Текст будет длинный. Ибо все детали важны для того, чтобы читатель мог понять мою ситуацию изнутри. Приятного чтения и заранее спасибо за комментарии и рекомендации.
Итак, два года назад я принял решение разойтись с гражданской женой. У нас есть мальчик, на тот момент ему было 3 года. Ребёнок проживает с мамой. С тех пор, каждую неделю мы проводим время вместе. Исключения были всего 3-4 раза за весь период. Весь первый год мы проводили вместе стабильно 3 дня в неделю. Реже — 4 дня, или 2. Тогда я проживал в 120 км от ребёнка, и каждая поездка к нему была целым путешествием (благо, между городами есть ЦКАД — очень удобная, скоростная платная дорога). Сейчас, как правило, мы проводим два, или один раз в неделю. С января по май этого года я снимал домик в Подмосковье, где мы проводили вместе несколько дней. В августе у нас с сыном было первое серьёзное путешествие: на несколько дней, в дальнюю дорогу, на поезде.
Путешествий у него было уже много — на машине на Северный Кавказ, когда ему было всего полгодика, далее — в полтора года — в Армению, далее — в Турцию и в Индию. Во всех трёх странах прожили в сумме год. Но это были совместные путешествия. А это, летнее — на поезде — наше, вдвоём. В другой город. Мне до сих пор не верится, что это произошло. Не передать словами, сколько радости и счастья в этом. Я понял, что было бы очень здорово выезжать вот так с сыном как можно чаще. Я понял, не только головой, но и всем существом, что у меня есть на это полное право и есть для этого все возможности. Остаётся только один вопрос: договориться с мамой ребёнка, а это — самое сложное.
Несколько раз, после определённых действий, манипуляций или слов со стороны мамы ребёнка, у меня было острое желание начать разбирательства с привлечением юристов, органов опеки и других вышестоящих уполномоченных лиц, с целью добиться, как я считал, восстановления справедливости и законного урегулирования конфликта, когда договориться не представляется возможным. До сих пор я не нашёл инструмента, чтобы урегулировать этот момент. Многие рекомендуют «отступить» и просто не приезжать какое-то время, занявшись своими делами, чтобы ей было понятно, что манипуляция ребёнком не имеет эффекта. Однако мне это не подходит, потому что я сразу начинаю обдумывать: что подумает ребёнок, каково будет ему. Да и если у меня есть желание и возможности проводить с ним время, с чего бы мне лишать себя и его такой возможности? У меня нет цели её воспитать, переделать или проучить. Моя цель — полноценно присутствовать и участвовать в жизни сына, что особенно ценно, пока он мал. И не сбавлять этот темп, а только наращивать, по возможности, и во благо всем.
Совсем недавно я предложил маме ребёнка заключить у нотариуса в присутствии юриста медиативное соглашение — документ не обязывающий, но фиксирующий пожелания и регулирующий права каждого родителя. Отказалась. И передо мной вновь, уже в который раз, встал выбор: идти в «борьбу», или же снова сделать шаг назад и дать всем время. Она — изумительная мама. Самая лучшая. Это неописуемый труд. Быть мамой — это такой же талант и призвание, как любой другой труд, а точнее, и более важный. И, после всех событий, понятное дело, ей сложно. Обидно. Больно. Однако, повод ли это, чтобы наши количество и качество времени с ребёнком претерпевали изменения? И разве быть папой — меньшее призвание? Либо равное, либо ещё большее. Однако, здесь наши мнения не совпадают. Ибо я регулярно слышу от неё мнение из серии «родитель — это мать, не спавшая ночами, а отец — это так, сбоку-припёку». Вероятно, в этом ключ проблем в коммуникации и непонимание законного равенства прав и возможностей.
Ключевых событий, после которых я вставал перед выбором «воевать, или не воевать», было несколько. Каждый раз я задавал себе вопрос: не это ли — тот самый край? Или и здесь можно отступить?
История с МЧС, когда пришла смс «срочно нужна мед. помощь», и далее — полное отсутствие связи. Я, нарушая все правила, помчался туда, доехал даже быстрее службы (за полчаса из соседнего города). Сказала, что всё нормально, вызывать никого не надо. О причинах так и не сообщила. МЧС добился того, чтоб она открыла дверь (они обязаны войти в дом), но, как они сказали, «хитро улыбалась», и ничего не сказала, в чём было дело. Через неделю, как ни в чём не бывало, пригласила приехать к ребёнку.
История с несколькими отъездами без предупреждения: когда едешь 120 км к ребёнку в те же, что и всегда, дни, а дома никого нет, и ребёнок оказывается у бабушки — так себе ощущение. Сейчас эта история повторяется, но, благо, ехать не 120, а всего 15 километров. — периодические угрозы из серии «ты приедешь, а нас тут не будет» или «тебя спустят с лестницы».
История с «теперь будешь воскресным папой». Такие смс-ки я получал на протяжении всего прошлого года, с периодической регулярностью. Особенно было больно, когда ребёнку так и сказала: «попрощайся с папой, теперь неизвестно, когда его увидишь, он теперь будет приезжать редко».
Ноябрь и просьба приезжать раз в неделю. Аргументы были следующие: потому что я сильно влияю на ребёнка, потому что ей нужно строить личную жизнь, а меня слишком много. Тогда же заблокировала в мессенджере. Напомню, за две недели до этого мама малыша предложила вместе поехать в Индию. Об этом я здесь уже писал. Тогда это был шок. Мы с сыном как раз начали ходить в бассейн, уже месяц как, и назревал государственный садик, куда мы с ним собирали справки. Но я решил, впервые, не спорить. И ощутил небывалую лёгкость и благодать. Это было мудрым решением. Я приезжал так полтора месяца — раз в неделю. Проводил беседы с малышом, чтобы ему было понятно, что происходит — без оценок, суждений, просто — как факт. И вот, в январе, через месяц «воскресного папы», попросила забрать его к себе на несколько дней, сказав, что не имеет больше сил и нужен отдых. Тогда же я возобновил, помимо подарков и покупок, регулярные ежемесячные выплаты — попросила спокойно, без претензий и упрёков. По выплатам поясню: перед предложением расстаться, я задал вопрос, сколько будет нужно, какую сумму перечислять. Ответ был «нисколько», потом — «6 тысяч». Я сказал, что это маловато и стал отправлять больше. Через 4 месяца услышал фразу «мне этих копеек мало и они мне не нужны». Тогда я тут же прекратил переводы до того самого возобновления в следующем январе. Однако, в то время «без выплат» были просьбы перевести деньги, оплатить платный детский сад, помочь с покупкой вещей ребёнку. Ни одна просьба не оставалась не услышанной, кроме того, были подарки — велосипеды (маме и ребёнку), бытовая техника, вещи ребёнку, деньги в конверте на праздники и т.д., а также — оплата ЖКХ — на протяжении всех двух лет. Сейчас я планирую прекратить все, или практически все выплаты (кроме спортивных секций, заказа вкусняшек и покупок одежды), ибо переводить человеку, который ограничивает время с ребёнком и пытается ударить при нём — не могу себе позволить такую роскошь. Но об этом чуть ниже.
Конец января, смс из серии «домика больше не будет». Что «уроет» всех и «уничтожит», когда узнала, что у меня есть девушка. Я об этом не говорил, ибо не считал нужным, но когда зашёл об этом разговор, спокойно заявил. Ребёнок тогда особенно сильно просился ко мне, спать вместе, быть больше времени. Дом я снимал, чтобы быть не просто папой-праздником, а чтоб мы вместе познавали все радости быта — раз, два — потому что везти в свой дом было очень далеко — два, и три — потому что считал, что пока не нужно его знакомить с девушкой, чтобы не перегружать его детскую психику.
Постоянные смс, что если ребёнок плохо спит, или плохо ест, или ругается, или ведёт себя слишком дерзко — это всё моё, папино, влияние. То есть, всё, что хорошо и гладко — это от мамы, а всё, что неудобно и непривычно — это от папы. Я могу предположить что моя роль здесь есть. Но совершенно с иной стороны. Ребёнок скучает и пока не может выражать эмоции, как взрослый. Поэтому после моих приездов ведёт себя менее ровно и более эмоционально. Ну и мамино напряжение просто так никуда не девается.
Лето. Пишет «в дом больше не ездить». Я отвечаю, что на смену дому, значит, будет что-то новое. Договорились что поеду с сыном, уже почти пятилетним, в путешествие. Сперва попросила забрать на неделю, далее — 5 дней, далее пишет — мы говорили про 3 дня. Хотя нигде про 3 дня ничего не звучало. Спорить не стал, поехали на 3 дня, и все были очень довольны.
Новой стадией стали события последнего месяца. После путешествия, через пару недель, я привёз сына в обед к себе домой. За день до этого предупредил, что буду брать к себе, потому что вижу, что переутомляется проводить время с утра до вечера на улице, даже с перерывом на обед в чайхане, важно побыть и поиграть дома, переехал поближе. Тогда же сыночек познакомился дома с моей женой.
Вечером того же дня я увидел что и второй мессенджер заблокирован, все ценные видео и фото (кружочки, которые малыш отправлял как правило мне, либо маме, когда был со мной) удалены. Тогда же резко увезла к бабушке. Понятно, что это была абсолютно (в её случае) предсказуемая реакция, связанная с работой рептильной части мозга «бей, беги, замри». И я знал, на что иду, когда вёз его к себе. Но я испытывал абсолютную уверенность в правильности и честности своих действий. И ни о чём не жалею, только рад. Такая реакция произошла бы в любом случае, рано или поздно. А чего тянуть. За реакцию я не несу ответственность. Да и жить с оглядкой «а что там подумает мама ребёнка» — не мой путь.
Через полторы недели малыш вернулся домой, и когда я подошёл к двери чтобы его забрать, вышел одетый на улицу сын, а мне в лицо полетел кулак. Я заблокировал удар (тренировки по боксу даром не прошли), и спокойно сказал ей, что ударить-то хочется вовсе не меня, а кого-то другого. Ребёнок всё это видел. Когда мы шли на улицу, сказал, что «нужно меня вернуть к 8 вечера домой, иначе мама вызовет милицию». Вернув ребёнка домой (позже), получил записку с суммами и требованием «всё это перевести на карту до вторника, ибо ребёнок идёт в сад». В понедельник я зашёл в садик, чтобы оставить малышу подарок, и оплатить спортивные секции. Воспитательница сказала, что ничего оплачивать не нужно, всё это только через месяц. В тот же день у меня была очередная консультация с юристом, и в очередной раз я услышал совершенно взвешенное мнение о том, что, конечно, можно начать рвать и метать, но… лучше не нужно. Что ей нужно время. И так далее. Что думаете вы? Может, я чего-то не вижу в этой ситуации? А может, слишком долго терплю и не ставлю на место?
Перед путешествием, кстати, малыш меня спросил за обедом в нашей любимой чайхане: «А правда, что тебя чужая тётка украла? И что у тебя дома живёт жулик?». Я немного опешил. Что бы мама ребёнка ни говорила про отца — хорошего, или плохого — ребёнок будет чувствовать то, что женщина чувствует внутри по отношению к мужчине. И если это — комок обид, невысказанных претензий и несбывшихся надежд, вкупе с неуважением, то, конечно, и у ребёнка будет двоякое отношение. Потому что уже давно формируется своё, личное впечатление о папе. И будет формироваться дальше. Но вместе с этим, мама — это авторитет для маленького ребёнка, и мнение мамы верно само по себе.
Всё это время я проходил время глубоких внутренних трансформаций. В этом мне помогали терапия (психолог), те же юристы, которые единогласно призывали максимально избегать конфликтов. Поступать мудро и терпеливо однозначно сложнее, чем воевать. Но есть вопросы к себе. Почему в стране, где каждый второй ребёнок растёт без отца, либо — физически может быть и с отцом, но психологически отсутствующим, где от отцов нужно добиваться, чтобы они пришли, провели время с родными детьми, чтобы оказали помощь и поддержку — мне, который имеет и желание, и возможность, и ресурс давать ребёнку внимание и время, делиться навыками и знаниями, приезжает сам, готов взять к себе — так тяжело договориться?
Договориться сложно, но можно. Если иногда терпеть и отступать. Моё самолюбие никоим образом не задевается по двум простым причинам: я понимаю, что мама ребёнка видит во мне другого человека. Её претензии, агрессия, отсутствие уважения — это всё не про меня и относится не ко мне, а к какой-то другой фигуре из её прошлого. Вторая причина — в том, что со мной мама ребёнка общается либо с позиции старшего («подумай», «имей в виду», «я тебе сказала», «я тебе запрещаю», «слушайся меня», «делай, как я говорю»), либо с позиции ребёнка или жертвы («я не хочу», «помоги мне», «как ты мог»). Агрессия, как правило, сменяется позитивным отношением. Это может быть благодарность за ребёнка, какая-то поделка вместе с малышом «для папы», или баночка домашней икры. Мелочи, а приятно. Таким же образом по давней традиции я делаю малышу на дом еженедельный заказ (как правило, из ВкусВилла) со всякими вкусняшками и едой, мы приносим фрукты и т.п.
есть ощущение, как будто бы я сам себя накручиваю. По поводу того, что меньше количество времени с сыном как-то негативно может сказаться на наших с ним отношениях. Приезжаю — а у ребёнка всё хорошо, счастлив, доволен, сыт. Да, скучает, спрашивает, когда приеду снова — но уже без сильных эмоциональных реакций. Сын очень подрос даже за эти полгода. Сам я человек чувствительный, места, где мы были с ним вместе, вызывают ностальгию, эмоции. Это легко объяснимо: проводя время с любимым маленьким сыном, даря ему любовь и внимание, делясь навыками и знаниями, я одновременно терапевтирую своего же внутреннего ребёнка.
чувствую, что эти 2 года тысяч километров поездок и времени вместе дали нам с ним что-то очень важное. А именно: у ребёнка, с 3 до 5 лет, закрепилось понимание того, что папа всегда рядом. Папа есть, папа всегда приедет.
всё это время бесконфликтное поведение всегда приводило к наилучшему для всех результату. Когда-то мне даже не мечталось, чтобы мы с сыночком проводили несколько дней в домике. А когда был домик, не мечталось о том, чтобы поехать в путешествие.
возможно, имеет место родовая динамика. Ощущаю на себе ответственность рода. И новые действия всегда требуют новых подходов. Хотя, даже когда приводил и забирал из садика, ощущал, что это что-то новое в роду — ранее так никто не делал. А всё что делается в роду нового, всегда сопряжено с непростыми состояниями и испытаниями, легко не бывает — но одновременно, ощущаю огромную поддержку и правильность пути
Есть несколько факторов, о которых я регулярно напоминаю сам себе, и которые помогают мне не идти на конфликт:
по-прежнему, основные заботы по воспитанию, одеванию, времени с ребёнком, контейнированию его эмоций — на маме. Это неимоверный труд, и она, как мама, справляется. Ребёнку ничего не угрожает.
любой конфликт в конечном итоге ударит именно по ребёнку.
ребёнок находится рядом с мамой. Её нестабильное состояние — также будет ему во вред.
И вот, я снова решил не обращаться ни в какие инстанции. Я подумал, что мне важно поработать над собой. Больше заниматься своими делами. Да, грустно, когда у женщины есть один-единственный способ манипуляции и контроля, и способ этот — это ребёнок. И возвышать себя за счёт унижения других. Если эти таланты не реализованы в социальной среде, в карьере, оно будет, так или иначе, выливаться на окружающих людях. Но такая политика — временная история. Важно лишь, чтобы в этой временной истории наша с сыном связь крепла и чтобы внутренние процессы, происходящие у мамы ребёнка, никак не влияли на наше с ребёнком количество и качество времяпровождения.
Я задаю себе вопрос: что будет являться крайней точкой? И нужно ли терпеть? Жду ли я этой точки? И если жду, то почему? Почему позволяю человеку так себя вести? Или к человеку нужно относиться с жалостью и бесконечным пониманием, и терпением? Обещание «ни в коем случае не запрещать проводить время с ребёнком», казалось бы, исполняется. Однако, не совсем. Последние три недели я вижу ребёнка гораздо реже. Приезжаю утром в воскресенье — а его, без предупреждения, нет дома. Остаётся лишь несколько часов вечером, вместо полного дня. В коридоре — в очередной раз пакеты: купленные мной игрушки и написанные мной книги, подаренные ребёнку, книги из библиотеки. Интересно, почему тогда не выставляются взрослый велосипед и добрая половина всей техники в доме, вещи. Очищение пространства, конечно, здесь не поможет: ребёнка в коридор не вынесешь, а он будет напоминать обо мне каждый день и гораздо яснее любых вещей. Однако, и это меня не заботит. Меня заботит количество и качество времени с сыном.
На ближайшее день рождения я пообещал ребёнку кнопочный телефон, чтобы мы могли всегда быть на связи. Независимо от телефона мамы и её настроения. К тому же, парень уже взрослый, и общаясь с мамой, когда со мной, или со мной, когда с мамой, сам уходит в другую комнату, или просит «побыть недалеко», чтобы самостоятельно поговорить. Ему это важно, вижу в этом только позитив. Парень знает свои границы и с каждым взрослым общается в комфортном для себя пространстве. Возраст «конфликта лояльностей», надеюсь, мы уже переросли.
Внутри борются два библейских подхода. Ветхозаветный подход — «зуб за зуб», или даже — «бей первым», если тебе есть угроза. Новозаветный подход — не отвечай оскорблением на оскорбление, если дали пощёчину — подставь вторую. Ненасилие. Принятие. Отступить, наблюдать. Звучит мудро. Но насколько это действенно в долгосрочной перспективе?
Причины развода? Подавленное внутреннее состояние. Невозможность проводить с ребенком качественно время, как следствие. Отказ бывшей спутницы идти к психологу на протяжении полутора лет. Обесценивание, отсутствие благодарности. Газлайтинг, подмена фактов, постоянная смена настроений. Осознание наличия психологического переноса как с моей, так и с её стороны. Нежелание врать ребёнку или делать вид. Отсутствие секса на протяжении двух недель накануне расставания и далее — всякое отсутствие чувств. Понимание, что жить в семье «ради ребёнка» — не получится, если в этой семье постоянное напряжение и отсутствие уважение. Фраза, сказанная за полгода до расставания в Индии, когда я предупредил, к чему всё приведёт, если не поменять отношение: «даже если бросишь меня, то ребёнка ты точно не бросишь». И она была права. Тогда я добавил, что это «не повод им манипулировать». Мне бы хотелось сохранить равноправные и уважительные отношения с мамой ребёнка, если это возможно в данной ситуации. Важно сказать, что я ей благодарен всем существом за неописуемый труд по воспитанию сына, и эта благодарность будет неизменна независимо от её поведения. Но и не является панацей от любого девиантного поведения, которое может приносить вред моему состоянию, либо — качеству и времени встреч с сыном.
Процесс развода? Технически — один день. Психологически — чуть дольше. У меня — наверное, около года. Процесс сепарации. У мамы ребёнка, вероятно, этот процесс длится до сих пор, иначе непонятно, откуда столько эмоций и реакций. Ребёнок не должен быть заложником внутренних процессов и внешних между родителями. Помню, всё лето, когда рано утром подъезжал к дому, малыш с балкона всегда кричал на весь район: «ТАТА!». Неописуемое тепло разливается по всему естеству от этого голоса и, надеюсь, так оно и будет. Всё в наших руках. Всё лето, прошлое и это, дневной сон у нас был в лесу. Что будет следующим летом? Какими мы придём к следующему лету?
