CreepyStory

Это перевод истории с Reddit

Мой сын, Калеб, заговорил со своим воображаемым другом, «мистером Мэйпсом», когда ему исполнилось три года. Сначала всё было безобидно — даже забавно. Калеб ставил на ужин дополнительную тарелку или задерживался у дверей, чтобы придержать их для гостя. Мы с женой только смеялись.

Пока мистер Мэйпс не начал знать то, чего знать не должен.

Однажды вечером я укладывал Калеба, и он вдруг сказал: «Папа, мистер Мэйпс велит тебе завтра не ехать на работу. Говорит, будет большая авария». Я усмехнулся, поцеловал сына и спустился вниз.

Утром у меня пробило колесо. Раздосадованный, я позвонил на работу, предупредил, что задержусь, и, пока ждал эвакуатор, включил новости. На моём обычном маршруте произошло массовое столкновение. Шестеро погибших.

Я застыл перед экраном, а кофе в руке остыл.

Я не сказал об этом жене.

С тех пор я стал внимательнее. Калеб однажды обронил: «Мистер Мэйпс говорит, что соседи скоро съедут». Джонсоны только что закончили ремонт — зачем им переезжать?

Через три недели их не стало. Табличка «Продаётся» и всё. Ни прощаний.

«Мистер Мэйпс говорит, что кошке плохо». Наша кошка Пиклс была бодрой — пока через два дня не перестала есть, и её пришлось усыпить.

Я всё ещё пытался это объяснить. Дети наблюдательны. Может, Калеб замечал то, что мы упускали.

А потом стало… темнее.

Калеб изменился. Перестал хотеть играть на улице. Шептался с пустыми комнатами. Просыпался с криком. Однажды я нашёл его бродящим во сне: он стоял в коридоре лицом к стене.

— Что ты делаешь, дружок? — стараясь говорить спокойно, спросил я.

Он обернулся, глаза были широкими и стеклянными.

— Мистер Мэйпс говорит, чтобы ты больше не ходил в подвал.

Я неделями не упоминал подвал. Там я складывал старую мебель, которую оставил мне отец. Никто туда не заглядывал.

Я спросил Калеба почему.

Он лишь ответил: «Ему не нравится то, что там внизу. Говорит, пахнет неправильно».

Я всё-таки спустился. Лучше бы не ходил.

Сначала пахло просто затхлостью. Потом ударил запах гниющего мяса с кислой ноткой. Я обследовал каждый угол. И тогда увидел это.

В дальнем углу, за водонагревателем, бетонный пол выглядел… странно. Обесцвеченный. Трещины образовывали круг. Будто что-то выжгли, а потом залили. Когда я коснулся поверхности, она оказалась тёплой. Тёплой.

В ту ночь мне снился огонь. Комната, освещённая красными свечами. Мой отец, бормочущий незнакомые слова. Детский крик.

Я проснулся в холодном поту.

Утром позвонил маме. Спросил, не увлекался ли отец… оккультными вещами.

Повисла тишина.

Потом она сказала: «Твой отец был сложным человеком. Были… вещи, которых я предпочитала не замечать».

Я пытался расспросить, но она повесила трубку.

Тем же вечером Калеб пришёл к нам в постель дрожащий. Забрался под одеяло и прошептал: «Мистер Мэйпс говорит, что пытался удержать его, но уже поздно. Оно проснулось».

Тут раздались удары.

Из подвала.

Три глухих стука. Потом царапанье. Затем низкий стон, от которого ломило кости.

Я схватил биту и спустился. Воздух был густым. Запах — хуже прежнего.

И тогда пол треснул.

Лишь на секунду. Достаточно, чтобы что-то влажное и чёрное выскользнуло наружу и растворилось в тенях. Я бросился наверх.

Мы уехали той же ночью. Больше не возвращались. Даже вещи не забрали.

Калеб больше не говорит о мистере Мэйпсе. Иногда я слышу, как он шепчет по ночам, но, когда я спрашиваю, он отвечает, что разговаривает с «тихим человеком», который его защищает.

Но порой — лишь изредка — мне мерещатся длинные тени в углах нашего нового дома.

А на прошлой неделе Калеб поднял на меня глаза и спросил:

— Папа, что ты сделал, что мистер Мэйпс так разозлился?

Я не ответил.

Потому что не знаю.

Но боюсь, скоро узнаю.

Больше страшных историй читай в нашем ТГ канале https://t.me/bayki_reddit

Можешь следить за историями в Дзене https://dzen.ru/id/675d4fa7c41d463742f224a6

Или даже во ВКонтакте https://vk.com/bayki_reddit

Можешь поддержать нас донатом https://www.donationalerts.com/r/bayki_reddit

Когда врач подтвердила: «У вас двойня», я невольно сжала руку мужа. В тот момент на мгновение появилось необъяснимое ощущение, словно рядом кто-то присутствует. Может быть, это был просто восторг, перемешанный с удивлением — предчувствие, которое пришло тогда, когда я невзначай произнесла: «дети», будто знание о том, что их двое, уже было заложено где-то глубоко внутри. Мы с мужем с нетерпением ждали того момента, когда наш дом снова наполнится детским смехом, а наша старшая дочь, восьмилетняя Лиза, каждый день спрашивала, когда же появятся её братик и сестричка.

Проходили недели, и странные события, о которых мы поначалу не придавали значения, начали проявляться. Иногда ночью я просыпалась от легкого прикосновения к своей руке, словно кто-то осторожно поглаживал ее, но рядом был только спящий муж. Я пыталась списать это на игру воображения, пока однажды ночью не увидела, что наша кровать слегка наклоняется на одну сторону, как будто на ней кто-то присел.

Моя беременность протекала непросто. На двадцать второй неделе мне снова сделали УЗИ. Врач осматривала экран, сосредоточенно вглядываясь в мониторы, а затем на мгновение замерла, нахмурив брови. Я спросила, всё ли в порядке, и она ответила с замешательством: «Да, дети в порядке… но… на прошлых снимках я видела третьего».

«Третьего?» — повторила я, и холод пробежал по моему позвоночнику. Она уточнила, что это, вероятно, была ошибка в первом снимке. Может быть, тень, отражение… Но эта мысль о третьем, тени среди моих детей, не покидала меня.

В последующие недели события стали нарастать. Однажды я оставила куклу в детской кроватке, где мы готовили место для малышей, и когда вернулась, кукла была перевернута, её лицо уставилось в потолок. Я решила, что это, должно быть, Лиза — но когда я её спросила, она только пожала плечами: «Мама, это не я, но, может, это дети из твоего живота играют».

Я невольно вздрогнула.

Шло время, и странное ощущение не покидало меня — что нас дома было больше, чем мы привыкли думать. Лиза всё чаще рассказывала о своём "брате", который ей что-то шептал по ночам. Однажды вечером она пришла ко мне, явно взволнованная:

— Мам, он сказал, что он здесь, потому что ты его забыла.

В животе что-то кольнуло. Я присела на кровать и спросила:

— Лиза, кто это говорит?

Её голос был тихим:

— Мальчик… но он говорит, что ему нечего бояться. Что он придет, когда они родятся.

В ту ночь я долго не могла уснуть. Крики Лизы разбудили нас через несколько часов. Она говорила, что кто-то пытался утащить её за руку, но когда я подошла, её рука была холодной, словно она действительно держала чей-то ледяной палец.

Пришла последняя неделя перед родами, и страх сменился странным чувством обреченности. Я чувствовала, что тот, кто остался в тени на снимке УЗИ, приближается. Я поняла, что в нашем доме действительно кто-то живет с нами, и не важно, как он сюда попал.

В ту ночь, перед родами, я проснулась и увидела фигуру мальчика, стоящую в углу комнаты. Лиза мирно спала, но тень мальчика, казалось, на мгновение слилась с ней. Я сидела и смотрела, затаив дыхание, и едва осмеливалась двигаться. Он не двигался, но я знала, что он смотрел прямо на меня.

Прошло несколько дней после родов, и когда я открыла глаза в больничной палате, то заметила двух крошечных младенцев, мирно дремавших в своих кроватках. Сердце, казалось, успокоилось — всё прошло нормально. Но на следующее утро, придя домой, я увидела, что кукла в детской кроватке лежала, уткнувшись лицом в стену.

И только тогда, слыша тихий плач откуда-то из пустой комнаты, я поняла: мой третий ребенок пришел домой.

Тихая деревня, старый дом, бумаги на столе… Казалось, дело — на час. Но двери уже закрыты, а прошлое здесь не отпускает добровольно.

Списанные в расход (Часть 1)

4

Раздался сильный удар по крыше. Под тяжёлыми шагами захрустела древняя черепица. Дима инстинктивно поднял голову вверх, но естественно ничего не увидел, даже несмотря на то, что глаза уже прилично так привыкли к темноте. Но по крыше шло что-то большое, большое и тяжёлое. И было чудом, что старая, насквозь прогнившая конструкция выдерживает тело непонятного существа, не сдаётся, несмотря на отчаянный хруст и не пускает внутрь существо, готовое, как начал догадываться Дима, сожрать его. Именно его и только его, деда похоже эти твари не тронут. Иначе откуда ему знать про них – значит он их видел раньше, значит с большой долей вероятности он с ними контактировал.

Существа собирались возле перекрёстка, их телодвижения были одновременно плавными и резкими. Они словно излучали агрессию и опасность. Он не мог их разглядеть, пока один не вышел на дорогу, освещённую лунным светом. Дима с трудом сдержал крик ужаса. Если бы не кусок здравого смысла, застрявший в горле, он точно закричал бы и тогда все эти тени в едином порыве бросились в его сторону и у него не осталось бы шанса. Они без труда проникнут в дом через пустующий дверной проём, через окно с давно вывалившейся рамой и конечно, один упадёт прямо сверху, легко проломив прогнившие доски на потолке. Он, расширившимися от ужаса глазами смотрел на монстра, стоявшего прямо посреди перекрёстка и понимал, что видит такое, о чем писали авторы романов ужасов. Тварь, выбравшаяся из травы на перекрёсток, лишь отдаленно напоминало человека. Ему показалось, но возможно видел обрывки одежды поверх густой шерсти, покрывавшей всё тело.

Но они были совсем не похожи на оборотней, какими их рисует попкультура. Шерсть покрывала всё тело, кроме головы. Голова была человеческой, но выглядело жутко. Кожа покрыта огромными волдырями, глаза непропорционально большие, идеально круглой формы, они занимали никак не меньше трети лица, и были абсолютно белыми. Рот существа открывался и закрывался, обнажая желтые клыки, которые не помещались во рту и резали багрово красные губы, словно лезвия, оставляя глубокие порезы. Кровь не успевала стекать по подбородку, как только рот открывался, длинный язык устремлялся наружу. Существо слизывало кровь с лица, как будто боялось потерять хоть каплю, совершая круговорот красной жижи в организме. Заостренные уши были едва заметны на бледном черепе. Это какая-то смесь оборотня и вампира. Дима вспомнил свои предположения о ведьмовском проклятии и попытался представить, чтобы такого можно было натворить, чтобы тебя превратили в такое.

И тут же его посетила и другая мысль, пока он завороженно смотрел на существо, к которому на перекрестке присоединилась точно такое же второе. И Дима, был готов поклясться, что едва ли бы нашёл между ними различия, даже если бы сейчас был день, он был близко к ним и мог спокойно изучить их внешний вид, не боясь быть сожранным. Люди скорее всего для них тоже на одно лицо. И всё-таки, почему дед достаточно спокоен. Он явно тут не первый раз и что-то подсказывало Диме, что, когда старик в деревне один, он не прячется в старом доме, где по крыше топчется неизвестная науке тварь, по крайней мере неизвестная Диме.

Паззл мог сложиться только в одном случае. Дед кормит их. И вся эта история с автобусом – это самая обычная ловушка, которую он и подстроил. Не без помощи этих тварей, конечно, иначе кого так сильно испугался водитель. Водитель увидел, как одно из существ валит дерево прямо перед автобусом, отсюда и резкое торможение, и шоковое состояние водителя. И его главный страх вывалившийся наружу – миграционные службы. Видимо для него все служители фемиды выглядят как волосатые твари с лысыми головами и рядами острых зубов в пасти. Ну может они такие и есть, тут Дима решил не осуждать. И тем не менее, старик как-то связан с этими тварями. Дима больше чем уверен, что он помогает им находить пропитание, и готов поставить всю зарплату за год, что это так.

От мысли, что все, кто с ним ехал в автобусе уже мертвы и стали особым блюдом в меню монстров, которые большую часть времени вынуждены довольствоваться говядиной и, гуляющей по бесконечным лугам, и зайчатиной, если они конечно в силах были догнать шустрого зверя, Диме стало нехорошо и опять вернулось чувство тошноты, только теперь не запах был причиной.

На перекрёстке тем временем собралось не меньше десятка существ. Их телодвижения не поддавались логики, они взаимодействовали друг с другом, пихаясь и время от времени проявляя агрессию, но до драки не доходило. Дима слышал негромкое шипение, других звуков существа не издавали. Если старик действительно добывает для них пропитание, то возникает сразу множество вопросов. Неужели за много лет, а то что происходит здесь это уже не первый год Дима не сомневался, никто так и не заметил, что пропадают люди, автобусы. Может быть конечно и так, что ситуация с автобусом происходит первый раз, а до сегодняшнего дня, твари питались жителями соседних деревень. Но и в таком случае остаются практически те же вопросы. Не может быть такого, чтобы у ни у кого из жителей этой деревни и тех, что рядом нет родственников, которые просто забили, что их близкие пропали и не выходят на связь. И если они приезжают проверить, то также попадают на обеденный стол к этим существам, прогнивший деревянный стол. И ещё. Как с этим всем связан его дед и наследство.

На перекрестке скопилось уже большое количество тварей, и они продолжали пребывать, сосчитать их теперь не представлялось возможным, из-за постоянного движения и категорической схожести между собой. Дима отошел от первого шока и его мысли устремились в другую сторону. Он стал думать о том какие у него есть варианты оказаться подальше отсюда и желательно, что бы все части его тела были при нём. Он даже готов не рассказывать никому и ничего о том, что видел. Готов забыть и не вспоминать об этом. И больше никогда не ездить на пазиках. Но он не видел вариантов прямо сейчас. Если он вырвется, ему не удастся даже добежать до дороги, не говоря уже о том, чтобы добраться до гниющего поля. Попытаться уйти тихо тоже вряд ли получится, он один создаст больше шума, чем все эти твари вместе взятые. Значит остается одна надежда на хозяина сухой ладони, что сейчас зажимает ему рот. Надеяться, что у старика есть на него какие-то планы. Осталось только это как-то выяснить. Но старик крепко зажал ему рот и сам Дима понимал, что говорить сейчас - не лучшая идея. Правда, ждать утра, тоже идея так себе.

Существа тем временем заполнили практически весь перекресток. Их было не меньше трех десятков. Они напоминали только что родившихся котят, которые перемешались по коробке только им одним ведомым маршрутом и только им понятной целью.

- Я уберу руку, а ты не вздумай орать, или говорить громче чем пищит мышь за стеной. - Неожиданно прошептал старик ему на ухо, и Дима почувствовал его дыхание, одновременно теплое и колючее, словно песок.

Дима кивнул, и рука медленно освободила его рот. Он не закричал и не засыпал старика вопросами. За то время, что рука затыкала ему рот, он успел сообразить, что тишина лучший друг. Он внимательно наблюдал за тварями, но их поведение не изменилось, они не повернулись в сторону дома, где они прятались со стариком, даже не остановили свое броуновское движение. Значит не услышали старческий шёпот.

Он молчал, ожидая от старика дальнейших указаний. И тот не заставил долго ждать.

- Придётся ждать. Недолго, не переживай. Если не выкинешь ничего, то они скоро разойдутся по домам, и ты сможешь спокойно уйти. – Старик продолжал так же тихо шептать Диме на ухо.

Твари никак не реагировали, но Дима боялся отвечать, он понимал, что существа могли знать голос старика и потому не нападали, а стоит Диме проявить себя, даже на уровне шёпота, все твари сразу бросятся к дому и… Впрочем. Он уже успел несколько раз представить в красках, что случится если они доберутся до него и не было необходимости насиловать свой мозг подобными повторами.

- Я понимаю у тебя много вопросов. И я тебе отвечу на них, как только они успокоятся. Осталось недолго. Ты сегодня останешься жив, я обещаю, даже несмотря на то, что ты сейчас видишь в окне. Ты всё равно уйдёшь отсюда живым. Я прямо чувствую, как ты не доверяешь мне. Не нужно. Смотри в окно, скоро сам всё увидишь.

Некоторое время картинка за окном не менялась. Дима уже порядком замёрз, слишком жаркий день прогрел его до самых костей, а ночная прохлада, резко контрастирующая с жарким днём, заставляла тело биться мелкой дрожью, и он не мог ничего с этим поделать.

- Не трясись ты так. А то они услышат, как у тебя зубы стучат. И тогда я не смогу выполнить твоё обещание. А я не могу себе такого позволить, я человек слова.

Дима едва не рассмеялся, услышав такое. А потом вспомнил, что дед ещё в автобусе пытался его предупредить. Но не слишком настойчиво, знаете ли. Что же он пообещал другим пассажирам, что они запомнят эту поездку до конца жизни, или что это будет самое запоминающееся приключение в их жизни. Определённо, он не врал, если только совсем немного не договаривал. Конечно, у него поднялось настроение, после слов старика о том, что у Димы есть шанс пережить эту ночь и, если для этого придётся молчать, пока монстры не разбредутся по своим делам, он будет молчать, он будет молчать гораздо дольше, если потребуется, он будет молчать, пока старик сам не попросит его заговорить.

Наконец, что-то произошло. Твари как по команде остановились и задрали уродливые лица в ночное небо. Дима ожидал, что сейчас услышит хор из волчьего воя, смешанного с гавканьем. Но он не услышал ничего. Он видел множество лиц, отдаленно напоминавших человеческие, задранные вверх, уставившиеся идеально круглыми глазами в небо. А ещё он видел, как у каждого по подбородку текли струйки крови, но теперь им как будто стало всё равно, и они не слизывали её. Дима почему-то ожидал ещё какого-то комментария от старика, но тот молчал. Видимо был такой момент, что нужна была абсолютная тишина, и даже знакомый голос мог спровоцировать тварей на атаку. Дима искренне и всем сердцем, которое на его радость ещё билось у него в груди, а не трепыхалось в последней агонии в когтистой лапе, надеялся, что заключительная стадия бодрствования этих тварей и они посмотрят на небо и разойдутся. К счастью так и оказалось. Так же, как и появлялись на перекрестке, они по одному исчезали в высокой траве, низко склоняясь к земле. И вскоре перекресток оказался пустым, точно таким же, когда Дима сам вышел на него. Но старик не торопился покинуть неуютный дом.

- Надо ещё немного подождать. Так будет лучше. А потом сможешь задать свои вопросы.

Дима немного расслабился. Теперь он намного меньше опасался быть разодранным странными существами, которых, уже практически сто стопроцентной вероятностью, подкармливал дед. Опасность, конечно, ещё совсем не миновала, скорее всего дед вряд ли предложит ему миллион долларов за молчание, скорее наоборот будет угрожать, если Дима что-то расскажет, то окажется ночью прямо посреди перекрёстка в окружении этих тварей. Которые сначала будут смотреть на него своими круглыми глазами, как удивлённые животные, которые в первый раз видят человека на своей территории. А потом накинутся одновременно и разорвут его на множество частей. И каждая уйдёт в свой закуток, таща в зубах кусок Димы. Он не знал сколько времени прошло, но дед наконец заговорил.

- Давай, угадаю все твои вопросы. Что это за существа? Что будет дальше? И какова моя роль в этом всём?

Дима повернулся лицом к старику.

- Я никому не расскажу, что здесь видел. – Он посмотрел прямо в глаза старику, слава богу, они были обычные, а не круглые. Но Дима допускал, что старик тоже может превратиться в такое волосатое лысоголовое создание и наброситься на него. – Я просто забуду и последую вашему совету, больше никогда не ездить на автобусе.

- Это необязательно. – Старик махнул рукой и улыбнулся. Зубы у него были абсолютно нормальные, хотя и требовали немедленного посещения стоматолога, но такими зубами точно не получится рвать на части человеческую плоть. – Тебе никто не поверит, в любом случае.

Старик немного помолчал, поцокал языком и продолжил.

- История началась много лет назад, тебя тогда ещё на свете не было. А я был молод и полон надежд, которыми нас в необходимом количестве снабжало государство. Дима едва не закатил глаза, старик конечно не заметил бы ничего, в такой темноте, но высказывать неуважение было лишним, в его ситуации. Что-то ему подсказывало, что старик мог в любой момент передумать и позвать обратно на перекрёсток этих тварей, предварительно оставим им десерт в лице Димы. Поэтому он старался не показывать виду, что он на самом деле думает о рассказах о прошлом, когда небо было голубее, а трава зеленее.

Старик в свою очередь покашлял, прочищая горло и продолжил. Звук получился громким, и Дима оглянулся на окно, за которым был абсолютно пустой залитый лунным светом перекрёстком. Твари не появились.

- Мы тогда верили, что однажды наступит то самое светлое будущее. Мы будем жить в социалистическом раю, даже работать практически не нужно будет. Ты же видел какие у нас были поля. Всё было. Но потом пришли они. И я, сейчас говорю не о тех, кого ты видел на перекрестке. Те, кто пришли обещали, что наша жизнь изменится. Они обещали, что после приема препарата повысится работоспособность, что все болезни, которые нас беспокоили исчезнут. Они обещали, что мы станем сверхлюдьми. И они не соврали, точнее первое время казалось, что они не врали. Каждый в деревне получил первый и последующие уколы все было нормально первые несколько месяцев. Не просто нормально, мы действительно изменились. Все триста человек, что приняли препарат.

Старик замолчал. Дима тоже не спешил задавать вопросы. История старика недолго задержалась на светлом прошлом, как думал он. Старик довольно быстро перешёл к сути. И суть оказалась гораздо естественней ведьмовского проклятия, хотя такой вариант он и не предполагал.

- Проблемы начались ближе к осени четвертого года эксперимента, когда у меня родился сын. Тогда появились первые симптомы... Первые побочные эффекты. Сначала это были незначительные изменения в кожном покрове. Признаюсь, многие даже обрадовались повышенной волосатости, так как считали это признаком мужественности… О женщинах, конечно, такого сказать нельзя. Но ученые приезжали, и продолжали эксперимент. Я был из тех немногих мужчин, кто не стал принимать препарат. Я был, как они выражались частью контрольной группы. Они регулярно брали у меня кровь и сравнивали образцы. А потом случилось это, резко без предупреждений. Началась страшная резня. Дело в том, помимо контрольной группы, которая не принимала препарат, ещё были дети, старики и женщины. Им препарат не достался по разным причинам, детям, например, потому что организм ещё формируется. Говорю, как понимаю, словарный запас у меня те то чтобы очень велик и не все термины я помню. А это не очень хорошо, когда не знало, а ещё и забыл.

Старик опять замолчал и устремил взгляд в окно за спину Дима. Тот на всякий случай обернулся, но опять не увидел ничего кроме пустого перекрестка, только теперь он был более темным, Луна или спряталась за облаками либо отошла в сторону по своем стандартному маршруту, но тварей видно не было.

- Я хорошо помню тот день. Это была Вальпургиева ночь для деревни. В ту ночь всё взрослое население, и мужчины и женщины потеряли человеческий облик и окончательно превратились в упырей, которых ты имел неудовольствие наблюдать совсем недавно. И они устроили резню. В деревне не осталось никого кроме них… И меня. Они убили и сожрали всех и стариков, и детей. Многое из того что происходило, я видел собственными глазами. Это… Это ужасное зрелище. Не знаю, что может быть хуже. Только в одном мне повезло тогда – мои жена и сын были в городе. И она тоже не принимала препарат поскольку была беременна. Думаю, теперь ты должен понимать, что оказался здесь не случайно.

Финал - Списанные в расход (Финал)

Авторский канал - t.me/writer_path

Ссылка на предыдущую часть: Безысходск-16. Живые помехи. (Глава 1)

Рабочий день был довольно плотный. Ни о каких газетах в перерывах между вызовами не могло идти и речи. Даже бутерброд с уже остывшим чаем из термоса мне удалось съесть в машине на пути к очередному адресу.

Такого количества звонков, кажется, не было еще ни разу. Последнюю на сегодня заявку я получил, когда уже давно стемнело. Услышав адрес, я с удивлением обнаружил, что заявитель живет в соседнем от меня подъезде.

Водителя, чьего имени я так за месяц и не узнал, решил отпустить. Все равно до дома от конторы близко, а февраль радовал несвойственной ему спокойной погодой.

Добравшись до нужной квартиры, я постучал. Кнопки звонка не было, может ее и не ставили, кто знает. С минуту примерно не было никакой реакции, но затем дверь скрипнула и немного приоткрылась. Наружу показалось лицо старой женщины.

— Ты шоль наладчик? Проходи давай, чего встал?

Старуха впустила меня и прошаркала вглубь квартиры. В дальнем углу большого зала стоял запыленный пузатый телевизор. Ничего не отличающаяся от остальных модель: станция "Луч" выдавала всем идентичные копии. Хозяйка квартиры попутно ворчала, мол одни криворукие технику делать не умеют, а другие — страну развалили. Я старался не слушать: на всех нервов не хватит.

— Бабушка, в чем проблема-то? Показывает же, — телевизор и правда исправно выдавал какую-то картинку.

— Старая я, а слепой ты! Подойди, да погляди, что он показывает.

Я сел напротив и начал вглядываться в экран. По телевизору показывали улицы Стерлитамака-16, но без единого человека. Сменяющиеся кадры демонстрировали абсолютно пустые заснеженные пространства. В городе была ночь, однако не один фонарь не горел. Но, что самое удивительное, видно было все гораздо отчетливо.

Бред какой-то. Может бабка наткнулась на какую-то старую запись, сделанную еще до заселения города. Закрытка все таки. Я щелкнул тумблером переключения каналов, изображение на секунду моргнуло, сменяя частоту.

Ничего. Все тот же пустой город, все те же снежные просторы. Ничего не понимаю.

— Бабуль, как давно у тебя проблемка-то?, — спросил я, не переставая щелкать каналами. Безрезультатно.

— Шоль ты там крутишь, то, бездарь? Думаешь я не пробовала? Дак пару дней уже как.

— И что, просто показывает город и все?

— Помехи иногда еще. — Старуха подумала и добавила. — Один раз посреди обычной передачи какой-то голос произнес... Что он там сказал? А! Не настраивайтесь, говорит, на частоту сорок девять и шоль-то там дальше. Я уж и не вспомню.

Интересный случай. Загадочный, я бы сказал. Правда вопросов стало только больше.

— Бабуль, телевизор я тебе оставлю пока, ты его не включай, мало ли что еще поломаться может. Посовещаюсь завтра с коллегами, да и к тебе вернусь, ладно? Ситуация у тебя, надо сказать, уникальная.

Присмиревшая было на время старуха, опять принялась ворчать:

— Я ж говорила: бездарь. Иди, иди! Если к завтра ответ не найдется, то я на вас жалобу писать буду!

Сдержавшись и не послав старую в дальнее и пешее путешествие, я попрощался и отправился к себе домой.

Весь остаток вечера меня не покидали мысли о странном видеосигнале на телевизоре моей соседки по дому. Я даже включил ради интереса свой экземпляр. Пощелкал пять каналов, которые на нем были доступны, но ничего даже близко похожего не нашел. На РГТРК показывали "Политбюро", на третьем — какой-то фильм, на остальных тоже не было ничего подозрительного. Правда иногда вещание прерывалось помехами, но это ничего, бывает.

Я лег на диван. Веки, и без того неподъемные, сделались совсем тяжкими, и я уснул под вещание какого-то диктора. Сон, правда, был совсем беспокойный. То мне снилось наводнение в родном краю, произошедшее летом 91-го. Я сидел на крыше стремительно уходящего под воду гаража, и пытался придумать, как мне спастись. В тот момент, когда вода достигла моих ног, я понял, что звук бурлящего потока напоминает мне белый шум из телевизора. Я поднял голову и увидел висящий в небе экран. Он, казалось, полностью поглощает внимание и засасывает в себя, как луч летающей тарелки из фантастических книг. Я оглянулся и не увидел ни гаража, ни воды. Лишь темнота вокруг и висящий огромный телевизор надо мной. Белый шум на экране гипнотизировал, заставлял неотрывно смотреть. Сквозь непрекращающиеся помехи вдруг раздалось:

— Частота... сорок... не настраивайтесь на частоту... сорок девять.

Я проснулся в холодном поту. Телевизор в моей комнате все еще работал, освещая белым шумом темноту помещения.

***

О произошедшем в квартире той старухи я на следующий день рассказал своему другу Семену. Не забыл и упомянуть про странный сон, но это так, вдобавок.
С Семеном мы подружились еще в самом начале моей работы. Он тут отвечал за логистику: безнадежно испорченные телевизоры отвозились куда надо, а взамен привозились новые со станции "Луч". Вот поставками он и заведовал.

Семен был хорошим мужиком, с которым мы быстро нашли общий язык. Он всегда был готов выслушать, а то и поделиться каким-нибудь советом. Вот и сейчас он жевал рыбную консерву с хлебом и внимательно следил за моим рассказом. Кстати, жевал он постоянно, за что получил прозвище Проглот.

— Интересные истории ты рассказываешь, Миха. Любопытно, что за частота такая, что ее включать нельзя.

— Знать бы. А ты часом не знаешь, что за авария на "Луче" произошла?

Проглот перестал жевать. Боязливо оглянулся вокруг. Естественно в его каморке мы были совсем одни.

Для верности он даже поднялся, подошел к двери и выглянул в коридор. Но и там видимо оказалось чисто.

— Я так понял, Степаныч при устройстве на работу тебе ничего не рассказывал? — голос его понизился почти до шепота.

— Нет, а что, должен был?

— Мало ли. Я после происшествия на станции нервничаю слишком сильно. Вдруг и меня — того.

— Чего того-то? Хватит загадки загадывать, Сема!

— Тише ты, тише! Сейчас все объясню.

Из его слов получалось, что версий о произошедшем местные жители построили целую кучу. От разработки секретного оружия против Запада до таинственных экспериментов по внушению различных мыслей населению. Многие жители, кстати, поэтому телевизоры эти и не включали. Боялись.

Некоторые считали, что авария на станции и была атакой пресловутого западного противника на российское население. Мол, выждали недруги, когда в стране разлад начнется, и воспользовались случаем. Другие же выдвигали версии о чем-то паранормальном, правда сами толком не могли объяснить, где в простом техническом происшествии мистика зарыта.

— Слов — дофига, правды — нифига, — подытожил Проглот.

— И что, официальных версий совсем нет?

— Сбой оборудования. А телевизоры — подарок от фирмы.

— Дела… А Степаныч-то мне что должен был рассказать?

Семен нахмурился.

— Что в дела станции "Луч" лезть не нужно. После аварии многие люди начали пропадать. И некоторые из них как раз пытались найти правду. По мне — нахрен такая правда. Платят хорошие деньги за честную работу. Я буду ее делать дальше.

— Чего? Люди пропали? — перебил его я. — Сколько?

Товарищ вздохнул и шепотом ответил:

— Двенадцать человек. Их имен я тебе не назову. Иди работать, Миха, прошу. Не хочу так кончить.

Загруженный невеселыми мыслями я отправился дорабатывать смену. К вечеру, когда все заявки были обработаны, я решил прогуляться до дома чуточку другим маршрутом.

Вечерний город глядел на меня огнями окон хрущевок и брежневок. Я засмотрелся на дома, думая о том, что похищенные могли жить в любой из квартир. Одно окно на первом этаже привлекло мое внимание тем, что в полумраке комнаты виднелись очертания сидящей напротив телевизора семьи. Телевизор светился темнотой... Как вам объяснить. Кинескоп работал, это было видно, но само изображение было черное, будто бы картинка отсутствовала. Однако люди — отец, мать и двое дочерей, я так полагаю, — сидели, уставившись в темный экран.

Я не знаю, что меня в тот момент дернуло, но я, посмотрев еще раз расположение квартиры, решил зайти и помочь, вдруг поломка техники.

Зайдя в подъезд и поднявшись полпролета на первый этаж, я с удивлением обнаружил приоткрытую дверь в нужную мне квартиру. Тихонько толкнул, зашел. В помещениях было темно, только тусклый отблеск кинескопа немного проникал из комнаты в коридор. Я дошел до арки, ведущей в зал, и постучал по косяку, чтобы привлечь внимание хозяев.

— Кхм, простите... Я увидел, что... В общем хотел спросить, вам не нужна помощь с телевизором?

Женщина и две ее дочери остались ко сидеть ко мне затылками. Отец семейства медленно повернул голову. Свет фонаря с улицы осветил его лицо.

Он улыбался.

— Я могу вам чем-то помочь? — медленно сказал он.

— Да что вы... Я думал, что наоборот помогу вам.

Я уже начал жалеть, что вообще зашел сюда. Какой черт меня дернул!

— Нам не нужна помощь, мы просто смотрим фильм, — также медленно, слегка растягивая слова, произнес мужчина. При этом он не переставал улыбаться. — Только полюбуйтесь, какой сюжет. В данный момент нам демонстрируют подвал дома по улице Коммунистическая, двадцать три. Очень живописный подвал, посмотрите сами!

У меня моментально выступил пот. Вообще везде. Никогда бы не подумал, что так бывает.

Дело в том, что я и зашел в дом по адресу Коммунистическая, двадцать три.

Я начал отступать спиной вперед, попутно бормоча извинения. Не знаю зачем.

— Что вы. Посмотрите с нами! Я настаиваю!

Мужчина начал вставать с дивана. И тут я обратил внимание, что мускулы на его лице вообще не работают. Его улыбка застыла как маска, а рот, во время разговора, будто шевелился отдельно от остальной лицевой мускулатуры. Тут нервы мои не выдержали, и я, спотыкаясь, побежал к выходу из квартиры.

Продолжение следует...

Тихая деревня, старый дом, бумаги на столе… Казалось, дело — на час. Но двери уже закрыты, а прошлое здесь не отпускает добровольно.

Списанные в расход (Часть 1)

Дима немного повернул голову и увидел, как в погоню за солнцем отправилась луна. По спине побежали капли холодного пота, а в ногах появилась слабость, он представил, что теперь время так и будет, нестись вперёд, и он рассыплется, как нацист, выбравший неправильный Грааль. Но не успел Дима закончить мысль и дофантазировать фантазию, как движение закончилось. Луна замерла на месте, в окружении маленьких светящихся точек и ему показалось, что почувствовал не сильный толчок от резкого торможения земли. Дима некоторое время смотрел наверх, ожидая подвоха. Однако ничего не происходило. Мир вокруг наполнился обычными ночными звуками природы.

Скорее всего перегрелся на солнце, потерял сознание и мозг сыграл с ним такую штуку. Непонятно одно - как он сумел добраться до сюда. Он снова посмотрел на телефон, в надежде, что разряженный телефон — это тоже перегретое воображение, но аппарат так и продолжал изображать бесполезный чёрный кирпич. Это могло означать только одно - время всё-таки прошло достаточно, чтобы телефон успел разрядиться. Мозг играет с ним в какую-то игру. Нужно просто дойти до ближайшего дома и внести ясность с помощью независимого источника.

Он всякий случай ещё немного понаблюдал за луной, но не заметил никаких необычных движений от спутника и развернувшись спиной к лесу, уверенно зашагал по просёлочной дороге к ближайшему дому. И чем ближе он подходил, тем больше нарастала тревога, и вроде не было ничего необычного ни в окружающем пейзаже, даже небесные тела двигались с обычной скоростью. Видимо это послевкусие от тех шуток, что исполнил с ним мозг.

Если бы не было темно, он скорее всего раньше понял, что заходить в первый дом смысла не было. За покосившемся забором абсолютно заброшенный сад, сам дом зияет черными глазницами отсутствующих окон, а от входной двери и вовсе осталось только воспоминание, если о ней, конечно, было кому помнить. Он даже не стал пытаться приблизиться, а просто прошёл дальше по дороге по направлению к следующему. Но и там его ждала точно такая же картина. Деревня была полностью заброшена. Он понял это приблизительно к середине главной улицы, когда сумел разглядеть электрические столбы с закреплёнными на них плафонами для фонарей. С них, словно последняя волосинка на голове лысеющего мужика, свисали оборванные провода.

Дима медленно приближался к самому центру деревни. Он не встретил ни одного человека, не увидел ни одного, хотя бы отдалённо напоминающего, не заброшенного дома. Животных тоже не было. Но по мере приближения к центру деревни, в воздухе что-то поменялось, он стал как будто гуще и наполнился тихим гудением и лёгкими вибрациями. С каждым шагом гудение становилось громче, а вибрации сильнее. Сначала он не обращал на это внимания, но, когда гудение стало громче его дыхания и шагов, он остановился, пытаясь определить источник звук, но вымершая деревня так и оставалась вымершей. Он посчитал центром перекресток двух единственных улиц Антоновки. Дима остановился ровно по середине и огляделся. Единственное, что не выглядело заброшенным в этой деревне – это дорога. Она не проросла травой, не взорвалась трещинами разного размера. Как будто за ней кто-то ухаживал, выгнал всех жителей, чтобы не мешали и не топтали лишний раз дорожную пыль.

Дима пытался решить, что ему делать дальше. Не бывает же так, что ночью все жители покидают дома, допустим даже потому что знают, что ночью дома, словно оборотни неудачники превращаются не в сильного зверя (или в их случае не в красивый многоэтажный небоскрёб), а разрушенный покосившийся сарай. Жители просто уходят на ночь в соседнюю деревню, чтобы не погибнуть, в разваливающимся доме. Утром возвращаются, живут день, а потом по новой. Ну, может просто ему не повезло, и он попал на тот самый единственный день в году, когда это проклятие, наложенной древней ведьмой, за то, что предки тех, кто сейчас живёт в деревне сожгли её на костре за испорченный урожай. Обвинение было несправедливым, естественно, но они всё равно вынуждены покидать на ночь дома. Потому что суть проклятия заключается в том, что по ночам проклятие показывает истинное нутро жителей деревни, превращая дома в гнилые непригодные для существования халупы, или чего похуже.

Все эти мысли, конечно, замечательно подошли бы для ужастика возле костра в пионерском лагере. Но сейчас они были бесполезны. Ему необходимо принять какое-то решение, и вариантов совсем не много. Он уже свыкся с мыслью, что провалялся где-то на траве в бессознательном состоянии, пока день со злорадным спокойствием сменился на ночь, а его мозг в последствии догнал по-быстрому время и сопоставил эти события, абсолютно не приняв в расчёт, что подобная подстройка может капитально свести с ума неподготовленно к таим ментальным финтам человека. Ну да бог с ним с мозгом. В наше время и в подобной ситуации гораздо страшнее остаться без телефона, чем без мозгов. Особенно учитывая, что в ближайших домах он с абсолютной долей вероятности не сможет найти зарядку.

- Чертов дед. Мог выражаться яснее, что деревня мертва. Старый ты любитель ненужного пафоса. – В сердцах вслух сказал Дима и сразу осёкся. Его голос, тихий и спокойный, разорвал окружающую тишину, словно бомба, разнесшая японские города.

Он замолчал и прислушался, опасаясь, что если звук шаги не привлёк внимания живности, которая наверняка обитает в заброшенных домах, то уж голос человека точно разбудит каких-нибудь бродячих собак или ещё кого похуже и по опаснее. И он не ошибся, потому что сзади раздался знакомый голос.

- Я же предупреждал, что не стоит сюда ходить….

Дима обернулся и замер с открытым ртом, и наверняка расширившимися от ужаса или удивления глазами, тут уж бабка на двое сказала какое из чувств преобладало сейчас у него в душе, пытавшейся немедленно спрятаться в пятках. Перед ним стоял дед из автобуса, это был точно он, Дима без труда узнал синий плащ, сшитый словно из полиэтилена, бейсболку с надписью USA, идеально сохранившеюся ещё со времен его детства. Это был тот же самый дед, только сумок у него в руках не было.

- Как.. – Только и смог выговорить Дима, да и то не был уверен, сказал это вслух.

- Хочешь спросить, как я здесь оказался? – Невинным и казалось немного игривым голосом поинтересовался старик. – Или тебе в целом интересно что тут вообще происходит? Я тебе расскажу, но немного позже. Потому что они скоро вернуться.

Дима смотрел на старика, силуэт которого в темноте казался немного размытым, как будто из-за плохого интернета изображение загрузилось в низком качестве. Его мысли бегали из стороны в сторону, в одной стороне призывали бежать отсюда и как можно дальше, а лучше всего тем же путем, которым он сюда пришёл. С другой стороны, его так и подмывало схватить доску, в огромном количестве валяющихся возле заброшенных домов и когда-то бывших заборами и огреть что было сил этого самодовольного пенсионера, который откровенно стебётся над ним. Но он не сделал ни того ни другого, а просто стоял и смотрел на старика, неожиданного появившегося за спиной, словно поджидал одинокого путника. А может быть и действительно поджидал.

- Слишком много на тебя свалилось за последний день, сынок. – Старик покачал головой и подошёл ближе, Дима инстинктивно сделал шаг назад. – Да, не шугайся ты. Я тебе точно зла не причиню, ты должен помнить, я предупреждал, что лучше сюда не ходить.

- Что здесь вообще происходит? Почему со временем так и с солнцем? Почему деревня заброшенная? – Быстро заговорил Дима, подозрительно оглядываясь по сторонам.

- О, нет. – Усмехнулся старик. – Деревня совсем не заброшенная. Просто они ещё не вернулись.

- Кто откуда? Не вернулись. – Дима быстро напряг память, воскрешая в голове всё что знал о деревнях. – Они все в поле на работе. Но если так, почему дома в таком состоянии?

Старик подошёл ещё ближе и был уже на расстоянии вытянутой и даже согнутой в локте руки. На этот раз Дима не отстранился.

- Они уже давно не работают в поле. Поле давно пришло в негодность. – Старик посмотрел ему прямо в глаза. – Но ты и сам, наверно видел, когда сюда шёл.

- Большая часть поля ещё не сгнила, так что не вижу противоречий. – Дима медленно начинал расслабляться, делая вполне логичные вывода из ситуации. Даже взять то, что в руках у деда больше не было сумок, значит он их занёс в один из домов, в котором живёт. Может и не заброшены дома, откуда ему городскому до мозга костей и до дна колодцев, знать, как выглядят деревенские дома на самом деле.

- О, как! - Довольно громко воскликнул дед, и Дима вздрогнул и начал снова оглядываться. Старик продолжил уже тише. – С разных сторон, это выглядит по-разному. На этой половине мертво всё!

- Половине чего?

Старик не ответил. Он сделал быстрый шаг к Диме и схватил его за руку. Тот не ожидал такого выпада и не успел отдёрнуть руку. Ладонь старика была неприятно сухой, как серая шершавая бумага.

- Помолчи, они уже близко. – Прошипел старик. – Я постараюсь тебе помочь, но твоя задача слушать меня и делать то, что я скажу, иначе ты долго не протянешь.

- Кто…

- Заткнись, сказал. Пошли за мной.

Старик держал крепко, и Дима уже, кроме неприятных ощущений сухости, начал чувствовать боль.

- Отпустите руку немедленно, мне больно. – Так же тихо, как и старик сказал он.

- Один раз ты уже меня не послушал, так что будь добр слушать сейчас, пока у меня осталось хоть какое-то желание помочь тебе. – Старик замолчал и посмотрел в темноту вдоль дороги. – Пошли у нас всего несколько секунд. Неудачный же ты день выбрал, чтобы покататься на автобусе.

Дима хотел было ответить, что и сам был не рад трястись в пазике в такую жару и по таким дорогам. Но старик сильно потянул и он, вспомнив о том, как бежало по небу солнце, преследуемое луной и гнилое поле, решил не испытывать судьбу, просто последовал за старым телом. Старик тянул к ближайшему заброшенному дому. Старик тащил его за собой, словно мешок с песком или мусором. Он что-то бормотал себе под нос, но Дима не мог разобрать ни слова. Они сошли с грунтовой дороги и высокая трава защекотала ноги.

- Дальше сам. – Старик отпустил его руку и исчез в темном проеме покосившегося дома.

Дима стоял в нерешительности несколько секунд, а потом наклонился, чтобы не стукнуться об очень низкий дверной проём, и последовал за стариком. Внутри дома, помимо темноты его встретил едкий запах протухшего мяса и плесени. Дима с трудом сдержал поток рвоты, и вряд ли бы смог, если бы хоть что-то ел за последние несколько часов. Но он не подал виду, что его тошнит. А даже если бы и подал, то в такой темноте, к которой и глаза привыкнут навряд ли, разглядеть его эмоции было бы проблематично, даже несмотря на то, что старик увидел в темноте, что-то недоступное простым смертным. Что-то такое, что заставило его зайти в пропахший тухлятиной и старостью сарай, который когда-то кто-то называл домом.

Дима остановился сразу за проходом, боясь сделать следующий шаг, чтобы не напороться на гвоздь, или не провалиться под, наверняка, сгнивший пол. Его рука автоматически потянулась к карманам на шортах, где лежал телефон. Хотел включить встроенный фонарик, но вспомнил, что телефон превратился в черное зеркало и току от него не больше чем от устройства для перемотки компакт дисков (он действительно видел такое устройство в музее бесполезных изобретений). Было слышно из глубины дома шаркающие шаги старика. Тот был уверен в своих действиях, видимо когда-то жил здесь, или часто бывал в гостях, или во времена, когда ночь наступает быстрее оргазма у девственника, прятался здесь от тех, кто, по его словам, должен появиться с минуты на минуту.

- Иди сюда. – Послышался скрипучий голос из темноты.

- Куда? Я ни черта не вижу.

- Два шага влево, потом несколько шагов вперёд, и окажешься возле окна.

Дима медленно поставил вперед правую ногу, потом придвинул к ней левую, и так ещё раз. Пол под его ногами неумолимо скрипел, призывая всех присутствующих немедленно покинуть аварийный объект, поскольку оставалось ему совсем немного и такого давления он не выдержит. Несмотря на жалостливые просьбы досок, Дима выполнил указания, не провалившись в подвал, ничем не проткнув ногу, и добравшись в целости, хоть и с изрядно вымотанными нервами. Как только он остановился, старик опять схватил его за руку, протащил ещё немного вперёд и развернул. Дима действительно оказался возле окна из которого мог видеть перекрёсток, на котором они только что стояли. Дорога хорошо освещалась луной, создавая иллюзию работающего освещения.

- Что я должен увидеть? – Шёпотом спросил Дима.

- Молча смотри и постарайся не шевелиться, у них очень хороший слух. – Старик замолчал, но спустя несколько секунд добавил. – Постарайся даже не дышать.

Дима дышать, конечно, не перестал, но в остальном последовал совету странного старика. Он подавил в себе желание задавать вопросы, попытался подавить помимо прочего и обоняние, но тут было сложнее, чем хуже запах, тем он обладал большей способностью проникать в носовые пазухи и устраивать там привал на долгое время. Спустя несколько минут тишины, нарушаемой лишь хрипловатым дыханием старика и оглушительным сердцебиением самого Димитрия, освещённый луной перекрёсток пустовал. На него не вышли зомбоватого вида пенсионеры, не появились дикие и жаждущие человеческой крови лесные чудовища. Не было ни лешего, ни Кикиморы. Дима не пытался пока сопротивляться, он вполне допускал, что у старика может быть с собой нож, или топор, или даже ружье, припрятанное как раз в этом доме. Но если в ближайшее время никого не появится на перекрёстке или просто в обозримом пространстве, скорее всего он наберётся смелости и задаст некоторые вопросы своему… Он не определился кто для него этот странный дед, попутчик, случайный встречный или собрат по несчастью, оказавшийся не в то время не в том месте. Хотя, последнее, конечно вряд ли – дед здесь явно неслучайно.

Но спустя несколько минут они действительно пришли. И лучше бы это были зомбоватого вида пенсионеры, чем то, что он увидел. Пришли они не по дороге и не с той стороны куда оборачивался дед, делая вид что что-то слышит. Они пришли с той же стороны откуда Дима. И в тот момент подозрения у него только начали зарождаться. Пока части паззла не сложились в общую картину, но он уже наметил путь, по которому начнёт собирать головоломку. Всё-таки водитель автобуса не просто так сидел испуганным, а тропинка не просто так оставалась такой, словно по ней каждый день ходит множество человек. Хотя нет. Они пришли не только с той стороны откуда пришёл он. Они появлялись со всех сторон. И двигались они не по дороге.

Их движение было похоже на лёгкий ветер, заставляющий траву тихо шелестеть. Он видел множество тёмных силуэтов, которые в свете луны казались бесформенными пятнами. Они двигались плавно и практически бесшумно, слышно только шорохи, шуршание травы, и редкие громкие звуки падения досок и других вещей, потревоженных по случайности. Однако, Дима был уверен, что при необходимости, существа могли быть гораздо аккуратнее. Бесформенных призраков становилось всё больше. Дима смотрел из стороны в сторону, пытаясь уловить каждое движение. Он действительно забыл дышать, пока наблюдал за нашествием невидимых сущностей, которых становилось всё больше и все они стремились собраться на перекрёстке, совсем неподалёку от дома, где он прятался со стариком.

Возле окна зашевелилась трава – одно из существ прошло совсем рядом, и Дима инстинктивно отпрянул от окна, но старик держал его сильно.

- Нет. – Так тихо прошептал старик, что Диме покаялось, что слышал это только у себя в голове. – Они порвут тебя.

- Но…

Старик зажал ему рот и Дима почувствовал сладкий запах плесени и металлический привкус. Такой бывает у.. у крови. Он поддался и перестал сопротивляться, просто уставившись в окно, искренне сожалея о том, что между ним и улицей нет стекла.

Продолжение - Списанные в расход (Часть 4)

Авторский канал - t.me/writer_path