Изумрудный город
Жизнь в уездном городе Ч. была настолько безалаберной и сумбурной, что все потуги здешних чиновников соответствовать государственному престижу терялись в многообразии столичных распоряжений, словно привокзальный забор под лохматым слоем объявлений о сдаче апартаментов на прокат.
Достопочтенный читатель сих констатаций сразу догадается, что город не отличался развитой, будто мускулы Халка Хогана в его лучшие годы, инфраструктурой. Если москвичей квартирный вопрос испортил, то аборигенов описываемых мной фавел проклял и обрёк.
Избалованные неторопливой фатальностью быта, горожане впадали в неуправляемую сатисфакцию от упоминания их города в прогнозе погоды на каком-нибудь федеральном телеканале. Никто в эти моменты всерьёз не верил в существование друг друга: ни по ту, ни по эту сторону экранов.
Редкое городское гуляние с выступлением приезжих куплетистов, приготовленное на казённые денежные поллюции, могло сравниться с количеством душ, ежегодно покидающих тело города. Впрочем, тело не думало остывать и охотно подвергалось инсоляции. Вылупившиеся стайки канареечных самокатов предъявляли миру голоуших акселератов как доказательство окончательно наступившей весны и продолжения жизни.
Весна в этом городе была некрасивая, но откровенная. Как пеньюар на старой сморщенной фрау. Весна бессовестно показывала все свои сусеки и слабо отличалась от зимы.
В числе немногочисленных репараций жители уездного города получали лето. Прелюдия к лету была долгой. Наступало оно быстро, а уходило красиво и плавно. Лето приносили с собой стрижи, напоминающие шумных, мелких и суетливых китайцев.
Пока этот небесный базар из поднебесной кипел, тополя, ильмы, полынь и другие диковинные культуры да соцветия преображали город настолько, что его можно было назвать Изумрудным.
Только страшилы да стаи бездомных Тотошек не давали предаться грёзам.
