Сообщество - CreepyStory

CreepyStory

16 510 постов 38 933 подписчика

Популярные теги в сообществе:

160

Итоги конкурса "Черная книга" от сообщества Крипистори

Дорогие наши авторы, и подписчики сообщества CreepyStory ! Мы рады объявить призеров конкурса “Черная книга"! Теперь подписчикам сообщества есть почитать осенними темными вечерами.)

Выбор был нелегким, на конкурс прислали много достойных работ, и определиться было сложно. В этот раз большое количество замечательных историй было. Интересных, захватывающих, будоражащих фантазию и нервы. Короче, все, как мы любим.
Авторы наши просто замечательные, талантливые, создающие свои миры, радующие читателей нашего сообщества, за что им большое спасибо! Такие вы молодцы! Интересно читать было всех, но, прошу учесть, что отбор делался именно для озвучки.


1 место  12500 рублей от
канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @G.Ila Время Ххуртама (1)

2 место  9500 рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @Drood666 Архивы КГБ: "Вековик" (неофициальное расследование В.Н. Лаврова), ч.1

3 место  7500  рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @KatrinAp В надёжных руках. Часть 1

4 место 6500  рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @Koroed69 Адай помещённый в бездну (часть первая из трёх)

5 место 5500 рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @ZippyMurrr Дождливый сезон

6 место 3500 рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @Skufasofsky Точка замерзания (Часть 1/4)

7 место, дополнительно, от Моран Джурич, 1000 рублей @HelenaCh Жертва на крови

Арт дизайнер Николай Геллер @nllrgt

https://t.me/gellermasterskya

сделает обложку или арт для истории @ZippyMurrr Дождливый сезон

Так же озвучку текстов на канале Призрачный автобус получают :

@NikkiToxic Заповедник счастья. Часть первая

@levstep Четвертый лишний или последняя исповедь. Часть 1

@Polar.fox Операция "Белая сова". Часть 1

@Aleksandr.T Жальник. Часть 1

@SenchurovaV Особые места 1 часть

@YaLynx Мать - волчица (1/3)

@Scary.stories Дом священника
Очень лесные байки

@Anita.K Белый волк. Часть 1

@Philauthor Рассказ «Матушка»
Рассказ «Осиновый Крест»

@lokans995 Конкурс крипистори. Автор lokans995

@Erase.t Фольклорные зоологи. Первая экспедиция. Часть 1

@botw Зона кошмаров (Часть 1)

@DTK.35 ПЕРЕСМЕШНИК

@user11245104 Архив «Янтарь» (часть первая)

@SugizoEdogava Элеватор (1 часть)
@NiceViole Хозяин

@Oralcle Тихий бор (1/2)

@Nelloy Растерянный ч.1

@Skufasofsky Голодный мыс (Часть 1)
М р а з ь (Часть 1/2)

@VampiRUS Проводник

@YourFearExists Исследователь аномальных мест

Гул бездны

@elkin1988 Вычислительный центр (часть 1)

@mve83 Бренное время. (1/2)

Если кто-то из авторов отредактировал свой текст, хочет чтобы на канале озвучки дали ссылки на ваши ресурсы, указали ваше настоящее имя , а не ник на Пикабу, пожалуйста, по ссылке ниже, добавьте ссылку на свой гугл док с текстом, или файл ворд и напишите - имя автора и куда давать ссылки ( На АТ, ЛИТрес, Пикабу и проч.)

Этот гугл док открыт для всех.
https://docs.google.com/document/d/1Kem25qWHbIXEnQmtudKbSxKZ...

Выбор для меня был не легким, учитывалось все. Подача, яркость, запоминаемость образов, сюжет, креативность, грамотность, умение донести до читателя образы и характеры персонажей, так описать атмосферу, место действия, чтобы каждый там, в этом месте, себя ощутил. Насколько сюжет зацепит. И много других нюансов, так как текст идет для озвучки.

В который раз убеждаюсь, что авторы Крипистори - это практически профессиональные , сложившиеся писатели, лучше чем у нас, контента на конкурсы нет, а опыт в вычитке конкурсных работ на других ресурсах у меня есть. Вы - интересно, грамотно пишущие, создающие сложные миры. Люди, радующие своих читателей годнотой. Люблю вас. Вы- лучшие!

Большое спасибо подписчикам Крипистори, админам Пикабу за поддержку наших авторов и нашего конкурса. Надеюсь, это вас немного развлекло. Кто еще не прочел наших финалистов - добро пожаловать по ссылкам!)

Итоги конкурса "Черная книга" от сообщества Крипистори
Показать полностью 1
68

Безликий

Рассказ во вселенной «Костилища».

Костилище

***

Старший брат всегда был моим примером для подражания. Будучи старше на десять лет, он, когда я только только сел за школьную скамью, уже слыл главной гордостью нашей платформы. Ему предрекали будущее знаменитого проходчика, первооткрывателя, командующего отрядом добытчиков. Стоит ли говорить, что с раннего детства он был не только моим кумиром, но также защитой и опорой. Во дворе каждый ребёнок боялся и уважал его, поэтому никто не посмел бы и пальцем тронуть брата будущего проходчика. В моей памяти ещё свежи воспоминания того, как он часто брал меня с собой за периметр, чтобы мы вместе после цикла охотились на расползавшихся дрогней и перекатов. Никто из родителей не ругал нас за это — подобные вылазки воспринимались ими как первые шаги молодого дарования к его мечте стать командиром группы добытчиков.

И стоит ли говорить, что я испытал в тот момент, когда нашей семье пришло известие, что из брата собираются сделать очередного безликого. Отец был в ярости. Он кричал и бросался с кулаками на пришедших в наш дом офицеров, уводивших моего брата из родного блока. С тех пор я его больше не видел. Мать сквозь слёзы пыталась объяснить мне, что безликие это наша надежда и защита, что без них мы бы все погибли от ужасных чудовищ, приходящих вслед за каждым прошедшим циклом. Однако маленькому мне было невдомёк, почему ради создания бездушной машины понадобилось забрать именно моего родного и единственного брата.

Отец так и не смог пережить потерю — вечные пьянки и истерики стали частыми гостями в нашем доме. В один из рабочих дней он в очередной раз пришёл на смену, будучи вусмерть пьяным, в результате чего попал прямо под работающий станок. Смерть была мгновенной. После этого происшествия мать окончательно заперлась в себе. Оставленный без присмотра и хоть какой бы то ни было поддержки, я стал искать её среди друзей и знакомых со своего родного двора, однако и там всё было не спокойно, словно бы с уходом из нашей жизни брата всё хорошее, что было в этих стенах, навсегда исчезло. Сергей Астафьев, по прозвищу «Рыжий», сколотил банду хулиганов в отсутствие какого бы то ни было контроля со стороны старших. Взрослые боялись что либо предпринимать — отец Сергея был смотрителем и по наводке сына мог доставить немало бед обычному жителю платформы. Побои, поборы и систематические издевательства стали преследовать почти каждого, кто не состоял в их так называемой банде и я не стал исключением. В очередной раз прячась от хулиганов в технических тоннелях производственного цеха, я полностью ушёл в свои мысли и даже не заметил, как Сергей со своими дружками появились из-за поворота. Не успел я броситься наутёк, как они быстро окружили меня и Рыжий с мерзкой ухмылкой вышел из толпы, поигрывая в руках сделанным из нескольких спаянных болтов кастетом.

— Нехорошо, Саня, нехорошо. Вроде уже взрослый пацан, а так своих друганов кидаешь. Тут слушок прошёл, что тебе пару лишних чеканок от матери перепало. Так это или нет?

— У меня нет с собой денег.

Прозвучало это очень тихо и неуверенно, ведь мать действительно в тот день дала мне несколько чеканок — скудная зарплата столовской кухарки позволяла ей баловать своего единственного оставшегося сына хотя бы раз в цикл.

Как только я это произнёс, один из дружков Рыжего ударил меня под дых, заставив от боли согнулся пополам.

— Не ври мне, чепушило! Я прекрасно знаю, что твоей матери выплачивают пособие за потерю дорогого сыночка.

В груди тут же вскипела ярость. Услышав, как хулиган говорит о брате, я было ринулся вперёд, пытаясь достать его неумелым выпадом, но тот отскочил в сторону и выверенным ударом ноги повалил меня на землю.

— Шутить вздумал? Ну всё малой, допрыгался. Пацаны, покажите-ка нашему герою, где его место.

Толпа смеясь и гогоча стала медленно смыкаться надо мной, как вдруг откуда-то раздались грузные шаги и протяжный лязг металла. По коридору неторопливой походкой шёл один из безликих, медленно приближаясь в нашу сторону. Хулиганы на секунду застыли в изумлении, не зная, что же делать дальше. Рыжий лишь ухмыльнулся и, выпячив грудь, шагнул вперёд, став зачитывать один из протоколов, которыми смотритель отдавал приказы безликим, явно подсмотренный в выданных отцу инструкциях.

— Приказываю продолжить патрулирование! Идентификационный код три пять девять шесть а, три девять… Ээээй, отпусти!

Безликий взял хулигана за грудки и поднял так высоко, что тот едва ли не доставал головой до потолка. Свита дворового хулигана тут же разбежалась в разные стороны, в мгновение ока скрывшись среди запутанных технических тоннелей.

Я заворожённо наблюдал, как стальной истукан буравил Сергея взглядом своих отсутствующих глазниц. Что то едва знакомое читалось в его движениях, будто бы я уже видел их прежде множество раз. Меня охватило странное чувство, похожее на ностальгию, очень и очень печальную, пропитанную горем и бессонными ночами, но в то же время переполненную надеждой. Когда динамик на гладкой стальной маске начал издавать прерывистые шипящие звуки, я сразу всё понял. Среди помех и статики отчётливо слышался грозный человеческий голос. Слов разобрать было невозможно — многие посвятили жизни на то, чтобы систематизировать речи безликих, но мало кто смог достигнуть в этом хоть каких то результатов. Тем не менее, этот голос я узнал бы из тысячи. Он принадлежал моему старшему брату. С силой отбросив Сергея, безликий продолжил своё патрулирование и направился дальше по коридору, даже не оглянувшись. Мне только и оставалось смотреть ему вслед, в то время как слёзы ручьём текли по моему лицу.

***

Прошло три недели. Сергей со своей свитой меня больше не тревожили — после произошедшего во дворе стали ходить слухи, что мне в руки попал очень секретный и очень могущественный протокол, способный заставить безликого выполнить любой приказ, из-за чего даже самые отвязные хулиганы побаивались иметь дела с имеющим такую власть мальчишкой. В рассказы о том, что я как-то смог подчинить своей воле патрульного никто из взрослых так и не поверил — сломанную руку Сергея списали на неудачное падение, что, однако, было не так далеко от правды. Более того, смотритель лично отчитал сына за несоблюдение правил безопасности и проникновение на охраняемую территорию. Я же с тех пор стал внимательнее всматриваться в патрулирующих нашу платформу безликих. Они больше не казались мне бездушными машинами, напротив — в некоторых их действиях я видел проявления индивидуальности, можно даже сказать, человечности. Кто-то подолгу задерживался возле жилых блоков, слушая голоса прохожих и крики малышни. Кто-то стоял задумчиво, изредка пошаривая рукой по отсутствующим карманам, словно пытаясь выудить оттуда пачку сигарет. А кто то лишь смотрел на огромные ворота периметра, будто бы вслед давно ушедшей мечте. Однажды, в один из таких моментов, мне хватило смелости подойти к нему и взять за руку. Тот лишь на несколько секунд повернул голову в мою сторону, после чего продолжил смотреть на закрытую гермодверь, осторожно сжав протянутую ему ладонь своими стальными пальцами.

Безликий
Показать полностью 1
12

Мёртвый сон. Глава 5

Мёртвый сон. Глава 6, 7, 8, 9

Мёртвый сон. Глава 3, 4

Глава 5

Веселье шло полным ходом, в то время как пришёл Макс. Он опоздал на целый час. Это было большое кафе в центре города с названием «Гипнос». Гостей было довольно много, однако Макс не знал ни кого из них, да и знакомиться он ни с кем не хотел, поэтому, молча, присел на самом краю стола, рядом с достаточно привлекательной женщиной, лет тридцати пяти.

Она была невысока, но фигура её была безупречна, которую хорошо подчёркивало короткое голубое платье с глубоким декольте. Длинные русые волосы завитыми кудрями ложились на открытые плечи. Большие карие глаза игриво блестели, бегая по сторонам, и она всё время улыбалась.

- Простите, мужчина, - обратилась она к Максу, - вы поухаживаете за дамой? – Она указала глазами на пустой бокал, а её пышные губы расплылись в улыбке, оголив верхний ряд маленьких ровных зубов.

Макс учтиво кивнул, потянувшись за бутылкой шампанского

- О, нет, нет, - бархатным тоном возразила женщина, - я пью вино.

Макс, так же молча, взял бутылку красного сухого вина, наполнив ей бокал. Себе же он положил салат и налил рюмку коньяка, тут же опустошив её. Не став закусывать, Макс сразу налил себе вторую, столь же быстро проглотив. К салату он приступил только после третьей рюмки.

- Вы, верно, хотите наверстать то, что пропустили? – Прищурилась женщина.

- Пусть будет так, - тихо пробормотал Макс, вновь наполняя себе бокал.

- А может у вас что-то случилось? – Заинтересовалась дама.

- Может быть, случилось, а может быть нет, - заворчал Макс, - вас это точно не касается.

- Прошу прощения за то, что вмешиваюсь, - холодно ответила женщина, - наверное, это всё алкоголь.

Макс, молча, кивнул и выпил очередную порцию коньяка, неохотно заедая его салатом. Он упорно пытался отвлечься от своих навязчивых мрачных мыслей, но толку от этого было мало. Макс угрюмо сидел и смотрел на веселящихся людей, на различные конкурсы, слушал поздравления, продолжая пить, не сбавляя темпа.

Так он просидел целый час. Коньяк почти не давал результата. Макс направился на улицу покурить.

Он присел на лавку радом с входом, достал сигарету и снова ушёл в свои мысли. Следом за ним вышла женщина в голубом платье, расположившись рядом с ним.

- Вы угостите меня сигареткой? – Её губы снова расплылись в улыбке.

Макс, не проронив ни звука, достал ей сигарету.

- Мне бы ещё огоньку.

Он, так же, молча, достал спички, протянув их ей.

- Кетти, - она затянулась, пристально изучая взглядом потенциального собеседника.

- Макс, - сухо представился он, уставившись глазами в асфальт.

- Ты всегда так разговорчив? Или только по праздникам? – Ехидно спросила Кетти.

- Просто сегодня был тяжёлый день, - вздохнул Макс.

- А ты расслабься, ведь этот день уже прошёл! – Она снова засверкала своей неотразимой улыбкой, - отдыхай и веселись, ты всё же на свадьбе, а не на похоронах!

- Да, наверное, ты права, - немного приободрился Макс, - этот день уже прошёл.

- Привет, дружище! – лёгкой походкой подошёл к ним Алекс, - я безмерно рад, что ты пришёл!

Высокий, статный мужчина, с приятным басом. Он буквально выдернул Макса с лавки, крепко обняв его.

- Сколько лет мы с тобой не виделись? – Продолжил Алекс, отпустив Макса из объятий, - пять-шесть?

- Я и сам не помню, - вздохнул Макс, - поздравляю с большим событием, очень рад за тебя.

- Благодарю, - улыбнулся Алекс, - пойду к невесте, не буду прерывать ваше знакомство.

Жених, учтиво поклонившись, спешно направился в кафе.

- Значит, ты тоже друг Алекса? – Улыбнулась Кетти, - он почему-то никогда не говорил о тебе.

- Быть может ты просто не давала ему и слова вставить? – Съехидничал Макс.

- Может быть, - задумалась женщина, - а откуда вы друг друга знаете?

- Мы учились в одном классе, там и подружились, - быстро ответил Макс, выбросив окурок, - может быть, вернёмся в зал и продолжим беседу внутри?

- Охотно, - игриво улыбнулась Кетти, - жутко хочется десерта.

Ведущий как раз произносил тост, когда они вошли в зал. Заметив их, он подождал, пока те займут свои места и продолжил.

- ... Ещё я пожелаю этой прекрасной молодой паре, чтобы в их семейной жизни всегда хватало мудрости, силы, любви и, конечно, взаимопонимания! Выпьем же за это!

По залу раскатился звон бокалов вперемешку с беспорядочными выкрикиваниями различных пожеланий.

- Может быть, лучше прогуляемся? – Шепнула Кетти Максу на ухо.

- Да, пожалуй. Душновато здесь, - улыбнулся он.

У выхода их нагнал Алекс.

- Вы уже уходите? – нахмурился он.

- Да, - тихо ответил Макс, положив руку ему на плечо, - счастья вам в семейной жизни.

- Что ж, благодарю, что пришли, - вздохнул Алекс, - до новых встреч.

На улицу давно опустился вечер. Сухой пыльный воздух ещё не остыл после жаркого дня. Редкие фонари угрюмо освещали узкие и пустынные улицы маленького города.

Макс и Кетти медленным шагом прогуливались по ночным дворам и скверам, молча наслаждаясь этой немой красотой.

- Может, возьмём вина и махнём к тебе? – Сверкнула глазами Кетти, прервав длительное молчание.

- Да, я как раз живу неподалёку, - неловко произнёс Макс.

- У нас небольшой город, - улыбнулась Кетти, взяв его под руку, - мы все здесь рядом живём.

Они зашли в ближайший магазин за бутылкой красного сухого вина. Дом Макса находился всего в паре кварталов, и они неспешно двинулись в его сторону, наслаждаясь тишиной спящего городка.

По пути они открыли вино, вдавив пробку в бутылку, при помощи дверного ключа и пили из горла.

- Какой прекрасный вечер, - вздохнула Кетти, передавая бутылку.

- Да, хотелось бы растянуть его на вечность, - вздохнул Макс и приложился к горлышку.

- Не увлекайся, друг мой! Ты мне ещё сегодня нужен!

Поднявшись на шестой этаж пешком, так как лифт не работал уже давно, они вошли в однокомнатную квартиру. Она была почти пустой. На кухне стоял небольшой круглый стол, пара стульев, узкий шкаф для посуды, плита и маленький холодильник в углу, рядом с раковиной. Комната ограничилась раскладным диваном, тумбочкой и комодом для одежды.

- Добро пожаловать в моё скромное жилище, - Макс жестом пригласил Кетти войти.

Она осмотрелась. Затем повернулась к нему, охватив руками его шею.

- А быть может, мы пойдём сразу в спальню? - Шепнула на ухо Кетти, покусывая мочку.

Макс, молча, взял её на руки и унёс на кровать. Кетти с жадностью впилась в его губы, тихо постанывая от удовольствия. Одежда полетела в разные стороны, цепляясь за люстру, падая на пол, комод и тумбочку. Сладкая агония страсти усиливалась с каждой секундой, как и их дыхание.

Осталось расстегнуть и выбросить, куда подальше, лишь бюстгальтер, как в дверь раздался звонок.

Макс, с тихой руганью, оделся и направился к двери.

За порогом его ожидал Алекс, с яркой озабоченностью на лице. Они вышли в подъезд, прикрыв дверь квартиры.

- Что стряслось? – Удивился Макс, застёгивая на себе рубашку.

- У меня пропала жена, - растерянно отвечал Алекс, - мы лежали в постели, обсуждали то, как прошла свадьба, планы на медовый месяц, вспоминали момент, как познакомились. Однако момент знакомства ни кто из нас вспомнить так и не смог, но это полбеды. Она вдруг исчезла, словно испарилась. Я на мгновение отвернулся, и её не стало, как сквозь землю провалилась.

- По-моему ты несёшь какой-то бред, Алекс, - скептично заметил Макс, - мне кажется, что ты перебрал с алкоголем на сегодня, плюс напряжённый день, ты не в себе.

- Ты считаешь, что такое может почудиться? - Возмутился Алекс, - плюс я не пил ни грамма со студенческих пор!

- Ну, ты подумай сам, если бы я пришёл к тебе с таким заявлением посреди ночи, ты бы поверил? Поставь себя на моё место и просто представь, насколько это всё безумно звучит!

- Тут ты прав, - немного успокоился Алекс, - и всё же я прошу тебя поверить мне.

- Слушай, может ты просто задремал, а она вышла прогуляться, подышать свежим воздухом.

- Я тоже сначала так подумал. Телефон она, в таком случае, оставила дома. Ещё я прождал её два часа, но так и не дождался.

- И что ты сейчас от меня хочешь?

- Помоги мне найти её, - вздохнул Алекс.

- Сейчас, только скажу Кетти, что отлучусь, пусть ложится спать или идёт домой.

- Хорошо, я подожду.

Макс скрылся за дверью. Алекс нервно расхаживал из стороны в сторону по площадке, выкуривая сигареты одну за другой.

Через несколько минут Макс вышел из квартиры со столь же озадаченным видом, с каким пришёл к нему Алекс.

- Кетти исчезла, - тихо проскрипел он, доставая сигарету, - как будто бы и не было.

- Хрень! Здесь происходит полная хрень! – завёлся Алекс, - что будем делать?

- Может, позвоним в полицию? Заявим о пропаже людей, - задумчиво предложил Макс.

- В полицию? Ты в своём уме? Что ты им скажешь? Что женщины испаряются прямо из постели? Да это будет самым топовым анекдотом про неудачников!

- Да, пожалуй ты прав. Тогда ничего не остаётся, как искать самим.

Алекс, молча, кивнул, и они отправились на поиски пропавших женщин.

Поскольку ни кто из них не знал, куда идти, они решили начать поиски с ближайших баров и магазинов. Таким образом, обойдя кварталов десять, они добрались до окраины города, где перед ними раскинулось бескрайнее зелёное поле, над которым багряным светом восходило солнце.

Вдалеке, на востоке, они заметили деревянный дом, не дальше пяти километров.

- Ты тоже думаешь его проверить? – Нерешительно спросил Алекс.

- Я думаю, что лишним не будет, - сплюнул на дорогу Макс, пытаясь избавиться от неприятного привкуса во рту.

У него началось похмелье, сопровождающееся слабостью, рвотными позывами и острой головной болью. Алекс двинулся вперёд, к одинокому дому, который уже почернел от времени. Макс опёрся руками о колени, чтобы справиться с одышкой.

- Ты идёшь? – Позвал его Алекс.

- Да, дай мне минуту, пожалуйста.

Они двинулись полем. Солнце быстро нагревало прозрачный воздух и, через четверть часа, стояла невыносимая жара, от которой негде было спрятаться. Запахи полевых цветов смешивались в один и, словно липкой массой, душили путников.

Дом представлял собой давно заброшенную халупу в два этажа, совершенно без окон, а крыша напоминала голые рёбра огромной рыбы.

До него оставались не более пятидесяти метров, как поле, подобно резинке, растянулось, отдалив Макса  с Алексом от дома, километров на пять.

Они, с выражением полного недоумения на лицах, посмотрели друг на друга, в надежде, что спутник даст объяснение тому, что произошло. Но его не было ни у того, ни у другого.

- Ч-что за? – Выжал Алекс неповоротливым языком, словно у него появились кости.

- По-твоему я должен это знать? – Растерянно спросил Макс.

- Может, померещилось? – Тихо спросил Алекс.

- Нам обоим, сразу?

- Нет, это какой-то бред сумасшедшего! Этого не может быть! Какого чёрта здесь происходит?! – Завёлся Алекс.

- Поверь, у меня те же вопросы в голове, - спокойным тоном говорил Макс, - ты можешь взять себя в руки?

Он сам был близок к тому, чтобы запаниковать, но старался не подавать вида.

Алекс, молча, пожал плечами.

- Меня больше интересует вопрос – что мы будем сейчас делать? – С той же интонацией продолжил Макс.

Алекс снова пожал плечами и осмотрелся вокруг.

Вокруг них расстилалось бескрайнее поле. Казалось, что на сотни километров здесь нет ни единой живой души. Лишь крыша старого заброшенного дома виднелась из высокой травы на востоке. Солнце с каждой минутой набирало высоту, всё яростней раскаляя сухой воздух.

- Пойдём к дому, - пробубнил Алекс, прервав длительное молчание, - других вариантов я не вижу.

На этот раз Макс, осмотревшись вокруг, молча, пожал плечами.

Они медленно двинулись на восток, с великим трудом пробираясь сквозь густые заросли. Мошки лезли везде. В глаза, в нос и рот, осыпая путников бесконечными укусами. Отмахиваться от них едва хватало сил. Ноги запутывались в траве, а от невыносимой жары жутко мучила жажда.

Друзья шли настолько медленно, что им казалось, будто они топчутся на месте. Время шло, солнце припекало всё сильнее, а на горизонте по-прежнему виднелся скелет крыши старого дома, словно они так и не приблизились к нему ни на йоту.

Алекс упал на землю, тихо постанывая и проклиная это поле, это солнце, мошкару, да и всё, что происходило в его жизни.

- И ты считаешь, что этим делу поможешь? - Проскрипел Макс, присев рядом с ним.

- Да какая разница, Макс? – Завопил Алекс, - ты оглянись вокруг! Мы же в заднице! В самой большой, вонючей, тёмной заднице!

- И лучший вариант для того, чтобы выбраться отсюда, для тебя это упасть на землю и рыдать, как маленькая девчонка, у которой отобрали леденец? – Резко бросил Макс.

- А что предлагаешь ты? – Приподнялся Алекс.

- Встать и идти дальше, - холодно ответил Макс, - я не собираюсь здесь подыхать.

Алекс  медленно встал, что-то буркнув себе под нос.

- Уже лучше, - спокойно сказал Макс, вставая на ноги.

- Предлагаю идти обратно, - собрался с мыслями Алекс.

- Да, пожалуй, - отозвался Макс после недолгой паузы.

Они двинулись на запад, так же медленно и лениво пробираясь сквозь зелёную гущу.

Пройдя несколько километров, на горизонте показалась та же самая крыша старого дома.

- Ты тоже её видишь? – Настороженно спросил Макс.

- Я до последнего надеялся, что это мираж, - вздохнул Алекс.

Они, молча, переглянулись и развернулись в обратную сторону.  Уставившись взглядом вперёд, перед ними, вдали, виднелась крыша. Они, охваченные паническим страхом, начали метаться по сторонам, но куда бы, ни посмотрели, везде виднелась эта проклятая крыша. Затем Макс заметил, что всё вокруг крутится вместе с ними. Куда бы он ни повернулся, везде солнце светило ему прямо в лицо. Ровно так же и с Алексом.

Осознав всю безысходность ситуации, они сломя голову побежали вперёд, надеясь на то, что всё же им удастся добежать до старого дома и спрятаться в его тени от этого беспощадного солнца. Но сколько бы они, ни бежали, скелет крыши так и оставался едва заметным на линии горизонта.

- Я больше так не могу! – Завыл Алекс, упав лицом в землю, тяжело дыша.

Макс, не издав ни звука, присел рядом, переводя дыхание.

- Почему ты так спокоен?! – Раздражённо спросил Алекс, - тебе будто бы плевать!

- А чего ты от меня хочешь? – Задыхаясь, отвечал Макс, - что изменится, если я сейчас буду похож на тебя? Вот ответь мне!

- Да, ни хрена не изменится, ты прав, прости, - он перевернулся на спину и уставился в небо, - что будем делать теперь?

- Я не знаю, - вздохнул Макс, - даже малейшего представления не имею.

- Видимо, так мы и подохнем, - забурчал Алекс, - никому ненужные, в этом проклятом, забытом Богом, поле, от этой нескончаемой жары и неутолимой жажды.

- Или нас сожрут эти назойливые насекомые, - иронично вставил Макс.

- Слушай, - немного возбуждённо начал Алекс, - а что, если этот проклятый домишка и правда мираж, иллюзия? Что, если мы здесь капитально перегрелись на солнце и нам всё это мерещится? Сколько времени мы здесь уже находимся?

- Ты и правда думаешь, что нам обоим мерещится одно и то же, вплоть до мелочей? – Прищурился Макс.

- А ты считаешь, что этого не может быть? - Усмехнулся Алекс, доставая из кармана мобильный телефон, - если верить технике, то мы торчим здесь уже двое суток.

- Да ты бредишь, - Макс закатил глаза, - этого просто быть не может.

- А всё, что здесь происходит, по-твоему, вполне себе реально, да? Обычная, рядовая прогулка на природе.

- Хорошо, предположим, что всё, что ты сейчас сказал – правда и, поскольку, мы без воды уже двое суток, то жить нам осталось пару-тройку часов.

- Да, наверное.

- И коли время летит здесь с такой скоростью, то счёт можно свести к минутам.

- В общем, мучиться нам осталось немного.

- По мне - так ты спятил.

- Мы здесь оба спятили, Макс. Ты посмотри на это странное место. По-твоему нормальный человек может увидеть то, что видим мы?

Макс промолчал. Его глаза закрывались. Клонило ко сну.

- Не вздумай подыхать раньше меня, - буркнул Алекс, ткнув Макса локтем в бок.

- Я и не собираюсь здесь почить, в отличие от тебя… - Проскрипел Макс, поднимаясь на ноги, - … Это что ещё за хренотень?! – Вскрикнул он от удивления.

- Что там ещё?

Макс стоял молча и неподвижно. На лице его застыло полное недоумение.

Любопытство Алекса взяло верх, заставив его подняться с земли. Он замер в том же недоумении, что и Макс.

Они стояли на поросшем травой газоне, посреди небольшого двора из четырёх многоэтажных домов и одного заброшенного дома дух этажей. У одного подъезда, на старой лавке, которая уже давно посерела от старости, сидело двое мужчин, которые пристально наблюдали за пришельцами. Они напоминали покойников, одетых в ветхие коричневые тулупы и трико. Их кожа был дряблой, цвета лавки, на которой сидели, неподвижные тела расслабленно опирались на спинку скамейки, руки лежали на подгнившей доске сидения, ладонями вверх, рты открыты, а выцветшие мутные глаза, не моргая, смотрели на Макса и Алекса.

- А давай мы отсюда пойдём, - Алекс аккуратно дёрнул Макса за штанину, - не нравятся мне эти двое.

- То есть это единственное, что тебя смутило? - Прошептал Макс.

- Вообще нет, но эти двое производят особенное впечатление, - столь же тихо ответил Алекс.

Они медленно двинулись к выходу из двора, который находился в стороне заброшенного здания. Наблюдавшие мертвецы проводили их своим зловещим взглядом.

- А тебе не кажется, что это тот самый дом, который мерещился нам вдалеке? – Задумчиво спросил Алекс.

- Да, кажется, но заходить в него у меня нет ни малейшего желания.

Выйдя из двора они оказались в промышленной зоне. Она представляла собой огромный завод с великим множеством цехов и ещё больше единиц техники. Однако царившая здесь разруха придавала этому месту жутковатый вид. Царила гробовая тишина. Молчал даже ветер. Вокруг не было ни души. Это место было похоже на мёртвый город.

Алекс шёл, постоянно оборачиваясь. Его не покидало ощущение того, что за ними кто-то следит. Он не находил себе места. Макс же шёл медленно и спокойно, внимательно осматривая груды металлолома, который когда-то был внушительной техникой.

Взгляд Алекса приковался к какому-то непонятному силуэту вдали. Он напоминал женщину, которая махала рукой им вслед. Она была вся чёрная, и даже рука её была чёрной, как смола, что показалось Алексу очень странным, особенно в такую жаркую солнечную погоду.

Из задумчивости Алекса вывел сильный рывок за воротник. От неожиданности он вскрикнул, попятился назад и упал на спину, споткнувшись об свою же ногу.

- Ты обалдел?! Какого чёрта?! – Крикнул Алекс на Макса.

- Это ты обалдел! – Парировал Макс, - под ноги я за тебя смотреть должен?

Алекс поднялся и посмотрел вперёд. Перед ним располагался крутой обрыв в пропасть. Дно пропасти скрывалось в густом тумане, который белым покрывалом раскинулся там, на сотнях метров в глубине, от чужих глаз укрывая собой всё, что таится в самом низу.

- Спасибо, Макс, большое. Прости, - прошептал Алекс.

- Ни чего страшного, - сухо ответил он, - пойдём, посмотрим, можно ли обойти эту бездну.

Туман быстро наполнял бездну, вырываясь оттуда большими клубами пара, постепенно закрывая собой всё вокруг. Становилось тяжело дышать, несмотря на то, что воздух свежел от прохлады. Солнце постепенно спряталось где-то за облаками, и воцарилась серая мгла. Кирпичные верхушки заводских труб словно парили над белой дымкой. Поднялся лёгкий ветерок, насвистывая мрачные мелодии, цепляясь за искорёженное железо строительных машин и обшивки стен цехов.

У Алекса из головы не выходил образ чёрной женщины, что, в совокупности со зловещей атмосферой вокруг, нагоняло на него ещё больше страха.

- Я вижу мост, - прошептал Макс, напряжённо вглядываясь в густой туман.

Алекс едва не подпрыгнул от испуга.

- Что с тобой? – Усмехнулся Макс.

- Жутковато здесь, не находишь? – Дрожащим голосом выдавил Алекс.

- Нахожу. Ну, так что? Идём к мосту?

- А ты уверен, что это хорошая идея?

- Сейчас я уверен в том, что какую идею сейчас не предложи, она будет дерьмовой настолько, насколько это возможно. И если бы ты ко мне не припёрся со своими проблемами с женой, нас бы тут вообще не было. Так что сейчас мы, либо идём, на этот чёртов мост, либо я сбрасываю тебя к чертям с этого чёртового обрыва, а сам иду, на этот чёртов мост!

- Хорошо, хорошо, чего ты завёлся то?

- Да потому что меня достала эта непонятная хрень, которая происходит вокруг!

Алекс сохранил молчание, и они двинулись в дорогу.

Мост представлял собой огромное архитектурное сооружение из металла и бетона. Железные арки вырастали из тумана и тянулись к серому небу, снова теряясь где-то в молочных облаках. Старый асфальт на мосту покрывался глубокими трещинами, а по бокам натягивались толстые металлические тросы, натянутые до предела, удерживая всю эту великую конструкцию.

Они медленно двигались по нему, по большей части потому, что туман закрывал обзор на столько, что едва было видно, что находится под ногами.

Миновав мост, они вновь очутились в поле. Это их уже не останавливало, они продолжали идти вперёд уже безо всякой надежды на лучшее.

Впереди, из глубин белого пара, послышались детские голоса. Алекс, в тот же миг, радостно припрыгивая, перешёл на бег. Макс пустился за ним.

Они попали в небольшой посёлок, где отмечался какой-то праздник. У них горел большой костёр, вокруг него водили хоровод, а за хороводом стояли столы, изобилующие едой и напитками.

Первым делом путники попросили воды. Высокий мужчина проводил их к колодцу, набрав им, полное ведро холодной свежей водицы, на которую они, с нескрываемой жадностью, набросились.

- Вы будто неделю воды не видели, - добродушно усмехнулся мужчина, - прошу к столу, вы, верно, не ели и того дольше.

Макс и Алекс слегка поклонились, в знак благодарности и направились к столу.

Расположившись за большим столом, они скромно наполнили себе тарелки, положив туда по куриной ножке и овощей, запивая всё это ягодным морсом.

- Как думаешь, - начал Алекс, откусывая курицы, - что это за место?

- Понятия не имею, - Макс запил кусок мяса, застрявший в горле, - но, думаю, что задерживаться, здесь не стоит.

Алекс утвердительно кивнул, продолжая трапезу.

Несколько минут спустя к ним подошёл тот же мужчина, с весьма озабоченным видом.

- Что-то случилось? – спросил Алекс.

- Вам нужно немедленно уходить, - почти шёпотом ответил мужчина.

Макс решил убраться немедленно и незаметно, без лишних вопросов, но Алекс, со своим любопытством, так скоро уходить не собирался.

- А что, собственно, стряслось, уважаемый? – с живым интересом спросил он.

- Не важно, вам нужно идти.

- Пойдём, Алекс, не нужно лишних вопросов, раз хозяева просят, значит так нужно.

- Хорошо, Благодарим вас за гостеприимство, - улыбнулся он и встал.

С противоположной стороны стола вдруг появилась мерзкая фигура старой бабки. В её глазах горел какой-то странный огонёк, который становился всё сильнее и живее. Дыхание её учащалось, что можно было понять по тому, как она громко сопит.

- Вот, эти двое замечательно подойдут для нашего ритуала! – Противным голосом проскрипела она, указав на них пальцем.

После этих слов, за спиной бабки, один за другим начали вырисовываться множество силуэтов, мужских и женских.

- Теперь бежим, - шепнул Макс и тут же бросился на утёк, в сторону моста.

Алекс, не думая ни секунды, побежал вслед за ним.

Толпа двинулась в погоню.

- Тупой ублюдок, - запыхаясь, ворчал Макс, не сбавляя темпа, - надо было сбросить тебя с обрыва, чтоб ты разлетелся в ошмётки об эти скалы.

- Ну, откуда мне было знать? – оправдывался Алекс, так же не сбавляя хода, - у них что, на лице написано, что прикончить нас хотят?

- Лучше заткнись, не то я сам тебя прикончу, ей Богу!

Перебежав через мост, они остановились, чтобы немного отдышаться и послушать, нет ли за ними погони. Макс нашёл на земле кусок арматуры, с куском бетона на конце.

- Отличная дубинка, - отметил он, подобрав оружие, так что будешь много говорить, испробую на тебе!

Тут из тумана появился силуэт того самого мужчины. Макс уже готов был напасть, но увидел у него на руках девочку, лет пятнадцати. Арматура сама выпала из рук.

- Почему ты не с ними? – Спросил Алекс, когда мужчина приблизился.

- Потому что они хотели принести в жертву её.

- Но зачем? – Встрял Макс.

- Они верят, что когда проливается кровь, туман рассеивается.

- Это понятно. А как они выбирают жертву? - Подхватил Алекс.

- Они не трогают своих людей. Убивают они только тех, кто приходит из внешнего мира и изменников, вроде меня.

- Как тебя зовут? – спросил Макс.

- Крисс, - едва заметно улыбнулся мужчина.

- А девочку? – Заинтересовался Алекс.

- Ева.

Крисс поставил её на землю, но она так и не отходила от него ни на шаг.

- А вы здесь как оказались?

Алекс поведал Криссу с Евой всё с самого начала и до настоящего момента, немного приукрашивая некоторые моменты, на что указал Макс.

- Да, почти так оно всё и было, - подытожил он.

- В посёлок женщин не заходило, помимо этой девочки, - отметил Крисс,  - поэтому в той стороне можно ни чего не искать.

- Я вообще не думаю, что они ушли за пределы города, в это проклятое место! – Завёлся Алекс, - какого чёрта нас-то сюда потащило?

- Нет толку сейчас разоряться по этому поводу, - заметил Макс, - всё же я предлагаю заглянуть в заброшенный дом, который попадался нам постоянно. Не просто так же он был на пути.

- Может, ещё и тех двоих зомби опросим? – Не унимался Алекс.

- Выбор у нас всё равно не велик, - так же спокойно продолжал Макс.

- Как же? Здесь ещё целый завод! Может, и его ещё обыщем? – Алекс перешёл на крик.

Макс не сдержался и с силой ударил его кулаком по лицу.

- Твоя жена тоже пропала, а ты ведёшь себя, как истеричка во время месячных! Ева ведёт себя мужественнее, чем ты! Соберись и будь мужиком, иначе я тебе всю башку об асфальт разобью!

Крисс быстро вмешался в конфликт, разведя их в стороны руками.

- Меньше всего нам сейчас надо ссориться, ребята, - спокойным тоном сказал он.

- Да ты прав, Крисс, - Опустил голову Алекс, стирая манжетой рубахи кровь с разбитой губы.

Макс кивнул, не проронив ни слова.

Они направились к тому самому дому, в который не решились войти в первый раз. Теперь они двигались туда именно с намерением войти, полны смелости и решимости. Быть может потому, что теперь их на два человека больше, или может потому, что пятнадцатилетняя девочка вела себя настолько мужественно, что стыдно было бы взрослому мужчине трусить, особенно в её присутствии.

Халупа стояла окутанная туманом. Дома, которые стояли рядом, скрывались в этой непроглядной белой дымке.

Они не спеша вошли в дверной проём, друг за другом. Так же медленно они ходили по многочисленным комнатам, не отставая ни на шаг от компании.

- Снаружи она смотрится куда меньше, - заметил Алекс.

- Не удивлюсь, если эта хибара имеет вход, но не имеет выхода и комнат здесь бесконечное множество, - меланхолично пробубнил Макс.

Послышался женский плач где-то поблизости.

- Держимся рядом, все, желательно за руки, - скомандовал Макс, - не хочу потом искать остальных.

- Согласен, - коротко ответил Крисс.

Они взялись за руки и медленно пошли на звук. Он доносился из комнаты рядом, но в этой комнате ни кого не оказалось, когда они туда вошли. Все собрались уходить и Макс, в последний момент, заметил дыру в стене.

- Стойте, - прошептал он, - кажется, я её нашёл.

Они осторожно подошли к этой стене и прислушались.

- Ломаем, - Предложил Крисс.

Со скрипом, с треском отрывались доски и летели в разные стороны. Разрушив стену, перед ними открылась ещё одна  комната. В дальнем углу, в позе эмбриона, там лежала Кетти. Увидев Макса, она тут же кинулась к нему на шею, покрывая его многочисленными поцелуями.

- Мама? – Робко спросила девочка.

- Ева, дочь моя! – Они срослись в крепких объятиях, обмениваясь самыми тёплыми словами, которые только может сказать человек.

- «Неужели только в таких ситуациях люди понимают, как они на самом деле дороги друг другу?» - подумал про себя Крисс, - «почему в уютной домашней обстановке самые родные люди ведут себя, как самые заклятые враги?»

- Теперь надо отсюда выбираться, - прервав раздумья Крисса и объятия матери с дочерью, сказал Макс.

- Ни чего не выйдет, Макс, - сквозь зубы процедила Кетти.

- Это ты о чём? – Впутался Алекс.

- Отсюда сможешь выбраться только ты и ещё один человек, Макс, - продолжила женщина, полностью проигнорировав вопрос Алекса.

- Это ещё почему? – Растерянно спросил Макс.

- Это потому, что все, кто стоит в этой комнате, рядом с тобой, давно мертвы, кроме одного.

- О чём ты говоришь, Кетти? Ты из ума вышла!

- Кто этот второй человек, не знает даже он сам, - продолжала Кетти, игнорируя всё, что ей говорят, - ты должен раскрыть все тайны своих снов, Макс, только ты можешь это сделать и ни кто другой.

- Откуда ты знаешь про сны? – По-прежнему недоумевал Макс.

- Мне рассказали, - продолжала женщина, - ты и только ты, Макс, слышишь? Если ты разгадаешь эту тайну, то сможешь отпустить наши души из этого плена.

- Допустим это правда, что мне нужно сделать для этого?

- Оставаться в живых ровно столько, сколько для этого потребуется, и только тогда ты поймёшь суть своих кошмаров.

- Ересь какая-то…

- Ты должен мне поверить, - зарыдала Кетти, - я так больше не могу! Вспомни, каким образом ты выходил из своих снов, Макс!

- Я умираю… каждый раз.

- Вот именно! Поэтому ты не можешь понять всей сути. Помоги нам, пожалуйста, ты даже не представляешь каково нам в этом аду!

- Думаю, что я очень даже представляю, Кетти. Я сделаю всё, что в моих силах.

- Тогда пора просыпаться.

- Что ты имеешь в виду под этим? – Занервничал Алекс.

Кетти, молча, отвернулась, достала из кармана маленькую бутылочку с керосином и коробок со спичками. Вылив содержимое бутылки на пол, она шаркнула спичкой, бросив её на пол. Вспыхнуло пламя. Каждый из них понимал, что выбраться отсюда нельзя, поэтому все смиренно ждали своей участи. Пламя быстро распространялось по сухому дереву. Кожа быстро превращалась в уголь. Причиняя нестерпимую боль, огонь пожирал плоть всех присутствующих в комнате. Всё здание наполнилось криками людей, умирающих в страшных муках.

Показать полностью
29

Они наблюдают. Часть 2/2

Первая часть

Мирон растерянно потряс двойника за плечи в тщетной попытке привести его в чувство, но тот безвольно обмяк. Убирая руки от мертвеца, Мирон коснулся чего-то твердого в нагрудном кармане его рубахи. Поколебавшись мгновение, он вытащил оттуда складной нож.

Мирон извлек из рукоятки лезвие — с упругим щелчком оно блеснуло в полумраке. В следующую секунду, когда своды шахты-кишки вплотную приблизились к Мирону и дальнейший путь уже был невозможен, он воткнул нож в мягкую поверхность пола — и вспорол ее.

Мирон раздвинул влажные края прорехи (они обильно сочились слизью, словно то была прозрачная кровь), и ослепительное сияние разорвало полумрак тоннеля. Когда глаза привыкли к яркому свету, он разглядел внизу пустую комнату, а в ней — человека, который сидел за столом и словно одержимый стучал пальцами по кнопкам пишущей машинки. А затем тоннель содрогнулся от чудовищного спазма, и откуда-то из глубины донесся утробный рев, будто разрез, сделанный Мироном, оказался для дома болезненной раной.

Шахта завибрировала, судорожно сжимаясь и грозя раздавить своего пленника. Мирон спешно проскользнул в отверстие — в тот самый миг, когда стены тоннеля, дрожа от спазмов, резко сомкнулись.

Мирон этого уже не видел: он пролетел несколько метров и грохнулся на пол. Когда искры в голове потухли, к нему вновь вернулась способность соображать и различать цвета: сквозь белую пелену проступил серый потолок с узким отверстием, откуда он вывалился. Мгновение спустя края прорехи сомкнулись, словно прямо на глазах затянулась гигантская рана, сочившаяся слизью.

Мирон поднялся и огляделся, потирая ушибленный бок. Он удивился, когда не обнаружил в комнате человека, еще недавно печатавшего за столом. Мирон оказался в просторном помещении, залитом слепящим светом, источником которого служило панорамное окно во всю стену.

Глаза заслезились, но Мирон все равно разглядел невероятную по красоте картину: снаружи падал снег, и его крупные хлопья казались серыми на фоне бледных облаков, которые словно излучали приглушенное сияние.

Где-то на краю сознания проскользнуло воспоминание о том, как вчера за стенами дома полыхали созвездия бескрайнего космоса, но Мирон от него отмахнулся: он чувствовал странное душевное безразличие, словно по обожженным нервам медленно растекалась анестезия, стирая тревогу, смятение и страх. В голове осталась одна-единственная мысль: найти Первоисточник, о котором говорили девушка и его двойник.

Мирон подобрал с пола нож, выпавший из руки после падения, и подошел к столу, за которым совсем недавно сидел человек. В каретку старинной пишущей машинки был заправлен лист бумаги, на котором Мирон разобрал напечатанные строки:

«…словно по обожженным нервам медленно растекалась анестезия, стирая тревогу, смятение и страх. В голове осталась одна-единственная мысль: найти Первоисточник, о котором говорили девушка и его двойник.

Мирон подобрал с пола нож, выпавший из руки после падения, и подошел к столу, за которым совсем недавно сидел человек. В каретку старинной пишущей машинки был заправлен лист бумаги, на котором Мирон разобрал…»

Последние слова поплыли перед глазами. Мирон, потеряв способность дышать от изумления и шока, ухватился за край стола. Когда гул в голове утих, а рвущееся наружу сердце сбавило обороты, Мирон трясущимися руками схватил стопку напечатанной бумаги и судорожно ее пролистал. Взгляд, хаотично перепрыгивая со строчки на строчку, выхватывал предложения и абзацы, которые детально описывали все чувства и действия Мирона с того самого момента, как он очнулся на полу в пустой комнате.

Не веря своим глазам, он еще раз перечитал слова, напечатанные на заправленном в каретку листе: текст заканчивался фразой о том, как Мирон подошел к столу с пишущей машинкой.

— Я еще не придумал, что будет дальше, — раздался сзади тихий голос.

Мирон обернулся и увидел перед собой невысокого мужчину средних лет с невзрачным лицом, будто вылепленным из грязно-белого пластилина. Такие лица можно рассматривать сотни раз, но так и не вспомнить ни одной выразительной детали. Лоб, нос, подбородок — все было каким-то стертым, оплывшим, замусоленным, а маленькие глаза напоминали мутные стеклянные шарики.

Мирон не сомневался, что перед ним стоял тот самый человек, которого он увидел печатающим за столом.

— Кто вы? — глухо спросил Мирон: во рту пересохло, и голос внезапно ослаб, будто в легких закончился воздух.

— Я тот, кого называют Первоисточником, — представился мужчина, растянув узкие губы в улыбке. — Причина всех событий и перемен в твоей жизни.

— Что это значит? — Мирон на всякий случай покрепче сжал рукоятку ножа.

К его удивлению, незаметное движение не ускользнуло от внимания человека, называвшего себя Первоисточником: он усмехнулся и картинно закатил глаза.

— Нож тебе не пригодится. — Мужчина покачал головой. — Его появление в сюжете можно считать роялем в кустах, но я просто не знал, каким образом помочь тебе выбраться из тоннеля. Я в полном тупике.

Первоисточник развел руками, и Мирон с изумлением увидел, как его лицо приобрело виноватое выражение, будто он действительно искренне сожалел о том, что пришлось пережить его собеседнику.

— Вы следите за мной и описываете каждый мой шаг! — Мирон кивнул на стопку бумаги. — Но откуда вам известны мои мысли?

Первоисточник, скорчив кислую мину, медленно прикрыл глаза, словно от беседы с Мироном у него началась мигрень.

— Ты так ничего и не понял.

— Что я должен понять?! — вспылил Мирон. — Вы — один из них? Один из тех, кто наблюдает за нами? Но зачем?! Что вам нужно?

Первоисточник вновь посмотрел на Мирона: теперь его взгляд приобрел пугающую остроту — можно порезаться, если бы эти глаза были осколками льда.

— Я не наблюдаю, — ответил он, выдержав паузу. — Я придумываю. Воплощаю истории на бумаге. Но есть один рассказ, который не дает мне покоя несколько лет. Никак не могу его закончить. Я так часто думал о сюжете и персонажах — в том числе о тебе, что в какой-то момент вымысел стал напоминать реальность, а реальность — вымысел. По правде говоря, я и сам теперь не знаю, где одно сменяется другим. Я даже не удивился, когда ты появился передо мной, хотя мне стоило бы задуматься о моем психическом здоровье, ведь не каждый день писатель разговаривает с вымышленным персонажем. Возможно, я просто сошел с ума. А может, и нет.

Он наконец-то замолчал, и его слова, напоминавшие бред сумасшедшего, черной накипью оседали в голове.

— То есть вы меня придумали? — с нервным смешком выдавил Мирон, сам удивившись тому, что произнес столь нелепую фразу. — Я — плод вашего воображения?

Первоисточник развел руками:

— Не только ты, но и весь дом, его обитатели, скрэки и все остальное — то, что было, есть и чему еще только суждено случиться. Все зависит лишь от того, как я об этом напишу.

Горло перехватило спазмом, будто невидимая рука сдавила трахею, и Мирон едва слышно выдавил:

— А девушка? Ее вы тоже выдумали?

В глазах Первоисточника промелькнуло удивление: казалось, вопрос Мирона застал его врасплох и озадачил.

— Девушка? — уточнил он и, не дождавшись ответа, тут же продолжил: — Честно говоря, я так и не решил, как лучше задействовать ее в сюжете. Я даже не придумал ей имя. Любопытно, что ты спросил про нее.

Он подошел к столу, выдвинул ящик и, покопавшись там, вытащил несколько листов бумаги.

— Это одна из вырезанных сцен. Не помню, когда ее написал, — сказал Первоисточник, протягивая листы Мирону. — У меня была идея активнее задействовать в рассказе девушку, но потом я полностью переключил внимание на тебя, посчитав, что девушке лучше остаться второстепенным персонажем.

Мирон пробежал взглядом по тексту: читать его было неудобно, поскольку многие строчки и даже целые абзацы оказались зачеркнутыми. Буквы прыгали перед глазами, никак не желая складываться в слова, а слова — в предложения, и в конце концов Мирон бросил тщетные попытки вникнуть в суть напечатанного. Первоисточник, заметив его замешательство, пояснил:

— В этой сцене девушка прячется в подвале после того, как скрэк ворвался в твою комнату, а тебе удалось скрыться в вентиляционной шахте. Как и многое другое в рассказе, этот эпизод ни к чему не приводил, поэтому я решил его убрать. Но сейчас я подумал, что тебе будет интересно узнать, как сложилась судьба девушки.

— Похоже, ты хреновый писатель, — осклабился Мирон, с наслаждением наблюдая, как Первоисточник поморщился от его дерзости. — Бессмысленная беготня по коридорам, банальные монстры, дешевые загадки, высосанные из пальца повороты сюжета — это все, на что ты способен? Ради чего вся эта писанина?!

Он с отвращением потряс листами. Лицо Первоисточника исказилось нервной судорогой. Писателю потребовалось несколько мгновений, чтобы взять себя в руки. Наконец он ответил с безумной улыбкой на дрожащих губах:

— Я пишу, потому что им это нравится.

— Кому им?! — взорвался Мирон, непроизвольно дернув рукой с ножом. — Кто они такие?!

— Неужели ты еще не понял? — Первоисточник вскинул брови в искреннем удивлении, и от этого стало не по себе: похоже, он действительно верил в чудовищный бред, рожденный в недрах его воспаленного мозга.

Безумные догадки, сменяя одну за другой, взрывались, будто галактики, в голове у Мирона, и когда их рокот наконец-то утих, он сказал тихим, лишенным всякой силы голосом:

Они — это читатели?

Первоисточник кивнул:

— Ты существуешь, пока они следят за тобой. Вот прямо сейчас, в это самое мгновение, чьи-то глаза скользят по строчкам текста — и ты живешь, дышишь, надеешься, — он на мгновение замолчал, кивнув на листы бумаги в руках Мирона. — Точно так же жила девушка, пока ты читал про нее. Но стоит им оторваться от написанного — и тебя больше нет. Твоя жизнь обрывается. До тех пор, пока они не вернутся к чтению, чтобы узнать, что случилось с тобой дальше. Правда, так происходит не всегда: если история слишком скучная, они бросают ее, и тогда ты навсегда исчезаешь в черной бездне небытия.

Мирон почувствовал, как внутри что-то надломилось. В груди заныла обида от осознания простой и горькой истины: его отчаянное стремление выбраться из проклятого дома, забитого чудовищными монстрами, было всего лишь прихотью жалкого графомана, сочинявшего бездарный рассказ на потеху любителям страшных историй.

— В таком случае нет никакой гарантии, что и ты не являешься чьим-то вымыслом, — со злой усмешкой процедил Мирон, желая хоть немного задеть своего создателя.

Первоисточник пожал плечами: казалось, высказанная Мироном идея нисколько его не удивила.

— Я уже думал об этом. Возможно, в этот самый момент кто-то пишет историю обо мне.

— Историю о писателе-неудачнике, который не может придумать финал для жалкого рассказа, — с презрением в голосе подытожил Мирон, не без удовольствия отметив, как по лицу Первоисточника пробежала тень недовольства и раздражения.

— Это действительно так, — с поникшим видом ответил он. — Я многократно переписывал историю. Менял тебе имя, внешность, характер — в тщетной надежде, что смогу сдвинуть сюжет с мертвой точки. Десятки раз ты пробирался по тому тоннелю, спасаясь от скрэков, но я так и не смог придумать достойный финал. Я обрывал повествование и начинал с начала. Я бы и сейчас мог все бросить, но это приведет их в ярость: никто не любит читать истории, у которых нет конца.

Мирон устало прикрыл глаза и тихо спросил:

— Зачем?

— Что — «зачем»? — удивился Первоисточник.

— Зачем я ползу по тоннелю? Зачем я хочу выбраться из дома? Зачем убегаю от скрэков? Для чего все это?!

Мирон с изумлением отметил, как его, казалось бы, простые и очевидные вопросы неожиданно поставили писателя в тупик. Первоисточник растерянно коснулся рукой подбородка, и взгляд его затуманился, будто в голове проносились сотни мыслей.

— И правда — зачем? — вслух удивился он. — Я до сих пор не понимаю твоей цели.

— Ты действительно хреновый писака, — усмехнулся Мирон. — Заставляешь бесконечно преодолевать бессмысленные испытания, но даже не знаешь, почему я это делаю.

Он опустил взгляд на листы, которые по-прежнему держал в руке. Мирон вдруг понял, что так и не узнал, чем заканчивается вырезанная сцена с участием девушки. Первоисточник сказал, что его «второстепенная героиня» спряталась в подвале от скрэков, но что было дальше?

Мирон перевернул страницу и выхватил взглядом последний абзац. Сердце отчаянно пыталось вырваться из грудной клетки, когда он читал строки, рожденные лихорадочным воображением обезумевшего графомана:

«Девушка дрожала от страха в тщетной надежде, что темнота подвала убережет ее от скрэков. В тот самый момент, когда тишина достигла предельного пика и стала особенно невыносимой, раздался громкий стрекот, и мрак вдруг обрел форму огромного монстра, все это время незаметно подбиравшегося к жертве. Она истошно закричала, и этот отчаянный вопль стал сигналом к атаке: чудовище пригвоздило девушку к полу, разодрав клешнями кожу на руках и ногах, и нависло над ней, намереваясь впиться в шею широко расставленными мандибулами с острыми зубцами…»

На этом текст обрывался: должно быть, Первоисточник так и не решил, стоит ли ему окончательно разделаться с девушкой или нет. Когда Мирон, стараясь справиться с дрожью в руках, поднял взгляд на писателя, тот смотрел на него с безумной улыбкой на лице, которое теперь сияло неподдельной, а потому особенно пугающей радостью.

— Для чего? — сдавленным голосом выдавил Мирон. — Для чего ты ее мучаешь, если она все равно тебе не нужна?

Вместо ответа Первоисточник выхватил лист из руки Мирона и, усевшись за стол, суетливо заправил бумагу в каретку пишущей машинки.

— Теперь я знаю, какова твоя цель, — бормотал он под нос, нервно потирая ладони перед тем, как опустить их на клавиатуру. — Девушка в беде — старо как мир, зато всегда действенно! Как же я не понял этого раньше?!

Первоисточник лихорадочно застучал по кнопкам пишущей машинки, и металлические литеры, едва поспевая за его мыслями, с громкими щелчками отпечатали на бумаге новые слова.

Мирон не смог их прочитать: в один короткий миг бледный свет, лившийся из панорамного окна, погас, словно его смыло волной мрака. Темнота поглотила комнату, которая, казалось, мгновенно уменьшилась в размерах, и стерильный воздух сменился затхлой вонью.

Спустя несколько секунд, когда круги перед глазами немного потухли и тишину разорвал истошный крик боли, Мирон понял, что очутился в подвале — в тот самый момент, когда скрэк напал на девушку.

Словно подтверждая его догадку, по воле Первоисточника на потолке вспыхнула тусклая лампочка, разогнав темноту. Мирон увидел, как огромных размеров тварь склонилась над девушкой, намереваясь сомкнуть челюсти на ее шее.

Он не раздумывал ни секунды: в два шага подскочил к скрэку и, размахнувшись, со всей силы на лету вонзил нож в голову монстра. Лезвие с громким хрустом проломило хитин, из раны хлынула зловонная черная жижа, и скрэк, истошно взвизгнув, дернулся в сторону.

Мирон, будто обезумев, наносил удары ножом по голове чудовища, которое теперь шаталось из стороны в сторону на изогнутых конечностях, не в силах увернуться от атаки разъяренного человека. Наконец скрэк исторгнул последний визг и повалился набок, истекая черной зловонной кровью.

Тяжело дыша, Мирон постоял несколько секунд над поверженным монстром, чтобы убедиться в его смерти, а затем отбросил нож и подбежал к девушке. Она уже поднялась с пола и стояла у стены — хрупкая, перепуганная, с блестевшими от слез глазами. Кровь тонкими ручейками стекала с запястий и пропитала разорванные штанины на голенях — в этих местах скрэк пригвоздил ее тело клешнями.

Мирон хотел что-нибудь сказать — что угодно, лишь бы успокоить девушку, но вместо этого подошел ближе и крепко ее обнял. Худенькое тело сотрясала дрожь, будто девушку били разряды тока, но спустя несколько секунд в объятиях Мирона она немного успокоилась и тихо спросила, глядя ему в глаза:

— Это конец?

— Не знаю. — Мирон сглотнул вязкий ком в горле. — Надеюсь, что да.

* * *

Когда они выбрались из подвала через узкую дверь, то очутились в саду из голых деревьев — он окружал мрачную громаду дома, который целую вечность служил темницей для персонажей обезумевшего писателя.

Мирона не сильно заботило, что стало с Первоисточником. Сошел ли он окончательно с ума, разъяренный тем, как его герои вырвались из плена, или же по-прежнему нервно стучал пальцами по клавиатуре, едва поспевая за воспаленным воображением, — все это теперь не имело никакого значения, потому что Мирон держал девушку за руку, и тепло ее ладони дарило ему радость и покой.

Они молча брели по тропинке среди мертвого леса: слова не смогли выразить то, что чувствовал каждый из них.

Вокруг медленно опускались пушистые хлопья, казавшиеся серыми на фоне бледных облаков, и лишь спустя несколько минут Мирон понял, что с неба падал не снег, а пепел.

Понял он и другое: у них с девушкой не было ничего, но при этом они обрели самое главное.

* * *

Спасибо, что прочитали) Группа ВК с моими рассказами: https://vk.com/anordibooks Подписывайтесь)

Показать полностью
30

Они наблюдают. Часть 1/2

Как и многие события в жизни, эта история началась не слишком оригинально: человек очнулся на полу в пустой комнате. Он не помнил о себе ничего, кроме имени: Мирон. Оно показалось ему необычным, хотя, по правде говоря, сравнить ему было не с чем: других имен он попросту не знал.

Мирон поднялся и огляделся: бетонные стены без окон, низкий потолок с тусклой лампочкой, закрытая деревянная дверь, рядом с которой висело зеркало, словно приглашавшее Мирона подойти ближе — узнать, как он выглядит.

Мирон приблизился к зеркалу и увидел отражение: бледное, худощавое лицо, светлые волосы, торчавшие в разные стороны так, будто их давно не касалась расческа, и серые глаза, смотревшие озадаченно и несколько отстраненно. Сколько же ему лет? На вид — около тридцати, хотя имеет ли возраст значение, если он даже не помнил, как очутился в этой комнате, а его внешность не пробуждала никаких воспоминаний?

За стеной раздался шум — топот и едва различимые голоса. Немного поколебавшись, Мирон распахнул дверь и вышел в полутемный коридор, где суетливо передвигались мужчины и женщины разных возрастов, одетые, как и Мирон, в серые штаны и рубахи. Незнакомцы с перепуганными лицами торопливо открывали двери, протянувшиеся по обе стороны длинного, казавшегося бесконечным коридора, и быстро скрывались внутри, словно малейшее промедление могло стоить им жизни.

— Что здесь происходит? — спросил Мирон у лысого мужчины, который нервно дергал ручку двери соседней комнаты.

— Скрэки! — выпалил тот с обезумевшим видом. — Скрэки идут!

Лысый еще раз дернул ручку — та явно заела и никак не хотела подаваться, а затем, оттолкнув Мирона, забежал в его комнату. Мирон кинулся следом, но дверь захлопнулась перед самым носом. Он схватился за ручку: заперто!

— Открой! Это моя комната!

Изнутри раздался истерический смех: лысый определенно радовался тому, как ловко ему удалось спрятаться от опасности. Вот только о какой опасности шла речь?

Словно в ответ на мысли Мирона из глубины коридора донесся стрекот — настолько пронзительный, что спину окатило холодом, а сердце пропустило удар. Чудовищный звук становился громче с каждой секундой: его источник передвигался по коридору, и это было явно что-то большое, быстрое и опасное. Что именно — сказать Мирон не мог, поскольку конец длинного коридора терялся во мраке, откуда и доносился стрекот.

— Не стой — беги! — раздался звонкий голос за спиной.

Мирон обернулся: перед ним стояла девушка. Как и остальные обитатели этого странного места, она была одета в просторные штаны и рубаху, за которыми угадывалось худосочное тело. Мирон отметил растрепанные темные волосы, будто остриженные парикмахером в припадке ярости, и угольки глаз, лихорадочно блестевшие в полумраке коридора.

Мирон удивился: откуда она появилась? Ведь он же видел, как все остальные незнакомцы спрятались по комнатам.

— Беги же! — взволнованно повторила девушка. — Им это нравится!

Она сказала что-то еще, но Мирон не расслышал: его оглушил пронзительный рокот за спиной. Резко обернувшись, он увидел темные фигуры, проступающие из мрака в конце коридора. Ростом до потолка, с продолговатыми маслянистыми телами и множеством изогнутых конечностей, они напоминали чудовищных насекомых, порожденных воспаленным воображением человека с инсектофобией. Головы скрэков (Мирон не сомневался, что это были именно они) состояли из выпуклых глаз, пылавших желтым огнем, и огромных мандибул, ощетиненных несколькими рядами острых зубцов. Челюсти тварей неустанно двигались, издавая тот самый потусторонний стрекот.

При виде Мирона скрэки на мгновение замерли, словно хищники перед атакой, заприметившие долгожданную жертву, а затем с удвоенной скоростью бросились по коридору, стремительно передвигая трубчатыми конечностями.

Мирон кинулся в обратную сторону, с изумлением отметив, что девушка уже исчезла — должно быть, она спряталась в одной из комнат.

— Откройте! — Мирон дергал за ручки и стучал в двери, пробегая по коридору, но никто не отзывался на его крики.

Коридор заканчивался развилкой: в обе стороны тянулись такие же длинные, тускло освещенные проходы с вереницей дверей. Мирон оглянулся — скрэки приближались! Времени на раздумья не было: какая разница, по какому проходу бежать, если он все равно не знает, куда приведет каждый из них?

Мирон бросился в коридор, уходивший направо, и спустя несколько минут бега очутился возле еще одной развилки. Он снова свернул направо, чувствуя спиной приближение тварей — стрекот становился громче. Мирон начал выдыхаться: громыхающее в груди сердце и бег по бесконечным коридорам измотали.

Наконец он оказался у очередной развилки. Недолго думая, свернул направо — и замер на месте, увидев в нескольких метрах от себя картину, от которой похолодело внутри: трое скрэков раздирали на куски человека, жадно впиваясь жвалами в его окровавленное туловище. Он не кричал, поскольку был уже мертв, да и кто бы выжил после таких увечий: оторванные конечности валялись рядом, а лысая голова с пробитым черепом безвольно покачивалась из стороны в сторону всякий раз, когда твари с остервенением выдирали внутренности из грудной клетки.

Лысая голова… Когда сердце вновь заколотилось, Мирон понял, что перед ним лежал труп лысого человека, который закрылся в его комнате. И каким бы подлым ни был поступок незнакомца, он явно не заслужил такой участи. Но как он оказался в этом коридоре, если спрятался в комнате Мирона?

Размышлять об этом было некогда. Мирон медленно попятился, не сводя глаз со скрэков: те с жадностью продолжали трапезу, принявшись потрошить живот лысого. Стрекот других тварей приближался по коридору, из которого Мирон совсем недавно свернул. У него остался единственный выход: броситься по второму проходу, свободному от скрэков — во всяком случае Мирон надеялся, что не повстречает там монстров.

Новый коридор оказался пуст, и вскоре Мирон добежал до еще одной развилки — казалось, огромное здание представляло собой бесконечный лабиринт из коридоров с вереницей закрытых дверей.

Пытаясь отдышаться, Мирон на этот раз решил свернуть налево — в полной уверенности, что снова увидит очередной длинный коридор. Но, к его удивлению, перед ним оказалась винтовая лестница с деревянными ступенями. Присмотревшись, Мирон заметил на них следы засохшей крови. Он немного поколебался, раздумывая над тем, как ему поступить: подняться по лестнице или пуститься в бег по следующему коридору?

Ответ нашелся быстро: когда по обоим проходам раздался стрекот приближавшихся скрэков, Мирон бросился вверх по лестнице.

Взбираясь по закрученным в спираль ступеням, он то и дело спотыкался: ноги устали от долгого бега и совсем не слушались. Голова кружилась, сердце таранило грудь, а во рту пересохло, но Мирон упорно продолжал путь наверх. Вскоре лестница, сделав последний виток, внезапно закончилась.

Перед Мироном открылось темное, едва освещенное пространство с покатым потолком и стропилами, заставленное множеством коробок, старой мебелью и разным хламом, среди которого он рассмотрел ржавый детский велосипед, стопки книг и древний компьютер с громоздким монитором. Нити паутины похоронным саваном свисали с балок на потолке, а воздух был настолько пыльным, что у Мирона зачесалось в носу.

В самом конце чердака виднелось круглое слуховое окно, откуда лился странный мерцающий свет с переливами синего и зеленого, будто снаружи полыхало северное сияние.

На лестнице раздался шум — громкий стрекот вперемешку с цокотом тонких конечностей по деревянным ступеням. Мирон, взглянув вниз, увидел скрэков, вереницей взбиравшихся по винтовой лестнице — еще чуть-чуть, и они пролезут на чердак!

Мирон подбежал к слуховому окну и, дернув ручку, распахнул его. Короткого взгляда через плечо хватило, чтобы заметить, как несколько скрэков уже выбрались на чердак и теперь подбирались к своей цели.

Мирон подтянулся на руках и высунулся из слухового окна — благо оно оказалось достаточно широким, чтобы в него мог пролезть человек.

Холодный ветер овеял лицо и растрепал волосы. Мирон, цепляясь за водосточную трубу, выбрался на карниз, узким выступом отделявший чердак от остального здания.

Он оцепенел от изумления, увидев вокруг бесконечную черноту, озаряемую яркими всполохами зеленого, синего и фиолетового оттенков, будто сама пустота пульсировала потусторонним светом. Казалось, огромный кирпичный дом, на карнизе которого застыл Мирон, парил в бескрайнем космосе: взгляд терялся среди множества туманностей, мерцавших фантастическими огнями на задворках Вселенной.

Когда из слухового окна вырвалась изогнутая лапа скрэка, напоминавшая засохшую ветку, Мирон вскрикнул от неожиданности — и сорвался с карниза, падая в бездонную пустоту.

Спустя мгновение он исчез — растворился в предвечном мраке, стертый из реальности, словно само его существование было чем-то бессмысленным и до конца не определенным.

* * *

Он пришел в себя на полу комнаты. Открыв глаза, увидел все тот же потолок с тусклой лампочкой, бетонные стены без окон, деревянную дверь. Мирон поднялся, ощущая странную легкость во всем теле, как будто не было никакого изматывающего бега по бесконечным лабиринтам, не говоря уже о падении в пропасть с чердака огромного здания. Он по-прежнему ничего не помнил о себе и понятия не имел, каким образом снова очутился в комнате, в которой вчера началась его жизнь… но было ли это вчера?

Размышляя над тем, как долго он провалялся без сознания, Мирон поднялся с пола и направился к двери, машинально взглянув в зеркало. Увиденное заставило его оторопеть: на него смотрел мужчина лет сорока, и его внешность разительно отличалась от той, что он увидел вчера. Темные волосы, стриженные ежиком, широкое обветренное лицо, заросшее густой щетиной, и карие, чуть прищуренные глаза — в его облике изменилось все, и даже ростом, казалось, он стал повыше.

Но как такое возможно?

Он провел рукой по лицу, желая удостовериться, что отражение в зеркале не обманывает, как вдруг услышал тихий скрип двери. Мирон заметил очертания лица в узкой щели у косяка и, подбежав к двери, резко ее распахнул, обнаружив на пороге девушку — ту самую незнакомку, которая уговорила его бежать от скрэков. Застигнутая врасплох, она испуганно дернулась на месте.

Мирон отметил, что ее внешность, в отличие от его облика, совсем не изменилась, и от взгляда на ее бледное лицо в груди почему-то заныло, будто раскрылись края едва зажившей раны.

— Извини, я не хотела подглядывать за тобой, — с виноватой улыбкой сказала девушка.

— Но именно этим ты и занималась. — Мирон выглянул в коридор, убедившись, что тот был пуст: никаких снующих туда-сюда незнакомцев и тем более насекомообразных тварей.

— Я просто хотела убедиться, что ты придешь в себя, — оправдывалась девушка, но Мирон не дал ей договорить — затащил в комнату и захлопнул дверь.

— Что здесь происходит? — спросил он. — Что это за место? Почему я очнулся с другой внешностью?

Он засыпал незнакомку вопросам, не сводя взгляда с ее растерянного лица: казалось, она была обескуражена его поведением.

— Раньше ты вел себя по-другому и вообще мало что помнил… — задумчиво протянула девушка, а затем, просияв от внезапного озарения, добавила с осторожной улыбкой: — Значит, они начали за тобой следить... Ты стал им интересен! Вот почему ты очнулся сегодня целым и невредимым — и помнишь то, что было вчера!

— Кто «они»? — Мирон скрестил руки на груди, стараясь не выдать волнения; от обилия информации в голове зашумело. — Ты имеешь в виду скрэков — тварей, которые гнались за мной по коридорам?

Девушка ответила шепотом, словно опасаясь, что их могут услышать:

Они куда опаснее скрэков. Если ты им понравишься, они будут за тобой следить. Но только до тех пор, пока им это нравится.

— Что это значит?

— Это значит, что ты существуешь, пока они наблюдают за тобой.

Мирон непроизвольно окинул взглядом стены и потолок, нигде не обнаружив камер видеонаблюдения. Он покачал головой: объяснение незнакомки ничего не проясняло, а ее слова походили на бред умалишенной.

А может, в этом и состоит разгадка: они просто находятся в дурдоме, а жуткие твари, космическая пустота и провалы в памяти — всего лишь результат побочных эффектов лекарств, которыми врачи пичкают пациентов?

Мирон хотел озвучить эту мысль, но передумал и спросил:

Они — это люди?

Девушка осторожно кивнула.

— Сколько их?

Она пожала плечами и задумчиво проговорила:

— По-разному: бывает один, а иногда сразу несколько. Но они всегда следят. Хотя могут пройти дни, годы или целая вечность, пока за тобой никто не наблюдает, но затем кто-нибудь опять начинает следить. И тогда ты снова живешь.

Мирон вздохнул, прикрыв глаза: он не сомневался, что у девушки поехала крыша от пребывания в этом странном месте. Значит ли это, что та же участь ждала и его — бормотать безумные речи о неких загадочных людях, тайно наблюдающих за пленниками дома-лабиринта?

— Это какой-то эксперимент? — наконец спросил он. — Над нами ставят опыты?

Девушка грустно улыбнулась:

— Ты всегда задаешь этот вопрос, и каждый раз я тебе отвечаю: нет, это не эксперимент. Иногда ты спрашиваешь про психушку, и я тоже отвечаю: нет, это не психбольница, а мы не сумасшедшие.

Мирон растерянно смотрел на девушку, изумленный ее способностью читать мысли.

— И нет, я не читаю твои мысли, — добавила она все с той же печальной улыбкой. — Иногда ты помнишь то, что я тебе говорила, а иногда забываешь. Все это повторялось бессчетное количество раз — и будет продолжаться до тех пор, пока они за нами следят.

— Ну хорошо, — раздраженно согласился Мирон: у него оставалось еще много вопросов, и он хотел поскорее узнать ответы, как бы бредово они ни звучали из уст девушки. — Что это за дом? И как ты объяснишь перемены во внешности? Почему я очнулся с другим лицом?

Незнакомка закусила нижнюю губу и устало сомкнула веки — с таким видом, будто этот разговор действительно повторялся несколько раз, а потому начал ее утомлять.

— Дом принадлежит Первоисточнику, а мы — его собственность. Ты проснулся с другой внешностью, потому что по-прежнему находишься в процессе создания: Первоисточник не может определиться, каким ты должен быть. Я множество раз наблюдала эти перемены: порой ты выглядишь решительным и смелым, а иногда у тебя растерянный вид наподобие того, что был вчера. Меняется не только твоя внешность, но и характер. — Она замолчала, а затем, внимательно рассматривая Мирона, тихо добавила: — Сегодня ты просто… другой. Впервые ты помнишь, что было раньше.

Слова незнакомки еще больше все запутали. Вопросы множились в голове, и Мирон вдруг ощутил какую-то странную пустоту внутри. Он хотел спросить про Первоисточник, но его прервал пронзительный стрекот, раздавшийся из коридора.

— Скрэки! — Лицо девушки исказилось от ужаса. — Они идут!

Она дернулась к двери и закрыла ее на замок в тот самый момент, когда за стеной раздался дикий вопль — кого-то из пленников дома раздирали заживо на куски. Мирон содрогнулся от этого звука, вспомнив, как вчера скрэки распотрошили лысого человека.

— Быстрее! Нужно задвинуть дверь! — суетливо скомандовала девушка.

— Чем?! — удивился Мирон, ведь комната была совершенно пуста.

Девушка бросилась к боковой стене, и Мирон обомлел, когда увидел возле нее массивный шкаф и стул. Но как они там оказались?!

— Не стой! Помогай! — Девушка, покраснев от напряжения, уже толкала шкаф с места.

Мирон поспешил на помощь, и спустя несколько мгновений, кряхтя от усилий, они придвинули тяжелый шкаф к двери. Стрекот за стеной усиливался с каждой секундой. Когда Мирон с девушкой отошли на середину комнаты, в загороженную дверь раздался оглушительный удар — с той стороны в нее впечаталось нечто огромное и сильное.

Удары повторялись один за другим, сопровождаемые жутким, нарастающим от ярости стрекотом: тварь, бившаяся в дверь за стеной, сходила с ума от голода. Шкаф вздрагивал от каждого толчка, и Мирон молился, чтобы старинный предмет мебели выдержал напор монстра.

— Скрэки не успокоятся, пока не доберутся до тебя! — воскликнула девушка, взглянув на Мирона. Ее лицо стало пепельным от страха, в глазах плескался ужас. — Они будут гнаться за тобой, потому что им это нравится!

— Кому — им?! Кто они такие?! — взорвался Мирон: он устал от постоянных недомолвок, к тому же неустанный грохот в дверь и стрекот твари оголили нервы до предела.

Девушка схватила Мирона за руку (он отметил, какой холодной была ее ладонь) и подвела к стене, где находился одинокий стул.

— Ты должен спасаться! — сказала она, бросив испуганный взгляд на шкаф: тот сдвинулся на несколько сантиметров после очередного удара в дверь. — Все ответы есть у Первоисточника. Ты должен его найти!

— Как?! — Мирон развел руками. — Мы в запертой комнате без окон! Как отсюда выбраться?!

— По вентиляционной трубе!

Девушка указала наверх, и Мирон проследил за ее пальцем: на стене, прямо под потолком, темнело широкое отверстие, забранное металлической решеткой. Мирон не мог с уверенность сказать, было ли оно там раньше — возможно, он просто его не замечал. Но куда вероятнее казалось другое: вентиляционное отверстие, как и мебель, чудесным образом появилось в комнате сразу же после слов незнакомки.

Мирон опустил взгляд и чуть не вскрикнул от изумления: девушка исчезла! Он даже не успел подумать, как такое возможно: в дверь раздался мощный удар, а затем шкаф пришел в движение, сдвинувшись сразу на полметра. Скрэк, издавая яростный стрекот, пролез в образовавшееся пространство. Он водил головой с хищно растопыренными мандибулами в поисках жертвы, и Мирону не оставалось ничего другого, как вскочить на стул и ухватиться за решетку вентиляционного отверстия.

Несколько мощных рывков на себя — и болты, фиксировавшие прутья, выскочили из стены: к изумлению Мирона, сорвать решетку оказалось гораздо проще, чем он рассчитывал.

Он обернулся и увидел, как скрэк с пылающими красным огнем глазами медленно подбирался к своей жертве, словно боясь ее спугнуть. Этой заминки хватило Мирону для того, чтобы швырнуть решетку в тварь, а затем, подтянувшись на руках, забраться в вентиляционное отверстие.

В затемненной шахте, оказавшейся на удивление широкой, воняло чем-то затхлым с примесью гнили, отчего к горлу подкатил комок тошноты. Мирон быстро пополз на четвереньках, ощущая ладонями шероховатую поверхность тоннеля.

Он оглянулся еще раз — в тот самый момент, когда голова скрэка пролезла в отверстие. Тварь в ярости билась у входа в шахту, не в силах пролезть дальше: ее грузное тело с множеством конечностей не помещалось в проходе.

Мирон полз дальше, стараясь дышать неглубоко: тошнотворная вонь с каждым метром становилась все сильнее, превращаясь в удушливый яд. Периодически на пути встречались вентиляционные решетки, служившие источником спертого воздуха и скудного света, падавшего полосками на пол и стены. Отверстия выходили в другие комнаты, в которых вчера прятались от скрэков напуганные мужчины и женщины, но сейчас эти помещения были пусты, поэтому Мирон решил не тратить время на их изучение. Он держал в голове последнее напутствие девушки — найти таинственный Первоисточник, у которого будут ответы на все вопросы.

Вскоре Мирон обратил внимание, что шероховатый пол тоннеля изменился: он стал податливым, упругим и влажным, словно пропитанным какой-то слизью, от которой щипало ладони и промокшие колени. Точно так же изменились стены и потолок — теперь они напоминали гладкие, блестевшие от выделений своды гигантской кишки.

Спустя несколько метров, когда шахта повернула на девяносто градусов, Мирон натолкнулся на источник убийственной вони: тусклый свет, сочившийся из вентиляционных решеток, падал на вереницу трупов, загородивших дальнейший путь по тоннелю.

Мирона чуть не вытошнило при виде груды полусгнивших останков, покрытых влажными ошметками штанов и рубах. Он хотел разглядеть лица мертвецов, но содрогнулся от омерзения: головы блестели от слизи, превратившей их в бесформенное месиво из разъеденной кожи и гниющего мяса, сквозь которое желтели кости черепа.

Мирон прильнул к ближайшему вентиляционному отверстию, жадно втянув затхлый запах из комнаты — даже он казался свежим по сравнению со смрадом, исходившим от разлагавшихся трупов.

Сколько их здесь? Как долго они лежат в тоннеле? От чего они погибли? Что за странная слизь покрывает останки?

Мысли хаотично метались в голове, но Мирон ухватился за самую очевидную догадку: он был не единственным человеком, который уже пытался пролезть по этой шахте.

Занятый размышлениями, он с опозданием заметил, как стены тоннеля пришли в движение: сокращаясь, словно внутренности гигантского червяка, они медленно смыкались, источая густую слизь с потолка. Капли с жирными шлепками попадали на Мирона, вызывая жжение на открытых участках тела; лицо, шея и ладони пылали от раздражения.

Карабкаясь на четвереньках по телам мертвецов, Мирон вдруг с ужасом понял, что они стали жертвой самого дома: словно гигантский организм, он переваривал их внутри себя, разъедая кислотной слизью.

Проход постепенно сужался. Казалось, еще чуть-чуть, и влажные стены шахты сомкнутся, раздавив Мирона. Вереница трупов подходила к концу, когда у самого последнего из них Мирон остановился, услышав тихий хрип, доносившийся из приоткрытого рта мертвеца. Он лежал на спине, раскинув руки, и его живот едва заметно приподнимался от дыхания.

Мирон колебался: подползти ближе или продолжить путь дальше, пока стены тоннеля окончательно не сомкнулись?

Умирающий человек вновь что-то прохрипел, и Мирон, чертыхаясь про себя, подобрался к нему. В следующее мгновение он оцепенел от ужаса, когда рассмотрел в полумраке лицо живого мертвеца. Кислотная слизь частично разъела кожу на щеках и лбу, обнажив мышцы и кости, но не было никаких сомнений: еще совсем недавно это лицо принадлежало самому Мирону! Он хорошо его запомнил, когда разглядывал вчера отражение в зеркале: та же худоба и бледность, отстраненный взгляд серых глаз, светлые взъерошенные волосы.

Словно подтверждая его догадки, мертвец прохрипел:

— Ты — это я.

— Как такое возможно?! — только и смог выдохнуть Мирон, наблюдая, как его вчерашняя версия облизывает пересохшие губы, покрытые засохшей кровью.

— У тебя мало времени, — просипел двойник. — Закончи то, что не получилось у нас.

Мирон, оглушенный внезапной догадкой, оглянулся на трупы, оставшиеся позади: это были его двойники — предыдущие копии, погибшие при неудачных попытках пробраться по тоннелю. Сколько же их было — его двойников и этих попыток?

Сиплый голос вчерашнего Мирона вернул его к реальности:

— Ты уже близок к Первоисточнику. Не останавливайся. Им это нравится.

— Кому им!? — не выдержав, крикнул Мирон: стены шахты продолжали смыкаться, дышать с каждой секундой становилось все сложнее, и времени на дурацкие недомолвки совсем не осталось. — Кто они такие?!

— У тебя получится пройти дальше, пока они за тобой наблюдают, — медленно проговорил мертвец, а затем, хрипло вздохнув, запрокинул голову в предсмертной судороге.

Продолжение следует

Группа ВК с моими рассказами: https://vk.com/anordibooks

Показать полностью
34

Просто нечисть по ночам ходит

Просто нечисть по ночам ходит

Первый раз это произошло ещё в детстве. Засыпая в своей комнате, я отчётливо услышал тихие, но настойчивые шаги. Казалось, эти звуки исходят откуда-то снизу. Сначала я списал всё на своё воображение. Мало ли что мне могло почудиться перед сном? Однако с течением времени звуки становились всё более отчётливыми. Казалось, что кто-то или что-то своей тихой, но настойчивой поступью всё ближе и ближе подбиралось к нашей квартире.

В один из дней я не выдержал и рассказал всё бабушке с дедушкой. Удивительно, но даже тогда, несмотря на свой возраст, я понимал, что говорю полную ерунду. Но на моё удивление взрослые отреагировали на мои слова весьма серьёзно. Даже спустя столько лет я помню их встревоженные взгляды...

- Стас, послушай, то, что ты слышишь - реально. Но я могу тебе пообещать, что в этом нет ничего страшного! Главное, не открывать дверь этим, этому... - в этот момент бабушка замялась, вероятно, не зная, как продолжить свой рассказ.

- В общем, просто не открывай дверь и всё будет хорошо! Просто нечисть по ночам ходит, - завершил рассказ дедушка.

- А что им от меня надо? - спросил я.

- Оно не успокоится, пока не утащит кого-то...

В ту ночь я не смог сомкнуть глаз. Шагов слышно не было, но разного рода мысли не давали мне успокоиться. Именно в тот момент моя жизнь перестала быть беззаботной и лёгкой.  С разной периодичностью я слышал тихие, но твёрдые шаги, доносящиеся из подъезда. Этот звук сводил меня с ума.

Но шли годы. Рассказ про шаги из подъезда стал восприниматься мной как обычная страшилка на ночь. Нет, не подумайте, шаги не прекратились. Каждый раз отходя ко сну я отчётливо слышал их, но теперь они не пугали меня. Страх сменился на интерес. Мне хотелось узнать, что же столько лет обитает в нашем многоквартирном хрущевском доме.

В один из летних вечеров, когда мы гуляли с ребятами во дворе, я решился и рассказал им эту историю. Реакция была, прямо скажем, неоднозначной. Толя, мой лучший друг, начал смеяться надо мной, выставлять меня дураком.

Сейчас я понимаю, что мне надо было либо вовсе не рассказывать эту байку, либо же перевести всё в шутку. Но скажите мне, какой юноша может стерпеть насмешки? Вот и я не смог...

- Если ты такой смелый, то пойдём ко мне на ночёвку - сам всё услышишь! Тем более у меня родители как раз скоро уезжают на дачу! Слабо?

- Да легко! Пойдём! - ответил мне Толя.

Прошла неделя, я, как и обещал, позвал ребят к себе на ночёвку. Всего нас было пять человек, включая меня. Честно говоря, казалось, что все уже забыли об этой страшилке. Я и сам уже забыл о том, что не так давно брал «на слабо» своего лучшего друга.

Да и зачем нам было вспоминать о том, что произошло неделю назад? Тем более, на эту ночёвку один из моих друзей по имени Влад принёс PlayStation 2 вместе с игрой PES 2005! В тот день нашей радости не было предела! По такому случаю мы организовали чемпионат двора по футболу!

Проиграв в приставку часов пять, мы решили сделать небольшой перерыв. Тем более, всем стало очевидно, что явным фаворитом в этой игре является Толик, и именно он вскоре выиграет «Кубок Двора».

За окном уже была глубокая ночь. Фонари уличного освещения тёплым светом озаряли улицу. Ночь, тишина, спокойствие. Лишь шуршание листьев на деревьях нарушало это безмолвие.

- А давайте в прятки сыграем? - предложил Влад.

- Почему нет? Давайте! - ответил я.

- Надоело в футбол проигрывать? Решили на прятки перейти? - улыбаясь, сказал Толя.

- О! Раз ты у нас сегодня такой победитель, значит, ты и будешь водить! - сказал кто-то из ребят.

- Да легко! - Толя закрыл глаза и начал обратный отсчёт.

Мы с ребятами разбежались по разным комнатам. Благо, в моей квартире их было три, поэтому места для того, чтобы хорошо спрятаться было предостаточно. Это, вероятно, и являлось тем самым фатальным обстоятельством. Вскоре вы поймёте почему...

Я побежал в самую дальнюю комнату. Никто из моих друзей не последовал за мной. «Оно и к лучшему, Толику будет сложнее меня найти!», - думал я тогда.

- Девятнадцать, двадцать - я иду искать, - громко объявил Толя.

«Блин, а я до сих пор не спрятался, надо лезть под кровать, там он точно меня не найдёт!».

- Влад, Саня, выходите, я вас нашёл! Остался Дима и Стас!

Я прижался к самой дальней стенке.

«Здесь, в самом тёмном углу меня будет сложно увидеть».

- О, Димон, вылезай, я тебя нашёл! - крикнул в соседней комнате Толик.

- Остался только Стас? - поинтересовался Дима.

- Да, но я, похоже, знаю, где он прячется!
В этот момент произошло то, чего я ждал меньше всего. Далёкие, но такие знакомые шаги послышались из подъезда.

- Нет... - прошептал я про себя.

Всё моё тело оцепенело от ужаса. Я лежал в куче пыли под кроватью не в силах сделать хоть что-то. Судя по звукам, ребята тоже их услышали. В квартире воцарилась тишина.

- Блин, пацаны, это не те шаги, о которых Стас рассказывал? - шёпотом поинтересовался Влад.

- Да вы чего, испугались? - спросил Толик. - Это же сто процентов Стас, помните, как он нас неделю назад этой байкой пугал во дворе? Меня ещё хотел «на слабо» взять? А вы испугались как дети! - после этой реплики Толик бегом направился к двери. Оцепенение, поглотившее моё тело, мигом спало.

- Эй, Толик, я тут! Не открывай дверь! - кричал я, попутно выбираясь из-под кровати. Все мои крики тонули под слоем всякого барахла, лежащего на кровати.  

Когда мне, наконец, удалось выбраться, я бросился в коридор. Но было уже поздно...

Свет из квартиры падал на лестничную площадку. Выбежав в подъезд, я перегнулся через перила, в надежде увидеть в кромешной темноте силуэт своего друга. Но там ничего не было. Ни силуэтов, ни звуков шагов, ничего. Выкрикнув несколько раз в темноту имя своего друга, я, не дождавшись ответа, зашёл обратно в квартиру. Испуганные лица моих друзей смотрели на меня со страхом и ужасом. Мы поняли друг друга без слов.

Я набрал номер мамы и рассказал ей обо всём произошедшем. Что было дальше? Хороший вопрос. Дальнейшее я помню с трудом. Приехали мои родители, а вместе с ними скорая и полиция. Меня и моих друзей множество раз опрашивали следователи. Но что мы им могли рассказать?

Поиски затягивались, а от моего друга не было и следа. Единственная зацепка, которую мы смогли найти - кнопочный мобильник Толи, который лежал за несколько километров от моего дома. Самое странное и пугающее заключается в том, что на экране мобильника красовалась моя фотография. Кто-то со спины сфотографировал меня в тот момент, когда я заходил в подъезд. Ещё более пугающее было то, что фотография, судя по дате, была сделана уже после пропажи моего товарища.  Кроме неё на телефоне больше ничего обнаружить не удалось. Из-за этого обстоятельства мне пришлось появляться в полицейских участках в разы чаще. Но, к сожалению, это не принесло никаких результатов...

После происшествия я прекратил всякое общение со своими дворовыми друзьями. Оно и неудивительно, даже взрослые люди порой сторонились меня. Спустя несколько месяцев мои родители приняли решение перевезти меня в другой город. Я пошёл в новую школу, нашёл новых друзей. К слову, после пропажи Толика полуночные шаги прекратились. Уж не знаю, связано ли это как-то с моим переездом или нет, да оно и неважно. Главное, что в моей жизни, наконец, наступил покой.

На этом, собственно, и должна была закончиться вся эта история. Лишь на седьмом десятке я отважился написать обо всём произошедшем. Прошло почти пол века с того происшествия и я, можно сказать, забыл о тех страшных событиях. Но на днях произошло то, что заставило меня вновь испытать все те ужасные эмоции.

Мой пятилетий внук спросил у меня:

- Дедушка, а что за шаги я слышу перед сном? Кто-то хочет к нам в гости?

Я должен был догадаться, что они рано или поздно придут снова. Что мне делать? Как мне донести до внука то, что это опасно, не вызвав у него при этом интереса? Смогу ли я оградить его от этой нечисти?

Сейчас я обращаюсь ко всем, кто дочитал этот опус до конца. Если вы когда-нибудь начнёте систематически слышать тяжёлые тихие шаги ночью в подъезде - никогда, слышите, никогда не открывайте ему (им) дверь. Я предупредил...

Друзья, спасибо, что дочитали страшную историю! Хочу объявить вам о том, что у нас вышел третий, заключительный эпизод игры "Monologue: Winter Melancholy". Ссылка на игру: https://store.steampowered.com/app/2696970/Monologue_Winter_melancholy/ Эта игра повествует о человеке, который решил кардинально изменить свою жизнь на Новый год. Получилось ли у него выйти из депрессии и начать жизнь по-новому, вы можете узнать, скачав нашу игру!
Также у нас есть игра "Кукуево". Ссылка на игру: https://store.steampowered.com/app/2524610/__Kukuevo/?curato...
В ней главный персонаж отправляется в деревню к бабушке. В этой деревне с ним начинает происходить всякая чертовщина! Поиграть в игру можно, перейдя по ссылке выше! Спасибо!

Показать полностью
183
CreepyStory
Серия Пир Монрога

Пир Монрога. ФИНАЛ

Пир Монрога. Часть 1

Пир Монрога. Часть 2

Пир Монрога. Часть 3

Пир Монрога. Часть 4

Влажная тряпка скользила по лбу и щекам. С трудом открыв глаза, мужчина увидел хмурое лицо Лукерьи, что склонилась над ним и что-то вытирала с его лица. Судя по тому, что ткань пропиталась чем-то алым, это была кровь.

-Очнулся, наконец, - проговорила она строгим голосом, - Таких идиотов я давненько не видывала. Уж оставалось-то тебе от силы два понедельника. Нет бы их спокойно провести, - Луша повернулась назад и обратилась к кому-то, - Все, можно, только близко не подходи.

Семён увидел, как Макарыч с красными от слез глазами неуверенными шагами следует к нему. Семён понял, что лежит на полу в церкви. Руки и ноги его крепко связаны веревкой, видимо чтобы не двигался, но это было лишним, потому что не было сил пошевелиться. И очень хотелось пить. Жажда была такой невыносимой, что ему казалось, будто если он сейчас же не попьет, тут же сразу и помрет.

-Воды… Пожалуйста… - тихим голосом попросил он.

С противоположной от Макарыча стороны зашептали голоса, и Семен краем глаза увидел какие-то фигуры, делающие пасы руками. То крестились древние бабки, укутанные в траурные платки.

-Да не воды тебе хочется, - буркнула Лукерья, - Крови твое тело желает.

Славик закрыл рот рукой и горько всхлипнул в неё, на щеке заблестела слеза:

-Так, может, дать ему? Хотя бы чуть-чуть? Куриной или… пусть мою попьет?

Старухи запричитали и снова начали креститься.

-Дурак ты что-ли? Если хоть капля внутрь попадет, то там только осиновый кол упокоит.

После слов Луши грустная мысль стрельнула в голове Семена: он умер. Приложился об лобовуху, а потом умер. И ни боли не чувствовал, ни сожаления. Только жажду. А бабки эти что тогда здесь делают? Он пытался рассмотреть их лица, если они местные, то наверняка знает их, но специально ни с кем не знался. Боялся, что запрягут работой, а отказать будет неловко. А потом мелькнула страшная мысль: вдруг они его сожрать хотят. Да нет, глупость какая-то, Славик бы здесь тогда не стоял. Затем он вспомнил то, что было в подвале, и спросил:

-Ты в клетку меня теперь посадишь?

-Чего? Чушь-то не неси! Отпевать я тебя буду.

-Ничего не понимаю.

Семён покачал головой, но грозная баба пригрозила ему пальцем и гаркнула:

-Не шевелись лучше, а то мозги вытекут, не дай Бог, так неотпетым и сгинешь, неизвестно, куда. У тебя там… рана открытая.

Глаза Луши взметнулись куда-то поверх Семенова лба, и он тихонько произнес:

-Объясни мне, что происходит-то?

-Так а чего тебе объяснять… Умер ты, Семён, а потом воскрес, и теперь тебе человечины хочется. Словом, нечисть. Вон, старухи эти - такие же, своей участи ждут, все грехи пытаются отмолить, мне помогают.

И снова на краю видимости замельтешили крестящиеся, старческие руки.

-Деревня эта проклята, - продолжала Луша, - После того, как в неё этот черт наведался. Ну, не черт… уж не знаю, кем он там был, колдуном ли, демоном ли… Да и не моя это забота. Моя задача: за души ваши бороться. Жители деревни этой, будучи обманутыми, совершили страшный ритуал, который не пускает душу из тела даже после смерти. Я так понимаю, им обещали вечную жизнь, вот они и согласились. Ну и вот она, ваша вечная жизнь. Жрать мясо да кровь сосать, чтобы тело перестало разлагаться. Поэтому, Семён, ты должен впустить в свое сердце истинного Бога и лишь тогда сможешь упокоиться. Навсегда. Согласен?

Мужчина с горечью подумал про Наталью, про сына, про внучку свою маленькую. Очень хотелось попрощаться с ними. Но эта невыносимая жажда так мучила его, а мысль о том, каким же страшным образом ее придётся утолить, вызывала неприязнь и отвращение. Хотелось побыстрее закончить.

-Согласен. Я хочу уйти.

-Не переживай, Семён. Думаю, мы быстро управимся. Ведь ты был тогда ребенком и мало, что понимал. Твоя вера, которую вас обманом или страхом заставили принять, не была искренней, - а потом Лукерья обратилась к Макарычу, - Лучше выйди. Не нужно тебе этого видеть.

Когда Макарыч направился к Семену, чтобы попрощаться, Луша остановила его рукой и предупреждающе покачала головой. Славик Макаров робко махнул ладонью и прошептал:

-Прости меня, Семён и прощай, любимый друг.

Когда двери за ним закрылись, Лукерья поднесла распятие к губам Никонова, тот его поцеловал. Потом она перекрестила его и начала издавать такие отвратительные звуки своим ртом, будто рычала, рыгала и пищала на ультразвуке одновременно. Да так громко, что казалось, будто сейчас лопнут барабанные перепонки. Противный звук усилился, потому что к Лукерье присоединились старухи. Тело мужчины трясло в конвульсиях от боли, что волнами распространялась по телу. Но даже сквозь эту боль он смог заметить, что старухи трясутся точно также. На их искаженных лицах выступали слезы, но они продолжали, не смотря ни что. Семену хотелось заткнуть уши и руки его, связанные между собой уже устремились к голове. Луша остановила их полет и крепко ухватила, не давая больше возможности ими пошевелиться.

-Ну же, Семён, услышь!

Она снова завыла, зарычала, и он увидел, что ее рот шевелится, будто та что-то говорит или поет, но до ушей доносилось только что-то очень громкое, раздражающее, что не хотелось слышать. Внезапно Луша сильно ударила его кулаком в грудь, а потом дала слабую пощечину. Больно не было, но Семён был шокирован.

-Услышь же молитву, глухая ты тетеря!

А затем продолжила свою пытку. И вот, наконец сквозь противные вой и рычание он начал слышать ангельское пение. Голос Луши, что выбивался из остальных, был настолько прекрасен, что захотелось разреветься. Все остальные звуки ушли на второй план, и его лицо расплылось в блаженной улыбке. Вдруг потолок осветился ярким светом, и этот свет заполонил все вокруг…

****

-Але, Маратик, карету мне! Карету! - театрально прокричала Лукерья в трубку, выходя из церкви, но прикусила свой язык, увидев на ступеньках сгорбленную спину Макарыча. Однако, продолжить разговор ей все же пришлось, поэтому, понизив голос, она проговорила, - Пришли кого-нибудь на констатацию… да, вознесенский… отпела уже… Он на машине разбился, но сейчас в церкви лежит, заберете прямо оттуда… Все, добро… Давай.

А затем она села рядом со скорбящим на ступеньки, достала из кармана сигареты и закурила.

-Отошел Семён. Быстро все прошло и легко, не мучался почти. Некоторые по несколько часов сопротивляются. Но это те, кто в ритуале участвовал и людей убивал.

-Я не понимаю, но хочу знать всё. Пожалуйста, расскажи мне. Что это за ритуал?

Женщина выпустила сигаретный дым, который моментально развеялся на ветру, затем сняла платок с головы и небрежно бросила его на пол паперти.

-Подробностей я не знаю, слышала только от отца своего, что жители этой деревни группу туристов убили, содрали кожу, набили соломой, как чучела, и сожгли, а мясо съели. И с тех пор все, кто участвовал в этом ритуале помереть не могут. А перед самой смертью всех сюда тянет как магнитом, потому что воскреснуть можно лишь на этой земле. А я вот упокаиваю, чтобы мертвецы тут не бродили и людей не жрали.

За их спинами раздались шаркающие шаги бабок, что выходили из церкви. Лукерья кивнула на них головой:

-Вон, эти всё ходят сюда, раскаиваются, а после смерти, знаешь, как за «жизнь» цепляются! Хрен отпоешь их. Не каждая соглашается Бога принять.

-Вырвать бы тебе твой язык поганый, - бросила одна из старух.

-Чтобы съесть потом? - сострила Лукерья, а бабка после этой фразы плюнула в ее сторону.

Макарыч грозно посмотрел на неё и прорычал:

-Ты чего с ними как разговариваешь?

Луша вздохнула и подумала, стоит ли объяснять? Поймет ли ее этот мужик? Посочувствует ли? Ведь она уже давно выгорела, зачерствела, как старая санитарка в больнице. Для неё это все лишь работа, причём вынужденная и нелюбимая. И каждый, кто прошел через ее руки, был для неё не человеком, а пациентом. Перечеркнутыми именем и фамилией с номером дома в тетради, куда были записаны жители деревни. С другой стороны, какая ей разница, все равно и этот помрет скоро, а так хочется выговориться.

-Да задолбали потому что. Начудили по молодости, а мне разгребай теперь. И главное - страшно им родне в грехах своих признаться, вот и приезжают сюда такие как вы, умирать в полном неведении. Не хотела я этим заниматься. Да только дар у меня этот... Не каждый сможет душу упокоить. Это как экзорцизм. А ещё я вижу, кто умрет скоро и от чего. Вот у тебя в животе что-то, а у Семена беда с головой была и сердцем. Это я от отца унаследовала. Он ведь в этой церкви служил и нечисть местную отпевал до меня. За просто так… идейный был. А потом, когда я увидела, что ему недолго осталось, он начал и меня обучать. Уж как я сопротивлялась, как мне не хотелось, но он на совесть надавил. И вот, когда он преставился, я начала здесь заправлять. Только вот я за дарма работать не собиралась, выбила кое у кого оклад, который мне исправно перечисляют и индексируют. Не скажу, что прямо много, но на вино французское да на сырок с благородной плесенью хватает… Такая вот плата за мою испорченную жизнь. Ведь я ни семью завести не смогла, ни уехать. Все время на телефоне. Когда мне местные звонят, я мигом должна примчаться, пока оживший покойник сил не набрался и не пошёл кого-нибудь жрать. Думаешь, легко это все? Я ведь рискую жизнью. Есть здесь некоторые, которые так и остались поклоняться Мóнрогу, так они его называют. Вот Аркадий, что чуть Семена не сожрал, как раз из таких и был. Помер, никто и не заметил, народа-то здесь все меньше и меньше. А дочка его приходила мясом кормить и кровь свою пить давала. Хорошо, хоть мясо не человеческое было. А то они от него сильными становятся. Еле успела я тогда. Повезло, что дочка его полоумная звала на всю деревню, а так бы не чухнула.

-В девяностом доме тетя Зоя ещё не упокоена.

-А Зоя - наказана. Тоже не захотела веру менять, вот над ней эксперимент и поставили. Сколько протянет, и что с ней случится. Представляешь, она уже год там лежит.

Пальцы обожгла забытая Лушей, тлеющая сигарета, она бросила ее себе под ноги и закурила новую. Пальцы предательски дрожали, ведь она ещё никому не изливала свою душу так откровенно.

-А чего у тебя в подвале иконы эти дьявольские делают? - спросил Макарыч, а Лукерья почувствовала на сердце неприятную тяжесть. Она надеялась, что хоть этот мужик ее пожалеет. Интересно, а слушал ли он вообще ее исповедь. Наверное, каждый думает лишь о себе. Особенно перед смертью.

-Действительно дьявольские, - Лукерья постаралась принять невозмутимый вид, - Иконы эти в огне не горят и в воде не тонут. Я их там храню, а потом, если покойник отказывается Бога принимать, выкрикивает имя Мóнрога или просто не хочет с жизнью расставаться, стало быть, я ему даю икону и другую песню пою. Тело тоже упокаивается, а иконы эти вместе с телом хоронят. Нетрудно догадаться, куда душа потом уходит.

-А что там за чучело у тебя?

-А это один из последователей Мóнрога на следующий год решил ритуал повторить. Убил он, значит, человека, освежевал, а потом соломой набил. Пошёл он по деревне хвастать да подмогу искать. Ну, деревенские в милицию и сообщили. Вот и повесили все на него, в том числе прошлогоднее убийство. А чучело я в подвале храню, чтобы ничего с ним не сделалось. Оно теперь магическую силу имеет, и кто его знает, что будет, если сжечь. Даже закапывать его боюсь. Пусть себе стоит.

-Ну а клетка тебе зачем?

-Так если несколько умирает! Двоих сразу не отпоешь, только по очереди. Вот и приходится кого-то в клетку сажать. Некоторых даже там и отпеваю, потому что страшно выпускать. Они иногда, знаешь, какими буйными бывают!

Посидели они ещё немного, помолчали. Как Макарыч встал и, не сказав ни слова, пошёл доживать свои последние деньки. И Лукерья подумала, остался ли доволен тот, разгадав все тайны перед смертью, стало ли ему легче от этого? Она множество раз задавалась вопросом: как лучше? И всегда предпочитала оставлять людей в неведении, пусть доживают себе спокойно. Но эти двое, конечно, удивили, ничего не скажешь.

Немного осталось, и они с Макарычем встретятся вновь.

Она задрала голову, посмотрела на золотистые распятия поверх куполов, покрестилась и произнесла: «Не введи нас в искушение да избави нас от лукавого».

Показать полностью
185

Темнейший. Глава 26

Камил увидел мрачные стены своего родового имения в середине мая.

Вот только «своего» ли теперь? В баронстве Житников его встретили холодно. А как встретят в родном доме? Ведь почти всех служанок, большую часть дружинников перебили ещё при осаде, семь лет назад. Наверняка, Есений набрал новых людей. А для них всех Камил – неизвестный чужак. Родных людей в поместье почти не осталось.

Ворота сразу захлопнулись, как только дружинники на стенах увидели на горизонте приближающийся отряд, пусть и небольшой – хорошая бдительность, прекрасная осторожность.

Отряд Камила подошёл к воротам.

-- Кто такие?! – рявкнул кто-то из бойницы над воротами.

-- Я Камил Миробоич! Младший брат Есения Миробоича! Дядя малыша Орманда Миробоича и деверь Жанны Житник. Пришёл со своим отрядом! По зову Жанны! Вернулся в свой отчий дом, на свою малую родину.

На стене замолчали. Некоторое время отряд стоял перед стенами в тревожном ожидании. Что, если это ловушка, подумалось тогда Камилу. Что, если убили не только Есения, но и Жанну и её малыша? И теперь за стенами сидит какой-нибудь подпевала князя Искро, которому поручили раздобыть и голову Камила? Чтобы не бегать за наследником по всему миру – очень выгодно его приманить...

Но потом из бойницы высунулась знакомая упитанная рожа с прищуренными глазами.

-- ОТКРЫ-Ы-ЫТЬ ВОРО-О-ОТА! – радостно завопил Мямля, разглядев лица. – КАМИ-И-ИЛ ВЕРНУ-У-УЛСЯ!

Ворота отворились, и отряд Камила зашёл в замок.

Мямля тут же спустился по деревянным лестницам, в сопровождении из рослых молодых дружинников – хороших воинов раздобыл Есений…

Громила, сияющий от радости, тут же схватил Камил за плечи, обнял, едва удержался не оторвать того от земли – не маленький же ребёнок теперь, в «карусели» не покружишь, как в былые времена…

-- ВЫМАХАЛ!! – пробасил Мямля, разглядывая Камила. – И КРЕПКИЙ!

-- Не крепче тебя, Мямля! – засмеялся Камил.

-- ЗДОРОВЕННЫЙ! БАШНИ ЗНАНИЯ… Я ДУМАЛ ТЫ…СТАНЕШЬ КАК ЕСЕНИЙ!

-- Ну так Камил был в моих надёжных руках! – сказал Ларс. Мямля обрадовался ещё сильнее. Они с Ларсом хлопнули ладонями в рукопожатии так сильно, что рядом стоящие едва ли не оглохли. А потом обнялись до хруста в позвонках.

-- ДРУЖЕ! И ТЫ ЗДЕСЯ!

-- Да! Семь лет не виделись, жирная ты рожа! Наел пузо на харчах Есения, а? Стал ещё больше, чем был! Скоро земля проломится под ногами!

-- ТАК И ВОЙНЫ ДАВНО НЕ БЫЛО! КАК РАЗБИЛИ БУНТАРЕЙ… А ТЫ ТОЖЕ НЕ ПОМОЛОДЕЛ! СТАРЫЕ МЫ СТАЛИ…

-- Это ты зря так! Я ещё ого-го! Можешь спросить у ветроградских шлюх, они подтвердят!

-- ГУЛЯКА! НЕ МЕНЯЕШЬСЯ! ЭТО ХОРОШО!...

-- Приветствую вас! – тут же слегка поклонился усатый мужчина в богатых одеждах. Он спешно подошёл к ним и обратился к Камилу. – Ваш визит очень для нас внезапен…Вы проходите! Я сейчас распоряжусь, чтобы Дарья приготовила ужин. Помните Дарью? Она вас помнит. Сейчас на кухне работает… Проходите, располагайтесь.

Они последовали за этим мужчиной, представившимся Иштваном. Он тут же окрикнул конюха и сказал тому позаботиться о повозках гостей. Созвал служанок – и сказал им подготовить постели, а потом помочь Дарье на кухне с ужином. Мужиков отправил топить бани и, что самое главное, откупорить бочки с пивом. Последнему дружинники порадовались особенно.

Ещё Иштван с особенным уважением предложил Железяке оруженосцев, которые бы помогли ему снять латы, видать, принял мертвеца за именитого дворянина. Но не получил никакого ответа.

-- Бросьте, -- отмахнулся Камил. – Я пытался его разговорить. Это бесполезное занятие. Лучше позаботьтесь о Вальдемаре фон Нойманне. Предоставьте ему отдельную опочивальню. Он потомок великого и знаменитого рода, вряд ли он потерпит жить в одной комнате с остальными дружинниками.

-- Сам Нойманн? – восхитился Иштван. Он тут же поклонился Вальдемару. Выразил величайшую радость тем, что ему довелось свидеться с представителем легендарного дома. – Но какими судьбами? В наше имение, извините за прямоту, в столь забытые Богом края…

-- За Камилом я пойду хоть на край света, -- сказал Вальдемар. – Он мой лучший друг. Я его личный рыцарь. И буду охранять его до конца своей жизни. Любой ценой.

-- Восхитительно! – сказал Иштван. – Это очень! Очень хорошие новости! Камил, Вальдемар… Особенно после смерти Есения.

Тут его голос слегка дрогнул, стих.

-- Я соболезную, -- сказал Иштван, взглянув на Камила. – Это ужасная потеря. И совершенно неожиданная. Несвоевременная. Вы ведь должны были доучиваться в Ветрограде. А теперь, полагаю, вам пришлось бросить всё, чтобы оказаться здесь. И помочь семье в сложные времена…

-- Именно так, -- сказал Камил. – Я тоже нахожу смерть своего брата слишком внезапной. Жанна не рассказала мне, при каких обстоятельствах умер Есений. Уж не убийство это было?

Камил вгляделся в Иштвана, очевидно, управленца, которому Жанна и не доверяла. Ожидая подметить нотки страха. Но в лице того не отразилось и намёка на ложь или попытку вывернуться.

-- Это… -- сказал Иштван, пытаясь подобрать слова. – Была очень странная смерть. Настолько, что вы, вероятно, даже не поверите моим словам… Служанки нашли Есения в одном из коридоров. И… Его тело… Как бы это сказать… наполовину застряло в стене. К тому моменту он был уже мёртв. Вероятно, он пытался кричать и звать на помощь, но недолго… простите, за такие подробности, наверное, это тяжело слышать. Лучше идём-те, я вам сейчас всё покажу. Это невозможно объяснить словами так, чтобы меня не сочли за сумасшедшего… И я вас полностью понимаю. Порой я сам задумываюсь, не сошли ли мы все с ума…

Иштван вывел их в коридор. Камил пока не отпускал своих людей от себя, он пока ещё не знал, чего можно ожидать, пока никому не доверял. Тем более он ещё не видел Жанну…

Иштван показал на стену в коридоре. В ней зияла дыра в человеческий рост. Будто по стене долбили кирками.

-- Есений «вмёрз» в стену. В камни. Половина его тела осталась снаружи. А другая половина – перемешалась со стеной. Камни сделались красными и кровоточащими. Будто мясо его, извините за излишние подробности, слилось с материалом стены. Настолько плотно слилось, что… Нам пришлось долго оттуда выковыривать Есения. Это было ужасно…

-- Его похоронили в склепе? – спросил Камил.

-- Да, -- кивнул управленец.

-- Тогда идём туда. Я хочу посмотреть своими глазами.

-- Тревожить мёртвого… Хотя… Я бы тоже не поверил. Да. Лучше вам убедиться, если вы не верите… Идём-те…

Камил кивнул. И Иштван отвёл их к склепу.

Могильную плиту пришлось со скрежетом отодвигать. Запах разлагающегося трупа ударил в нос. Дружинники тут же попятились, отошли подальше, зажимая носы. Только Камилу был безразличен трупный запах – уже привык. Он осветил останки старшего брата факелом. За месяц труп успел прилично испортиться. Есений не был похож на себя лицом, но таковы люди – они всегда до неузнаваемости меняются в лице после смерти. По худым запястьям, по тонкой шее Камил убедился, что в саркофаге покоился именно брат.

А ещё виднелись красные камни, которые работяги выдолбили из стены, извлекая Есения. Половина его тела как бы окаменела, каменные блоки, из которых состояла стена, перемешались с мясом.

-- Что же с ним случилось? – спросил Камил.

-- Я не знаю, -- ответил Иштван, зажимая нос платком. – Я ничего подобного не видел никогда. А повидал я многое – в том числе на войне… Эх, бедный Есений. Мы с ним познакомились на войне. Бились в передних рядах, когда Хмудгард отправлял нас в атаки, рубились с варягами, страшное было побоище… Славный был правитель. Он сделал меня своим советником после той войны. Мы с ним хорошо сдружились. Редко такие друзья встречаются на жизненном пути. Господи, храни его душу. Я надеюсь этот юноша сейчас в раю…

-- Железяка, задвигай обратно, -- приказал Камил и стальной разбойник задвинул могильную плиту, вновь упрятав Есения. – Нечего грустить. Прошлого нам не вернуть. Нужно заниматься делами. Жанна пригласила меня помогать ей вести дела. Ведите меня к ней, Иштван.

-- Правильный настрой, -- одобрил управленец. И они направились обратно, во дворы…

Воспоминания, воспоминания….

Жизнь, конечно, страшная штука. Но какая же она богатая! Какая же она разнообразная! Камил шёл по коридорам, по тоннелям, по саду. И в голове его вспыхивали воспоминания о детстве, одно за другим. Он вдруг вспомнил и младшего братика – Аркашу. И отца. И матушку. И командира Орманда, который всё пытался взяться за воспитание младших Миробоичей. Беззаботное и счастливое детство. Без горя, без тьмы, без злобы и ненависти.

Всё это, будто, было совсем в другой жизни. Не в его, в чужой. Неужели есть свет в этом мире? А ведь, всё-таки, есть! Просто Камил уже давно его позабыл, будто удостоверившись, что вокруг одни лишь несчастья… Родной дом напоминал, что счастье в этом мире всё же существует. Но он так же напоминал, насколько оно хрупко: двор, посреди которого сварили мать, на котором зажарили отца, на котором перерезали глотку братику – практически не изменился.

Жанна вышла навстречу вместе с маленьким мальчиком, со своим сыном. Черноглазый, черноволосый и с любопытным глазами. Ну точно – копия Есения! Жанна не нагуляла – Орманд был Миробоичем, все характерные черты рода прослеживались в его лице! И Жанна уже не девочка, а женщина, молодая и красивая. Светлые роскошные волосы спускались по её худеньким плечам водопадами и дотягивались почти до колен. И в личике её не было, будто, и следа той сломленности, какую Камил запомнил. Хмурая, ледяная… но уж точно не мёртвая душой. Только какая-то уставшая.

Вот Есений! Пострел! «По расчёту»! Да на такой красавице «по расчёту» и не грех жениться! А Камилу он хотел впихнуть старую баронессу, хитрый жук!

Они перекинулись словами, обыкновенными для встречи после долгой разлуки, соблюли все светские формальности, а потом прошли по коридорам замка на кухню, к столу, где скоро подали первые блюда. Немного неловко.

Жанна и Камил, очевидно, хотели поговорить с глазу на глаз, но пока нужно было переждать всю эту гостеприимную суету. Камил уловил её нескрываемую неприязнь к Иштвану и всё гадал, что же управленец сделал такого, чем же ей не угодил. Чем вызывал подозрения? Камил внимательно приглядывался ко всем.

Дружинники пировали в соседнем зале – ибо нечего перед аристократами рыгать, как выразилась Жанна. Хотя Камил чувствовал бы себя спокойнее, если солдаты сидели рядом. Он оставил за собой Железяку, у входа, на которого с некоторым ужасом поглядывали сверкающие кольчугами дружинники поместья. За стол Камил позвал и Ларса с Мямлей, хотя Жанна была против даже их присутствия, но Камил сказал, что этим людям они, между прочим, обязаны жизнью.

Служанки крутились вокруг Жанны, словно стайка собачек, боялись плеснуть лишнего в бокал, или наоборот – недолить. А Жанне всё было не так. Она относилась к служанкам, будто те поили её не сладким вином, а помоями последней паршивости. И, то и дело, в промежутках между разговорами, попрекала их за недостаточную внимательность к себе. Хотя служанки бегали на цыпочках и глаз с неё не сводили…

За столом разговаривали про неважные дела в баронствах, о природных напастях, о том, как же хорошо, что бунт подавили, и все они сидят здесь, спустя столько лет, а не лежат мёртвые посреди поля. Жанна особенно избегала воспоминаний о бунте, но прочих общих тем с Камилом она найти не могла и всё вспоминала, как отважный командир Орманд вёл их через суровую зимнюю ночь.

Камил рассказывал о своей учёбе в Ветрограде, но особо не вдаваясь в детали, нахваливал Ларса, как тот воспитал в Башнях Знания достойных воителей.

-- А вы с… Лизой, -- говорила Жанна, опрокидывая очередной бокал с вином. – У вас прекрасное дитя. Вы уже поженились?

-- Чуть больше месяца назад, -- ответил Камил.

-- Красивая девица, -- кивнула Жанна, с некоторой завистью разглядывая пышногубую и стройную Лизу. – Есений рассказывал о ней. Говорил, что Лиза – простолюдинка. Это правда?

-- Дочь ремесленника, -- ответил Камил.

-- Да уж, -- Жанна приложилась к новому бокалу. – Любовь зла… Вы же по любви, не по расчёту? Или потому, что родился ребёнок? Ведь свадьбу вы устроили месяц назад, а ребёнок-то уже готов был давно…

-- Я люблю Камила! – тут же вступилась Лиза. Лживая сука, но играет хорошо. Видать, надеется на дополнительную колбочку. – А он любит меня! Поэтому мы и поженились! А ребёнок… Так получилось. Свадьбу мы играть не спешили.

-- Понятно, -- сказала Жанна. – Ну, и такое бывает. А мы с Есением… Конечно, у нас не так было всё. Меня же за него заставили выйти замуж, выбора у меня не было, мою-то семью убили полностью эти простолюдины. Так что, ваша тётка Аннушка заставила... Как же я её боялась! И не любила поначалу. Но, надо признать… Без этой Анны я бы совсем пропала. И полезла бы в петлю – я ведь попыталась как-то, но меня остановили. Анна помогла мне найти новые силы, водила по бабкам… Она мне – как вторая мать. Честно. И всё-таки, хорошо, что мы с Есением объединились перед Господом. Любовь появляется чуть позже, когда вы узнаёте друг друга лучше. Хотя я бы не назвала это страстью… Страсти никакой не было никогда. Но Есений был хорошим человеком. И этого достаточно.

-- А у нас очень сильная любовь! – выпалила снова Лиза, но совершенно невпопад. -- Поэтому и Ведагор получился такой… красивый, хороший! И Камил тоже – лучший жених! Я обожаю его больше всего!

Жанна лишь кивнула. Потом посмотрела на Камила, как-то едва заметно ухмыльнулась.

-- Мам, я хочу торт! – хлопнул по столу маленький Орманд. – Торт! Торт!

Служанки тут же засуетились. Камил вдруг узнал среди них Дарью – служанку, с которой они бежали из поместья. Морщины уже тронули её личико, а бока располнели, как и второй подбородок. Но глаза всё те же! В фартуке, похоже, главная кухарка…

-- Да. Вы молодцы, -- сказала Жанна, не обращая на сына никакого внимания, и перевела взгляд на Вальда. – Но больше я удивлена тому, что Нойманн приехал к нам в имение. Вот этого я никак не ожидала. Вальдемар? Я очень рада знакомству.

-- И я тоже, госпожа, -- тут же откланялся Вальдемар.

-- Что же вас сподвигло… Служить Камилу.

-- Он хороший друг. А ещё он спас мою жизнь. И теперь я обязан ему. И буду служить ему до конца, -- сказал Вальдемар. – Род Нойманнов теперь навеки соединён с родом Миробоичей!

Похоже, прихвостни соревновались между собой за капли «слёз радости», пытаясь всех впечатлить своей непоколебимой преданностью. Мило.

-- Вот это действительно прекрасно, -- Жанна даже просияла. – Это даже компенсирует брак с простолюдинкой. Хотя, конечно, было бы гораздо лучше, если бы ты, Камил, сошёлся с баронессой Дубек. Тогда бы твоё дитя правило в соседском баронстве. Если бы, конечно, баронесса не померла раньше времени.

-- Старушачьи титьки меня не интересуют, -- ответил Камил, пытаясь скрыть раздражение. – Я думаю, у нас бы с Дубек не получилось никакого наследника.

-- Камил – мой! – тут же встряла Лиза.

-- Помолчи, -- сказал Камил.

-- Ну, назад времени не повернёшь, -- хмыкнула Жанна, тяжело вздохнула. – Конечно, жаль, что у нас не появится ещё одного хорошего союзника. Но и Нойманны – тоже звучит неплохо… Жаль, что только их земли далеко. А вот Дубек – в нескольких днях пути...

И чем больше Жанна пила вина, тем более раскрасневшейся становилась. Тем больше её язык развязывался. Тем больше плохих историй из своей жизни она вспоминала. Разговор этот особенно утомлял Камила – в жизни и без того полно дерьма, чтобы о нём ещё с такой охотой разговаривать.

Иштвану, видно, было очень неловко за свою госпожу.

Особенно, когда Жанна начала рассказывать про Есения то, что она думала о нём на самом деле. Она считала его размазнёй и хлюпиком. Считала, что Есению не хватало мужественности править достойно. И что он дарил ей недостаточно много подарков – всё жаловалась на уже плешивую соболиную шубу, в которой она даже к крестьянам выйти стесняется. Намекнула, что было бы неплохо Камилу прикупить новую, едва он приступит к правлению. Ведь он для неё теперь единственная опора, единственная родная душа…

-- Расскажите подробнее о вашем с братом знакомстве, -- спросил Камил у Иштвана, когда ему совсем наскучило слушать нытьё Жанны. Управленец тут же оживился.

-- Мы познакомились с ним в Серебряном Перевале, -- Иштван слегка улыбнулся, погрузившись в стародавние воспоминания. – Накануне военного похода. В те времена я работал подмастерьем у кожевника. Работа мне не нравилась. А тут обещался военный поход. Я стал искать способы, как бы попасть в дружины, кто его знает, может, сыскал бы военной славы. Тогда я и нашёл Есения. Они тогда набирали людей. Я, может, не так хорошо махал мечом или топором, но зато был умён. Поэтому меня взяли – я выгодно отличался от прочих городских дурачков… Впрочем, Есений тогда набирал почти всех подряд. Ну а потом – война. Страшная война. Боже! Мы ведь столько раз были на волосок от смерти! От поражения!

-- Да, Есений мне рассказывал, -- подтвердил Камил.

-- И страшнее всего было идти в атаку на варягов, -- сказал Иштван, прикладываясь к бокалу. – Это было… Мне до сих пор снится! Рожи… У! Орманд погиб. Даже он. Как вспомню этого сатану – как он нас всех гонял, муштровал… Страшный человек. Но и на него нашёлся свой варяг… Ну, так мы с Есением и сдружились. Может, это прозвучит нагло и горделиво, но я был умнее всех прочих его дружинников. Я умел считать дальше трёх! Хе-хе. Поэтому он сделал меня своим приближённым. Научил меня делам управленческим. И я стал подменять его, пока он в разъездах… Вот такой вот путь. Через войну, от подмастерья кожевника к баронскому другу. Я не пожалел, что тогда рискнул, бросив всё в Перевале. Теперь я имею честь сидеть за одним столом с Миробоичами и Нойманнами. Будто во сне… Предлагаю за это выпить, Камил!

-- За нашу встречу, Иштван.

***

Спасибо огромное за доны!) Обожаю вас, подписчики, за предоставленную возможность творить, не растрачивая время на подработки!

Вячеслав Юрьевич 1000р

Евгений Валерьевич 666р «Прототип Аши Друджа - Александр Друзь?» Ответ: *противно морщится и смотрит наверх*

***

«Темнейший» на АТ: https://author.today/work/316450

Показать полностью
84

Болотница. Часть вторая

UPD:

Болотница. Часть третья

Болотница. Часть четвёртая

Болотница. Финал

Болотница. Часть первая


На улице после сильного дождя очень сыро. Оттого на огород, к колодцу, идти совсем не хотелось, а без воды мне чая не заварить, оттого надо. Поэтому, взяв стоявшее у печи пустое ведро, потащилась туда. Босоножки чавкали по примятой дождём траве и разбухшей, чёрной, жирной от влаги земле.

Полупустые бочки с водой у деревьев выглядели ещё больше не к месту (за них сам по себе словно цеплялся взгляд) и вызывали лёгкое беспокойство. Ведь огорода у Демьяны, по сути, и нет. Зачем ей тогда вода? «Её причуды не моё дело», - подумала и одновременно вздохнула я, стаскивая крышку с колодца и опуская внутрь ведро.

Первую половину ночи я спала тревожно, постоянно прислушиваясь, пребывая не то во сне, не то в полудрёме. Тихий скрип чередовался с таким же тихим, едва слышным шуршанием на кухне, словно кто-то ползал у печи. Затем наступала тишина, за ней следовал глухой хлопок и всплеск. Так повторялось несколько раз.

Мне от звуков на кухне было не по себе. Но как бы сильно я ни уговаривала себя проверить, что там шуршит, заставить себя не могла. Радовалась лишь защёлке на двери спальни и тому, что закрыла её на ночь.

Звонок будильника на телефоне вытащил меня из тёмной проруби гнетущего сна.

Вставать я привыкла рано и обычно высыпалась, а тут чувствовала себя, словно разбитое корыто. Оттого и не сразу поняла, что ночнушка, как и простыня, мокрая, а руки болят, словно всю ночь тяжести таскала, и ещё на ладони набухшие мозоли нащупала. К ужасу, ноги тоже были грязные, что навело на нехорошую мысль о лунатизме, чего прежде у меня никогда не случалось. Обувшись, обнаружила пустое ведро на крыльце, которое словно усмехалось мне, потому что (а это точно помнила) на ночь поставила его у раковины. Чтобы прогнать накатившую зябкую жуть, погрозила ведру кулаком, уговаривая себя поверить, что ошиблась и ведро оставила на крыльце. И, больше не желая заострять на странном инциденте своё внимание, быстро занялась насущными делами.

На работу нужно к десяти, и, позавтракав остатками печенья с крепким пакетированным чаем, направилась в деревянный туалет на огороде, где сильно удивилась, увидев полные бочки с водой и влажную траву возле них, а также широкие следы на примятой траве, наводящие на мысли о гигантском слизняке. И о том, откуда могли у меня появиться мозоли на ладошках.

Стоит пояснить, что поутру возле печки я тоже обнаружила едва заметные следы на полу. И, хоть дверь чёрного хода была заперта на крючок, по моей коже от увиденного прошёлся гаденький холодок.

Тревожные мысли развеялись по пути на работу.

Зато в кафе, к моему удивлению, работающие там девчонки приняли меня, как родную.

Познакомились, разговорились, и я сразу подружилась с красивой и высокой Катей и кучерявой веснушчатой хохотушкой Яной. Те тоже работали здесь официантками, только были меня на год старше и учились на втором курсе в университете.

Они были рады, что у них молодая, девушка новой официанткой будет, а не тётка склочная, какая, по словам Яны, работала в прошлом году летом. Девчонки прямо рассказывали, что платят здесь немного, но клиенты всегда дают хорошие чаевые. Правда, держать рабочий темп тяжело, особенно первое время, пока привыкнешь.

Я кивала в ответ, не спорила, а сама работы этой не боялась, ибо с малых лет с соседкой по колхозам на подработку ездила. Вот там-то действительно пахать как какой лошади приходилось до седьмого пота.

Первый день в кафе пролетел мгновенно. Обед здесь оказался бесплатный, и повара не скупились накормить получше. Борща, наваристого, на косточке, налили мне глубокую тарелку и пампушек дали со сметаной к ним. А ещё салатиком и колбаской вкусной угостили.

Оттого, наверное, и настроение моё держалось боевым. Хоть ноги к десяти часам вечера действительно от беготни с подносами, полными заказанной клиентами еды, отяжелели.

Зато полученные чаевые приятно грели карман. И отметила, что как раз хватит сходить в круглосуточный магазин и купить что-то себе на завтрак.

Меня пожалели и отпустили ближе к одиннадцати вечера, а девочки ещё оставались: нужно было помочь поварам и с уборкой зала посудомойке, пожилой женщине, подсобить.

Как я поняла, такое «помощничество» здесь было в порядке вещей и только сплачивало коллектив. И, честно, я тоже была не против.

На остановке прочитала в вайбере сообщения Клавдии Семёновны. Соседка упрекала, что я забыла ей позвонить. Спрашивала, как дела. На что во мне сразу отозвалась совесть: загорелись как щеки, так и уши. Пришлось срочно строчить ответное сообщение и извиняться, плюс кратко отвечать на её вопросы. Ведь действительно в обед собиралась ей позвонить и забыла, а сейчас уже было поздно, потому что Клавдия Семёновна по природе жаворонок и ложилась рано.

В съёмное жильё из-за магазина я вернулась уже заполночь. И, надо сказать, всю дорогу практически бежала, держа в руке смартфон с включённым фонариком. Потому что вокруг так темно, что ни зги не видно. Ещё то тихо до одурения, то вдруг слышно лягушачье кваканье и шорохи всякие непонятные… И чувство от этих звуков возникает давящее, что наблюдают, затаившись, со всех сторон за мной. Только как ни смотри по сторонам, ни всматривайся – не видно никого.

Вот пока не открыла калитку, затем дверь хаты и не ввалилась в дом – только тогда почувствовала себя спокойно. Спать легла практически сразу, ощутив в перестелённой с утра постели неимоверную, разом навалившуюся на меня усталость.

Но, как бы крепко ни спала, не могу быть уверена: то ли во сне слышала влажный, настойчивый и долгий стук в дверь, то ли всё приснилось, как и тихий, шипящий смех, доносящийся из кухни.

А утром всё повторилось: и мокрые простыня с ночнушкой, и грязные ноги. И что хуже – полопавшиеся мозоли, которые будто упрекали меня с ладошки. Я долго в ступоре смотрела на них, и хотелось плакать. Но, стиснув зубы, я нарочно заставила себя рассердиться, отгоняя слёзы, обещая подумать над случившимся позднее.

Позавтракав овсяными хлопьями и растворимым кофе, купленным вчера на чаевые, пошла к колодцу за водой и сразу увидела полные до краёв бочки, а рядом прибитую к земле влажную траву и не успевшие высохнуть лужи.

А хоть и летнее утро, но небо над головой было тяжёлым, тёмным и будто разбухшим от воды внутри туч. Воздух казался густым и напряжённым, как перед грозой, которую вчера не передавали (я специально на работе в обед прислушивалась к радио, когда шёл прогноз погоды). Напротив, радиоведущий обещал ясный жаркий день.

Так вот что бы хотелось отметить: когда ставила посуду на полку возле печки, то на пару секунд застыла в ступоре, глядя на отдёрнутую занавеску, за которой виднелись переплетения бус и ожерелий Демьяны, висящих на гвоздях. Потому что вдруг возникла уверенность: они висят не так, как прежде. Как не так стоит и жестяное ведро для воды, которое снова появилось на крыльце, а не у кровати, где я специально поставила его на ночь. А бусы… У них рисунок узоров уже другой, словно кто-то бусы и ожерелья снимал, а потом по-новому перевесил.

От собственных размышлений вздрогнула, едва не выронив чашку, – и так сильно неожиданно захотелось сбежать отсюда без оглядки, потому что чувство неприятное нахлынуло и волосы поднялись на затылке. Вот пристально наблюдают за мной из всех щелей и углов, словно сама хата – живая, и сейчас она тоже напряжённо смотрит на меня и думает что-то такое, совсем уж не хорошее.

На работе девчонки сразу спросили, всё ли у меня в порядке, уж очень я была бледная. Сказала, что спала плохо на новом месте. Тут же поинтересовались, а где я живу. Пришлось рассказать вкратце, при этом натянуто улыбаться, говоря о дешевизне и некоторых терпимых из-за дешевизны неудобствах. Например, что до остановки оттуда далеко добираться.

- Понятно, - ответила Катя, чувствуя моё нежелание делиться подробностями. - А мы с Яной однушку снимаем. Здесь недалеко.

И даже цену назвала за аренду, на что я мысленно поморщилась и приступила к работе.

В обед удалось по вайберу поговорить с Клавдией Семёновной. От которой, между прочим, ничего утаить не удалось – слишком хорошо меня знала. Она сразу нахмурилась, услышав, что света у меня в хате нет и что рядом лес и болото.

Пришлось вскорости перевести тему на то, как нравится мне работа, девчонки-напарницы, и про первые чаевые ей с гордостью рассказала. «Береги себя», - напутствовала Клавдия Семёновна, действительно сопереживая, как родная тётка. Ещё вскользь упомянула про мою маму, что та звонила с вахты из Москвы, где действительно чудом устроилась и чудом пока ещё держалась (не пила) на месте горничной в пансионате. Видимо, на этот раз кодирование, по настоянию Клавдии Семёновны, помогло. Как и купленные ею маме в дорогу обереги и травяной чай, собранный соседкой по рецепту из книги про целебные травы. «Тревожно мне за тебя, милая Глафира», - сказала напоследок соседка, добавив:

- Ты, если что такое случится странное, сразу звони и рассказывай. Знаешь же, что и денег тебе вышлю. И сама, будет надо, сразу приеду! - продолжала напутствовать соседка.

- Всё хорошо, честно, - настаивала я, кривя душой, потому что впервые чувствовала себя взрослой и самостоятельной. К тому же на работе в кафе все неладности в хате казались надуманными и несущественными.

На этом наш разговор окончился, позвала администраторша – обсудить предстоящие выходные.

- А можно я возьму один выходной в эту субботу? - спросила я, решив вообще потом от положенных выходных хотя бы на месяц отказаться.

Администраторша сверилась с записями в ноутбуке и покачала головой, предложив иной вариант:

- Глафира, в эту субботу никак. У нас по плану 14-го сандень перед обслуживанием свадьбы, и всем обязательно нужно выйти на уборку. Давай тебя запишу на выходные, как и остальных девочек, на воскресенье и понедельник.

Пояснила, видя мою растерянность, что заказчики – знакомые хозяина. Мол, они на свадьбу своих официанток сюда приведут, а вот повара будут наши. И мне ничего не оставалось, как кивнуть в знак согласия.

Вскоре всё вдруг бешено завертелось: и чаевых прибавилось, и уходить стала вместе с девчонками около полуночи, только действительно сильно уставала. Даже специальный гель в аптеке для ног пришлось купить. А так нравилось. И спала крепко. Сразу, едва голова касалась подушки, засыпала. И вроде бы странности прекратились, по крайней мере поутру постель и моя ночнушка были сухие, а ноги чистыми. Зато девчонки к себе пригласили и много чего о себе же рассказывали. У Яны пока ещё с парнями не ладилось, наверное, как она сама объясняла причину, – язык острый и всегда сразу говорит, что думает. «А так с парнями нельзя», - объясняла Катька и мне подмигивала, понимала, что я в таких делах тоже совсем зелёная. Зато про своих бывших кавалеров она рассказывала не стесняясь. Сейчас же её нынешний любимый человек – Митя, в Москве работает программистом.

Затем фотографии показывала. Смешной этот Митя из Москвы, склонен к полноте. Среднего роста, кудрявый, в очках, глаза голубые, яркие. Катя на его фоне ещё красивее становится. Высокая такая, изящная, нежный овал лица, пухлые кукольные губы, глазастая. Выглядит она, как модель или актриса известная. Вот честно скажу, не вижу их парой, но кто меня спрашивать в таких вопросах будет?

Яна же на то добавила: мол, кавалеры к Катьке сами липнут. Как мухи на мёд слетаются. Сразу привела в пример молодого человека по имени Глеб, работающего в мужской парикмахерской, как раз через дорогу от кафе.

- Так вот, - пояснила Яна, - Глеб Катьке сразу в любви с первого взгляда признался. Цветы каждый день целую неделю дарил, а она ни в какую на свидание не соглашалась, говорила, что парень есть.

- Прекрати! – отмахнулась, как от назойливой мухи, от Яны Катька, а мне вдруг так смешно стало. Расхохоталась до слёз.

После очередной смены в хату возвращаться не хотелось, поэтому я провела подружек до их квартиры, сказав, что не спится, и только потом домой поехала. И всю дорогу отчего-то было так грустно на душе и тоскливо, хоть волком вой. А ночью донимали яркие кошмарные сны.

На следующий день Клавдия Семёновна несколько раз звонила, но связь прерывалась, даже сообщения не хотели отправляться, словно нарочно застревали, как в какой паутине.

Зато напряжённая работа меня увлекала полностью, не давая ни о чём думать.

И вот уже суббота. Санитарный день.

Когда кафе закрылось, все сотрудники, включая администраторшу, надели резиновые перчатки и, взяв тряпки и чистящие средства, приступили к уборке.

Вскоре Катька и Яна спросили, куда я на выходные поеду. Сказала – домой. Они переглянулись и начали приглашать меня погулять, город посмотреть, развеяться. Я же только качала головой, потому что действительно не могла согласиться. Вещей у меня сменных здесь практически нет, а ещё соседка сильно волнуется.

Но девчонки не унимались, настаивали, упрашивали, а я всё так же отказывалась. Наконец они, кажется, смирились, вздохнули и поинтересовались: мол, сегодня уезжаю?

-Да, - ответила я, - хотелось бы сегодня вечером, только в обед узнаю расписание автобусов.

- Понятно, - задумчиво протянула Яна и взялась домывать фасадное окно. Катя же промолчала. А я вот после их уговоров рабочий настрой потеряла и чувствовала себя виноватой, хотя виноватой, по сути, не была.

Работали дружно: перемывали окна, мыли кухонные стены и полы, протирали пыль на люстрах, столах, стульях, но дело сильно затянулось.

Так что, когда у пожилой уборщицы и полной поварихи сильно поднялось давление, пришлось их отпустить. Из-за них и освободились мы позднее, чем планировали, – около шести вечера.

Зато поели хорошо и вкусно в обед. Администраторша, заглаживая возникшую дополнительную нагрузку, нас разными деликатесами побаловала: икрой и шампанским, сухофруктами в шоколаде и бутербродами с балыком.

Она во время уборки пересмотрела вместе с завпроизводством запасы в подвале. И там, где заканчивался срок годности, всё списала. Честно: внезапные вкусности подняли мне настроение, а шампанское вообще ударило в голову, так что я и забыла посмотреть расписание автобусов. А когда вспомнила, то поняла, что никуда сегодня уже не поеду. Последний автобус уходил через полчаса, а если ехать на ночном поезде, то выходило только с затяжными пересадками.

К слову, про Катю с Яной я совсем забыла, не заметив, как те ушли. Только надеялась, чтобы они на меня не обиделись.

Показать полностью
Отличная работа, все прочитано!