– Доктор, а как это работает?
– Вообще-то я не то чтобы доктор. Даже, можно сказать, совсем не доктор. Наш метод не имеет отношения к медицине в традиционном её смысле, – Вайс Л.Ю. оказался Людвиг Юрьевич, мужчина средних лет, подтянутый и загорелый, с хитрым ближневосточным прищуром и белой ровной улыбкой. Принимал клиентов недоктор сам, усевшись в кресле напротив, – и поэтому не имеет противопоказаний, кстати говоря. А работает очень просто. Обычные нейромодуляторы. Результат, как и сказано, быстрый, стабильный и, обратите внимание, – Вайс понизил голос, наклонился и почти по слогам договорил: – совсем без усилий с Вашей стороны.
Благодаря Интернету Назар знал, что килограмм жира – это примерно восемь тысяч калорий. Если начать следить за питанием, ходить в спортзал, высыпаться и исключить стресс, килограмм жира уйдёт за десять дней. И тогда весы не просто покажут сто двенадцать вместо ста тринадцати (жир уходит с водой, минус будет значительнее), но и в зеркале разница будет заметна, ведь жир объемный. Ещё Назар знал, что всё это – не для него. Считать калории он не умел, найти силы на спортзал после восьмичасового дня в одной позе за офисным столом, особенно когда тебе немного за тридцать, не мог. Кричащее “без Ваших усилий” подкупало.
– Всё равно не понимаю, – Назар отложил брошюру, уставился на собеседника. Пусть всë дважды разжуют и в рот положат, чтобы никаких вопросов, чтобы всё предельно понятно. Уж тем более за такие деньги.
– Дело в том, что человек худеет при определённых обстоятельствах. Вы можете изнурять себя диетами и тренажерами. Результат будет. Только Вам придётся полностью перестроить весь жизненный уклад. По статистике, более половины людей, сбросивших вес традиционным способом, снова его набирают, даже больше набирают, чем было, потому что возвращаются к привычному образу жизни. Поймите, Назар… Как Вас, простите, по отчеству?
– Поймите, Назар, уж так устроен организм. Запрограммирован, скажем так. Либо Вы себя ограничиваете, либо имеете, что имеете, – Вайс выдержал паузу. – Но есть и другие способы.
Назар поймал себя на мысли, что есть. Ещё в детстве о таких слышал. Чудесные порошочки, сложные дорогостоящие операции, заговоры. Ещё можно не вытираться после душа полотенцем и ждать, пока обсохнешь сам. Организм для этого станет вырабатывать тепло, тратя калории. Словно прочитав мысли, Вайс продолжил:
– Знаете, почему человек худеет от кардионагрузок? Всё дело в пульсе. Жир окисляется и горит при определённой частоте пульса. Средний показатель от 115 до 140 ударов в минуту. Конечно, многое зависит от возраста и других особенностей организма, но если Ваш организм работает, скажем так, среднестатистически, а это так, судя по экспресс-анализам, – Вайс посмотрел в компьютер, – то избавляться от лишнего Вы будете именно в этом диапозоне.
– Так вы мне бегать предлагаете? – Назар скривился.
– Ни в коем случае! – Людвиг Юрьевич замахал руками и вытаращил глаза. – Ни в коем случае! Мы в нашей клинике уверены, что сегодня человек имеет право выглядеть как хочет, не изнуряя себя. Частоту пульса можно повысить не только бéгом. Вы любите фильмы ужасов?
Назар пожал плечами. Хорошее кино он любил, не разделяя на жанры.
– Настоящий ужас для меня – одышка и то, что джинсы на животе не сходятся.
– При просмотре ужасов Ваш пульс учащается и достигает искомых нами показателей. Нет, конечно, мы не кино Вам собираемся показывать, пока вы не добьётесь нужных результатов. Всё гораздо проще.
Людвиг Юрьевич нажал кнопку на пульте, экран под потолком загорелся, из динамиков полилась приятная музыка. Назар перевёл взгляд на плазму. На экране сам Вайс, улыбаясь во все тридцать два…
– А-А-А-А-А, – на экран выскочила перекошенная рожа. Назар успел заметить струпья на щеках и искривленный рот с гнилыми пеньками зубов.
– Да вы… – подскочил Назар в кресле.
– Прошу Вас, Назар, простите меня. Я просто продемонстрировал Вам, как примерно работает наш метод, – Людвиг Юрьевич откинулся в кресле, примирительно разведя руки. Рожа на экране исчезла так же внезапно, как появилась, снова заиграла легкая музыка. – Если вы прислушаетесь к своим чувствам, то заметите, что сердце выпрыгивает из груди. Ваш пульс участился и, готов спорить, выше ста двадцати ударов в минуту. А самое главное, Вы прямо сейчас потеряли около двадцати калорий. Вы испугались. Вот как это работает. От страха худеют.
Назар трясло. Сердце колотилось о рёбра, горло передавило, в висках молоточками перестукивалась кровь.
Когда Назар успокоился и справился с желанием послать недоктора вместе с его методами, Вайс объяснил: от страха человек действительно худеет. Поэтому, видя во сне кошмары, мы просыпаемся в поту. Естественно, находиться в постоянном стрессе от того, что человек испытывает ужас, – было бы вредно, но нейромодуляторы, разработанные самим Вайсом, нивелируют эту проблему. Две капсулы с наночипами на ночь. Капсулы абсолютно безвредны, содержимое сразу же всасывается в кровь, и вместе с её потоком наночипы попадают в мозг (да, тоже безвредно. Вы же не считаете вредным биометрию или вживленные под кожу чипы, которыми уже сегодня пользуются вместо привычных банковских карт и проездных на метро, щурился Вайс). Во сне видишь кошмары. Регулировать “кошмарность” можно через приложение на смартфоне (Боже, благослови блютуз!). Нейромодуляторы взаимодействуют с мозгом так, что сами кошмары человек не запоминает. Иногда могут сохранятся остаточные образы, но если клиент любит пощекотать нервы, то через то же приложение можно настроить и это: кошмары запомнятся и будут насколько чёткими и осязаемыми, будто не спишь. Да, дороговато. Но за этим методом будущее. Решайтесь, Назар.
Стоя в одних трусах, Назар разглядывал своё отражение. Из зеркала на него смотрел разжиревший мужик с выпирающим животом и обвисшей, женоподобной грудью. Толстые ляжки, трущиеся друг о друга до такой степени, что на ногах появились проплешины. Отражение раздражало Назара. Он перевел взгляд на капсулы в ладони. Совсем небольшие, прозрачные, они стоили ему отложенных на машину денег. Процесс весопонижения (именно так выражался Вайс, никакого похудения, только весопонижение!) обещал быть простым. Пьешь на ночь две капсулы, дозировка которых подобрана, исходя из анализов, индивидуально под тебя, ложишься спать. Во сне активное вещество, название которого Назар не запомнил из-за трудновыговариваемости, заставляет мозг видеть кошмары (зато приложение было простым и даже до скудности легко оформленным: три кнопки и больше ничего). Другое активное вещество блокирует воспоминание об этих кошмарах. Поэтому единственное, что остается наутро – испарина на лбу и бисеринки липкого пота на плечах и спине. За неделю можно понизить вес на два-три килограмма. В месяц, подумать только, до двенадцати!
За тот же месяц, если понижать вес традиционными способами, можно потерять пять килограммов жира или сорок тысяч калорий. Но для этого придется изнурять себя тренировками, следить за питанием, испытывать постоянное чувство голода, слабость и боль в теле. Считать, записывать, анализировать. Последнее казалось Назару самым трудным. Он усмехнулся, поймал себя на том, что уже и думает словами недоктора с хитрым прищуром.
Спалось, на удивление легко. Проснувшись, Назар не помнил, что убегал во сне от маньяка с бензопилой, не помнил кровожадных зомби, терзающих плоть. Вообще ничего не помнил. Лишь по плечам и спине липли бисеринки холодного пота.
Назар встал на весы, на экранчике заплясали цифры.
Пять килограммов жира – это примерно сорок тысяч калорий. Чтобы стать меньше на столько, нужно месяц изнурять себя тренировками и следить за питанием. Нужно терпеть боль в слабом теле, считать и готовить, готовить и считать.
В понедельник Назар позволил себе бокал вина. Во вторник перебрал с жареными крылышками на ужин, а в пятницу отмечал в баре свои успехи. Вес снижался. Наутро после бара – 106.8 на весах.
Результат был регулярным. Ежедневным. Когда весы перестали показывать больше ста пяти, Назар поймал себя на мысли, что и этот процесс можно ускорить. Вместо привычных пива и чипсов на ужин, он купил овощи и рыбу. Рыба воняла и выскальзывала из рук, готовить было неудобно, а убирать кухню после ужина неприятно.
Утром весы показали 104.9кг
Назар был зол. Стоила ли вся эта готовка накануне, вся эта рыбья вонь и эти пустые, безвкусные листья салата ста грамм на весах? Больше с едой Назар не экспериментировал.
С Викой Назар столкнулся у кулера. Она собиралась заливать кофе кипятком, но будто застыла.
Внутри танцевало: конечно, похудел! Меньше ста двух!
– Ну точно похудел. Прям заметно, – Вика ощупывала Назара глазами. – Слушай, прям здорово. Посвежел весь.
Назар зарделся. Слушать комплименты он не привык. Тем более от девушки. Тем более от Вики.
– На диете сидишь или спортом занялся? – Вика наконец опомнилась, нажала клавишу на кулере. В стакан тонкой струйкой побежала вода.
– Есть свои методы, – Назар улыбнулся. Поймал себя на мысли: здорово, что похудел, конечно, рубашка на пузе теперь сходится, а вот штаны на заднице уже висят, будто навалил.
– Может, поделишься? – Вика ущипнула себя за живот, там, где, по её мнению, должна быть складка.
– Да тебе вроде и не надо, – Назар на секунду замолчал, а потом добавил, краска ещё больше разлилась по щекам: – ты и так классная. Ну, то есть выглядишь худой. Ну, то есть худая. Ну…
Вика рассмеялась, запрокинув голову. Она всегда смеялась, запрокидывая голову и не закрывая глаза, и Назар гадал, искренне ли она хохочет или отслеживает реакцию собеседника, чтобы потом припомнить, уколоть.
– Я поняла. Спасибо. И всё-таки хочу услышать твой секрет. Пойдём в курилку.
– Да я только что оттуда.
Назар соврал. Курить хотелось. Особенно в приятной компании. Особенно в компании Вики. Но пойти с ней сейчас, повернуться спиной, чтобы она увидела висящие на заднице штаны, значит похоронить все её предыдущие “посвежел” и “прям здорово”.
– Как знаешь, – проходя мимо, она царапнула ноготком предплечье Назара. Он уставился ей вслед. Интересно, она всегда так виляла бёдрами или…
Дышать стало трудно. Назар расстегнул ворот рубашки и пятясь спиной, будто боясь, что Вика обернётся и увидит его обвисшую задницу, поплелся к себе в кабинет.
Работать не получалось. Назар мысленно возвращался к разговору у кулера, периначивал, придумывал ответы, острил. Вика несколько раз проходила мимо, но даже не старалась с ним заговорить. На секунду Назару показалось, что никакой встречи у кулера не было, он сам себе всё выдумал. Разве может Вика, три года не замечавшая его (привет-пока не в счёт), вдруг обратить внимание? Потом успокаивал себя. Ты похудел и правда стал лучше выглядеть. С чего взял, что она не заметила? Заметила. И оценила. И ноготок этот, и бёдра – всё реально, всё по-настоящему.
А со штанами надо что-то придумать.
Если ты весишь чуть меньше сотни, хотя недавно весил ощутимо больше, то, скорее всего, разобрался, как считать калории и провёл порядочное время в зале. Твоё давление постепенно нормализуется. Живот стал меньше, спина почти перестала потеть, когда ты просто дышишь, и лоб не покрывается испариной, если идешь пешком на третий этаж. Это же, только без спортзала и диет, возможно, если пьешь нейромодуляторы Вайса. Две капсулы на ночь, выставить настройки в приложении. Утром липкие от пота плечи и очередной минус на весах.
Весопрнижение замедлилось три недели спустя. Однажды утром Назар заметил: вес не меняется.
Людвиг Юрьевич принять не смог, сославшись на большую загруженность на работе, договорились созвониться.
– Как Вы, Назар? – голос в трубке был весёлый. Назару вспомнился ближневосточный прищур.
– Хорошо. Только вес встал.
– Третий день. Девяносто девять с половиной. Ни туда ни сюда.
– Это нормально, Назар, не переживайте. Организм – штука сложная, привыкает быстро. Вот вы знаете, например, что…
– Мне что с этим делать? – перебил Назар.
Телефон помолчал недолго, и Назар уже успел обругать себя за то, что перебил Людвиг Юрьевича, но Вайс ответил:
– У Вас в приложении какие настройки? Оптимальные? Добавьте немного “ужаса” Должно помочь.
– Ещё никто не жаловался, Назар. Пробуйте.
Вайс не обманул. Наутро вес пошёл вниз. Минус триста пятьдесят граммов. Из сна Назара выдернуло гадкое ощущение. Сердце колотилось, в голове ворочались липкие неприятные образы. Назар пытался ухватить их, но образы ускользали меж пальцев, словно ящерка оставляя в руках хвост. Всё перемешалось в голове. Смеющаяся у кулера Вика, улыбающийся Вайс, гнилые пеньки в перекошенном рту. Последнее отчётливее всего пульсировало в памяти. Назар на секунду испугался, что попортились его собственные зубы. Такое бывает, когда резко и сильно худеешь, не поддерживая организм нужными витаминами и минералами. Он провёл языком по зубам. На кончике остался налёт, горло неприятно ущипнуло, по животу прокатился ком.
Назар встал с кровати. Ноги дрожали, будто от бега. Лёгкое узнавание кольнуло память. Кажется, во сне он убегал. Ему было страшно, а спрятаться было негде. Невидимый преследователь догонял его, хватал за шкирку, заносил над головой клинок, и лишь в самый последний момент Назару удавалось выскользнуть, чтобы заново начать погоню, результат которой всегда был одинаков: цепкая рука на загривке, занесенное орудие, сковывающие страх, зажмуренные до звёзд под веками глаза…
Ледяная вода освежила, вымыла остатки липкого сна. Зачем-то Назар взвесился снова. Его стало меньше ещё на сотню граммов. Если дело пойдёт так и дальше, поймал себя он на мысли, плевать на дурацкие сны. В конце концов, Вайс предупреждал. Метод работает, а холодный душ справляется с остатками наваждения.
Одевался Назар быстро. Он наконец обзавёлся новыми брюками, не висящими на заднице (перепроверил, крутясь у зеркала, трижды). Значит, если Вика позовёт в курилку, не станет отнекиваться.
Вику он нашёл сам. В курилке. Она сидела, погрузившись в телефон. Сигарета тлела меж пальцев.
Вика подняла голову, задумалась на секунду, потом, улыбнувшись, сказала:
– Привет, Назарчик. Ты ещё что ли похудел? Ты такой молодец. Тебе очень идёт!
Назар не понял, можно ли сказать “идёт” в этом случае, но ему сделалось приятно. Он не ответил, закуривая и косясь на реакцию Вики. На секунду показалось, что у неё что-то во рту. Что-то серое, не подходящее ей, и Назар хотел было спросить, что с ней, но тут же опомнился: девушкам такие вопросы не задают. А когда сморгнул, понял, что всё с ней в порядке, пухлые губы по-прежнему растянуты в ровной жемчужной улыбке.
– Такой мужчина видный, оказывается. Вот если бы меня такой мужчина на свидание пригласил, я бы, наверное, согласилась даже.
Она кокетливо закатила глаза, Назар отметил причудливо закрученные ресницы. Ресницы подрагивали.
Она и сама волнуется, промелькнула мысль. Ресницы дрогнули сильнее. Назар прищурился, разглядел крохотные отростки, как на тараканьих лапках.
– Ну! – Вика требовательно надула губы. Ресницы перестали дрожать, лапок не было.
– Пойдём, – Назар расплылся в идиотской улыбке. – То есть, пойдёшь? В кино.
Она распрямилась, как пружина. Незатушенный окурок полетел в урну. Проходя мимо Назара, снова царапнула ноготком предплечье. Ноготок казался острее, чем в прошлый раз, больно прошёлся по руке. По шее Назара пробежали мурашки.
Поход в кино наметили на выходные. Назар выудил из шкафа старую рубашку. Она считалась “счастливой”. Когда-то давно, лет десять назад, когда Назар был моложе и меньше весом, надетая, эта рубашка приносила удачу. Сам Назар так выражался. Значило это, что свидание с девушкой оканчивалось именно так, как он планировал.
Сейчас рубашка теснила живот и грудь. До свидания оставалось три дня. Назар взвесился. Весы показывали почти девяносто восемь. Почти! Девяносто! Восемь! А ведь ещё утром было на килограмм больше. Довольный, Назар кинул рубашку на гладильную доску. Если дело пойдёт так и дальше, рубашка сядет, и тогда…
Назар усмехнулся собственным мыслям. Конечно, дело было не в рубашке. Ни сейчас, ни десять лет назад. Просто ему хотелось, чтобы Вика, когда они скинут (сорвут друг с друга, не иначе!) одежду, видела перед собой не обрюзгшее тело со складками. Он посмотрел на себя в зеркало. Живот стал меньше, грудь почти не висела, были заметны очертания нижних рёбер. Назар втянул живот сильнее, выпрямил спину, расправил плечи. Хотелось заглянуть немного вперёд, понять, как он будет выглядеть спустя ещё три, пять, десять килограммов, не оттолкнет ли Вику его дряблое тело. И для себя решил: не оттолкнет. А чтоб наверняка, выкрутит настройки в приложении Вайса ещё сильнее. Или вместо двух, проглотит три капсулы. Последняя мысль кольнула. Так бывает, когда внезапно осознаешь самый простой и самый очевидный ответ, решение, которое всегда было перед тобой, но ты старательно его игнорировал.
Назар высыпал в ладонь две капсулы, повертел баночку в руках, добавил, преодолевая волнение, ещё одну. Потом ещё одну. Долго смотрел на капсулы, не решался проглотить. Потом выдохнул и как молитву протаратиторил:
– Жирным быть нехорошо, жирным быть зазорно…
Капсулы исчезли во рту, кадык мощно задергался.
– Им нельзя ходить на пляж…
Настройки в приложении на “кошмар”
Настройки в приложении на “ад наяву”.
В кинотеатре было пусто, если не считать парочки на пару рядов ниже. Назар осмелел и билеты взял на последний ряд. Показывали туповатую комедию, и Назар особо не вникал в происходящее на экране. Украдкой посматривал на Вику. Смеётся, голова запрокинута вверх, даже в темноте поблескивают жемчужные ровные зубы. Он боялся пропустить момент, когда можно и нужно будет взять за руку, притянуть голову к себе, впиться горячим поцелуем. Фильм заканчивался, а Назар никак не мог решиться. Наконец, Вика, просмеявишь, повернулась к нему. В глазах решимость, но подрагивающие ресницы выдают и её волнение. Сердце Назара заколотилось о рёбра, как птица в клетке, щеки обдало жаром. Вика придвинулась к нему так близко, что Назар почувствовал горячее дыхание на своём лице. Он потянулся к ней и осёкся. У Вики неприятно пахло изо рта. Она, не заметив или сделав вид, что не заметила, обхватила шею Назара руками, притянула к себе ещё ближе. Неприятный запах усилился, превратился в смрад. Язык Вики был скользким и каким-то чересчур… слюнявым. Назар внутренне поморщился. Впечатление от первого поцелуя, которого он так ждал, было безвозвратно испорчено. Вика пропихнула язык глубже, достала до горла. Назар поперхнулся, дёрнулся, высвобождаясь. Пальцы держали крепко, ноготки впились в шею. Смрад стал невыносимым, дышать было нечем. К горлу подкатил ком тошноты. Назар отругал себя за глупую мысль, что его сейчас вырвет. Он упёрся руками в Вику, почувствовал, как ладони уходят во что-то склизкое, будто перепачканное куриным жиром. Собрал силы, оттолкнул. Губы с чмоканьем разлепились, рот ожгло болью. Назар почувствовал солоноватый вкус крови. Хотел было крикнуть на Вику, но, увидев, застыл. А спустя долгую секунду вскочил и побежал, запинаясь, по рядам.
Кажется, он кричал. Или это кричала Вика? Или то, во что она превратилась? В несколько прыжков он оказался посередине зрительного зала. Парочка, пришедшая на сеанс, целовалась, не обращая на Назара и его крики никакого внимания. Назар остановился, заглянул через плечо. Погони не было. Зачем-то он кинулся к целующимся, то ли предупредить, то ли попросить о помощи… И снова застыл. Перед ним сидела Вика. И он сам. Целовались. Назар заметил, как двойник начинает дёргаться, пытается вырваться, упирается руками. Снова перевёл взгляд назад, огляделся. В зале было пусто. Его Вика куда-то исчезла. Двойник Назара замычал, забарахтался сильнее. Назар ухватил его за плечи, дёрнул, помогая высвободиться. Ничего не получилось. Тварь держала крепко. Гораздо крепче, чем его Вика.
Обезумевший, Назар рванул к выходу, схватился за дверную ручку, такую же склизкую, словно в курином жире, какой минута назад была Вика, дёрнул силой. Дверь не поддалась. В другую сторону, мелькнуло спасительное в голове. Назар навалился плечом, ноги скользили по полу, под подошвами противно чавкало. Держась за ручку, он кое-как отлепился от двери, вдохнул и обрушился плечом. Дверь распахнулась, в глаза ударил яркий свет.
В кинотеатре было пусто, если не считать парочки на последнем ряду. Назар постеснялся брать места для поцелуев, посчитал, что Вика может возмутиться и отказать ему. На экране шла туповатая комедия, и Назар не вникал в происходящее. Он украдкой смотрел на Вику, гадая про себя, когда будет можно её поцеловать.
Фильм заканчивался, и Назар уже стал ругать себя, что так и не может решиться, как Вика повернулась к нему сама, заглянула в глаза, обвила шею руками и нежно поцеловала. Поцелуй показался странным. Назар не сразу понял почему. Язык Вики был скользким и каким-то чересчур… слюнявым. Из её рта неприятно пахло. Вика пропихнула язык глубже, достала до горла. Назар поперхнулся, дёрнулся, высвобождаясь. Пальцы держали крепко, ноготки впились в шею. Смрад стал невыносимым, дышать было нечем. К горлу подкатил ком тошноты. Назар отругал себя за глупую мысль, что его сейчас вырвет. Он упёрся руками в Вику, почувствовал как ладони уходят во что-то склизкое, будто перепачканное куриным жиром. Собрал силы, оттолкнул. Вика держала крепко. Назар дёрнулся снова. И снова. На задних рядах истошно закричали. Он попытался вывернуть шею, чтобы посмотреть, но когти Вики больнее впились в шею, Назар почувствовал мокрое и липкое. Кровь, догадался он. Его кровь.
Крик смолк, за плечи больно дёрнуло. Почувствовав внезапную помощь, Назар снова задергался. Когти впились ещё глубже, что-то хрустнуло. Назар обмяк.
Назар не понимал, зачем держит дверь. Внутри комнаты, что бы в ней ни находилось, кричали, что-то чавкало. Он сильнее упёрся, навалился всем телом и тогда почувствовал, что ручку дёргают с другой стороны. Кто бы это ни был, выпускать его нельзя, догадался Назар. Ни в коем случае. В дверь ударило сильнее, ноги Назара подкосились, разъезжаясь. Он навалился всем весом, но не смог удержать дверь. Дверь распахнулась, и Назар увидел…
Фельдшером в скорую Вадик устроился недавно. Нужна была настоящая врачебная практика, какой не добудешь из учебников. На дежурства заступал со Степаном Петровичем, матёрым фельдшером, откатавшим три десятка на скоряке. Этот вызов был сегодня первым. Соседи пожаловались на вонь из квартиры, вызвали участкового и, как водится, скорую.
Мужчина в кровати был изможден, мокрая простынь в разводах дерьма, пота и мочи скомкана. Тело подрагивало, будто пробиваемое разрядами тока.
— Судя по подрагивающим векам, он спит, — кивнул Степан Петрович Вадиму. — На кому не похоже, конечно. Отвезем в приёмку. Оба фельдшера взялись за тело, переложили на носилки.
– Да он лёгкий, как пушинка, – присвистнул Вадим и про себя добавил: повезло.
В комнату вошёл, держа в руках паспорт, участковый. Поморщился.
– Назар Бомров. Тридцать четыре года. Фото только не похоже. Там прям боров в паспорте, а этот скелет скелетом, – участковый зачем-то кивнул Степану Петровичу.
Вадим скользнул взглядом по фото в документе, перевёл глаза на иссушенное тело на носилках. Не верилось, что это может быть один и тот же человек.
– Черт с ним! В приёмке разберутся, – крякнул Петрович. – Понесли.
И они понесли носилки с подрагивающим телом к выходу. А в это время Назар Бомров никак не мог проснуться и даже не знал, что пока спит, вес становится всё меньше. Безо всяких усилий с его стороны.
Автор иллюстрации Антонина Крутикова
