CreepyStory

Дремучий Черный Лес — старт! Продолжение "Сальмонеллы" Глава 1

Дремучий Черный Лес. Глава 2

Дремучий Черный Лес. Глава 3

Дремучий Черный Лес. Глава 4

Дремучий Черный Лес. Глава 5

Время пошло дальше, внуки росли, ума-разума набирались, Анька строгие наказы старика и лоскотухи, касающиеся нечисти всегда соблюдала, хватило ей того раза, когда домового Заговорщик утащил. Аня, конечно, на ребят обиделась за бегство, но все же простила. Особенно быстро она оттаяла к Вите, который к тому же начал крепнуть прямо на глазах. С ними она не редко гуляла, и когда она про нечисть разговоры заводила, то никто больше над ней не смеялся. Все Заговорщика видели, все с ним столкнулись, и чудом из них никто не пострадал. Когда они пытались выведать у Ани, как же Заговорщика прогнать удалось, та сказала, что дедушка ее прогнал нечисть, а с Олега взяла клятву молчать насчет того, что же на самом деле у той прогалины случилось.

В 2024 году другая напасть случилась. Дивная, никому не знакомая. Световой день начал на убыль идти, и никто не мог понять, что же такое делается. Отправился Леший по лесу с Потапычем ходить, искать возможную причину бедствия, да не нашли ничего, но вскоре поняли, что лесом дело не ограничилось, и не только у них эта беда. Всего мира это была беда, а из новостей позже стало известно, что неизвестная аномалия открылась далеко от них.

— Ба-н-гла-деш, — повторил Леший слова ведущей, сидя в своем продавленном кресле, — ну и дивно у них там все называется на большой земле.

Как и всегда, вся семья была в сборе, и решали, что же делать в той или иной ситуации.

— Что же делать, деда? — спросила Аня, сидя на топчане, — без света ведь, — она сглотнула, выдав логичную, но страшную догадку, — лес погибнет…

— А что мы сделаем тут, внучка, — пожал плечами старик, — это проблема большого мира, мы здесь бессильны. Коли разберутся люди, или тамошняя нечисть, так и сохранится все в целости. Там в чинах умные головы, вот они об этом и будут думать.

— Тамошняя нечисть? А это какая? — спросила Анька, на старика посмотрел и Лёня.

— А это, внучки мои, совсем другая нечисть, — вздохнул Леший, выключив телевизор, — в большом мире они все другие, неправильные. Не представляю, как они с двуногими сладили, но живут, да не жалуются. Разная там нечисть, да сильная порой такая, что нам не чета. Они знаться с нами не хотят, и к нам не лезут, а мы тем более. Дикарями нас считают, а сами-то словами порой такими заумными бросаются, аж тошно становится. Хоть в думу его сажай, да за голову умную выдавай. Да и домовые там совсем другие, — ухнул дед, и повторил, помрачнев, — да, домовые…

— Деда, а ты встречался с городской нечистью? — спросила Анька.

— Встречался, всякие захаживали, ай, — отмахнулся дед, — не хочу даже вспоминать замухрых этих бестолковых. А говор у них вообще, даже слушать противно. Вон, у бабки спросите, может она чего расскажет.

Лоскотуха, до этого тихо разгадывая кроссворд на своем сундуке, подняла голову, посмотрев на Лешего. Внуки же переключились на нее.

— А ты видалась с такими, ба? — спросила Анька.

— Видалась, — тяжело выдохнула лоскотуха, отложив кроссворд.

Немного помедлив, она осмотрелась в избе, и начала рассказ.

— Захаживала я как-то в Вишнецк-Петровск тогда еще величаемый, почитай почти шестьдесят лет уже прошло. Если бы не дед ваш, то так и сгинула бы я там, с той нечистью повидавшись. Городишко молодой был, ладный да справный, строился как на дрожжах, большими домами обрастал, но не все хотели из своих старых изб выезжать, любо было двуногим в одиноких домах жить своих. А приехала я туда к сестрице погостить, мы с ней из одного болота ягоды, так сказать, — старуха смешливо крякнула, но сразу продолжила, — у сестрицы я обустроилась, гостить думала недельку другую, как пошло бы. Прогуливалась я как-то, землю большую смотрела, в диковинку все было, как же иначе. Да на дом один набрела, на самом отшибе, а там и до погоста рукой подать было.

Старуху я там встретила, с виду человек, да глаз у нее недобрый был, не хороший. Походила я по домам, да люд местный поспрашивала. Многие даже говорить о ней не хотели, а те, кто на кружку чая меня приглашали, да на чарку вина, так и ведали, что ведьма там живет, как ее там… Лидия Петровна Клякина, уот так и звали прохиндейку. Узнала я, что родню всю она практически извела, вреднющая была старуха, мужа схоронила, а дочку единственную не любила, да издевалась над ней, почем фантазии хватало. По несколько раз на дню окаянная ремень мочалила только, а уж за остальное точно сказать не могу, как она дочку то свою гробила своими же руками. Дочка подросла, да сбежала, как только смогла. Старуха проклятиями ее на дорогу осыпала, да проклятия те сработали в скором времени. Жизнь не заладилась у нее сразу, с мужиком познакомилась, да не знала, что мужик тот не совсем с головой ладил. Метелил он ее так, как мама родная не смогла бы, да вот новость они узнали, что пополнение будет. Мужик то на этот период и успокоился, все-таки ребенка пожалел, а как родился мальчуган у них, все еще хуже стало. От плача детского мужик совсем на нервах был, да и не выдержал, так Алиску отметелил, что та как упала посреди кухни, так на утро даже не поднялась. Понял он, что натворил, да повесился, побоялся тюрьмы окаянный. Ну а мальчишку, кроме как старухе и отдать некому было, вот и передали ей господа тамошние дите. Местные, зазнав про это, сразу ребенка то и схоронили про себя, но нет, совсем все по-другому повернулось. Полюбила нежданно-негаданно его старуха, да души не чаяла во внуке, так растила, так оберегала, а кто косо глянет на внучка ее, так сразу порчу могла навести.

Ну, сказ не об этом сейчас. Я в секторе том жилом задержалась до вечера, а как домой засобиралась, так эта меня чума и встретила, обругала на чем свет стоит, мол чего мне надо от нее. Я как есть и сказала, что с людьми разговаривала, не с города я, большой мир не видела. А она как зыркнет на меня глазищами своими злыми, и говорит, что чувствует прекрасно, как ей кости перемывают, плюнула мне под ноги, что-то пробормотала и ушла. Я сразу почувствовала, как нехорошо сделалось мне, дома сестрица то меня и отругала на чем свет стоит, что поперлась к ведьме той проклятой. Велела бежать мне из города, да как можно быстрее. Я ей и говорю, что мне эта карга сделает, я ж тоже нечисть. А как день новый стал, все из рук валилось, ничего путевого сделать не могла, да худо становилось только. Вот и побежала я из города. В этот, как его, автобус села, поехала подальше, да вот в аварию автобус попал на половину пути к Горькому еще тогда. Много народу слегло там, а потом совсем страшно мне стало. Души тех, кто помер там, в одну большую тень слились, огромную такую, глаза красные, сама клокочет злобно: попала-ась! Не уйдешь и не уедешь от меня, варвара любопытная!

Я в лес то от нее деру и дала, но не убегла бы и там, да вот Лешушка на пути мне попался, да напасть отвел страшную, все же в его лесу были, и жить в избу лесную старую пригласил. Так я его благодарила, так благодарила, по гроб жизни своей нечистивой. А потом и узнала я, что сестрица моя серьезно взялась за старуху, такие ужасы там творились, совсем Лидия взбеленилась эта. Меня достать не могла, да тень эту страшную напустила на сестру мою родненькую. Такой морок по городишке гулял, когда сестрица бабку эту треклятую сдюжить пыталась, что люди сами не свои были. Грабили, убивали, чего только не творилось, пока две нечисти боролись. Мужика одного ни с того ни с сего за решетку засадили. Кто-то донос на него сделал лукавый, мол на детей не так смотрит. Так, а кто ж разберет теперь, правда это была, или нет.

Не знаю, как именно, но сдюжила моя сестренка нечисть поганую, она опытнее была меня, сильнее, но не помогло ей это, сама она с ней и пропала. Городишко тогда как от кошмара пробудился, люди успокоились, перестали разбои учинять, дело того мужика пересмотрели, да оправдали, но поздно уж было, заморили бедолагу там, и дня не прожил, счеты с жизнью свел. Нестерпима видать была такая репутация у мужика то справного. Когда ведь два нечистых могучих пытаются побить друг друга, такое твориться начинает, люд простой от такого морока мигом с ума сходит. Дом тот поганый снесли недолго думая, когда никаких родственников почившей бабки не объявилось, а Павлушу в другую семью пристроили.

— Вот так вот и бывает, внучки, — закончила рассказ лоскотуха, — на свет девка справная появилась, а под старость нечистивой чернью обернулась.

— Вот это да-а-а, — в голос сказали завороженные рассказом Анька и Лёня.

Был уже вечер, и после сытного ужина Леший велел внукам ложиться спать, а лоскотуху позвал на разговор. Вышли они на крыльцо, старик осмотрелся в темном лесу, да выдохнул горестно.

— Что же на самом деле делать-то, старая? Сейчас август только, а солнце уж после девяти прячется, а поднимается к шести. Да и права Анька наша, — Леший пытался отгонять мрачные мысли, но делать дело было надо, — погибнет лес наш родной без света.

— Не печалься, Лешушка, не руби с плеча, родненький, — сказала лоскотуха, — сдюжим мы эту беду. Всему миру помочь, чей не сможем, но свой дом сбережем. Анька подрастает, да ума-разума набирается. Чую я, всем своим нутром нечистивым чую, стеной внучки встанут за дом наш.

***

На следующий год, как только прошла зима, лес начал оживать поздно из-за практического отсутствия света. Лишь к концу апреля начали еле-еле лениво проклевываться первая трава и почки на деревьях. Из Анькиных друзей только Олег был в поселке, остальные же уезжали до лета в Нижний Новгород учиться. Витька к родственнице, которая его приютила на период учебы, а Леха жил там, только на лето приезжал к бабушке с дедом. Конечно, Ане было скучно, пока друзья были в городе, но ничего с этим поделать не могла. Лишь девичье сердечко трепетало все звонче, когда Анька думала о нем, о русом, крепком красавце Вите, и ждала она по большей части именно его. На Аньку засматривались все ее друзья, но повезло больше Вите.

Уже летом, в первых числах июня днем стояла хорошая погода. Днем, который был довольно короткий не смотря на время года. Светало только ближе к девяти утра, а садилось солнце уже после восьми вечера. Растениям не хватало света, судя по их состоянию можно было смело сказать, что сейчас лишь конец апреля, но никак не начало июня.

Из трофеев Лешего на чердаке Анька нашла несколько смартфонов, один из которых и присвоила себе, да и Лёнька тоже взял себе гаджет. Еще только светало, но Анька уже собиралась и выряжалась. Выбор пал на цветастый сарафан, который был ей чуть ниже колен, легкие босоножки и венок из цветов, который сплела ей лоскотуха.

Лёня сидел на топчане, читал трофейную книгу, и изредка поглядывал за тем, как собирается Анька. Леший смотрел телевизор, периодически ругая внучку, чтобы не мельтешила, а лоскотуха плела венки из цветов, которые были в ее корзине.

— Все, я ушла, — выпалила Анька.

— Дотемна не гулять! — гаркнул Леший, но дверь в избу уже закрылась, — как лань ускакала, что ты будешь делать.

Лёня, услышав звук закрывающейся двери, закрыл книгу, и откинулся головой к стене, прикрыв глаза. Ни к чему Аня такой интерес не проявляла, а за неделю до их приезда, Лёня смотрел, как Анька хозяйничает на кухне, хлопочет по всем делам намного энергичнее, да в шутку подумывал, что ее пчела в попу ужалила, вот и бегает.

— Ладно, хватит томиться, Лёнька. Пошли в лес, пора уж, — сказал Леший, выключив телевизор.

Лёня нехотя засобирался и, оставив лоскотуху плести венки на своем сундуке, они покинули избу.

Анька же, встретив друзей в обусловленном месте у леса, пошла с ними гулять. Все приветствовали Аню, обнимали, а Витя даже поцеловал в щеку, что девчонка потом вовсе засияла.

Они направились в поселок, и по дороге все делились новостями, что у кого произошло за прошедшую весну, зиму и осень. Пацаны просто шли, а Витя держал Аньку за руку.

Олег рассказывал, что происходило в поселке, его запас был довольно скудным, он ведь не был на большой земле. Леха оживленно рассказывал про новых друзей из Нижнего Новгорода и их приключения, как лазили по заброшенным зданиям, по крышам домов, снимая все это на смартфоны и выкладывая это в социальные сети. Даже показал несколько видео, где они лазили по строящейся высотке, а Ане чуть не стало плохо от того, на какой высоте это все снималось. Видя реакцию девчонки, Леха подтрунивал над ней.

— Держи ее, Витек, а то упадет, — посмеялся Леха и добавил, — да ты не представляешь, какой там адреналин берет на высоте! Там все совсем по-другому, да и смотреть на это не страшно, а вот когда сам на волосок от падения, вот-то да-а-а, — он мечтательно закатил глаза.

— Ну, все, хватит, — насупилась Анька, поджав губы, а у самой пока смотрела, дух захватывало.

Когда разговоры о вылазках на высоту закончились, Витя начал свои рассказы, а Аня навострила уши.

Все, что рассказывал Витя, Аня завороженно слушала, но тут он выделил один случай, как сцепился с двумя старшеклассниками, а они подождали его после уроков, и решили уже спросить с него уже на серьезный лад. Вот только не знали они, из какого Витя теста. Да и отметелил он их так, что, по его словам, мама родная не узнала бы.

— В общем, в следующий раз будут знать, на кого рыпаться, — хмыкнул Витя, и горделиво добавил, — вся школа меня теперь уважает.

Друзья его поддержали, а Анька, слушая этот рассказ, погрустнела, но старалась не подавать вида.

Дошли они до поселка, гуляли там все вместе, болтая без умолку. По магазинам ходили, Витя Аню мороженым угостил, да бейсболку ей купил, которая смотрелась на ней пусть и забавно, но мальчишки только диву давались, мол, идет тебе, Анька.

Гуляли почти дотемна, а потом Витя, распрощавшись с друзьями, вызвался проводить Аньку в дом ее лесничий.

Дошли они до поваленного дерева, да там и решили задержаться, все наговориться не могли за столь долгую разлуку. Уже стемнело, но они все никак не могли распрощаться. В один момент, вспомнив кое-что, Анька спросила.

— Ты людей бил?

— Ну да, а что такого? — пожал плечами Витя, — они сами напросились, Ань. Я ни к кому в школе не лез никогда, но если лезут ко мне, сдачи всегда дам. Эти двое задиры были, но не лезли, видимо мелкий когда я совсем был.

— А ты не мог их припугнуть? Ну, каждого по разу стукнуть, чтобы поняли, что не справятся они, — Аня поджала губы, сидя на бревне, и болтала ногами по воздуху.

— Брось ты, Анют. Такие, как они, только язык грубой силы понимают. А мои потуги бы их только развеселили. Знаю я таких. Задиры они и есть задиры, — Витя снова пожал плечами, — я думал, ты гордиться мной будешь, что за себя постоять могу, да и тебя защитить, если что.

— А меня ты тоже бить будешь, если не угожу? — вдруг всхлипнула Анька.

Витя тут же расчувствовался, и осмелел, приобняв Аньку, да прижал ее к себе.

— Ну что ты такое говоришь? Никогда, Анюта, — Витя погладил девчонку по волосам, улыбнувшись, — толи ты, толи какие-то остолопы, которые сами меня отметелить хотели. Хотела бы, чтобы приехал я сюда весь в синяках, а то и в гипсе?

Аня помотала головой.

— Нет, не надо таким приезжать.

— Ну вот, видишь, — улыбнулся Витя, — я просто защищался, — ласково сказал он.

Посидели они так еще молча с десяток минут, да Анька, когда заметила, что совсем темно, отпрянула от Вити.

— Домой мне пора, дед ругаться будет.

— Пойдем, — Витя спрыгнул с дерева, и подал руку Аньке.

Только они засобирались идти, как услышали вдалеке шорох кустов. Анька сразу шикнула, замерев.

— Что это? — сглотнул Витя, а Аня почувствовала легкую дрожь его ладони, — не Заговорщик же!?

— Нет, он бы цепью гремел, — шикнула Анька, — да и дед бы предупредил. Пойдем, не бойся.

Услышав от девчонки, что это не тот самый Заговорщик, которого он боится до дрожи в коленках, то весь выпрямился, показал свою уверенность и сам пошел вперед, собираясь вести Аньку.

Они прошли еще немного, и увидели кусты, в которых что-то отчетливо копошилось. Слышалось какое-то недовольное, сопящее и свистящее похрюкивание.

Вскоре из кустов вылезло ОНО.

Аня и Витя замерли, держась за руки, когда из куста вылезло серого цвета существо. Сгорбленное, едва напоминающее человека оно имело четыре конечности, но теми были лишь четыре руки, на которых оно неестественным образом нелепо передвигалось. Ребята замерли на месте, а существо, как будто слепок из серой глины, ползло в их сторону, но у него была еще и голова. Голова, на которой не было ничего. Ни лица, ни волос, просто голова.

Оно ползло на конечностях, неестественно ими перебирая, остановилось недалеко от Аньки и Вити, похрапело, посопело, да и спокойно двинулось дальше, мимо них.

Оно скрылось за деревьями, шурша листьями уже где-то далеко от них.

— Что это было? — сглотнул Витя.

— Н-не знаю, — заикнулась Анька, — у деда надо спросить. Ты это, лучше домой иди, не провожай меня.

— К…как я тебя оставлю? А если оно нападет? — возмутился Витя.

— Я дойду, не переживай за меня, лучше сам не подставляйся, — попросила Аня.

— Хорошо, — сглотнул Витя, на прощание поцеловал Аньку в щеку, после чего отстранился, — пока.

Он пошел в сторону выхода из леса, а Анька, улыбнувшись, помахала ему рукой.

Удалившись на расстояние достаточное, чтобы Аня его не видела, Витя перешел на бег, постоянно озираясь по сторонам. Как только он покинул лес, то облегченно выдохнул.

— Ну, нафиг, — сглотнул Витя, пошарив по карманам, и вытащил из ветровки смятую пачку сигарет. Достав одну из двух сигарет, он сразу же закурил, облегченно выдохнув горький дым.

При Аньке он не курил, а то почитай весь день прошел, очень хотелось. А вот тут выдалась возможность, и первая затяжка показалась настолько блаженной, что у Вити сразу голова закружилась, но все быстро прошло. Окончательно успокоившись, он побрел в сторону поселка.

***

Анька же, бредя к избе, встретила Потапыча. Медведь недовольно заурчал, завидев внучку Лешего.

— Да иду я, иду, — буркнула Анька, спешно шагая в сторону избы, что Потапычу пришлось ее нагонять, — поселилось у нас что-то в лесу, дед должен знать.

Потапыч посмотрел на Аньку, но та больше ничего не говорила. Только когда девчонка вернулась в избу, Потапыч успокоился, и пошел по своим медвежьим делам.

Анька прошла через горницу, залетев в избу, и только Леший хотел начать ругаться, как она его опередила.

— У нас в лесу что-то есть, — отрезала Анька, едва не задыхаясь.

Лёня посмотрел на Аньку озадаченно, как и Леший. Даже лоскотуха удивилась.

— Это что же еще? — спросил Леший.

— А по ночам надо тоже лес смотреть, — Анька деловито уперла кулаки в бедра, а старик задохнулся от возмущения, — что-то бродит в лесу, я видела.

— И что это было? — вмешался Лёнька, пока Леший усмирял свой гонор.

— Оно, как кусок глины было, туловище, четыре руки было, да голова без лица и вообще без ничего, — Аня поежилась, — жуть какая-то. Но оно мимо нас прошло, не тронуло.

Услышав это, Леший снова возмутился, но уже от незваного гостя, который поселился в его угодьях.

— Мимо кого это?

— Мимо нас с Витей, — Анька поджала губы. Леший громко прочистил горло, а Лёня выдохнул, опустив глаза.

— А ну, пойдем, — Леший направился к выходу, и повернулся к Лёньке, мотнув головой, затем посмотрел на лоскотуху, — тоже идешь.

Лёня сразу засобирался, и лоскотуха поднялась со своего сундука, оставив рядом с ним кучу плетеных венков.

Все семейство покинуло сторожку, и направились туда, куда указала Анька, а к ним вскоре прибился скромный Потапыч.

Добрались они до поваленного дерева, что было на окраине леса, Анька сразу зашевелилась, указав в сторону.

— Туда оно пошло, — сказала Аня.

Все двинулись туда же, минуя кусты и деревья, пока не добрались до глубокой промоины. Леший вытянул руку перед собой, заставив всех остановиться, и тихо шикнул, смотря вниз.

Все посмотрели туда же, и обомлели.

В глубокой промоине, в грязной луже копошились бесформенные существа серого цвета, как будто ожившие куски глины. Леший сам диву давался, никогда не видел тварей таких в лесу, да и не чувствовал он их, как будто безжизненные были.

— Спички есть? — Анька обратилась к Лёне. Тот достал из кармана толстовки коробок, протянув ей.

Девчонка зажгла одну спичку, и все еще больше удивились.

Спичка горела, вот только ее свет, растворяясь, тянулся в сторону темных существ. Все удивились этому явлению, а Потапыч натужно засопел.

— Они поглощают свет, — отрезала Анька.

— Может, и сдюжим мы их, но раз в большом мире пока не придумали, как этих слепышей бить, то и нам негоже лезть, — сказал Леший, — идем в избу.

По наказу Лешего все пошли обратно. У избы Потапыч снова свернул, уходя восвояси.

Лоскотуха вернулась на свой сундук, Анька и Лёня на топчан, а Леший уселся в свое кресло.

— Умница ты, внучка, — выдал Леший, почесав под бородой, на что Анька улыбнулась, — в общем, лезть пока не будем. Думать надо, как морок этот сдюжить. Глядишь, от леса нашего и отступит паразит, коль придумаем чего.

Так это вы охотники? Все уши Матвей мне прожужжал – мол, парни хорошие, ладные. А вы с утра пораньше ускакали к тарахтелке своей четырехколесной. А хоть бы Матвея спросили, он бы вам ответил, что не поедет она все равно. Смысла нет что-то там чинить. Ничего не сломано. Это хозяин наш лесной то ли с юмором, то ли с придурью, то ли с ними обеими, прости Господи. Пока по лесу сюда ехали, он и поработал. Не волнуйтесь. Через пару дней все заработает отлично. Вот сходим в лес, поохотимся, покажем уважение хозяину, переночуем в сторожке моей старой . И поедете. С добычей. Уважение простое – нужно ему оставить перед охотой на пне что-то в подарок. Главное – не из лесу. Лесных даров у него хватает. А молоко там, хлеб –это вполне. Но самое важное – купленное за ваши деньги чтобы или ваше. Не подарок. Помнишь Сеньку, Матвей? Был у нас такой, Сенька, Матвей подтвердит. И вроде взрослый мужик, за сорок уж. А решил пошутковать. Взял и лесному оставил кувшин молока, что ему Матрена разлюбезная от Зорьки поднесла. Первая на селе корова была – молоко, как сливки. Так он и ушел в лес охотиться. Нашли через пару дней. Прямо рядом, считай, с деревней волки разорвали. Хотя такого у нас не бывает. Не нападают у нас волки ни на скот, ни на людей. Этому своя причина есть.
Зорька на следующий день пала. Горе для семьи – там же деток было мал мала меньше, как же без молока? Нет, не случайность. Не бывало у нас того, чтобы волки человека драли – добрый у нас лесной. Не злой, справедливый. Матрены потом подтвердила, что знала, кому молоко предназначается.
Если не подарить ничего? Ну что будет, разорвет на клочки и все, больше ничего не будет. С заезжими такие случаи бывали раньше. Словно сила какая неведомая по кускам тело разрывает и оставляет. Противное зрелище, видел я, никому не посоветую. Также если предостережений не послушаете, разорвет. Но это просто. Один раз ружье осечку дало – значит, не хочет лесной, чтобы эту именно зверушку били. Отпусти. Два раза подряд осечка – все, закончена охота, и в течении шести дней никакой охоты нельзя тому, у кого такое случилось. Даже не знаю, по какому принципу отбирает. Иногда бывало у меня, после уже одного зайца так делал. Может, по веселью, а может проверял, насколько заветы его помню.
Если соблюдать будете? Тогда не разорвет. Ногу оторвет только или руку. Да не бойтесь, шуткую я так. Матвей, вон говорит, что у меня чувство юмора – жуть. А по мне так нормальное чувство.
Лесной же у нас добрый.
Да, вы рассказы знаете какие-то? О нечисти, явлениях странных? Наш лесной жуть как любит когда охотники на привале, а лучше ночью рассказывают этакое. Правда, все легенды ближайших городов он уже слышал, так что лучше что-нибудь откуда подальше. Ну да – любит, и что тут такого? Некоторые люди про путешествия любят, узнавать, как другие живут, на другом конце шарика нашего – никто же это странным не считает. Может, весело Лесному – люди же такого понапридумывают. В общем, если знаете – хорошо. Не знаете – так ничего страшного, на это он не злиться.
Правильно поняли, ребят. В лес идти придется все же. Да вы еще спасибо за это скажете. Даже не представляете, как там здорово сейчас.
Так что…давайте завтракать, а потом мы пойдем, а ты, малой, как тебя? Сергей. Метнись к Просточихе –ее дом единственный синий вниз по улице. Там она и хлеб печет и корову с утра доит. Купишь. Кувшин скажи, позже занесем. Смотри не торгуйся даже.
А как же не занести кувшин? Чего лес захламлять? Пустой на обратной дороге и прихватим.

-Ну вот, а красота-то какая в лесу. Вон и ваш малой бежит. Все сделал, как указал? Ладно, клади на пень. Все, больше ничего не нужно. Пошли. Тут места есть, где зайцы прямо из под ног прыгают. Хотя заяц – зверь как по мне не очень удачный– там и нет в нем ничего. Жилы да шкурка что и на шапку не хватит. А много стрелять нельзя. Явится заячий Дух – сильный, злой и разорвет на куски. Не любит он, когда без толку его племя бьют.
Вы что, поверили? Ну вы, ребят, даете! Какой заячий Дух, сами подумайте! Это же я пошутил просто. Такого быть не может….Заячий Дух…
Не, от охоты на зайцев вреда особо в лесу нет. Разве что совсем уж бить десятками начнете, Лесного злить. А вот дела свои поправить можно. Но это заяц особый нужен. С золотым следом. А ты послушай. Заяц как заяц, но как бежит можно заметить, что из под лап мелкий, словно золотой, песок рассыпается. Честно сказать – сложно его увидеть, зимой оно легче бы было, но зимой не работает это. Что? А вот если попадете в этого зайца, так он сразу и рассыплется пылью золотистой. Пыль скоро осядет, а стрелявший должен желание загадать. Любое, но…с оглядкой. Человек должен загадать то, чего достоин, но чего судьба его лишила. Судьба она дама неплохая, но тоже ошибается. Или опаздывает, что чаще. И если такое желание загадаете, то сбудется. Ну а если покривите душой, да потребуете больше, чем стоите – тогда не обессудьте, накажет вас заяц. Что-то отнимет. Нет. Не сразу, но в течение ближайших дней что-то случится. Вон Дарья Тановая – дочь охотника, сама неплохая охотница. Руку поломала в трех местах, упала неудачно буквально на ровном месте через два дня после того, как зайца подстрелила того. А просила всего лишь мужа. Но городского. Надоело, говорит, в деревне жить, а сама в город боится ехать. Но сейчас пришлось, учится поступила куда-то. Вроде даже нормально так там устроилась. Ну это к слову. А вот Дина Туполева тоже мужа просила. Нет, она не охотница. Ей, говорит этот заяц прямо под ноги выбежал. Так она его полной грибов корзинкой огрела. И что бы вы думали. На следующий же день тут машина проезжала и застряла. Пока туда-сюда, пока договорились с мужиками о починке – он, молодой то, водитель, Динку и заметил. Ну и понеслось. Ничего себе так парень, худой только слишком. Вот неделя как свадьбу справили и в город укатили.
Так что тут думать надо, если заяц вам такой попадется. Может и не стоит говорить ничего и думать ни о чем, если вдруг пыль золотистую увидите.

-А то может, на кабана? У нас секач, говорят, здоровый недалече ходит. Прямо рядом с дубом –Живоглотом. Знаете про этот дуб? Эх, я лучше, чем Матвей рассказал бы, ну да ладно. В общем, секач тот с дуба подбирает желуди всегда. Да и вообще дуб ему люб. О, прямо в рифму.
Правда, поговаривают, что это не кабан, а сам черт. К Аглае приходит. И что поросята эти , с которыми она иногда людям видится, Матвей рассказывал, небось, на самом деле – дети их. Как от сиськи отучит – черт их к себе забирает. Но кто же поверит этому? Зачем черту подобное? Он просто дымом в печку спустится, если нужно что, и все.

А Матрена просто сон увидела
Да есть тут одна – Матрена Мартовая, с мужем и детьми живут в самом большом доме. Так она рассказывает, что однажды ночью от шума проснулась. Вышла во двор, а там секач тот самый, ее корову Еничку забодал, прорезал ей брюхо-то своим клыками, так она бедная и упала, а он в кишки залез и жрет, скотина, похрюкивает от удовольствия. Она к корове, но секач голову поднял, да как зыркнет красными глазами, так она вроде в ступор в какой впала. А потом и вовсе повернулась и пошла в дом, легла. Не помнит, как уснула. А с утра дождь был, говорит, если кровь и осталась – смыл все. И никаких ошметков не оставил.
Корова? Так не было у Матрены коровы никакой. Странно – у нас, если семейный или даже баба одна – корова обязательно. Матрена с мужем и коровник поставили и сена вроде заготавливали когда-то, а коровы –нет. И не было. Да точно тебе говорю – не могла же вся деревня мозгами двинуться? Матрена вроде тоже– нормальная, разумная баба. Только вот в этом моменте странная. Нет, не хотите на кабана?

-а может, хотите уток пострелять? На озере можно и на болоте. Но на болоте не советую. А на озере…. Ох, ребят, вы Матвея меньше слушайте. Ну русалки, ну могут утопить и защекотать. Так это если тюха тюхой. А парень сметливый и с русалкой покувыркаться успеет и не даст на себя беду навести. У них только один минус. Холодные, но привыкаешь быстро. А какие затейницы…по этому делу. Да, прям угадал, я в молодости любился с ними. Как видишь, жив, и не кашляю. А вот болотницы…О, тут разговор особый. Те, кто в болоте утонул, не важно, в каком возрасте, они сразу горбатятся, кожа свисает, идет морщинами. Выглядят все как старые бабки, и уродливы весьма. А еще злы. Это русалкам приволье на дне, свобода. А им в болоте давит. Душно, мерзко, тяжело. Да и внешность добра характеру не добавляет. Заманивают они не как русалки, но тоже эффективно. Магия у них есть, от болота данная. Вроде как идешь рядом с болотом и вроде знаешь, куда. А вот…и ты уже на болоте. И тут же болотницы туман напускают, непонятно куда идти. И водят водят, пока в трясину не угодишь. А потом как набрасываются, как русалки и начинается….Да окстись ты, шуткую я. Они просто топят. Да еще любят чтобы не сразу, а дольше мучился. У нас Сенька Прилой жил. Так он за одно лето таких вот трех спас, несостоявшихся утопленников. У него, вишь ли, талисман от бабки ведуньи остался, даже болотницы его не трогают. Так он на болото иногда и шастал с палкой потолще, чтобы вытащить тех, у кого руки еще не в трясине. Почему жил? Так уехал он в город учиться в институте. Прям за Дарьей Тарновой. Он и раньше за ней ухлестывал, так не замечала. Не знаю, оценила ли поступок. Болотницам сейчас – раздолье.

-чего подскочил? Дерево. Горит. Вот уже сгорело. Не может быть? Ты про такую штуку слышал – самовозгорание? Вот внутри тебя огонь родится и вмиг сожжет. Да ладно, не бойся. У нас только деревья сгорают. И ничего рядом не трогает огонь. Это какой же нужно градус, спрашиваете, чтобы так сразу? Ну не знаю я, не ученый. А вот история . Гена Шевцов пошел в магазин со своей собакой, Волчком. А там как раз Петровна сидела – жуткая стерва она и дура к тому же. Не пущу, говорит с грязной псиной, только полы вымыла. Но Гена взял, привязал Волчка к дереву, на пять минут же, да и деревья тогда только в лесу горели. Привязал веревкой –никак не мог поводок купить, все не нравилось ему. Вышел через пять минут, а вместо дерева - куча пепла, вот как здесь сейчас. Он даже рыться в ней не стал, просто завыл, словно тот же пес и домой пошел. Ясно же – не жить собаке, по веревке огонь на нее перекинулся. Дома помянул Волчка, напился, хотя он мужик порядочный, если выпивка, то лишь на праздники большие – Новый Год там или день рожденья.
И тут видит, бежит к нему Волчок. Целый. На шее ошейник, а к ошейнику привязан обрывок веревки с одного конца обугленный. Ох, сколько радости было.

-А Волчок с той поры знатной собакой стал. Он будущее может помочь увидеть. Да нет, кошки наши. про которых вам Матвей рассказывал, они нашептывают будущее, намурлыкивают, а Волчок проводить может прямо туда и обратно привести. Пока недалече – лишь на пятнадцать лет вперед максимум. Но его сила растет. Да, были у нас в будущем. Да, рассказывали. Но сказать не могу – не я видал. Вот можете порасспрашивать или сами сходить. Я? Что я там увижу? Могилу с датой? Вот вы парни молодые. Говорят, что когда Волчок тебя ведет, ты идешь идешь и даже не замечаешь, что уже в другом времени. Со стороны забавно выглядит. Словно человек растворяется в воздухе. А потом наоборот, проявляется фигура при возращении. Только один раз оказия была, но не по вине пса. Пантелей просил все Генку – дай да дай пса будущее посмотреть. А Пантелей он что собак, что людей терпеть не мог. То палкой замахнется, то камнем. От него вся живность разбегалась. Но Генке обещал, что будет вести себя прилично. Генка добрая душа, дал собаку. Рассказал, что нужно рядом с ней быть постоянно, иначе не вернешься Уйти Пантелей ушел, а когда обратно вроде пора видим – проявляется фигура Волчка. Бежит пес как угорелый и скулит, на трех лапах. С какой такой оказии Пантелей ему лапу перебил? А вслед за Волчком сформировалась фигура человеческая, но тут же упала, крича. Подбежали, а это Пантелей. Точнее – половина его. Все, что ниже пояса – оторвано, и тянутся кишки, да еще мерзость какая-то. Он еще прополз и угомонился. Навсегда. Бррр..Вспоминать противно. Наши рассудили, что он Волчка обидел, тот сиганул вперед, а Пантелей успел наполовину. Ноги с задом там, в будущем остались. Волчок? Волчок поправился, только прихрамывает теперь немного. Вот скажите – зачем собаку бить было? Да и то. Генка дурень. Зачем давал. Правда, как он потом перед Волчком извинялся. А Пантелей сам виноват, больше никто.

-А ну, замолчал! Да не подпрыгивай так. Слышу я, что кукушка. Только кукушки у нас особые. Нельзя у них о возрасте спрашивать. Да понимаю я, что просто детская традиция. А вы еще не поняли, что у нас тут традиции – это не то, что традиции в вашем городе? То-то и оно. Даже думать о вопросе не смейте. Насчитает вам года – раза в три меньше положенного. И…да, правда, умрете. Да только умрете неестественной и тяжелой смертью. Потому что раньше, чем полагалось, душе с телом трудно расстаться будет. А потом застрянете тут, до своей настоящей кончины и неизвестно, сможете ли уйти когда срок придет. Осторожнее тут надо быть, ребята

-Да ёшкин же крот! Вот только об осторожности…С какого перепугу ты палить задумал? Ну да, знаю. Голова по воздуху летит. Вон она, меж елок. Серая, глаза на выкате, бороденка рыжая и волосы всклокочены, да? И каплями красными сеет…Нет капель. Значит, в хорошем настроении он. А если выстрелишь, он разозлиться. Причем ему-то ничего – он не материальный.
Жил тут давно колдун. Еще до революции. Много народу попортил. Самосуд устроили. Убили и похоронили. Так он упырем вернулся. Еще душ погубил. Тогда отрубили голову и вновь похоронили. И что бы вы думали? Вернулся зараза, с головой в руках. Пришлось хоронить по отдельности голову и тело. Какое-то время все было спокойно. Но вот стала голова появляться. Тело видать ищет. Только голова призрачная, ей ничего не будет, хоть проткни. Правда если она вцепится, то та часть тела и работать перестанет. Маринушку, внучку Матвея, видели? Да, она всегда так в последние пару лет. Накроет на стол, поможет что, ну как сможет с одной рукой-то. И к себе в закуток. Не говорит почти, не выходит. А была бойкая красавица, за словом в карман не лезла. Пока этого не встретила. Не знаю, с чего она его огрела, дак просто тростинкой. Он в руку и вцепился. Она стряхнула, да только рука с той поры начала усыхать, и никакие врачи не помогают.
Перехоронить голову подальше? Так мы пытались и могилу нашли и гроб открыли. Только нет там головы. Вообще нет ничего – пусто. Он не то чтобы очень уж страшен. Но осторожность соблюдать нужно. А то вцепится в штаны…Тогда уж точно о всех русалках забыть можно будет, навсегда.

-А сейчас по дороге идем. Нет, это дорога, только бывшая. Заросла просто. Тут часто раньше бабку золотую встречали. Да не бабу – бабку. Давно это было. Последний раз вроде лет сто назад, не меньше. Идет вроде бабка – вся в лохмотьях, старушка – побирушка нищая, али погорелица. Тут дорога как раз две деревни соединяла и дальше в город уходила. Частенько по ней ездили по надобности всякой. Так бабушка эта то к одному, то к другому подойдет, да начинает просить что-то – хлебушка там, водички, довезти куда. Кто-то пошлет, а кто-то и поможет. Едой поделится, напоит, позволит сесть на телегу. Так к тем, кто к ней по-доброму, она тоже по-доброму. Вроде поела, поговорила, поблагодарила. Отвлекается человек на секунду буквально – нет бабки. Лишь золотые червонцы поблескивают. Не знаю сколько. Никто не говорил, но рассказывали, что кто-то после встречи с бабкой и в купцы заделался. Если просто отказывали ей, то ничего и не было, она с дороги пропадала. Ну а тем, кто на нее ругался, обзывал, еще и замахиваться пытался – особый разговор. Был человек и вот столб стоит. Просто деревянный столб и все. Дорога уже давно заросла, а столбов парочка осталась – дальше будут, покажу.

-Волки? Есть волки, но они подальше в лесу. Нет, не стреляем. Потому что у нас оборотни в деревне всегда были. Что у себя в семье происходит, каждый знает, а среди соседей не всегда. Я вот знал, что мой сын-оборотень, а в деревне – нет. Не то, чтобы у нас их как-то не любят, просто не принято. Вот и не охотимся. Вдруг выстрелишь, а попадешь в соседа? Кому охота грех на душу брать? Нет, их не много, волков. Вроде поговаривали старики, что наш Лесной Хозяин много их проиграл дальнему какому-то Лесному. Они же, нечисть, очень любят в карты рубиться, прям страсть. Теперь отдает потихоньку. Молодые звери уходят из наших лесов. Ну не все, так чтобы и тут чутка осталось.
У вас карты с собой есть? Играть умеете? Тут лучше этого не делать – а-то заберет Лесной к себе, чтобы было с кем в карты перекинуться. Да шучу, шучу. С человеком они играют только если тот попросит хорошо. Ну как зачем? Много выиграть можно. Но и проиграть не меньше, правда
В общем, у нас с волками пакт. Они на деревню не нападают, а мы на них. Если волка увидите рядом с деревней – оборотень это, точно. Сын? А что сын. Волком бегал по лесу. Я его еще спрашивал, а каково оно – волком то? А он отвечает – не описать, батя. Только ощутить можно. Оно же у людей одно восприятие, у волков другое. А у оборотней – они объединяются, и оборотень он больше и чем человек и чем волк во всем.
Сейчас сын далеко живет. В другой стране, в большом городе. Почему нельзя? И там бегает по ночам. Люди же современные волка от лайки не всегда отличат. Так что ну собака, ну серая, ну большая. Правда он теперь только по ночам бегает – днем все же опасается

-О, дождик собирается. Вы это, ребят, если в дожде что-то услышите – голоса там, шаги. Не обращайте внимания, не прислушивайтесь. Оно голоса неразборчивые что-то шепчут, не пытайтесь узнать. А-то с ума сойдете. На время. Станете, как статуи и будете стоять пока дождь не пройдет. И чем дольше так под дождем пробыть, тем дольше время помешательства. Вот Степан наш, Тырнев, пошел в лес в октябре однажды. И только ушел – дождь зарядил. И не на один день. Искали, конечно. И вроде рядом стоял почти с деревней, а нашли только через несколько дней. И все эти дни дождь шел. Нашли, значит, стоит как статуя, Не реагирует вообще ни на что. Принесли его в дом , а он тяжеленный. День прошел, второй – не отходит. Врача вызвали, он этих, психиатров из города. Так статую в дурку и увезли. Через полгода вернулся только. Вроде нормальный мужик, но нет нет и находит на него. Говоришь, все нормально, но вдруг на минуту-две отключается мужик. Ну просто взгляд в никуда и не слышит. Потом отходит, но оказывается, что сказанное за эти две минуты и в правду – не слышал. А спрашивать от чего его лечили, да что поставили, да что он там видел и видит в своих «улетах», бесполезно. Сначала вежливо откажет, а потом, если настаивать будешь – огрызнется только.

-Капище? Ну тут не знаю. Но может, есть у нас чудо такое. Люди тут давно жили. А до них еще и другие. Другие кто? Не знаю, есть ли у них научное название. Но они невысокие, худее гораздо, и глаза белые, без зрачка и радужки. Они ушли, то ли под землю, то ли в какой другой мир, но иногда к нам приходят – проверяют, значит. Людям с ними лучше не встречаться. Нет, они зло не таят, они же сами ушли, по собственной воле уступили. Просто… видел я одного такого. Семь лет было мне, а еще не говорил. Все в один голос сказали – немой. Однажды летом убежал я со двора. У нас это запросто – опасности вокруг для ребенка нет. Даже нечисть не трогает. Так что в лес убежал. Не помню, что на меня нашло, на что был так обижен. Вот боль ту душевную помню, а почему – нет. Очнулся уже в лесу. Ну все же не страшно было. Тут на поляне его и увидел. Маленький, но я откуда-то знал, что не ребенок – взрослый, волосы короткие на манер каре, белые. И одет во что-то странное, не поймешь, парень али девка. Как мы друг друга поняли – фиг знает. Но уже скоро бегали вместе, а про обиду я забыл. Много он мне показывал. Прямо транслировал в мозг. Я и забыл уже. Но вот помню, как он мне показал лес под необычным углом. И я увидел, почувствовал, осознал, не знаю, как сказать, что все живое и все друг в друга перетекает и для всего место свое предназначено. И все это было так естественно ну как …даже не знаю, ну как дышать. Как воздух. Мы вечером тогда расстались, я больше своего дружка не видел, хотя и в лес ходил. И да, на следующий день я заговорил. В общем, все отлично, но потом, когда стал взрослеть, то понимать начал, что тогда просто не задумывался, по детски. А будь постарше уже не смог бы осознать или понять, потому что никак с логикой состыковать не мог. В общем, покумекав, понял я, что разные мы слишком, по-разному мир воспринимаем. Не понять нам друг друга.

-так что капище может и есть, но я о нем не знаю. А вот церковь двухдневная существует. Ну.как может существовать призрачное здание. Стояла эта церковь еще до революции. Тогда и наша деревня поболе была и рядом барские хоромы. В общем, не пустовала церковь. Последний поп говорят, был человеком странным. Нет, солидный из себя мужчина лет пятидесяти, не обижал ни работников, не стремился паству «остричь», но странный. Неразговорчивый, неулыбчивый, сам в себе. Но так люди разные бывают. Как началась революция так доходить до нас стали слухи, что там церковь сожгли и попа убили, и вон там еще. И тут наш поп однажды всех отпустил, а ночью остался в церкви, закрыл двери и запалил. Достал еще что-то горючее, никто не засек даже что и откуда. Сгорела церквушка как свечка. Тогда люди потолковали и решили, что человек, видать и раньше был не совсем здоров, а в таких условиях полностью с ума и сошел. Такое бывает. Пепелище трогать не стали – что там?
А потом стала та церковь появляться две ночи в год четко – на Рождество и на Пасху. И даже когда календарь изменили, Церковь тоже …того. Появляется именно по новому стилю. Служит поп, а прихожанами на Рождество те, кто умер в ближайшие годы, а на Пасху – те, кто должен в ближайшие годы родиться. Говорят, если быть осторожным, можно пройти и увидеть и даже тихо поговорить с кем-то. Только очень осторожно. Поп слеповат был, таким и после смерти остался. Но если заметит – тут же человека и удар хватит на месте. Утром будет труп на старом пепелище. Такие случаи бывали.

-Нет, я там не был, зачем? А вот мед с пасеки ел. Да, есть у нас пасека недалеко от деревни. Еще до войны приехала сюда пара. Такие прямо загляденье. Он ее Марусик нежно, она его Витасик. А как друг за другом ухаживали – уморительное зрелище. Приехали - ни с чем. Вроде бежали от кого-то. Ну никто спрашивать не стал, помогли устроиться. А они как оказалось, хорошие пчеловоды. Так и скоро уже всю округу медом снабжали. А во время войны…убили их обоих. Не знаю, что там фрицам не понравилось. Но убили, дом спалили и пасеку разворошили всю. Так и остались мы без меда. Но когда война закончилась, вновь мед появился. А ты послушай. Мне дядь Митяй рассказывал. Пошел он в лес, как раз то ли сорок седьмой был, то ли сорок восьмой. И вот странно – такой опытный лесник, заблудился. Вышел прямо к месту, где пасека была. И обомлел, говорит. Рассказывал, что стоял минут пять. Пасека – на месте. Он к бывшему дому пошел – и дом тоже на месте. Ни следа пожара. Кто успел так восстановить все? И как можно было… Тут собака выбежала – Митяй говорил, опять обомлел – это же был Яшка…он же тоже погиб, первую пулю за хозяина словил. Подбегает, хвостом машет и ран нет.
Открылась дверь дома и вышла улыбающаяся Марусик. Такая ровно, как ее и помнил. А потом послышались шаги – это Витасик из лесу вернулся Увидел Митяя, улыбнулся, и говорит
-Вот пчел искал в лесу. Улетел рой.
-Да ты в дом-то проходи, - засуетилась Марусик, - у меня и чай готов. За медом пришел?
Дядь Митяй говорил, что даже не посмел напомнить им, что мертвы они. Уж так хорошо и спокойно там было. А на прощание банку меда взял и ушел в деревню, всем рассказал. С тех пор деревенские и ходят на пасеку. Когда деньги платят (хотя непонятно, зачем они мертвецам). Когда помогают. Я сам там был не раз. И вот оказия – я старею, а они – нет. И Яшка все так хвостом вертит, под ноги прыгает Он у них для звонка, не для охраны. Нет, не замечают они, что все стареют, они вообще течения лет не замечают. И никто им не сказал, словом не обмолвился. Знаешь, как хорошо у них на пасеке? Словно в другое измерение попадаешь, где всегда тепло и само время замирает, вспоминается только самое хорошее. И мед отличный. Я больше гречишный люблю, но и липовый хорош. Вот, если хотите, перед отъездом затаритесь. Да полноте вам, вся деревня почитай уже столько десятков лет ест, и все в порядке. Так что вы подумайте. Для зимней простуды так вообще первое средство.

А что стоите, рты разинули, вон ведь заяц стрекача дает! Вы сюда охотиться приехали или меня слушать?