисло в петле. Она дергалась и шипела, её сотрясали судороги.
- Долго ещё? – кое-как прошептала она.
- Нет, - ответил спокойно палач, - через десять-двадцать секунд ты должна потерять сознание, но будешь ещё жива. Будешь переживать яркие события своей жизни. Потом откроется колодец. Если веришь в Бога, а не в лукавого, попробуй помолиться.
- Я ни во что такое не верю.
- Тогда люби – вдох утреннего воздуха полной грудью, последние объятия матери, запах свежей выпечки, луч восходящего солнца и первый поцелуй!
Но ведьма уже потеряла сознание. Еще минуту её мозг умирал, тщетно посылая команды безвольному сотрясающемуся телу сопротивляться. Вскоре всё было кончено. Ликтор вытер пот со лба.
Инквизитор косо посмотрел на него, но никак не прокомментировал, лишь покачал головой. Странные у этих ребят методы, подумал он.
- Поехали дальше, - сказал он вслух, бегло сверяясь со списком. – Тут недалеко.
Проезжая мимо клиники, где работал Виктор Ким, Ингерид приняла спонтанное решение навестить биоэнерготерапевта. Но, так как пришла без записи, пришлось полтора часа просидеть в ожидании на стульчике, листая газеты и журналы.
В газете «Невское время» её внимание привлекла статья одной скандальной журналистки под броским названием «Инквизиция возрождается: новая пора аутодафе и каленого железа?». В ней Галина Острая анализировала цепь смертей в пригородах и частных секторах Петербурга: «петля затягивается», указывая на ритуальный характер смертей.
Сердце ведьмы ёкнуло от дурного предчувствия. Но если бы ковен что-то знал, то ей бы наверняка сообщили. Вероятно, эта статья – просто газетная утка.
Последнее, что она прочитала в криминальной хронике, была новость о смерти известного питерского силача Леонида Грека по прозвищу Штангист. Некие неустановленные лица изрубили его буквально на куски. Квартира силача напоминала натуральную бойню, как смачно описывал в подробностях журналист: «вся мебель, пол, стены и даже потолок забрызганы кровью. Рядом с телом обнаружена кувалда, которой спортсмен отбивался от нападавших, которые, судя по всему, одновременно ворвались через входную дверь и балкон. Проводится экспертиза образцов крови. Тела преступников не обнаружены. Полиция отказалась комментировать…».
Ингерид вздохнула и отложила газету. К счастью, из кабинета вышел пациент, и Ким, сияя улыбкой, пригласил её войти.
- Не, просто мимо проезжала. Захотела тебя увидеть.
- Приляг, - строго сказал Ким, - проведу, всё же, диагностику. Как ты себя чувствуешь?
- Нормально, - ответила женщина, укладываясь на кушетку.
Ким поводил над ней руками, слегка помял плечи и удовлетворенно хмыкнул.
- Прямо не верится. Как это ты смогла?
Виктор помыл руки и поставил греться электрический чайник. Бросил в две чашки по пакетику травяного чая из фирменной коробки.
- Не поверишь, Витя, - усмехнулась Инге. – К колдуну обращалась. Ну и тетка помогла. Я в Таллин ездила. Это если коротко и ясно.
- Ясно, - усмехнулся в ответ терапевт. – Ну, жить захочешь, и к бабке сходишь. Повезло, что не на шарлатанов попала.
- Мне подсказали. – Ингерид приняла чашку и вдохнула тонкий цветочный аромат чая. Это навело её на мысль. – Кстати. У тебя нет знакомых травников?
Ким отхлебнул чая и потянулся за конфеткой. Улыбнулся так, что глаза превратились в щелочки.
- Есть. Магазин вот держат свой. Это от них чай. Супружеская пара. А что?
- Да не поверишь, Кимыч, дорогой! Тетка подарила мне Книгу Трав, полную древних рецептов. Так что я подумываю серьезно этим делом заняться, но пока опыта не хватает. Где лучше собирать, например?
Терапевт кивнул сам себе.
- От неё у тебя Дар, да? Очень хорошо, рад за тебя. Но ты что-то не выглядишь довольной.
- Ай, - женщина устало махнула рукой, - было бы всё так просто! Не хочу об этом. Многое случилось и, чую, ещё случится. Что с травами?
- Они ездят в Гатчину. Говорят, там уникальные места.
Поболтав еще минут пять о делах и общих знакомых, Ингерид откланялась. Последнее время общество людей по непонятной причине её угнетало. Ким, конечно, был приятным исключением, но в целом складывалось такое впечатление, что все разговоры со знакомыми приводили лишь к потере энергии: люди спонтанно вываливали свои проблемы и будто бы ждали, что Марко их решит по мановению волшебной палочки. Так или иначе, но погружение в чужие заботы утомляло, напоминая скорее необходимость хрупкой женской рукой чистить промышленную канализацию – хочешь, не хочешь, а весь испачкаешься.
Судьба странная штука, думала ведьма, держа путь на вокзал. Она решила съездить в Гатчину, в которой ни разу не была, на разведку, чтобы уже на следующее утро сходить за травами, которые уже можно было бы собрать.
Оборачиваясь назад, начинало казаться, что все события и встречи, цепляясь крючком за крючок, ткут однозначно трактуемое полотно реальности. Что иначе-то и быть не могло. Как могла сложиться её жизнь, не встреть она Руслана? Жизнь без свекрови (к слову, умершей позавчера), ковена и проклятия, и всего того, что сейчас наполняло её жизнь. Тогда не было бы и Волчьего, Альбины и поездки в Гатчину.
И не было бы встречи с Никитой Пановым, её будущим учителем. Крупный приземистый парень, немного повадками напоминающий медвежонка, он мягко скользнул по ней темно-серыми внимательными глазами и тепло улыбнулся, пока они сидели в зале ожидания. Инге как раз дочитала в википедии про травы Гатчины, про парк «Зверинец» и «Чудо-поляну».
- Раздумываешь, куда направить дар? – вдруг спросил он.
Инге вздрогнула. Последнее время она избегала людей из-за явного несоответствия интересов. Всё труднее стало находить общий язык. Как сказал один писатель, лишь тот, кого обожгло пламя, поймет подобного. Это метафора, если что, но очень точная. Старая жизнь догорала, а новая еще не успела толком проявиться. Всё будто висело на волоске, и любой грубый интерес только мешал ощущать малейшие дуновения ветра перемен. Здесь же от незнакомца, как она почувствовала, шла волна теплого расслабляющего внимания и приятия.
И как-то так вышло, что они сразу начали говорить на одном языке. Ингерид рассказала Нику свою историю. А от него, позднее, узнал и я.
Панов помолчал, прислушиваясь к себе.
- Ну, вопрос о том, куда направить Дар, - не вопрос, - он улыбнулся. – Вовсе не обязательно заниматься травами и лечить людей. Если душа не лежит, ты только навредишь. Можно стать мастером в любой области – хоть бы и деревянные ложки изготавливая, и радовать пипл изделиями, в которые вложена душа. Понимаешь же, да? Вначале всё будет корявенько, но ты будешь учиться. В одной крайне здравой книге есть мудрость: лучше выполнять свой долг несовершенно, чем чужой – в совершенстве. Ну, долг тут – это, считай, предназначение. В общем, на деле, вариантов масса. Ты удивишься, узнав, сколь разнообразна жизнь вокруг.
Инге узнала, чем занимается Никита, и ей это понравилось, хоть и звучало – даже в свете последних событий – несколько фантастично. Но борьба со «злом» - это благородно.
- Я не понимаю, - выразила ведьма сомнения, - в чём разница: если ваши там, не знаю, кто, воины света борются со всякими выродками, то в чём отличие от той же Инквизиции?
- Есть очевидная разница между садистом-вивисектором и образованным хирургом, согласись. Мы все наделены даром – это исключает ошибку.
- Но разве, по вашей же философии, существует зло? И почему?
- А чтобы «добро» не скучало, - засмеялся Никита. – Таковы правила игры. Сейчас ты вряд ли это поймешь, но ты на пути – это главное. Считай, что речь идет о восстановлении равновесия. Да, всё относительно. Но действовать через эго, и действовать согласно высшему повелению – это как лечить и калечить. Только звучит похоже, но даёт разный результат. Подумай: да, свекровь совершила злой поступок. Ты ответила. Сделало тебя это счастливее по итогу?
- Нет. Последствия расхлебываю до сих пор.
- В чём причина её поступка? Почему она так поступила? Муж ей изменил? Но почему? Любовь возникла? Она не берегла его? Или та девушка совратила? Тоже, быть может, искренне верила в своё счастье. Преданная любовь – опасная штука. Перенесенная на сына – опасна вдвойне. Вряд ли она понимала, что творит. Скорее всего, попугать хотела. Да тут, видишь ли, какое дело: с темными силами играть не получится. Сунула птичка коготок, да вся увязла. – Никита внимательно на неё посмотрел. – Хоть и сказано, что на чужом несчастье своё счастье не построишь. Представь на секунду, как, к примеру, приезжает девушка учиться в Питер, влюбляется до беспамятства. Без вариантов. Да, уводит чужого мужа. В ней вполне может работать программа её родителей.
- Если так копать, любого можно оправдать.
- Скорее всего. Проблема в том, что любовь трансформируется в эгоизм очень быстро. Человека не научили жить иначе. По итогу каждый тянет одеяло на себя. Хм. Да и не находишь, что странно всё: нашлась цыганка, свекрови известен не самый популярный яд, твоя тетя передает тебе Дар… Всё одно к одному.
Оставалось только согласиться, как бы всё дико не звучало. В словах Ника Инге увидела отблеск истины.
- И что мне нужно было делать, по-твоему?
- Если бы я был на твоём месте, и у меня был бы выбор, то я просто ушел сразу.
- Да, - кивнула ведьма, - я так и сделала, но поздно.
- Свобода выбора и не привязанность – вот урок, - продолжил Панов. – Ты цеплялась за брак, за мужа, за собственное видение отношений – в том числе и со свекровью – и за поездку в Чехию. Так?
Никита оставил ей свой телефон, сказав, чтобы звонила, если будет нужда. На том они и попрощались.
Ингерид же провела в Гатчине сутки и решила возвращаться в Питер на похороны свекрови. Как бы там ни было, а обязательства перед мужем ещё существовали. Последние, как решила она для себя.
Женщина включила телефон, в котором берегла заряд, и увидела смс-ку от Руслана: «Ты где? Срочно приезжай!». Отправлено ещё десять часов назад.
Квартира встретила её тишиной и резким, бьющим в ноздри, металлическим запахом крови. Первым побуждением было сбежать и позвонить хоть бы кому-то знакомому, чтобы одной не видеть то, что ей суждено было узреть.
Её муж был приколочен к стене. Обнаженный и явно долго пытаемый: на теле краснели десятки мелких порезов. Инге не могла этого знать, но мужчину стегали плетью, к каждому ремешку которой привязывали небольшое металлическое острие. Под ногами Руслана скопилась целая лужа крови, в которой плавала кисточка для покраски.
На другой стене в глаза сразу же бросалась надпись, - понятно, чем сделанная: «Покайся, ведьма!». И если раньше Ингерид затрясло бы от страха, то сейчас залихорадило от злости. От праведного гнева, если угодно. Инквизиция сделала свой ход. Вот только по какой причине?
Инге постаралась успокоиться. Выкурила две сигареты подряд. Несомненно, нужно звонить в полицию.
А пока ожидала наряд, внимательно всё осмотрела. И вскоре обнаружила папку с распечатками. Даже не вчитываясь, сразу стало понятно, что это протокол допроса той самой цыганки. Инквизиторы вменяли ей нападение на машину наблюдателей, а также смерть свекрови. И настоятельно рекомендовали сдаться добровольно. В противном случае, подобная участь – казнь Руслана – ожидала и других её родственников.
Инге поспешила спрятать в сумке распечатки.
Потом началась нездоровая кутерьма с допросом, свидетелями и прочим. С неё взяли показания, всё запротоколировали, сняли отпечатки пальцев и увезли тело, оставив женщину наедине с болью и страхом, гневом и неопределенностью.
Впрочем, одно она знала точно: просто так Инквизиции эта показательная казнь не сойдет. Инге достала из кладовки лук со стрелами. А в Книге Трав открыла главу «яды».
Ещё она позвонила Альбине и Волчьему. И поспешила покинуть квартиру, предполагая, что сюда вполне могут снова наведаться борцы с ведьмами. Слежки возле дома, к счастью, не было.
Семен Топаз не дожил бы до своих лет, пройдя горячие точки и крутясь уже в Питере в горниле разных опасных дел, не имея так называемой чуйки на опасность. И если уставший организм упрямо желал прилечь и поспать, то интуиция просто вопила о том, чтобы бежать из квартиры.
Вместо этого бывший ГРУ-шник завесил окна и сел в кресло в комнате, лицом к балкону. Потянулось долгое ожидание. Чтобы взбодриться, Семен жевал сушеные ягоды лимонника китайского. Верные Удавы были под рукой, равно как и несколько ножей. Спецназовец не поленился надеть бронежилет. На телефоне было набрано 112 – одна секунда, одно нажатие и звонок пойдет. И всё равно было неспокойно. Он не знал наверняка, с чем имеет дело. Сестрички Крисс вполне себе могут быть лишь цветочками. Сами ли они по себе действуют? Какие претензии у них были к Боргеру? Что там за дела творились? Кто знает!
Вот! На шторе, подсвечиваемая уличным фонарем, мелькнула чья-то тень. Семен сжал рукояти пистолетов. И не стал ждать, пока ночной визитер проникнет внутрь, а, как только тень остановилась напротив балконной двери, открыл огонь одновременно из двух стволов.
Семен вскочил и распахнул, рывком сдергивая штору, простреленную дверь. Возле неё скорчилась хрупкая женская фигурка, отчаянно тянущая к мужчине отравленные когти. Он брезгливо наступил каблуком на тонкие пальцы, с силой нажал, ломая фаланги. Одна из сестер Крисс застонала сквозь стиснутые зубы. Семиков вскинул пистолет, намереваясь прострелить голову. Касательно живучести этих особей он уже всё понял. Посмотрим, как она сможет переварить комок свинца в черепной коробке. Не пришлось бы разделывать тело по кускам! Ему живо представились отрубленные, но всё ещё шевелящиеся конечности и изрыгаемые отрезанной головой проклятия.
В ту же секунду за спиной раздался едва слышимый свист рассекаемого воздуха и когти второй сестры Крисс полоснули по спине. Семен не стал ждать, пока Крисс сообразит, что крови нет, а удар на себя приняла броня, и, сунув пистолет под мышку, трижды выстрелил. По звуку понял, что две пули попали в тело.
Топаз, держа на прицеле комнату, ворвался внутрь. Света с улицы едва хватало, но он увидел, что в помещении, кроме ползающей по полу женщины, никого нет. Он, осторожно ступая, приблизился и выстрелил той в голову. Крисс мгновенно затихла.
Спецназовец заглянул на балкон. Там было пусто. Вот чёрт!
Следовало действовать быстрее. Соседи слышали выстрелы. Семён схватил приготовленную с вечера сумку с комплектом одежды, деньгами, оружием и ноутбуком, и едва ли не бегом отправился к соседу, капитану Ломоносову.
Тот открыл не скоро и долго моргал заспанными глазами. Видать, сильно устал человек на работе, раз спит как праведник! Или же накануне крепко принял на грудь.
- Мишаня, - твердо сказал Семён. – Срочно нужны ключи. Ты же починил тачку?
- Ну да, а что за срочность?
- На меня напали. Я поеду сейчас за Боргером. В квартире кровь. Уже, наверное, едут твои коллеги. Прикрой меня. Лады?
Сосед поворчал, но вскоре вернулся с ключами.
Через несколько минут Семиков уже мчался по пустой улице, держа направление в тот район, где встретил свою цель. Не понятно, на что он надеялся, ведь точного адреса у него не было. Но какая-то сила гнала его вперед.
В багажнике лежало тело одной из сестер Крисс. Как не странно, она всё еще была жива.
Арнбьёрн в ту ночь мучился от лихорадки. Собачьи ягоды не помогали как в том случае, когда Лена их отравила с братом. Видимо, на иголках было что-то иное, более мощное и смертельное. Только поэтому Боргер не сменил квартиру, как собирался.
Он уже намеревался позвонить брату или Виконту – тому даже лучше, пусть бы помог с докторами, поняв, что организм не справляется с ядом, как его слуха коснулось легкое шебуршение в замке входной двери. Кто-то его нашел. Кто? Крыса разнюхала след? Или тот воин с пистолетами? Какая разница!
Боргер послал смс-ку брату. Подумал секунду и написал и их работодателю – пусть уж тоже впрягается, пришлет людей. Шатаясь от слабости, выпил стакан воды и схватил со стола нож. Так просто он не сдастся! Впрочем, подумал он, можно временно и отступить. Геройствовать сейчас ни к чему.
Он осторожно подошел к балкону, надеясь спуститься вниз. Но дверь вылетела от мощного пинка, рассыпаясь щепками и битым стеклом. А мимо лица просвистели когти. В ответ Боргер махнул ножом крест накрест, отступая вглубь комнаты и останавливаясь за столом, создавая таким образом препятствие.
Нагло ухмыляясь, через покореженную дверь переступила Лена Крыса. А чтобы не было сомнений, она представилась:
- Ну, вот и снова я, волчонок! Не ждал? Что же ты, в гости не приглашаешь, чаю не предлагаешь? У-у-у, смотрю, плохо себя чувствуешь? Простыл, что ли? В жилетке-то своей бегать на голое тело – так себе идея, не по погоде. Ну, да я вот тебе лекарство принесла! – Лена поиграла коготками.
Боргер выпустил на левой руке когти и ощерился злобно.
Не глядя, он махнул левой рукой, проворачиваясь вокруг оси через правое плечо. Пока Лена заговаривала ему зубы, со спины кралась её сестра, вскрывшая к тому времени замок. Вот только ульфхеднар имел очень хороший слух. Когти вспороли лицо женщине. Та закричала и наугад полоснула в ответ. И попала! Зашипела Лена, бросаясь через стол. Вскрикнул от боли Арнбьёрн, когда получил удар от Крысы. Закружился по комнате, подбрасывая стул навстречу нападающим. Мужчина стремительно слабел от проникшего в кровь яда.
Лена откровенно ухмылялась. Она ждала. Не было смысла подставляться под нож волчонка – яд скоро сделает своё дело.
Тянул время и Боргер, надеясь на то, что подоспеет брат. Он делал вид, что ему очень плохо, тогда как резерв сил ещё оставался. И когда вторая Крисс с разодранным лицом прыгнула навстречу, он встретил её ударом клинка в живот, а когтями вспорол горло. Женщина, разбрызгивая кровь, вонзила свои когти в лицо и шею Арнбьёрна, выколов один глаз. Вцепилась намертво, успев укусить на щеку. Боргер смог два раза кольнуть ножом ей в бок.
Лена уже была рядом и схватилась за его руку с оружием.
К счастью для Боргера в прихожей послышался шум. Но это не был его брат. В комнату вбегали вооруженные люди Виконта. Сестры Крисс тут же переключились на них, понимая, что ульфхеднару уже не уйти.
Но он смог. Разбежавшись, мужчина спрыгнул с третьего этажа. Не очень удачно приземлился, подвернул лодыжку, и, хромая и истекая кровью, побрел прочь от дома. Пока сестры разделывают бойцов Виконта, есть шанс уйти. Машина! Помощь должна была на чем-то приехать! Только нужно успеть обойти дом.
С балкона, откуда раздались выстрелы, с криком вывалилось тело. Следом легко спрыгнула Лена. Она злобно ухмылялась и медленно пошла за Боргером, наслаждаясь его беспомощностью.
Арнбьёрн повернул к проезжей части, надеясь остановить любой транспорт. Яд Крисс, не смотря на принятые накануне собачьи ягоды, всё плотнее стягивал тело узловатыми веревками, медленно парализуя его. Лена не спешила. Она улыбалась и поигрывала когтями. До развязки оставались минуты. Проезжая часть оказалась пуста. Бежать было некуда.
Со двора, взревев мотором и сверкая фарами, выскочил автомобиль. Резко затормозил рядом с Боргером. С водительского места вышел тот самый боец, что вчера помог ему сбежать от сестер. Он вскинул пистолеты, перекрестив руки, и несколько раз выстрелил в сторону Елены. Крыса рывком ушла под защиту деревьев. Арнбьерн не стал ждать приглашения и сел в машину.
Семен тут же занял своё место и втопил педаль газа.
- Ты? Откуда? – еле слышно спросил Боргер. Выглядел он жутковато, без глаза и весь залитый кровью из расцарапанной шеи и лица. Но ножа из руки так и не выпустил.
- Стреляли, - пошутил на кураже Семиков. – Кружил по району. Тебя искал. За мной пришли эти. Понял, что и за тобой пойдут. Услышал выстрелы. Повезло.
- Да уж… а те, что на тебя напали?
ГРУ-шник передернул плечами нервно.
- Одна сейчас в багажнике с пулей в башке.
Боргер протянул ему телефон слабой дрожащей рукой.
- Позвони брату. Мне, похоже, конец.
Ульфхеднар кивнул головой и потерял сознание.
Через десять минут, остановившись у клиники, Семен слегка толкнул Боргера, но тот уже не шевелился. Он был мертв.
Семиков, подумав, развернул автомобиль и выехал в парк Сосновка. Там он сфотографировал тело, чтобы отчитаться перед заказчиками. Пусть лучше так, но дело фактически сделано, и никто уже не будет охотиться за грозным воином. А деньги понадобятся. Крисс теперь, после того как он забрал их сестру и можно сказать выкрал их жертву из-под носа, с его шеи не слезут. А это означает войну. Понадобится новая квартира, боеприпасы, медикаменты, оружие. Информация, в конце концов.
Семён позвонил брату Арнбьёрна, дозвонившись лишь с третьего раза, всё объяснил и дождался того в условленном месте. С интересом посмотрел на второго Боргера. Тот протянул руку, которую нельзя было не пожать.
Вместе они, с риском проехав мимо поста ДПС, проследовали в лес. Там остаток ночи посвятили тому, чтобы сложить погребальный костер.
Близняшку Крисс, всё еще слабо шевелившуюся, хоть и совершенно обессмыслившуюся, облили бензином. А после смотрели, как горят два тела.
Позднее, заехав на заправку с магазином 24 часа и прикупив кое-какие чистящие средства и тряпки, они драили автомобиль, зачищая кровь. Только после этого Семён достал свой телефон и увидел пропущенные звонки от Ломоносова.
В городе мужчины попрощались, обменявшись на всякий случай номерами.
Очень неожиданно и крайне некстати через пару дней Ингерид позвонил, ни с того ни с сего, колдун Чернов. Пришлось ответить.
- Помощь твоя нужна, девочка, - скакнул с места в карьер чернокнижник. – Я тебе помог, теперь твоя очередь.
Хотелось бы ведьме послать этого «доброго» дедушку куда подальше, да только так дела не делаются. Особенно с такими людьми, как Илья Андреевич.
- И чем я могу помочь? – спросила она после паузы.
- Вопрос всё тот же, - проскрипел колдун. – Оскверненная Чаша. Мои люди, к сожалению, не справились. Так что, дорогая, рассчитываю на твою помощь!
Конечно, Инге не могла знать, что этой ночью по забавному совпадению в тот самый дворец, где она проходила посвящение одновременно, в поисках артефакта, проникли двое: Лена Крыса и Эйнар Боргер. Итогом их встречи ожидаемо стал кровавый бой. Как бы Лена не ненавидела Волчьего, но последние ранения всё же ослабили убийцу, и потому не удалось ей сполна утолить жажду мести. Не получилось это и у Эйнара. Шум схватки привлек внимание охраны, и пришлось им уходить ни с чем, успев, правда, пустить друг другу кровь. Впрочем, при любом раскладе исход был бы таким: Анжелика не хранила долго артефакт в одном месте, для этого существовали банковские ячейки.
- Нет, ну а конкретно, что я должна сделать?
- Хорошо бы, если бы ты свистнула Чашу, - посмеялся Чернов. – Но в это слабо верится. Где будет следующий эсбат, тебе также вряд ли скажут. Учитывая текущую ситуацию с Инквизицией. Не так ли?
Марко тяжело задышала в трубку.
- Сочувствую твоему горю, родная, - произнес колдун мягко. – Утешу тебя лишь тем, что мои люди работают над этим. Тебе полезно будет знать. – Несомненно, Чернов лукавил, рассуждая о действиях Инквизиции, ведь это именно он их же и спровоцировал. – Полезно тебе будет знать, что это Москва прислала палачей. Мы вышли на их базу, и скоро им сполна воздастся.
- Так вот: Анжелика. Встреться с ней и поговори. Мало ли, вдруг что всплывёт. Хорошо?
- А у тебя другие предложения? Найдешь вдруг Чашу – обращайся. Буду должен. Лады?
- Хорошо, - тихо согласилась Инге.
Удалось сразу дозвониться до Альбины и упросить её буквально, едва не умоляя, помочь организовать встречу с Анжеликой.
Коль скоро ликторы буквально перетряхивали Петербург с окрестностями, таская также на допросы ведьм ковена, атмосфера создалась, мягко говоря, нервная. А вот тот факт, что Ингерид попала в сферу прямого интереса Инквизиции, внимания стоил. Поэтому Анжелика и согласилась на встречу, приехав, правда, в довольно людное место и окруженная десятком охранников.
Она не стала ходить вокруг да около, и сразу взяла быка за рога:
- Плохи же твои дела, дитя!
Будто бы Инге этого не знала.
- Честно говоря, не знаю, - задумчиво произнесла ведьма, беря Инге под руку.
Анжелика, благоухая дорогим парфюмом, потянула женщину по дороге, намекая, что неплохо бы пройтись. Они неспешно двинулись вперед, не обращая внимания на прогуливающихся петербуржцев. Вокруг ведьм рассыпались охранники, из всех сил создавая видимость зевак и случайных прохожих.
- Я тебя прекрасно понимаю, Ингерид, - начала глава ковена, - но фактически ты нарушила договор о непричинении вреда людям. Инквизиции есть, к чему придраться, пусть и нет прямого умысла. Конечно, нюансы решают всё! И ты, по сути, загнала в могилу свекровь. Заслуженно? Несомненно! Хотела бы я сказать, что это из-за тебя в городе навели такую суету, но это не правда. Инквизиция – это всегда перегибы. Они не успокоятся никогда. С одной стороны, кинуть бы им тебя как кость голодной собаке, чтобы отстала. С другой, они достаточно крови попили. В плохой день ты начала свой путь, сестренка. Но это не твоя вина – вот что главное. Реагировала, как могла. Так ведь?
- Вот и чудно. Мы тебя прикроем. Но вот тебе мой совет: уезжай на время из города. Хотя бы на пару недель. Как раз до следующего эсбата. Вот тебе деньги, - ведьма протянула пухлый конверт. – Тебе есть куда поехать? Желательно на попутках, чтобы не отследили по билетам. И не тяни. Смени телефон. И не переживай: к родственникам твоим приставлю охрану. А дальше… дальше Чернов обещал разобраться.
- Спасибо, - поблагодарила Инге, едва не ляпнув про колдуна. – А как я пойму, что можно возвращаться?
- Мы вообще-то ведьмы, ты не забыла? Есть способы. Повернее лука со стрелами! – Глава ковена кивнула на чехол за плечами Марко. Хотела что-то ещё добавить, но лишь упрямо сжала губы. – Ладно, удачи тебе, сестренка! До свидания.
Попрощавшись, Инге отправилась на встречу с Волчьим. Ей нужен был совет и дружеская поддержка. Желательно ещё и помощь.
За ней, стараясь не попадаться на глаза, пошёл неприметный худощавый паренёк по прозвищу Жертва.
Охрана Анжелики рассаживалась по машинам. Ингерид проводила их взглядом.
А когда кортеж главной ведьмы Санкт-Петербурга тронулся с места, за ним проследовал автомобиль, за рулем которого сидел правая рука Чернова Савелий Игнатьевич Голощёкин. Компанию ему составляли Клоун-ниндзя-психопат, к слову, также столкнувшийся с ликторами, но сумевший от них уйти благодаря тому, что умело маскировался, да и внешность его в отличие от примелькавшегося в городе Штангиста, мало кому была известна; а также мощный телекинетик Леонид Карлович.
Вечером они втроём играючи разметали охрану Анжелики, а саму её, оглушив, без должного пиетета, в багажнике вывезли в Башню Чернова.
Через час ведьма уже висела на крюках в подвале здания, а Голощёкин раскладывал инструменты для пыток и калил железо. Утром он с удовольствием сообщил шефу местонахождение Чаши, номер банковской ячейки, а также всю прочую необходимую информацию.
Этим же вечером, когда окончательно стемнело, автомобиль с гатчинскими номерами притормозил недалеко от одной захудалой неприметной гостиницы. Сын Седовласого с помощниками, превосходя обычного человека силами и скоростью реакции, покромсал на ломти охрану ликторов. В окна гостиницы полетели бутылки с коктейлем Молотова. Из бушующего пламени не выбрался никто.
Хребет Инквизиции оказался перебит. Оставались лишь разрозненные бригады, выехавшие на казни – всего-то человек пять-шесть, не более.
Алхимик нетерпеливо вышагивал вдоль стеллажей с какими-то препаратами – те стройными цветными рядами тянулись, заполняя полки. Каждая баночка была подписана, но Волонтир даже не взглянул. В своё время он вдосталь наигрался с древними рецептами, ныне предоставив всю работу помощникам.
Ночь он провёл превосходно, и потому пребывал в отличнейшем настроении. А нетерпение его объяснялось просто: Густав с лаборантами сливали плацентарную жидкость из колбы, где вызревал Гомункул. Существо мыли и одевали, чтобы привести пред очи хозяина.
Создание искусственного человека – это, по сути, всегда игра в рулетку: не знаешь наверняка, что получится. Множество факторов влияли на конечный продукт, включая волю самого Алхимика, любящего и чтившего эксперимент.
Вот и в этот раз он вздрогнул, когда увидел своё детище.
- Мама родная! – прошептал он. – Ну и урод! Видать, жучок какой-то в колбу попал.
Артур осмотрел костюм Гомункула. Современная легкая кевларовая броня, стальные накладки-когти на руки для усиления естественных роговых образований на кончиках пальцев, плюс два пистолета-пулемета MAC-11 производства США с магазинами на 32 патрона. А также откровенно пугающая и отталкивающая внешность получеловека полугоблина с выпученными желтыми глазами, рассматривающими жертву с беспристрастностью хищного насекомого.
- Шедевр! – присвистнул Волонтир, потирая руки. – Я буду звать тебя Ублюдок.
- Да, мастер, - неожиданно проскрипел Гомункул. – Что я должен делать?
- О, дружок! – рассмеялся Алхимик. - Дел у нас полно! И мы слегка отстаем от графика…
