Мама вернулась с ножом в руках.
Обычно китайцы используют для приготовления пищи здоровенные тесаки, которые по виду больше напоминают топор. Но моя мама использовала самый обычный кухонный набор европейского образца. Лезвие было длинным и тонким.
Больше ничего похожего на оружие в нашем доме не было, так что она протянула мне палочки для еды.
Не смейтесь. На самом деле палочки - очень опасная вещь. Ими убили не один десяток человек. Главное – знать, куда ткнуть. К тому же это очень болезненно.
Вооружившись таким образом, мы тщательно осмотрели квартиру, чтобы убедиться, что к нам никто не проник, пока дверь стояла распахнутой.
Остаток ночи мы провели, сидя на полу в коридоре. Подперев входную дверь собственными спинами. От металла шел жуткий холод, так что пришлось сунуть подушки под лопатки и постелить одеяло на пол.
Было страшно даже представить, что это может повториться.
Первое, что сделала мама утром – это позвонила папе и все ему рассказала.
Я слышала весь разговор. Папа несколько раз не удержался и прыснул от смеха, чем совершенно вывел маму из себя.
Он у нас отчаянный скептик – всегда все пытается объяснить с позиции разума, логики и физических законов.
Естественно, он тут же вынес вердикт, что дверь мы забыли запереть сами. После чего пожурил маму за невнимательность и потребовал пообещать, что в будущем мы будем поосторожнее.
А уж такие мелочи как: чей-то ночной плачь, странная песня или взорвавшаяся лампочка – и вовсе, по его мнению, объяснений не требовали. Дело житейское!
Мама обижалась, горячилась и требовала, чтобы он приехал как можно скорее.
Папа успокоил ее обещанием, что вернется, как только сможет. А потом рассказал, что сегодня... нам доставят кровати. Он «не мог позволить, чтобы его девочки спали на полу, так что уже обо всем позаботился».
Разговор этот совершенно не удовлетворил маму. Она была подавлена и пребывала в мрачном настроении духа.
Мы позвонили в домоуправление и попросили поменять дверной замок на пару более качественных.
Потом поднялись к соседям, и мама спросила госпожу Джан, не плакала ли та ночью.
Вся приветливость мигом сползла с лица соседки, и она, вдруг став очень серьезной, медленно помотала головой.
Мама тяжко вздохнула и попросила меня перевести, что мы очень просим ее рассказать о том, что же все-таки здесь происходит.
Госпожа Джан какое-то время молчала, пожевывая губами, потом сказала:
- Наш жилой комплекс построен в очень нехорошем месте. Эта земля пропитана смертью. Мы узнали об этом не сразу... А когда узнали... В общем, все, кто мог – давно сбежали. Остались лишь те, кому совсем некуда идти. Если у вас есть возможность съехать – съезжайте! Да поскорее! А сейчас - извините, меня ждет сын. Он и так уже взвалил на себя слишком много работы.
Пока мама ждала мастера по смене замков, я спустилась вниз, чтобы встретить грузовик с кроватями.
Госпожа Джан уже вовсю махала метлой, а Лян как раз выходил со двора. Я догнала его и спросила, куда он направляется.
- На рынок, нужно купить продуктов.
- Отлично! – заявила я, - Нам как раз тоже очень нужно узнать, где здесь лучше закупаться. Покажешь?
- Конечно! – он впервые улыбнулся мне. И лицо его осветилось, тут же став еще симпатичнее.
Безумно испугавшись, что сейчас он поймет, как сильно мне нравится – я отвернулась.
По дороге мы весело болтали, обсудили кучу разных вещей. Он показал мне рынок, рассказал, у каких торговцев что лучше брать, даже познакомил с несколькими.
А на обратном пути я снова завела речь про наш странный райончик.
- На самом деле, - ответил Лян, - проблема не во всем ЖК. Прокляты лишь двенадцать домов.
- Пп-прокляты?! – заикаясь переспросила я.
- А ты как думаешь? Если построить дом на проклятой земле – будет он проклят или нет?
Я потрясенно молчала. И он продолжил:
- Когда начали стройку – по всему выходило, что возводить дома здесь нельзя. Сваи не вбивались в землю! Знаешь, что это значит?
Всем известно, что это первый признак присутствия нечисти.
- Но они все равно продолжили строить, - тут Лян перешел на таинственный шепот, - Пригласили пару то ли священников, то ли шаманов. Проводили обряды, взрывали петарды, чтобы отогнать духов. И все. И продолжили, как ни в чем не бывало. И уж не знаю, испугались ли духи, но то, что они разозлились – это точно! Потому что вскоре упал кран, насмерть задавив нескольких рабочих!
Я смотрела на него расширенными от ужаса глазами:
- Но откуда взялось столько нечисти?
- Они потревожили древние могилы. Раскопали старое кладбище. Вывезли отсюда несколько самосвалов костей! И все же многое еще осталось там, внизу, - он кивнул на землю под ногами, - Мы даже сейчас идем по костям!
- Ну, хватит! Ты разыгрываешь меня! – как же мне хотелось, чтобы он засмеялся и сказал: «Извини, да, все это просто шутка!»
Вместо этого он, кажется, обиделся:
- Не веришь??? А ну, постой здесь! – поставив на асфальт пакеты с продуктами, Лян бросился к зарослям кустарника и стал ковырять землю палкой.
- Что ты делаешь? – нахмурилась я. Но он не обращал на меня никакого внимания.
Прошло минут десять. Я устала стоять на солнце – уже начинало неслабо припекать.
- Слушай, все, с меня хватит! Я иду домой!
- Нашел! – радостно воскликнул он и подбежал, держа что-то в ладони.
Сначала мне показалось, что это маленький белый камушек.
- Видишь? Вот здесь был сустав. Это маленькая косточка. Думаю, от пальца.
Я побледнела и отшатнулась.
Ох уж эти мальчишки! Вечно берут в руки всякую дрянь! То насекомых, то теперь вот... это!
- Сама смотри! – он снова протянул мне раскрытую ладонь. Но я лишь попятилась.
- Мы с пацанами знаешь, сколько тут такого понаоткапывали! Тут не только кости. Еще и шпильки для волос, пуговицы, бусинки... Некоторые целые коллекции собирали! А я однажды старинный гребень нашел! Деревянный. Только он сгнил весь. Рассыпался прямо в руках. А то я бы тебе его тоже показал!
- Ну все, хватит! Брось ее! Пойдем домой! – жалобно попросила я.
Он согласно кивнул, забросил кость назад, в кусты, поднял свои пакеты, и мы пошли.
- Тут еще много всего можно найти. Иногда даже возникает ощущение, что эти останки... как будто сами прут из земли. Будто нарочно хотят выйти на поверхность! Понимаешь?
- Ты специально меня пугаешь! – снова заканючила я.
- А вот и нет! – опять обиделся Лян, - Мы правда так думаем. Иначе как объяснить, что все это до сих пор можно найти вот так, просто лежащим на земле? Да моя мама каждый раз целую кучу всякого разного сметает! Даже такого, что, казалось бы, уже должно было сгнить давно! Ты просто не поверишь, что ей иногда попадается! Бывают даже простенькие колечки, сережки и волосы!
- И она что, просто сметает все это метлой???
- Ну, а что с ними делать?
Этот вопрос застал меня врасплох. Я и сама не знала, как на него ответить.
- На работе ей сказали сметать и выбрасывать – она и сметает, - пояснил Лян. И продолжил: - Они будто нарочно лезут к ней! Возможно, хотят, чтобы она взяла себе что-то...
У меня внутри все похолодело.
- Но то, что можно найти – еще не самое страшное.
- Самое страшное – это то, что уже нельзя просто так взять и убрать отсюда.
- Я о том, что сгнило, разложилось и впиталось в землю! Все эти... тела, остатки гробов и одежды... Возьми любую горсть земли – и там точно окажется чья-то плоть!.. – мрачно заключил он.
Я только хотела снова воскликнуть, что он нарочно пугает меня, (все-таки эти мальчишки – невыносимы!), как тут же услышала окрик мамы:
- Лили! Я же просила тебя дождаться грузчиков! И еще просила не уходить, не предупредив! Ну, где ты бродишь?!
Перед подъездом стояла машина. Деловитые мужчины стаскивали вниз какие-то доски.
Вдруг Джан Лян резко остановился и спросил странным голосом:
- Кровати привезли. Папа заказал.
- Я же говорил!.. Мы же говорили, что... – не закончив фразы, он бросился к своей матери, которая, отставив метлу, хмуро взирала на происходящее.
Он шепнул ей что-то на ухо. Она кивнула, и оба они странно посмотрели на меня.
Не зная, как на все это реагировать, я глупо помахала рукой и побежала к подъезду.
Вдруг что-то заставило меня обернуться. Что-то выглядело не так, как обычно.
Я огляделась по сторонам - и изумлению моему не было предела!
На улице было непривычно людно!
Неподалеку от семьи Джан, будто старый злой петух, нахохлился старик Ву. Из дальнего подъезда высыпали несколько человек.
Я бы не удивилась, если бы изо всех проулков сюда сейчас хлынула толпа из других частей района.
И все взгляды были прикованы к нашим кроватям.
А выражения их лиц... даже не знаю, как их описать.
Все же мама права: это не район - а чистой воды дурка!
Когда рабочие уехали, мы занялись уборкой.
- А с этим что? Выбросить? – кивнула я на огромные целлофановые пакеты и картонные коробки из-под матрасов и деталей кровати, сваленные в углу в родительской спальне.
- Пока не надо, - устало утерла пот со лба мама, - Может быть, еще пригодятся.
Заговорили о другом, и я вкратце пересказала свой разговор с Ляном.
- Но такого ведь не может быть, правда? – добавила я, - Чтобы везде вот так валялись кости - а всем было плевать. Он же просто наплел с три короба, да?
Мама не ответила. Вместо этого, закусив губу, она прошлась по комнате, потом сказала:
- А знаешь, что нам нужно? Интернет!
Не мешкая ни минуты, она тут же занялась оформлением заказа. И едва успела закончить с этим, сказав, что мастер обещал прийти завтра, как в дверь постучали.
Пришла соседка. Она долго мялась на пороге, заговаривая то о погоде, то о каких-то других неважных вещах. Потом, наконец, выдала главное:
- Вы бы... не ложились спать на кроватях.
Можете себе представить, как вытянулось мамино лицо?
- У нас никто так не делает, - опустив глаза, пояснила госпожа Джан, - Я... от чистого сердца - не рекомендую.
- Почему? – не выдержала мама.
- Это... может плохо кончиться. Поверьте.
Но мама категорически не была расположена верить на слово этим странным людям. Она кивнула, будто соглашаясь. А когда соседка вышла, покрутила пальцем у виска.
Я понимала ее. Наше новое жилище было далеко от того, чтобы считаться комфортным. А эта ночь обещала быть чуточку более приятной – и отказываться от этого – просто потому, что соседка так сказала - совершенно не хотелось.
Не прошло и часа, как снова постучали. На этот раз пришел Лян. Чтобы не мешать маме, мы с ним вышли на лестницу.
Я все еще обижалась на него за утренние россказни. (Не то, чтобы у меня были основания не верить ему. Теперь я понимаю, что мне просто нужно было время, чтобы принять столь жуткую правду).
Как и его мать, он пытался отговорить нас спать в кроватях.
Помнится, на все его уговоры я смеялась и закатывала глаза, а потом развернулась, собираясь уйти.
И тут Лян схватил меня за руку. Он сказал, что боится за меня. Это прозвучало так странно.
Его горячая ладонь обжигала кожу и заставляла мое сердце биться быстрее.
Было очень приятно, что он держит меня за руку и что он беспокоится. Так приятно. Что становилось почти непереносимым.
Я вырвала руку и убежала. И долго потом еще лежала в своей комнате, спрятав лицо в подушку и глупо улыбаясь.
Вечером мама тщательнейшим образом заперла дверь. Я слышала, как щелкали замки, закрываясь на все обороты. Когда чуть позже я пошла чистить зубы перед сном, то и сама тоже на всякий случай проверила, действительно ли все закрыто. Естественно, мама все закрыла как надо. Но на душе стало легче, когда я увидела это собственными глазами.
Теперь у нас было два новеньких замка с необычными ключами и тугая задвижка в придачу. Простая, но надежная. Железный прут толщиной в палец.
Покончив с ежевечерними процедурами, я зашла к маме. Она еще не спала, стояла возле окна в задумчиво-печальной позе.
Какое-то время мы смотрели друг на друга, потом я спросила:
- Мам, а... ты... будешь спать в кровати?
- Что за дурацкий вопрос? Конечно, в кровати! – слишком быстро ответила она.
Я пожелала ей спокойной ночи и ушла к себе.
Может быть, если бы не Лян, с его горящим тревогой взором, я бы тоже последовала маминому примеру.
Я все еще считала это глупым, но... казалось, что если я его не послушаю, то... как будто бы предам.
А если послушаю – то папа обидится, что зря купил мне эту койку. Да и мама будет ругаться, наверное.
Но все же стянула матрас с кровати и легла на полу. Получилось почти такое же неудобное лежбище, как и у самого Ляна, в таком же узком простенке за кроватью.
Что я делаю? Кажется, схожу с ума. Становлюсь такой же чокнутой, как и все в этом ЖК.
Если честно, ложе получилось так себе. Мало того, что тесно, так еще и приходилось смотреть либо в стену, либо в пространство под кроватью, что вовсе не добавляло комфорта. Там все время чудилось какое-то смутное движение. Будто что-то переплывало из угла в угол, и я всматривалась во все это, пока перед глазами не поплыли красные круги.
Даже не помню, как мне удалось уснуть.
Ночь была поистине страшной.
Одна из самых страшных ночей в моей жизни.
Не знаю, отчего я проснулась. Кажется, от странного металлического лязга. Но, может, это был и ветер, пролетевший по ногам. А может, просто чувство опасности.
Я открыла глаза, уставившись в темноту, и сначала не поняла, где нахожусь. Что это за доски перед глазами? И почему так тесно?
Я в страхе приподнялась – и тут же все вспомнила.
Бедный Джан Лян! И как ему только удается еженощно спать таким образом?
Я с трудом выползла из своего логова, разминая затекшее тело, и осторожно выглянула в коридор.
Если бы мама встала, она бы зажгла свечу. Теперь мы были готовы ко всему, оставляя свечи и спички повсюду.
Неужели дверь опять открыта, и кто-то проник внутрь?!
От одной только мысли об этом, меня бросило в дрожь!
К счастью, зажигалка все еще была в кармане. Я не вытащила ее даже тогда, когда она впивалась в тело, мешая спать. И не зря!
Я прикрыла дверь, нашла свечу, зажгла ее и только теперь отважилась выйти в коридор.
В лицо сразу пахнуло холодным ветром.
Надо немедленно разбудить маму!
Я сунулась к ней в комнату - и застыла на пороге.
Постельное белье было все перекручено, будто здесь бесновался психически больной.
Понимая, что это глупо, я все же осветила все темные углы и даже заглянула под кровать.
Разумеется, ее не было и там.
Яростно отмахиваясь от страшных мыслей о том, что мама могла встретиться с той воющей хренью, я заставила себя поверить, что она просто вышла в туалет - и продолжила поиски.
Кухня представляла собой небольшой аппендикс – она легко просматривалась насквозь. Поэтому я заглянула туда лишь на секунду, бросила беглый взгляд – и двинулась дальше.
Теперь передо мной была гостиная.
Журнальный столик весь состоял из стекла и железных палок – тени от него причудливо изгибались и шевелились в свете живого огня, однако укрыть никого не смогли бы. Другое дело – диван, вот за ним был большой квадрат густой тени. Надо было бы заглянуть туда, однако мое внимание оказалось полностью приковано к снова настежь распахнутой двери!!
Неужели худшие опасения сбылись???
Дверной проем был угольно-черным, будто открывался не на лестничную клетку, а в самые темные глубины ада. Я стала осторожно приближаться к нему, но, как ни продвигался вперед круг света - за дверью по-прежнему невозможно было разглядеть ни перил, ни даже клочка напольной плитки.
Это точно была не обычная тьма.
От нее тянуло могильным смрадом.
Она клубилась, шевелилась и как будто пыталась проникнуть внутрь.
Если мама там, снаружи... значит, придется идти туда??
Я колебалась, не зная, что предпринять. Вдруг за спиной раздался тихий шорох, и я обернулась, чуть не вскрикнув.
«Боже! Слава богу!..» – хотела уже было выпалить я... но вместо этого лишь судорожно сжала челюсти.
Мама держала в руках нож. Тот же, что и накануне.
Все было так же, как и накануне.
Только не слышно было горестных всхлипов за окном и... мама... была какой-то не такой.
Она смотрела сквозь меня мутным стеклянным взглядом. А нож сжимала так, что побелели костяшки пальцев.
Что-то подсказывало, что звать ее сейчас не стоит. Но, даже если бы и захотела, то вряд ли смогла бы выдавить хотя бы один звук!
Меня просто трясло от страха.
Не знаю, сколько мы стояли так друг перед другом, я – боясь пошевелиться, она – в каком-то гипнотическом состоянии. Мне показалось, что прошла вечность.
Потом снова послышалась та же песня. Та самая старинная мелодия.
Мама шагнула вперед, чуть не сбив меня с ног, и быстро направилась к двери.
Еще пара секунд – и она достигнет этой тьмы за порогом!
«Это было бы хорошо», – шепнула рациональная часть меня, - «Пусть она уйдет с этим ножом вместе».
Сама не понимая, что делаю, я вдруг на чистом инстинкте бросилась вперед и захлопнула дверь прямо у нее перед носом.
От резкого сотрясения ледяного воздуха огонек свечи резко погас. Мы оказались в полной темноте.
Поспешно закрывая замки и возясь с тугой щеколдой, я вынуждена была повернуться к ней спиной и каждую секунду ожидала, что она вот-вот вонзит мне нож в спину.
В голове кружил хоровод мыслей: что с мамой? Что, если это вообще не она? Сердце сжалось от одной только мысли, что я сама заперла себя здесь с... кем? Или чем?
Но поступить иначе было невозможно! Потому что, если это мама, то я должна... нет, просто обязана - защитить ее!
Наконец, справившись с замками, я повернулась. Ничего не было видно. Не было слышно и дыхания или звука шагов.
Может, мама давно за дверью?? А это был просто морок?
А я – вот так взяла и захлопнула дверь!
Можно было протянуть руку и узнать, стоит ли кто-либо передо мной сейчас. Но у меня желудок сводило от одной только мысли об этом.
Вновь нащупав в кармане зажигалку, я щелкнула ею...
Набычившись. Поднятый в замахе нож застыл над моей головой.
Я взвизгнула и отскочила в сторону. Зажигалка выскочила из мгновенно взмокших пальцев и поскакала по полу.
На то, чтобы найти ее сейчас - не было ни единого шанса.
Не помня себя от ужаса, все время ожидая, что сейчас меня схватят сзади – я, как могла быстро, продвигалась по темной квартире, мечтая добраться до своей комнаты и закрыть за собой дверь.
Вдруг рядом раздался звук, от которого меня в очередной раз бросило в холод, хотя казалось бы - куда уж больше?
Это было что-то вроде басовитого хриплого стона, в котором я не узнала голоса матери.
Ноги сами собой двинулись в сторону, уводя меня подальше от источника звука. И когда я, наконец, уперлась спиной в стену, то внезапно осознала, что пропустила нужный поворот.
Распластавшись по стеночке, я двинулась было назад.
Но хриплое стенание внезапно повторилось. Причем гораздо ближе! Не у входной двери, а всего в паре метров от меня.
Похоже, спасительный путь в мою комнату был отрезан!
Дернувшись, я стала пятиться назад, боясь дышать, боясь громко чиркнуть рукой по стене. У окна пришлось сползти на пол, потому что, как ни был черен пейзаж за стеклом - возникли опасения, что мой силуэт может быть виден на его фоне.
Опустившись на четвереньки, я медленно проползала под подоконником. Если на цыпочках это получалось еще более-менее бесшумно, то теперь ладони и коленки так и норовили громко шлепнуть по ламинату. Локти задевали стену, а волосы все время цеплялись за какие-то щепки на нижней поверхности подоконника – никогда бы не подумала, что там столько неровностей!
Когда я пару раз поворачивала голову, не в силах не смотреть туда, откуда исходила опасность - в темноте все время чудилось какое-то движение, и вспыхивали белые точки – хотя, возможно, это просто рябило в глазах.
Добравшись, наконец, до противоположного угла, слегка врезавшись лбом в стену - я присела и постаралась понять, получилось ли сбежать.
Последние пару минут было тихо. Так тихо, что в другой ситуации я бы и не заподозрила наличие здесь кого бы то ни было, кроме самой себя.
Потом увидела что-то в темноте. Какую-то парящую светлую полосу – и чуть не вскрикнула.
Во тьме смутно поблескивала зеркальная поверхность лезвия.
Тело само понесло меня дальше, вдоль следующей стены. Но это не могло продолжаться долго – на пути меня ожидало серьезное препятствие в виде старого скрипучего дивана. Бесшумно перелезть по нему не представлялось возможным. Он издавал громкое шуршание обивки и скрип усталой деревянной конструкции, даже когда на него слегка присаживались. Сейчас, в этой оглушительной ночной тишине не стоило даже и думать о том, чтобы незаметно его миновать.
Обойти? Да, можно было бы попробовать – хоть это и очень страшно.
Но почти вплотную стоял не менее древний столик из стекла и железа, который тоже начнет звонко тренькать, если натолкнуться на него. Уж я-то знаю!
Если же пройти между ними, то опять же - велика вероятность тирануться об одно или о другое.
Обойти и столик тоже? Но это значит сделать широкую дугу и пройти почти через всю комнату. В том числе и мимо той точки, где только что маячило лезвие. Кстати, где оно?
Как будто ответ на этот мысленный запрос вновь раздался басовитый хрип – и совсем близко!
Пришлось разворачиваться и снова ползти к окну. Вновь достигнув подоконника, я опять повернула голову, чтобы осмотреться – и едва сдержалась, чтобы не заорать.
Не знаю, что происходило во дворе, но буквально на мгновение там вдруг вспыхнул слабый голубоватый свет – и я очень четко увидела... ее.
Она стояла всего в двух шагах. Лицо выглядело страшно – мертвенно-бледное, даже синюшное, черная полоска рта, глаза распахнуты так широко, что чуть не вываливаются из орбит – и ярко сверкающее льдисто-голубым светом лезвие ничуть не улучшало картины!
Хотя это и длилось всего секунду - я, наверное, никогда этого не забуду...
Когда луч света то ли погас, то ли переместился, и на все снова упала стена мрака – я услышала оглушающий звук стремительных шагов, двигающихся прямо ко мне!
Прикрыв голову руками, я скрючилась в углу и приготовилась к худшему...
Она остановилась возле буквально в считанных сантиметрах от моего тела.
Я перестала дышать, опасаясь издать хотя бы звук.
Не знаю, что было бы, простой она там достаточно долго – но она лишь бросила взгляд в окно (видимо, заинтересовавшись той вспышкой света) и тут же двинулась прямиком к входной двери. Залязгали замки, а потом босые ноги зашлепали вниз по ступенькам.
И снова первым порывом было – захлопнуть за ней дверь.
Но я все еще не могла этого сделать.
Ведь если это мама... как я могу не впустить ее назад??
Все еще опасаясь, что это может быть какой-то трюк, и на самом деле она никуда не ушла - я мышью скользнула вон из комнаты. Было очень страшно наткнуться на кого-то в темноте. Разогретое последними событиями воображение так и рисовало жуткие картины монстров, скрывающихся во тьме...
В конце концов, приблизительно вечность спустя, ссадив коленку о дверной косяк и больно ударившись обо что-то локтем, я все же ввалилась в свою спальню и закрыла за собой дверь, тут же подперев ее собственным телом.
Однако теперь и спальня уже не казалась мне столь уж безопасной. Что, если здесь уже кто-то есть? Что, если кто-то спрятался под кроватью?
От ужаса и отчаяния я скатилась по полотну двери, обхватила коленки руками и впервые за последние пару лет не смогла сдержать слез. Они лились из глаз и капали на пижаму – крупные и горячие.
А ведь на свой десятый день рожденья я решила, что больше не буду плакать. Никогда! Ведь я уже взрослая.
Кто же знал, что у взрослых поводов поплакать может быть даже больше, чем у детей?
Как ни старалась я рыдать бесшумно, все же пришлось пару раз всхлипнуть и прочистить нос.
Голову посещали самые страшные мысли: «Вдруг мама покалечит себя? Надо было отнять у нее нож! Но как??..»
Не знаю, сколько времени прошло, пока я решилась пройти к изголовью кровати и взять телефон.
Нужно было позвонить! Отцу или в полицию.
И в ту самую минуту, когда я уже готова была двинуться вперед - в дверь позади меня толкнулись! Тут же забыв про все, я уперлась в филенку обеими руками.
Сердце шумно бухало в ушах.
Или это... что-то другое? Пришло за мной.
Несколько часов я провела так. То упираясь руками в дверь, то подпирая ее спиной. Иногда там слышались шаги, легкий шорох и какой-то стук. Периодически кто-то пытался ее открыть.
Не знаю, сколько это продолжалось. В какой-то момент я просто вырубилась, скрючившись на полу в позе эмбриона.
Проснулась оттого, что в дверь дважды стукнули. Подняв голову и с трудом разлепив неподъемные веки, быстро осмотрелась. Солнце за окном окрасило все в золотисто-розовые тона. Комната больше не выглядела пугающей.
Однако, кто там за дверью?..
Я затаилась, не решаясь открыть!
- Лили! – послышался вдруг знакомый голос.
Тут же подскочив, я распахнула дверь.
Передо мной стоял Джан Лян.
- Как ты здесь оказался?! Тебя мама впустила???
Нет, я не забыла о ночных событиях. Просто невыносимо хотелось услышать, что в доме все нормально. Что все это был просто... не знаю... дурной сон!
Однако он только медленно покачал головой.
Я выскочила в коридор, быстро обежала квартиру.
Он опять грустно помотал головой.
- Надо ее найти! Подожди секунду! – я бросилась в комнату, быстро переоделась и мы выскочили из квартиры.
- Надо позвонить в полицию! И отцу! – тараторила я, пока мы спускались.
- Лили! – он снова взял меня за запястье, пытаясь притормозить, - Ты послушалась меня, а твоя мама – нет. Я угадал?
Опустив глаза, я кивнула.
Он высоко поднял голову, о чем-то задумавшись. Потом бросил:
- Пошли! – и стал быстро сбегать вниз по лестнице. Я понеслась следом.
За его спиной, которая казалась мне такой широкой - было спокойно. Я могла бы бесконечно смотреть на эти плечи и загорелый затылок. Просто хотелось положить на них голову и уснуть, обняв его сзади и забыв обо всем.
Во дворе Лян покрутил головой, настороженно осматриваясь, и побежал дальше. Мы миновали пару домов, внезапно оказавшись возле какой-то траншеи. Лян напряженно оглядывался и здесь, даже зачем-то заглянул внутрь ямы. Глубоко заинтригованная, я заглянула туда тоже – и, наверное, к большому счастью - не увидела ничего интересного. Мы двинулись дальше.
Выбор мест, в которых Джан Лян искал мою маму был предельно странным. Логика эта была понята лишь ему.
Или, вернее, так: она была бы странной для обычного человека. Но для кого-то в том помрачении рассудка, в каком я видела маму прошлой ночью... Возможно - самое то?
А он, кажется, уже не впервые сталкивался с этим.
Пробежав нехилый круг по окрестностям, мы вернулись во двор - и тут же услышали крики бежавшей к нам госпожи Джан:
Мы посмотрели туда, куда указывала соседка - это было одно из окон в ближайшем подъезде.
Створки были распахнуты, а мама стояла на подоконнике и без выражения смотрела куда-то вперед.
- Скорее!!! – Лян дернул меня за руку, и мы ринулись вперед.
После всего этого марафона я уже не могла бежать: в боку кололо, легкие горели, пот щекотно стекал по вискам - а нужно было еще подняться на последний этаж!
