Лига историков

Жак Фоккар являлся одним из создателей SDECE (Service de documentation extérieure et de contre-espionnage) - Службы внешней документации и контрразведки. Пользовался особым доверием де Голля, курировал в его окружении спецслужбы и предвыборные кампании. Убежденный правый голлист, состоял в руководстве Объединения французского народа (Rassemblement du peuple français, RPF) - право-популистской партии времен Четвертой республики. В 1960 создал в RPF "шуцбунд" - Службу гражданского действия (Service d'Action Civique), которая охраняла де Голля от экстремистов из французских военных (ОАС) и формирования парамилитарес (SAC, фигурирует в книге Форсайта и поставленном по ней фильме "День Шакала"). Фоккару приписывается организация уличных нападений на собрания левых партий.

Последняя замеченная политическая активность Фоккара во Франции — участие в создании службы безопасности Национального фронта Ле Пена.

При участии Фоккара к власти в Габоне пришел президент Омар Бонго (1967-2009). Подобно Уфуэ-Буаньи в Кот д’Ивуаре (1960-93), Бонго превратил свою страну во французский форт в Африке. Фоккар поддерживал гвинейскую оппозицию просоветскому режиму Секу Туре (1958-84), организовывал снабжение и вербовку наемников для сепаратистов Биафры (1967-70) - там он пытался перехватить у Англии контроль над нефтью Дельты (Англия поддерживала своего президента - Говона), привел к власти Гнасингбе Эйадему в Того (1967-2005), серьезно поддерживал Мобуту в Заире (1965-97). Противниками Фоккара являлись просоветские, марксистские и левые режимы — прежде всего Секу Туре в Гвинее, Матьё Кереку в Бенине (1972-91 и 1996-2006), Каддафи в Ливии, Агостиньо Нето в Анголе (1975-79).

Забавно: Фоккар окажется в узком кругу посвященных в аферу с незаконными поставками оружия в Анголу (Анголагейт), т.е. фактически начнет конфиденциальное сотрудничество с еще недавно враждебным ангольским режимом Жозе Эдуарду душ Сантуша (1979-2017).

Ну а в"поле" правой рукой Фоккара был легендарный Боб Денар - основатель первого и последнего (пока) государства диких гусей: в 1978 Денар, наверняка по согласованию с Фоккаром, устранил и убил левоориентированного (умеренный маоизм + исламская философия) президента Коморских островов Али Суалиха (которому в 1975 помог прийти к власти). Коморы стали базой для наемников всего света под фактическим управлением Боба Денара, принявшего для этого ислам. В ноябре 1989, опасаясь полной узурпации власти Денаром, президент Абдалла подписал указ о разоружении гвардии. Через несколько дней Абдалла был убит при непроясненных до конца обстоятельствах, а Денар эвакуирован в ЮАР. До этого он принимал участие в конголезских операциях в Катанге (1961-67, против Мобуту, на стороне Чомбе), в утверждении и укреплении профранцузских режимов в Того, Габоне, Марокко, в неудачных попытках свержения режимов Секу Туре в Гвинее (португальское вторжение 1970 года) и провальном вторжении для свержения Матье Кереку в Бенине (1977), в войне в Родезии и в операции в Шабе в 1977 (на этот раз на стороне Мобуту).

История с десантом в Бенине по-своему уникальна: непосредственно свержение просоветского Кереку заказал король Марокко Хасан (он в то время у себя устроил "годы свинца", к концу 70-х подавил оппозицию и активно вмешивался в дела Гвинейского залива; в частности, именно его солдаты расстреляли Масиаса Нгема Бийого, диктатора Экваториальной Гвинеи). И хотя армия Бенина была набита французскими инструкторами, она сохранила верность президенту, оппозиция, привезенная с собой, даже отказалась покидать самолет, а потом президентская гвардия, ядро которой составляли коммандос из КНДР (северокорейцы в те годы начали проникновение в Африку; на севере Уганды они стали легендой), заставила наемников убраться восвояси.

Это так, отступление, чтобы была видна картина в целом)

Камерун традиционно считается спокойной страной - прежде всего потому, что он выпал из поля зрения СССР и США: там ограниченно соперничали Франция и Англия.

Феликс Мумье родился 1 ноября 1925 возле Фумбана в крестьянской семье. Учился в миссионерской школе. Закончив ее, решил продолжить образование, но так как деньги у него отсутствовали, то переехал в Браззавиль, где, работая грузчиком в порту (!), сумел закончить среднюю школу и поступить на медицинский факультет (!) в École normale William-Ponty (Высшую школу) в Горе, Дакар.

Там он познакомился с Рубеном Ум Ниобе, который ввел Мумье в партию «Union des populations du Cameroun» (Союз народов Камеруна). Стремясь к одним целям, Ум Ниобе и Мумье имели разные политические взгляды: Ум Ниобе был националистом, а Феликс — марксистом. Вернувшись в Камерун, Феликс работал сельским врачом и вел активную антиколониальную агитацию. Желая изолировать Феликса, французские колониальные власти отправляли его в наиболее отдаленные провинции Камеруна. В Мора умерла его трехлетняя дочь; но эти попытки оказались безуспешными, как и попытки его подкупить или убить.

С 1955 года деятельность СНК во Французском Камеруне была запрещена, и Мумье нашел убежище в Британском Камеруне, но после того, как в 1957 году СНК запретили и там, Феликс уехал в Судан (там правил Абдалла Халиль, 1956-58), затем — в Каир под защиту Гамаля Насера. Вел активную политическую деятельность, участвовал в переговорах в Африке (в том числе на организованной Кваме Нкрумой (был такой легендарный президент Ганы) Конференции народов Африки в Аккре в 1958), Москве, Пекине (1959).

В то время как Ум Ниобе руководил действиями (СНК приступил к партизанской войне после запрета в 1956 году), Мумье занимался представительством, доносил мнение камерунского антиколониального движения до международной общественности. Поселился в Гвинее.

Мумье поддерживался СССР, встречался с Хрущевым, но Москва сочла его шаги недостаточно успешными, и Мумье переориентировался на Китай.

13 сентября 1958 Ум Ниобе погиб в авиакатастрофе, организованной французской спецслужбой SDECE. Его тело было залито бетоном. Феликс возглавил СНК. В 1959 он создал Камерунскую национальную армию освобождения (l’Armée de Libération Nationale Kamerunaise, ALNK). Ее деятельность была наиболее эффективна на западе, юго-западе и юге страны (особенно в Бамилеке и Басса), хотя армия представляла собой аналог кенийских мау-мау или будущих конголезских симба - т.е. была вооружена в основном копьями и мачете. ALNK поддерживали Насер (Египет), Кваме Нкрума (Гана) и Секу Туре (Гвинея).

Несмотря на выжидательную позицию властей, которая усиливалась по мере приближения независимости, силы безопасности, контролируемые французами, усиливали тайные репрессии, систематизируя применение пыток и "исчезновений" (сама практика исчезновений была изобретена недавно - в Германии во время войны, и только-только прошла обкатку в войне в Индокитае). В 1960 году, хотя страна была объявлена независимой, генерал Макс Бриан во главе французских войск в Камеруне вел интенсивную войну на западе страны. Район бомбили, сотни тысяч жителей были перемещены в «перегруппированные деревни» (villages de regroupement) (эту практику позаимствуют американцы во Вьетнам).

Красная рука

В октябре 1960 Феликс Мумье отправился в Женеву, чтобы донести до мирового сообщества правду об обстановке в Камеруне, и был там убит. Координацией деятельности многочисленных спецслужб Франции (PJ - "Судебная полиция", RG - Общая разведка , SDECE, DST - Управление территориального надзора) занимался Константин Мельник (1927-2014) - потомок эмигрантов из России, прозванный прессой "татарский SDECE" и "сербо-хорватская служба". Он внук лейб-доктора Николая II - Е. Боткина, в юности был членом организации "Советские патриоты" (во Франции). Ему принадлежит фраза "Даже во время войны секретные службы призваны быть, прежде всего, оружием мира".

Для отравления Феликса использовался яд на основе таллия с отсрочкой действия в 3 суток.

Подозрения пали на Вильяма Бехтеля (William Bechtel), журналиста, бывшего иностранного легионера и, как полагают, агента SDECE и члена боевой секретной группы «Красная рука» (La Main rouge) - эскадрона смерти, сформировавшегося во Французском Тунисе в 1952 году из мелких лавочников европейского происхождения, владельцев газет и полицейских.

Название организации происходило от мусульманского символа "хамса" (рука Фатимы), нарисованного красными чернилами на листовках группировки - как противоположность "Черной руке" тунисских националистов из "Нео-Дестур". Первоначально группа занималась точечными убийствами в Магрибе (например, ею был убит лидер Всеобщего профсоюза Туниса Фархад Хачет, личный врач бея Туниса, Жак Дюгрей, французский промышленник и сторонник автономии Марокко, связанный с королевской семьей), затем перешла к тактике пулеметных обстрелов арабских кафе (апогей - май-июль 1954: 150 нападений), в итоге стала совершать нападения на любого иностранного или французского гражданина (или на его адвоката), ставившего в неловкое положение французов во время Алжирской войны (по мемуарам Константина Мельника, 238 убийств на территории ФРГ, Швейцарии, Бельгии и Голландии в 1960-61 гг.) а также взрывать офисы (Otto Schlüter GmbH, Гамбург, 1956) и корабли ("Эмма" в Танжере в 1957, "Алькаира" в Остенде, Бельгия, в 1959).

"Красная рука", если она и существовала к тому времени, стала прикрытием для SDECE для убийств на территории Франции (по закону эта служба могла действовать только за пределами республики), а также для многочисленных операций по дезинформации.

Феликс Мумье поужинал с Вильямом Бехтелем в Женеве, а через несколько часов у него проявились симптомы отравления. Швейцарская полиция обнаружила следы таллия в комнате Бехтеля и на его одежде, однако задерживать Бехтеля сразу не стали, а в международный розыск объявили только после того, как Бехтель покинул Женеву.

Бехтель был арестован лишь в 1979 году в Бельгии, экстрадирован во Францию, но в 1980 году отпущен в связи с тем, что обвинительная палата Женевы сняла обвинения, сославшись на отсутствие причин полагать интересы Франции в убийстве Мумье (!). Бехтель был отпущен и вскоре умер (согласно паспортам, ему было около 86 лет).

Швейцарско-французский социолог профессор Жан Циглер назвал решение суда «живописным» в свете того, что вина Бехтеля и SDECE следует из мемуаров полковника SDECE Марселя Ле-Руа-Финвилля, опубликованных незадолго до освобождения Бехтеля.

ПОСЛЕДУЮЩЕЕ

Репрессивные операции официально перешли под камерунское командование в 1961 году, но французские войска продолжали "поддерживать" до декабря 1964 года. В январе 1964 года в Дуале, Бафуссаме и Эдеа в рамках празднования четвертой годовщины независимости были устроены публичные казни 15 захваченных в плен повстанцев. Режим Ахмаду Ахиджо, на который Франция продолжала оказывать большое влияние, сохранял методы «контрреволюционной войны» до исчезновения повстанческих групп в начале 1970-х.

После гибели Феликса Мумье СНК возглавил Осенде Афана (1930 г.р., получил образование экономиста во Франции), близкий друг Альбера Ндонгмо, будущего архиепископа Нконгсамбы, приговоренного к смертной казни в 1970-м и в 1975-м освобожденного по соглашению с Папой Павлом VI (1963-78) (этот эпизод привел к конфронтации между церковью и государством в Камеруне). Осенде Афана ориентировался на китайскую модель, которая казалась ему более революционной, чем советская. Он выдвинул теорию о существовании «первобытного коммунизма» в доколониальную эпоху, но отметил существование противоречий в социальных и межплеменных структурах, а также в отношениях между полами и поколениями. После 1963 года он возглавил небольшой маоистский отряд.

В марте 1966 партизаны были обнаружены в лесах и окружены. Взятый в плен, Осенде Афана был обезглавлен, а его голова была доставлена вертолетом в Яунде, чтобы президент Ахмаду Ахиджо мог взглянуть в глаза погибшему.

Эрнест Уанди, последний оставшийся в живых из первоначального состава борцов за независимость Камеруна (Абель Кинге умер в 1964 в Каире), продолжал борьбу на родине, в О-Нкум - зоне народа бамилеке. 19 августа 1970 года Уанди сдался властям недалеко от города Лум. Измученный, дезориентированный, страдающий от жажды и голода, он попросил помощи у прохожего. Тот узнал его и повел к ближайшей жандармерии. Когда они подошли к зданию и Уанди понял, что происходит, он сам зашел в отделение и сказал жандармам, кто он такой. Сначала офицеры запаниковали и сбежали, однако в итоге Уанди был доставлен на вертолете в Яунде и расстрелян 15 января 1971.

Когда в 1991 жители Бафуссама, где был казнен Уанди, попытались возложить цветы на его могилу, в провинции было объявлено военное положение. Однако уже в декабре того же года Уанди, как и Ум Ниобе, объявлен национальным героем Камеруна.

Ахмаду Ахиджо родился в 1924 в семье старейшины деревни фульбе в Гаруа. Учился в медресе, затем в государственной начальной школе; не смог сдать выпускные экзамены, после чего работал несколько месяцев помощником ветеринара, затем вернулся в школу и смог сдать выпускные экзамены через год; после - учился в средней школе в Яунде. В 1942 поступил радистом на почтовую службу. Благодаря поездкам по стране в 1947 избрался в парламент Камеруна. Президент с 1960 по 1982, когда уступил власть южанину-католику, нынешнему президенту, юристу Полю Бийя.

В 2004 году вдова Феликса Мумье, Marthe Ekemeyong ép. Moumié, обнаружила, что тело мужа похищено из могилы. Таким образом, никакие дополнительные исследования провести оказалось невозможно.

5 лет спустя Марта была жестоко убита.

Две песни камерунского певца (на языке баса/мбане, слегка похож на лингала), посвященные Ум Ниобе и Мумье.

Религиозные войны, раздиравшие Францию почти четыре десятилетия, стали одним из самых кровопролитных и разрушительных периодов в ее истории. Хотя их и называют религиозными, за фасадом религиозного противостояния скрывались политические амбиции, экономические проблемы и личная неприязнь. Часто невозможно сказать точно, что толкнуло французов взяться за оружие – вера, жажда власти или просто желание наживы.

Протестантизм набирает силу, а король умирает

Несмотря на то, что король Генрих II (1547-1559) считался ревностным католиком, протестантизм во Франции при нем расцветал. К 1560 году гугеноты, как называли французских протестантов, составляли уже около 10% населения – примерно 1,6 миллиона человек. Протестантизм был особенно популярен среди горожан, и большинство гугенотов проживало в городах, преимущественно на юго-западе Франции.

Справка: мы до сих пор не знаем, откуда именно произошло понятие «гугенот». Одни ученые считают, что это «офранцуженное» произношение немецкого слова «eidgenossen» («союзники», «конфедераты»), которое использовалось для обозначения швейцарских протестантов. Некоторые исследователи полагают, что слово происходит от нидерландского выражения «Huis Genootschap» («домашнее общество»), которое использовалось для обозначения тайных собраний протестантов. Самая распространенная версия связывает слово «гугеноты» с именем женевского патриция Безольда Эйгена, известного как «Король Гюг». Он был одним из лидеров республиканской партии в Женеве и ярым сторонником реформации. Его имя, возможно, трансформировалось в «Гюгоноты», а затем в «Гугеноты». Ни одна из гипотез до сих пор не признана в качестве официальной.

Важную роль в грядущих войнах сыграло то, что многие французские дворяне приняли протестантизм, в том числе и представители высшей аристократии. Трое племянников коннетабля Анн де Монморанси стали видными лидерами гугенотов, особенно Гаспар де Колиньи, которого Генрих II назначил адмиралом в 1552 году. Еще более высокое положение занимали Антуан де Бурбон и его брат Людовик де Конде, принцы крови, то есть члены королевской семьи. Антуан женился на Жанне д'Альбре, королеве Наварры, которая обратила его в протестантизм, но он не отличался твердостью убеждений и часто колебался. Конде же был ревностным и бескомпромиссным протестантом.

В апреле 1559 года Генрих II заключил мир с испанским королем Филиппом II, положив конец долгой и изнурительной войне. Обоим королям нужен был мир, чтобы бороться с набирающим силу протестантизмом. Для Филиппа это было особенно важно, так как его нидерландские провинции уже полыхали восстанием. Но мир с Испанией неожиданно приблизил религиозные войны во Франции. Во-первых, множество солдат, вернувшихся с войны, остались без дела и денег. Военные действия и грабежи маскировали экономические проблемы страны, но с наступлением мира они стали очевидны. Инфляция и экономический спад ударили по карманам дворян, и многие из них были готовы вновь взяться за оружие, чтобы поправить свое положение. Во-вторых, в июле 1559 года Генрих II трагически погиб на турнире, устроенном в честь заключения мира. Генрих II был популярным королем, который пользовался авторитетом среди дворянства. Он разделял их интересы и предоставлял им возможность добывать славу и богатство на войне. Вполне вероятно, что если бы он остался жив, то Франции удалось бы избежать кровопролития.

Заговор, резня и начало войны

Новым королем стал пятнадцатилетний Франциск II, женатый на Марии Стюарт, королеве Шотландии. Франциск II передал власть своим дядям – Франсуа, герцогу Гизу, и Шарлю, кардиналу Лотарингскому. Гизы были ревностными католиками и намеревались использовать свою власть для защиты католической церкви и укрепления позиций своего рода. Коннетабль Монморанси впал в немилость и удалился от двора, а его племянники потеряли свое влияние. Когда Антуан де Бурбон прибыл ко двору, он обнаружил, что Гизы отодвинули его и его брата на второй план, несмотря на их статус принцев крови. Это оскорбило Конде, и он организовал заговор с целью отстранить Гизов от власти и взять молодого короля под свой контроль. К заговору присоединились около пятисот дворян, в основном гугенотов. Однако один из заговорщиков предал их, и правительство было готово к выступлению. В марте 1560 года заговорщики попытались захватить королевский замок Амбуаз, но были разбиты. Около трехсот человек были убиты или казнены за государственную измену. Это событие получило название «заговор Амбуаза».

Конде был осужден за измену, но избежал наказания благодаря смерти Франциска II в декабре 1560 года. Новым королем стал его десятилетний брат Карл IX, и регентом при нем была назначена его мать, Екатерина Медичи. Ее главной целью было сохранение власти своего сына. Хотя она и была католичкой, она была готова пойти на уступки гугенотам, чтобы не допустить анархии и гражданской войны. Она созвала национальный собор французского духовенства в надежде найти компромисс с кальвинистами, но коллоквиум в Пуасси, состоявшийся в сентябре 1561 года, не привел к согласию по вопросам вероучения. Шанс избежать гражданской войны был упущен.

Началом религиозных войн считают резню в Васси, хотя религиозные столкновения происходили и раньше. В марте 1562 года герцог Гиз ехал ко двору в сопровождении своего отряда. Остановившись на ночлег в городке Васси в Шампани, он был разгневан, услышав утром пение псалмов гугенотами, собравшимися на богослужение в амбаре. Он послал своих людей разогнать их, и началась драка. Вскоре в нее ввязались и остальные люди Гиза, и в результате около тридцати гугенотов были убиты.

Это событие стало искрой, из которой разгорелось пламя войны. Гугеноты были готовы к ней. Уже через месяц Конде захватил Руан в Нормандии, и многие другие города перешли на сторону гугенотов. Екатерина Медичи вернула Монморанси ко двору, и он вместе с Гизом и маршалом Сент-Андре составили католическую триумвират, который возглавил борьбу с гугенотами. Это выглядело довольно странно, учитывая, что племянники Монморанси были лидерами гугенотов. Триумвират располагал королевской армией и казной, что давало им возможность нанимать швейцарских наемников, лучшую пехоту того времени. Армия гугенотов же состояла в основном из добровольцев, в том числе многих немецких лютеран. Основной ударной силой гугенотов была легкая кавалерия, вооруженная пистолетами – рейтары. Современники отмечали хорошую дисциплину и высокий боевой дух гугенотской армии в начале войны.

В июле 1562 года католическая армия осадила Руан. Английская королева Елизавета I отправила шесть тысяч солдат на помощь гугенотам, но это не помогло. В октябре Руан был взят. Во время штурма погиб Антуан де Бурбон, который к тому времени перешел на сторону католиков. Конде, собравший армию для снятия осады Руана, после его падения попытался вернуть город. В декабре 1562 года его армия столкнулась с армией Монморанси при Дрё, между Руаном и Парижем.

Дым пороха при Дрё: новая тактика и плененные полководцы

Битва при Дрё, которую с небольшим перевесом выиграли католики, примечательна по нескольким причинам. Во-первых, Конде допустил грубую ошибку, не проведя разведку. Он узнал о приближении противника только тогда, когда его авангард попал под обстрел католической артиллерии. Во-вторых, это было первое за сто лет сражение, в котором французы сражались друг с другом. Нежелание стрелять в соотечественников привело к тому, что битва началась лишь через несколько часов после встречи армий. В-третьих, в этой битве немецкие рейтары (кавалеристы, вооруженные пистолетами), сражавшиеся на стороне гугенотов, впервые применили новую тактику – караколь («улитка» по-итальянски). Они выстраивались в несколько нерегулярных шеренг и двигались на врага. Подъехав на расстояние двадцати ярдов, они разворачивали лошадей и стреляли из пистолетов сбоку. Затем они отходили в тыл, чтобы перезарядить оружие, а следующая шеренга повторяла тот же маневр. Хотя точность стрельбы из пистолета с движущейся лошади была невысокой, караколь оказался довольно эффективным против тяжеловооруженных копейщиков католической армии, которые представляли собой большую и медленную мишень. В результате многие французские дворяне стали рейтарами, так как этот род кавалерии был гораздо дешевле в содержании. Наконец, в битве при Дрё оба командующих, Конде и Монморанси, попали в плен к противнику, что является уникальным случаем в военной истории. Маршал Сент-Андре тоже был взят в плен, но один из его личных врагов убил его, прежде чем его успели отвести в безопасное место.

После битвы при Дрё командование католической армией принял герцог Гиз. Он повел свои войска на юг, чтобы отбить у гугенотов город Орлеан. В феврале 1563 года Гиз был убит гугенотом, который притворился, что перешел на его сторону. Убийца был схвачен и подвергнут пыткам, чтобы выдать своих сообщников. Он назвал адмирала Колиньи главным организатором заговора, но затем отказался от своих слов. Гизы были убеждены в виновности Колиньи и поклялись отомстить ему.

Тем временем Екатерина Медичи убедила Монморанси и Конде обменяться пленными. Они помогли ей составить Амбуазский эдикт (март 1563 года), который предоставлял гугенотам ограниченную свободу вероисповедания. Затем Екатерина Медичи отправилась в двухлетнее путешествие по Франции вместе со своим сыном, королем Карлом IX. В городе Байонна, на границе с Испанией, они встретились с герцогом Альбой, правой рукой Филиппа II . Гугеноты, убежденные, что на этой встрече был заключен заговор против них, вновь взялись за оружие в 1567 году. Конде собрал 1500 человек и попытался захватить короля в городе Мо, к востоку от Парижа. Но и на этот раз заговор был раскрыт благодаря предателю, и королевский двор бежал в Париж. Конде осадил столицу, и Монморанси повел королевскую армию на ее освобождение. В битве при Сен-Дени, к северу от Парижа, Монморанси отказался сдаться в плен окружившим его рейтарам и был ими застрелен. Ему было 74 года.

Хрупкий мир и новая эскалация конфликта

Екатерина Медичи вновь выступила миротворцем и добилась заключения Лонжюмоского мира (март 1568 года), но он продержался всего несколько месяцев. Война вновь разгорелась с новой силой. Младший брат Карла IX, герцог Анжуйский (будущий король Генрих III), номинально командовал королевской армией, которая в марте 1569 года дала бой гугенотам при Жарнаке, недалеко от Бордо. Фактическим командующим был герцог де Таванн, который приказал своей кавалерии выезжать на поле боя в боевом порядке, чтобы они привыкли держать строй во время исполнения караколя. Это свидетельствует о том, что рейтары теперь составляли основу королевской кавалерии. В битве при Жарнаке Конде был взят в плен и убит одним из своих личных врагов, когда его вели к герцогу Анжуйскому. Колиньи, ставший новым командующим гугенотов, вывел свои войска из-под Жарнака и, получив подкрепление из Германии, вновь угрожал Парижу. Это привело к заключению Сент-Жерменского эдикта в 1570 году, который предоставлял гугенотам свободу вероисповедания во всех городах, которые они удерживали, и право иметь гарнизоны в четырех крепостях. Король пригласил Колиньи в королевский совет и объявил о помолвке своей сестры Маргариты с Генрихом Наваррским, сыном Антуана де Бурбона, воспитанным в протестантской вере своей матерью Жанной д'Альбре. Казалось, что во Франции наконец-то наступает мир.

Варфоломеевская ночь: кровь на улицах Парижа

Однако надежды на мир оказались иллюзорными. При дворе Колиньи пытался убедить Карла IX отправить французскую армию на помощь протестантским повстанцам в Нидерландах, которых вот-вот должен был разгромить герцог Альба. Колиньи надеялся, что война с общим врагом поможет примирить враждующие религиозные фракции во Франции. К августу 1572 года Карл IX был готов объявить войну Испании. В это время сотни гугенотских дворян съехались в Париж на свадьбу Генриха Наваррского и Маргариты Валуа. Екатерина Медичи, убежденная, что война с Испанией будет катастрофой для Франции, вступила в заговор с Гизами, которые все еще жаждали мести за убийство герцога Франсуа. Они решили устранить Колиньи. 22 августа на адмирала было совершено покушение, но он был лишь ранен. Карл IX поклялся наказать виновных. Екатерина Медичи, используя все свое влияние, убедила своего неуравновешенного сына, что Колиньи и другие гугенотские дворяне, находившиеся в Париже, готовят против него заговор. Король, охваченный паранойей, отдал приказ об их убийстве.

В ночь на 24 августа 1572 года, день святого Варфоломея, католики устроили в Париже страшную резню. Колиньи был убит, его тело выбросили из окна, а затем изуродовали и повесили на виселице. Тысячи гугенотов были убиты в Париже и других городах Франции. Улицы столицы были залиты кровью. Католические фанатики врывались в дома, убивая мужчин, женщин и детей, не щадя никого.

Варфоломеевская ночь стала одним из самых кровавых событий в истории Франции. Она унесла жизни тысяч людей и еще больше углубила религиозный раскол в стране. Гугеноты, потерявшие многих своих лидеров, вновь взялись за оружие, полные жажды мести. Карл IX, потрясенный содеянным, вскоре тяжело заболел и умер в 1574 году. Его брат, герцог Анжуйский, стал королем Генрихом III.

Новый король, старые проблемы

Католики надеялись, что Генрих III, прославившийся своей победой при Жарнаке, приведет их к окончательной победе над гугенотами. Однако он предпочел мир войне и в 1576 году издал Больеский эдикт, который расширил права гугенотов. Им была предоставлена свобода вероисповедания на всей территории Франции, за исключением Парижа, а также право иметь гарнизоны в восьми крепостях. Кроме того, несколько гугенотов были назначены губернаторами провинций. Эти уступки вызвали недовольство многих католических дворян, которые создали Католическую лигу для борьбы с гугенотами. Лидером лиги стал молодой и амбициозный герцог Гиз, который заставил Генриха III отменить некоторые положения Больеского эдикта.

В 1584 году умер последний брат Генриха III, герцог Алансонский. Так как у Генриха III не было детей, наследником престола стал лидер гугенотов, Генрих Наваррский. К тому времени он стал опытным политиком и полководцем, который пользовался огромной популярностью, как среди гугенотов, так и среди многих католиков. Он лично водил свою кавалерию в атаку, предпочитая рукопашный бой стрельбе из пистолетов. Он призывал своих рейтаров атаковать врага с палашами наголо, а не использовать караколь, считая, что истинная слава воина – в рукопашной схватке. Говорят, что в одной из битв его пистолет дал осечку, и он воскликнул: «О, вероломное оружие! Я с тобой покончил! Клинок – вот истинная слава воина!». Такая тактика была обусловлена и составом гугенотской армии, которая состояла в основном из добровольцев, сражавшихся за Генриха Наваррского из личной преданности. Среди них было много католических дворян, которые присоединились к нему из уважения к его личным качествам.

Война трех Генрихов: Франция в огне

Большинство католических дворян, однако, присоединились к Католической лиге, которая была возрождена в 1584 году, чтобы не допустить Генриха Наваррского на престол. Лига имела своего талантливого лидера – Генриха Гиза, который пользовался огромной популярностью в народе и имел амбиции на французскую корону. В 1585 году лига заставила Генриха III признать закон о католицизме, который требовал, чтобы король Франции был католиком. Это лишало Генриха Наваррского прав на престол. В ответ он взялся за оружие, и в стране началась война трех Генрихов – короля, герцога Гиза и короля Наваррского.

Франция погрузилась в хаос гражданской войны. Три армии – королевская, лиги и гугенотов – сражались друг с другом, опустошая страну и унося жизни тысяч людей. В октябре 1587 года Генрих Наваррский разбил королевскую армию при Кутра, продемонстрировав свой военный талант. А вскоре после этого Генрих Гиз разгромил отряд немецких наемников, шедших на помощь Наваррскому. Королевские офицеры, служившие под началом Гиза, удержали его от преследования разбитых немцев, опасаясь, что он станет слишком могущественным. Сторонники лиги, разгневанные тем, что их герою не дали добить врага, умоляли его приехать в Париж и свергнуть короля. Генрих III запретил Гизу въезжать в столицу, но тот ослушался приказа и в начале 1588 года появился в Париже. Народ встретил его с ликованием. Король ввел в город пять тысяч швейцарских наемников, чтобы восстановить порядок, но сторонники лиги устроили баррикады на улицах и заставили швейцарцев сдаться. Генрих III бежал из Парижа, оказавшись в руках лиги практически на положении заложника.

Однако король не сдался. Он скрывал свою ярость под маской сотрудничества с лигой. Он созвал Генеральные штаты в Блуа, где подтвердил закон о католицизме и поклялся искоренить ересь. Но он лишь выжидал удобного момента, чтобы расправиться со своими врагами. В декабре 1588 года он приказал убить Генриха Гиза прямо в королевском замке. Лига объявила короля тираном и предателем католической веры. Тогда Генрих III обратился к Генриху Наваррскому, признав его своим наследником, и объединился с ним для осады Парижа. Он понимал, что только в союзе с гугенотами он сможет победить лигу и вернуть себе власть. В августе 1589 года Генрих III был смертельно ранен фанатиком-католиком Жаком Клеманом и умер на следующий день. Перед смертью он призвал своих сторонников признать Генриха Наваррского законным королем Франции.

Генрих IV: «Париж стоит мессы»

По закону о престолонаследии Генрих Наваррский стал королем Генрихом IV. Однако большинство католиков отказались признать его и продолжили борьбу. Они не хотели видеть на французском престоле протестанта. Генриху IV пришлось воевать дальше, чтобы утвердить свои права. Он одержал несколько блестящих побед над армией лиги, проявив себя талантливым полководцем. Но он понимал, что силой оружия нельзя добиться прочного мира. А Франция была уже измучена войной, и народ жаждал мира и стабильности.

В 1593 году Генрих IV сделал шаг, который изменил ход истории. Он отрекся от протестантизма и перешел в католицизм. «Париж стоит мессы», – сказал он, объясняя свое решение. Это был политический ход, но он позволил Генриху IV получить поддержку большинства французов и закончить религиозные войны.

В 1594 году Генрих IV торжественно вступил в Париж. Он был коронован в соборе Шартр, так как Реймс, традиционное место коронации французских королей, все еще находился в руках лиги. Некоторые лидеры лиги продолжали сопротивление, но Генрих IV сумел перетянуть их на свою сторону, щедро одарив их деньгами и постами. Он проявил себя не только талантливым полководцем, но и умелым политиком, способным на компромиссы.

В 1598 году Генрих IV издал знаменитый Нантский эдикт, который предоставлял гугенотам свободу вероисповедания и право иметь гарнизоны в нескольких городах для своей защиты. Нантский эдикт стал важным шагом на пути к религиозной терпимости во Франции. Он положил конец религиозным войнам и позволил стране начать восстанавливаться после долгих лет кровопролития и разрухи.

Наследие войн: абсолютизм и незаживающие раны

Религиозные войны во Франции оказали огромное влияние на историю страны. Они привели к гибели миллионов людей, разорению многих провинций и углублению религиозного раскола в обществе. Но они также способствовали укреплению королевской власти. Французы, уставшие от бесконечных смут и кровопролития, были готовы пожертвовать частью своих свобод ради мира и порядка. Генрих IV, талантливый политик и полководец, сумел восстановить единство страны и заложить основы абсолютизма, который достиг своего расцвета при Людовике XIV.

В военном отношении религиозные войны не принесли существенных изменений. Караколь, впервые примененный в 1562 году, на некоторое время стал стандартной тактикой кавалерии в Западной Европе, но уже через двадцать лет Генрих Наваррский отказался от него, предпочитая рукопашный бой. Шведский король Густав II Адольф в XVII веке окончательно похоронил караколь, вернув кавалерии ее исконную роль ударной силы на поле боя.

Главным итогом религиозных войн стало осознание французами того, что только сильная королевская власть может предотвратить анархию и хаос. Они позволили королям укрепить свое положение и создать мощную армию, которая в XVII веке стала грозой всей Европы. Однако раны, нанесенные религиозными войнами, еще долго не заживали. Религиозная нетерпимость сохранялась еще не одно десятилетие и, нет-нет, да и приводила к новым, – пусть и локальным – вспышкам кровопролития.

Если вам понравилось - пожалуйста, поставьте лайк и напишите комментарий. Это мне очень поможет. И обязательно прочтите другие мои переводы и статьи!

Еще больше контента - на моем канале в Телеграм! Подпишись!

Также я провожу исторические стримы - подпишись, чтобы получать уведомления. Записи доступны на моем канале.

Мартовская слободка на карте Тюмени 1941 г.

Помимо этого, восстание 13 марта ярко отображает причины поражения колчаковского режима. Военный диктатор оказался неумелым политиком - и ведь такая история не нова. По справедливому мнению д. и. н. Кирилла Борисовича Назаренко,

«талант политика и талант полководца лежат в разных плоскостях... Яркий пример блестящего полководца и плохого политика - это Наполеон. Но почему Наполеон был плохим политиком? Потому что хороший политик не умирает в ссылке - хороший политик умирает на своем посту»

«Верховный правитель России» Александр Васильевич Колчак (1874-1920 гг.)

Причины восстания

Колчаковское правительство нещадно взыскивали с сибирских крестьян налоги и недоимки, которые не платились при Временном правительстве. Чтобы добиться результата, к крестьянам присылали карательные отряды, которые производили аресты и порку. Другой момент, белые боролись с самогоноварением. Белое правительство хотело сохранить за собой алкогольную монополию и сберечь дефицитное зерно, из которого делался самогон. Эти меры сильно разорили и озлобили сибирское крестьянство. Можно было усмирить протестные настроения, разъяснив народу цели этих действий, но пропагандистская работа белого правительства была полностью провалена. Согласно исследованиям д. и. н. Дмитрия Николаевича Шевелева, Красная армия (2-ая и 3-я советские армии) печатала в десятки раз больше агитационного материала, чем Сибирская армия:

общий объем информационно-агитационных изданий, распространенных в частях Красной армии, более чем в 43 раза превосходил количество печатной продукции, направленной за тот же период в колчаковские войска

Это ещё не учитывая другие формы работы с населением.

Дальше хуже. В марте 1919 г. в Сибири началась массовая мобилизация. Призвали и тех, кто отслужил в Первую мировую войну. За 5 долгих лет народ устал от кровопролития и придерживался антивоенных настроений.

Ошибки при мобилизации стали катализатором восстания. Призывники часами на морозе дожидались поезда, который должен был отвезти их в Тюмень. А затем мобилизованные и в самом городе несколько часов ждали на холодной улице медицинского освидетельствования. Вдобавок они должны были купить на свои деньги обмундирование. Их разместили в ночлежном доме, где было неполное постельное белье. При всём этом призывники были предоставлены сами себе, никаких военных учений не проводилось.

Ход восстания

13 марта терпение мобилизованных кончилось и они пошли к оружейному складу, расположенному в Ремесленном училище на Садовой улице (сейчас ул. Дзержинского). Поход не оправдал ожиданий: патроны не подходили к имевшимся ружьям. Нашлось только 50 пригодных винтовок. С таким скудным арсеналом восставшие и пошли захватывать город.

Ремесленное училище, которое в годы Первой мировой войны использовалась под оружейный склад

Восставшие разделились на три группы: одни пошли в тюрьму освобождать заключенных, другие в концлагерь, а третьи направились к заводам, чтобы привлечь на свою сторону рабочих.

Колчаковская контрразведка ожидала восстания, но в более раннее время — в два часа ночи. Поэтому надёжные части гарнизона были подняты «под ружьё» и всю ночь не спали. Выступление началось в десять часов утра, когда гарнизон по иронии пошёл отдыхать.

Рабочие тюменских заводов не поддержали восстание: в начале марта после крупной забастовке им увеличили зарплату. Большая часть пролетариев достигнутым была удовлетворена.

Рабочие тюменского завода «Механик» начала XX века

Восставшим удалось захватить одну конвойную команду на Параходской улице, недалеко от набережной. Конвой подчинялся министерству юстиции и не был в курсе о мятеже, потому так легко сдался. Сдавшиеся не поддержали бунт и не выдали запас патронов - маленькая победа восставшим ничего не дала, кроме 15 незаряженных винтовок.

Дальше восставшие отправились к лагерю военнопленных. Большую часть контингента составляли пленные ещё Первой мировой войны - австрийцы, венгры, немцы и так далее. Кроме того, в лагерях стали размещать и пленных красноармейцев, которые как раз и присоединились к восставшим - в количестве 200 человек. Большая часть содержавшихся в лагере иностранцев отказалась поддержать восстание. Будучи образованными, они знали, что сейчас Колчак наступает к Волге. Они понимали: восстание - это бессмысленная авантюра, которая будет жестоко подавлена.

Весеннее наступление Колчака 1919 г.

Одновременно с тем, как основные силы восставших захватывали лагерь военнопленных, другая их часть пыталась взять штурмом тюменскую уездную тюрьму. В ней содержались политзаключенные, около 800 человек, в основном большевики. Взять штурмом тюрьму с ходу не удалось: гарнизону из 30 человек помогли отбиться высокий забор и крепкие ворота. Тем временем подошли главные силы правительственных войск и рассеяли эту часть повстанцев.

На протяжении 2-3 часов в городе происходила своеобразная игра в «кошки-мышки»: колчаковские войска бегали по Тюмени, пытаясь нащупать ядро восставших. Им удалось это только к обеду. Такая неопределенность может быть связан как с растерянностью со стороны белых войск, так и с выжидательной позицией. Некоторые высматривали, насколько массовым станет мятеж. Может быть, к нему надо присоединиться, а не бороться с ним?

Восстание было стихийным и не массовым (в нем участвовало около 800 человек), ему противостояли профессиональные военные, а мятежники были плохо вооружены - провал был неизбежен. В последующие дни колчаковская контрразведка проводила массовые облавы по городу и задерживала всех подозрительных. Так восстание было подавлено окончательно.

CONCLUSIO

Колчаковцы восстание подавили, при этом не сделав соответствующих выводов, продолжили ту же политику. Смертный приговор Колчаку был подписан. В августе того же 1919 г. (через 4 месяца после восстания) Тюмень была освобождена РККА, а к концу 1919 г. антиколчаковские бунты стали происходить часто и повсеместно. Режим «Верховного правителя России» доживал последние дни ...

Подписывайтесь

Телеграм https://web.telegram.org/k/#@rakhmetru

ЯндексДзен: https://dzen.ru/id/661b8bbd879c62541a8a9a46

ВК https://m.vk.com/rakhmetru?from=groups

В реальных сражениях, будь то античность или средневековье, в битве принимали участие разные отряды. Был строй пехоты со щитами и мечами, была тяжелая и легкая кавалерия. Тяжелая и легкая пехота. Были лучники, копейщики, иногда пращники.
Если строй распадался и бой превращался в свалку, самое грамотное что мог сделать солдат из строя - это отступить на свои позиции и снова собраться в строй, если всё ещё сохранил оружие и здоровье.

Потому что свалка - это страшно? Это тесно, грязно и ты совсем не знаешь откуда прилетит смерть и куда ставить ноги, а в фехтовании от работы ног твоя жизнь зависит чуть ли не больше, чем от работы рукой с мечом:
- Нет стены щитов - лучники могут выцелить тебя и нашпиговать стрелами.
- Нет стены копий и щитов - тяжелая конница втаптывает вас в землю.
- Упавший на землю противник может достать заспожный нож и ткнуть им тебе в ногу или пах.
- Твой союзник при замахе может задеть тебя по шлему и пока у тебя звенит в ушах, кто-то воткнет в тебя ковыряло спереди, сзади, сбоку, снизу.
- Ты можешь споткнуться, поскользнуться, поставить ногу в ямку и упасть. Тебя просто затопчут.

В свалке нет места фехтованию, потому что для фехтования нужно свободное пространство, конкретный противник и ровная поверхность.
Поэтому солдат учили держать строй.

В строю понятно где свой, где чужой, ты заучил несколько ударов, которые гарантированно не создадут помех товарищам. В строю ты знаешь, кого прикрывать и кто прикроет тебя.
Строй распался - кроме везения тебя ни что спасет. Поэтому смятый и распавшийся строй почти всегда приводил к поражению. Побеждала та армия, чьи бойцы сохраняли построение, а не та, чьи лучше умели фехтовать.

Фехтование и война - это две большие разницы, как говорят в Одессе.

Судя по всему, этот "боярский заговор" был потом царем сильно преувеличен. Правда, есть сведения, что князь Старицкий действительно готовился захватить престол после смерти брата. Но никаких последствий для него тогда это не имело.

А Иван Грозный выздоровел и прожил еще много лет, в отличие от своего сына. Он повез младенца на богомолье, и при посадке на судно кормилица с ребенком упала в воду и утопила Дмитрия.

Грозный: что случилось с моим сыном?!

Кормилица: он утонул.

Но через много лет Грозный все это "припомнил" советникам, Старицким и боярам.

В конце 1559 года царь рассорился с Сильвестром. Строгий и деспотичный советник старался держать Ивана в подчинении. Но внушительный тон и слова о Божьем суде могли произвести впечатление на семнадцатилетнего юнца, но не на тридцатилетнего мужа. К этому времени определенно сложились политические взгляды царя, и в них никто не мог навязывать волю самодержцу.

Алексей Адашев еще в начале 1560-го руководил дипломатией. В мае того же года Грозный отправил его в Ливонию, в довольно высоком командном чине, но в этом уже можно было рассмотреть опалу. Царь начал сваливать неудачи в войне на советника. Когда взяли Феллин, одну из важнейших ливонских крепостей, царь приказал Адашеву стать там воеводой. Это было сильное понижение, как если бы министра поставили на пост мэра. Фактически, царь отстранил советника от управления государством.

Сильвестр попытался помочь товарищу, но царь не поддавался. Тогда протопоп заявил, что он уходит на покой в монастырь. Наверняка, Сильвестр надеялся, что Грозный будет умолять его остаться. Но царь не только отпустил бывшего наставника, но и благословил его.

Тем временем, Грозный отнял земли у Адашева, впрочем, наделив его другими, но менее важными. Второй воевода в Феллине затеял с Адашевым унизительный местнический спор, и царь, вместо того, чтобы поддержать бывшего советника, перевел его в Юрьев, не дав никакой должности.

На дальнейшую судьбу и Сильвестра, и Адашева повлияла смерть жены Грозного, царицы Анастасии. Есть устойчивое мнение, что царица оказывала благое воздействие на вспыльчивого царя. Он ее действительно очень любил, и она действительно могла влиять на решения Ивана. Царица тяжело заболела осенью 1559, и так и не оправилась. 7 августа 1560 она умерла. Ей было примерно 25 лет.

Анастасия на памятнике тысячелетия руси, между Сильвестром и Адашевым. А где Грозный? А нету!

Царица любила вышивать. Пример творчества

У Сильвестра и Адашева были с Анастасией неприязненные отношения. После ее смерти родственники, Захарьины, стали нашептывать царю, что жену околдовали и сжили со свету зловредные советники. Грозный отнесся к обвинениям серьезно и организовал комиссию по выявлению колдовства - вполне обычное дело по временами 16 века. Но к каким выводам пришла эта комиссия, неизвестно. Адашев умер под стражей от "огневицы", а Сильвестр сослан в Соловецкий монастырь, где и закончил свои дни.

Несколько лет назад гробница царицы Анастасии была вскрыта для изучения. Кстати, отлично сохранилась ее коса. Вот волосы-то и были исследованы. Оказалось, что содержание ртути, мышьяка и свинца в них многократно повышено. Конечно, первым делом это попытались объяснить использованием лекарств и косметики того времени, которые содержали эти полезные вещества в больших дозах. Но даже если допустить, что царица пользовалась косметикой и лекарствами каждый день, содержание ядов все равно слишком высоко. А вот кто, возможно, отравил Анастасию, скорее всего останется загадкой.

Ссылки на исследования тыц тыц

Иван Грозный, безусловно, был привязан к Анастасии, но это не помешало ему уже через две недели начать хлопоты по второму браку. Через год он женился на кабардинской княжне с нежным именем Кученей, крещеной как Мария, Мария Темрюковна.

После отставки Адашева и Сильвестра царь затеял политические перестановки. Он окружил себя родственниками покойной жены, Захарьиными, фактически передав в их руки власть. Таким образом, Иван попытался усилить свою власть, ведя правление руками лично преданных и зависимых людей. Старая влиятельная знать оказалась оттеснена на обочину политики. Естественно, боярство возмутилось.

Также вызывало возмущение и усиление позиций чиновничьего аппарата. Курбский, главный оппозиционер эпохи, позже напишет, что мерзких чиновников еще и выбирают из незнатных людей, поповичей, а то и всенародства.

Новая земельная реформа перераспределила землевладения, ущемив крупную аристократию.

Ущемленные, но не сломленные бояре смотрели в сторону Литвы как на убежище и помощь. Перебежал в Литву уже упомянутый Вишневецкий, пытался бежать глава Боярской думы Бельский. За него, кстати, встало горой боярство и царь его простил, а потом Бельский и вовсе возглавил Думу. Пограничный князь Воротынский был заподозрен в намерении перевести свое владение в Литву. Что характерно, официально его обвинили не в этом, а в колдовстве. Князя приговорили к заключению.

В 1562-64 годах количество конфликтов между царем и элитой непрерывно растет. Что характерно, репрессии носят сравнительно мягкий характер. Князя Курлятева за “великие измены” постригли в монахи. Сопротивление росло. За князя Воротынского боярство внесло залог в 15 тысяч, специально увеличенный царем. За такие деньги можно было купить около 50 деревень.

Побеги в Литву стали таким обычным делом, что в 1564 году летописец с удовлетворением отметил: «В государеве вотчине в городе Полотце всякие осадные люди, дал Бог, здорово: а толко один изменник государьскои убежал с сторож к литовским людям, новоторжец сын боярский Осмой Михайлов сын Непейцына». Бежали прямо из действующей армии. В Литве это встречали с большим удовлетворением. На сейме 1563 года король заявил, что «надеется на то, что, если бы только войско его королевской милости показалось на Москве (то есть на русской территории. — Б.Ф.), много бояр московских, много благородных воевод, притесненных тиранством этого изверга, добровольно будут приставать к его королевской милости и переходить в его подданство со всеми своими владениями».

Летом 1563 года царь Иван получил донос от сидящего в тюрьме дьяка своего двоюродного брата, Владимира, что тот с матерью чинят некие неправды. Официальное расследование все подтвердило, к сожалению, неизвестно, что за неправды. Судя по всему, участие в заговоре по возведению Владимира на престол. Иван брата простил, но тетку постриг в монахини.

По мере усиления сопротивления знати репрессии становились более жестокими. Возможно, зависимость была и обратной. На передний план среди сподвижников царя выдвигалась фигура Алексея Басманова, чей сын, Федор, становился фаворитом царя. Басманов, судя по всему, был сторонником жесткой линии.

В начале 1564 года случилось поражение русской армии при Уле, о чем я писал в прошлой части. Грозный подозревал то, что его планы выдала в Литву боярская оппозиция и приказал казнить двух бояр, которых считал виновных больше всех - Репнина и Кашина. Это были герои взятия Полоцка.

В “Истории” Курбского об этом рассказано так. После отставки Сильвестра царь все чаще стал устраивать пиры с увеселениями. Во время одного из них царь с приятелями пустились в пляс со скоморохами. Репнин стал громко выговаривать царю за греховное поведение. Тот попытался урезонить боярина, надел на него маску и предложил присоединиться к веселью. Но тот сорвал маску и растоптал ее ногами. Тогда Грозный приказал вытолкать Репнина взашей, а затем и вовсе казнил. Хоть это, скорее всего и выдумка, но она хорошо передает, что боярство не поддавалось запугиванию казнями.

Репнин негодуэ

Тем временем, внешнеполитическая обстановка для Русского государства сильно осложнялась. После славного взятия Полоцка, как я писал в прошлой части, начались неудачи. Крымский хан вторгся в Россию дважды, в 1562 и, гораздо масштабнее, в 1564 годах. Россия втягивалась в тяжелую войну на нескольких фронтах. И в этой обстановке бежит к врагу Ивана Грозного, Сигизмунду II, русский наместник в Ливонии, Андрей Михайлович Курбский.

Первый диссидент

Род Курбских происходил, ни много, ни мало, из боковой ветви ярославских Рюриковичей. Так что князь был аристократом высокого ранга. Почти ровесник Ивана IV, старше его всего на три года, наверное, это помогло им сдружиться. Смолоду князь был храбрым воином, успешно участвовал в казанском походе, руководил штурмом города, был несколько раз тяжело ранен.

Видимо, во время казанского похода молодые люди сдружились. То, что царь и князь были друзьями, доказывает, что Иван Васильевич много раз брал Курбского с собой в поездки, в немногочисленную свиту, поручал ему не по возрасту ответственные задания, отправлял в важнейшие походы. Да и в целом, факт их дружбы подтверждают все историки.

На чем они сошлись? Может, вместе они разрабатывали планы походов, князь был талантливым полководцем. А может, как предположил историк Борис Флоря, на почве любви к книгам и глубокой религиозности. Так или иначе, Курбский был одним из самых близких царских сподвижников.

С началом Ливонской войны Курбский постоянно находится на театре боевых действий, возглавляя ответственные операции. Сражается блестяще, исключая неудачу под Невелем в 1562 году. Гораздо позже, в переписке, Иван Грозный издевался над Курбским за это поражение, говоря, что князь с 15 тысячами проиграл четырехтысячному литовскому войску. Современные исследователи считают, что царь сильно завысил численность русских войск и значение самого поражения, которое, скорее, было ничьей.

Но некоторые исследователи считают, что с этого момента началась царская немилость над Курбским. Сомнительно, потому что никаких последствий для князя позже не было. Наоборот, Грозный взял его с собой на осаду Полоцка, а затем назначил воеводой в Юрьеве, что означало и власть наместника над всей русской Ливонией.

В должности юрьевского наместника можно увидеть некое зловещее предзнаменование. Ведь это была последняя должность Адашева перед арестом и смертью. Но на власть Курбского в Юрьеве никто не претендовал, никто не унижал его, тем более, не арестовывал. Князь пробыл на должности год, вполне благополучно.

Но однажды ночью, 30 апреля 1564 года, Андрей Курбский спустился по веревке со стены города и с несколькими верными слугами ускакал в город Вольмар, где стояли литовцы. Он это сделал настолько поспешно, что бросил жену и все имущество.

Князь явно чего-то боялся, но страхи его, по крайней мере внешне, были преувеличены. В любом случае, в начале 1564 года жизни Курбского ничего не угрожало, даже если он и находился в опале у Грозного, что подтверждается слабо.

Б. Флоря считает, что Курбский боялся обвинения в ереси, так как вмешался в церковную политику на стороне нестяжателей, оппозиционного крыла в православной церкви.

Сам Грозный действительно подтвердил, что прознал о неких “изменных” делах князя и собирался его наказать, но клялся царским словом, что не собирался казнить Курбского, а только убавить почестей и отобрать земельные владения. Что же за изменные дела могли быть?

Позже царские послы в Литве утверждали, что Курбский участвовал в заговоре князя Владимира Старицкого. Так ли это, трудно установить. Гораздо больше намеков на сотрудничество князя с литовцами.

Один из лучших специалистов по эпохе Ивана Грозного, Р. Скрынников, прямо и резко обвиняет Андрея Курбского в измене. В доказательство этого он приводит ряд фактов.

После смерти Курбского в Литве его наследники предоставили письма польского короля и литовского гетмана, звавшие князя на службу и предлагавшие приличное вознаграждение. Правда, такие же письма рассылались и другим русским служилым людям. Переманивать людей у противников было тогда обычной практикой.

В 1563 году ливонский граф Арц тайно предложил Курбскому сдать ему замок Гельмет. Но кто-то выдал графа литовским властям и его колесовали. В Ливонии ходили слухи, зафиксированные в хрониках, что это сделал Курбский.

В Юрьеве князь занимал деньги, а перешел границу с мешком золота. С ним было 30 дукатов, 300 золотых и 500 серебряных талеров, и всего 44 московских рубля. Дукаты тогда использовали в качестве награды за службу, как ордена. Их нашивали на шапки или рукава.

Пфф, копейки!

Позже Курбский жаловался, что его землевладения конфисковала казна, так что это были деньги не за их продажу. Так откуда они?

Деньги, кстати, Курбскому счастья не принесли. В ливонском городке Гельмете их все отобрали, а в другом замке отняли даже шубу. Позже Курбский подаст на грабителей в суд, откуда мы и узнаем о его богатствах.

По утверждению Скрынникова, в Литве князь немедленно сдал всех ему известных сторонников и агентов Москвы. Но на этом его служба новому хозяину только начиналась. Об этом позже.

Конечно, князь Курбский был не рядовой фигурой, и его бегство стало крупным политическим событием. Тем более, вслед за ним и по его примеру перебежало еще несколько десятков бояр и дворян. Но вряд ли бы он прославился без одного обстоятельства.

Начало знаменитой переписки

Почти сразу приехав в Литву, Андрей Курбский отправил письмо с оправданием-обвинением в адрес царя Ивана. Тот ему ответил, и завязалась самая громкая переписка века. Потому что послания были не просто личными письмами, а публицистическими произведениями, обосновывавшие некие идеи.

Курбский, благодаря этому стал первым русским диссидентом, если можно так выразиться. Он заложил славную традицию политической критики власти, находясь на безопасном расстоянии от оппонента.

(Во избежание приписывания мне каких-нибудь охранительных, “ватнических” идей, скажу, что считаю политическую критику делом архиважным и архинужным, как говорил Ильич, который тоже критиковал царское правительство издалека. Проблема в том, что политэмигранты часто перегибают палку, не видя в действиях своих противников вообще ничего хорошего, а то и перескакивая с поливания грязью правительства на страну и народ).

Переписка сразу же стала идеологическим явлением. Собственно, оригиналов писем не найдено, то, что мы знаем, это реконструкция по многочисленным копиям 17 века. Что заставляет некоторых исследователей вообще заявлять, что это более поздняя подделка. Но подавляющая часть историков считает их подлинными, хоть и с последующими искажениями.

Ага, скажет критик “официальной науки”, сфальсифицированы письма-то, не было никакого Курбского, а была Крупская, жена Владимира Ильича, который на самом деле Леонид Ильич. Нам все врут!

Ну, во-первых, когда исторические документы доходят только в копиях, это ситуация не новая, так мы знаем письма Цицерона, скажем. Любили их читать, вот и переписывали. Во-вторых, историческая наука потому и наука, что у нее есть свои методы извлечения истины. Например, внутренняя критика источника, скажем, лингвистический анализ и внешняя, чаще всего, сличение с другими документами. Это так, к слову.

Что же в тех письмах, коих всего-то пять штук? Все сейчас я приводить не буду, ограничусь только написанными до учреждения опричнины.

Первое письмо Курбского короткое и малоинтересное. Сначала он спрашивает, за что царь подверг гонениям и казням своих полководцев, принесших ему столько побед? Короче, не за себя стараюсь. Потом Курбский жалуется, что лично его, кровь мешками проливавшего за царя, тот подверг мучениям. А Бог-то все видит и воздаст!

Если резюмировать все, то царь сволочь и гад, репрессирует хороших бояр, а с плохими устраивает дьявольские пиры. И все это густо замешено на религиозной риторике, как тогда модно было.

Заканчивается письмо так:

“А письмо это, слезами омоченное, во гроб с собою прикажу положить, перед тем как идти с тобой на суд Бога моего Иисуса. Аминь.

Писано в городе Волмере, <владении> государя моего короля Сигизмунда Августа, от которого надеюсь быть пожалован и утешен во всех печалях моих милостью его государевой, а особенно помощью Божьей”

Ну, там еще был постскриптум о некоем зловредном советнике, видимо, Алексее Басманове, о котором еще будет сказано.

Грозный слушает голосовуху от Курбского

К моменту получения письма царь уже рассорился с элитой, и понимал, что Курбский, скорее всего адресовал письмо не только ему, но и оппозиции, для которой оно бы стало неким идеологическим знаменем. Поэтому Грозный решил отразить идейное нападение разразился письмом в три раза длиннее оппонента, по масштабам того времени, целая книга.

Письмо на 90% состоит из ругани и обвинений в адрес Курбского и бояр, подробного пересказа биографии царя, вредительств Избранной рады, и, как бы сейчас сказали, обесценивания их деяний.

Религиозные обвинения “высоким штилем” сменяются на пассажи вроде:

Так ли следует воздавать честь владыке, от бога данному, как делаешь ты, изрыгая яд, подобно бесу? Что же ты, собака, совершив такое злодейство, пишешь и жалуешься? Чему подобен твой совет, смердящий хуже кала?

В ответ на обвинения Курбского в неблагодарности царь пишет:

А насчет бранной храбрости снова могу тебя обличить в неразумии. Что ты хвалишься, надуваясь от гордости! Ведь предки ваши, отцы и дяди были так мудры и храбры и заботились о деле, что ваша храбрость и смекалка разве что во сне могут с их достоинствами сравниться, и шли в бой эти храбрые и мудрые люди не по принуждению, а по собственной воле, охваченные бранным пылом, не так, как вы, силою влекомые на бой и скорбящие об этом.

...

А что, по твоим безумным словам, твоя кровь, пролитая руками иноплеменников ради нас, вопиет на нас к Богу, то, раз она не нами пролита, это достойно смеха: кровь вопиет на того, кем она пролита, а ты выполнил свой долг перед отечеством, и мы тут ни при чем; ведь если бы ты этого не сделал, то был бы не христианин, но варвар.

...

И если бы не наше милосердие к тебе, и если бы, как ты писал в своем злобесном письме, подвергался ты гонению, то тебе не удалось бы убежать к нашему недругу.

В ответ на угрозу Курбского, что царь не увидит его лица до страшного суда:

А лицо свое ты высоко ценишь. Но кто же захочет такое эфиопское лицо видеть? Встречал ли кто-либо честного человека, у которого серые глаза? Ведь даже облик твой выдает твой коварный нрав.

Напоследок парфянская стрела:

Город Владимир, находящийся в нашей вотчине, Ливонской земле, ты называешь владением нашего недруга, короля Сигизмунда, чем окончательно обнаруживаешь свою собачью измену.

Но интереснее всего нам, конечно, философия власти Ивана Грозного, тем более, что изложено это накануне опричнины.

Всякая власть от бога. Самодержец не обязан отчитываться перед знатью.

А о безбожных народах что и говорить! Там ведь у них цари своими царствами не владеют, а как им укажут их подданные, так и управляют. Русские же самодержцы изначала сами владеют своим государством, а не их бояре и вельможи!

Как же ты не смог этого понять, что властитель не должен ни зверствовать, ни бессловесно смиряться? Апостол сказал: «К одним будьте милостивы, отличая их, других же страхом спасайте, исторгая из огня». Видишь ли, что апостол повелевает спасать страхом? Даже во времена благочестивейших царей можно встретить много случаев жесточайших наказаний. Неужели ты, по своему безумному разуму, полагаешь, что царь всегда должен действовать одинаково, независимо от времени и обстоятельств? Неужели не следует казнить разбойников и воров? А ведь лукавые замыслы этих преступников еще опаснее! Тогда все царства распадутся от беспорядка и междоусобных браней. Что же должен делать правитель, как не разбирать несогласия своих подданных?

Разве же это «супротив разума» — сообразоваться с обстоятельствами и временем? Вспомни величайшего из царей, Константина: как он ради царства сына своего, им же рожденного, убил! И князь Федор Ростиславич, прародитель ваш, сколько крови пролил в Смоленске во время Пасхи! А ведь они причислены к святым.<...> Ибо всегда царям следует быть осмотрительными: иногда кроткими, иногда жестокими; добрым же — милосердие и кротость, злым же — жестокость и муки, если же нет этого, то он не царь.

Царь страшен не для дел благих, а для зла. Хочешь не бояться власти, так делай добро; а если делаешь зло — бойся, ибо царь не напрасно меч носит — для устрашения злодеев и ободрения добродетельных.

А жаловать своих холопов мы всегда были вольны, вольны были и казнить.

А в других странах сам увидишь, как там карают злодеев — не по-здешнему. Это вы по своему злобесному нраву решили любить изменников, а в других странах изменников не любят и казнят их и тем укрепляют власть свою.

***

На полемике с Грозным Курбский вовсе не остановился. Он сразу же предложил свои военные услуги польскому королю Сигизмунду II. Отлично зная систему русской обороны, он стал очень полезен польско-литовскому правительству. Будучи литовским командиром, он сумел заманить в засаду русский корпус и разгромить его. Затем он заявил, что готов с 30-тысячной армией взять Москву. А если король ему не доверяет, то пусть его прикуют к телеге, с которой он будет руководить, и пусть его пристрелят, если князь предаст.

Курбский ведет литовское войско на Москву

Сигизмунд не впечатлился, но Курбский все же неоднократно водил отряды на русские войска.

За службу польский король наградил князя немалыми землями. Андрей Курбский быстро влился в польско-литовское дворянское общество, нападал на соседей (как и они на него), захватывал у них имения и бранил королевских посланцев “непристойными московскими словами”. К чести Курбского, он не только не перешел в католичество, но и всячески защищал православие, хотя это грозило порой ему неприятностями. Кстати, в Литве его фамилию любили перевирать как “Крупский”.

Его первая жена и сын от Курбского были посажены после его бегства в тюрьму. Дальнейшая судьба неизвестна. Пострадали и другие родственники князя.

Сам он женился еще дважды. Умер политэмигрант в 1583 году, за год до своего друга-врага.

***

К концу 1564 года Иван Грозный, видя неудачи на фронтах и крепнущую оппозицию, мучительно искал выход. И нашел.

Продолжение следует

Хорошие авторы

@NordSkif

@kottoblog

@historia.maximum

@scinquisition

@IrinaKosh

@acethelittle, @LisaIrisa, спасибо за донаты!

Литература

Альшиц Д. Начало самодержавия в России

Кобрин В. Иван Грозный

Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским

Скрынников Р. Иван Грозный

Флоря Б. Иван Грозный

Кто, как и зачем фехтовал длинным мечом в Германских землях XV-XVI вв. Мастер Иоахим Мейер и его фехтование».

В выступлении речь пойдёт о длинном мече и о том, как он использовался жителями Германских земель в XV и XVI столетиях: в то время и в том месте, от которого до нас дошло самое большое число фехтовальных трактатов. Фехтовали ли длинным мечом представители благородного сословия, чьим символом он был? Как это оружие распространилось в городской среде? Как смотрело на применение меча в самообороне городское законодательство? Кто такие «играющие люди» и откуда у них мечи? Как протекала жизнь, пожалуй, самого известного германского мастера фехтования Иоахима Мейера, и какое фехтование он описал в своём трактате? Какую роль играли фехтовальные состязания в жизни германского позднесредневекового города?

Обо всём этом — и о многом другом — рассказывает Эдуард Камозин, историк, глава Ростовской Гильдии Фехтовальщиков.