Вход через лесополосу был здесь
***
«Арина, здравствуй. Мне нужно уехать. Вчера я узнала, что у меня остались незаконченные дела. Мой пациент связался со мной, и ему нужна моя помощь. Не приезжай ко мне сюда. Не паникуй. Скоро вернусь. Поливай цветы и корми Барсика.
Целую, мама.»
Арина перечитала письмо несколько раз, затем выкурила сигарету, выпила чаю, покормила кота, и перечитала ещё раз. Ей доводилось слышать, что мать работала в каком-то сверхсекретном правительственном госпитале, ещё при советах. Но прошло много лет с развала, а уволилась мама ещё раньше. Арина точно не знала, кем именно мама была, но вроде как психиатром.
В день приезда, Арина отправилась в полицию и там долго и упорно объясняла, что отъезд уже совсем немолодой женщины посреди ночи к пациенту, с которым она работала не один десяток лет назад – это, мягко говоря, странно. Полиция же несколько недоумевала, стоило лишь услышать, куда отправилась женщина. Та больница, когда-то давно, стояла в закрытом городе Красноводск. Однако, город был заброшен в 91 году, а потом успешно провалилась попытка заселить его заново. Но заявление было принято.
Спалось в родительском доме плохо. Конечно, небольшая толика облегчения имела место быть. Когда мать не отвечала Арине на звонки в течении двух суток, если учитывать попытки дозвониться по дороге, то Арина успела понавыдумывать себе всякого. Однако, облегчение быстро сменялось тяжкими думами. Арина рассматривала и внезапное проявление каких-либо болезней мозга, и похищение, и даже глупую шутку. Стены родительского дома, будто сужались ночью, и ощущение неуютности перерастало в нечто большее, от чего тряслись руки, а знакомые очертания превращались в элементы кошмарного сна наяву.
На утро ничего не изменилось. Никто не выскочил с конфетти, и не закричал «сюрприз!». Дом был всё так же лишён своего хозяина, если не считать четвероногого питомца, который вёл себя весьма индифферентно по поводу замены двуногого опекуна. Арина накормила кота, а затем отправилась в зоомагазин, где купила ещё пару гигантских пакетов. С этим добром она пошла к соседям, с которыми всегда хорошо общалась её мать. Разъяснив ситуацию и выслушав оханье на тему, Арина отправилась паковать вещи.
В сам Красноводск не ехало и не летело ничего. Даже в приложении такси было нереально отметить какую-то точку в городе, а всё что было доступно рядом отличалось космическими ценниками. При том, что расстояние от города, где жила мать Арины до Красноводска было ничтожным, по сути – такое же расстояние в ином направление отличалось более щадящими расцениками. Было принято решение доехать до соседнего с городом-призраком Заснежинска на электричке, а после дойти на своих двоих.
В нужный час Арина погрузилась в электричку с небольшим рюкзаком и заряженным сотовым телефоном. Ехать было не так долго, но она успела разговориться с рыбаком, который ехал на свои особые места. Он долго и упорно отговаривал новую знакомую от задуманного. Мол, раз рыбачил в речушке, рядом с красноводской лесополосой, даже не входя в город, и началась всякая чертовщина. Подробности рассказывать рыбак не захотел, и, пару раз перекрестившись, ушёл на другое место. А позже сошёл на станции типа «100-ый километр». Арина же задумалась, красная ли та речушка, ведь откуда-то же взялось название города.
«Вдруг, на дне залежи глины, или что-то вроде».
С этими мыслями, Арину успешно уболтало, и она провалилась в глубокий спокойный сон. Она ещё цеплялась за мысли, что не хотелось бы добираться потом откуда-нибудь из Морочинского, но бессонная ночь оказалась сильнее.
Арина открыла глаза. Она сидела на деревянном стуле с низкой спинкой. На её коленях лежала тетрадь, где были зарисованы человеческие фигуры в странных позах, и присутствовали неразборчивые медицинские записи. Она огляделась. Место, где она очнулась определённо являлось кабинетом без каких-либо отличительных особенностей. Картотечные шкафы, доска, напоминающая школьную и даже покрытая следами мела. На противоположной половине сидел молодой парень, обхвативший руками голову. Его пальцы были будто бы поражены артритом и напоминали узловатые корни дерева. С трудом повернув голову, Арина обнаружила рядом с собой массивный дубовый стол с кучей бумаг на нём. И со старой зелёной лампой, дополнявшей верхнее освещение. По неизвестной причине, Арина не могла говорить и почти не могла шевелиться, но почему-то её это совершенно не волновало. Она снова повернула непослушную голову в сторону парня, и тут заметила, что их разделяет толстое стекло, которое было практически идеально прозрачным, но его всё же выдавали блики на поверхности. В комнату вошла женщина. Она подошла к стеклу, а затем, ничего не говоря, вернулась обратно к столу и села, начав перебирать бумаги.
– Как настроение? – добродушно спросила она.
«Да это же мама. Мама, ты что тут делаешь?!».
Все вопросы оседали где-то внутри вялого сознания. Губы не шевелились, голосовые связки отказывались работать. Тут Арина заметила, что мать явно в разы моложе, чем должна быть.
«Это сон такой?».
– А какое у меня может быть настроение, а? – ответил парень, не поднимая лица.
– Судя по всему, довольно бойкое. И я даже не говорю о нападении на санитара.
– Не было такого. Я ничего не делал. Я не выходил отсюда. Меня водили только в ту палату. Я всегда под охраной.
– Но кто-то же превратил санитара в решето, не так ли?
– Кто-то превратил. И никто ничего не сделал.
– Очень жаль, что с ним так вышло. Но это явный прогресс. Более у нас такого не случалось, с тех пор, как мы утратили основного пациента.
«Мам, что здесь творится?».
– Вы людей пытаете!
– Это началось с тех пор, как ты родился. Мы здесь ни при чём.
– Ну, разумеется.
– Вся проблема лишь в твоём детстве. Мы пока не можем найти что-то среднее между столь яркими воспоминаниями и ммм… добродетелью.
– И что вы хотите делать?
– Очевидно, нам придётся привести тебя в форму.
Арина открыла глаза.
«Сон, просто сон. Откуда такие… мысли, вообще? Откуда я это взяла?».
Она осмотрелась. Вокруг всё ещё был вагон электрички, но абсолютно пустой. Пассажиры покинули вагон, оставив все свои вещи. Верхняя одежда, рюкзаки. Даже недоеденные бутерброды валялись на сиденьях, будто их кто-то бросил в спешке. Арина достала телефон, но связи предсказуемо не было.
«Ну, прекрасно».
Взяв рюкзак и прихватив упаковку батареек, которые валялись на полу и были пригодны для её фонарика, Арина покинула вагон. Благо дверь была открыта.
Вагон был именно что вагон. Один и сам по себе. Состава не было, лишь конкретно взятый сегмент в колыбели из кустов и высоких сочных сорняков. Вагон стоял на путях, один конец которых уходил куда-то в овраг, а другой – в густой лес.
«Что?.. Что вообще случилось? Электричка сошла с рельс? Или меня тут отцепили, но… как мы тогда сюда доехали? Похоже на очередной страшный сюрреалистический сон. Но я вроде… только что проснулась».
Она даже ущипнула себя, но ничего не изменилось, кроме появления неприятных ощущений. Лишь лес зашумел криком птиц, сорвавшихся стаей и полетевших куда-то вдаль. Арина прикинула, что лучшим вариантом будет следовать прямо за ними, ведь спуститься в овраг, не сломав ног, не представлялось возможным. Так меж деревьями была найдена мрачная, но основательно протоптанная тропинка, покрытая ковром из частичек окружающей природы. От листвы до мёртвых насекомых.
Дорога через лес вывела Арину в город. В конце она пролезла через дыру в сетке, которая когда-то не давала войти или, быть может, выйти. В принципе, наличие ограждений было оправданным, ведь город был режимнее режимного в далёком прошлом. Сам лес был красивым, но оставлял ощущение некоторой тревожности. Тут и там попадались среди присутствия людей: одинокие ботинки, сумки, упаковки от еды и даже сотовый телефон. Всё имело явные среды повреждения, как от клыков диких животных. Это с лихвой дополнял шорох и треск веток за спиной, что создавало ощущение неусыпной слежки.
Город приветствовал многообразием советского колорита, утопающего в разноцветном тумане, вероятно связанным с наличием болот по соседству. Большей частью можно было видеть «хрущёвки» и архитектуру брежневского периода, но, углубившись в улицы, Арина увидела несколько зданий более ранней застройки. Арина вспомнила, что Красноводск вырос в город где-то в 30-х, так что некоторые здания могли быть НИИ, театрами и иными строениями того времени. Хотя, первые этажи были успешно изуродованы сайдингом и прочим пластиком в период, когда город пытались восстанавливать.
«Что же здесь всё-таки случилось? Второй раз ведь был совсем недавно. Кто-то же должен помнить. Никогда не читала новостей на эту тему. Будто бы всё так и должно быть».
Погружение в прошлое напрочь отбило мысли об отсутствующей связи, но, внезапно, устройство решило о себе напомнить, завибрировав.
«Быть не может».
Телефон подключился к некой беспроводной сети, написанной набором символов. Арина попыталась выйти в интернет и подключиться к приложениям, но ничего не вышло. Вдруг один мессенджеров сообщил о попытки некоего Unnamed связаться по видеосвязи. Арина сомневалась, что такое вообще реально, исходя из настроек приватности и технических особенностей, но звонок приняла. На экране появилась тёмная комната, подсвеченная парой старых торшеров, испускающих странное грязно-жёлтое сияние. Гаджет, через который выходили на связь, находился довольно далеко от собеседника, и Арина предположила, что это стационарный ПК. Звонивший оказался медсестрой, одетой в старую форму, виденную Ариной только на фотографиях. Она сидела на стуле, опустив голову и теребя резиновые перчатки на руках.
– Да?
– Слава богу, я смогла с тобой связаться, – раздался из динамика скрипучий голос. Было так громко и чётко, будто бы медсестра сидела прямо перед устройством.
– Кто вы?
– Я работаю в местной больнице, Арина. Я знала твою маму. Мы были коллегами.
– Вы знаете, где она?
– Где-то… здесь. Ты же знаешь, зачем она приехала в Красноводск?
– Да. Она оставила записку.
– Вам обеим нужно выбираться. Надеюсь, вы поможете и мне.
– Как Вам помочь?
– Я… я здесь заперта. Мой внук. Он где-то в городе. У него есть ключ, но он, похоже, заблудился. Если сможешь, приведи его сюда, пожалуйста. Твоя мама на верхних этажах. Я потом смогу показать. Она… она немного не в себе. Я здесь знаю все выходы. Я почти всю жизнь в этом городе.
– Как вы здесь живёте? Город пуст. Все ушли. Или умерли. Или ещё что.
– Это не совсем так. Пожалуйста, найди моего внука. На тебя вся надежда. Я больше не могу говорить.
Связь оборвалась. Арина попыталась перезвонить, но заметила, что странная сеть больше недоступна, как и любая другая. Более того, следов контакта в мессенджере не осталось.
«С одной стороны, это похоже на начало фильма ужасов. С другой – хоть какой-то вариант».
Блуждая далее по серым улицам, сквозь сизо-зелёную попахивающую дымку, Арина десять раз пожалела, не попыталась найти какие-нибудь карты на телефон. Онлайн-версия ей бы не особенно не помогла, ибо нигде это место не было отображено чётче, чем лес, река и куча блюра в окружении болот. Да и площадь этого блюра была явно меньше, чем предполагаемая площадь города. Создавалось впечатление, что при попадании в город он будто распаковывался из архива. В итоге, неспешная прогулка с рюкзаком вывела её к строению, которое она охарактеризовала, как КПП.
«Да там же кто-то есть! Военные… А что если они будут в меня стрелять? Какие-то они хромые».
Арина немного приблизилась, прячась за строениями, чтоб разглядеть, чем занимается пара солдат в старой советской форме. Когда дымка рассеялась, обнажив картину на достаточный для обзора уровень, пришлось зажать рот самой себе, чтоб не вскрикнуть. Солдаты были обычными людьми, лишь на первый взгляд, но детальное рассмотрение давало понять, что они немного не такие, как ожидаешь. Их тела будто бы были каменными или же покрыты камнем. Хромота было связана с тяжёлой деформацией их ступни во что-то вроде ноги велоцираптора. То, что Арина приняла за оружие, оказалось уродливым продолжением руки, похожим на кусок гнилого дерева, покрытого шипами. Возможно, они услышали шаги. Возможно, они унюхали присутствие человека. Возможно, почувствовали что-то. Один из военных повернул в сторону женщины безобразное безглазое лицо, махнул в ту сторону длинной уродливой рукой, и они начали приближение. Шли они медленно, но уверенно, так что Арина начала отступать. Но медлительность быстро была компенсирована. Из-за поворотов начали появляться сотрудники милиции, как Арина могла судить по форме. Все они были так же покрыты специфическим панцирем, имели различные уродства, искажающие конечности, и не имели глаз, но прекрасно знали, где она находится. Отступать пришлось ещё быстрее.
– Бегите сюда! Слышите меня!? Сюда, быстрее!
Арина обернулась. На входе в булочную стоял маленький мальчик, который махал ей рукой. Обычный парень, одетый в грязную футболку с Винни-Пухом, обрезанные под шорты штаны. Босой. Но обычный, без каких-либо отклонений. Это придало сил и уверенности, и Арина, стараясь не выплюнуть колотящееся сердце, дала кросс в сторону возможного убежища.
Дверь захлопнулась. Арина обернулась и увидела, что парень пытается подтащить тяжёлый стеллаж, чтоб блокировать вход. Она помогла ему, но заметила, что никто и не пытается проникнуть внутрь.
– П… привет. Как тебя зовут? – она пыталась отдышаться.
Он покачал головой.
– Не знаешь своё имя?
– Мне не разрешают говорить его незнакомцам.
– Тогда как мне тебя называть?
– У меня есть прозвище. Хорёк. Я раньше обижался, а потом увидел хорька, и теперь люблю себя так называть.
– Вот как. У меня в школе тоже было прозвище, но… Ты лучше меня называй Арина.
В школе Арину назвали ведьмой, сложно проассоциировав бесцветные глаза с бирюзовым отливом и иссиня-чёрные волосы с каким-то персонажем, которого она не знала. Но она всегда была достаточно храброй и, спустя пару сломанных носов, ситуация стабилизировалась.
– В любом случае, приятно познакомиться, парень. Это тебя бабушка ищет?
– А у вас еда есть, тёть?
Арина достала ему пару батончиков из рюкзака, которые он схватил и жадно съел, едва ли жуя.
– Ты давно здесь, как я понимаю?
Он кивнул.
– Я бы помогла тебе добраться до бабушки, но я плохо понимаю, куда тут идти.
Мальчик достал из кармана штанов какой-то лист бумаги в клеточку и отдал Арине. Развернув лист, она поняла, что это импровизированная карта, нарисованная простым карандашом.
– Я старался. Здесь вроде всё правильно, но я всё равно заблудился. Толку от неё нет. Всё равно идти нужно… правильно. Определённым образом.
– Твоя бабушка, вроде как, в больнице. Это здесь, – Арина ткнула пальцем в карту.
– Бабушка – хороший человек.
– Это радует. Но как нам отсюда выбраться? Там снаружи… что это вообще такое?
– Ну… они обычные люди. Но как бы… Их такими видели. Давно.
– Понятно, что ничего не понятно, – Арина потрепала пацана по голове, – Но они ведь не дадут нам нормально выйти.
– Может быть и дадут. Там снаружи уже всё не так. Но… Тут всё равно есть другой выход.
Арина сверилась с картой, и стало понятно, что выход куда-то на другую сторону магазина будет более логичным. Так путь до больницы сократиться в разы, ведь они смогут миновать то, что так называемый Хорёк подписал, как «застава».
– А что за заставы?
– Вам лучше не знать, – сказал парень и отправился в глубь магазина.
Парень открыл большим ржавым ключом огромный висячий замок, закрывавший чёрный вход магазина, заглянул на ту сторону и жестом позвал новую знакомую за собой. Они попали в небольшое помещение, похожее на склад, в полу которого был люк.
– Нам сюда. Помогите открыть.
Арина взялась за ручку и потянула вверх. Сравнительно небольшая деревянная крышка поддавалась с трудом, будто вросла в землю.
– Только тихо там внутри. Там… бывает всякое.
Они спустились вниз по ржавой лестнице. Пацан слез тихо, а у Арины столь ловко не вышло, и она уронила рюкзак.
– Ой.
– Я же просил…
Внезапно раздалось странное гудение. Оно быстро перерастало в грохот и лязг. Где-то заработали гигантские механизмы, которые с трудом проворачивались. Ни то из-за возраста, ни то из-за того, что их окружало.
– Что это такое?
– Прижмитесь к стене! – крикнув это, парень обхватил голову руками и забился в пыльный угол.
Арина не послушалась, сделала несколько шагов по трясущемуся каменному полу вперёд, подсвечивая себе путь фонариком, и тут увидела старый ламповый телевизор. Он не был куда-либо подключён и попросту стоял на полу. Однако, его экран подёрнулся рябью помех и выдал чёрно-белую картинку. Шум постепенно утихал.
– Что вы видели после прошлой терапии?
– Детство. Меня искали, а я прятался в шкафу.
– Это была игра.
– Я… прятался.
Арина была всё в том же кресле, а её мать снова опрашивала пациента с кривыми пальцами. Стекло между ними пошло трещинами, а местами зияли дыры.
– Вас хотели убить, покалечить или что-то ещё?
– Наказать. Вы же сами всё видели.
– Признаться, то были довольно яркие образы. Мы постепенно подбираемся к тому, чтоб вернуться к изначальным проекциям, как c пациентом ноль.
– У неё была особая связь с этим городом. Она… будто его строила.
– Начальство считает, что вы можете так же. Мы провели множество опытов, но лишь у вас получилось создать жизнеспособную проекцию.
– На кой чёрт вам моя реальность?
– Для понимания. В дальнейшем мы сможем всё скорректировать. Вы можете создавать и полезные вещи.
– Она вам уже создала. Посмотрите на улицу. Это похоже на Ад.
– Ещё не всё потеряно.
– Вы ошибаетесь.
Глубокий вдох. У Арины были ощущения, будто она вынырнула с большой глубины. Она обнаружила себя на бетонном полу, но он скорее напоминал черновой пол обычной квартиры. Фонарик работал, но откатился в сторону, и она поспешила его схватить. Ведь в комнате кто-то был. Она слышала тяжёлую поступь и странные чавкающие звуки.
– Кто здесь! – она вскочила на ноги, освещая окружающее пространство фонарём.
Комната не имела дверей и окон. Пол у противоположной стены покрывал старый истлевший ковёр. Вдоль стен стояло четыре высоких шкафа под потолок, и Арина не сразу смогла осознать, что с ними не так. Шкафы буквально переминались с ноги на ногу, коих у них было по четыре, как и положено. И все человеческие. Ноги эти были частью липкой биомассы, покрывающей нижнюю часть и стенки. Это мясо жило своей жизнью, пузырясь и подёргивая маленькими щупальцами, загребающими воздух. Арина, сдерживая крик, на четвереньках проползла на середину комнаты и увидела, что передней стенки у шкафов нет. Вместо этого, их нутро было закрыто ржавой решёткой, и наполнено мерзким содержимым, в коем угадывались части тел на разной стадии разложения. Шкафы шевелились, и до ноздрей потихоньку доходила вонь. Но это касалось лишь трёх шкафов, ведь в четвёртом сидел старый знакомый Арины, называющий себя Хорёк. Она подбежала к парню.
– Я придумаю, как тебя вытащить!
– Нет, не трогайте! – он замахал руками, – Они безобидные, пока не коснёшься.
– И… и что делать?
– Вот.
Хорёк протолкнул сквозь решётку небольшой ключик. Ударившись об пол, он предательски звякнул, что вызывало явное беспокойство у фауны. Арина подобрала ключ и осмотрела. Он был похож на игрушечный, и был сделан из грубого пластика.
– Он открывает шкаф или что?
– Под ковриком люк. Откройте его и спускайтесь.
– А ты?
– Я встречу вас на другой стороне.
– Это как…
– Я не знаю. Но туда можете пойти только вы. Я туда никак не спущусь.
– Как ты вообще оказался в… этом?
– Я же говорю – это нормально. Ничего страшного. Теперь у нас только такой вариант.
Арина тихо подошла к коврику, откинула его, и обнаружила там деревянную дверь.
«У нас на даче такая же».
– Если что, я вернусь за тобой.
– Не придётся.
Ключ подошёл. Дверь открылась легко, и Арина начала спуск по лестнице. Не было слышно, чтоб дверь кто-то закрыл или же она упала сама, однако путь к отступлению исчез во тьме. Лестница висела в бездне, подсвеченная из неизвестного источника. Арина даже вернулась обратно, но быстро поняла, что подъём будет бесконечным. Пришлось продолжить спуск.
Внизу было маленькое помещение, где не было ничего, кроме старого лампового телевизора. Ощутив появление гостьи, экран запестрел помехами. Процесс был уже знаком, и бежать от него было некуда.
Арина ощутила себя где-то очень-очень далеко. Не столько в пространстве, сколько во времени. Она была маленькая и действительно была на их даче. Отец куда-то уехал, а её мама стряпала пирожки. Она дала Арине сладкий липкий пирожок со щавелем и усадила её на деревянный табурет.
– Сейчас поешь и мы поиграем, – улыбнулась её мать.
У женщины в руках был какой-то камень. Он был красивый, блестящий. Был похож на камешки из серёжек, или из кольца.
«Мама одевает их, когда мы куда-то идём».
Как только Арина закончила с пирожком, мама вручила ей этот камень. Он был тёплый и вызывал ощущение беспокойства, будто бы от полёта во сне.
– Тебе нравится?
– Я… не знаю… Я хочу ещё пирожок.
– Сейчас дам, солнышко. Но теперь подумай о чём-нибудь очень хорошем.
– О пирожке?
– Ну, пирожок и так есть. Вспомни что-то очень радостное, дочка.
Арина зажмурилась, но почему-то радостное не приходило в голову. Перед глазами собирались по кирпичику стены больницы, куда её водили из-за проблем со здоровьем. Палаты. Запах лекарств и прочих гадостей. Мимо прошла медсестра, похожая на толстый манекен из магазина. Её лицо не выражало ничего. Дети кричат. Мама кричит.
– Солнышко, всё! Арина, хватит, отпусти это. Слышишь меня?
Больница преображалась. Стены покрывались пятнами, пол становился осклизлым. Окна законопатили сами себя чем-то цвета ржавчины. Голос матери плыл в эфире, как шум ветра.
Арина открыла глаза. Она и правда была в больнице. Фойе, регистратура, бумаги, разбросанные по полу. Она прошлась по запустелому помещению, нашла главный вход, что был изнутри заперт на кучу замков и тяжёлые цепи. Внимание привлёк странный писк. Арина пошла на этот звук и обнаружила, что спускается грузовой лифт. Он ехал откуда-то издалека, будто в больнице было этажей десять-двадцать. С каждым «ПИИП», почему-то появлялось неприятное ощущение в голове. С каждым «ПИИП» усиливался и иной шум, откуда-то снаружи. Будто с трудом проворачиваются огромные шестерёнки.
«Опять?!»
Двери открылись. Внутри был человек. Он был одет в серую робу, на руках его были тканевые перчатки с напылением. Он держал длинный нож, похожий на мачете, и это отвлекло Арину от самого странного. От лица, которое полностью было покрыто извивающимися личинками. Тут уже Арина заорала изо всех сил и кинулась бежать. Помещение внезапно заполнилось людьми, которые все были похожи на ту медсестру из видения. Арина даже не успела сильно удивиться, а её преследователь просто расталкивал массовку, орудуя ножом, что как бритва рассекал, будто бы, ненастоящие тела. Вперёд, вперёд, поворот, какая-то дверь, ещё дверь. Арина увидела, что впереди маячит силуэт паренька. Хорёк махал ей, и она ускорилась именно в том направлении. Так она влетела в очередное помещение, а мальчишка закрыл позади дверь и, ухнув, опустил тяжёлый засов. Арина припёрла дверь стеллажом, который в иной ситуации и сдвинуть бы не смогла, и села на пол.
– Я не смог найти вас вовремя!
– Ну, у нас почти получилось. Кто этот человек?
– Он… ему всё можно. Вот так как-то.
– Это как так? И… А где мы вообще?
Она встала и осмотрелась. Хорошо освещённая вытянутая палата. Вдоль стен её стояли койки, покрытые слоями грязи, в которой угадывались остатки постельного белья, матраса, каких-то бумаг и одежды. Рядом с каждой из коек стояло по громоздкому прибору неизвестного назначения. Естественно, они все были обесточены и местами разбиты. На другой стороне Арина увидела две двери. Левая была похожа на старую деревянную верь, ведущую в какой-нибудь питерский клоповник. Правая – на дверь кабинета. Тут мальчик потянул Арину за руку.
– Слушайте. Я тут понял, что не знаю, где ваша мама.
– Да?
– В смысле, что она где-то здесь, но… это ничего не даст.
– Давай, найдём твою бабушку. Может станет понятнее.
– Это легкотня. Она за левой дверью.
– Ты… уверен.
– Всегда там. Пошли. Отведёшь меня.
– Она нам поможет.
– Это тебе не сюда. Бабушка хороший человек.
– В каком см?...
Парень потащил её к двери, потянул за ручку, и они вошли.
Тихий парк. Всё залито несколько неестественным бледным светом солнца. Тепло, но чувствуется скорая осень в воздухе. Арина огляделась. Парк был почти бесконечным. Плитка, лавочки, металлические фонари и ограждения, деревья, насаженные по линейке. Парень вырвался и побежал вперёд. Он рвался к странному месту, будто покрытому клубами дыма.
– Эй, подожди меня!
– Спасибо! Ты привела меня!
Арина встала, как вкопанная. Из тумана высунулась гигантская рука со скрюченными пальцами, легко подхватила пацана, и утащила в неизвестность. Арина успела только рассмотреть рукав сестринской формы и браслет. Человек, или что-то подобное, по ту сторону завесы был несколько метров в высоту, и желания проверять как-то не возникло. Несмотря на опасения за судьбу мальчишки.
В кармане завибрировал телефон. Арина про него уже и забыла. Она бы даже не удивилась, если б давно его потеряла, но нет – он подавал признаки жизни. Как и странная сеть. Тут же неизвестный контакт затребовал видео звонок. Арина приняла.
– Вы же где-то рядом? Я вас слышу, – затрещал голос медсестры из динамика.
– Мы в…
Она моргнула, и поняла, что снова стоит в палате.
– Я в палате. Парень… он ушёл.
– Какой ещё палате? – у неё аж голос изменился.
Она обернулась, чтоб лучше описать палату собеседнику, и увидела новые ужасающие чудеса. На одной из коек появился пациент. Это было обезображенное, но всё же живое тело. Вернее, часть тела. У пациента не было ног. Одна из его рук свисала вниз, явно лишённая костей. Другая была ампутирована выше локтя и совмещена со шлангом, уходящим куда-то под пол. Приборы, что раньше спали сном подобном смерти, теперь мигали всеми лампочками, переминаясь на человеческих ногах, что шкафы ранее. Провода, подключённые к безглазой голове пациента, шевелились, как гусеницы, заставляя несчастного открывать и закрывать беззубый рот. Арина хотела что-то сказать, как вдруг из головы пациента начали вытягиваться отростки, которые быстро обросли шипами и глазами, похожими на смесь глаз улитки и виноградную гроздь.
– Тут такое дело…
Она повернула телефон экраном к беснующейся мешанине из плоти, металла и пластика, а потом обратно к себе. Медсестры в кадре не было. Вдруг на пол с силой швырнули стопку бумаги. Затем полетел стул.
– Быстрее, иди в кабинет. Скоро будет поздно.
– Х… хорошо.
Выросшее из головы пациента нечто начало испускать свет из своих глаз. Это создавало будто разрывы в полу и стенах. В один с таких разрывов начал кто-то протискиваться. Стоило только Арине увидеть нож, и более она вопросов не задавала.
Арина влетела в кабинет. Битое стекло на полу, старый телевизор, тяжёлый стол, несколько стульев. Лампа на столе освещала только пятачок у входа.
– Вы… вы здесь?
– Неужели было так сложно?
– Простите. Столько всего непонятного. Я… я растерялась. Что мы можем сделать теперь?
– Уже ничего.
Зажёгся свет – включилось несколько старых торшеров. На противоположной стороне комнаты стоял мужчина, одетый в форме медсестры. Он стягивал резиновые перчатки, и Арина могла увидеть его узловатые пальцы. И она само собой узнала в нём маминого пациента.
– Пальцы бабушки. Она была хорошим человеком в моём детстве. Но потом я вырос… А потом она начала помогать твоей матери в исследованиях, и я… моя жизнь… Эх…
Он кинул перчатки на пол.
– Ты говорил, что поможешь найти мою маму!
– Я бы мог. Но теперь остаётся лишь сказать, что она где-то здесь. Тебе надо было привести сюда пацана. Ты привела… Его.
– Кто он?
– Он? Тот, кому всё можно, – мужчина пожал плечами, – У нас нет для него иного имени. Для ЭТОГО.
Позади распахнулась дверь. В комнату влетел с поднятым ножом «Тот, Кому Всё Можно», но застыл на месте, вглядываясь через клубок червей в мужчину, стоявшего по другую сторону. Арина сделала несколько шагов назад, стараясь улизнуть с линии столкновения. Она увидела, что включился старый телевизор. Она увидела в нём комнату, где стояла она и двое мужчин, которые были идентичны. От черт лица до кривых пальцев. От больничной робы до ножа в руке.
Раздался выстрел. В комнате появился deus ex machina. Арина ощутила острую боль в области живота и повалилась на землю. Прижав рукой место ранения, она пыталась разглядеть нападавшего. Но видела лишь, как распадаются на кучу личинок переодетый в медсестру и его копия. Из динамика старого телевизора донесся голос.
– Теперь вперёд. В погоню, за красным зверем.
