— Ва алейкум ас-салям ва рАхмадтуллахи ва баракатух, о Ахмад! Да, воистину, каждый луч света и каждый лист на дереве — это явный знак для тех, кто размышляет. Как сказал Всевышний: «На земле есть знамения для людей убежденных». Ты сегодня был бодр, читал намаз с таким рвением, что я даже подумал: уж не соревнуешься ли ты с ангелами?

Ахмад засмеялся, потирая затылок, и его смех был лёгким, как пёрышко, уносимое ветром.

— О Саид, если бы я мог соревноваться с ангелами, то, наверное, уже упал бы от усталости! Нет, я просто услышал вчера историю, которая зажгла во мне искру. Про какого-то дона Хуана, индейца из далёких земель. Говорят, он учил людей видеть мир иначе — через силу, что зовётся «олли», и через растения, которые открывают необычную реальность. Это правда или вымысел? И как это связано с тем, что мы знаем об Аллахе и Его мире?

Саид улыбнулся уголками губ, его взгляд стал глубже, словно он заглянул в колодец времени. Он указал рукой на скамью под старым инжиром, ветви которого склонялись, будто в земном поклоне.

— Пойдём, присядем. Твой вопрос — как река: с виду простой, но глубина её скрыта. Давай разберёмся, шаг за шагом, как путники, ищущие воду в пустыне.

Они уселись на скамью, и Саид положил сборник хадисов рядом, словно приглашая Пророка ﷺ быть свидетелем их беседы. Ахмад скрестил ноги, подался чуть вперёд, готовый впитывать каждое слово, как сухая земля — дождь.

— Начнём с того, что ты назвал «олли», — начал Саид, его голос был спокоен, как гладь озера в безветренный день. — Ты говоришь о силе, о мощи, что движет человеком к чему-то большему. В нашем знании, Ахмад, сила дана только Аллахом. Он — Аль-Кавийй, Всемогущий, и всё, что есть в этом мире, подчинено Его воле. Сказано в Коране: «Ему принадлежит власть над небесами и землёй». Но человек, будучи слабым созданием, ищет эту силу в себе или в творениях, забывая Источник. Этот дон Хуан, о котором ты слышал, говорил о «олли» как о помощнике, что ведёт к мудрости. Но что это, если не попытка найти путь без Того, Кто Сам есть Путь?

Ахмад нахмурился, его брови сошлись, как два облака перед грозой.

— Но, Саид, он ведь говорил о намерении и безупречности! Разве это не похоже на наш ихсан — стремление к совершенству перед Аллахом? Я читал, что он учил: «Нам нужно всё время и энергия, чтобы победить идиотизм в себе». Это же почти как джихад ан-нафс, борьба с душой, что склоняет ко злу!

Саид кивнул, его пальцы легонько коснулись коры дерева, будто он черпал из неё терпение.

— Ты наблюдателен, Ахмад, и сердце твоё ищет истины, как птица ищет гнездо. Да, намерение — это основа всего. Пророк ﷺ сказал: «Дела оцениваются по намерениям, и каждому человеку достанется то, что он намеревался». Но посмотри глубже: намерение дона Хуана было направлено на достижение силы через растения — пейот, дурман, грибы. Это путь, что уводит от Аллаха к шайтану. Ибн Таймийя, да помилует его Аллах, ясно говорил: «Тот, кто ищет знаний или силы через джиннов или колдовство, отвернулся от прямого пути». А что такое эти растения, если не врата к иллюзиям, что подобны миражу в пустыне? Ты видишь воду, но, подойдя, находишь лишь песок.

Ахмад почесал щеку, его лицо осветилось лёгким смущением.

— Я, наверное, глуп, как осёл, что тащит поклажу, не зная зачем. Но вот что мне неясно: он говорил про «необычную реальность». Это как другой мир? Или как джинны, что живут рядом, но мы их не видим? И почему он считал, что это прагматично — использовать такое знание?

Саид рассмеялся тихо, его смех был мягким, как шелест листвы над их головами.

— О Ахмад, ты не осёл, а жеребёнок, что скачет по полю, ещё не зная всех троп! «Необычная реальность» — красивое название для заблуждения. Давай обратимся к истине. Аллах сотворил этот мир и то, что за его пределами. Сказано: «Он — Знающий сокровенное и явное». Джинны существуют, да, но их мир — не наша цель. Пророк, ﷺ предупреждал: «Не ищите общения с джиннами, ибо они вводят в заблуждение». А что до прагматичности… Дон Хуан учил использовать эту «реальность» для силы, для полётов или видений. Но скажи мне, брат мой, что проку в полёте, если он уводит тебя от Рая? Ибн Аббас, да будет доволен им Аллах, говорил: «Истинное знание — то, что приближает к Аллаху, а не то, что уводит в тень шайтана».

Ахмад хлопнул себя по колену, его глаза расширились от внезапной мысли.

— Постой, а что насчёт диаблеро? Это колдуны, что превращаются в зверей! Я слышал от деда, что такие люди продавали душу шайтану за силу. Это правда?

Саид выпрямился, его голос стал твёрже, как ствол инжира, под которым они сидели.

— Да, Ахмад, ты коснулся истины. Диаблеро, о которых ты говоришь, — это колдуны, что черпают силу из тьмы. В нашем шариате колдовство — великий грех. Аллах сказал: «Они обучались у них тому, как разлучать мужа с женой, но не могли никому повредить без дозволения Аллаха». Ас-Саляф ас-Салих, первые поколения, были единодушны: колдун достоин смерти, ибо он союзник шайтана. Имам Малик, да помилует его Аллах, говорил: «Колдовство — это путь к неверию, ищущий его теряет веру». Эти диаблеро — как волки в овечьей шкуре, их сила — иллюзия, что рушится перед волей Аллаха.

Ахмад замолчал, глядя на закат, где солнце уже касалось горизонта, словно капля золота, падающая в море. Потом он повернулся к Саиду, его голос стал тише, но в нём чувствовалась искренняя жажда понимания.

— Саид, а ученичество? Дон Хуан брал учеников, учил их трудным путём. Это как наш шейх, что ведёт к знанию? Или это другое?

Саид провёл рукой по бороде, его взгляд устремился к небу, где первые звёзды начали мерцать, как жемчужины на чёрном бархате.

— Ученичество — это путь к свету, если учитель — праведник. Сказано: «Читайте то, что внушено тебе из Писания твоего Господа». Дон Хуан же вёл к тьме, его «трудности» — это испытания шайтана, а не очищение души. Наш учитель ведёт к таухиду, к единобожию, а его учитель — к ширку, к многобожию. Разве не видишь разницы, о Ахмад? Один — как река, что течёт к морю истины, другой — как болото, что засасывает в трясину лжи.

Ахмад кивнул, но тут же вскинул голову, его лицо озарилось озорной улыбкой.

— А три растения? Пейот, дурман, грибы… Они ведь открывали ему мир! Может, в них есть что-то от Аллаха? Ведь всё, что растёт, — Его творение!

Саид покачал головой, но в его глазах мелькнула искренняя доброта.

— О юноша, чьи вопросы как стрелы, летящие во все стороны! Да, всё — творение Аллаха, но не всё дозволено человеку. Вино тоже из винограда, но Пророк ﷺ мир ему и благословение Аллаха, сказал: «Опьяняющее — харам». Эти растения — как яд, что скрыт в сладком плоде. Они открывают не мир Аллаха, а мир иллюзий. Ибн Каййим, да помилует его Аллах, писал: «Тот, кто ищет истины через одурманивание, подобен тому, кто пьёт солёную воду, думая утолить жажду». Истинный порядок учения — в Коране и Сунне, а не в травах, что туманят разум.

Ахмад засмеялся, хлопнув себя по лбу.

— Кажется, я опять запутался, как верблюд в песчаной буре! Но, Саид, ты прав — лучше держаться за верёвку Аллаха, чем за колючки пустыни. Спасибо тебе, брат мой, ты как маяк в ночи моих вопросов!

Саид улыбнулся шире, его рука легла на плечо Ахмада, тёплая и уверенная.

— Ты не запутался, Ахмад, ты ищешь. А ищущий найдёт, если Аллах пожелает. Сказано: «Кто стремится к добру, тому Мы облегчим путь». Пусть твоё сердце будет как земля, что принимает дождь и даёт плоды.

Они поднялись, глядя на небо, где звёзды теперь сияли ярче, словно стражи ночи. Ахмад сложил руки и сказал с жаром:

— О Аллах, даруй Саиду здоровье, знание и свет в сердце! Направь его стопы к Раю и защити от зла этого мира и следующего!

Саид ответил, его голос был глубоким, как эхо в горах:

— О Аллах, укрепи Ахмада на пути истины, даруй ему ясность разума и чистоту намерений! Пусть он станет из тех, кого Ты любишь и кто любит Тебя!

Они обнялись, и вечерняя тишина окутала их, как милость Аллаха, что нисходит на праведных.

Абдуль Азиз ханафи аль Челяби(с)