Николай берег свои резиновые сапоги. Ничего дороже этих сапог для него не существовало. На свою жизнь и на жизнь окружающих ему было насрать. Но вот сапоги- за них он был готов умереть.

Сапоги достались ему от отца, сгинувшего на рыбалке. Отец-пропойца утонул, а сапоги всплыли. К слову сказать, отца так и не нашли. А вот сапоги, добротные, с подворотами отдали его вдове, которая сказала:"нахуй мне его вонючие сапоги, чем я ребенка кормить буду?!". Хотя о том, что муж утонул она особо не горевала. Вскоре привела домой другого пропойцу, который умудрился пропить из дома всё, что плохо лежало, кроме резиновых батиных сапог. Что удивительно.
Вдова и сама не чуралась бутылки, от нового мужа не отставала, чтоб ему пусто было. И потому слегла в белой горячке, стала совсем дурной, ходила под себя и гоняла невидимых чертей. Вскоре померла, перестав мучать сына и сожителя-пропойцу. Сожителя сын в тот же день выпер и он сгинул, как чернозем под первым снегом. По весне тело его нашли в поле. "Подснежник" лежал кверху пузом, и с оскалом смотрел в серое безоблачное небо. Прикопали его по доброте душевной на краю того же поля. Потянули и забыли как звали.
А что же до сапог, то в них Николай щеголял в любое время года. Да и не было у него другой обуви. Зимой и летом одним цветом. Сам Николай был грязен и неопрятен. Цветом кожи всё больше сливался с цветом резиновых сапог. Бабы на такого чумазея не глядели даже искоса. Поэтому жил Николай бобылем, пил и боролся с назойлмвыми как мухи мыслями с помощью мозолистых рук.

Впрочем, случилось в их посёлке появление нового человека. В Доме Культуры появилась библиотекарь, женщина. На первый взгляд она была похожа на перетраханную всем театром Мальвину, с волосами цвета ультрамарин. И все поселковые сворачивали шеи при виде такого чуда.

Николай в библиотеку никогда не ходил. Он иногда читал бесплатную газету "Заря" и на том его запросы ограничивались. Сидит в сапогах и читает о сборе урожая или о том, кто умер. Иного уже много будет.

Познакомились Николай в резиновых сапогах и Мальвина случайно, на рынке. Самое благоприятное место. Приглядевшись, он рассмотрел в ней сломанную женщину, трижды замужнюю и ровно столько же раз вдовую. И пожалел её, увидел в её цветомаскировке защитную реакцию ужа, во вдовости не увидел её вины. Мрут мужики сейчас, шибко мрут, наверное, ей просто трижды не повезло.
И мозоли постепенно стали сходить с ладоней, а цвет её волос стал светлее, постепенно острый ультрамарин смылся, и Мальвина стала светлорусой.

Только вот резиновые сапоги сильно раздражали библиотекаря. Но Николай сказал, что от ношения сегодня атрибута настоящего мужика не за что не откажется. К тому же это единственная память о сгинувшего отце-рыбаке, которого возможно утащили русалки на самое дно и там замучили до смерти ни за что ни про что.

Стала тогда Мальвина думать, что от сапог всё равно нужно как-то избавиться. Самого то Николая она более менее привела в божеский вид. Но при виде этих сапог у неё всё падало.
И, однажды, пока Николай спал, она взяла нож и и из резала на лоскуты отцовское наследие. Проснулся Николай, ноги с кровати свесил и не нащупал своих сапог. Глаза протер, стал смотреть да где же это они и видит в углу лоскуты резиновые да ощметки с подошвами. Зашелся тогда громом и молниями Николай, схватил Мальвину свою русоволосую и забил до смерти остатком сапога резинового. А лоскуты ей в рот и во все остальные дыры распихал.
Пил сутки, потом в белой пелене пьяного морока решил от тела избавиться. Вытащил из сарая санки, положил на них труп Мальвины и потащили к пруду.

Тяжело с санками летом, но за такое деяние Николай рогом уперся и тащил по пашне санки с телом сожительницы. На берегу стояла лодка. Николай свалил труп Мальвины в лодку и поплыл на середину пруда. Перевалил за борт библиотекаршу и заплакал. Сидит в лодке, ревет белугой. Вдруг видит, что всплыло что-то. Он подумал, что это Мальвина его не тонет. Приглядеться, а это отец. Лежит на воде, как живой. Николай протрезвел мигом. Глаза только трет и трет, не верит им. А отец по рыбки рот открывает, только слов не разобрать. Прыгнул тогда сам Николай из лодки в воду, да к отцу. Только сил всё меньше и меньше, а отец всё удаляется и совсем из виду ушел. Стал Николай тонуть. Кричит, на помощь зовёт. Никого вокруг.
Участковый Сорокин на рыбалке выловили из пруда добротные резиновые сапоги. Как новые. Вспомнил он, что точно такие же сапоги были у Николая, сына утопленника, которого так и не нашли. Решил зайти к нему. Дома никого, кровь только в хате и во дворе колеи от детских санок. Пошел тогда участковый по следам и вышел всё к тому же пруду. Совсем ничего не поняв, решил что дело явный висяк. Не тела, нет и дела. А сапоги очень хорошие. Такие в хозяйстве очень пригодятся.