Серия «Сокрушители миров»

Кей подскочила в постели, будто ее ударили током. Короткие волосы торчали в стороны, глаза блуждали по замызганным, мягко светящимся стенам, пытаясь найти точку фокусировки. Сон был глубокий, запрограммированный так, чтобы накопленная за смену информация структурировалась и была готова к отправке прототипу.

Кей была конструктом. Ее создали по образу и подобию человека и отправили нести вахту на эту далекую базу. В сущности, ничего кроме этого жилого модуля она не знала. Ее связь с прототипом – человеком, точной копией которого она являлась – позволяла жить полной жизнью. Засыпая, она видела и чувствовала все, что сейчас переживает ее прот. По сути, она сама проживала все эти моменты, не имея возможности влиять на решения человека. Она была зрителем в самом реалистичном кинозале из тех, что создало человечество. Фильм с полным погружением –  так она называла свою жизнь.

Временами она и вовсе забывала, что создана для четко определенной цели – следить за состоянием терминала, проводить текущий ремонт, обслуживание и докладывать о любых минимально значимых событиях. Она была человеком, была ею, той, что просыпаясь каждое утро получала закодированный в форме индивидуальной сенсорики отчет. Той, что за последние тридцать лет дважды теряла голову от любви. Той, что лишилась лучшего друга из-за ошибки его конструкта, и с тех пор зареклась с кем-либо сближаться.

Но ей пришлось. Кей была конструктом низкого класса. Ее модель не могла долгое время находиться в одиночестве, а потому ей в пару выдали компаньона со схожим функционалом. Однако Зет стал для нее больше, чем просто компаньоном, и эту информацию Кей тщательно блокировала перед отходом ко сну. Отношения между конструктами не были запрещены, но иногда их чувства становились настолько сильными, что получали высокий приоритет и просачивались в официальные отчеты. Оказавшись в голове прота, они становились его воспоминаниями, и это могло свести с ума.

Найдя пятно на стене с особенно четкими гранями (оставшееся после пребывания здесь предыдущей команды конструктов) Кей зацепилась за него взглядом. Она постепенно восстановила дыхание, считала информацию, поступившую от системы безопасности в ее мозг, и замерла, точно мраморная статуя – такая же бледная и неподвижная.

– Сработал? – хрипло проговорила она в пустоту. – Что значит, «сработал»?

Система безопасности автоматически ввела в ее сознание необходимые уточнения.

– Кто это был? – уже громче и увереннее произнесла Кей. – Нет, подожди, мне надо связаться с Зетом.

Она торопливо встала, оделась и пригладила непослушные волосы.

– Терминал сработал, – хмыкнула она себе под нос. – Дичь какая-то.

Зет уже сидел в рубке управления, закрепленной над жилым модулем. Кей плавно вплыла внутрь, поцеловала его в щеку и опустилась в кресло. Она дала указание ИИ станции, и тот вернул искусственную гравитацию.

– Ты так совсем ходить разучишься, – бросил Зет, улыбнувшись.

– Эта чертова сирена меня из глубокого сна вытащила, – проворчала Кей, подключаясь к компьютеру. – Думаешь, я в таком состоянии смогла бы доковылять сюда?

Зет усмехнулся.

– Что у нас?

Кей перестала видеть глазами. Она стала частью ИИ, начала чувствовать окружающую обстановку, которая стала практически неотличимой от информации, поступающей с датчиков.

– Терминал активировался, – с улыбкой ответил Зет. Он тоже погрузился в виртуал.

– Это я уже знаю, – мелодично пропела Кей. – Меня интересует, из-за чего эта доисторическая громадина устроила нашей эсбэ паническую атаку.

– Может случайный импульс словила и отреагировала? Наши сейчас балуются с каким-то новым передатчиком.

– Нет, тут что-то другое. Ты видел, какой всплеск был! Смотри, вот, сейчас, – Кей указала на временной отрезок, между активацией терминала и его окончательным отключением.

– Какой древний, – восхитился Зет, увидев стройный серебристый корабль Сокрушителя. – Это же досветовик?

– Угу.

– Откуда он здесь?

– Погляди-ка ты сюда, – Кей перебросила напарнику координаты, которые передал ей ИИ, расшифровавший данные с терминала.

– Андромеда? Серьезно?!

– Черт! Он летит к Юи.

Кей рывком сорвала с себя виртуал, отстегнулась и кинулась к коммуникатору.

– Продолжай, Зи, я скоро, – крикнула она на ходу.

***

Эсмин беззаботно болтала с Вертом, когда импульс с «Эльдорры» настиг ее. У нее подкосились ноги, потемнело в глазах и бокал с дорогим синдорайским вином выпал из рук, полетел вниз и завис в сантиметре над полом. Пошатываясь, Эсмин добрела до кресла и упала в него, все еще неспособная сфокусировать зрение. Импульс был настолько интенсивным, что едва не повредил биологические схемы приема.

– Эсмин? – послышался сильный голос Верта вдалеке. – Эс, ты как?

Вертекс был обладателем конструкта класса бета. Это второй по значимости класс. Он предназначен для ответственной работы на новейших объектах галактики и требует ювелирной настройки. Конструкт Верта никогда бы не отправил подобный импульс.

Иногда Эсмин не понимала, что Вертекс нашел в ней. Конечно, она оставалась свежа и привлекательна для своих пятидесяти, но ей было не прыгнуть выше кей-класса, к которому принадлежал ее конструкт. А значит, у них не могло быть совместного будущего.

– Выпей воды, Эс, – заботливо произнес Верт где-то рядом. В ладони Эсмин вложили стакан, она сделала пару глотков, постепенно осознавая то, что только что увидела Кей.

– Послушай, – наконец, заговорила она, – я должна лететь на Юи. Это Кей. Высший приоритет.

Вертекс в недоумении уставился на нее.

– Твой конструкт? Она ведь не может посылать импульсы с высшим приоритетом. Или может?

Эсмин не ответила, она продолжала изучать полученную информацию. Кей действительно не могла отправлять такие сообщения, во всяком случае, при обычных обстоятельствах. Поэтому послание вышло сбивчивым и кричащим. Эсмин приходилось его структурировать, иначе не удастся правильно осознать произошедшее.

– Эс, не глупи, – не дождавшись ответа, произнес Вертекс, – это же кей-класс. Ну что такого важного там может случиться? Когда мы еще соберемся вместе?

Он был прав. Следующая встреча может состояться через пять, а может, и десять лет. Их разрозненная компания, куда, помимо обладателя бета-конструкта, входили сигмы, эрты, кеи и ди, не могла себе позволить частые встречи. Обычно они проводили время в вирутале, находясь на разных концах галактики.

– Прости, Ви, – Эсмин взглянула на него умоляющим взглядом, – я не могу… Высший приоритет. Надо лично доложить начальнику станции и лететь на планету.

Вертекс только кивнул в ответ и помог ей подняться. Он проводил Эсмин до спускаемого модуля, нежно поцеловал на прощание и вернулся к гостям.

Как только он исчез за закрывшейся дверью, Эсмин отправила несколько пучков информации в разные ведомства, чтобы успели все подготовить к ее прилету. Она судорожно вспоминала инструкцию, которой еще ни разу не пользовалась, и делала все пункт за пунктом. К Юи летит неопознанный досветовой корабль, прибывший из галактики Андромеда. Это вам не оживший артефакт древней цивилизации, а настоящее открытие!

Когда она прибыла на планету, ее уже встречали. Аркад лично пожаловал, чтобы остудить пыл разгорячившейся сотрудницы Института изучения дальних рубежей. Завидев ее в дверях спускаемого модуля, он засеменил через залитую светом посадочную площадку.

Аркад не был ни конструктом, ни прототипом, ни человеком в привычном понимании этого слова. Его расу создали много веков назад, очистив генетический код от жажды знаний и новых открытий, заложенных туда Кин-Дораном.

Люди так рьяно бросились в космос, с такой силой устремились в глубины непознанного, что тонкие нити первооткрывателей, тянущиеся к родному дому, легко обрывались оставшимися в живых после Великой Зачистки цивилизациями, находящимися на последнем издыхании. Человек был не собран, импульсивен, жаден до познания, и часто попадался в смертельные ловушки. Ему требовался помощник, кто-то, кто бы занимался рутинными делами: организацией доставки продуктов и воды, созданием нарядов на изготовление оборудования, обеспечением безопасности и ведением боевых действий с агрессивными дикарями-аборигенами на новых планетах. В этот момент люди и приняли решение избавить небольшую часть популяции от объединявшего весь человеческий вид гена, и создать расу координаторов.

Они должны были служить тем, кто без устали крошил незримую стену познания. Но со временем что-то случилось, какой-то незаметный переворот, и исполнители стали надзирателями. Они заняли более высокое положение, нежели их создатели. Это произошло мягко, ненавязчиво, с жиденькими, подобострастными улыбками на лицах координаторов. С тех пор они не просто грамотно перераспределяли ресурсы в интересах человека, каким его создал Кин-Доран, а учитывали в первую очередь собственный резон. И то, что должно было стать трамплином для скачка человечества в будущее, превратилось в вязкий клей, удерживающий от рискованных открытий.

Координаторы не любили рисковать. Они не любили, чтобы все делалось быстро. Им не нравились выходящие за рамки прогнозируемого события. Их главным божеством стал Учет. Все должно быть учтено, задокументировано, систематизировано и подписано представителями уполномоченных органов. Координаторов пытались свергнуть, но для этого пришлось бы ломать устоявшуюся систему на корню. Поэтому их оставили, как безвредных, в целом, паразитов, доставляющих лишь временные неудобства.

Оказавшись рядом с Эсмин, Аркад сделал несколько глубоких вдохов-выдохов – таскать такие объемы на крохотных ножках было не так-то просто – и произнес:

– Эсмин, дорогая моя, – еще один сиплый вдох, – ну и суматоху ты устроила! Нельзя же так, душечка. Весь Институт на уши подняла. Кто же так делает?

– Но это важно, – настаивала Эсмин, шагая рядом с Аркадом. – Высший приоритет!

– Ши-ши-ши, – отрывисто зашипел толстяк, – не кричи ты так. Твой конструкт ошиблась. Схемы закисли от долгого пребывания на терминале. И, ты же знаешь, она, кажется, спуталась со своим напарником. Это недопустимо, это лишает ее объективности! Да и вообще, – багровые щеки Аркада покрылись пятнами стыдливого розового румянца, – это же кей-класс, – шепотом добавил он.

Эсмин остановилась и бросила гневный взгляд на начальника отдела.

– Душенька, не обижайся, но ведь у них случаются заскоки. Ну какой высший приоритет на «Эльдорре»?!

– А такой! – вспылила Эсмин. – Пока я спускалась, у меня было время разложить ее импульс по кусочкам. И она сказала правду – к Юи летит досветовик из галактики Андромеда. Причем собран этот кусок древности у нас. Делайте что хотите, но сначала проверьте данные. Я их уже направила в отдел.

Аркад сдался. Он опустил руки, нацепил угрюмое выражение и потащился к себе, разбираться с этим так некстати свалившимся на него делом.

Спустя полчаса Аркад и думать забыл о сорванных планах. Он уже погрузился в расчеты, чтобы понять, как быстро досветовик доберется до них, и в какой точке его безопаснее всего будет перехватить.

***

Навстречу Кон Оюруну отправили станцию переброски и пару истребителей в сопровождение. Станция первого класса не имела вооружения и была меньше стандартного межзвездного круизного лайнера. Она представляла собой разгонный коридор трапециевидного сечения, заключенный в обтекаемый корпус. Управлял этой малюткой искусственный интеллект. Он же вёл истребители.

Оказавшись в сотне тысяч километров от чужака, ИИ закинул на всех волнах и универсальном математическом языке инструкцию для переброски. Корабль Сокрушителя принял ее, запросил согласие хозяина и направился к разгонному коридору. Тот мягко засветился белым, а когда судно набрало нужную скорость и почти оказалось внутри, ярко вспыхнул, поглотил чужака и выплюнул энергетический сгусток с другой стороны.

Выскочив неподалеку от Юи, Кон Оюрун обнаружил местный флот, состоящий из двух тяжелых крейсеров и десятка истребителей. Их атакующие системы находились в режиме ожидания. Возможно, так у людей было принято встречать гостей, а может, они просто не боялись пришельца.

С момента последнего визита Сокрушителя на Юи, планета изменилась до неузнаваемости. Она ощетинилась острыми шипами гидрогенных установок, по суше и воде расползлись уродливые города, лишавшие окружности симметрии, в воздухе больше не парили необычные существа, напоминавшие дирижабли. Но ничего этого Кон Оюрун не видел. Он ощущал изменения на гораздо более глубоком уровне, и ему они не нравились.

Маниакальный порядок сменился бессистемным хаосом. Шум технологий осаждал не хуже разъяренного роя пчел. Среди этого гомона, словно в загаженной мусором реке, плавали чистые пузыри разума машин. Они медленно перемещались от точки к точке, исполняя заложенные в них задачи и обмениваясь информацией.

Именно эти создания привлекли внимание Оюруна своей простотой и упорядоченностью. Он уже устал от скученности человеческих интеллектов, от их жужжащих, назойливых попыток осознать его появление, выяснить, что он собой представляет. Сокрушителя не интересовали эти недолговечные, хрупкие и такие беззащитные оболочки со всепроникающими, словно наконечник плазменного бура, сознаниями. Он искал своего создателя – того, кто отправил его в это далекое путешествие.

Оюрун взял от людей все, что ему требовалось в данный момент – их язык, особенности мышления и поведения – покинул корабль и проследовал к поверхности планеты. Он ощутил слабое шевеление разума, похожего на тот, которым обладал Юи Кон. Его задавили, привалили своей многочисленной тяжестью и непрозрачностью разумы людей.

Наперерез Сокрушителю выскочили несколько механизмов, внутри которых прятались люди, но он лишь отмахнулся от них, не причинив вреда. Он не хотел провоцировать этих существ на действия, которые приведут к их уничтожению. Когда Сокрушитель опустился на широкую металлическую платформу, предназначенную для посадки космолетов, ему навстречу вышла невысокая, привлекательная женщина. Но для Оюруна она была лишь одной из роя, не вызывающей никакого интереса.

– Мое имя – Эсмин Лангода. Назовись, пришелец, и изложи цель своего визита в нашу систему.

Голос ее звучал властно по меркам людей, а для Сокрушителя был тоненьким писком. Он уже собирался отмахнуться и от нее, ведь Юи Кон был совсем рядом, и ощутил Сокрушителя, но мгновение спустя произошло немыслимое – тело Оюруна парализовало.

Он не чувствовал на себе никаких пут, но не мог пошевелиться, словно каждый атом его организма заковали в тиски. Затем на него опустилась невыносимая тяжесть, заставив встать на колено и упереться рукой в металл. Источником тяжести являлась сама планета, а переключатель находился в руке Эсмин.

– Я повторю требование, – заговорила женщина, медленно наступая. – Назови свое имя и изложи цель визита.

– Кон Оюрун, – произнес Сокрушитель на языке людей. – Я прибыл увидеться со старым другом. Он сейчас находится в недрах того здания.

Оюрун повернул голову в сторону сверкающего строения в форме полумесяца.

– Позвольте встретиться с ним, и я покину вашу планету.

Его голос звучал ровно, отстраненно, в нем полностью отсутствовали интонации, способные выдать недоумение, возникшее после использования неизвестной технологии против него.

– Откуда вы прибыли и как долго отсутствовали?

Однако Оюрун не собирался больше тратить на эту особу ни минуты. Он уже ощутил ту ниточку, что тянется от переключателя в руке женщины к генератору, спрятанному под поверхностью планеты. Он прервал эту связь, сбросил оцепенение и выпрямился во весь рост.

Глаза Эсмин испуганно расширились, она делала резкие движения руками, пытаясь запустить силовое поле неизвестной природы снова, но Сокрушитель лишь прошел сквозь нее и направился к Юи Кону. Активировались десятки оборонительных систем – таких разрушительных, каких ему еще не доводилось встречать. Небо потемнело, вокруг из воздуха возникли солдаты в защитных костюмах.

Вдалеке Оюрун заметил нечто знакомое, словно уже видел это существо или подобное ему ранее.

– Остановитесь! – кричала сикверст. – Остановитесь, черт бы вас побрал! Проклятая блокировка.

Она на бегу попыталась просунуть руку под черную матовую полоску, надетую на ее шею, будто не могла из-за нее свободно дышать, но у нее ничего не вышло. Такие же полоски украшали ее запястья.

– Сокрушитель, не надо, не атакуй! – произнесла сикверст на языке, которого Оюрун не слышал много тысячелетий. – Он здесь, Конструктор, он ждет тебя.

Запыхавшаяся сикверст вбежала в круг бойцов, готовых выстрелить по первому приказу, подошла к Эсмин и быстро заговорила:

– Остановитесь, дайте ему увидеть Юи Кона. Вы не представляете, что за существо перед вами. Его нельзя принудить силой, иначе всё пропало.

– На каком языке ты сейчас говорила? – Эсмин так и впилась взглядом в постаревшее лицо Ийлис. При виде чужака, легко скинувшего блокиратор атомов, ее охватил ужас. Но сейчас его подвинуло неуёмное любопытство. Она почувствовала кожей, что только что наткнулась на что-то важное, фундаментальное. Сикверст была старше Нового Поколения, заселившего галактику, и этот язык она явно принесла из тех времен, когда люди были заключены на одной планете.

– Я расскажу, – покорилась сикверст, после недолгого колебания, – только позвольте им сначала встретиться.

– Почему это так важно?

– Он может вспомнить…

– Это невозможно, он стер все знания! – в голосе Эсмин не было уверенности. Ее захлестнула новая волна жажды неизведанного. Человеческая природа брала верх, и Ийлис видела это.

– Мы должны проверить, – уже спокойнее добавила она. Волнение уходило, сикверст знала, что одержала победу. – От этого зависит всё.

***

– И откуда ты только взялся на мою голову, – ворчала Ийлис, стараясь скрыть нарастающую тревогу. – Из-за тебя меня с самого Шохса выдернули. Как откопают какую-то древность, сразу им сикверст подавай.

Она неодобрительно покосилась на Эсмин, шедшую в двух шагах позади них. За ней следовали шестеро солдат с оружием наизготовку. Когда они остановились у широкой и низкой металлической двери со сложным схематичным узором, Ийлис произнесла уже спокойнее:

– Твой друг многое забыл с тех пор, как вы виделись в последний раз, поэтому будь осторожен. И не удивляйся, если он тебя не узнает, – сикверст снова покосилась на Эсмин. – Поможешь ему вспомнить, эти люди в долгу не останутся. Ладно, идем.

Дверь погрузилась в пол, и перед Сокрушителем открылось просторное помещение с низкими потолками, опутанное почти невидимыми нитями паутины. Они легко звенели и беспрестанно шевелились, будто сквозь светлые стены проникал ветерок.

– Постойте здесь, – обратилась сикверст к Эсмин и ее спутникам. – Он не любит, когда ваши лезут к нему в голову.

– У вас десять минут, – рассеянно проговорила Эсмин. Она мысленно давала указания членам своей команды и отчитывалась перед Аркадом.

Как только дверь за ними закрылась, сикверст изменилась до неузнаваемости. Она схватила Сокрушителя за руку и затараторила:

– Ты должен срочно бежать отсюда! Тебя же на протоны разберут, ничего не останется! Как ты вообще сюда попал? Откуда? Я думала, вас всех убили. Аннигиляция. Вы же друг против друга пошли, всё и всех стерли! А этот, – она махнула на паутину, – бесполезное барахло. Не трать время. Уходи, пока они не поняли, кто ты такой! О Сокрушителях легенды ходят. Если бы они знали, кто угодил к ним в руки…

Сикверст тяжело дышала. Тысячелетия служения человечеству сделали ее неотличимой от обычного, самого заурядного человека. У нее сформировались человеческая психика, образ мысли и эмоции. Она перестала быть собой, потеряла цель и лишь плыла по течению, в ожидании того дня, когда перестанет быть полезной и от нее избавятся.

Однако Сокрушитель ее не слушал. Он уже почувствовал Юи Кона. Этот древний Конструктор пробуждался от сна, расправлял плечи, делал свой первый глубокий вдох… Оюрун насторожился. Его создатель одновременно был здесь и не был. Он запутался, не мог сфокусировать поток сознания. И вдруг Конструктор заговорил с ним на человеческом языке.

– Я тебя знаю? Кто ты?

– Кон Оюрун.

– Не старайся, – сикверст уже какое-то время наблюдала за бледным гигантом. – Когда его планету захватили, а его самого пленили, он стер себе память. Забыл все, что знал о Сокрушителях и других своих творениях. Хотя, в его голове хранилось много иной полезной информации, поэтому его и запихнули в эту машину, а оболочку разобрали на части и изучили. Теперь, когда надо узнать что-то, чего не знаю я, подсылают к нему, чтобы задавала вопросы, – Ийлис печально улыбнулась. – Он еще помнит, что сотворил меня.

– Меня тоже.

– Я уже поняла. Получается, мы с тобой брат и сестра, – она снова улыбнулась, но Оюрун не мог этого видеть. Он лишь уловил источаемое ею тепло, чего не встречал прежде. – Тебе нельзя здесь оставаться, – сикверст снова взялась за свое. – Они скоро догадаются. Твой корабль уже сканируют. Бери мой челнок, он настроен на автоматический переброс в исходную точку. А там маскируйся, прячься, беги в такую глушь, куда ни один сканер не дотянется. А еще лучше, возвращайся туда, где сидел всё это время.

– Ты с ним знакома, Ийлис? – раздался голос Конструктора. Лишившись оболочки, разум Юи Кона стал медлителен, неповоротлив.

– Это мой брат, – ответила сикверст. – Твое творение. Ты создал его, когда мечтал покорить вечность.

– Я не могу его так оставить, – безбрежное озеро сознания Сокрушителя покрылось мелкой рябью, затмевающей все, что тревожило поверхность воды раньше. Его поглотило новое чувство – неистовое желание справедливости. – Посмотри, что с ним сделали.

Белый свет, горевший за непроницаемыми веками, стал обжигающим, опасным.

– Ему уже не поможешь. Уходи, времени почти не осталось.

– Они не навредят мне.

– Очнись ты! – вспылила Ийлис. – Галактика уже не та, что прежде! Эти существа, эти люди, они способны на все. Для них нет преград. У них в генах прописано стремление докопаться до истины. Они сметали такие стены, которые ни один Сокрушитель не смог бы сломать. Эти твари вгрызутся в тебя, запустят свои ручонки на такую глубину, что ты перестанешь сопротивляться, распадешься на микроскопические частицы и соберешься снова, только ради того, чтобы они поняли, как ты устроен. А когда они с тобой закончат, посадят в музей забавных древностей, как редкий экземпляр. Напялят ошейник, как у меня, – сикверст оттянула кожу на шее, к которой намертво прилипла черная полоска, – чтобы не смог удрать, и проведешь остаток вечности в качестве ручной обезьянки какого-нибудь управленца.

Ийлис задыхалась, глаза ее наполнились слезами от плохо сдерживаемого гнева и бессильной злобы.

– Думаешь, это самое страшное? Представь, миллиарды таких, как ты. Они воссоздадут тебя и размножат, загрузят в них свои сознания и отправятся покорять остальные галактики. Их не остановить, – обреченно прошептала сикверст. – Они дойдут до края вселенной и уйдут дальше. Посмотри на него, – Ийлис ткнула пальцем в сложные переплетения паутины, по которым без остановки бегали едва заметные вспышки света. – Таким ты его запомнил? Они осаждали его больше года, прежде чем он сдался. Они наступали снова и снова, изучали его слабости, били в уязвимые места, пока не проделали брешь в защите. Им покоряется всё. Беги, пока у тебя есть шанс.

– Откуда они пришли? – вскипающее озеро Оюруна разгладилось, стало похоже на колеблющуюся сталь.

– С Земли, – ответил ему Конструктор. Оказалось, он уже давно прислушивался к их разговору. Утратив живость мышления, он сохранил память, по крайней мере, часть ее. – Это я помню точно. Они пришли с Земли. Так они называли свой дом.

– Их пытались стереть, – добавила Ийлис. – Один из ваших. Но не помогло.

– Когда?

– Давно. Много тысячелетий назад.

– И они спаслись? Устояли против Сокрушителя?

– Им помогли. Наблюдатель из Солнечной системы перешел на их сторону. Он и сейчас им помогает, – при этих словах лицо сикверст исказила пугающая, зловещая ухмылка.

– Ты его знаешь?

– Конечно, – ответила она после паузы. – Я была посланником Основателей и попалась в его сети.

– Отведи меня к нему.

– Не всё так просто, братец. Видишь это? – Ийлис провела пальцем по черной полоске на шее. – Это мой ошейник. Благодаря ему я стала послушной. Я не могу перемещаться в пространстве как раньше, и не могу летать в космосе, куда захочу. Все мои маршруты прописаны в ошейнике. Его не снять и не уничтожить. Я пыталась.

В следующее мгновение шея Ийлис вспыхнула огнем. Она вскинула руки, но остановила на полпути к ожогу. Черные полоски исчезли, оставив покрасневшую, припухшую кожу.

– А теперь, отведи меня к нему.

Тяжелая металлическая дверь исчезла в полу слишком быстро, благодаря Сокрушителю, и это спасло жизнь Эсмин Лангода. Интуиция никогда ее не подводила, и помогла на этот раз. Она чувствовала, что все идет не так, словно сама реальность перекосилась в трещине зеркала. И когда дверь провалилась, Эсмин молниеносно пожелала защититься. Сработала автоматика, и ее кожа покрылась силовой пленкой.

В тот же миг сикверст взорвалась миллионом светящихся точек и кинулась на человека, стоящего перед ней. Ее раскаленные до бела частицы скребли по силовой оболочке, не причиняя Эсмин вреда. Защита загоралась и гасла каждый раз, когда очередная светящаяся точка ударяла по ней.

Собравшись воедино позади человека, сикверст издала яростный крик, и бросилась на солдат. Она снова распалась на части и содрала бронированный костюм, кожу и плоть бойца. Ийлис металась от одного к другому, пока не осталась одна лишь Эсмин.

На лице сикверст было написано мстительное удовлетворение, глаза ее пылали тысячелетним гневом, дыхание стало обжигающе горячим. Эсмин еле устояла на ногах, ее трясло от ужаса.

– Не сейчас, – безразлично произнес Оюрун, выплывший в коридор через мгновение после Ийлис. Стены украшала кровавая каша, некогда бывшая людьми. – Где твой челнок?

– Я слишком долго ждала, – вырвалось из груди сикверст на языке Основателей. – Веками сидела на коротком поводке… послушная… услужливая… осторожная… Теперь они узнают, какой может быть Ийлис – последняя из рода сикверст.

Закончив говорить, она распалась на миллион частиц, и молнией пронеслась по коридору. Сокрушитель летел за ней. Поднявшись на поверхность, он обнаружил панику, отголоски которой долетели до него несколько мгновений назад. Сикверст рвала и метала, убивала без разбору, всех, кто окажется в ее поле зрения. Ее охватило безумие, но Сокрушителю удалось сдержать ее.

Ийлис подняла слишком много шума, но это не помешало им добраться до челнока. Сикверст запустила вложенную в него программу, ИИ мгновенно исполнил запрос, и челнок, с чудовищными перегрузками, взмыл в небеса. Возникшая суматоха еще какое-то время мешала людям сообразить, что следует сделать и что вообще приключилось. А челнок на максимальной скорости устремился к ближайшей станции переброски и исчез в яркой вспышке.

Ийлис воспользовалась эффектом неожиданности, чтобы захватить первый попавшийся на их пути космолет, и они с Сокрушителем снова перебросились, но на этот раз к Земле.

Скачать книгу целиком (бесплатно) можно здесь.

На Пикабу публикую ее по главам.

Казавшуюся прежде незыблемой конструкцию Спирали лихорадило. Сокрушитель мог охватить не такой уж большой, если сравнивать с размерами галактики, участок звездных скоплений, но то, что он «слышал», рисовало пугающую картину.

Терминал находился в межзвездном пространстве трех обитаемых систем, которыми владела Старая цивилизация. Когда корабль Сокрушителя оказался в зоне доступа станции переброски, Кон Оюрун осознал свое устремление, и живой компьютер судна считал эту мысль и передал нужные координаты терминалу.

Это был прыжок в один конец. Так хотел Юи Кон.

***

– Этого не может быть, – насмешливо произнес Азарк, поправляя пышный воротник на тонкой и длинной шее, покрытой чешуёй. – Наблюдатель уверил меня, что всё это пустые слухи. Мы ведь не в Медленной зоне!

Советник императора всплеснул длиннопалыми руками, отчего широкие рукава его мантии заколыхались и долго не могли успокоиться, вызывая раздражение. Азарк одевался по последней моде годрилавангов, которая предписывала эмо-нити в одежде. Побочный эффект такой моды – приходилось тщательно контролировать собственные эмоции, иначе мантия выдаст тебя с потрохами.

– Прошу прощения, – низко склонился Радаван, потупив рыбьи глаза на широком, некрасивом лице. – Мне доложили, что весь наш Купол, состоящий из трех миллионов кораблей, превратился в ничто, его низвергли. Я немедленно отправлю требование разжаловать…

– Кхм, – громко откашлялся советник и нахмурил морщинистый лоб. Радаван тут же умолк. – Этого не может быть, – тихо повторил Азарк, а потом добавил: – Наблюдатель… Пришлите мне отчет, немедленно!

Радаван кинулся через весь зал к серебристой чаше, наполненной мутной жидкостью. В ней отражались высокие сводчатые окна, сквозь которые лился густой желтый свет. День шел на убыль. Еще каких-нибудь полчаса, и весь дворец наполнится световыми фигурами непередаваемой красоты.

Радаван опустил кисти рук в жидкость, ставшую тут же прозрачной, совершил несколько замысловатых движений и извлек серебристую сферу. Он осторожно поднес ее советнику, и тот раздраженно схватил отчет. Мантия его вздрагивала и становилась темнее с каждой секундой.

Азарк раскрыл рот с двумя рядами мелких, но острых зубов, и одним махом проглотил сферу. Его глаза вспыхнули светом, затем потухли, оставив советника сидеть с отсутствующим выражением на лице. Наконец, он очнулся и встал. Мантия его стала безжизненно-серой. Она повисла мешком, будто была сделана из обычной мешковины.

– Император должен знать, – прохрипел Азарк, трясясь и вздрагивая. – Сокрушитель идет.

– Глупости! – воскликнул Наблюдатель – высокий и сильный годрилаванг в богато расшитой мантии. – Если бы Основатели приказали стереть вашу цивилизацию, я бы знал об этом. Капсула для сикверст пуста! – добавил он, словно ставя жирную точку в разговоре.

– Это ты, – брызгал слюной Азарк, тыча пальцем в Наблюдателя, – ты что-то сделал! Из-за тебя нас сотрут из бытия, низведут до состояния атомов! Признавайся!

– Не забывайся, Азарк, – весомо произнес император. Его тяжелая, громадная фигура взирала на тронный зал свысока. Он в десять раз превосходил по размерам любого годрилаванга и обладал выдающимися для своего вида умственными способностями. – Купол уничтожен, – произнес он после недолгой паузы, обращаясь к Наблюдателю, – всплески энергии Сокрушителя зафиксированы. Если у вас есть другие варианты, я с удовольствием выслушаю.

Наблюдатель не нашел, что ответить. Поэтому император велел готовиться к эвакуации. В тот же миг на четыре водные планеты его империи были брошены сигнальные сферы. Годрилаванги активировали спящие ячейки, предназначенные для выдающихся представителей вида. Они готовились бежать на заранее выбранную планету, если ее еще не заселила другая цивилизация Среднего Звена.

Азарк вскрикивал и взвизгивал всякий раз, когда его слуги что-то в спешке роняли или слишком медлили. Как ближайший советник императора, он заслужил право погрузиться в ячейку одним из первых. Словно икринки, они вознесутся в космос, слипнутся воедино, и устремятся к звезде, за которой следили последние три тысячи лет.

Кто-то из слуг вскрикнул. Азарк обернулся – в высоком проеме, ведущем на островок балкона его башни, сверкнула молния. Система безопасности активировалась, запустив самоходки к источнику угрозы. Снаружи доносились крики ужаса. Проем закрылся двумя створками, лишив на несколько секунд способности что-либо видеть. Потом загорелось резервное освещение. Последнее, что успел заметить Азарк – это искаженное яростью лицо гигантского Сокрушителя. Его мощный торс занимал половину небосвода, а нижняя часть тела погрузилась в океан. Мышцы бугрились, ходили ходуном. Бледная кожа едва сдерживала рвущуюся наружу разрушительную силу.

Это был ужас в первозданном виде.

Мир содрогнулся, раскололся пополам и завибрировал мелкими, назойливыми вибрациями. Азарк снова услышал невообразимо отчаянный вопль – это был его собственный голос. В следующую микросекунду он, как и еще четыре миллиарда годрилавангов главной планеты, перестали существовать.

***

Хоратус Эвардан возвращался домой не в лучшем расположении духа. Его экспедиция в одном из малоизученных рукавов Спирали провалилась, корабль чуть не стал обедом черной дыры, а сам он снова не совладал с эмоциями, когда носитель попытался завладеть его разумом.

Носителями в кольце планет называли представителей Старой цивилизации. Они создали Эварданов, чтобы те изучали Галактику, принося новые знания в своем разуме. Когда они прибывали на родную планету, носители ковырялись в их мозгах нейроманипулятором, будто вилкой в тарелке с не особенно аппетитным обедом, выискивая там лакомые кусочки. Хоратусу это не нравилось, и он иногда показывал это хозяину, за что его неизменно наказывали. В этот раз носитель попытался забраться к нему в голову еще до его возвращения, но Хоратус оборвал связь. Дома его ждала выволочка, а может, и что похуже.

Собственно говоря, «Хоратус» не было его именем. Это порядковый номер, который дают каждому представителю его вида. Но между собой Эварданы гордились этими номерами и даже хвастались друг другу, если получали номер одного из прославленных Эварданов.

Хоратус был низким, темно-зеленым и покрытым черными пятнами. На его сплюснутой, но не лишенной приятной симметрии голове выступала густая растительность. Она прятала заостренные и торчащие в стороны уши. Большие миндалевидные глаза Хоратус скрыл под еще более объемистыми очками с выпуклыми линзами. Они плотно прилегали к лицу. Маленький рот без остановки что-то нажевывал – не то насекомых из банки на приборной панели, не то собственные ногти с гибких пальцев.

– Давай! – Хоратус раздраженно хлопнул ладонью по трехмерному экрану, состоявшему, казалось, из тумана высокой плотности. Его кисти увязли в зеленых и желтых символах. – Вы там спите все что ли?!

Корабль не отвечал. Уже час, с тех пор как выскочил из терминала, он пытался получить ориентир для захода на посадку. Надо было точно знать, на какой планете сейчас носитель Хоратуса. Более того, он должен дать разрешение на вход в атмосферу и ментальное подтверждение готовности принять предварительный отчет. Но ничего этого не было. Кольцо Аораты молчало.

– Слушай, дорогуша, – обратился Хоратус к своему кораблю, – может ну его? Давай рванем на астероиды, прикупим тебе новую обшивку для движка? Что скажешь, Рина? Нет? Тогда начинай уже работать! Не собираюсь я опять на орбите висеть до Исхода!

– Может, сам попробуешь, головастик пузатый? – ответил корабельный компьютер женским голосом.

Хоратус довольно усмехнулся. Перепалки с кораблем были его любимым занятием, после поедания сушеных насекомых.

– Ты сегодня не в настроении.

– Помолчи, – ответила Рина изменившимся голосом, – тут дело серьезное.

– Что?

– Они вообще все молчат. Вот посмотри.

Она вывела на туманный экран многострочный код. Хоратус пробежал по нему глазами, нахмурился.

– Какого черта здесь…

– Это еще не все.

В тумане появилось изображение кольца из тридцати планет, вращающихся вокруг гигантской белой звезды. Они выглядели абсолютно безжизненно. С орбиты исчезли защитные экраны, станции переброски, телескопы и прочее оборудование. Поверхность планет при увеличении была девственно чистой.

Хоратус уставился на меняющиеся картинки, разинув рот. В уголке его темных губ еще торчал длинный ус какого-то жучка.

– Куда они… что тут…

– Я засекла след, – взорвался голос Рины в звенящей тишине кабины управления. – Это та мерзкая штуковина – посланник Арак-Ун-Дора.

– Сокрушитель?

– Сокрушитель, – Рина знала, как называется существо, стёршее из бытия триллионы живых существ, их технологии, знания, копившиеся сотни тысяч лет, неповторимые творения, способные преобразить Спираль, но не хотела произносить это слово вслух. Она слышала истории о страшных Сокрушителях, стирающих миры, но не боялась их, да и не могла, ведь она лишь имитировала эмоции, обучаясь этому у Хоратуса. Рина презирала эти творения ксиан за их жестокость и необратимость решений. Она даже и не думала обвинить в их появлении Конструкторов, о которых почти ничего не знала, или Основателей, по чьей воле Сокрушители уничтожали цивилизации. Она просто не могла этого сделать, ведь Хоратус по своей сути оставался рабом, его таким сделали, и не мог допустить мысли, что тот, кто стоит выше, способен на злодеяние. Как бы он ни ругал порой носителя, в глубине души он не переставал верить, что тот чист и невинен, как слеза младенца.

И вот, впервые в жизни, Хоратус оказался свободен. Ему больше некому было подчиняться, не для кого стало приносить информацию из дальних уголков галактики. Он ощущал горечь, поднимающуюся из низа живота к горлу. Хоратус вдруг представил, как этот монстр опускается в его родной мир, созданный специально для Эварданов, изрыгает пламя, сжигает его друзей, родителей и десяток братьев заживо. Как носители восстают против него, пытаются заслонить от опасности своих любимых питомцев, что верой и правдой служили им не одну тысячу лет. Но Сокрушитель оказывается сильнее. Он испепеляет и их, а потом и всё, что они создали.

Хоратуса захлестнула волна отчаяния и гнева. Он скинул очки, и из глаз его брызнули слезы. Коричневая куртка из жесткой кожи заскрипела, когда последний Эвардан напряг все мышцы, увеличившись вдвое. Его безысходный крик перешел в рев раненого зверя, а потом на корабле снова воцарилась тишина.

– Рина, хранилище…

– Уже ищу.

– …они не должны уничтожать его.

– Оно уцелело. Прокладываю маршрут.

Несколько секунд спустя Хоратус ощутил легкий толчок, хотя и не должен был, ведь демпферы работали исправно. Корабль перешел на околосветовую скорость, устремившись к планете-хранилищу, куда Наблюдатели свозили копии наиболее выдающихся достижений цивилизации.

– Только бы он его не тронул, – медленно проговорил Хоратус. Его рот перекосило, невидящие глаза уставились на сгустившийся многослойный туман информации. Он медленно загнул усик жука, торчащий наружу, и не торопясь с хрустом прожевал его. Если бы Рина могла мыслить независимо от Хоратуса, ее пробил бы озноб, настолько зловещим и угрожающим было это движение.

***

Хранилище осталось невредимым. По какой-то причине Сокрушитель не забрал его, хоть и должен был. Хоратус мало что понимал в этом, он знал одно – в хранилище есть то, что позволит уничтожить этого монстра. Сокрушитель стал для него воплощением всего зла, несправедливости и жестокости во вселенной. Ему было не важно, кто или что стало причиной стирания целой цивилизации. Он ясно видел врага и готов был его убить.

Рина, не без осложнений, но все же соединилась с Управляющим Разумом и договорилась с ним о посадке на планету. Других разумных существ в звездной системе не осталось, и хранилище согласилось, что теперь его хозяевами являются последний Эвардан и его корабельный компьютер. УР помог отыскать накопитель и преобразователь массы. Рина позаботилась, чтобы они накрепко слились с ее корпусом. Теперь она ждала указаний.

– Иди по следу, – поняв, что Рина готова сорваться с места, произнес Хоратус. – Это существо не могло далеко уйти.

Корабль устремился к терминалу, а оттуда в систему годрилавангов. Очутившись здесь, Рина мгновенно оценила обстановку и доложила Хоратусу.

– Мы слишком поздно, он уже разобрался с тремя планетами из четырех.

– Это не важно, – мрачно ответил Эвардан. – Мы заставим его пожалеть.

– Послушай, пожалуйста, – после минутной паузы проговорила Рина. От ее голоса веяло мертвецким холодом. – Я запросила в терминале сводку последних обращений из разных систем…

Помещение наполнила мешанина криков на разных языках, включая единый. Без перевода было понятно, что обитатели ближайших планет этого рукава галактики были в панике.

– Они все говорят одно и то же, – добавила Рина, сделав этот гвалт тише. – «Сокрушители сошли с ума».

– Это мы и так уже поняли, – Хоратус старался сохранить хладнокровие, но от услышанного ему сделалось зябко, он даже запахнул куртку и поежился. – Направляй меня. Ищем ближайший к планете спутник.

– Ты уверен, что это хорошая идея?

Хоратус громко хмыкнул, лицо его перекосило.

– Если так везде, может… может, нам лучше найти убежище.

– Замолчи, Рина, умоляю тебя, замолчи! Ты делаешь мне больно, – взорвался Хоратус. – Это существо убило хозяина! Ты ведь знаешь, что это значит?

Рина молчала. Она знала, что значит для Эвардана смерть его господина.

– Покажи мне спутник и врубай накопитель на максимум.

Рина так и сделала. Когда они сбавили скорость и прошли над небольшой, больше похожей на астероид, луной планеты, с нее сорвало часть породы и как магнитом притянуло к черному, неказистому корпусу корабля. Остатки луны устремились следом, облепляя пришельца из другой системы.

– Преобразователь! Давай!

Рина снова повиновалась, и лунная порода засветилась, начала пульсировать и превратилась в часть корабля. Она вздулась, зашевелилась и стала двумя огромными пушками.

– У тебя хватит энергии?

– Чтобы снести этому чудищу голову? – резко спросила Рина. – Еще бы!

– А на второй заход?

– Если он потребуется…

Сокрушитель величественной статуей возвышался над поверхностью планеты. Он по пояс стоял в океане, покрывавшем почти все видимое внизу пространство. Из него били лучи света, выжигающие все живое. Он и не думал замечать крохотный, если сравнивать с самим Сокрушителем, кораблик.

Хоратус направил судно по параболе, на мгновение выровнялся и дал залп. Орудие оказалось настолько мощным, что почти погасило головокружительную скорость, с которой корабль входил в верхние слои атмосферы. Пришлось запустить дополнительные ускорители, иначе они не успели бы уйти от ответной атаки. Ослепительно белый луч, вырвавшийся из спины Сокрушителя, прошел так близко, что сорвал обшивку с недавно созданных орудий.

Но Хоратус уже не заботился об их целостности. В низшей точке параболы он снова запустил преобразователь, и гигантские пушки, ставшие бесполезными, отпустили корпус и устремились в сторону Сокрушителя. Ощутимого вреда они не нанесли, но на долю секунды отвлекли великана.

– Еще заход! – прокричал Хоратус, вытирая вспотевший лоб.

Корабль крутанулся по высокой орбите, кинулся в атмосферу и накопитель массы забрал часть океана с его подводными горными пиками. Новые орудия, более грозные и смертоносные выросли на носовой части судна.

– Рина, давай!

Она не ответила. Все ее силы уходили на обеспечение энергией накопителя и преобразователя. Готовился еще один залп.

Сокрушитель стал меньше, взмыл в воздух и на невероятной скорости устремился к кораблю. Из его груди уже вырывался новый луч разрушительного света, когда Хоратус прокричал:

– Сейчас!

Пушка выстрелила, погасив скорость и позволив сделать резкий манёвр. Корабль ушел в космическое пространство, сбросив пушку. Но в этот раз она не просто ударилась в противника, а взорвалась с ослепительной вспышкой.

– Мы сделали его, – прохрипел Хоратус, впившись взглядом в экран.

– Никаких повреждений, – только и смогла проговорить Рина.

Вспышка медленно гасла. На месте, где только что взорвалось орудие, вырисовывалась крошечная фигурка Сокрушителя. Он не двигался, но выглядел абсолютно невредимым.

– Рату, дорогой, надо уходить, – взмолилась Рина. – Его не одолеть. Ты погибнешь впустую! Улетим сейчас, найдем других Эварданов, ведь не только ты был в экспедиции! Объединимся с ними и попытаемся снова!

Хоратус, казалось, не слышал ее. Он потрясенно вглядывался в изображение с планеты, на котором Сокрушитель продолжал парить над поверхностью. Он вздрогнул, пошевелил рукой. Хоратус понял, что его заметили – оскалился, зарычал, готовый ринуться в бой, но руки внезапно перестали слушаться. Картинка перед глазами поплыла, он ослаб.

– Прости, дорогой мой, смелый Рату, – шептала Рина, – я не могу позволить тебе так умереть. Ты храбрый, самый храбрый Эвардан! Хозяин гордится тобой, где бы он ни был.

Манипуляторы заботливо подхватили тело Хоратуса и переместили в камеру гибернации. Когда крышка со свистом закрылась, Рина включила темпоральное поле.

– Спи спокойно, дорогой мой Рату, – произнесла она мелодично. – Я позабочусь о тебе до тех пор, пока все не утихнет.

***

Густой туман окутал всю планету. Он приглушал звуки, отнимал у них отражения. Любой крик, какой бы громкий и пронзительный он ни был, мгновенно увязал в нем, становился заложником безмолвия.

Из этого сумеречного царства обволакивающей тишины поминутно с грохотом вырывались разномастные космические корабли, оставляя ненадолго круглые дыры в сплошном покрывале. Их предупредили, они успеют спастись. По крайней мере, они верили в это сильнее, чем в появление Сокрушителя. А он был уже близко. Серебристая стрела его космолета уже образовалась у громадного кольца терминала, без остановки вспыхивающего от тысяч прорывавшихся сквозь него кораблей.

Планета, целиком сотворенная Старой цивилизацией для усиления всех попадавших в ее гравитационное поле сигналов, влекла Сокрушителя, причиняя ему нестерпимую боль. Он обезумел от звенящего в каждой клеточке организма вселенского шума. Он сотрет ее целиком, если потребуется… если у него это получится.

В эпицентре тумана там, где он становился абсолютно непроницаемым, его поджидали трое ксиан. Они знали, что Самиролин станет тем местом, куда устремятся все Сокрушители. Ее они просто не смогут проигнорировать – самый шумный объект в секторе. И пока Самиролин голосит на третью часть галактики отраженными и произведенными волнами, Сокрушители будут слетаться сюда.

– Он здесь, – Оэ Мина приложила к глазам мягкую непрозрачную пластину, похожую на разумное черное желе. Видеть она перестала, зато теперь четко улавливала все, что происходит в звездной системе Самиролина.

По ее бурой шерсти на открытых руках и шее прокатилась волна негодования, маленький безгубый рот открылся от изумления.

– Никогда не видела, как он работает? – голос Ёи Сата потонул в тумане, едва успев достигнуть разума Оэ Мины. Та дернула головой, отлепила от лица пластину, снова ставшую мягкой и податливой, но перед внутренним взором все еще вспыхивали сотни искорок – корабли беженцев, попавшие в смертоносное поле Сокрушителя. Он уже покинул судно, ставшее ему тесным, и на невероятной скорости нёсся к планете – белесому зрачку великана в космическом мраке – будто хотел пронзить ее насквозь.

Однако уловка Конструкторов сработала. Сокрушитель замедлился, но не перестал увеличиваться в размерах. Его сознание убаюкивал туман, поднимающийся на километры вверх, становящийся более разреженным, прозрачным, но все таким же всепроникающим.

– Приготовьтесь, – пробасил Ин Дан, пригладив пепельную шерсть на голове и зашевелив острыми выступами на спине, торчащими из-под прочного черного панциря технологичной брони. Слева от него встала Оэ Мина – самая молодая из Конструкторов, покрытая такой же черной и блестящей, но менее громоздкой защитой. Справа – упрямый, ярко-оранжевый Ёи Сата в тонких доспехах, повторяющих изгибы его жилистого тела.

Когда Сокрушитель преодолел орбиты спутников Самиролина, ксиан вонзили рудиментарные отростки в искусственную поверхность планеты. Их шерсть вздыбилась, нижняя часть головы вытянулась, превратившись в звериную пасть, когти впились в гладкую и податливую равнину. Глаза вспыхнули нестерпимо ярким светом, выловили размытую фигуру Сокрушителя в небе и приклеились к ней намертво.

Он был громадным, мускулистым и абсолютно белым. По его спине рассыпались острые конусообразные выступы. Ноги были короче и тоньше когтистых рук. Он походил на ящера, и в нем ксиан мгновенно узнали творение Ори Тона, создавшего Сокрушителя по своему образу и подобию. Он бессчетное количество раз трансформировал свое тело, делая его совершеннее. Это был один из самых искусных и мощных Конструкторов, что пал от руки существа, висевшего сейчас в небе.

В тумане проступили очертания далеких и низеньких зданий, пугливо притаившихся, почуяв зверя. Сокрушитель уже вошел в атмосферу, волны Самиролина стали тише, накатывали на скалистый берег его сознания не так напористо. Он начинал успокаиваться. Появилось любопытство.

В этот момент Ин Дан прорычал нечто неразборчивое. Он больше не мог сдерживать проходящую по его телу энергию мироздания и скомандовал атаковать.

Оэ Мина сделала легкое движение рукой, черный браслет засветился золотыми символами и разумный туман со всей планеты с огромной скоростью устремился к Сокрушителю. Поднялся жуткий ветер, грохот и скрежет. Существо в небе не успело отреагировать – туман усыпил его бдительность. Когда он целиком, до последней полупрозрачной частицы слетелся сюда, Конструкторы атаковали.

Угольно-черная искусственная поверхность Самиролина за несколько мгновений оголилась, а еще миг спустя вздрогнула.

Ин Дан был первым. Из его пасти и глаз ударили лучи в самый центр белесого сгустка, который недавно был Сокрушителем. Три фиолетовые линии пробили кокон тумана, вонзились в оболочку Сокрушителя, оставив на ней обугленное пятно.

Туман мгновенно сомкнулся.

В следующую секунду сразу шесть лучей – Оэ Мины и Ёи Саты – достигли цели. Они пронзили пространство с такой скоростью, что казалось, будто четкие и безупречно ровные линии мгновенно возникли между Конструкторами и Сокрушителем.

Окрестности огласил тягостный металлический звук исторгавшейся телами ксиан энергии. Планета снова содрогнулась, и трое Конструкторов нанесли удар одновременно. Они держали контакт так долго, как только могли. Их кожа начала трескаться, сквозь трещины просачивались темно-фиолетовые потоки, пожирая плоть. Если бы не защитные костюмы, их разорвало бы на клочки. Они истощали Самиролин, а он выжигал их изнутри.

Туман перестал быть коконом. Он колебался, терял цельность. Наконец, он завибрировал и растаял в один миг.

Оэ Мина тяжело упала на колени, по одному вынула обугленные, потрескавшиеся отростки из синтетической почвы и сплюнула густую кровь, скопившуюся в пасти. Тело ее становилось прежним, но медленно, причиняя жуткую боль.

Ёи Сата повис на спинных отростках, словно его распяли. Он порывисто дышал, в уголках рта скопилась пена, сквозь которую стекала кровь.

Ин Дан мог только рычать, вцепившись руками в броню. Сделав глубокий, полный режущей боли вдох, он приказал костюму вколоть ему все восстановительные препараты, что там имелись.

– Он еще жив, – чуть не плача произнесла Оэ Мина. Она смотрела наверх, где до сих пор висел Сокрушитель. Тело его стало грязно-серым. Ничто больше не говорило о перенесенных энергетических ударах небывалой силы.

– Ори Тон знал свое дело, – с кривой кровавой ухмылкой проговорил Ин Дан. – Ёи!

– Да, – прохрипел Ёи Сата.

– Призови генератор. Думаю, он нам все же понадобится.

Ёи Сата и Оэ Мина одновременно взглянули на своего предводителя, не веря, что правильно его расслышали.

– Я же говорил, что мы его остановим, и мы остановим.

– А еще ты говорил, что мы остановим всех Сокрушителей, которые сюда прилетят, – съязвил Ёи Сата.

– Больше никто не прилетит, – пробасил Ин Дан, тяжело опустившись на ноги и вынув отростки из планеты. – Самиролин умолкнет навеки.

Ёи Сата дернул рукой, браслет засветился и из их укрытия вырвался овоид размером с него самого. Когда он вонзился в землю в метре от владельца, Ёи сделал еще несколько взмахов, и генератор зашелся мелкой дрожью. Секунду спустя дрожь унялась.

Вокруг стало неестественно тихо. В том месте, где только что висел Сокрушитель, образовалась черная точка. Она стремительно росла, роняя на себя свет, звук, частицы планеты и все, что оказывалось в непосредственной близости.

Оэ Мина, Ин Дан и Ёи Сата в последний раз переглянулись. Ин Дан хотел что-то сказать, но не успел. Их тела за мгновение исчезли во всепоглощающей мертвецки черной субстанции.

***

Тонкие, сотканные из энергии щупальца Аналитика рвались, точно старая ветошь, рассыпались и таяли в безграничной мгле один за другим. Миллионы ниточек, на концах которых некогда были сверхточные рецепторы – Наблюдатели – превратились в бесполезные обрывки. Галактика горела адским пламенем вот уже семь веков. Миры исчезали один за другим, цивилизации превращались в прах за доли секунды. Вытерпеть это оказалось невозможно.

На восьмом столетии Аналитик оборвал все связи. Его ниточки-щупальца превратились в медленно гаснущие дороги, по которым еще можно будет проследовать к тому месту, где находилось его ядро. Но скоро и они исчезнут.

Аналитик потерял связь с Основателями. Они ушли в другое измерение, покинули ставшую слишком нестабильной реальность. А вместе с ними исчезла и последняя надежда. Чтобы сохранить хотя бы толику жизни, Аналитик прервал контакты с внешним миром, замкнулся в себе, уснул до тех пор, пока галактика не очистится. И как только это случится, он почувствует и вернется, чтобы начать все заново.

Прочитать книгу полностью можно на литрес: https://www.litres.ru/book/vladimir-v-krivonogov/sokrushitel...

Здесь буду публиковать ее по главам.

– Ты не сможешь бегать от нее вечно, – говорил тихо Кин-Доран, сидя в кабинете, полностью копирующем тот, что был у него в особняке.

– И не надо, – отвечал он себе. – Главное, чтобы стиратель нас не заметил, когда начнется.

Тал’Эмот глубоко затянулся, выпустил дым и наклонился вперед, опустив лицо в ладони. Он смертельно устал, словно из него выжимали сок под громадным прессом весь последний год. Сигарета продолжала дымиться у него между пальцев, оставляя на кончике растущий серый пепельный след.

В дверь постучали.

Кин-Доран знал – это пришла сикверст, поэтому до последнего не отвечал на ее стук.

Она не уходила, и пришлось Наблюдателю открыть дверь и указать Ийлис на второе кресло, стоящее с другой стороны стола. Сикверст осталась стоять.

– Я выполнила свою часть сделки, – проговорила она. – Твоя очередь.

– Позволь, я сначала расскажу всю правду, а потом ты решишь, как с ней поступить.

Ийлис не удивилась, точно ожидала чего-то подобного. Она села, сложила руки на коленях и остановила взгляд на Наблюдателе.

Кин-Доран со вздохом опустился в кресло, бросил потухший окурок в грязную пепельницу и попытался подобрать слова, но Ийлис его опередила.

– Ты меня обманул? Насчет других сикверст и всего остального.

– Нет, – отозвался Кин-Доран, облегченно, – конечно же, нет! Просто ты не все знаешь.

– У тебя нет корабля или технологии, которая бы позволила его построить?

– И корабль есть. Я взял компактную и быструю яхту, предназначенную для коммерческих полетов на окраины Солнечной системы, доработал ее, поставил на нее экраны и прочее. Она стоит здесь, внизу. Дело не в этом.

– Тогда по какой причине ты пытался отвлечь меня всё это время? Все эти прыжки к земным правителям… ты ведь мог это сделать и без моей помощи.

– Так-то оно так, – улыбнулся Кин-Доран, – только времени на это ушло бы в разы больше. Но, ты права, я пытался тебя отвлечь. Если ты дашь мне шанс всё рассказать по порядку, то скоро узнаешь причину.

Сикверст кивнула, как бы давая разрешение говорить и обещая не перебивать.

– С чего бы начать… – Наблюдатель потер лоб, взглянул на терпеливое лицо Ийлис. – Когда меня перебросили на Землю, после предыдущих неудач, я понимал, что следующее стирание подотчетного мне мира станет для меня последним. Меня просто спишут в утиль, как отслуживший свое механизм. Я не мог этого допустить. Конечно, такое случалось и раньше, когда Наблюдателей уничтожали вместе с цивилизацией, но до появления Сокрушителей это были крайние меры. А теперь…

Кин-Доран вспомнил обрывки информации, что долетали до него за последние сто пятьдесят веков, слухи о стертых Наблюдателях. Причем все они были одними из первых, ступивших на молодые планеты с зарождающейся жизнью.

– В общем, я хотел перестраховаться. Но это желание было слабым, будто я понимал, что мое стирание пойдет Галактике на пользу. Затем меня определили на Землю, я собрал генетический материал, чтобы создать свою первую оболочку, и тут все изменилось. Сама биология этих существ заставляет их цепляться за жизнь с такой силой, о которой в Галактике еще не слышали. Я заразился этой жаждой жить. Она трансформировалась во мне, появилось желание распространить это чувство повсеместно. Как минимум, я хотел сохранить хотя бы крупицу человеческого на случай уничтожения цивилизации.

– Вопреки воле Основателей? – вырвалось у Ийлис.

– По воле Основателей ты сейчас должна быть расщеплена на атомы, но ты до сих пор здесь.

Упрек подействовал и сикверст отвела испуганный и возмущенный взгляд.

– Пусть так, – ответила она почти сразу, по-прежнему не глядя на Наблюдателя, – но это был мой выбор. Основатели дали мне свободу воли, и я воспользовалась ей.

– Вот и я воспользовался своей.

Ийлис хмыкнула.

– В тебе говорит человек, теперь я это ясно вижу. Ты утратил объективность. В любом случае, Аналитик рано или поздно узнает, что на Земле остались люди, и Основатели прикажут их стереть.

– Тут ты права, – со вздохом проговорил Кин-Доран. – Насчет повторного стирания цивилизации. Только вот я этого не допущу. Я много лет изучал геном человечества, выделял лучшие сочетания генов. Люди с этим набором могут породить выдающихся представителей своего вида, и уничтожить такую ценную коллекцию я не позволю.

– Что ты собираешься сделать? – Ийлис похолодела от одного только вида Наблюдателя. В этот момент он явил свою истинную сущность – то, что породил симбиоз человеческой оболочки и бессмертного ядра.

– Уже сделал, – Кин-Доран ощутил, как держит в руке всю Галактику, и может одним движением превратить ее в пыль, почувствовал, как мозг отдал приказ нервным волокнам и те несут его к нужным мышцам. Рано или поздно, ладонь сожмется в кулак, и начатое на этой планете откликнется повсюду. – Ты знала, что Сокрушитель способен адаптироваться к любому оружию? Какой бы разрушительной силой оно ни обладало, какие бы методы уничтожения ни использовало, Сокрушитель устоит. Но я нашел способ пробить его защиту.

Ийлис отклонилась назад, словно Наблюдатель замахнулся для удара. Ее глаза округлились, а руки сами собой поползли к животу, будто она хотела обнять себя. Этот человеческий жест заставил Кин-Дорана улыбнуться. И его улыбкой можно было пронзить стены этого хранилища.

– Так уж случилось, что я узнал секрет Сокрушителей. Устояв против нового оружия и выработав к нему так называемый иммунитет, эти существа передают информацию собратьям, разбросанным по Галактике. Они как бы заражают друг друга неуязвимостью, передают сведения об оружии, с которым столкнулись, и о способе защиты. Я использовал эту особенность стирателей, чтобы ударить сразу по всем. У меня был только один шанс – Сокрушитель раскрывается, становится уязвимым, в момент своей атаки, когда он ликвидирует очередную цивилизацию.

Перед внутренним взором Ийлис возникло воспоминание: Наблюдатель, склонившийся над полусферой, выступающей над полом, из которой торчат рычаги и кнопки. Его лоб покрылся испариной, глаза выпучились и налились кровью от напряжения, волосы растрепались, превратив существо, прожившее миллионы лет, в дикаря с дубиной. Он следил за приближением Сокрушителя, корректировал мощность и направление выстрела, а когда тот оказался в зоне досягаемости, Кин-Доран сделал всего один залп.

– Что ты с ним сотворил?

– Самую малость – пошатнул его незыблемость. Хотя, думаю, он и не заметил, что что-то изменилось. Я сбросил со склона крохотный камушек, который породит лавину такой силы, что она сметет Сокрушителей и весь прежний порядок!

Наблюдатель достал сигарету, не обращая внимания на закаменевшее тело сикверст, точно она обратилась в статую, закурил и продолжил.

– Все это приводит нас к главному – твоему полету на планету к сородичам. Я готов отправить тебя прямо сейчас, но не могу отпустить, не предупредив о последствиях. В течение ближайшего тысячелетия начнется глобальная война, в которой Сокрушители уничтожат все или почти все известные цивилизации в Спирали, включая планету сикверст. Лететь к ним бессмысленно.

– Почему ты не спас их? Почему не сохранил лучших представителей Галактики, как поступил с этим жалким видом?

Ийлис была на грани. Камень, в который она обратилась несколько минут назад, начал плавиться под воздействием внутреннего жара, испепеляющего огня, что готов был вырваться наружу. И Наблюдатель видел это.

– Ты забываешь – я в Медленной зоне, я привязан к этой планете. Да и к тому же, начни я строить ковчеги по всей Спирали, Основатели бы это заметили.

– Всё этот проклятый вид! Они заразили тебя стремлением разрушать, убивать даже себе подобных! Ты разве не понимаешь, Тал’Эмот, все твои собратья, тоже исчезнут – Сокрушители сотрут их из бытия?!

Кин-Доран опустил взгляд.

– Мы не так уж привязаны друг к другу, – просто ответил он, но по телу пробежала неприятная дрожь.

– Этих людишек стоило уничтожить и стерилизовать планету! Основатели были правы…

– Люди здесь не при чем. Они не обладают подобным коварством. Им ближе наивная сострадательность, в основной массе, конечно же. До появления Сокрушителей я уничтожал цивилизации возрастом пятьдесят, и даже сто тысячелетий. Мне это не в новинку. Только теперь я обратил свои умения против тех, кто мне их подарил.

– Что ты сделал с Сокрушителем и как обратить это вспять? – Ийлис хваталась за соломинку. Нужно найти способ остановить глобальное истребление, а потом можно будет разобраться и с Кин-Дораном. – Ты использовал ту же машину, которой принуждал людей окончить войны. Как это связано?

– Ничего уже не остановить. Машина, о которой ты говоришь, сделана людьми. Элита хотела с ее помощью добиться абсолютного подчинения. Они планировали испробовать это оружие на колониях, но я изъял его раньше. Это было мое второе микровмешательство в историю вида. Я усилил оружие людей, сконцентрировал пучок энергии и ударил им в Сокрушителя.

Сикверст тяжело дышала, глаза ее пылали ненавистью.

Когда она заговорила, голос дрожал от плохо сдерживаемого гнева.

– Основатели, в своей бесконечной мудрости, подарили мне скрытую до определенных пределов систему защиты. Она активируется, когда моей жизни угрожает опасность. Только вот, – Ийлис начала увеличиваться, расти, и от этого зрелища кровь стыла в жилах, – опасность сейчас угрожает тебе.

Она сделала молниеносный выпад в сторону Наблюдателя, но он был готов к нему. Казалось, он ждал этого момента последние несколько лет, так быстро и точно он уклонился от удара. Рука Ийлис удлинилась, превратившись в острую, светящуюся синим энергетическую плеть, которая оставила окровавленный след на предплечье наблюдателя. В следующее мгновение он уже оказался за спиной у сикверст, загородившей выход. Ее голова упиралась в потолок, одежда разошлась по швам, как и кожа, сквозь которую проступал пульсирующий синий свет. Он наполнял ее силой, гнал энергию жизни по венам и артериям. Когда Ийлис обернулась, эта энергия поменяла цвет. Она стала огненно-красной.

Наблюдатель был предельно собран. Он сорвал дверь с петель и исчез в коридоре. Сикверст кинулась за ним, снеся полстены и оставив лишь неровные, оплавившиеся края пролома. Она утратила последние признаки человеческого, превратилась в сгусток вселенской разрушительной силы, сметающей на своем пути любую преграду. Просчитав скорость, направление движения и выражение лица Кин-Дорана, которое для всех, кроме сверхсущества, оставалось бесстрастным, сикверст поняла, где он окажется в следующий момент.

Она переместилась на поверхность планеты за десятую долю секунды, и оставшиеся девять десятых ждала того, кто вот-вот превратится в горстку пепла под ее испепеляющим взглядом. И когда Кин-Доран возник, сикверст будто споткнулась.

Его лицо изменилось.

Он знал, что сейчас произойдет, и был готов умереть. Это его единственный шанс – всё или ничего. Наблюдатель шел к этому мгновению долгие годы – в нем решалась его судьба. Ощутив замешательство Ийлис, он осознал, что победил.

В следующий миг сикверст ударила его с такой силой, что Кин-Доран отлетел на сотню метров и пропахал затылком обугленную после уничтожения города неровную землю. Кровь смешалась с почвой, превратилась в грязь. Руки повисли вдоль тела. В районе солнечного сплетения осталась глубокая, налившаяся кровью вмятина. Некогда густые волосы торчали пучками, а между ними медленно остывали теплые багровые струйки.

Кин-Доран хрипел, пытаясь вдохнуть, выплевывал отвратительные черные сгустки. Его глаза превратились в истерзанные красными молниями океаны. Минуло не больше десяти мучительно долгих и болезненных ударов сердца, прежде чем сикверст возникла перед ним. Ее руки обратились в десятки извивающихся без остановки плетей, глаза разрослись на половину лица, рот стал маленьким, круглым, источающим нестерпимый жар, плавящий камень. Стройные, изящные ноги ступали осторожно, опускаясь на самые кончики пальцев, но оставляли при этом обугленные, запекшиеся следы.

Ее тело пылало. Легкого движения хватило бы, чтобы уничтожить оболочку Наблюдателя. Но тогда придется столкнуться с тем, что скрыто под ней. И это существо низвергнет ее в мгновение ока. Только Ийлис больше не боялась его. Если уж этот хрупкий вид сумел пробить оболочку ядра Тал’Эмот, то она без труда разорвет его на части.

– Ты медлишь, – прохрипело то, что осталось от Кин-Дорана. – Это хорошо.

Он не то усмехнулся, не то скорчился от боли.

– Я сожгу тебя, а потом разрушу всё, что ты создал на этой планете, – голос сикверст исходил из таких глубин, о которых Наблюдатель до сих пор не подозревал. Одним только голосом она могла раскалить космос.

– Я знаю, – отчетливее проговорил Кин-Доран.

Его раны заживали, тело восстанавливалось, оставляя след на его внешности. Тал’Эмот использовал последние ресурсы оболочки, теряя десятки лет жизни. Волосы на его голове стали короткими, белыми, как снег, на лице появились глубокие морщины, на руках – темные пятна. Наконец, он с трудом поднялся на ноги, выпрямился во весь рост. Изорванная, окровавленная одежда висела на нем мешком. От сильного мускулистого тела осталось лишь жалкое воспоминание.

– Но ты можешь поступить иначе, – с надеждой добавил Кин-Доран. – Этот мир заплатил свою цену, пришел черед Галактики. Мы изменим ее, вдохнем в нее жизнь – настоящую, лишенную упорядоченности. Мы сделаем это – ты и я. Помоги мне, Ийлис, в последний раз. Я открыт. У меня от тебя больше нет секретов.

Пока Наблюдатель говорил, сикверст продолжала увеличиваться. Ее плети-щупальца становились длиннее. Ее глаза и тело раскалялись все сильнее. Но затем что-то произошло – огненно-красный оттенок побледнел, остановился на цвете человеческой кожи.

Ийлис начала имитировать дыхание, принимая оболочку человека. Минуту спустя перед Кин-Дораном стояла прекрасная, но печальная обнаженная женщина. Ее лицо хранило печать безграничной усталости.

Она приняла решение – выбрала жизнь.

Книга целиком на литрес: https://www.litres.ru/book/vladimir-v-krivonogov/sokrushitel...

Здесь буду публиковать ее по главам.

Лина уже час наблюдала за облаками, и все это время они не переставали меняться. Незаметно, словно во сне, клубы разгладились, стали больше или рассеялись в блёклом предзакатном небе. Лина представляла, как она скользит по этим вершинам, достающим до небосклона, как проваливается в них, точно в глубокий снег. Душа ее при этом замирала и начинала тихонько подрагивать в предвкушении.

С высоты девятого этажа Лина видела и лес за зеленым полем, и речку, змеей вьющуюся через луг, и заброшенный много лет назад космолет, рухнувший здесь во время последней войны. Его скелет день за днем отвоевывала себе природа. И как же Лине не хотелось прощаться со всем этим.

Где-то далеко, на другом краю города, уже выводили из ангара после техобслуживания и заправки шаттл, который поднимет ее с родителями на орбиту, а оттуда понесет их на космическую станцию, где есть и луга, и поля, и даже леса, но только ненастоящие. Семья Лины не могла больше позволить себе жизнь на Земле. Два года назад отец потерял работу, а мама вкалывала в три смены. Они, особенно ни на что не надеясь, заполнили анкеты, когда набирали технический персонал на станцию, и прошли отбор. Им дадут двухкомнатную квартиру, обеспечат какой-никакой едой и досугом, а взамен они потратят остатки дней на служение тем, кому в этом мире повезло больше.

Лина уже никогда не увидит такого неба, таких облаков и такого заката. Она больше не увидит друзей, ненавистную овчарку с пятого этажа и ее грубияна-хозяина. Она будет скучать даже по школе, где вечно ломалась канализация и вонь стояла во всех классах.

Лина закрыла глаза, но громадины-облака и темнеющее с каждой минутой небо остались на месте. Она улыбнулась, ощутив ветерок на лице, провела рукой по щеке, будто хотела удержать руку любимого, и снова взглянула на горизонт.

Ее душа дрогнула, словно Лина споткнулась и чуть не упала. Что-то надвигалось, она это чувствовала. Лина не верила в предвидение и прочую мистику, но тут она впервые в жизни осознала, что всё это существует на самом деле.

Прошла минута, за ней вторая, и душа Лины начала биться, точно тонкий лист металла под ударами молота. Облака вздрогнули вслед за ней, а секунду спустя начали рушиться, превратились в серый сигаретный пепел, что сдувают со стола. Они понеслись ей навстречу. Поднялся ветер. Он накатывал волнами, откидывал ее короткие волосы назад, бросал в широко раскрытые глаза песок и грязь.

Лина встала, уперлась ногами в крышу девятиэтажки, но так и не смогла заставить себя уйти. Вслед за ветром пришли оглушающий грохот и треск, будто разом ударили тысячи молний. Внизу закричали люди, захлопали окна, заплакали дети. Стало невозможно дышать. Лина схватилась за горло и попятилась. Ее глаза жгло огнем, но она не могла отвести взгляд или хотя бы моргнуть. Она поняла, что это последнее, что она увидит в своей жизни, и предстоящее путешествие здесь не при чем. Ее печаль из-за скорого отлета на космическую станцию превратилась в точку на периферии. Остальное пространство заполнила надвигающаяся неотвратимая угроза.

Ветер сбивал с ног. Лина упала на четвереньки, вцепилась пальцами в тонкий слой земли и мха, что скопился здесь за последние тридцать лет. Ей показалось, что вот-вот ее разорвет на части, скрутит в безумном торнадо, но мгновение лопнуло, и вокруг воцарилась оглушающая тишина.

А потом появился он…

Лину охватил священный трепет, глаза наполнились слезами, а истерзанная душа – радостью.

– Так вот, как это бывает, – тихо проговорила она, улыбнулась, и сделала последний в своей жизни вдох.

***

Боевые корабли подняли по тревоге так внезапно, что Орман несколько секунд тупо пялился на дверь, в которую только что заглянула голова Митрошина с выпученными глазами и крикнула, чтобы он тащил свою задницу в цех.

– Он прикалывается? – спросил у двери Орман, хотя понимал, что Митрошину не до шуток. Сирена верещала так, что зубы начинали вибрировать.

После секундной заминки она завизжала с новой силой, и Орман подорвался, накинул верхнюю часть синего рабочего комбинезона и выскочил за дверь. Тут его принялись толкать такие же ошалевшие техники, не верившие в происходящее.

– Учения?

– Это война!

– Да ты сдурел?! Кто на нас рыпнется, с нашим-то флотом?

– Пришельцы?

– Если бы они были, ты уж поверь, мы бы давно знали.

Толпа гудела, вопросы сыпались отовсюду наперебой с догадками. Нестройным потоком техники выбежали из коридора и тут же кинулись на свои посты. Орман побежал к «тележке», на которой обычно гонял по территории ангара, распугивая зазевавшихся коллег, и устремился на ней к медленно ползущим в стороны воротам.

Это немыслимо, чтобы кто-то извне бросил вызов Земле. Ее объединенный космический флот раздавит любого врага, будь то марсиане или пришельцы. Про Титан и Венеру и говорить нечего. Там только недавно освоились колонисты, им не до войнушек. Поэтому Орману и нравилась его должность. Целыми днями он только и делал, что серфил по виртуалу или доставал приятелей разговорами. Работать, конечно, тоже приходилось, но корабль, к которому он был приписан, собрали лет пятнадцать назад, и особого обслуживания он не требовал.

Выскочив наружу, Орман увернулся от такой же «тележки», везущей испуганных техников назад в ангар, а потом резко остановился, поняв, что что-то не так. Он запрокинул голову – в небо поднялись не меньше десятка кораблей, и еще около сотни тянулись к ним от горизонта.

– Какого хрена?

– Ты тоже это видишь? – сзади появился Серега Митрошин.

Орман кивнул.

– Куда они летят? Это же космолеты, какого лешего они в атмосфере ползают?

В этот раз Орман даже не услышал Митрошина. Его челюсть отвисла, а глаза полезли из орбит. Все корабли, оказавшиеся в небе в этот момент, практически одновременно открыли огонь. Орман присел и инстинктивно прикрыл голову от оглушительного грохота. То же самое сделали и добрая сотня техников, застывших на взлетной площадке.

Залп длился секунд тридцать. Энергетические потоки сошлись в одной точке, скрытой далеко за пределами базы. Двигатели космолетов, зависших над головами техников, загудели, источая жар, а потом вытолкнули темные громадины, вперед.

Новый залп, способный расколоть Луну надвое, громоподобно проревел в высоте. Когда он стих, появились ракеты, уследить за которыми было практически невозможно, так быстро они летели. Орман догадался, что последует через долю секунды, и рывком развернулся, закрыл ладонями глаза и упал на живот.

Ослепительная вспышка выжгла всю синеву над головами. Только она начала тускнеть, как возникла вторая, за ней еще одна, и еще, и так до бесконечности, пока земля не задрожала, а железобетонные ангары не начали рассыпаться, словно были сделаны из трухлявой древесины.

Космолеты дали еще один залп. Они сползались с разных концов планеты, выглядели незыблемыми, несокрушимыми и такими черными в этом ослепительно белом сиянии, что было больно смотреть. Но Орман уже ничего не видел. Он оцепенел от ужаса. Ноги и руки превратились в камень. Он дышал так часто и лежал так близко к асфальту лицом, что горло начало саднить от песка и пыли. Однако это было уже не важно.

Мгновением позже воцарилась тишина, и Орман решил, что это и есть смерть. Но это оказалось только начало. Когда он рывком перекатился на спину, в небе, помимо величественных космолетов – гордости человеческой расы – появилась не менее величественная фигура человека. Он увеличивался в размерах, пока не заполнил собой все поле зрения, а потом испустил всплеск энергии такой разрушительной силы, что весь земной флот за короткий миг обратился в прах.

Вместе с ним исчезло все, что было создано людьми, включая их самих.

Какое-то время, которого не хватит, чтобы сделать вдох, разорванный на атомы Орман еще ощущал себя единым, а затем исчез навсегда.

***

Оказавшись под землей, Марк Соболев, наконец, осознал, что жизнь его больше не будет прежней. Он долго не мог понять, что за неведомая сила привела его сюда, но затем, это потеряло значение. День за днем Марк учился жить в новых условиях, а та же самая сила мягко, но настойчиво, отсекала все попытки вернуться мыслями в прошлое. Она вынуждала жить настоящим, взаимодействовать, с тысячами других людей и подавлять медленно затухающий страх.

В первую же неделю Марк познакомился с девушкой – их поселили в соседних комнатах – и завел пару друзей. Они, будто оглушенные, бродили по коридорам, изучали богатые оранжереи, парки и теплицы, слушали звуки природы, льющиеся из спрятанных под потолком динамиков. Из того времени Марк хорошо запомнил, как он постоянно прикасался к стенам, созданным из неизвестного науке материала. Каждый раз они откликались на его прикосновения легкой вибрацией и изменением цвета.

Через полгода Марк знал уже человек триста, обошел все девять уходящих под землю уровней и не хотел покидать это место. В основном, из-за Вики, с которой они теперь жили вместе. Коридорные (так в бункере называли ответственных за жилые коридоры) определили Марка в столовую, помощником повара. Поначалу он удивлялся, что получил такую должность, ведь его никогда не тянуло к готовке, а потом понял, что рожден для этого.

Время от времени в общем зале во вспышке яркого света появлялись мужчина и женщина (это, почему-то, никого не удивляло и казалось будничным). Они всегда были серьезны и молчаливы. От них веяло неизведанной, манящей силой. Но со временем Марк перестал обращать на них внимание. Глубоко внутри он догадывался, что эти двое еще проявят себя в будущем, надо только подождать.

Еще полгода прошли в бесконечной рутине, встречах с друзьями по выходным, свиданиях с Викой и оттачивании поварского мастерства. Было и еще кое-что. Через плотную завесу отрешенности от всего, что было раньше, начали просачиваться вопросы, главный из которых: что будет дальше? Марк хотел знать, выйдут ли они отсюда и почему их сюда вообще загнали. Он пытался говорить об этом со своей девушкой, но та каждый раз меняла тему.

Два месяца раздумий над мучившими его вопросами, и в один день все потеряло значение.

Тогда всех охватила легкая тревога и волнение. Нечто огромное и неотвратимое надвигалось на них, грозило обрушиться своей непомерной мощью. Не сговариваясь, обитатели бункера перебрались на нижний уровень, где раскинулся просторный парк. Люди набились сюда, как сельди в бочку. Друзья и любовники жались друг к другу, с опаской озирались.

А затем, это началось…

Сначала появились первые звуки с поверхности, чего не случалось за все время нахождения здесь. Марк успел потерять веру, что существует что-то еще, кроме бункера.

Гул и грохот нарастали около получаса. Когда они достигли своего пика, стены, потолок и пол задрожали, загудели и точно превратились в жидкость. Если бы Марк не стоял на утоптанной и поросшей травой земле, он бы попытался взобраться на дерево, боясь провалиться сквозь пол, настолько нестабильным он стал.

Свет померк на несколько минут. Потолок, бледно-голубым куполом вздымавшийся над парком, стал угольно-черным. Сквозь него едва пробивались слабые фотоны света, но и они могли иссякнуть.

Никто из присутствующих не издал ни звука. Доносилось только тяжелое дыхание и редкие всхлипы, которые мгновенно тонули в обволакивающей тишине.

И вот, наконец, все прекратилось. Случилось это так внезапно, что в парке разом облегченно выдохнули сотни людей, а их соседи рассмеялись.

Марк понимал, что на этом конец. Нарастающее беспокойство по поводу будущего рассеялось, как дым на ветру. Он знал, что вот-вот они выйдут на поверхность и их жизнь в очередной раз сделает крутой вираж. Единственное, что его сейчас волновало, будет ли Вика и дальше с ним.

Книга целиком на литрес: https://www.litres.ru/book/vladimir-v-krivonogov/sokrushitel...

Здесь буду публиковать ее по главам.