Лига историков

Первая часть об эпохе правления Генриха III лежит здесь - Генрих III: Битва при Линкольне. Морское сражение при Сэндвиче. Борьба за регентство

В 1236 году в Англию прибыл Симон Де Монфор, сын знаменитого рыцаря, руководившего крестовым походом против катарской ереси ( "Убивайте всех, Господь узнает своих!" - Альбигойский крестовый поход против катарской ереси ). От отца ему достался титул Графа Лестера, ради которого он и явился на остров. 28-летний Симон был на два года моложе короля Генриха и очень скоро стал его близким другом, во многом благодаря своему религиозному фанатизму, которым обладал и сам монарх. Король настолько сблизился с Симоном, что в январе 1238 года он выдал за него замуж свою сестру Элеонору Лестерскую. Данный брак шокировал всех местных баронов, ведь он принес де Монфору огромное состояние и обширные земельные владения в Южной Англии, вдобавок к землям, которые он получил, унаследовав графство Лестер. Свое недовольство высказала и церковь, так как Элеонора была вдовой Уильяма Маршала-младшего и после смерти мужа принесла обет безбрачия, который теперь в наглую нарушила. В конце концов, все это вылилось в вооруженное восстание против Генриха, организованное его собственным братом Ричардом и братом Уильяма Маршала-младшего Гилбертом. Спустя полгода мятежа королю все удалось примириться со своим буйным родственником и прекратить очередную вспышку гражданской войны в стране.

В июне 1239 года королева Элеонора родила Генриху сына, которого назвали Эдуардом, в честь предпоследнего англосаксонского короля Англии Эдуарда Исповедника. На церемонии очистительной молитвы королевы после рождения сына Генрих неожиданно разругался с де Монфором, обвинив Симона в том, что тот разделил ложе со своей женой еще до заключения брака, тем самым обесчестив королевскую сестру. Скорее всего, король разыграл данную сцену, чтобы примириться со своими баронами и окончательно закончить смуту в стране. Как бы то ни было, Симону пришлось бежать из Англии, чтобы избежать всех прелестей королевской немилости. Дабы не скучать в опале, Монфор присоединился к Крестовому походу баронов в Палестину, который закончился возвращением части земель Иерусалимского королевства.

Вернувшись в Европу в 1242 году, Симон обнаружил, что Генрих уже не держит на него зла, а напротив, видит в нем союзника и опору в планируемой кампании в Пуату - бывшей английский территории во Франции, потерянной во время правления Иоанна Безземельного. Хоть Симон и согласился вступить в войско Генриха успеха это мероприятию не принесло - английская армия насчитывала всего лишь 200 рыцарей, не считая пехоты, и Генрих III вполне закономерно потерпел ряд унизительных поражений, показав себя худшим главнокомандующим из династии Плантагенетов. Глядя на печальные результаты похода, де Монфор прилюдно сравнил Генриха с Карлом Простоватым, французским королем X века из рода Каролингов, чьи военные неудачи привели к тому, что собственные подданные посадили его в тюрьму... Не стоит говорить, что такое изречение вряд-ли добавило дружеских чувств их отношениям.

Тем не менее, Генрих отчаянно нуждался в толковых военных полководцах и не спешил отдалять от себя своего дерзкого приятеля. В мае 1247 года он вновь отправил отряд под управлением Монфора во Францию, на этот раз в Гасконь, которая восстала против английской власти. Симон жестко подавил мятеж и в качестве наказания бунтовщиков вырубил виноградники, приносящие большую часть дохода в бюджет провинции. Разумеется, такая ужасная мера лишь спровоцировала новые волнения, и, дабы попытаться успокоить гасконцев, Генрих приказал де Монфору ответить за свой поступок перед судом, чем уже разъярил самого Симона. Несмотря на то, что лояльный английский суд признал Монфора невиновным, его отношения с Генрихом были испорчены окончательно, а сам Генрих вскоре нашел себе новую опору в лице братьев Лузиньянов.

Уильям и Эмер де Валенс де Лузиньяны были младшими единоутробными братьями Генриха, сыновьями его матери, королевы Изабеллы Ангулемской. После смерти своего мужа Иоанна Безземельного Изабелла вернулась во Францию и вышла замуж за графа Гуго X Лузиньяна. Стоит отметить, что новоявленные супруги были обручены еще детьми, однако Иоанн на правах герцога Аквитани в 1200 году похитил 12-летнюю Изабеллу, будучи пораженный ее красотой, и в том же году сам с ней обвенчался. Теперь же, когда презренный король помер, суженые смогли воссоединиться. В новом браке Изабелла раскрылась во всей красе и сумела подбить мужа и своих сыновей заключить союз с Генрихом, чтобы поднять мятеж против французского короля Людовика Святого. Однако эта кампания быстро провалилась - мятеж был подавлен, Изабелла бежала в аббатство Фонтевро, ее муж примирился с королем и ушел вместе с ним в Седьмой крестовый поход, в котором и погиб, а ее сыновья Уильям и Эмер де Валенс нашли новое пристанище в Англии при королевском дворе. Генрих радушно принял своих братьев и одарил их богатством и титулами, чем вновь вызвал недовольство своих баронов. Получившие же власть и влияние над монархом де Лузиньяны начали вести себя как настоящие отморозки, устроив грабеж и насилие на вверенных им землях. Так как они были королевскими родственниками, правосудие на них не распространялось, и Лузиньяны, чувствуя полную безнаказанность, вели себя с каждым днем все более нагло. Генрих же отказывался обращать внимание на поведение своих братьев, так как все его мысли были заняты Сицилийским королевством.

В 1254 году папа Иннокентий IV предложил английскому королю высадиться на Сицилии и стать ее королем, прекратив на острове череду междоусобных войн. Генрих загорелся этой идей и вскоре поведал своему окружению гениальный план, повергший баронов в шок - Монарх планировал набрать армию, пройти с ней пешком через Альпы до Южной Италии, а оттуда десантироваться на Сицилию и благополучно ей завладеть. Чтобы обеспечить кампанию, Генрих взял в долг у понтифика 135 000 марок и заранее согласился с тем, что если ему не удастся захватить сицилийскую корону, на Англию будет наложен интердикт, а его самого его отлучат от Церкви... Ошеломлённые бароны переглянулись и культурно послали своего монарха с таким предложением куда подальше, отказавшись участвовать в его авантюре. Следующие 4 года король всеми силами пытался уговорить знать поддержать богоугодный поход, но этим лишь окончательно разозлил баронов, которые в конце концов решили отстранить от власти потерявшего связь с реальностью монарха. Утром 30 апреля 1258 года большая группа знатных рыцарей во главе с Симоном де Монфором ворвалась в покои Генриха и потребовала от него удалить из своего окружения братьев Лузиньянов, а также передать власть совету из 24 баронов, который от его имени будет править страной. Генриху ничего не оставалось, как подчиниться. Вскоре братья Лузиньяны были изгнаны и Англии, а все управление страной перешло в руки совета. Получив власть, бароны, заседавшие в прообразе будущего английского парламента, провели ряд реформ, направленных на искоренение коррупции, а также заключили мир с Францией. 4 декабря 1259 года сломленный собственной знатью Генрих III прибыл в Париж, где окончательно отказался от своих прав на Нормандию, Мен Анжу и Пуату.

В 1262 году Генрих сумел получить от Папы буллу, освобождающую его от обязательства подчиняться своим баронам. На короткий срок он вернул себе власть и даже изгнал де Монфора из Англии, однако не прошло и года, как Симон вернулся на остров, чтобы поднять очередное восстание. Начался очередной виток Гражданской войны, решающим моментом которого стала битва при Льюисе, произошедшая 14 мая 1264 года. Королевская армия имела перед мятежниками двукратное преимущество, и, казалось, у приспешников Монфора нет шансов на победу. Сражение началось с яростной атаки кавалерии под руководством принца Эдуарда, которому удалось обратить вражескую конницу в бегство. Наследник короны приказал начать преследование врага, оставив отряд под руководством своего отца Генриха наедине с пехотой противника. В завязавшемся бою мятежники одержали убедительную победу, захватив в плен английского короля. Вернувшемуся на поле брани Эдуарду ничего не оставалось, только как сдаться на милость победителям...

С этого момента фактическим правителем английского королевства стал Симон де Монфор, который вновь вынудил Генриха сложить с себя большинство полномочий, а в качестве гарантий хорошего поведения со стороны короля посадил его сына и наследника Эдуарда в тюрьму. Спустя год Монфор решил выпустить принца на свободу, но приставил к нему в качестве надзорщика своего сына, чтобы у Эдуарда не возникало мыслей восстать против текущей власти. Однажды Эдуард в сопровождении своих друзей и "телохранителя-шпиона" отправился в Херефорд в гости к своему родственнику. По дороге компания решила сыграть в игру - определить, у кого лошадь быстрее и резче в рывке. Друзья испытывали свои коней по очереди, и когда настал час Эдуарда, он пришпорил коня и, перейдя на галоп, ускакал в закат... Освободившись от круглосуточного надзора, принц в короткий срок окружил себя людьми, верными его отцу, и поднял восстание против узурпатора Монфора. 4 августа армия Эдуарда сошлась с войском Монфора в битве при Ившемском аббатстве, где на этот раз победу одержали роялисты, разгромив противника и убив в сражении самого Монфора.

Над телом королевского обидчика страшно надругались - ему отрубили голову, затем отрезали тестикулы и повесили на нос – и в таком виде в качестве трофея послали голову жене сэра Роджера Мортимера, который и убил в бою Симона... Мятеж в стране был окончательно подавлен, и Генрих вновь стал полноправным королем, однако реальная власть над Англией теперь находилась в руках принца Эдуарда...

Продолжение следует...

Вопреки тому, что можно подумать, речь не пойдёт про палеобалканский субстрат, крито-микенскую культуру и прочее. В конце концов, несмотря на то, что южная оконечность Балканского полуострова и сопредельные с ней земли имеют невероятно обширную историю, которую при желании можно описывать практически бесконечно, такое государство, как "Греция" появилось в этих краях только в 1820-х годах. Этот рассказ посвящен контексту его становления.

Призрак национализма

XIX столетие известно как время великих изменений. Тогда многое случилось впервые - население мира достигло миллиарда человек, произошёл переход от аграрного к индустриальному обществу, были побеждены регулярный голод и массовая неграмотность. Тогда же из-за развития массовых коммуникаций и урбанизации зародилась и начала претворяться в реальность концепция нации и национального государства. Разумеется, всё это касалось в первую очередь Европы и мест, являющихся культурно "белыми" (США, Австралия), во вторую - Восточной Азии, в третью - Латинской Америки и так по нисходящей линии вплоть до неконтактных племён у берегов Индии и на Новой Гвинее, для которых нет никакой разницы между доисторической эпохой и нынешними годами и они не слышали не то что о промышленной революции, но и о сельском хозяйстве и колесе.

Это всё, однако, излишняя лирика. Самое главное, что нужно выделить - это зарождение национального сознания в Европе XVIII-XIX столетий. Оно появлялось двумя ключевыми путями - либо на базе централизованной абсолютной монархии, которая, действуя для укрепления позиций правящих домов, избавлялась от феодального разделения, делала страну унифицированной и тем рыла уже себе могилу, либо в русле борьбы народа с разного калибра империями, которая становилась куда ожесточённее в эпоху национализма.

По первому пути пошла Франция - сперва солнцеликие Людовики сделали свою вотчину достаточно единой, чтобы в ней возникли заразные идеи республиканства и единства жителей государства, а затем были благодарными подданными изгнаны из Версаля, а некоторые лишились головы, уступив место для манёвров по построению французской нации.

Второй путь характерен для таких районов, как Ирландия, Норвегия и Балканский полуостров. В условиях перемены политической и технологической жизни на континенте среди различных этнических групп, территории заселения которых находились под пятой Лондонов с Константинополями, появлялась прослойка интеллигенции, которая, смотря на ту же Францию, начала думать о создании нации.

Очевидно, что греческая нация и греческое государство появились вторым путём, поскольку балканский юг к началу века угля и стали всё ещё был владением закостенелой Османской империи.

А появились ли? Кто-то может попробовать опровергнуть этот тезис, указав на то, что были же греки ещё до нашей эры, спартанцы всякие и афиняне, которые за свою родину с империей Ахеменидов ещё бились вроде как. Следовательно, греческая нация существовала и до XIX века. Но это утверждение в корне неверно.

Основа идентичности

Так или иначе, греческая культура является древнейшей в Европе. Она берёт своё начало в Бронзовой эре, когда сформировалась крито-микенская культура, являющаяся прототипом культуры классической Греции.

Затем наплыв новых поселенцев с севера Балкан переработал крито-микенскую основу и сделал из неё культуры архаической и классической Греции, те самые, которые ныне считаются фундаментом западной цивилизации.

В конце IV века до нашей эры греческая культура стала частью Македонской империи, а после её распада распространилась на новые территории, положив начало эллинистическому периоду в Восточном Средиземноморье.

Римское завоевание только поспособствовала распространению греческих языка и культуры. Сами же греки как этнос стали жить во многих районах всего средиземноморского побережья.

Эллинистическое наследие оказалось столь мощным, что умирало более тысячи лет. Греческая Восточно-римская империя, разорвавшая связь со своей разложившейся латинской западной половиной, неохотно и долго отдавала эллинизированные районы на Ближнем Востоке, в Южной Италии, Анатолии и на Балканах новым завоевателям и ассимиляторам - славянам, арабам и тюркам. С Византией связан наибольший расцвет греческой государственности (хотя сами её жители, считавшие себя римлянами, об этом не догадывались)

В византийский период греческая культура претерпела ощутимые изменения, связанные с отказом от античного язычества и античных науки и философии в пользу учения Иисуса. Греки разработали на основе ближневосточного христианства собственную версию, ставшую Православием (по-гречески - ὀρθοδοξία). Православная культура является частичным продолжением эллинистической и в наши дни по-прежнему жива.

После того, как Константинополь был взят крестоносцами в 1204 году, греческая государственность пришла в агонию. Восстановленная затем Византия и другие греческие царства перманентно слабели и проигрывали конкурентам в виде славянских, католических и мусульманских образований.

Так и жили греки в виде поражённых в правах христиан в мусульманском спруте вплоть до начала тех важнейших перемен XIX века. Учитывая, как часто я употреблял в расположенном выше кратком очерке слова "греческий" и "эллинистический", то кажется, что я сам себя разоблачил - если эллинской нации не было до новейшей эпохи, то почему же греческие язык и культура процветали в Древности и Средних веках? Но никакого противоречия здесь нет - нация и этнос вещи совсем разные.

Греческий этнос в каком-либо виде действительно был относительно жив-здоров с начала Железной эры, но только он никогда не был нацией. Ведь нация подразумевает определённое единство и непосредственную политику-экономическую связь её представителей, а также ощущение принадлежности к единой массе. А этого никогда не было среди греков - спартанцы и афиняне очень оскорбились бы, узнав, что они имеют друг с другом много общего, ведь для них самих это было неочевидно ввиду политической раздробленности полисной "Греции" (которой по сути не существовало). Византийцы же вовсе считали себя римлянами и имели имперское и религиозное сознание, когда любой мог стать подданным империи, приняв Православие. Хотя греки были ядром Византии, её идеология, если можно это так назвать, вообще не затрагивала эллинов отдельно, и многие императорские династии основывались представителями других этносов Балкан, армянами и прочими.

Незамутнённый романтизм

Это было актуально и при османском правлении - греки оставались консервативным народом с преимущественно религиозным сознанием. Основа для создания таки настоящего национального государства пришла к ним с Запада. Ещё с XIV столетия складывалась весьма ироничная ситуация - античное наследие, которое зародилось у греков, их потомками было (особенно в плане науки и философии) в основном забыто уже много сотен лет, в то время как Западная Европа его постепенно реконструировала, начав Возрождение, а затем Просвещение. Зародились классицизм и барокко. Это в том числе развило западноевропейский регион, и его мыслители считали, что основа для его процветания - античное эллинское наследие (что в целом верно, через юг Балкан цивилизация постепенно проникла во всю Европу).

Поэтому когда на рубеже XVIII и XIX столетий начал развиваться национализм, тогдашние лучшие умы Европы взялись придумывать легенды (а легенды и мифы о "великом прошлом" - неотъемлемый элемент раннего национализма), в том числе и о существовании в древности некой греческой нации, которая основала европейскую цивилизацию, противостояла "злым" персам и вообще была невероятной. В первой четверти XIX века свежим направлением культуры был романтизм, сменивший классицизм, который своими идеализированными представлениями только больше украшал картину.

А что же сами греки? К ним это дело начало проникать весьма активно. Тогда многие эллинские деятели были на службе у единоверной Российской империи. Петербург при Екатерине II даже строил планы по возрождению Византии и поддержал антитурецкое восстание на Пелопоннесе в 1770 году, но серьёзных результатов данная деятельность не дала. Однако, именно в России долгое время жил и делал карьеру человек, начавший путь к созданию Греции - Александр Ипсиланти. Он был тем самым романтиком своей эпохи, который положил активное начало к конструированию греческой нации. Под его руководством в марте 1821 года началось греческое восстание, переросшее в войну с османами на протяжении восьми лет.

Сторонники Ипсиланти имели явно меньше ресурсов, чем их враги - султан Махмуд II и его наместник Ибрагим-паша. Тем не менее, они смогли организовать сопротивление в горах Пелопоннеса и укрепиться там достаточно сильно, чтобы обратить на себя внимание. Ожидаемо, что наполненная романтическими представлениями европейская общественность требовала от своих правительств помочь грекам. Многие европейцы вступали в ряды революционеров и дрались на их стороне. В их числе, как общеизвестно, был и культовый британский поэт- Джордж Гордон Байрон, погибший в боях с турками.

На Османскую империю начали оказывать давление крупные державы - они требовали прекращения боевых действий и признания права греков на создание своего государства. В конце концов, Россия начала полноценную войну с османами и в ходе кампании 1828-29 годов победила султана, после чего он был вынужден признать сперва автономию, а затем и независимость Греции (в 1830 году).