CreepyStory

Известие это обрушилось на Камила всесокрушающей лавиной. Внутри похолодело. Старший брат умер. Будто из-под ног вышибли последнюю опору… Письмо с этой тревожной весточкой ему прислала Жанна. Она попросила Камила в скорейшем времени вернуться в родовое гнездо. Потому что управлять таким большим хозяйством она практически не умела, а человеку, которого поставил Есений на управленческую должность, она не доверяла. Обмолвилась, что, возможно, зреет заговор. И что князь Искро с радостью воспользуется их слабостью, посадив во главе баронства своего наследничка от тётушки Аннушки, который тоже имел, пусть и небольшие, но всё же права на имение Миробоичей.
Обстоятельства смерти старшего брата Жанна не сообщила. Лишь сказала, что Есения нашли мёртвым в коридорах имения.

Камил много раз перечитывал это письмо. Вдумчиво. Внимательно. Он погружался в размышления, от которых становилось страшно. Есений умер. В роду больше нет никого старше Камила. Два баронства отойдут к Орманду, сыну Есения. Но тому всего пять лет. Поэтому лучше всего на управление поместьями подходил Камил, который, к тому же, получил ценные знания в Ветрограде. Жанна, видимо, не особенно разбиралась в делах политических и управленческих, она звала Камила, просила приехать как можно скорей. А это значит, что до совершеннолетия Орманда Камил должен будет вести дела в баронствах самостоятельно.

Это особенно сильно пугало, учитывая упомянутый в письме заговор, учитывая настрой князя Искро… И в памяти были ярки воспоминания о голодном бунте. Семь лет прошло… И теперь Камилу нужно было возглавить баронство самому? И не одно – сразу два. Миробоичей и Житников.
Это было очень неожиданно. Он если и думал о том, что станет бароном, то как-то вскользь, не воспринимая такую идею всерьёз. Он представлял себя воеводой, представлял себя чернокнижником. Камил планировал, как он станет помогать Есению в управлении, как будет муштровать и тренировать бойцов. Но сделаться бароном самому и взять на себя всю ответственность за принятие решений… К этому он не был готов.
На осмысление ушла целая ночь.
Камил представлял варианты развития событий.
И ужасался. Ничего хорошего. Ничего хорошего…

Кого же Есений поставил в управление? Кого же так опасалась Жанна?

Удержать власть. Одолеть всех врагов. Привести Миробоичей к процветанию. Вот теперь его главная цель.
Он не последний Миробоич, но, так вышло – самый старший.
-- Почему не спишь? – приобняла его сонная Лиза.
-- Вести пришли из родового имения. Есений, мой брат, умер. И скоро мы уезжаем в Горную Даль… Ещё пару-тройку дней пробудем в Ветрограде. Нужно совершить некоторые приготовления.
-- Уезжаем? – удивилась Лиза. – Пару-тройку дней? А как же учёба…
-- Она нам ни к чему, -- сказал Камил. – Осталось не так много знаний… Есть дела гораздо важнее, чем получение Грамоты.

Всё нужно было делать стремительно. Не теряя ни минуты. Поэтому о сне пришлось позабыть на некоторое время – Камил открыл свой тайничок с бодрящими и снимающими усталость отварами, взял их собой.
Первым делом он отыскал Вальдемара.
-- Ты едешь со мной, -- сказал Камил. – В Горную Даль. Будешь служить роду Миробоичей, как талантливый фехтовальщик. И как аристократ, представитель своей семьи. Собирай свои вещи. Но Карлу ничего не говори. Он попытается тебя остановить… Будь готов отбыть в любой момент.
-- … Да, господин, хорошо… С вами я согласен хоть на край света…

Вальд скорее обрадовался тому, что Камил, его хозяин, теперь почти что барон.
Затем Камил наведался к Ларсу. И рассказал ему обо всём, что случилось в родовом имении. Дружинник вздохнул, видно, от негодования по поводу смерти и по поводу того, что мирная и расслабленная жизнь в Ветрограде заканчивается.
-- В таком случае, -- сказал Ларс. – Нам нужно мчать на север сейчас же. Путь займёт три недели. За это время в имении может многое произойти.
-- Разве не две недели?...
-- Это если бы мы шли через замок Перепутичей. Но за ним опасные болота, полные разбойников. А безопасный путь через тракт вместе с торговыми караванами займёт две недели. Потом ещё неделя уйдёт на путь, свернув с этого тракта в нашу родную глушь. Князь Искро, будь он проклят, проберётся к имению гораздо раньше нас. Если у него есть такие планы…
-- Жанна пытается сохранить смерть Есения в тайне. Чтобы весть не добиралась до Серебрянного Перевала как можно дольше.
-- Но ведь в поместье завелись изменники, я правильно понимаю? – спросил Ларс. – Они могут отправить птицу. Скорее всего, они уже её отправили.
-- Да, -- согласился Камил. – Именно поэтому мне нужно задержаться здесь, в Ветрограде. Подготовиться к самому худшему сценарию.
-- Как? Нанять бойцов? – спросил Ларс.
-- Почти, -- ответил Камил и дружинник тут же всё понял.
-- Господи. Будь аккуратней, Камил. Больше некому защищать Миробоичей… Могу ли я чем-то тебе помочь?
-- Нет, -- сказал Камил. – Я разберусь сам. У меня есть помощники. А ты, если действительно что-то пойдёт не так – скачи в имение. Может, ты разберёшься в делах баронства. И поможешь Жанне. Мямля, в конце концов, там командир. Вы с ним сможете навести шороху… Или хотя бы податься с Жанной и мелким-Ормандом в бега, сохранив все права.

Потом Камил позвал Вальдемара и наведался к Ишуасу. Нойманна оставили за дверью, чтобы не слышал лишнего. Друг всё так же всё своё свободное время проводил в новой каморке, уединяясь для занятий направленной концентрацией. Новость из имения удивила даже Ишуаса. Всё-таки, он не разучился удивляться! Книга Знания не умертвила его до конца.
-- Пойдём с нами, -- предложил Камил. – Мы будем работать вместе. Представляешь, какую силу и опасность мы будем представлять?

Ишуас вздохнул как-то грустно.
-- Извини, Камил. Ты мне как брат. Мы столько времени провели в изучении Изнанки… Но я не могу идти с тобой, не солгав при этом самому себе. У нас с тобой совершенно разные цели. Ты это и сам понимаешь. Меня отныне интересует лишь познание. Глубины мудрости. Глубины Истины. Всё это всегда интересовало меня, но сейчас – особенно. В Ветрограде ещё скрывается множество нечитанных трактатов… А что до тебя, Камил – ты всегда был больше практиком, чем теоретиком. Ты, если и изучал что-то, то с определённой целью – использовать потом это в реальном мире… А это значит, что ты пойдёшь, рано или поздно, дорогой крови, дорогой власти. Сожалею, брат, но тут наши с тобой пути расходятся. Я останусь в Башнях Знания и стану монахом, учёным. Буду пользоваться возможностями огромной библиотеки. Это моё призвание и предназначение. Я хочу углубить те знания, какие раздобыл Аша Друдж. Хочу понять Изнанку так, как её не понимал ещё никто.

Камил сжал кулаки от душевной боли, от грусти, вдруг охватившей его. Но он прекрасно понимал своего друга. Камил ведь и сам намеревался остаться в Ветрограде, если бы обстоятельства не вынудили его стремительно менять свои планы. Он и сам не хотел сразу принимать предложение Есения о наискорейшем совместном правлении.
-- Что ж, Ишуас, -- сказал он. – Я желаю тебе успехов и мудрости преодолеть все свои сложности на пути… Хотя мудрости у тебя теперь хоть отбавляй!
-- Мы будем вести тайную переписку, мёртвыми птицами, чтобы никто не смог перехватить письма, -- сказал Ишуас. – Впереди ещё огромная жизнь. Мы обязательно встретимся снова… А по поводу успехов – это мне для тебя необходимо их пожелать. Трудности у тебя посерьёзней. Твоё ремесло отныне – самое опасное. Ты будешь не просто заниматься Изнанкой, но и скрещивать её с войной.
-- С меня хватит войны, -- возразил Камил. – Баронства разорены. Нужно будет налаживать ремёсла, возделывать земли, заключать новые торговые связи.
-- Ну да, Изнанку ведь можно применять и в мирных целях. Будешь запрягать мёртвых волов для вспашки земель! Они окажутся гораздо сильнее и выносливее живых.
-- Отличная идея! Я обязательно её запомню!

Нужно было поднять труп разбойника. Ишуас согласился помочь Камилу. Но сразу сказал, что крови их обоих не хватит для чтобы поднять бандита, при этом не пострадав от кровопотерь.
-- Можно употреблять снадобья для восстановления крови, -- сказал Камил.
-- Тебе предстоит долгая и опасная дорога. И тебе нужно сохранить силы… Чтобы поднять разбойника – нужно тогда уж пригласить и Вальдемара. И Лизу… Хотя, она кормит ребёнка, так что нет… Чтобы поднять существо известными нам способами – нужно крови, почти столько же, сколько это существо имело при жизни… Тогда каждому придётся отдать по третьей части от своей крови. Это тоже слишком много.

Камил осознавал все эти проблемы и сам. Поэтому в тёмном уголке души уже давно затаилось решение. Но тогда пришлось бы обратиться к злу. То, что хотел сделать Камил, могло заменить с десяток добротных наёмников. Могло очень сильно пригодиться и в путешествии и в установлении справедливости. Ему нужны силы, нужны бойцы, чтобы защитить свою семью.

Под покровом ночи Камил и Вальдемар отправились в нищие кварталы, искать несчастных. Камил намеревался отыскать бандита или вора. Но, конечно, это было не так просто – отличить преступника от обычного оборванца. После долгих странствований по тёмным подворотням Камил отчаялся. И решил напасть на мужика с лицом, как ему показалось, зловещим.
Камил напал сзади, со всего маху обрушив на затылок мужика удар дубины. Не хватило, устоял. Тогда сразу сбил беднягу ударом ноги в спину. Мужик ахнул и упал, закряхтел. На него сразу набросился Вальдемар. Вдавил в землю коленом, затянул верёвку вокруг шеи. Горло сжалось, затрещало, запирая крик о помощи. Мужик хлопал руками по земле, брыкался. Попытался дотянуться до ножа за пазухой, но Камил вовремя прижал ему руку сапогом. Мужик посинел. Затем обмяк. Сердце его замерло.

В каморку его тащили по самым тёмным переулкам, избегая прохожих и редкие патрули городской стражи.
На одном убийстве в ту ночь Камил не остановился. Нужна была ещё кровь. Поэтому прикончили ещё и пьяницу, развалившегося у кабака в луже собственной блевоты. Душил Нойманн. Камилу убийства были отвратительны. За хорошую работу он подарил Вальду колбочку радости.
Было бы хорошо прикончить и третьего беднягу. Кровь казалась ценней кошелька, набитого золотом, Камил ощутил эту жадность, этот азарт. Но уже близилось утро, город просыпался и по улицам сновало всё больше людей, а они едва ли не попались страже, когда тащили пьяницу.

Ишуас качал головой и всё удивлялся, насколько жестоким сделался Камил.
Они подвесили трупы к потолку и обескровили, надрезав артерии. Пока Нойманн отсыпался в углу, Камил наделал «слёз радости» впрок, чтобы запасов хватило на пару месяцев. Дорогостоящие компоненты окончательно опустошили его кошелёк.
Потом, отведав снадобий бодрости – он не спал уже вторую ночь – Камил взялся за старую мумию разбойника. Бородатый, с шрамом, угрожающий. Разбойник хорошо дрался, когда напал на Камила и умер только потому, что недооценил мальчишку.
Он грабил в шайке Эрна, а до этого, похоже, прошёл долгую войну Царства и Империи, междоусобицу – Камил слышал, что Эрн поддерживал жадного барона, вздумавшего одолеть и князей-изменников и царского наследника. За это Эрн и был гоним. У разбойника была насыщенная на битвы жизнь. Поэтому боец из его поднятого трупа выйдет что надо.

Немыслимо, размышлял Камил. Преодолеть тысячи невзгод, сотни битв, бесчисленное множество лишений, а в конце умереть от руки мальчика, и потом служить ему в роли послушной куклы. В конце концов, чем этот бородач отличался от Ларса, Орманда или Мямли? Тем, что выбрал не ту сторону, не преклонил своего колена вовремя. Наверняка, это было очень драматично – если бы Камил знал его прошлое, может, даже проронил бы скупую слезу. Но Камил знал только, что бандит принимал участие в грабеже его имения, в убийстве отца, матери и всех придворных, а потом ещё и в попытке убийства его самого. Быть может, благодаря этому разбойнику и запустилась цепочка событий, приведших Эрна именно в то время и место, где ему удалось возглавить восстание, привести своё войско к имению Миробоичей. А это, в свою очередь, так же породило обусловленность, в итоге приведшую Камила к тому, что он сейчас, среди двух подвешенных к потолку трупов льёт свежую человеческую кровь на символы Изнанки, чтобы воскресить третьего, и мечтает о целой армии мертвецов. И сейчас этот самый разбойник, с которого всё и началось, обретёт свою вторую, не менее насыщенную на события, жизнь.

Вальдемар, едва проснувшись, тут же выхватил кинжал, вскочил, испугавшись ожившую бородатую мумию. Пришлось его тут же успокоить, преградить дорогу, чтобы идиот не повредил мертвеца, а мертвец -- идиота.
-- Уймись, Вальд! – сказал Камил. – Убери кинжал. Мертвец не опасен, он служит мне… Лучше помоги мне облачить его в доспехи. Один я не справлюсь. Слишком тяжёлые латы выковал отец Грега…

Кузнец по заказу Камила сделал чрезвычайно дорогие и диковинные доспехи. Пригодилось золото Нойманнов. На изготовление ушло несколько месяцев – пришлось задействовать всю кузницу, всех подмастерьев. И теперь доспехи лежали, пылились спрятанные в каморке, ждали своего часа. Кузнец всё удивлялся, кому же могут прийтись по душе сплошные тяжёлые латы, лишь с парой маленьких отверстий под глаза в глухом шлеме.
-- Это что, шутка? – спросил он тогда.
И уверял, что в таком доспехе передвигаться будет очень нелегко. Предлагал выковать обычные пластинчатые, чешуйчатые, которые не стесняли бы движений и весили куда меньше, чем сплошной панцирь. Отец Грега сказал, что, конечно, этот доспех защитит от любых стрел, арбалетных болтов, и что даже топоры не смогут сразу пробить такой толстый слой железа. Что даже мощный клюв алебарды, скорее всего, застрянет в металле, сделав лишь неглубокую рану. Только если попасть этой алебардой в макушку – можно было убить владельца… Но и боец, надевший этот доспех, не сможет долго сражаться, а выдохнется и свалится от усталости, не пройдёт и минуты боя. И это в том случае, если враги подойдут к нему сами! Если не придётся идти самому к вражеским построениям. Тогда он свалится на полпути. А потом, конечно, его и добьют.

Но мертвецы сильней живых. Смерть не знает усталости. Поэтому такой громоздкий и неуклюжий доспех имел в случае Камила только преимущества. Он полностью скрывал труп. И нельзя было увидеть даже глаз мертвеца, иссохших и помутневших.
Чтобы доспехи не болтыхались на высохшей тощей мумии, чтобы не перетирали кожу и, затем, мышцы – разбойника пришлось обвязать сеном. Это будет ещё и дополнительная защита.

Камил, Ишуас и Вальдемар заковали мертвеца в доспехи. И удивлению их не было предела. Тяжесть почти не сковывала мертвеца. Он передвигался очень уверенно, быстро. Он ловко размахивал громадной секирой.
-- Вальд! -- ухмыльнулся Камил. – Потомок легендарных Нойманнов! Скажи, каким же образом можно победить это железное мёртвое чудовище? А? Можешь ли ты придумать способ?

Вальдемар задумался. Но лишь развёл руками.
-- Только повалить его на землю и вонзать мечи и кинжалы в места стыков… Но и тогда много времени уйдёт, прежде чем враги заподозрят неладное, милорд… Этот мертвец почти непобедим. Я бы не хотел встретиться с ним на поле битвы... Господи, спаси и сохрани!… Что же ты сотворил, милорд…

Камилу очень польстили эти слова. Сам фон Нойманн, потомок именитых борцов с нечистью, признал своё бессилие перед его демоническим творением! 

***
«Темнейший» на АТ: https://author.today/work/316450

Мой телеграм канал: https://t.me/emir_radrigez

КНИГА КОЛДУНА - 3

Дождь – любимое время Скола. Лучше всего, конечно, ливень – он отлично смывает кровь.

Скол снова вышел на охоту, в ночь, в опасные районы города, где воздух буквально пропитан алкоголем и насилием, где бьют просто за косой взгляд или отказ угостить сигаретой. Идеальное место для того, чтобы нарваться на неприятности.

Субтильный 23-хлетний парень с  намокшим и свободно повисшим на бритом черепе ирокезом – идеальная роль в качестве приманки. Чтобы чувствовать себя еще легче, парень сбрасывает прилипшую к телу рубашку, оставшись только в коричневых кожаных штанах и остроносых ботинках. От живота к плечам и дальше на руки и спину идут, вьются стилизованные кельтские орнаменты-татуировки синего цвета. Ни грамма жира. Просто, на вид, тощий, хоть и жилистый панк, под наркотой заблудившийся не в своем районе. Ни разу еще не приходилось долго ждать.

И вот сейчас из тьмы под навесом, возле круглосуточной наливайки, кто-то мерзким голосом выблевывает фразу, пытаясь быть оригинальным:

- Заблудился, мошонка?

Его дружки смеются, бряцая стеклом бутылок, в темноте вспыхивают подобно их голодным глазам огоньки сигарет. Пропитым контральто вторит явно уже невменяемая баба:

- Заблудился, глиста?

- Вообще-то я анимешник, - отвечает, как ни в чём не бывало Скол. – Уж никак не мошонка и не глист.

Компания смеется, чуя потеху.

- Что забыл тут, анимешник? – продолжает вопрошать тот же рвотный голос. Каждое слово - будто не человеческая речь, а насильно выталкиваемый из пищевода кусок говна.

- Ищу с кем выпить, - запросто говорит панк. Он спокоен и сдержан. Его задача усыпить бдительность. – Шикарное время для выпивки, господа и дамы!

Те, к кому он обращается, хохочут. Просто странный дурачок. Хочет проставиться –вперед. А дальше видно будет. Возможно, разойдутся мирно. Вот только это не устраивает инициатора конфликта.

И когда они уже пьют купленный Сколом коньяк с горлышка, запивая колой, панк незаметно достает две опасных бритвы. И делает два надреза. Остальные выпивохи не сразу и понимают, что происходит. Но фонтаны крови из перерезанных сонных артерий бьют ощутимо, и температура у них совсем иная, нежели чем у дождя. Двое с черными провалами на горле хватаются за шею, булькают, хватаются за друзей, пытаясь что-то сказать. Верещит пьяная баба, пытаясь удрать. Но резкий хват за волосы – так атакует кобра – останавливает жертву. Лезвие не слышимо  скрипит по коже под подбородком. Дрыгаясь всем телом, бабища валится на бок.

Компашка оживает криками и сутолокой. Скола толкают сзади, пытаются достать бутылкой по голове. Мимо проносится нога в мокром насквозь кроссовке. Но парень с татуировками уже начал свой танец смерти, легко избегая ударов. А вот его бритвы разят, не зная промахов. Через минуту под ногами лежат шесть тел, большая часть из которых уже не шевелится. Всё забрызгано кровью, словно кто-то сбросил с крыши упаковку 3-хлитровых банок томатного сока.

Скол подхватывает бутылку коньяка, пока всё не разлилось, и жадно пьет из горлышка до дна. Внутри пульсирует жар адреналина и коньячного спирта. Струи дождя смывают брызги крови. Прикрывая телефон рукой, парень делает звонок. И вскоре подъезжает микроавтобус. Его помощники забирают тела, замотав их пленкой. Как всегда: никаких проблем и следов.

Панк садится на переднее сиденье. Ему протягивают полотенце. Лицо парня светится от удовольствия. Он закуривает черную сигарету, откидываясь на сиденье всем весом. Выдыхает.

- Тебе какой-то хуила звонил, работу предлагает, - говорит водитель, 30-тилетний насильник Иван.

- Вот как, и кто же?

- Да хуй его знает! Представился: Савелий Игнатьевич. Сказал, что предложение точно заинтересует.

- Ладно, можно! – кивает головой Скол, держа руку с сигаретой картинно чуть на отлете. – Тела в Лабиринт, меня на базу, Ваня. Как всегда. Маякни этому пидору, договорись на завтра в кафе «Сказка» на полдень.

- Ок, - бормочет водитель, тоже закуривая. – Сделаем.

Дождь мешает обзору, активно работают дворники. Огни встречных машин и свет фонарей дробятся в каплях. Иван сбавляет ход. Торопиться некуда. Всего-то 23.30 вечера. Еще можно успеть прибухнуть и вызвать шлюху. Он криво улыбнулся. Работа ему нравилась. Держа сигарету в губах, Иван одной рукой достал телефон и отправил короткое смс…

***

Утром, похмельный, я вылез на кухню, куда меня привели запахи кофе и супа. Мама суетилась у плиты, одновременно занимаясь первым блюдом и подготавливая котлеты к жарке. Жаль, что меня слегка подташнивало.

Но, прислушавшись к организму, я понял, что бульон вполне себе способен оживить меня. Поэтому, выпив чашку горячей жирной жидкости и отплевывая попавшийся лук, я почувствовал себя лучше. А, полежав минут пятнадцать на диване, смог уже выпить кофе.

- Когда тебе на работу? – спросила родительница, жаря на этот раз картошку.

- В понедельник, а что?

- Ничего, просто. Хватит пить-то уже, сына! – Мама обернулась. Но я понял, что тревожит её что-то другое.

- Что-то случилось?

Я достал из холодильника банку пива. Нехотя сделал первый глоток. Рыгнул. Поймал косой взгляд. Желудок принял такую смесь нормально. На кухню зашел кот. Он просто посмотрел на нас, как мне показалось с иронией, и начал крутиться, выпрашивая подачку. Мама положила в кошачью миску мясные обрезки.

- Помнишь Галю? – Я помнил. Почти год работали все вместе в небольшом магазине. Мама с Галей – продавцы, я за грузчика. – А Светочку? – Конечно, да! Светлана, дочка Галины, трудилась там же в бухгалтерии. Я одно время пытался привлечь её внимание. Но у неё была принципиальная позиция по поводу алкоголя.

- Помню, и что?

- Рак у неё. Молодая такая!

Сердце сжалось. Она ж моя ровесница: всего-то 25-ть девке! Да уж.

- И каков прогноз?

- Не ахти. Попробуют химию, но…

Возможно, это пиво так легко на старые, что называется, дрожжи, но я брякнул, не подумав:

- Я могу ей помочь.

Мама обернулась. Сложила руки на груди. И молчит. Наверняка подумала, что у меня белая горячка. А я между тем начал на ходу сочинять. Но сначала указал на плиту:

- Картошка сгорит. – И достал вторую банку пива, пользуясь паузой, чтобы дооформить мысль. – Софья Никитишна оставила письмо с  парой рецептов чудодейственных лекарств.

Жанна Аркадьевна выключила газ и обернулась. Взгляд, которым она меня одарила, был весьма красноречив.

- Лёша, это не смешно.

- А я и не смеюсь. Я правда могу помочь. Дай попробовать, а там уж видно будет.

- Упаси Бог тебя, сына, пойти по стопам моей мамы!

Я, честно говоря, не испытывал никакой особой уверенности в результате лечения. Но, как это часто бывает в моей жизни, меня повело под алкоголем. А вот даже такая скудная информация о возможном преемнике Софьи Никитишны меня крайне заинтересовала. Я и видел-то бабушку только в детстве. Знал лишь, что жила в Пскове, и что запретила её навещать.

- А что с ней?

- Ничего! – ответила мама таким тоном, что я понял: бесполезно переспрашивать. Нужно выждать подходящий момент. – Покажи-ка эти рецепты лучше.

- Э-э-э, - начал я мямлить, - я их продал. Но запомнил.

- Дак вот откуда деньги? Не в лото выиграл?

Совсем кто-то заврался. Не так-то просто с этой Книгой жить!

- Ну, продал через знакомого. А не сказал, чтобы ты лишнего не подумала…

Серые глаза напротив отливали металлом топора палача. Мой приговор. Я не выдержал.

- Поговори с Галей! Если у меня получится, я месяц не буду мусор выносить, ок? Только два условия: нужно тысяч десять на лекарства, на травы там, и чтобы глаза у Светы были закрыты.

Что ж, мама позвонила. На моё счастье разговор услышала Светлана. И если наши мамы были настроены скептично, то она-то согласилась неожиданно легко, находясь на той стадии, когда цепляются за любую возможность.

Тем же вечером девушку привезли ко мне. Женщины заперлись на кухне с бутылкой сухого вина, а я провёл Свету к себе. Туда же вломился и котяра, не слушая моих возражений.

Девушка беспомощно погладила Тимофея слабой рукой. Взглянула на меня с надеждой, больно резанувшей моё сердце. Эмоциональный я тип, ничего с этим не поделать.

- Шансы есть или ты так, дурака валяешь, надеясь на самовнушение? – спросила больная тихим голосом. Но улыбнулась. Скорее всего, коту. От него ощутимо шла жизнерадостная энергия. Животные эти, говорят, лечат. Возможно.

К вечеру я успел уже прогуляться два раза до магазина, и был ощутимо пьян. Но держался твердо и уверенно. Это так на меня спиртное действует.

- Не поможет, плюнь в лицо! – сказал я смело. – А поможет, сходим на свидание?

Света покачала головой, мимолетно улыбнулась какой-то своей мысли.

- У меня есть парень.

- Ладно, хрен с ним! – Я достал из рюкзака очередную банку пива. – Тогда поцелуешь в щёчку.

- Ладушки, Лёша, договорились. – Мог бы поклясться, что ей стало лучше. - Что мне делать, доктор?

- Ложись на кровать… - «и раздевайся», - я едва не брякнул это, но сдержался. – Закрой глаза полотенцем и лежи. Если услышишь что-то странное, не реагируй и глаза не открывай. Возможно что-то почувствуешь.

- Например?

- Ну, ветерок там на коже, не знаю. В общем, лежи смирно. Ок?

Светлана улеглась на кровать. Кот пристроился рядом, громко урча. Самое то! Будет отвлекать пациентку. Я же разложил приготовленные ингредиенты для клети Лекарки и тихо произнес слова призыва. И во все глаза, приоткрыв рот, смотрел как расправляются крылышки, как открываются маленькие умные глазки. Я указал на кровать и прошептал:

- У неё рак. Можешь помочь? Разовая акция? И хватит ли платы?

Рядом со мной стояли два пакета, битком набитые лекарствами. Лекарка легко спорхнула со стола и покружилась над Светой. Показала три пальчика.

- Три сеанса? – не сразу, но я сообразил. Фея кивнула.

- С кем ты говоришь? – поинтересовалась моя подопечная. Но я проигнорировал вопрос.

- А плата? Хватит?

Лекарка покачала головой и показала два пальчика. К бабке не ходи: хотела вдвое больше.

- Хорошо, - ответил я фее. – Тогда первый сеанс в долг. Завтра двойная оплата, плюс премия. Идёт?

Существо кивнуло. Я пил пиво и смотрел, как Лекарка порхает над лежащей девушкой. Испугался, как бы на Лекарку кот не набросился, но Тимофей Иванович был культурным животным. Он только следил прищуренными глазищами.

Я выпил две банки пива, и уже дико хотел в туалет, а лечение всё продолжалось. Я обратил внимание на открытую часть лица Светланы. С него уходила бледность, румянец возвращался, девушка сначала улыбнулась, а потом легковесно рассмеялась – будто колокольчик зазвенел. Лекарка отлетела и рассыпалась в воздухе, опав на палас кучкой веточек, бинтов и перьев. Так же опали, внезапно опустев, пакеты рядом со мной.

- Всё, - сказал я Светлане, - вставай.

Довольно уверенно девушка встала с кровати. Глаза сверкали. Ей явно не верилось, что лечение помогло. Я, уже не выдержав, побежал в туалет. В это время Света вышла на кухню и попросила бокал вина. Невиданное дело! Это я обнаружил, когда присоединился к женщинам. Все они уставились на меня, как на чудо. Но я-то ни при делах! Однако пришлось напустить на себя загадочный и немного суровый вид.

- Как самочувствие?

- Шикарно! Не знаю, самовнушение это или нет, но мне гораздо лучше! Я чувствовала, когда лежала, как словно что-то забирает болезнь, будто сматывает нитку в клубок.

- Вот и славно, - сказал я с улыбкой. Приятно осознавать себя сопричастным к чудесам. – Вот только это не всё, дамы. Ещё два сеанса надо. – Я помялся и выдал: - Не простой случай. И денег еще надо на лекарства.

Никто у меня ничего не спрашивал по поводу лекарств и методов лечения. Ну, пока, во всяком случае. А вот деньги – другое дело.

- Сколько? – спросила Галина, чуть прищурившись подозрительно. Я назвал сумму. Совесть моя не дрожала как испуганный лягушонок при виде стаи цапель: я накинул сверху себе на пиво пять тысяч рублей. Светлана переглянулась с мамой – мол, какие деньги? Вопрос был решен.

- Только никому не слова, понятно?

Мне-то уже было понятно, что делать карьеру целителя не входит в мои планы. Этак я разорю все местные аптеки, а это вызовет подозрение и привлечёт внимание. Мне оно надо?

Я сбегал в магазин за ещё парой бутылок вина. Светлана больше не пила, но с удовольствием посидела за компанию. Я был в ударе и хохмил похлеще Петросяна в лучшие его годы. Дамы заливались смехом. Вечер удался.

Вот только держать язык за зубами им оказалось куда как сложнее, нежели чем обещать. Не прошло и двух недель с последнего сеанса, как мне позвонила Светлана. Сообщив, что анализы просто волшебные, и доктора в шоке, она попросила меня помочь своей подруге. Точнее, её маленькому сыну. Пустила слезу, и всё такое. Как я мог отказать? Правильно, не мог никак.

Но копеечка мне была нужна очень даже. Ибо с работы меня попросили.

В понедельник я вышел на смену как обычно. Вот только встретил меня Роман Григорьевич, сотрудник службы безопасности, и попросил посмотреть мой шкафчик. Работал я тогда грузчиком в Пятерочке уже полтора года, и был в курсе всего – что делать следует, а чего нет. И уж точно не стал бы воровать и тупо хранить у себя в шкафчике. Однако факт оставался фактом: откуда-то там взялся кулёк дорогих весовых конфет. Откуда? Если я, млять, вообще был в отпуске?! Но кто меня стал слушать? Никто. Хорошо ещё, что попросили написать заявление по собственному желанию – как прощальный дар вежливости и признание того, что дело не чисто. Спасибо.

Так я оказался не у дел. А денег хотелось. После относительно легкого заработка путём призыва Кладовика и лечения Светланы, искать работу я не пожелал. Решил временно – временно! – посвятить себя отдыху и подработке. Да, гонять постоянно Карлсона в поисках монет мне не улыбалось, равно как и скупать аптеки. Это означало привлечь внимание, рано или поздно. Большой город. Всё и все на виду. Да, всё понятнее были заметки прабабки о том, что следует жить незаметнее. Переехать, что ли? Хотя бы на край города.

В общем, почти две недели я сачковал, проедая и пропивая деньги, полученные еще от продажи клада. Иногда шиковал в ресторанах и поил друзей. Так что, ко времени звонка Светочки и её предложения я был вполне себе готов на ещё один призыв, ибо финансы таяли как надежды полоумного решить теорему Пифагора. Будучи немного зол на девушку за то, что проболталась, я назначил цену в два раза больше, чем то было необходимо.

У двухлетнего мальчика было что-то с сердцем. Требовалась операция. Но это был не рак, и лекарка справилась за два сеанса, унеся с собой несколько мешков лекарств.

А я, получив сравнительно легкие деньги, ударился в запой. На пару с Ленкой, своей бывшей, к тому времени прознавшей про то, что я разбогател. Что ж, я был не прочь развлечься. Дело молодое. Но это сыграло со мной злую шутку.

***

Савелий Игнатьевич по прибытии в Новгород легко втерся в доверие одной старушке, сдававшей комнаты. Отвёл глаза своими сверхъестественными фокусами и вселился, как дальний родственник. Решил, что для начала пойдет и такое жильё.

Нашёл, где живёт Алексей, и стал думать, как к нему подобраться. Но идти на прямое столкновение у него не хватало сил: парнишка был надежно защищен Охранителем, а его дом – домовым.

Фрик вышел на местный «клуб» сатанистов, но те его не впечатлили – сопливые, по сути, подростки, годные только на то, чтобы установить слежку. Ну, с паршивой овцы хоть шерсти клок. Нужную информацию они собрали быстро: места работы, круг друзей, бывшая пассия. Подергать за ниточки будет приятно.

Позднее, сидя в ресторане с графином водки, он решил позвонить своему работодателю. С Чернокнижником их связывала давняя история. Голощёкин (так колдун значился по паспорту) в своё время был заурядным знахарем, мечтавшим о гораздо большем, нежели чем ему было дано от природы. Этим и воспользовался Чернов, раздув пламя амбиций деревенского колдунишки и дав кой-какие знания. Увы, талантами, как и умом, Савелий не блистал, но был злобным, преданным и кропотливым в работе. За пару десятилетий совместной деятельности между ними сложились вполне себе приятельские отношения, хоть Чернокнижник и не переставал слегка издеваться над своим протеже. Вот и сейчас, говоря по телефону, шеф откровенно посмеивался над бывшим знахарем.

- Не прыгнул ты, Сава, выше головы. Сделал тебя парнишка.

- Да, прыткий оказался, - оправдывался колдун, выпивая.

- Нет, это ты постарел, дружок, - в голосе шефа слышалось нечто, похожее на дружеское участие. Но это была иллюзия. Просто у торговца книгами была такая манера вести разговор. – Что теперь делать будешь?

Голощёкин заскрипел зубами.

- Я его достану, падлу.

- Это просто слова, Сава. Что конкретно тебе удалось? Найти шайку неудачников? Слушай сюда. Есть там один подающий надежды крендель. Он спит и видит себя на стороне зла, как, знаешь, этакого гения и анти-героя. Вот с ним встреться, покажи пару фокусов, пообещай дать силу. И сгрузи на него все дела.

Что есть, то есть: у шефа был талант находить нужные кадры.

- А сам, - продолжал Чернов, - начинай готовить план бэ и вэ. А именно: если не удастся продавить пацана по-быстрому, подключай в дело его мать. Как вариант, можно заставить её забрать Книгу у сына и добровольно передать нам. Напоследок есть у него сестра. Я бы вообще начал сразу с этих, так надежнее, чем бодаться напрямки.

- Не, шеф, я ему жизнь подпорчу, бля буду!

Динамик телефона взорвался сухим смехом.

- Как хочешь, старина. На всё тебе месяц. Время ещё есть. Дерзай и развлекайся! В нашем деле это необходимо. А потом сразу в Гатчину, потом в Питер. Есть след Книги Слёз (1) из Сан-Марино. До связи, Сава.

Савелий допил водку и так зыркнул на официанта, что местная муха не успела и пары кругов налетать вокруг стола, как появился второй графин. Колдун думал, но его подводило отсутствие воображения. Он привык действовать напрямую: проклятие там, или же порча – это запросто. А многоходовочки, увы, не давались. Ну, для этого, и впрямь, есть другие люди. Да и спихнуть ответственность за провал куда как сподручнее. Оставалось лишь сделать звонок и договориться.

Но удалось это сделать только вечером, ибо внимание Голощёкина привлекли две ввалившиеся в ресторан бабы слегка за пятьдесят, находившиеся в нужной кондиции. Те что-то праздновали с размахом, и вовсе были не против мужской компании, тем более такой экзотической. Савелий Игнатьевич увлекся процессом, шиковал как арабский шейх, смешил дам, потихоньку опутывая их чарами. Так что через пару часов женщины готовы были у него в ногах ползать. Они же и расплатились за такси – хотели прогуляться по городу, но зарядил ливень -  и номер в гостинице.

На следующий день, узнав, где находится кафе «Сказка», колдун отправился туда пешком, молодецки перепрыгивая лужи и выпивая крепленое вино. Пыль после дождя улеглась, дышалось легко. Если бы не обилие церквей – их наличие портило слегка настроение. Радовала лишь мысль, что христианство тут насаждали большой кровью.

Он легко нашёл нужное место, прошёл в зал, где его уже ждал молодой человек обманчиво интеллигентной наружности. Николай Смирнов по прозвищу Скол, куда как больше обнажавшем его натуру, выглядел как средней руки энергичный клерк: недорогой костюмчик и портфель, если б не несколько неброских, но стильных аксессуаров (дорогая пишущая ручка, черненые наручные часы, неприметный золотой перстенёк с черным камнем), - явно не по карману такому сопляку. Образ завершала совершенно неуместная черная потрепанная бейсболка без надписей. Вообще-то так Скол закрывал ирокез, но знать об этом Савелию не следовало.

Юноша кушал мороженое и смотрел отсутствующим взглядом в панорамное окно, выходящее в парк. Больше посетителей не было. Колдун присел рядом и автоматически открыл меню. Принюхался своим обостренным чутьём: от незнакомца пахло кровью. Надо же! А по виду и не скажешь.

Пока Смирнов, усмехаясь, внаглую рассматривал гостя, колдун заказал себе бутылку коньяка и пирожные.

- У вас, простите, что с головой? – спросил, наконец, парень, показав пальцем на бугристую лысину старика. - Мысли лезут? – И звонко рассмеялся, когда дед злобно сверкнул глазами. – Ладно, мэн, без обид. Что у тебя за дело? Валяй.

Савелий заскрипел зубами: ненавистное поколение тупиц! А из этого так и вовсе самомнение прёт. Но деваться некуда. Он уже понял, кто перед ним на самом деле.

Бывший детдомовец Николай Смирнов оказался в 18 лет предоставлен сам себе, получив от государства комнату в коммуналке, где его сразу же невзлюбил сосед-пропойца. Невзлюбил за интеллигентный вид, склонность к чистоте, манерность и нелепую розовую чёлку. За всё это старик всячески гадил юноше, подчас так хитро изворачиваясь, что просто-напросто поставил Скола в тупик. Плевки в еду, собачье дерьмо на дверной ручке – это всё, можно сказать, были цветочки. Но именно этот старик разбудил злой гений Николая.

Отчаявшись решить дело мирным путём, анимешник, следуя путём своих любимых героев, решился на убийство. И, дождавшись, когда в коммуналке не будет никого, кроме них двоих, выставил соседу пару бутылок.

- Вот так бы сразу, - сказал пропойца, потирая руки. – А то нос воротит, интеллигент вшивый!

К тому времени детдомовец, пройдя курсы, работал секретарём-референтом у одной дамы, владевшей неплохой фирмой. Женщина, давно разочарованная своими разъехавшимися по миру детьми, взяла шефство над приятным (и в постели тоже) молодым человеком. Оттуда у Скола осталась привычка к костюмам.

Тогда же, сидя на общей кухне в коммуналке, Коля просто-напросто напоил соседа до беспамятства. Включил газ и ушёл прогуляться. Вернулся как раз вовремя, чтобы успеть открыть окно в кухне и перекрыть газ. Жилплощадь не пострадала. А вот соседа не откачали. Дело было понятное: захотел алкаш закуски, да не смог совладать со спичками.

Так будущий панк вошёл во вкус, поддавшись своему злому началу. Через год он, где угрозами, а где деньгами завладел всей коммуналкой. Позднее завладел фирмой, оставив её хозяйку в правлении лишь формально. Так он начал делать свою карьеру.

И сейчас ворочал неплохими деньгами, имел пару надежных подручных, сверх головы не прыгал, в откровенный криминал не лез, предпочитая держаться в тени, но мечтал о другом. Да, он был фанатом японской мультипликации, откуда из образов плохих парней и черпал вдохновение. Так, доведись ему, как и Ягами Лайту, завладеть Тетрадью смерти, он не стал бы морализировать и утирать сопли, а сразу же воспользовался  такой потрясающей возможностью. Вот на это и стоило давить протеже всезнающего Чернокнижника. Так что колдун стерпел насмешки.

Савелий дождался, пока официантка принес заказ. А, когда девушка с подносом уже уходила, достал коробок спичек, вытащил одну и, привлекая внимание Скола, демонстративно сломал. Поднос выпал и рук официантки и сама она едва не упала, ухватившись за стол.

Глаза парня загорелись.

- Лихо, дедуля! А ещё?

Голощёкин выпил бокал коньяку и расслабленно улыбнулся.

- Что тебя интересует?

Скол потянулся всем телом, напомнив опасного хищника из семейства кошачьих, и ответил один словом:

- Пределы.

- Переделы? Теоретически их нет. Зависит от таланта и от учителя. От знаний. – Колдун помолчал. – От нужных книг.

- Вот как? Догадываюсь, что за плата. А вот что за работа?

Савелий Игнатьевич ухмыльнулся: перед ним точно сидел нужный человек, сразу схвативший суть. И решил добавить туману.

- Сколько человек ты вчера убил? – Фрик картинно поводил носом. – Пять? Больше?

- Шесть, - откровенно улыбнулся Скол, сузив глаза. Про себя он гадал: подстава это или тот самый шанс, которого он ждал? Старик напротив был мерзким типом, чуждым морали, но явно что-то мог. – Дак что за работа?

- У одного парнишки есть нужная мне книга. Трудность в том, что передать её можно только добровольно. А тут мы не сошлись в цене. Пока что надо просто устроить владельцу трудности. Максимально усложнить ему жизнь.

- А ты, что же, дед? Не справляешься?

Колдун поморщился, но снизошел до ответа.

- У меня другие задачи.

- Что-то пиздишь ты, старый! – со смешком сказал Скол. – Чую, не по зубам тебе этот парень. И ты хочешь моими руками жар загрести. Ну да, похуй! Если плата будет весомой. Что конкретно надо? Надавить? Довести?

- Умный больно, щенок! – не выдержал колдун. – Делай, что хочешь, главное – результат. Лёшка этот должен добровольно передать книгу, и всё. И не вздумай себе её присвоить, уёбок. Пожалеешь!

Панк вскинул руки в мирном жесте. Про себя он так и подумал, что лишнее это – отдавать книгу, чем бы она там ни была. Если какой-то там Лёша справляется с этим дедом, то он и подавно обует ублюдка. Но старик с бугристой головой видел его насквозь.

- За мной стоят люди посерьезнее, - предупредил Савелий. – Для них вы все тут мелочевка дешевая. Ясно? Надо будет – приедут и разотрут как плевок сапогом. Но все люди занятые. Поэтому лучше не провоцировать. Мы друг друга поняли?

Скол медленно кивнул, улыбаясь. Мысленно он уже резал деда на куски.

- Ладно, пидарасина старая, по рукам! Что за плата и как насчёт аванса? И, да: контакты Лёши этого надо.

Колдун вскинул глаза.

- Ну и молодёжь пошла! Пиздить вас некому! – Но видно было, что молодой человек ему понравился, как бы странно это не было. – Щас всё обкашляем, не бзди. Выпьешь со стариком?

Скол, усмехнувшись, кивнул. В карих глазах зажегся огонёк интереса: любопытная складывалась ситуация.

***

1 - В 9 веке один из монахов Сан-Марино заключил договор с дьяволом. Он официально отрёкся от своей веры и стал отшельником. Позже его обнаружили в одной из пещер. В течение какого-то времени монах жил отстранённо. Судя по тому, что было найдено в его укрытии – вместо веры в бога, он уверовал в дьявола. Здесь были обнаружены тела двух девушек, пиктограммы и многочисленные предметы колдовства. Сам монах лежал на полу с блаженной улыбкой на лице. В его руках находилась книга.

Удивительно, но на страницах этой книги не было никаких текстов или изображений. Более 260 пустых страниц, облачённых в кожу какого-то животного. В течение 4 веков этот артефакт находился в одном из монастырей Сан-Марино, где монахи проводили обряды очищения книги. Считалось, что когда печать тьмы спадёт, то там проявятся божественные писания.

Наконец, в 13 веке на страницах таинственного фолианта проступили рисунки. Там были изображены адские существа, а также детали обрядов связи с дьяволом и его прислужниками. Удивительная деталь, что изображения появлялись только после того, как на страницы попадали человеческие слёзы.

2 – в оригинале анекдота речь о прапорщике и нескольких солдатах

(продолжение четвертой части в комментах, так как не влезло)

(Продолжение следует...)

Я люблю раскапывать могилы. Есть в этом что-то расслабляющее.

Взмах лопатой – и комья грязи отлетают в сторону. Острый край рубит землю, как нож режет разлагающуюся плоть.

Сверху накрапывает дождь. Стремительно темнеет, и на кладбище наползает густой туман.

Ранний ноябрь. Промозглый, страшный, мертвый.

Время некромантов.

– Прекрати! Что ты делаешь?!

А вот и гости. Может, стоило поставить пару защитных печатей, чтобы никто не тревожил. Хотя силы на такую мелочь тратить не хотелось.

– Оставь мою дочь в покое! – кричит женщина.

Адель. Да, кажется, незваную гостью зовут Адель. А десятилетнюю девочку, чье тело я собираюсь осквернить черной магией, – Карина.

Очередной взмах лопаты отбрасывает ком грязи с копошащимися червями в сторону женщины, и та с визгом отпрыгивает в сторону.

– Пожалуйста, не надо! – кричит Адель, вставая на колени. – Не оскверняй ее некромантией! Дай ее душе отправится в Небесный Чертог!

Неужели Адель и вправду верит, что манипуляции с мертвым телом как-то повлияют на религиозный аспект души? А если верит, то почему сделала то, что сделала?
Лопата вгрызается в землю.

– Пожалуйста, – Адель подползает ко мне на коленях. – Тебя ведь Лаэтта зовут, да? Лаэтта из Чернодола? Ну хоть сострадание к матери поимей! Я тебя умоляю, пожалуйста, не трожь мою Карину!

– Насколько я помню, – наконец открываю рот я, – детей у тебя больше нет, так что мать ты бывшая. Или отставная, как бы сказал твой муж. Так что уймись.

Не будь я некромантом, Адель попробовала бы отнять лопату и оттащить меня за волосы от могилы.

Комья грязи летят в стороны, а Адель рыдает, будто надеясь, что кто-то ее услышит.

Вскоре показывается маленький гроб. Простенький, деревянный. Будто и не дочь богатого купца и дворянки.

Я взламываю лопатой крышку и вижу, что тело девочки уже начало гнить.

Адель вопит, вцепившись в свои густые черные волосы. А она ведь красивая, Адель. Королевскую кровь не пропьешь при всем желании.

Я прикасаюсь пальцами к груди, захватываю черные нити, видимые только мне, и дергаю за них, словно таща на поводке собачонку.

– ГОВОРИ.

Глаза девочки вспыхивают.

– Кто ты?

– Карина Ном.

– ЧЕЙ ТЫ РЕБЕНОК?

– Я дочь Адель Ном.

– ТВОЙ ОТЕЦ – ЭРИХ НОМ?

– Нет.

Мертвые не лгут. Никогда. Главное – правильно задавать вопросы.

– ТЫ ЗНАЛА, ЧТО ЭРИХ НОМ НЕ ТВОЙ ОТЕЦ?

– Да.

– КТО ТЕБЯ УБИЛ?

– Адель Ном, моя мать.

Ясно. Пазл складывается. Девочка узнала о неверности матери, и та ее убила, сымитировав падение из окна.

Вот и весь детектив. Банально и страшно. Стоило ли тревожить некромантку по такому поводу, здесь бы и простой следователь разобрался. Но нет. Эрих Ном не был бы Эрихом Номом, если бы не решил и здесь показать свою непредсказуемую натуру. Жениться – так на королевской родне. Пить – так эльфийское вино двухтысячелетней выдержки. Нанять детектива – так сразу некроманта.

Адель воет.

– ПОКОЙСЯ.

Труп затихает. Дождевая вода заливает сломанный гроб.

Я вылезаю из могилы и, прежде чем Адель убегает, хватаю ее за руку.

– Пусти!

Я заставляю ее встать на колени перед раскопанной могилой.

– Смотри! Смотри, Адель Ном! Чего ты боялась? Осуждения? Развода? Возвращения в холодный замок твоего нищего брата?

– Я не виновата, – хнычет женщина. – Я не виновата!

– Мертвые не лгут, Адель. Никогда.

Эрих Ном, конечно, будет в ярости. Горожане тоже. Некромантия – магия черная, я осквернила город одним своим присутствием. Быть может, если Адель пользуется популярностью, крайней сделают меня.

– Я тебе заплачу, – говорит Адель. – Что хочешь? Я тебе это достану.

Чего я хочу? Интересный вопрос. Деньги бы мне не помешали, как и связи в высших кругах. Может ли она мне это дать в обмен на молчание?

Я встаю позади Адель и ставлю ногу ей на спину, будто рыцарь на тушу мертвого тролля.

– Чего я хочу, Адель Ном? Справедливости.

Я толкаю женщину ногой в спину, и Адель с криком падает прямо на сломанный гроб.

– Поверь мне, Адель, выбраться можно. Попробуй. Поборись за свою жизнь. Но поторопись. Дождь делает землю тяжелой.

Адель стонет, но выбраться не пытается.

Я медленно закапываю могилу, наслаждаясь каждым взмахом лопаты. Когда заканчиваю, стоит тяжелая холодная ноябрьская ночь. Я задираю лицо к небу и ловлю языком холодные капли.

Закапывать могилы я тоже люблю.

Есть в этом что-то расслабляющее.

Автор: Анастасия Шалункова
Оригинальная публикация ВК

Глава 1

Отец всегда называл меня беспечным, говорил, что у меня никогда не получалось осознать той опасности, что несёт в себе цикл. Поэтому он не особо удивлялся, когда маленький я вместе со своими товарищами забредал в самые удалённые уголки костилища, из-за чего потом приходилось даже звать безликих, чтобы те вытаскивали нас оттуда. Доставалось мне тогда знатно, но, по правде говоря, никто не хотел бы, чтобы их сын однажды оказался сплавленным с полом в каком то древнем и забытом тоннеле. Тогда перспектива закончить вот так меня нисколько не пугала, а даже наоборот, придавала азарта нашим детским играм. Генка Зубарев, по прозвищу «Клык», происхождение которого, я надеюсь, объяснять не требуется, каждый раз выступал зачинщиком подобных вылазок среди местной ребятни, подбивая неокрепшие умы сбегать с уроков прямо в недра уходящих за пределы платформы тоннелей. Ровно до тех пор, пока не решил пойти в костилище в одиночку. Возможно, в нём взыграла жадность, ведь в таком случае не пришлось бы делиться с товарищами найденными там диковинками, а, возможно, перспектива того, что среди знакомых он окажется тем самым парнем, что не побоялся без чьей либо помощи отправиться в опасное приключение. Как бы то ни было, посланные за ним безликие вернулись ни с чем. Ходили слухи, что они якобы принесли с собой несколько пакетов того, что осталось от Генки, и молча, чтобы не раздувать паники, отдали их родителям для захоронения. Правда же, на мой взгляд, куда страшнее. Он до сих пор где то там, в объятьях этого лабиринта из движущихся костей, забытый, сломленный, зовущий на помощь, но прекрасно понимающий, что никто к нему не придёт. По прошествии лет история забылась, погребённая под слоем проблем и лишений, что ежедневно выпадали на плечи каждого из жителей платформы. Достигнув совершеннолетия, несмотря на все протесты отца, я всё же решил стать проходчиком. Прямо как в детстве мне приходится пробираться по этим длинным тоннелям бледно-жёлтого цвета, находя новые безопасные пути между периметрами и раскапывая останки старого времени. Но, каждый раз, засыпая среди этих костяных коридоров, я слышу крики Генки Зубарева. Они смешиваются со стонами и плачем моих бывших товарищей, знакомых, всех тех, кто когда либо умер здесь.

Или, вернее сказать, никогда уже не умрёт.

***

— Здравствуй, путник!

Услышав эти слова, я дернулся от испуга, инстинктивно потянувшись к карману плаща, в котором лежал живострел.

— Спокойно, спокойно! Я просто хотел погреться у костра, можно?

Передо мной стоял немолодой мужчина невысокого роста с густой чёрной бородой. Он был одет в рваные тряпки, а за спиной виднелся безразмерный рюкзак, доверху набитый разнообразным скарбом. Судя по всему, торговец или добытчик, возвращающийся с очередной вылазки.

— Садись, только не нужно вот так подкрадываться, а то у меня и так нервы ни к чёрту…

Услышав мой ответ он кивнул и осторожно присел напротив, поставив рюкзак перед собой. Затем снял с правой руки кусок лохмотьев, обнажив под ним длинное костяное лезвие, растущее прямо из запястья.

— Вижу, прихворал ты немного, — сказал я с долей любопытства, кивая в сторону руки незнакомца, — Не расскажешь, что случилось?

— Да что тут рассказывать… Намедни, прямо под цикл решил до соседней платформы дойти, да и заметил, что из кучи мусора ножик торчит, красивый такой. Ну, с дуру схватился за него, пока мимо пробегал, думал, вытащу и пойду себе дальше. Даже уже стал прикидывать, себе оставить или выменять на что. Да вот только ручка ножа того из костяной стали была, только почувствовал жжение в пальцах, глядь, а она в руку уже вплавилась, — пробурчал мужик с определённой долей неловкости в голосе, насаживая при этом на лезвие кусок чего-то съестного — Ну ничего, у нас на родной платформе резчики своё дело знают, мигом всё поправят. Меня, кстати, Шилом кличут, а тебя как?

— Артём

— Ну что же, будем знакомы, Артём. Я тут до крайней шёл и много чего по пути выторговал, хочешь взглянуть? Тут и ножи, и инструменты, костяные изделия всех видов и размеров, а ещё вот, смотри…

Пока торговец оживлённо рекламировал свой товар, мой взгляд уцепился за несколько пластов красных, сочащихся кровью стейков, обмотанных прозрачной плёнкой, что, по видимому, когда то была кутикулой одного из местных порождений.

— Откуда мясо взял?

В моём голосе читалось явное недоверие. В последнее время ходило множество слухов об оголодавших платформах, что совершают набеги на своих соседей с целью пополнить запасы провизии. Ежели и у тех не оказывается заветной питательной смеси, каннибалы забивают пленников на мясо. Излишки потом уходят торговцам, которые не задают много вопросов по поводу его происхождения, тем более по такой низкой цене.

— А, это… По северному тоннелю, в десяти привалах отсюда, есть платформа такая, Светлой кличут, или же 569а, если по официальному. Стенная кость там совсем тонкая, сантиметров пятнадцать, не больше, вот местные и добывают мясцо из недр костилища. Я так скажу — качество отменное, не каждый день тебе доведётся отведать настоящей еды, а не той серой дряни, что из раздатчиков на платформах вытекает. Вот, возьми, попробуй!

Торговец протянул мне лезвие своего ножа, на которое был насажен небольшой кусок мяса, только что обжаренный на костре. Не долго думая, я отправил его себе в рот, с большим удовольствием став жевать вкуснейший деликатес. В голове всё ещё были сомнения по поводу правдивости истории о его происхождении, но мучивший уже как третий привал голод заглушил голос разума, позволив телу вдоволь насладиться пищей.

— Меняю стейк на четыре чеканки, — деловито сказал торгаш, удовлетворённо наблюдая за моей реакцией.

— Заберу за три, больше дать не смогу, мне и за эти траты перед начальством отчитываться придётся. Да и ты вряд ли успеешь донести его до следующей платформы, пропадёт ведь.

— Эх, чёрт с тобой, забирай. У меня тут ещё кое чего есть, думаю, тебе понравится.

С этими словами торгаш достал из рюкзака кусок белой кости округлой формы, размером с ладонь взрослого человека. В середине диковинки вращался шар с чёрной точкой по центру, чем то напоминая человеческий глаз.

— Это ищейка, редкая вещица, реагирует на костяных тварей. Если одна из таких окажется где-то неподалёку, она заверещит и будет смотреть в сторону уродца. Многим подобная штука жизнь спасала, да и не раз.

— Ты мне зубы то не заговаривай, — сказал я, продолжая жевать кусок обжаренного мяса, — такие штуки дольше недели не живут, а с учётом того, что ты таскаешь её с собой уже хрен знает сколько привалов, больше чеканки не дам.

— А ты не так то прост, Артём. Хорошо, по рукам,- торговец передал мне вещицу и я тут же определил её в карман своего плаща. - Куда путь держишь?

— К пятьдесят второй иду. Нужно составить карту маршрутов.

— Ааа, так ты из проходчиков. Опасная у вас работёнка. Я тут слышал, что на той платформе сейчас неспокойно. Поговаривают, много тварей видели в этих местах за последнее время. Обороняться то есть чем?

Ничего не ответив, я достал из кармана припрятанный живострел, со знанием дела став проверять, не успели ли отрасти снаряды в пасти существа.

Торговец как заворожённый уставился на оружие в моей руке. Сантиметров сорок в длину, оно отдалённо напоминало берцовую кость, с той лишь разницей, что это было живое и дышащее существо. Из отверстий по бокам то и дело с лёгким свистом выходили потоки воздуха, слегка более тёплого и влажного чем тот, что был вокруг, и поэтому превращавшегося в пар. Спереди существа находилась розоватая пасть, из которой торчали три длинные иглы. Завершал картину спусковой крючок, крепившийся на так называемом «брюхе», плавно переходящем в рукоять оружия.

— Меняешь?

— Ну уж нет, мне эта вещица и самому нужна. К тому же, не ты ли только что говорил, что в этих краях небезопасно, а?

Странник насупился и ничего не ответил. Я же с некоторой опаской посмотрел на торчащий из его ладони нож. Лезвие выглядело внушительно и угрожающе, поэтому живострел в моей руке был как раз кстати. Никогда не знаешь, чего можно ожидать от очередного незнакомца. Он может казаться отличным парнем, но как только поймёт, что перед ним лёгкая добыча — нападёт без раздумий, а потом продаст твой скарб на какой-нибудь из ближайших платформ.

— Ладно, поговорили и хватит, мне уже пора. Удачи тебе, Артём.

Сказав это, мужик поднял с земли свой рюкзак и отряхнулся, после чего махнул рукой, скрывшись в темноте одного из тоннелей.

Несмотря на оружие в руках, чувствовал я себя неспокойно. То ли приближавшийся цикл давил на нервы, то ли действительно что то странное было в этом незнакомце, но меня не покидало чувство, что нечто наблюдает за мной из темноты тоннелей, готовое наброситься в самый неожиданный момент. Со временем чувство лишь усилилось, поэтому я собрал пожитки и продолжил свой путь к платформе. Пройти оставалось совсем немного, а ожидание предстоящего отдыха на станции придавало сил.

***

Около ворот пятьдесят второй платформы меня ждало неожиданное открытие — вместо пары безликих, что должны были стеречь вход, там расположилась группа мужиков, столпившаясь около большого кострища, разведённого прямо на бетонном полу. Каждый из них был вооружён чем попало — костяные топоры, дубины, луки, кто то даже имел при себе копьё с наконечником из самой настоящей стали. Но примечательней всего было то, что буквально у каждого прослеживались симптомы воздействия цикла — костяные пластины и белёсые наросты покрывали их тела почти целиком, на манер уродливого доспеха. Здраво прикинув, что новый цикл должен наступить в течение ближайшей пары дней, а до следующей платформы как минимум три привала, я всё же решил двинуться в сторону постовых. Заметив моё приближение, они тут же повскакивали со своих мест, при этом схватившись за оружие. Самый грузный из них вышел вперёд, держа при этом в руках украшенную множеством острых зубов дубину.

— Ты чьих будешь?

Голос мужчины звучал неприветливо и угрожающе, будто бы во мне он видел не простого путника, а потенциальную угрозу.

— Из Астафьевских я, проходчик.

— А к нам на кой ляд припёрся? Не видишь что ли, чэ пэ на платформе, впускать никого не положено.

— Хотел попросить цикл переждать, да карты обновить, вы то местные, вам всяко больше моего про здешние тоннели известно. Вы не переживайте, за неудобства вам с нулевой компенсацию пришлют, когда отчёт составлю.

Мужики переглянулись и стали тихо перешёптываться между собой. Я было уже хотел плюнуть и пойти дальше, в надежде найти по пути безопасную стоянку, как вдруг грузный постовой опять подал голос.

— Пошли, к смотрителю тебя отведём, переговорите с ним с глазу на глаз.

Кивнув своим товарищам он махнул мне рукой и мы вместе вошли на платформу через открывшиеся ворота. Внутри всё было очень плачевно — повсюду проступали следы расслоения, бетонные блоки косились и изгибались под неправильными углами, то тут то там из стен выпирали бледно-жёлтые наросты, что словно опухоли разрастались по улицам. Пару раз в своих странствиях мне доводилось видеть подобное — устройство Насонова иногда всё же даёт сбои и не может полностью нивелировать эффекты воздействия цикла. Однако здесь масштаб проблемы выглядел во много раз серьёзней, чем просто последствия единичного сбоя. Помимо всего прочего сильно напрягало отсутствие безликих — во время нашего пути ни один стальной истукан так и не показался в моём поле зрения. Спустя пару десятков минут блуждания по коридорам, мы всё же достигли массивной металлической двери, что отделяла кабинет смотрителя от остального блока. Мой спутник что то набрал на механической клавиатуре возле интеркома и оттуда послышался едва различимый голос.

— …Да?..

— Тут к вам гость, говорит, что проходчик, хочет перекантоваться у нас на станции.

— …Пусть войдёт, останься возле двери, я поговорю с ним лично.

После этих слов массивная стальная дверь стала медленно подниматься вверх, позволяя мне пройти внутрь для встречи со смотрителем. Сопровождающий остался у входа, напоследок бросив в мою сторону настороженный взгляд.

Пройдя немного дальше по открывшемуся коридору, я упёрся в единственную находившуюся здесь дверь и осторожно постучал в неё.

— Войдите

Голос по ту сторону принадлежал глубокому старику и не вызывал чувства опасности, однако ощущение чего то неправильного, что царило в этом месте, не покидало меня даже в блоке смотрителя.

Войдя в кабинет я оказался в просторном помещении, стены, пол и даже потолок которого были обиты множеством толстых стальных пластин, что, по видимому, позволяло этому месту даже в отсутствие аппарата Насонова пережидать цикл без каких либо последствий.

За письменным столом сидел сгорбившийся старик, одетый в старую фуражку и тёплый бушлат — стандартную униформу любого смотрителя платформы. Увидев меня он медленно привстал, после чего, облокачиваясь на письменный стол, направился к центру комнаты, осматривая меня при этом с головы до ног.

— Моё имя Вячеслав Левицкий, двадцать восьмой смотритель платформы. С кем имею честь говорить?

— Артём Беличев, проходчик.

— Ну что же, добро пожаловать, Артём. Как видишь, устройство Насонова на нашей платформе работает с перебоями, поэтому не советую тебе оставаться здесь надолго, да и местные не будут рады лишнему рту, тут уж сам понимаешь.

Старик проговорил это, почёсывая одну из костяных пластин на своём запястье и недовольно кряхтя после каждого сказанного предложения, будто бы произношение слов давалось ему с большим трудом.

— А ты вообще чьих будешь?

— Я из Астафьевских, платформа 34б

— И какими же судьбами к нам?

— Прокладываю маршруты для цикловых. Чёрт знает, зачем им в такие дали нужно лезть, но приказ есть приказ.

— Может хотят паранерв через нас протянуть? Ежели так, то это просто отлично, хоть какая то связь будет с дальними платформами.

Во время разговора я внимательно осмотрел своего собеседника. То, что изначально было принято мной за строгое соблюдение униформы, оказалось вынужденной необходимостью — из-под бушлата то и дела выглядывали разрастающиеся, грубые шрамы, готовые в скором времени превратиться в костяные наросты. Страшно подумать, как выглядит среднестатистический житель платформы, если даже сам смотритель уже почти не может скрывать последствия воздействия цикла на свой организм.

— А что у вас с безликими?

Я немного колебался, думая о том, стоит ли спрашивать о подобном у смотрителя, но любопытство всё же взяло верх. Старик глубоко вздохнул.

— После последней атаки со стороны порождений наш блок пребывает в очень плачевном состоянии. Безликие были растерзаны, а резчиков, чтобы новых сделать, у нас отродясь не было. Будем ждать вестей от нулевой, авось пришлют кого-нибудь на подмогу.

Сказав эти слова, смотритель прикрыл рот рукой, закашлявшись, и я мельком успел увидеть небольшие капли крови на его ладони.

— Если всё же решишь остаться на платформе, советую переждать цикл в старом инженерном цехе — там заденет меньше всего. С утра двинешь по главной до сто пятьдесят четвёртой, карту тебе отдадут часовые. Там люди приветливые, так что волноваться не о чем.

Я ещё раз взглянул на старика и, немного подумав, всё же решил принять его предложение.

— Вот и отлично. Тебя сопроводят до цеха и покажут, что да как. Приятно было пообщаться, но дела не ждут.

С этими словами старик опять уселся за старый стол и стал перебирать какие то бумаги, всем своим видом показывая, что мне уже пора.

На выходе из блока меня уже ждала пара охранников, подобно остальным покрытых многочисленными костяными наростами. Увидев их в первый раз я было отшатнулся от неожиданности, но тут же взял себя в руки. Когда мы шли до цеха через многочисленные коридоры блока, в глаза бросалось кое-что странное. За всё время пути мы не встретили ни одного прохожего. Улицы были пусты, словно платформа вымерла.

— Комендантский час, — сказал один из сопровождавших, увидев в моих глазах немой вопрос. Подобный ответ хоть и был весьма банальным, но всё же принёс некоторое успокоение.

Преодолев немало запутанных коридоров, мы, наконец, оказались у небольшой, но на вид крепкой двери из чистой стали, пусть и потрёпанной временем. Введя что то на соседней панели, охранник повернул вентиль и с громким скрежетом проход открылся и перед нами предстала чёрная темнота коридора. Один из спутников раскрыл подсумок и, достав оттуда электрический фонарь, протянул его мне.

— Иди первым, светить будешь

Взяв устройство, я нехотя шагнул во мрак, но тут же услышал за своей спиной звук закрывающейся двери.