Их было шестеро. Всего шестеро против адских полчищ, что в нетерпении ждали захода солнца. Храм манил каждую бесовскую тварь, ведь здесь еще чувствовались святость и жизнь. И были те, кто готов был принять мученическую смерть за то, чтобы человечество жило.
Илия и Павлик забивали окна досками. Сальников и Муромцев тем временем сооружали баррикаду у главного входа. В дело шли ящики, мешки, куски металла и старые кирпичи. Маша подавала Светлане краски и воду на стеллаж, помогая завершить работу..
— Точно, дитя. Уже много столетий помогает и будет помогать дальше. Но нужно будет прочесть древнюю молитву, чтобы господь прислал свое воинство.
— Что за молитва? — Маша протянула монахине ветошь, чтобы вытереть излишки штукатурки.
— Та, что князь когда-то давно на этом месте прочел..
— Все это странно, отец. Как мир может держаться на каком-то храме, и тем более старой фреске? Снесли храм по приказу какого-нибудь чиновника, и ад открывается, случайно испортили фреску или та сама отвалилась от времени, и все? Апокалипсис. Не продумали эти ангелы защиту, — произнес Сальников с весомой долей скепсиса.
— Согласен. У нас, чтобы ядерную войну начать, нужно кучу регламентов соблюсти и несколько ключей безопасности пройти, — напомнил Муромцев, — А тут все на разваливающемся храме держится.
Илия водрузил очередной кирпич в основание баррикады и ответил:
— Думаете, что все в этой жизни происходит просто так? Сам по себе кусок от потолка отвалился, или рабочий не туда молотком ударил. Нет. Все идет своим чередом и все находится в равновесии. Это — божественный закон, и никому из нас его не изменить. Если зло пробудилось, значит, Бог хочет, чтобы мы его обратно в ад загнали. А заодно о ценности жизни и грехах своих совершенных подумали. Князь когда-то капище снес, а может, и еще каких грехов натворил. Потом раскаялся и потому зло победил. Но сегодня вместо князя и его дружины мы вшестером. И теперь нам предстоит бой принять и о своих грешках исповедаться.
— Не страшно вам умирать? — спросил Муромцев.
— Нет. Страшно вину за грехи до последнего вздоха носить, а я перед богом и смертью чист. Так, что остается не посрамить себя в бою и можно уходить с чистой душой.
Когда баррикада была возведена, Илия сказал:
— Если хотите подышать воздухом, покурить или о чем-то важном подумать, то сейчас самое время… — сказал Илия.
Сальников достал пачку сигарет и вышел на улицу через последнюю незаваленную дверь.
— Покажите, как перезаряжать? — спросил Муромцев, указывая на стоящий у стены арбалет.
— Некогда, да и слишком трудный он для обучения. Для тебя есть нечто получше, — сказал Илия и достал чехол с Винчестером.
— Вы же отобрали его у меня?
Илия хитро улыбнулся и протянул ружье солдату.
— А теперь возвращаю, ибо ты заслужил. Видишь эти металлические узоры на рукояти? Здесь показывается сцена изгнания демона в ад. Время этого ружья пришло. Долго оно ждало.
Муромцев с восхищением провел пальцами по гладкому металлу. Он не любил оружие, но сейчас не мог отрицать, что ружье было красивым. Настоящим произведением искусства.
— Это ружье очень старое, еще Александра Третьего застало, наверное. Его доставили из-за границы до революции, когда еще существовал орден монахов, что защищал порталы от разрушения. Но после прихода к власти большевиков монахи либо погибли, либо скрылись. Остались лишь я и Светлана. Это оружие — наше копье серафима против зла.
— Чем оно отличается от обычных ружей?
— Стреляет пулями с благодатью, — усмехнулся Илия.
— Это как? — удивился Муромцев.
— Сам скоро увидишь. Я, если честно, им почти не пользовался — тяжеловато оно для меня. Предпочитаю этих двух красавцев на поясе.
Муромцев вновь обратил внимание на шикарные револьверы в кобурах.
Вдруг над сводами раздался громкий голос Светланы:
— Они знают, что мы здесь. Знают, что восстанавливаем защиту. И они идут. Все, кто вылез из ада, идут сюда.
Муромцев почувствовал, как пошли мурашки по коже, и посмотрел на Илию, который тут же стал серьезным и собранным.
— Твари идут сюда. Нужно баррикадировать последнюю дверь! — доложил Муромцев.
Сальников стоял рядом с храмом, и сделав глубокую затяжку, выпустил дым. Он, казалось, никак не отреагировал на слова рядового и просто смотрел на гладь озера. Солнце уже скрылось за горизонтом, и за ним шла тьма.
— Знаешь, я о чем подумал? Старик-то прав. Они действительно за нашими грехами сюда лезут. Не подумай, что я верующий сильно. Нет конечно. Будешь курить?
Муромцев вдруг страстно захотел закурить и взял папиросу. Сигаретный дым наполнил легкие, и он закашлял.
— Пока мы еще живы. Я хочу перед тобой извиниться. Столько дерьма тебе сделал.
— Да ладно, че уж там… — смутился Муромцев.
— Ты ведь не первый, над кем я так жестоко измывался. Ты знаешь, почему меня к вам в часть перевели?
Муромцев покачал головой, и Сальников продолжил рассказ:
— В предыдущей части был парень. Белобрысый такой. Он как только после кмб к нам попал, я его сразу невзлюбил: интеллигентный весь из себя, шутил постоянно неудачно и ржал над своими же шутками. Но голова была на месте: все, что нужно было, схватывал на лету. И сам не знаю почему, начал я его подтрунивать, сначала шутками и подзатыльниками, потом совсем распоясался и бить начал. Деньги у него вымогал. Однажды я… — Сальников замолчал. Говорить ему было явно тяжело. Он шмыгнул носом, и собравшись с мыслями, продолжил: — Однажды я перестарался и слишком сильно.. ну… побил его короче. Утром увезли его в госпиталь и удалили почку. Он кровью мочился.. понимаешь. Папиросы у деда дрянные — с такими на смерть не идут.
Сальников не докурил папиросу и выкинул ее на землю.
— А через месяц парень не выдержал и в петлю влез. Меня, конечно, на губу отправили на месяц. Посадить хотели. Но в итоге, чтобы скандал в части не поднимать, к вам перевели от греха подальше. А я вздохнул от облегчения, что не посадили, и опять за свое взялся. Хоть и не так жестоко, конечно. И вот послушал я сейчас слова деда о грехах и прощении и понял, каким же дерьмом я вырос и как неправильно жизнь прожил. А тут еще ты меня послал, а сам детей спасать пошел. Я этого вообще не ожидал от тебя. Даже стыдно стало, что.. ну…
— Что такой слабак как я, идет кого-то спасать? — продолжил Муромцев.
— Типа того. Без обид. Вот и я понял, что ничего полезного в жизни не совершил и чем гордиться не приобрел, от этого и за тобой пошел. И мир решил спасти.
От последних слов Сальников улыбнулся. Но тут улыбка застыла на его лице и сменилась гримасой ужаса.
Где-то раздался сумасшедший рев. Он шел из-под земли, которая тряслась и ходила ходуном. Вдруг сосны закачались, птицы взвились в небо.
— Началось, — тихо произнес Муромцев, — нужно предупредить старика и монахиню.
Но Сальников остановил его и указал рукой на лес, откуда послышался знакомый рев, и вскоре из леса на дорогу выехал БТР. Он повернул к храму и остановился недалеко от старых ворот. Из люка бронетранспортера вылез средних лет старшина с густыми светлыми усами и оглядел стоящих у храма солдат.
— Вы, два идиота! Где ваши задницы волосатые носило? Второй день вас ищем всей ротой! А ну быстро в броню, пока я из вас все дерьмо не вытряс! — рявкнул он.
Сальников и Муромцев вместо того, чтобы последовать приказу, начали кричать от радости при виде подмоги.
Старшина и не желал слушать двух потерянных солдат и хотел вывезти их вместе с гражданскими, но Светлана пригрозила ему самыми страшными небесными карами, причем с использованием матерных выражений, которых от нее не ожидал даже Илия. Старшина смутился, словно отсчитанный школьный хулиган и вышел на улицу. В этот момент подземный рев повторился, и в небе появились яркие красные вспышки.
— Они уже близко, — произнес Илия.
— Товарищ, старшина. Я понимаю, что у вас приказ, но дайте нам один час. Всего один. И вы сами все увидите, — взмолился Сальников.
Старшина погладил густые усы и поглядел на БТР.
— Ладно. Что от нас потребуется?
— Держать оборону, — не раздумывая ответил Сальников.
БТР занял оборону в полуразрушенной постройке. Сапер минировал дорогу и подъездные пути, хоть и был очень удивлен, когда услышал приказ.
— Мин немного с собой, чай не на войну с НАТО ехали, — буркнул высокий, широкоплечий ефрейтор, прикапывая одну из мин внизу холма.
Пулеметчик разместился на разрушенной колокольне. Сальников вытащил из отсека машины гранатомет и принялся прикручивать пороха к гранатам.
— Гранаты-то против брони предназначены, — напомнил рядовой-казах.
— Знаю, но в бою понадобится все. Черт его знает, что на нас попрет. Помните, что наша задача не подпустить никого к храму и тем более внутрь него. Монахиня попросила еще один час, и мы ляжем костьми, но дадим ей необходимое время. А ты чем отбиваться будешь, Володя?
Муромцев показал старинное ружье Илии. Сальников поднял большой палец руки вверх, а казах лишь покачал головой и произнес:
— Странные вы какие-то стали за этот день..
Когда сапер установил последнюю мину, пот насквозь пропитал его китель. Он положил на траву саперную сумку, автомат и спустился к воде. Умывшись, он снял сапоги и зашел в озеро по колено. Теплая вода приятно окутала уставшие от жестких сапог ноги.
— Ляпота.. — произнес сапер и уже хотел выходить, как вдруг вода на глазах стала просто ледяной. Тело ударило в дрожь, ноги онемели. Солдат попытался выбежать на берег, но неожиданно за ноги его схватили несколько длинных щупалец, которые в ту же секунду начали тянуть солдата на глубину.
— Мамочка.. — успел лишь крикнуть сапер и скрылся в озере.
Пулеметчик видел гибель товарища с колокольни, но помочь ему не мог.
— Отделение, на позиции! — крикнул Старшина и солдаты заняли круговую оборону. Без погибшего сапера их осталось всего девятеро.
Первые враги полезли из озера, и было их всякое множество: существа с кучей осьминожьих щупалец, огромные ящеры, худые, но юркие русалки с длинными как лезвие зубами и с перепонками на руках. Они лезли десятками, скалясь и шипя на храм, который все меньше мог себя защитить и впервые в истории подпустил врага так близко. Одно из существ щупальцами переломило пополам старый деревянный крест, установленный у озера, и бросило обломки в воду. Тут же засмеялись остальные твари, чувствуя, что путь к храму открыт.
Однако защитники храма были готовы. Первые же твари, выползшие на холм, подорвались на нескольких минах. Куски их отвратительных смрадных тел разбросало по округе. Но остальные враги лезли вперед под шквальным огнем пулеметчика. Слуги тьмы падали, ревя от мук, и вскоре замолкали, но остальные шли дальше, даже несмотря на множество ранений. Их не страшили человеческие пули, ведь нет более страшных мук, чем они уже испытали в аду.
До храма тварям оставалось каких-то пятьдесят метров. И в этот момент заработало орудие БТРа. Его мощные очереди разрывали на части существ. И вскоре наступающая орда была уничтожена.
— Вот это поддали им! — закричал вылезший из люка машины казах. — А кто это был вообще?!
Но некогда было праздновать солдатам. Следующая волна врага уже наступала на монастырь. Сначала издалека их фигуры приняли за стаю летящих птиц, однако чем ближе те подлетали, тем огромнее казались. Стая вампиров атаковала с воздуха. Защитники отстреливались из подвалов, расщелин и брони. Группа из нескольких кровососов бросилась на пулеметчика, но он точной очередью сбил нападавших, и те рухнули на землю. Один из вампиров схватил Сальникова и попытался поднять его в воздух, но Муромцев точным выстрелом из ружья распылил существо в прах.
— А есть еще такое оружие? — спросил Сальников, удивленный мощью старинного ружья.
Вампиры отступили, потеряв несколько десятков убитыми. Сальников обошел монастырь по периметру и вернулся грустный.
— Серый, Золотов и Старшина мертвы, — произнес он и снял каску с головы.
— Нас не хватит, чтобы удержать периметр, — казах опустился на камень и прикрыл лицо руками.
— Может, свалим? — спросил худощавый боец с окровавленным лицом.
— Я тебе свалю! — пригрозил Сальников. — Гражданские внутри, и мы будем защищать их до конца. Что у нас с припасами?
— В пулемете еще две полные ленты. Но это на полчаса интенсивного боя, — произнес казах, заглядывая в БТР.
— Если бой будет интенсивным, то на полчаса не хватит уже нас, — обреченно проговорил Муромцев.
Внутри храма Светлана закончила дорисовывать последнюю часть крыла и начала спускаться по деревянным стеллажам. Она преодолела половину пути, когда раздался третий рев, и стены дрогнули с такой силой, что стеллажи зашатались и Светлана сорвалась вниз. Она пролетела более трех метров и ударилась о пол. Илия и дети тут же устремились к ней на помощь.
Светлана лежала на полу не шевелясь. Ее одеяние было покрыто пылью, на лице кровоточили ссадины. Илия осторожно дотронулся до ее лица. Светлана пришла в сознание и застонала от боли.
— Это был последний сигнал для них. Теперь они будут лезть, пока не уничтожат нас и весь храм, — из ее рта выступил кровь, которую Илия бережно вытер своим платком.
Снаружи раздались крики солдат, и вновь затрещали стволы орудий.
Отведи меня к бывшему алтарю, — попросила Светлана, и Илия помог ей подняться.
— Я начну читать молитву, призывающую серафима. Спрячь детей, они не должны быть здесь.
Маша хотела было возразить, но промолчала. Илия отвел их в подсобное помещение и дал наказ:
— Будьте здесь, пока все не закончится. Я дам вам знак, когда можно будет выйти.
— Останься с нами, деда, — расплакалась Маша.
Илия обнял внуков, вышел из комнаты и подпер дверь снаружи обломком балки.
— Я буду защищать входы в монастырь. Да поможет тебе бог, сестра, — обратился он к Светлане и достал из кобуры револьверы.
Светлана, превозмогая боль, встала на колени и сложила ладони в молитве. Голос ее зазвучал громко и эхом разнесся по заброшенному храму:
— Господь, отец наш, защити нас всех: грешных и святых, богатых и обездоленных, блудников и праведников, верующих и неверующих..
Молитва ее вышла за пределы храма, пролетела мимо сражавшихся солдат, мимо их раненых и павших товарищей, и устремилась вверх. Это почувствовали и слуги тьмы и с новой силой бросились в атаку. Они лезли со всех щелей, и было их множество, и все они были разного вида и размера: исполинские змеи, черные адские псы, огромные пауки с человеческими лицами, двуногие рогатые твари, трехголовые псы. Но больше всех ужас вызывали летающие существа, облеченные в черные плащи и имеющее множество лиц. Следующей волной шли безглазые люди небольшого роста с поломанными игрушечными куклами в руках, скелеты, грешники, измученные пытками. Всех их тянуло к храму.
— Господь, защити своих детей от зла, да прости им их прегрешения и злобу, позволь искупить свою вину не смертью и муками, а служением тебе, — продолжала молиться Светлана.
Из леса вдруг вышел огромный рогатый демон. Рост его не уступал высотой многолетним деревьям, которые падали от его прикосновений и тут же засыхали. Демон словно большую игрушку перевернул БТР и прошел дальше, ведя за собой легионы слуг тьмы. Пулеметчик попытался остановить демона очередями, но несколько вампиров забрались на колокольню и скинули несчастного с огромной высоты вниз. Муромцев тащил раненого Сальникова, и кровавый след оставался за тем на земле.
— Иди внутрь, Муромцев. Я задержу их, — прохрипел сержант.
— Ту тварь даже выстрел РПГ не остановил!
— Я должен попытаться — иначе все зря. Оставь мне все гранаты и иди в храм. Защищай детей и монахиню.
— Не за что, обморок, — улыбнулся Сальников и выдернул чеку у одной из гранат.
Когда Муромцев забежал в храм, снаружи раздался мощный взрыв, похоронивший когда-то ненавистного ему сержанта. Муромцев, сам того не осознавая, перекрестился и подпер обломками кровли узкую дверь, в которую только что сам вошел.
— Снаружи кто-то остался? — спросил его Илия.
— Только зло.. Долго ей еще? — Сальников указал на Светлану.
— Не знаю, я ее не отвлекаю.
В главные двери храма ударило что-то мощное, и двери тут же слетели с петель. Следующий удар выломал трехметровые ворота, и баррикада разлетелась в клочья. Внутрь заглянула исполинская рогатая тварь с головой быка. Она протиснулась в проем и вытянулось в полный рост, как раз достав головой до потолка. Остальные твари не решались входить, предоставляю право разрушить храм самому сильному среди них.
— Защищайте Светлану, я задержу его, — закричал Муромцев и вскинул ружье. Тварь медленно двинулась вперед, наводя ужас на всех, кто видел ее своими глазами. Из ноздрей ее вырывалось грозное мычание, похожее на то, что можно услышать у разъяренного быка. Муромцев стоял смирно перед страшным злом, но уверенность в себе пылала в его глазах. Забитый всеми неудачник исчез, и на его месте стоял настоящий витязь, готовый на смерть. Винчестер в его руках словно ожил и отдавал удивительной древней силой, что призвана остановить тьму. Выстрел ружья откинул рогатого к стене, и существо заревела от боли.
Илия подбежал к Светлане и встал перед ней, закрывая своим телом. Рогатый вновь пошел вперед, следующий выстрел Винчестера был не менее болезненным, и алая кровь засочилась из ран твари. Но рогатый не останавливался и шел вперед, превозмогая раны. Он размашистым ударом откинула Муромцева в другой конец помещения. Солдат перевернулся в воздухе и упал на мешки с крупой без сознания.
— Не оставляй нас, господь, не оставляй детей своих.. — молилась все громче монахиня.
В подсобке Маша и Павлик, обнявшись, плакали и прощались.
Загрохотали револьверы Илии, но они не могли нанести сильных травм. Демон схватил Илию и поднял его к куполу храма, где еще не высохла краска на лице архангела. Демон словно показывал старцу: «Вот смотри, где твой защитник. Никакой помощи от него не жди».
Илия плюнул в сторону рогатого и тоже начал молиться.
Демон проткнул старца острыми когтями и швырнул наружу в разбитые ворота. Остальные слуги тьмы радостно запрыгали при виде трупа старого монаха, что так долго не давал им пройти на землю. Демон остановился в нескольких метрах от Светланы.
Монахиня посмотрела в его дьявольские глаза, светившиеся красным светом. Но она не боялась его и всех его слуг, не страшилась и всех пыток ада. Господь был с ней. Она почувствовала это и улыбнулась.
— Пришли нам защитника, Господь, пришли воинство небесное. Пришли к нам Серафима, — закончила молитву монахиня.
При этих словах демон ударил что есть мочи по фреске, но когтистая лапа как ошпаренная отлетела в сторону. Рогатое существо зарычало от боли и бессилия. Светлана подняла голову к фреске и увидела, как та светится ярким белым светом. Свет начал заполнять весь храм, и выходить из окон на улицу. Светлана зажмурила глаза и вдруг почувствовала благодать и божье присутствие.
Монахиня открыла глаза и обомлела. Рядом с ней стоял серафим. Ростом он не уступал демону. В одной руке он держал длинное копье, а в другой массивный щит. Латы его блестели ярким светом, длинные волосы падали на плечи. От ангела веяло благостью, любовью и милосердием и в то же время несгибаемой волей и решительностью. Божественная сила текла по его жилам, и мощь эта была несокрушима.
Демон зарычал и отшатнулся назад. И Светлана вдруг почувствовала, как боится ангела дьявольская тварь. Серафим направил копье на демона.
— Закрой глаза, дитя мое, — услышала Светлана мягкий любящий голос в своей голове.
Но не могла она сделать этого — так великолепен был вид серафима, и так хотелось ей смотреть на него. Мощнейшая вспышка света озарила храм, и окрестности и испарила демона и его прислужников, и от них остались лишь темные блики на земле и стенах храма.
Муромцев открыл глаза и увидел как лунный свет смотрит на него через небольшое окно храма. Он приподнялся и увидел, что Светлана сидела на коленях и смотрела куда-то вверх. Муромцев, прихрамывая подошел к ней и заметил, что женщина полностью ослепла. Но несмотря на все пережитое, на лице ее виднелось блаженство.
— Вы как, дети? — спросил Муромцев, открыв дверь подсобки.
— Все хорошо, где дедушка и остальные?
Тела сослуживцев Муромцев осторожно сложил у входа и накрыл найденными в подсобке старыми покрывалами. Рядом у стены дети всхлипывали, оплакивая изрезанный ранами труп дедушки. Муромцев был столь расстроен, что тоже не смог сдержать слез.
Вдруг из перевернутого БТРа раздалась казахская речь вперемежку с русским матом. Дверь отворилась, и наружу вылез казах.
— Слушай, если мои родственники не поверят, что тут было, подтверди им, да?
Муромцев сквозь слезы улыбнулся и кивнул.
— Что это за памятник, мама? — спросил мальчик шести лет, глядя на неприметный крест недалеко от храма.
— Не знаю, сынок. Здесь имена и фамилии погибших военнослужащих, — ответила празднично одетая женщина с завитыми белыми локонами.
— Папа прочитал в газете, что в начале шестидесятых здесь погибло отделение солдат при невыясненных обстоятельствах. Говорят, утонули в озере.
— Вот в том? — мальчик указал на тихое озеро, что подступило к Голубому холму, на котором возвышался отреставрированный и вновь открытый для посещения храм.
— Не знаю, сынок. Может, в другом.
Раздался гудок авто, и женщина, взяв ребенка за руку, пошла к серебристому ВАЗу, за рулем которого их ждал отец семейства. Машина выехала с парковки и проехала мимо выходящей из храма толпы прихожан.
— Ты точно туда свернул? — спросила женщина, когда машина проехала очередной километр по грунтовой лесной дороге.
Супруг нервно теребил пальцами по рулю.
— Да вроде же этой дорогой и ехали. Слушай, тут трудно заблудиться. Если сейчас выйдем не туда, то просто вернемся к перекрестку и…
— Тормози! — испуганно закричала женщина, и водитель ударил по тормозам.
Машина врезалась во что-то крупное и вскоре остановилась.
— Все в порядке? — мужчина оглядел ребенка и жену.
— Да, все целы. Что мы сбили? — испуганно спросила супруга.
Мужчина вышел из авто, и обогнув поврежденную машину, подошел к телу сбитого животного. Существо напоминало медведя, и было покрыто густой черной шерстью, дыхание его было прерывистым и тихим.
— Медведь, что ли? — удивленно воскликнула женщина, приоткрыв дверь.
— Вроде похож, — ответил супруг, осторожно наклоняясь к сбитому животному.
Вдруг существо вскочило на обе ноги, распрямилось в полный рост и громко зарычало. Это был не медведь, а огромный мохнатый зверь, напоминающий оборотня из американских фильмов ужасов.
Женщина в ужасе закричала. Мужчина испуганно попятился назад, но споткнулся о камень и больно упал на землю. Существо приближалась, медленно переставляя ушибленную ногу.
— Уезжай! — закричал мужчина своей супруге, понимая, что до авто он уже не доберется. Существо уже было на расстоянии вытянутой руки от жертвы, когда раздался выстрел. Рана зверя зашипела пузырями, а через мгновение тело прямо на глазах превратилось в пепел.
На дороге чуть поодаль стояли двое: мужчина и женщина среднего возраста, невероятно похожие друг на друга. В руках оба держали старые охотничьи ружья. За их спинами на дороге стоял черный внедорожник Мицубиси.
— Не ранены? — спросил вооруженный мужчина.
— Нет, — испуганно ответил водитель. Его супруга уже выскочила из авто и помогала ему подняться.
— Сегодня не самый удачный день, чтобы ездить по глухим дорогам, — произнесла женщина и перезарядила ружье.
— Да.. к.. конечно.. Мы просто из храма ехали и заблудились.. — прошептал водитель. — Мы поедем тогда, спасибо за помощь.
— Решетка радиатора сильно помята, жидкость потекла, можешь перегреться в дороге. Давай отбуксируем до села, — предложил мужчина-стрелок.
Женщина и испуганный ребенок пересели в черный внедорожник, где на заднем сидении сидела пожилая слепая женщина в монашеском обличье. От нее исходила доброта и сострадание, и мать с ребенком быстро нашли с ней общий язык и успокоились.
— Вас как зовут? — спросил мальчик у монахини.
— Светлана, а это мои дети Павлик и Маша.
— Не Павлик, а Павел, — буркнул водитель. Маша не смогла сдержать ехидную улыбку.
Они доехали до села и остановились у небольшой мастерской. Из гаража играла громкая музыка, а одинокий механик лениво попивал квас, сидя на пластиковом стуле.
— Спасибо вам за все. И за то, что случилось в лесу.. — поблагодарил глава семейства.
— Не за что, но о случившемся лучше нигде не упоминайте. Вам же будет лучше, — посоветовала Маша.
— Да я сам не верю в то, что видел. Что за существо это было?
— Меньше знаешь, крепче спишь, — ответил Павлик и закинул буксировочный трос в багажник.
— И все-таки, с чем мы имели дело? — не успокаивался водитель ВАЗа.
Но Павлик уже сел в машину, и черный внедорожник, сделав крутой разворот, помчался по дороге в сторону леса, поднимая залежавшуюся на дороге пыль.
— Третья тварь за последние дни. Такого не было с шестидесятых годов, — произнесла Маша, глядя в зеркало заднего вида. — Этим людям повезло, потому что встретили нас. Нельзя допустить, чтобы пострадали невинные. Весть об этом быстро разлетится по округе.
— Грибники видели странных личностей у предгорья. Возможно, кто-то хочет открыть портал, — ответила Светлана.
— Значит, найдем их, пока этого не произошло. В храм они не сунутся — тот под надежной охраной, да и батюшка предупрежден. Остальные места за нами. Зло не должно вернуться в наш мир — слишком многие погибли, чтобы этого вновь не произошло. Мы не позволим.. — произнес Павлик и ударил по педали газа.
Подписывайтесь на мой ТГ - продолжения там выходят раньше
