Особенно пострадали тела дружинников, столкнувшихся с мертвецами, вооружёнными саблями и секирами. Чуть лучше дело обстояло с теми, кто погиб от топоров – зачастую такие воины оказывались лишь с пробитыми черепами. Лучше всех сохранились павшие воины, напоровшиеся на кавалерийские пики или же на пешие копья или те, кого проткнули мечом насквозь.
Но таких набиралось мало. Очень мало. Битва ведь обрела характер беспощадной мясорубки…
Камил не различал, чьи трупы стягивают мертвецы: княжеских воинов или же дружинников из его собственного войска. Все пойдут в бой. Все продолжат свою службу и ещё принесут немало пользы.
Даже больше, чем могли принести при жизни…
Большая часть жителей деревни сгинула под стенами в кровожадной атаке Хмудгарда. Выжившие разбежались по лесам.
Защитники на стенах закопошились, увидав вернувшегося Миробоича и оживших мертвецов. Засуетились.
Вскоре ворота заскрипели и к Камилу навстречу отправится Дылда Грег. Верхом на живой лошади, с двумя дружинниками в сопровождении.
-- Что ты делаешь, Камил? – спросил встревоженный Дылда.
-- Ты знаешь ответ на свой вопрос, Грег! – раздражённо ответил Миробоич. – Мне нужны помощники. Тащи их сюда. Одними мертвецами справиться непросто. Сам видишь, сколько здесь трупов нужно будет «поднять»…
-- Ты собираешься сделать это на глазах у всех людей?... – ужаснулся Грег.
-- Именно это я и собираюсь сделать! -- фыркнул Камил. – И вы все мне поможете. Набери добровольцев.
-- Сомневаюсь, что кто-то осмелится выйти из крепости после того, как…
-- После того, как мертвецы на вас напали? – предугадал Камил.
-- Так это ты натравил мертвецов на наших людей? Но зачем?
-- Нет, не я. Потому что был далеко отсюда и не мог этого сделать! Мертвецы же тупые. Они просто убивали всех, кто носит княжеские гербы. Дай угадаю – они напали на бойцов только когда те решили разжиться доспехами врагов?
Дылда задумался. И кивнул.
-- Объясни бойцам всё это, чтобы не возникало лишних вопросов. Сам пока я занят. Нельзя позволить мертвецам замёрзнуть, -- Камил показал ладонью на разгорающиеся вокруг них костры, усеявшие поле битвы. Становилось всё жарче. – Иначе не получится воскресить и все эти смерти были напрасны!
-- Бойцы… одолеваются сомнениями и без того!… а ты решил проводить здесь демонические ритуалы? Ты уверен?...
-- Выполняй приказ! – разозлился Миробоич. – Эти наёмники – тупицы, едва не проигравшие сражение. Что мне до их мнения? Мертвецы куда более надёжный союзник! Просто посмотри на эту поляну, Грег! Сколько мертвецов пополнит Дружину Смерти, а? Этого всего ты хочешь лишиться? Одними наёмниками мы не одержим победу в этой войне. Ты видел, как бьются мертвецы. От них нет спасения.
Дылда Грег осматривал завалы из уродливых искалеченных трупов, не находя слов. Ему было страшно вообразить, как всё это войско вдруг встанет и отправится в бой, исполнять приказы Миробоича.
-- Не думал, что та встреча той ночью в Башнях Знания, когда мы отважились драться с Маркусом, обернётся для меня вот так… -- покачал головой Дылда Грег. – А если бы кто-то из нас струсил? То и Нойманны бы…
-- Будущее предсказать невозможно, -- ответил Камил. – Ты лучше расскажи, как там дела в крепости?
Камил поджёг все костры. И теперь носился среди завалов трупов, выбирая самых пригодных к дальнейшим битвам и приказывая мертвецам стаскивать их в отдельную кучу. С ночью пришли и крепкие морозы. Кажется, мертвецы не успеют стащить все тела к кострам до того, как они замёрзнут…
-- Сложно оценить дела в крепости, -- сказал Грег. – Народ обеспокоен. Но воевода бы устроил страшную резню. Поэтому мертвецы, которые служат милорду, вызывают не столько ужаса, как резня… Люди рады, что им удалось выжить. Поначалу на стенах начался праздник, когда все увидели, как легко были разбиты княжеские войска. Но после нападения мертвецов на пикинёров -- началась паника. Угрюмый Зак завёл своих людей за стены и больше не высовывался. Мои дружинники тоже унесли ноги. Вроде бы, мертвецы не преследовали нас…
-- Они убили тех, кто взял в руки доспехи с гербом и на этом успокоились…
-- Но мы не стали гнаться за дезертирами, спасая собственные шкуры – тогда ведь мы не знали, почему мертвецы напали... И теперь беглецы бродят по лесам и дорогам.
-- Недолго им осталось. Они замёрзнут и сдохнут. Жалко только, что не пополнят ряды моей Дружины Смерти… А что с Ларсом? Неужели он погиб? Я не видел его во время битвы.
-- Мямля погиб, -- помрачнел Дылда Грег. – Он нашёл свою смерть в бою, как и подобает старому воину… Но Ларс жив. Просто его хорошенько приложили по голове. Он упал и не поднимался до самого конца сражения. Но очнулся. Вроде бы, даже не стал дурачком – отшучивается так же остроумно, как и обычно…
-- Асуп ранен, -- сказал Грег. – Его ранили на стене, но он жив.
-- А вот твоего Раба нашли на чердаке дворца. Он задохнулся в дыму. Когда тушил пожар. Вместе с ним там же померло несколько подмастерьев.
-- Жалко ублюдка… -- хмыкнул Камил, указывая мертвецам на ещё неподнятых гвардейцев, целых и погибших в конной стычке от кавалерийских пик. – Он был очень понятливый и усердный. И никогда не задавал лишних вопросов.
Грег натянуто улыбнулся, не до конца поняв шутит ли Камил про отрезанный язык Раба или же говорит вполне серьёзно.
-- А гарнизон? Каковы наши потери?
-- Гарнизон прохудился. И во время штурма сгинуло немало. И в побоище – всё таки княжеского войска было больше, чем нас… Сто семьдесят пять человек погибло или тяжело ранено. Лекари бьются над ними, но вряд ли бедняги переживут эту ночь. А сколько ранено легко – не счесть… Почти каждому досталось хоть немного.
-- Будут закалённей в будущих боях, -- сказал Камил. – Пережитые мясорубки закаляют дух.
-- Это несомненно. Потери, на самом деле, небольшие. Если сравнивать их с потерями князя. Но относительно нашего малого гарнизона… мы лишились трети солдат. И больше всего досталось нашим дружинникам, а не наёмникам – хотя и им тоже пришлось несладко… Но наши сражались упорнее – они защищали свой дом и мстили за своих родных, брошенных на штурм крепости. Для них это был настоящий кошмар. Не многие оправятся после таких душевных ран…
-- Три дня поплачут и пройдёт, -- махнул рукой Камил.
-- А как же Хмудгард?... – задал наконец интересовавший его вопрос Дылда.
-- Подох, -- ответил Камил и показал на пленных сотников, рядом с которыми валялся изуродованный обрубок.
-- Господи, -- пошатнулся Грег, когда разглядел останки воеводы получше.
-- Это я ещё плохо старался, -- буркнул Камил. – Оттащите всё это дерьмо в крепость! Пусть народ поглазеет. И пусть творят с его трупом всё, что только захотят. Хоть на пирожки пустят – только предупреди их сначала, что я на него помочился. А сотники… сотников пусть закидают дерьмом и тоже обоссут. Но не убивать и не бить. Сначала пусть палач Реян допросит их. У меня на это времени нет. А к утру… как выведает детали, как я закончу дела в поле – проведём народную расправу.
Сотники заскулили от ужаса, услыхав слова Миробоича.
-- А чего вы хотели? – спросил у них Камил. – Пощады? После всего, что себе позволяли в моём поместье на сборах Долгов? После того, как пустили крестьян в штурм?... Ха! Я уверен, у моего народа фантазия получше моей будет! Справедливость, наконец, восторжествует, -- Камил снова обратился к Грегу. – Тащите их, не медлите. А ещё мне нужны помощники. Набери с десяток добровольцев! Передай им, что я им неплохо заплачу…
Грег отправился обратно в замок. Дылде предстояло разъяснить воителям достаточно непростые вещи. Суеверие – главный враг некроманта. Церковники очень постарались в том, чтобы внушить людям выгодную для них ложь. Ведь чем суеверней народ – тем меньше в нём будет встречаться желающих промышлять некромантией. Для холопов продать свою душу несуществующему Сатане – это самое страшное, что можно только придумать…
Благо, поместье Миробоичей никогда не отличалось особым религиозным рвением, здесь ещё чтили старые традиции и языческих богов. А вот в землях и государствах ближе к Престолу народ к таким вещам относится куда яростней… Монахи и священники пустили там свои корни особенно сильно, очерняя умы людей грязной ложью.
Ангел выполз из полыхающей кучи хвороста, уже почти догоревшей дотла. Но это далось ему с большим трудом. Теперь Ангел замер. Он превратился в изуродованное обожжённое нечто, ослабленное и бесполезное. Крылья его обратились в прах. Камил так и не изучил их, не вник в строение достаточно, чтобы повторить шедевр, некогда сотворённый предками. У него не было на это времени.
Ангел пал в первой же войне. Поломался и сгорел. Но пользы от него было очень много. Камил не использовал весь его потенциал. Не успел.
Он не был уверен, что запомнил строение крыльев достаточно подробно, однако попытаться создать нового Ангела определённо стоило.
Впереди долгие месяцы войны. Быть может, даже годы. Неизвестно чем всё закончится. Но Камил опасался, что повторит участь Герго Миробоича и его соратников. Ведь они, кроме обычной некромантии, определённо знали что-то ещё – позволившее им провести чудовищный ритуал «Чёрной Песни» и обрушить на Царство эпидемию Плесени…
А теперь всё пошло не по плану, не по задумке… Камил не успел усилить своё войско десятками Химер и тысячами высушенных мертвецов. Тогда бы он точно прошёлся по Атлантиде ураганом. Что же будет теперь – сложно предсказать…
Мертвецы стягивали всё больше и больше тел. Пришлось разжигать новые костры. Вскоре за ворота выбрела небольшая группа наёмников. В добровольцы вызвались либо слишком любопытные, либо совсем отмороженные. Поэтому общение между ними и Камилом завязалось не самое христианское и богоугодное. От юмора вышедших наёмников, порой, чернела сама ночь. Те с интересом наблюдали за всем, что делал Камил, но вряд ли могли запомнить символы, какие он чертил на промёрзшей земле – слишком они были сложны.
И любой, кто услышал бы их разговоры, подумал бы, что наткнулся на демонов, выползших из глубин ада. Жестоких и равнодушных.
Столбы из брёвен, выдернутых из изб, забивались в мёрзлую землю могучим Кентавром. Добровольцы забирались на эти столбы и натягивали между ними канаты, к которым затем и подвешивали за ноги десятки, сотни трупов.
Добровольцы стянули все вёдра и корыта, имевшиеся в крепости. Но и этого оказалось мало. Поэтому они принялись колотить новые из материалов, заботливо оставленных гвардейскими работягами.
Камил надрезал артерии на шеях. И стылая кровь стекала ручьями. В символы укладывались всё новые и новые трупы. Проливалась кровь. И тогда трупы оживали, вызывая мурашки даже у добровольцев
На стенах молчали. Но глядели, не отрывая глаз от сияния окровавленных символов.
Поле заливалось кровью. Ручьи стекались в лужи. Сапоги чавкали в растопленной красной грязи. Камил то и дело переносил жертвенный алтарь на всё новое и новое место, стирая старые символы и рисуя новые. Кровавая слякоть…
Иногда ничего не происходило. Символы не загорались. Труп не вставал с земли. Кровь в некоторых остывших телах уже успевала замёрзнуть и прийти в негодность. Почему так происходит – Камил не знал. Но в жертву Изнанка не брала порченую кровь – ей нужна была свежая, почти живая. Порошок из засохшей крови не годился; не годилась и стухшая жижа; и замёрзшая кровь тоже, видно, претерпевала некие изменения в своей структуре при замерзании в венах.
Тела сильно остыли. Но меньше всего остыли те, что были в хороших шубах. В них тепло держалось дольше всего. Мертвецы стаскивали эти трупы в первую очередь, даже если они были чудовищно покалечены – главное выжать кровь, а хорошо уцелевшие тела можно было отыскать уже потом…
Дрова в деревне закончились. Хворост из рвов был извлечён полностью. А затем и избы были пущены на костры.
Снег в поле растаял. Показалась пожухлая трава. Кровавые лужи постепенно впитывались в почву.
Добровольцы возмутились, когда Камил принялся поднимать погибших соратников. Но Миробоич объяснил им, как устроена вселенная на самом деле. Что души погибших не скорбят, плача и рыдая, что не ходят по родной земле сорок дней после смерти – они сразу отправляются в места, которые в тысячи раз хуже библейского ада. И чтобы туда преждевременно не отправились остальные живые – уж лучше пусть мёртвые восстанут и будут сражаться за них…
Добровольцы задумывались над услышанным. Уж Миробоич всегда отличался умом и смекалкой, в библиотеках он сидел безвылазно и учился в Башнях Знания, почти что и учёный – вряд ли он говорит глупости. Новые мысли безвозвратно переворачивали что-то в головах добровольцев. Они задавали всё новые и новые вопросы. А Камил отвечал, надеясь пролить свет знания на их умы. Будет прекрасно, если добровольцы распространят эти идеи, мысли на всех остальных – самому объяснять основы истинного мироустройства у Камила не было ни желания, ни времени…
Из тысячи ста с небольшим трупов у крепости Камилу в ту ночь удалось поднять лишь две сотни. Чудовищно маленькая цифра.
Кровь успела застыть в венах большинства мертвецов. К тому же большая часть княжеской дружины была порублена страшнейшим образом – меньше всего увечий получили как раз дружинники и наёмники Миробоичей, которые сражались со слабыми людьми, а не сильными монстрами…
Добровольцы переодевали поднятых мертвецов в хорошие доспехи, какие снимали с негодных мёртвых. Все поднятые были хоть и не столь многочисленны, как надеялся Камил, зато вооружены и снаряжены они были отменно.
Эта битва не принесла Камилу особенно большого войска. Дружина Смерти всё так же мала и увеличилась незначительно.
В добавок ко всему во время побоища в негодность пришло полторы сотни старых высушенных мертвецов. Кому-то из них отсекли руки, кому-то повредили мышцы рук, спины или грудные так, что труп больше не был способен сражаться; некоторым отрубили ноги; многие вышли из битв с повреждёнными черепами: такие хоть и сохраняли общую боеспособность, однако, утрачивали прижизненные навыки фехтования. Мертвецы не особо заботились о том, чтобы прикрывать свои головы – страх им был неведом, поэтому они не отличались осторожностью.
Больше всего пострадала конница при столкновении с гвардией. Костяк. Отборные мертвецы… Немалые потери понесла и пехота, пытавшаяся потеснить численно превосходящую дружину князя.
Камилу приходилось проводить ритуал «укладывания». И впервые он делал это в таких масштабах. Было очень жаль своих мертвецов.
Чёртов воевода! Если бы он не удирал так трусливо, то Камил бы за одну ночь сумел поднять гораздо больше!
Дружина Смерти увеличилась незначительно. Камил променял сушёные трупы на свежие, благо, зима только начинается и они не сгниют в походах... Смерть любит холод.
Не на всех уцелевших трупов хватило крови. Примерно две сотни ещё было пригодно для поднятия… Этих мертвецов переносили в подземные коптильни.
Работу завершили лишь на рассвете, когда кровь в жилах убитых уже сворачивалась.
Труп воеводы дружинники повесили над воротами. Ничтожный обрубок неуклюже покачивался на ветру. Пусть любой княжеский ублюдок, что прибудет к стенам увидит к чему ведёт вражда с Миробоичами! Жители вдоволь поглумились над телом Хмудгарда и теперь столпились у темниц, требуя выдать им на суд и сотников. Стража у темниц едва сдерживала их жажду крови – они и сами мечтали увидеть расправу.
Сколько в людях жестокости… Камила встретили прохладно, осторожно и с опаской – толпа сразу утихла. Миробоич весь извозился в крови и теперь был похож на демона. Да и никому не понравилось то, что творилось под стенами всю ночь…
Народ расступился перед Железяками и Камил вошёл в темницу.
Палач Реян сидел без дела. Он сказал, что допросить сотников труда не составило – они сломались на первых же пытках, едва он засунул им в задницы нагретые жезлы – едва нагретые, поправил Реян – даже не докрасна. Поберёг им жизни, проявил заботу.
Самого разговорчивого сотника отвязали и заставили рисовать карту Перевала, обозначая распределение караулов и гарнизона. В будущем это поможет выявить наиболее слабые участки, а потом по ним ударить…
В городе оставалась княжеская дружина в тысячу мечей. К этим силам прибавлялись гарнизонные отряды в пять сотен – минимально возможная стража, способная удерживать стены Перевала. Кроме того, сотник упомянул, что князь заключает контракт с некими наёмниками, коих придёт не больше тысячи – их он нанял на случай, если Престол всё-таки приведёт свои войска в Горную Даль. Но сотник не знал, прибыли ли эти наёмники в город или же ещё находятся в пути.
Про баллисту сотник тоже рассказал немало любопытного. Что её доставили из Серебряного Перевала по запросу Хмудгарда сразу после ночных налётов Ангела. Её доставили под прикрытием среди всех прочих телег с провиантом; заодно с баллистой доставили и опытный расчёт, поднаторевший в стрельбе. Поэтому-то Камил не заметил никакой баллисты среди требушетов, таранов и осадной башни…
Сотник сказал, что таких же баллист на стенах имеется ещё три – всех их купили в Королевстве, у лучших инженеров по ту сторону Хребтов. Кроме того он поведал и о состоянии окрестных городков князя, какие гарнизоны в них имелись; поведал о Вольге Святославиче – богатыре-волхве, способном вселяться в животных; рассказал о Сухмане Демантиевиче, что сражается огромной дубиной; и о третьем богатыре, о Ставре Годиновиче, брошенном в темницу князем Искро за оскорбление, выкрикнутое во время пиршества. Сотник не мог рассказать подробно о способностях Вольги. Но из всего, что он рассказал стало ясно – Вольга ничего не знает о тонкостях астрального мира и способности у него проявились совершенно спонтанно…
-- Пощадите… -- разрыдался сотник, когда сообщил всё, что только знал.
-- Выводи их к народу, -- сказал Камил палачу. – Пусть делают с ними всё, что только захотят.
Сотник завизжал в ужасе, как свинья на бойне.
Командующих выволокли к народу и отдали на растерзание... Камил не смотрел на расправы – он слишком устал и больше раздумывал о предстоящем походе, чем о мести.
После того, как народная ярость была удовлетворена, Камил объяснил людям, что значат мертвецы. Какую пользу они способны принести и какую принесут – при взятии Серебряного Перевала и во всех грядущих войнах, где больше не придётся гибнуть парням. Народ, выпустивший свою ярость на сотниках, вдруг поддержал своего милорда – особенно усердно это делали служанки во главе с кухаркой Дарьей.
Баллисту подняли на одну из башен, вместе со всеми имеющимися шестами – это орудие окажется очень полезным в будущих осадах. Уцелевший требушет тоже протащили за ворота и поставили на главной площади, хоть никто им толком пользоваться не умел – к стенам в любой момент могло вернуться монастырское войско с дружинами Перепутичей и Бродичей, отправленное ранее к Камню. Возможно, монахи Бронислава уже удивились, увидев попранные святыни и кровавые алтари во дворце. Возможно Савохич пытается их разбить своими небольшими войсками – вряд ли он использует чудовищ по договорённости с Камилом, а зря…
Многое нужно было обсудить с советом. Камил провёл мертвецов обратно в подземелья и теперь осматривал крепость, пострадавшую от пожаров…
Страшнее всего было в казармах. В них лекари развернули лазарет. Женщины помогали перевязывать тяжело раненных. Стон и плач царил повсюду. Бойцы погибали в агониях. Мёртвых складывали в конце казарм. Их трупы уже начинали пованивать.
Бедная жена рыдала над Мямлей, не зная себе утешения. Дружинники оставили попытки оттащить её. Гигант превратился в груду мяса, и видеть такое женщине не желательно, но женщина набросилась на дружинников с кулаками, принялась кусаться и пинаться. Пришлось её пропустить. И теперь она гладила всё, что осталось от мужа, словно тот был ещё жив, и причитала в приступе безумия, что скоро-то она с ним встретится вновь, в загробной жизни…
С этой женщиной Мямля сошёлся уже после того, как восстание Эрна подавили. С нею же он отъелся, как боров. Видно, вкусно готовила… А теперь война разлучила влюблённых. Такова жизнь, с этим ничего не поделать.
Камил отыскал Ларса. Тот лежал в постели, смурной и серьёзный. Увидав Камила, он немного посветлел. Помахал рукой. Шутливо рассказал, как очнулся уже в самом конце – он так и не увидел мертвецов в действии, о чём теперь очень жалел – смерть Мямли его очень расстроила, а поглядеть после этого на забой тысячи врагов под стенам, наверное, было бы очень приятно.
-- Но нельзя нам печалиться, -- вздохнул Ларс. – Мямля – воин. Каких на свете мало. Он искал свою смерть в бою, уже давно. И он её нашёл.
-- А ты как? Снова очутился на грани… Не желаешь ли скрыться в Ветрограде? Зря я тебя держу здесь…
-- Увы, покоя я там больше не найду. Началась война… Да и Мямлю убили. Вот так вот просто уехать – это не по воински.
-- Тогда ты останешься во главе гарнизона крепости, -- сказал Камил. – В то время, как мы с Дылдой Грегом и Угрюмым Заком отправимся к Перевалу.
-- Нет уж, -- сказал Ларс. – В Перевал с тобой отправлюсь я.
-- Но у тебя вон какая шишка на голове! Шлем не налезет…
-- Что ни будь придумаем, -- усмехнулся Ларс. – Я за этими стенами не останусь.
-- Тут безопасней, разве нет?
-- Во-первых, ты ошибаешься, -- ещё раз усмехнулся Ларс. – Безопасней там, где будут твои мертвецы. К этим стенам придёт Хартвиг Нойманн уже через три недели, если он ещё не передумал… А во-вторых, мне не дают покоя сиськи, какие я так хочу найти в больших городах. В Перевале они ничуть не хуже, чем в Ветрограде – помяни моё слово! Да и за тобой нужно присматривать. Не то я вижу – ты устроил за стенами бардак без моего присмотра…
Камил усмехнулся в ответ.
-- Ты никогда не поменяешься, -- сказал он. – Так и быть. Оставим здесь Дылду Грега, хоть тебе бы я доверил судьбы Ведагора и Орманда в случае, если придётся убегать через потайной ход, как десять лет назад… Скоро я созову совет командиров. Нужно очень многое обсудить. Ты примешь участие?
-- Конечно, -- вдруг позеленел Ларс и приподнялся на локтях. – Только сейчас… немного проблююсь!
От Светломорича пришло письмо. С не самой лучшей вестью…
Камил взобрался на башню и отправил ответ, который вернёт союзнику веру в победу. Письмо с вестью об оглушительной победе над воеводой. Камил сообщил, что убил Хмудгарда собственноручно, и что Сверад может прислать гонцов, чтобы поглазеть на его разодранный труп, висящий над воротами. Камил ничего не рассказал о своей некромантии – пока не решился сообщать об этом, как бы барон не отказался от союза с ним. Зато Камил напомнил Свераду, что Миробоичи всегда были главной силой в Царстве, поэтому они и полноправные властители после того, как царский род прервался. Поэтому Камил объединит все земли вновь и отразит вторжения завоевателей. Сделает Царство вновь великим. А сейчас он идёт на Перевал, не дожидаясь Хартвига Нойманна...
Камил очень сильно устал. Глаза слипались. Голова плохо соображала. Слишком насыщенными, изматывающими оказались последние несколько дней.
Когда же он осмелится погрузиться в царство сновидений вновь? Вероятно, не скоро. Как теперь быть с отдыхом? Не может же Камил лишиться сна навсегда? Но и заснуть он не может. Ведь сновидец из Престола, некий Терраторн, не даст ему покоя. Каждый драгоценный час сна отныне грозил оказаться последним часом жизни…
Огромное спасибо за ваши донаты! Без ума от вашей поддержки, вы лучшие читатели!)
Тимофей Яковлев 2745р "Чтоб накал не снижался"
Дарья Михайловна 1000р "Камилу на корыта для крови"
Ольга Ш. 500р "5 глав назад примерно ты завалил Мамонта в виде впервые донатнувшей)) Не м..." Ответ: не вместилось до конца((( но спасибо!) Оч лестно
Виктор Игоревич 500р "Темнейший - топ, мужик, продолжай писать"
Александр Михайлович 500р "от user4711263, компенсация за критиаку))"
Константин Викторович 300р "Ах, какая бы железяка могла выйти"
Сергей Михайлович 100р "Красава, сильно!)"
Вячеслав Вадимович Шабанов 93,22р "Я как Вальд, которому две колбы показали"
