Красивый триллер с классической историей подмены и людской жадности.
Миллиардер (Гай Пирс) и его тяжело больная жена (Гитте Уитт) устраивают прощальный прием на шикарном лайнере. Последнее путешествие проходит в холодных водах среди норвежских фьордов. Это событие не может обойти СМИ, и на лайнер пригласили успешную журналистку Лору Блэклок (Кира Найтли).
Гости-миллиардеры прохаживаются по шикарной яхте с бокалами коллекционного шампанского и вежливо улыбаются друг другу улыбками акул. Дорогой банкет и вежливые беседы.
Красота интерьера и природы омрачается параноидальным событием. Ночью Лора слышит шум в соседней каюте, позже слышит всплеск и, выбежав на палубу, видит в воде тело женщины в белом платье. Лора подняла панику, но тело так и не нашли в воде, более того, никто из гостей или команды не пропал, и вообще в каюте номер десять нет постояльцев. Никто не верит журналистке. Но Лора уверена, то, что она видела – реально, а не сон и не глюки.
Она решает докопаться до истины.
Классический сюжет в ограниченном пространстве. Классическая концовка, классическая интрига, классическая причина событий, но смотрится очень органично, интересно. Жанр фильма ближе к драме, чем к триллеру или детективу. Фильм снят по одноименной книге Рут Уэйр.

СМОТРЕТЬ:
• у тебя очень много свободного времени;
• подбираешь приличное зрелище для просмотра спиной;
• безмерно любишь Киру Найтли и не пропускаешь фильмов с её участием.

НЕ СМОТРЕТЬ:
• вообще не планируешь сегодня скучать;
• рассчитываешь на крепкую детективную историю над которой придётся поломать голову, либо на то что кино будет напряжённым;
• у тебя на примете есть любой другой детективный триллер, который ты бы хотел(а) посмотреть.

Моя оценка: 5.5 из 10
Кинопоиск: 6.1 из 10
IMDb: 5.9 из 10

Он обещал построить храм капитализма, а выстроил его надгробие.

У «Бруталиста» есть антракт. И этот факт лучше всего характеризует сердце фильма. Где-то на середине действие просто замирает, и это редкое, почти вымершее в кино умение: оставить зрителя наедине со своими мыслями. Как будто режиссёр перестаёт быть проводником и становится собеседником, который внезапно умолкает, чтобы ты сам закончил фразу. Не торопясь.

Фильм начинается как притча. Архитектор, венгерский беженцец Ласло Тот (нежный, но решительный Броуди) прибывает в Америку после войны. Он замкнут и немного нелюдим, но внутри него скрывается не просто талант разлиновывать бумагу чертежами, а нечто более живое. Искра. Та, которую замечает Харрисон Ван Бюрен (напористый Гай Пирс) — миллиардер, покровитель и тень. С этого знакомства начинается их странный танец: капитала и искусства, выживания и гордости, памяти и боли.

Все три часа сюжет развивается неспешно, будто всё происходит внутри бетона. Плотно и гулко расходится мелкими трещинами, но без без резких движений. Ван Бюрен предлагает Лазло спроектировать здание, которое никто не хочет, но которое невозможно не построить.

Тот (простите за каламбур) соглашается, потому что несёт в себе Холокост, и его чертежи выглядят, как молитвы на забытом языке. Строгие, но многослойные. Ласло не может не строить, потому что не может не чувствовать, и каждый раз, когда он пытается от этого убежать, мир напоминает: «Ты здесь не просто так».

Ван Бюрен противоположность Ласло. Он яркий и обаятельный хамелеон, который привык эгоистично подчинять пространство вокруг себя. Он искренне восхищается эмигрантским гением, но под этим восхищением медленно мутирует отравляющая зависть. И зависть не к славе или таланту, а как будто к боли, к самому источнику творчества.

Герой Пирса раб своей безболевой свободы. Он может купить всё, кроме голоса, который шепчет внутри: «Помни». В какой-то момент именно поэтому произойдёт ошеломительный акт насилия – последняя попытка завладеть тем, что принадлежит лишь Лазло. Но принадлежит не телом. А историей.

И, конечно, этот танец воплощают глыбы – Броуди и Пирс играют свои лучшие роли. Один умудряется взывать к сердцу лишь глазами, другой говорит так, что ты испытываешь страх и трепет одновременно. Жаль, конечно, что Пирс не получил позолоченную статуэтку. Да, это не Льюис в Нефти. Но там был архетип, а Ван Бюрен – это воплощение души капитализма. Напористой и алчной, но бесстрастной.

Корбе (режиссёр) умудряется упаковать эту притчу в чистый мета-объект. Его фильм — тоже брутализм: честный, шероховатый, тянущий к земле. Музыка скачет от джаза к погребальному плачу. Камера неподвижна, как будто сама боится разрушить хрупкую атмосферу. На плёнке плотная зернистость и белые точки, как вспышки отгоревших звёзд. Однако в какой-то момент ты перестаёшь замечать форму, потому что чувствуешь, что тебя постепенно уводят. Не по прямой, но к строго определённой точке.

Финал как будто иронизирует над зрителем. Он вдруг показывает глубину массивных оснований, которые весь фильм казались прямолинейным камнем. Но сильнее всего, конечно, не слова, а образ: гигантский бетонный храм, который должен был стать символом прогресса, а стал памятником боли. Не абстрактной, а личной.

И вот апогей – архитектура. Чувственная и холодная, продуманная, но непознаваемая. Как надгробие, построенное руками самого выжившего. А может и наоборот — его последняя попытка жить.

8,5 из 10

За то, как боль становится искусством. И за то, что иногда, чтобы освободится, нужно заложить всю горечь памяти в бетонный монолит.