CreepyStory

Щёлк!

Щёлк! Глава 2

Щёлк! Глава 3

Щёлк! Глава 4

Щёлк! Глава 5

Щёлк! Глава 6

Щёлк! 7 глава

Щёлк! Глава 8

Щёлк! Глава 9

Щёлк! Глава 10

Щёлк! Глава 11

Щёлк! Глава 12 "Хвост Дракона"

-- Пиздануться, ты видел!? – выкатил шары Мельница, когда они вернулись в «бэху». – Как тот ботан ушатал этих чертов?

-- Видел, -- недовольно буркнул Гипсокартон. Он в спешке завёл «бэху» и утопил педаль газа. Засвистели, задымились колёса.

-- Я уж думал Лизоньке нашей конец придёт… Во всех смыслах. Концы!

-- Не гундось! – буркнул Гипсокартон. Он выискивал взглядом убегавшую парочку, но никак не мог их теперь найти.

-- Кто этот ботан?! – Мельница не обращал внимания на недовольство товарища. Он был слишком впечатлён дракой и неожиданным поворотом событий. Какой-то очкастый ботан уработал троих урок! Этот факт что-то неприятно задевал внутри гопниковской души Мельницы.

-- Откуда мне знать!

-- Ну ты же умный самый, ты всё знаешь!

-- Я знаю только то, что нашу Лизоньку хотят сунуть под хуй этого ботана. Недопустимо!

-- Тот чел, который заполучил переключатель – он откровенно ёбнутый, раз уж хочет соблазнять парней. Он чё, гомосек? Да и тот очкарик… У нас проблемы, если он будет защищать рыжуху.

-- Никаких проблем, Мельница! Просто заткнись – и я сам справлюсь со всеми боксёрами, будь их хоть десять штук!

-- Ну да, чёт тупанул… Ты же у нас машина для убийств. Как же я мог забыть…

-- Я утерял их из виду! – рявкнул Гипсокартон, после того, как дал круг по району. – Они не могли уйти далеко!

-- Через дворы побежали! Петляют, наверное…

Но и во дворах никого они не нашли. Парочка смогла ускользнуть. Зря они выскочили из «бэхи», чтобы спасти рыжуху – очкастый слишком быстро со всеми расправился, а потом потянул за собой Лизоньку. Когда они вернулись в машину – влюблённые уже скрылись из вида.

-- Слежка сорвалась, -- констатировал Гипсокартон.

-- Полная жопа! – поддакнул Мельница.

-- Но ничего, -- сказал Гипсокартон. – Вернёмся на «оборону» и встанем около дома. Лиза туда ещё придёт…

-- …Эй, Антоха, не злись! – воскликнул Мельница. Он вдруг заметил, что его громила-товарищ от злобы так сильно сжал стальной руль, что тот погнулся.

-- Я не злюсь… -- прорычал Гипсокартон.

-- Дыши глубоко… дыши глубоко, -- вжимался в сиденье Мельница.

-- Я НЕ ЗЛЮСЬ!!! – громыхнул Гипсокартон и сделал полицейский разворот. – Я НЕ ЗЛЮ-Ю-ЮСЬ!!!

-- А-а-а-а! Псих!!! – Мельницу кидало из стороны в сторону – он забыл пристегнуться ремнём.

«Бэха» рвалась по дворам, сшибая заборы и раскурочивая песочницы, прямо через детские площадки. Машина вылетела на дорогу и полетела вперёд.

-- Я НЕ ЗЛЮСЬ!!! – глаза Гипсокартона сверкали нечеловеческим безумием. Он лихо выкручивал погнутый руль, обгоняя по встречке и чуть ли не попадая под грузовики. Мельница верещал и сдерживал рвотные позывы, его укачивало.

-- ВСТРЕЧКА?! ПОХУЙ! ПРИГОРОК?! ПОХУЙ!

-- ОСТАНОВИСЬ! УСПОКОЙСЯ! АНТОХА!... БУЭ-Э!!..

Через пять минут они уже были на месте. К трём поверженным уркам подошли остальные братки. Они выясняли, кто же это их так отметелил и собирались вершить возмездие. Мельница считал их, преодолевая головокружение. И приходил в ужас. Девять… их там девять…

Гипсокартон затормозил «бэху» и вышел на улицу.

-- Не надо, Антоха… -- простонал Мельница, но громилу не могло остановить ничего.

-- Я НЕ ЗЛЮСЬ! – крикнул Гипсокартон. Братки тут же умолкли и в недоумении уставились на него.

-- Это он? – спросил самый жирный.

-- Нет, тот был в очках… -- прошепелявил высокий, пытаясь отыскать свои зубы.

-- Э, чёрт! – двинулся навстречу к Гипсокартону самый смелый – кавказец. – Сюда подошёл, э-э!...

-- ЭТО ИЗ-ЗА ВАС МЫ УПУСТИЛИ ЛИЗОНЬКУ! – рявкнул Гипсокартон и замахнулся. Кавказец увернулся от кулака и прошёл Антону в ноги.

-- Ежжи, ты поплатишься, фаршмак!... Э-ээ?… -- кавказец обхватил ноги громилы, но… не смог сдвинуть его с места. Как так? Не может же этот урус быть таким тяжёлым! На борьбе Расул мог поднять любого! И даже кинуть с прогиба!

-- ЭТО ИЗ-ЗА ВАС МЫ УПУСТИЛИ ЛИЗОНЬКУ! – повторил Гипсокартон и, как молотком, вбил борцуху в асфальт. Кавказец улёгся и больше не поднимался.

-- Мочим гада, братаны! – крикнул тот, что в чёрных очках и братки бросились в атаку.

-- Я НЕ ЗЛЮСЬ! Я НЕ ЗЛЮСЬ! – размахивал кулаками Гипсокартон, словно вентилятором, укладывая братков одного за другим.

-- Он не боксёр! Он даже не техничен! Мы справимся!

-- Замочим гада! Замочим! – верещал самый толстый, но скоро и он упал от мощного всесокрушающего удара.

– ПРОСТО ИЗ-ЗА ВАС МЫ УПУСТИЛИ ЛИЗОНЬКУ!!!

И только когда все братки были уложены на асфальт – Гипсокартон пришёл в себя. Он оглядывался по сторонам, будто только что очнулся. Кругом так много выбитых зубов... Наверняка по весне здесь дадут ростки зубные деревья.

-- Антоха! – крикнул ему из «бэхи» Мельница. – Валим! Мусора приедут!

Гипсокартон цокнул, покачал головой и потянулся за портсигаром с самокрутками.

***

Ресторан «Блицкриг» очень приятно удивил разнообразием вкусов национальной немецкой кухни. Карривурсты, берлинеры, штруделя и пуншкрапфены… Все названия невинных пироженок больше походили на названия супероружия для проведения холокоста.

-- А это как называется? – спросил Жека.

-- Это захер, -- ответил Алекс. – Дас захер.

-- За?… хехех.

-- Что такое?

-- Да так. Очень даже в тему. Коричневенькое…

Захер понравился Жеке больше всего – шоколадные тортики всегда были его слабостью.

Жирные блюда отлично сочетались с пивом, но Жека предусмотрительно избегал алкоголя – ещё неясно, как синька повлияет на рыжуху. Не хотелось бы назавтра проснуться с ботаном в одной кровати… А вот Алекс на пиво налёг плотно. Ему требовалось раскрепоститься в общении и снять стресс от драки.

-- Не думала, что спортсмены могут так бухать.

-- Ик! – раскраснелся Алекс. – Так боксёры все поголовно алкаши. Так что не буду портить традиции!

-- Набухаются, а потом бьют друг другу рожи?

-- Это ещё ладно если набухаются! Тайсон вообще грибами закидывается!

-- То-то он такой бешеный…

-- На одном радио-подкасте ведущие у него спросили об увлечении галлюциногенами. И знаешь, что он сделал? Достал грибы и схавал! Прямо в студии!

-- Во как…

-- Да! А теперь представь, каково было радиоведущим, когда у них в студии сидит безумный Тайсон. А грибы подействуют с минуты на минуту! – Алекс заржал и опрокинул ещё пинту. А потом ещё. И ещё. Он конкретно накидывался. Жека уже представлял себя на месте тех самых ведущих.

-- Давай тоже, -- Алекс предложил пива.

-- Я не пью. За здоровый образ жизни.

-- Ты чё, меня не уважаешь?!...

-- Не спаивай русскую нацию.

-- Да ладно! Какое пиво может свалить русского?.. ик! – Алекс шумно рыгнул.

-- Будь здоров.

– Спасибо. Или ты пьёшь только водку?

-- Я после алкоголя блюю за три мили, -- Жека придумывал на ходу отговорки. – А ты уже наклюкался. Кто меня будет держать за волосы над унитазом?

-- Справедливо, -- Алекс осушил кружку и они сменили тему на программирование и игровую индустрию.

-- А ты какие игры предпочитаешь?

-- Хорроры всякие… -- сказал Жека. – Но больше всего – чёто типа Европы Универсалис. Сложные стратегии, над которыми конкретно забываешься.

-- Недурно. Разве девушки вообще играют в такое?

-- Я не просто девушка. Я же феминистка.

-- Уважаю! – сказал Алекс. – Женщинам необходимо бороться за свои права… А я вот обожаю файтинги. Наверное, увлечение тайским боксом дало о себе знать. Хотя… Я ими увлекался ещё до него. Мой любимый персонаж – Брайн Фьюри!

-- Это который «каменщик-три-дня-без-зарплаты»?

-- Чего?

-- Проехали. Российские мемы…

-- Всегда в детстве представлял себя на его месте! Даже научился делать первые вертушки – благодаря Брайну. Смотрел, как он делает это на плейстейшн и крутил сам. Конечно, получалась коряга, но мне было кайфово…

-- Прикольно…

-- Ага. А потом я напоролся на тайский бокс и понял, что стиль чем-то похож на стиль Брайна… Так и понеслось.

А потом Алекса действительно понесло.

-- Ты же знаешь… То есть не знаешь… Меня травили в школе… Издевались…

-- Школьные годы – тяжелы…

-- А для меня они были особенно тяжелы! – воскликнул в сердцах Алекс. – Я очень долго не мог дать сдачи! Но при этом смотрел аниме, видел, как персонажи преодолевают себя! Как добро торжествует!

-- О, ты ещё и анимешник…

-- И я горжусь этим! – стукнул по столу кулаком Алекс. – Но в реальности – добро никогда не торжествует!.. Ик!... Я даже хотел закончить эту жизнь, понимаешь?

Алекс чуть ли не разрыдался. Он уперся ладонями в лицо и шумно дышал.

-- Только изнурительные тренировки! Тренировки! Тренировки! Нет… Они не помогли мне.

-- Разве?

-- Если ты тварь дрожащая, -- швейцарец начал цитировать великих классиков. – То даже когда ты обретёшь физическую силу, технику – ты не станешь право имеющим!

-- Почему это так…

-- Потому, что сила воли – это самая слабо поддающаяся тренировкам мышца! Трусость – это нечто, лежащее гораздо глубже в характере. Это сам фундамент психики. А, как известно, ремонтировать фундамент – очень сложно. И дорогостояще!

-- Наверное…

-- Я уже ушёл из школы, уехал от коллектива, который превращал на протяжении всего детства мою жизнь – в ад! И только потом, мало-помалу я начал обретать уверенность. Я побеждал опытных противников. Я шёл. Шёл. Шёл, -- Алекс опрокинул ещё один стакан. И куда в него столько вмещается? – И так ни к чему и не пришёл, -- сказал Алекс. – Потому что первым делом – я испугался тех преступников. Я испугался! Я снова вспомнил те моменты, когда меня унижали перед девушками, которые мне нравятся! Ик!

-- Но ведь ты их всех легко уделал…

-- Это уже потому, что я пересилил себя. Они замахнулись. Отступать было некуда. А дальше включились инстинкты. Я боялся, но руки и ноги делали…

-- И сделали.

-- И когда я их всех побил… Когда увидел твоё восторженное лицо… Я просто просиял. Я вдруг понял, что я уже не тот полный трус и ничтожество. Я смогу защитить не только себя. Но и кого-то близкого… Я прошёл через адские тренировки. Через ломание характера. Я – починил свой фундамент! – Алекс вдруг встал и крикнул. – И теперь я – право имеющий!

-- Тихо-тихо… Кажется, ты перебрал… -- озирался Жека. Посетители ресторана хором покосились на Алекса.

-- Чё пялитесь?! – сказал он на русском. – Блять!

-- Тихо-тихо, -- паниковал Жека.

-- Слышь ты, -- Алекс выпятился на самого грозного и громадного посетителя. Тот сидел за столиком со своей семьёй. – А ну иди сюда. Ком цу мир, руссиш швайне!

-- Алекс, успокойся, чёрт возьми…

Охрана ресторана действовала оперативно – не зря это заведение обозвали «Блицкригом». Алекса быстро сковали сзади три борцухи – которых иностранец очень не любил – и вышвырнули за дверь.

-- Он ваш парень? – спросил толстяк-охранник с добродушным лицом.

-- Чёто типа того, -- промямлила Евгения.

-- Ему пора домой, надеюсь, вы понимаете.

-- Понимаю…

-- Мы не станем звать полицию. Но советую вам убраться.

-- Хорошо, -- Евгения кивнула. Хорошо, что обошлось без полиции.

Какой же этот Алекс всё-таки идиот…

-- Ты видела, как я их чуть ли не вшатал? – спросил Алекс, когда Евгения вышла из ресторана.

-- Иди домой, чёрт! – прикрикнул один из охранников. У него под губой была ссадина – всё-таки Алекс успел зарядить по ним хотя бы раз.

-- Да, хорошо вшатал, -- кивнул Жека. – А теперь пойдём, подышим свежим кислородом.

-- Надо ещё кого-то вшатать! – Алекс озирался по сторонам, в поисках достойных противников. Евгения подхватила его по руку и последующий час пыталась менять взбыковавшееся внимание бешеного айтишника. Свидание, конечно, могло пройти и хуже, если бы они молчали. Но один хрен – Алекс умудрился его испортить своими выходками.

Со временем, агрессия Алекса стала сходить на нет. Теперь он брёл по улицам с пустым взглядом, изредка выдавая какую-нибудь реплику не по теме. А потом он бесцеремонно подошёл к ёлочке в парке, расстегнул ширинку и долго ссал, охая в облегченье.

-- Ты же европеец! Где твои… манеры?

-- Ёлочке будет полезно! Удобрения…

-- Мне стыдно за тебя, чувак! – Жека оглядывался, но прохожим, кажется, было абсолютно всё равно. Они к таким картинам уже привыкли.

Алекс застегнул ширинку, вышел на тротуар, помотал головой, зевнул и прилёг на лавочку. Решил поспать.

-- Алекс, ты серьёзно, мать твою? – вздохнул Жека.

-- Мне надо немного… поспать…

-- Но не в парке же!

-- Люблю… природу…

-- Но ведь не в парке!

-- Птички свистят… -- сказал он и отрубился.

-- Эй?… Эй! Ты серьёзно?! Скажи хотя бы адрес своего отеля! Алло! Я закажу такси! Проснись!!

Но достучаться до Алекса не получилось. Слишком он много выпил пива. И чё теперь делать? Он же ему должен сто косарей!

Хотелось просто бросить этого болвана здесь. Но его обворуют местные бомжи – вот они обрадуются, когда достанут толстый кошелёк!

Жека вздохнул. Что же… Придётся везти его к себе домой. Почему бы и нет? Алекс наверняка оценит подобную помощь. Бросать его точно нельзя. Этот кретин ещё должен ему деньги.

_______________________

Спасибо за донат))

Валерия Сергеевна 100 р

Я прихожу, когда у людей всё плохо. От меня не сбежать, даже пытаться не стоит. Я всё равно догоню. Не сомневайтесь.
Многие обесценивают меня, думают, что можно заглушить таблетками или ещё какой-нибудь дрянной фармацевтикой. Можно, но я всё также буду стоять и дышать вам в затылок, а потом, когда эффект иссякнет, — я снова начну душить, проберусь в каждую частичку вашего тела, в каждый нерв, и тогда точно — я не уйду. Вы больше обо мне не забудете.
Я прихожу, когда у людей всё плохо. Когда кто-то родной у них погибает. Когда ипотеку нечем закрыть. Когда на работе попирают, а детишек надо кормить. И, конечно, когда человек сам скоро погибнет. Самая малость примеров, которые встречаются чаще всего. «Бедные люди» — говорят на таких другие, благословляя Господа, что не живут так же и думают, что никогда так же не заживут. И что я не приду. Но я прихожу. Я прихожу, когда у людей всё плохо, а рядом со мной идут пять моих компаньонов. И когда мы приходим, они словно кровожадные, бешеные собаки накидываются на человека, поочерёдно откусывая кусочки разума.

Однажды некий псих собрал пять людей в своем гараже. Посадил их на пять стульев, создав форму круга. Зарядил в свой револьвер пять пуль. И достал пластиковую бутылку.
Я, со своими компаньонами, была там уже давно. Люди отчаянно дёргались, привязанные к стульям, пока некий псих рассказывал, что будет играть с ними в «бутылочку» и на кого она укажет — тот, [прокрутил барабан револьвера] — выбывает. После этого известия, один из пяти компаньонов накинулся на одного из пяти человек, вгрызаясь в его шею.
Бутылочка оказалась на столе, полностью готовая к раскрутке и выполнению садистской прихоти некого психа. Все вопили, продолжали дёргаться, но тот, в кого впился мой компаньон — он поник. Смотрел в пол и бормотал

„Нет… нет… этого не может быть. Это ведь шутка, пранк, да?“

Бутылочка крутилась. Никто уже не вопил, все замерли и смотрели на свою возможную убийцу. Приспособление для игры начало останавливаться. Сердца пятёрки выбивало под сотню ударов в минуту. Пот бежал по их искажённому от страха лицу. Лёгкие сдавливались, — в альвеолы от напряжения всё никак не мог проникнуть кислород. Бутылочка остановилась, устремив горлышко в сторону того, кого грыз мой компаньон. По всему гаражу эхом разразился истерический смех.

„Это же шутка да!? Ахаха! Это шутка!!! Эт…“

Но сразу за этим — тишина разлилась по всему помещению. Алая струя крови текла вниз по запрокинутой голове. На полу валялись ошмётки розового мозга человека, с именем Гриша. Гриша — вот что нарушило тишину в помещении. Истерическое и наполненное ужасом "Гриша" от его друзей.

Ко мне подошёл мой компаньон. Остальные три были чем-то раздосадованы. Ну конечно, обычно у них всего одна жертва, которую они поочередно грызут вчетвером. Некий псих нарушил привычный цикл свинцом.
Он смеялся. Думаю, не стоит говорить — как умалишённый. Но этот смех был по-настоящему диким. Наполненным многолетней злобой.

Людям не хотелось смеяться. От слова совсем.

Мой, уже второй компаньон побежал и впился клыками в шею второму человеку.

„Ах ты уёбок!“
Сразу послышалось от этой персоны.

„Тварь, отпусти нас! Сука!“
И так далее. И тому подобное.

Он кричал, бился в злобных конвульсиях, пока мой компаньон всё глубже грыз его разум. Но некому психу было всё равно. Он подошёл к столику, обхватил бутылку рукой и начал новый раунд.
Возможно, кому-то из людей, опять парализованных от страха, верчение бутылочки напомнило о тёплых моментах из детства, когда так крутилась карусель.
Горло злосчастного приспособления для игры медленно, будто издеваясь, остановило свой ход.

„Нет! Нет! Гандон! Су…“

„Яро! Яро…“

Яро повторил судьбу своего друга Гриши. По цвету, мозги у людей одинаковы.
Ко мне подошёл счастливый компаньон. Думаю, ему всегда вкуснее, чем остальным.

На лице убийцы проскочила удовлетворительная улыбка. Никто уже не визжал. Все тряслись, как если бы в гараже была температура -30, рыдали и, наверно, молили Бога.

Третий, и, что неожиданно, четвертый компаньоны повторили за двумя предыдущими, рванув к своим жертвам. Третий впился в кремезного мужчину, а четвёртый в светловолосую девушку.

[Заикается] „Давайте договоримся… вы нас отпускаете, а мы никому ничего не расскажем.“
Но цель маньяка была не в простых садистских экстазах. Его волновало нечто иное.
Где-то я его уже видела…

Бутылочка опять завертелась, немного двигаясь по столику.

[Всё так же заикается] „Прошу, давайте договоримся!..“
Я была удивлена тому, что даже сбивая естественный цикл моих компаньонов, поведение жертв идёт так, как и положено…

Некий псих подошёл к жертве моего компаньона.
„Я не договариваюсь с убийцами“
Приставил револьвер ко лбу и спустил курок.
На тот момент я не знала, сколько смысла в этой пафосной фразе, но череп мужчины, мозги и его самого — понимание смысла не сберегло бы. Его тело, лишившись души, разом со стулом повалилось на пол.

„С убийцами?“ Заплакано спросила девушка, за чей разум пока не принялся последний, пятый компаньон.
[Заикается] „Ты убийца, а не мы. Ты подонок…“

„Нет, убийцы — это вы. Вы — бездумная пьянь. Я — всего лишь очищаю мир от такой черни, как вы, способной убить человека в пьяном угаре.“
...Оказался то с принципами.
И тогда я вспомнила его.

„Мы всего лишь сходили в клуб… мы ничего не сделали…“

„И не сделаете.“

Центрифугу опять запустили. Но не для подготовки космонавтов. Четвёртая девушка, которую пожирал четвёртый компаньон, поникше сидела. Со стула, беря начало с её штанов, капельками стекала моча. В ней я не чувствовала бешено колотящегося сердца. Я не чувствовала бурлящих адским котлом эмоций человека, приведенного на страшный суд — казнь. Я ничего в ней не чувствовала, была пустота — в душе и во взгляде.
И центрифуга указала на неё.

Псих подошёл вплотную, как и ко всем предыдущим, но замер. Видимо, тоже ничего не почувствовал.

„Свинья, тебе не страшно?“

Но в ответ ничего.
Тогда на курок последовало давление его пальца. Какой жестокий, но я знала, почему он так поступает.
Прощай, Депра.

Четыре моих компаньонов находились рядом со мной, пока пятый медленной походкой шёл к последней выжившей в этой игре за «справедливость». Пятый всегда был мягче остальных. Он никогда не кусался, никогда и ничего не грыз, — наоборот, он делал легче. Его сила помогала жертвам, не исправляла ситуацию, но делала легче на их душе и разуме.

Псих приблизился к ней.

“Тебе тоже не страшно?„
Словно вынюхал он.

„Нет, мне не страшно. В любом случае, ты меня не отпустишь, так зачем перед тобой унижаться.“

„Какая же ты мерзкая сволочь…“

Спусковой механизм револьвера не оставил её голове ни шанса. В этой игре не было, нет и не будет победителя.

Знаю я этого психа, не такой он уж и некий. Помню, как я приходила к нему, после гибели его матери. Её сбила машина, за рулём которой был вусмерть пьяный человек.
Многие меня не выдерживают. Срываются. Закалываются наркотиками, запиваются алкоголем. Убивают себя. Или как этот — начинают убивать других. Думают, что это избавит их от меня. Но как я и говорила, я всегда буду рядом.
Я прихожу, когда всё плохо, и вы обо мне не забудете.

Начало здесь.

***

- Дедушка, рассказывай быстрее. Давид. Он там один.

- Ничего с ним не случится в пещере. Дослушать историю успеете. Так вот…

***

Партизан заговорил со мной. И хотя нас разделяло не меньше десятка метров я слышал его четко. Каждое слово, каждый звук. Я даже слышал его вдохи-выдохи между словами и скрежет зубов и сглатывание слюны и хриплый рокот дыхания.

- Беги к пещере, - сказал он и никто его не слышал кроме меня, - беги очень быстро, если хочешь жить. Поворачивай всегда направо..

И тогда я побежал. Не знаю откуда взялись силы, ничего не знаю о внезапно явившейся храбрости, просто я поверил ему. Поверил этому таинственному человеку, который никак не хотел умирать несмотря на старания измученных немцев и спасал меня - незнакомого трусливого мальчишку в нелепой одежде.

Я побежал и парни - вы не поверите…

***

- Никто этого не заметил?

- Так точно.

***

Всё повторилась. Как будто они сами по себе, а я сам по себе. Немцы и их жертва в одной вселенной, а я в другой, как в зеркале. Они как будто живые люди, а я - призрак, решивший заняться спортивной ходьбой не в самое удобное время. Я бежал сквозь них как лезвие раскаленного ножа бежит сквозь толстый кусок масла. Я бежал разрезая реальность на две половины: немецкую и советскую. А посередине я, как молния на джинсах. Жаль только, что партизан был не на моей стороне.

Я бежал, спотыкаясь в снегу, разрезая свежий морозный воздух и две реальности своим телом когда врагу удалось заглянуть на мою сторону. Штурмбаннфюррер СС отвлекся от такой приятной его глазу сцены убийства русского воина. Карл словно почувствовал что-то: старый, хитрый волк со звериными инстинктами охотника. Он почувствовал, что упускает жертву, что “заяц” где-то рядом и уходит вприпрыжку по снегу, пока волк щелкает своим арийским хлебалом. А потом Карл обернулся и увидел меня.

Как же у него перекосило лицо. Вы бы видели это ужасное зрелище. Как резко сузились глаза, как злобно скорчился рот и оскалились частоколом зубы, как впали щеки и резко побелела кожа. На секунду мне показалось, что он умер и разложился на месте - этот жестокий человек. Умер, превратился в скелет и все смотрел на меня. Только кепка блеснула своей адской нацисткой эмблемой, как маяк в ночи.

- Клаус! - он закричал, одновременно вынимая из кармана пальто “Люгер”. - Клаус! Вас махт эр?

Верный помощник здоровяк Клаус услышал его и обернулся. Он тоже разглядел меня в разрезе двух реальностей и вместо лица из-под каски скалился череп. Клаус поднял автомат и выстрелил. Осколки двух реальностей посыпались в стороны со звоном, открывая новые звуки, и пропуская всех внутрь. Завизжали женщины. Что-то по-немецки кричали охранники. Прозвучала парочка выстрелов в воздух, а я бежал как самый быстрый в мире африканский спринтер. Худой, уставший, но не проигравший. Еще нет.

“Беги!” - крикнул кто-то и звук удара. Женский голос называл мое имя, там где-то вдалеке, и еще грохот за спиной. Тупой, равномерный и быстрый грохот тяжелых шагов. Я оглянулся и закричал. Это бежал Ганс - тупой немецкий солдафон прорвался сквозь грани своей немецкой реальности и теперь был на нашей - светлой стороне. Он преследовал меня, придерживая на боку болтающийся автомат, а Карл вытянул руку и в ней блестел начищенный позёрский пистолет.

Жаль, что сейчас не лето. Я уже у подножия горы и можно нырнуть в густые зеленые кусты, скрыться там хотя бы от грозного прицела немецких глаз, но только голые ветки торчали в разные стороны не прикрывая даже свои жалкие кустики. Грохнул выстрел и я споткнулся, чуть не упал, но быстро вскочил и оглянулся. Немец бежал за мной: не отставал, глазными впадинами следил за каждым моим движением. Эсэсовец опускал руку с пистолетом. Охранники подняли автоматы на изготовку и направили стволы на пленников, которые угрожающе близко подошли, наседая как живая стена. Я увидел маму, которая стояла на коленях, платок слетел с головы, черные красивые волосы разлетелись на ветру и сосульками лежали на плечах. Увидел отца, который вцепился в какого-то немца и они катались по земле, а над ними стоял еще один и водил стволом из стороны в сторону не зная, что делать.

Пещера уже виднелась в конце тропинки, черным ртом в скале, и тогда немец неожиданно ловко для своей комплекции прыгнул, сбивая меня, как кеглю. А ведь свобода была так близко. Почему-то эта глухая безжизненная пещера ассоциировалась у меня со спасением и счастьем. Ведь если там выжил партизан и дал бой сотне немцев - я тоже смогу там укрыться. Я ведь свой! Я - русский. Но меня уже тащили назад. Ганс держал меня за валенок и ухмыляясь тащил назад не обращая внимания на то, что перед ним ребенок, усталый и замерзший, непослушный и быстрый даже еще не подросток.

- Мама! - закричала я. - Мамочка! - и забился как рыба, застрявшая в сети. Не знаю, это помогло или что иное, но старый добрый Ганс охнул, дрогнул и подскользнулся на ровном месте. Коварный белый русский снег скрывал ледяную ловушку для фашиста и он не устоял, спасибо тебе снег, и выпустив мою ногу грохнулся на спину и чуть даже прокатился на заднице вниз. Человек из пещеры был мертв, я увидел его безжизненное тело на почти идеально белом снегу , только в стороны от тела как щупальца расходились алые конечности-ручьи.

Я последний раз окинул взглядом низину под собой и увидел как шагает главный эсэсовец, он шел прямой наводкой к тропинке и смотрел вверх, на меня. А еще он потирал руки. И успел подняться здоровяк Ганс и он уже отряхивал шинель от снега, поглядывая наверх.

***

Знаете, парни. Меня ведь до сих пор мучает один вопрос. Предатель я или нет? Ведь тогда я спасся, оставив на погибель отца, мать и жителей деревни, большую ее часть. Я трусливо убежал и мне сейчас почти девяносто лет, а папа с мамой не дожили до сорока. Мы больше никогда не встречались, только в моих воспоминаниях, понимаете? Мои мамуля и папуля они остались там в той разбитой на осколки военной реальности, а я ушел в сторону мирной жизни. Виноват я или нет? Трус или предатель?

- Дедушка, конечно ты не трус и не предатель. Ты был всего лишь ребенок! Даже и не думай винить себя. Нужно выручать Давидку, он хоть и придурок, но наш придурок. Как ты спасся?

***

Я ворвался в пещеру спотыкаясь и чуть не плача. Только одно чувство у меня было - огромное желание выжить. Позади фрицы, впереди темнота пещеры и холод скал. Пришлось выбирать второе.

У входа весь пол завален снегом, по которому я и побежал, оставляя глубокие следы. Тень прыгнула по каменной стене, на секунду увеличилась в размерах и я выскочил на ровную каменную поверхность. Дальше проход пещеры резко уходил вправо и резко темнел вдалеке. Такое ощущение, что ты смотришь в длинный тоннель в конце которого крутится черная дыра. Страшно не было, адреналин, конечно, хлестал фонтаном, орошая стены, а на входе уже вырос огромный силуэт. Первый из немцев вошел внутрь и озирался - глаза привыкали к темноте.

Я побежал громко топая валенками и услышал “чавканье” в снегу сапог - урод бежал за мной.

Охота - очень тонкое искусство, а погоня - искусство для тупых. Настоящий охотник выслеживает жертву долго, со вкусом и уничтожает одним выстрелом. Погоня - это соревнование тяжелого дыхания, у кого дыхалки на дольше хватит, тот и выиграл.

Не знаю, что там с адреналином у охотников, у кроликов типа меня он служит секретной кнопочкой из фильма “Форсаж”. Помните это кино про гонщиков, там где красивые девушки и машины? Эх, в моем детстве такого кина не было. Так вот, в фильме всегда есть кнопочка которая обычно называется “Турбо” или еще ка-то. Поднимают крышечку, бьют по ней ладонью или щелкают тумблером и из-под жопы машины вылетает огонь как из пасти дракона, только синий. Машина ревет и бешено ускоряясь летит к финишу. Вот такой кнопочкой был мой очередной всплеск адреналина. Я побежал к спасительной тени, как жаждущий веры к церкви, как католик к папе, как коммунисты к Ленину.

Пещера заметно опустила потолок, сузилась и раздвоилась на двое. Думать времени не было и я скользнул вправо. Немец уже бежал по коридору, а за его силуэтом проступила и вторая фигура. Клаус тоже был здесь.

***

Так началась эта короткая, но очень жесткая “гонка на выживание”. Маленький перепуганный мальчик и два здоровых военных лба. Охота на ребенка - как это по-немецки. Знаете, что спасло меня, ребята?

- Желание выжить?

- И не только. Слова партизана. Только одно в голове у меня билось, одна мысль. “Поверни направо”, “поверни направо”, “поверни направо” и я ни разу не нарушил правило. Если бы была возможность остановиться, задуматься хоть на секунду может быть сомнения заставили свернуть влево, но я бежал, размахивая руками, потом пошел вприсядку, потому что пещера сузилась и делал только то, что мне сказал взрослый мужчина. Привычка слушать старших она, знаете ли, пригодилась.

- Немцы не догнали тебя?

- Они постоянно висели на хвосте, как космические пираты из фильма про девочку Алису. Топали, тяжело дышали и тихо ругались по-немецки, но в своей тяжелой зимней форме передвигаться в узкой пещере им было тяжело, а я растеряв по дороге весь свой страх и клаустрофобию углублялся все глубже и глубже в толщу скалы. Сейчас задумаешься сколько тонн камней висело над моей бедной головой и становится жутко. Немцы это тоже понимали наверняка, но отпустить меня не позволяла арийская гордость. Тем не менее они не стреляли и даже не кричали, боялись остаться замурованными в украинских скалах, как привет далеким арийским предкам.

Преследователи отстали когда от прохода осталась только щель. Такая дыра в скале похожая на приоткрытый рот. Влево проход чуть расширялся, но в нужную мне сторону наоборот сужался. И хорошо, что я не задумываясь лег на живот и пополз вглубь, игнорируя страх и здравый смысл. Хорошо, что я так сделал. Потому что немцы не решились ползти за мной. Они остановились и смотрели на удаляющийся зад и только скрипели зубами - даже выстрелить боялись, а ведь такая была удобная, хоть и маленькая мишень.

Я все полз и полз, пока проход не начал понемногу расширяться, а свисающие сверху сталактиты расступались, как будто пропуская бедного мальчика. И вскоре я свалился тяжело дыша в небольшого размера пещерку. Она обросла выступающими со всех сторон камнями, как венами и светилась изнутри. Не знаю, как это работает, но я видел стены, трещины, проходы в разные стороны и небольшую лужицу посредине. Пить не хотелось, а вот отдышаться и выбраться наружу наоборот. Немецкой речи я уже не слышал, эсэсовцы отстали, наверное как настоящие герои которые всегда идут в обход, полезли искать меня кружным путем, или заблудились и должны были сдохнуть оба - результат вы видели - мне удалось выбраться и поэтому я до сих пор жив. Теперь понимаю почему - дело осталось незавершенное.

Я сидел опираясь о холодную стену спиной, слушал мерное “кап-кап” воды, лениво разглядывал свисающие сталагмиты и вспоминал маму. Ее черные красивые волосы, заплетенные в длинную косу, ее яркий платок и широкую теплую юбку, к которой я любил прижиматься. Вспоминал отца, его круглые очки, тонкие брови, всегда немного испуганный взгляд. Теплоту его пиджака и глубину карманов из которых я тянул конфеты. Я сидел здесь, дрожа как собачка, а родители были там, под прицелами автоматов. Но исправить я это не мог, всего лишь ребенок. Поэтому я сидел и ждал когда меня спасут.

- Как же ты выбрался, дед Захар?

- Я пошел направо. Медленно, осторожно, стараясь не паниковать и всегда смотреть под ноги, чтобы не рухнуть в незаметную расщелину, глубокую как вход в Ад. Мне повезло кто-то сверху меня оберегал, но через десять минут я почувствовал довольно сильный сквозняк, завывания ветра вдалеке, а через пять минут вышел наружу. Вы думаете, что я увидел немцев, ожидающих командира, трупы расстрелянных, мертвого партизана и полицаев, которые грузят мертвецов на телеги под присмотром автоматчиков? Нет, я тоже ожидал увидеть примерно такую картину, а увидел лето.

- Лето?

- Никакого мороза, никакого снега и завывающей белоснежной метели. Кто-то вылил ведро ярко-зеленой краски на мою реальность, как будто успокаивая после переживаний. Трава вымахала по пояс взрослого мужчины, кустарники разрослись, а деревья покрылись листьями. Дорожки ведущей вниз практически не было видно из-за внезапно ожившей после зимнего сна растительности. А еще жара - Господь включил свои огромные обогреватели и с меня уже текло, пришлось скинуть тулуп, оставшись в штопанной-перештопанной рубахе. Выглядел я комично на фоне жаркого ясного лета в своих валенках, теплых штанах и с одеждой в руках.

- Дед, ты просидел в пещере до лета?

- Конечно, — фыркнул дед и встал, опираясь на трость, — без еды и без тепла. Так до девяноста лет и дожил. Нет, Тимур не все так просто с этой пещерой и я надеюсь, что чудо повторится еще раз. Мы своих на войне не бросаем.

****

От автора - Да, знаю что продолжение маленькое. Понять и простить.  В ожидании новой главы можете послушать озвучку другого моего рассказа.  Диктор почему-то решил его переназвать, ну да ладно. Рассказ называется "Юра Безотчества"

Прошлая хозяйка квартиры сказала, что надо мной никто не живёт. Но сегодня вечером я слышала тяжелые шаги и звуки передвигаемой мебели.

Однако соседка подтвердила слова прошлой владелицы:

-Нет, София. 93 квартира пустует уже не первый год. Там раньше жила девушка, но съехала. Кстати, они общались с прежней владелицей твоей квартиры.

Списав все на старый дом, я старалась больше не думать об этом инциденте. Пока однажды, возвращаясь домой очень поздно, не заметила некую странность. В квартире 93 горел свет.

Совершенно точно! Перепутать я не могла. Это было единственное освещённое окно во всем подъезде, на восьмом этаже, прямо над моим.

Остановившись, я решила немного понаблюдать. Не знаю, может быть мне показалось, но тонкая занавеска слегка заколыхалась. Я почувствовала какую-то беспричинную тревогу. Хотелось поскорее уйти с темной улицы. Казалось, если я продолжу своё наблюдение, то в окне появится кто-то. Кто-то, кто почувствует, что я тут одна и нагло подглядываю в чужие окна.

Оказавшись у себя в квартире, я некоторое время прислушивалась к звукам. Сверху все было тихо, ни шагов, ни скрипов.

Уже лёжа в кровати и обдумывая планы на завтрашний выходной день, я услышала тихий стук в батарею. Это не был настойчивый сигнал загулявшимся шумным соседям.

Я так в детстве перестукивалась с подружкой, которая жила этажом ниже. Что-то вроде проверки связи: тук-тук - я легла спать; тук-тук - и я легла спать.

Уж не мне ли адресован этот сигнал? Подойдя к окну, я пыталась как-то разглядеть, не горит ли свет этажом выше. Пришлось даже открыть форточку и высунуться. Свет не горит.

Я принюхалась. Пахнет землёй. Как весной, когда снег ещё не до конца сошёл, но уже смешался с подтаявшей землёй, и все это превратилось в грязную кашу. Не приятно. Поморщившись, я закрыла окно и улеглась спать.

Утром по плану была уборка квартиры. После переезда я ещё не до конца все привела в порядок.

Отодвинув заслонку под ванной, я вытащила все оттуда, с намерением тщательно вымыть там пол. Нацепив тряпку на швабру, я принялась за дело.

Внезапно, швабра за что-то зацепилась. Кое-как я подтащила к себе свою находку. Это была маленькая жестяная коробочка.

Внутри лежали гаечные ключи, отвертки и две связки ключей. Наверное, прошлая хозяйка забыла забрать. Коробочку я решила оставить. Это все пригодится в хозяйстве.

Одна связка точно была от моей квартиры. А вот на второй висел пластиковый брелок, на котором маркером было написано 93. Ну да, соседка же говорила, что хозяйка этой квартиры общалась в девушкой из 93. Наверное, ключами обменялись.

У меня появилась дерзкая мысль... Вдруг я снова услышала тихий стук по змеевику в ванной. И опять появился земляной запах. Только теперь он не вызывал у меня неприятных чувств. Так пахло, когда бабушка перед посевом разрыхляла грядки.

Тук-тук! Я в ответ постучала по змеевику ключами от квартиры 93.

*****

В конце дня я устало сидела на кухне, размышляя, когда лучше пойти в 93 квартиру. Сама не поняла, как эта мимолетная мысль прочно осела в моей голове.

Около девяти вечера я стояла этажом выше, с зажатыми в руке ключами. Настойчивый звонок в дверь, ожидание, ещё один звонок. Я вставила ключ в замочную скважину.

Что же я делаю?

Открыв дверь, я зашла в квартиру. Из мебели только два стула; на полу лежала стопка книг и коробка из-под обуви, на окнах прозрачные занавески.

Я легко ступала по пыльному полу в мягких домашних тапках. Тут явно никто не живёт долгое время. Подойдя к книгам, я в потёмках разглядывала обложки. Какие-то кулинарные сборники, но вот сверху лежала тетрадка.

-Видимо, это дневник хозяйки, - пронеслось у меня в голове. - Так, а что тут в коробке...

Аккуратно заперев дверь на ключ, я спустилась к себе. Сидя на кухне, я бегло просматривала дневник. От прочитанного мне стало плохо.

Оказалось, что эта девушка решила подселить к себе сущность-помощницу. Это придало бы ей сил, уверенности, а так же способность видеть людей насквозь, понимать их истинные намерения. Главное, чтобы личной энергии хватило на прокорм сущности и на то, чтобы воспользоваться её дарами.

Но после ритуала все пошло не по плану. Видимо, сущность оказалась слишком сильной, энергии девушки хватало только чтобы кормить помощницу. С каждым днём девушка слабела. Поэтому она приняла решение провести обратный ритуал. И его нужно проводить там же, где и ритуал на подселение, то есть в квартире девушки.

Сущность надо было заключить к какой-то предмет, запереть все двери и уйти. Через пять лет сущность уснёт и предмет, в который она заключена, теперь нужно сжечь.

Я отбросила дневник в сторону. На кухонном столе лежала маленькая деревянная шкатулочка, которую я нашла в коробке в 93 квартире.

Опустив голову на руки, я пыталась осознать, что сейчас натворила. То, что я незаконно пробралась в чужую квартиру, меня не беспокоило. Как и то, что я прочитала чужой дневник. Но я принесла в свой дом эту шкатулку! Скорее всего, сущность заключена именно в ней. Громко всхлипывая, я горько плакала.

Внезапно я почувствовала легкое прикосновение. Словно на моих плечах лежали чьи-то руки. Я подняла голову и пытаясь унять плач, глубоко вздохнула. Резко запахло землёй. Жирной, плодородной почвой. Я опять глубоко вздохнула, жадно хватая воздух раздувшимися ноздрями.

Постепенно успокоившись, я решила довериться судьбе.

*****

Понедельник закружил своей рутиной. Я старалась не думать о сущности. Тем более, что ничего плохого пока не произошло.

Начальница отдела вызвала меня в себе в кабинет.

-София, вы у нас самый качественный сотрудник на данный момент. Хотела бы вам поручить составление отчета. Конечно, при грамотной подготовке, будет небольшая премия!

-Почему мне? У вас же несостыковки сплошные! Я вам сама говорила, ещё в начале квартала. И ничего не изменилось. А теперь я должна с этим разгребаться? Вы просто хотите меня подставить, чтобы не подставлять себя. Делать отчёт я не буду, это не входить в мои обязанности, - удивившись своей наглости и прямолинейности, я закусила губу.

Начальница округлила глаза. Видимо, я оказалась права. И снова я почувствовала чьи-то руки на своих плечах. Поднявшись с кресла, я вышла из кабинеты, вдыхая резкий запах земли.

Вот оно как, значит. Это сущность мне помогла! Если бы не она, я точно попала бы с этим отчётом, рискуя быть уволенной.

К концу дня я приняла решение ничего не делать с сущностью. Пусть живёт со мной.

Уже через полгода я избавилась от неискренних людей в своём окружении. Понимала, кто мне говорит правду, с какими целями пытается наладить со мной контакт. Жить стало проще и интереснее.

*****

Как-то возвращаясь домой поздно вечером, я увидела свет в окне 93 квартиры. Неужели хозяйка вернулась?

Ближе к ночи ко мне домой кто-то постучался. Увидев молодую девушку, я сразу поняла, кто она.

-Ой, добрый вечер! Я к Захаровой..., - удивлённо произнесла гостья.

-Она давно тут не живёт, - я собиралась захлопнуть дверь, но девушка остановила её рукой.

-У неё должны быть мои ключи от квартиры. Я ваша соседка из 93. Она вам не оставляла?

Я достала из шкафчика ключи и протянула ей.

-Это ведь вы заходили ко мне, да? И забрали дневник и шкатулку? - девушка смотрела на меня со страхом.

Я почувствовала руки на своих плечах и вдыхая запах земли, отчеканила:

-Я никуда не ходила. Вы ошиблись!

-Послушайте, это очень опасно! Сущность навредит вам и вашим близким. Это только кажется, что она вам помогает. Потом ваше сознание будет подчинено ей. И тогда вы просто перестанете видеть грань добра и зла, - девушка умоляюще смотрела на меня.

Понимая, что отпираться нет смысла, я сказала:

-Просто у меня есть силы, чтобы вынести такую помощницу. Если у вас не получилось, не значит, что и я не справлюсь.

-Ну, ваше дело. Только вы ведь пробрались в мою квартиру и украли вещи! - девушка никак не хотела оставить меня в покое.

-Вызывайте полицию, - процедила я и захлопнула дверь.

В полумраке прихожей я глядела на себя в зеркало. Мне показалось, что у меня за спиной стоит высокий, темный силуэт. Я отпрянула в сторону.

Может быть, девушка из 93 квартиры была права. И я влезла в какую-то нехорошую историю. Возможно, это все закончится плохо. На секунду я отреклась от решения оставить сущность рядом. Но потом почувствовала легкие руки на своих плечах и запах влажной земли.

Нет, я все сделала правильно.

*****

Запах сырой земли разнесся по всей квартире. Узкие, хищные глаза сущности сверкнули, руки-лапы крепче вцепились в плечи Софии, не жалая отпускать новую игрушку.

У меня нет имени. Часть 1

У меня нет имени. Часть 2

5

Теперь у него болела не только нога, но и голова.

А ещё было чертовски холодно.

Он приоткрыл глаза и понял, что до сих пор находится в сарае.

Михаил попробовал пошевелиться, но смог лишь немного поболтать ногами, чиркнув пару раз о землю. Руки были привязаны к одной из несущих балок сарая.

Он несколько раз качнулся и услышал самый лучший звук в жизни. Слабое потрескивание старой древесины. Мужчина продолжил раскачиваться, радуясь, как ребёнок, каждому новому треску. Казалось, что весь сарай ходит ходуном вместе с ним.

Вдруг распахнулась дверь и внутрь вошёл бывший радушный хозяин.

— Ну, ты что это тут устроил? — почти ласково пожурил тот Михаила.

Под мышкой он держал складной столик, в руке — керосиновую лампу.

Его пленник перестал раскачиваться и злобно уставился на вошедшего.

— А ты, Толик — гнида больная, оказывается, — презрительно процедил Михаил и кивнул на сани с порубленными телами.

— Отнюдь, — всё так же добродушно ответил Анатолий, — просто я был голоден, а без мяса я не могу.

— Без человеческого?!

— И что тут такого? Тебе же тоже понравилось.

Он хохотнул и поставил столик, на него — керосинку, зажёг её, сделал свет ярче. Затем старик вынул из-за пазухи скальпель и положил рядом с лампой.

Михаил вспомнил мясную похлёбку, и его накрыла волна тошноты.

— А как ты мне складно пел про людей и про их веру, — выдавил он из себя, — а меня что? Хотел попозже сожрать?

— Ну, надо же было мне как-то поддержать беседу, вот я тебе и пересказал всё, чем меня успел достать этот святоша.

Он подошёл вплотную, и Михаил снова почувствовал слабый запах корицы.

— Что касается тебя, ты слишком ценен для меня. Я подарю тебе возможность, немыслимую для такого жалкого создания, как ты. Ты поучаствуешь в моём бесконечном цикле перерождения. Поэтому я тебя даже подлечил.

Черты лица Анатолия внезапно заострились, кожа обтянула выступающие скулы и прибрела цвет старого пергамента. За секунду он будто постарел лет на двадцать — не меньше.

— Твою мать! Да кто ты вообще такой? — отшатнулся от него Михаил.

— Я? Никто, — оскалился дед, — У меня нет имени.

Он отошёл к столику и взял в руки скальпель.

— Я никто! И я всё!

Он истерично рассмеялся.

— Спроси меня, что будет дальше. Давай, спроси!

Не отрывая взгляда от Анатолия, Михаил ухватился покрепче за деревянную балку и снова начал на ней незаметно раскачиваться.

— И что же будет дальше?

— Забавно, что ты спросил.

Поигрывая лезвием, старик начал не спеша подходить к пленнику.

— Сначала я срежу тебе лицо, будет больно, — он снова хихикнул, — потом, я срежу лицо себе, могу тебя утешить, что мне тоже будет не очень приятно. Но умереть ты не успеешь, потому что я отдам тебе своё и продолжу жить в тебе! Здорово, правда?

— Да просто охренительно, — процедил Михаил.

Затем он снова качнулся, уже сильнее, подтянул ноги к груди и, резко выпрямив их, ударил в грудь Анатолия, подходившего к нему. Тот отлетел обратно к столику, упал и опрокинул на себя горящую лампу.

Михаил навалился всем весом, рванул что есть силы. Балка затрещала, но устояла.

Горящий керосин моментально разлился по дощатому полу и по одежде Анатолия. Тот заверещал, вскочил на ноги, сбивая с себя пламя.

Михаил подтянулся, насколько смог, несколько раз раскачался и резко отпустил руки. Доска лопнула громко, как выстрел, и он всей тяжестью рухнул на спину. Весь сарай ходил ходуном благодаря его упражнениям.

Он лежал, хватая ртом воздух, и видел, как под тяжестью снега на крыше выгнулась и треснула ещё одна доска. Затем ещё одна.

Анатолий наконец скинул горящую куртку и удивлённо уставился на лежащего пленника. Старик шагнул к Михаилу, но в это мгновенье, прямо над ним, звонко лопнула очередная балка. Её конец, отскочивший вниз, превратил голову старика в кровавую кашу, затем посыпались деревянная труха, шифер, и бесконечная лавина снега погребла его под собой.

Но сарай продолжало штормить, рядом с Михаилом захрустела и обвалилась часть стены. Он кое-как поднялся и, втянув голову, рванул в сторону образовавшегося пролома. Едва мужчина успел выскочить, как строение сложилось, словно карточный домик.

6

Михаил лежал на снегу, переводя дух. Всё произошедшее казалось каким-то дурным сном. Мёртвая девочка, тела, порубленные в конструктор «Лего», психопат-каннибал. А как лицо старика изменилось за долю секунды? Но это точно было невозможно, скорее всего, сумрак и игра света. Такого просто не могло быть.

Вообще, из-за дерьма, свалившегося на него всего за пару дней, ему точно стоило поставить свечку.

Мужчина сел, набрал полную горсть снега и растёр лицо до красноты. Но только он хотел встать и пойти в дом, как заметил движение в развалинах сарая. Михаил замер и присмотрелся.

Обломки зашевелились и оттуда поднялась очень длинная тонкая мохнатая паучья лапа. Потом к ней присоединилась вторая, вместе они шарили вокруг себя, тыкая наугад и всё время проваливаясь в снег. Но затем они нащупали что-то твёрдое, упёрлись, и снег под ними вздулся белым пузырем.

Сбрасывая с себя остатки сарая, поднялось тело Анатолия. Лапы росли у него прямо из спины, почти у лопаток. Мастерски балансируя на паре кусков шифера, лапы вытаскивали тело хозяина из обломков.

Михаил оцепенел от ужаса.

Вот старик уже весь появился из-под завала, лапы чуть опустились и поставили его на слегка подгибающиеся ноги, явно помогая ему стоять. Голова существа болталась и была неестественно вывернута набок, один глаз почти вытек и висел на тоненькой струне нерва, второй, багрово-красный, смотрел на Михаила.

Он увидел, как на плечах существа, под разодранной рубашкой, что-то зашевелилось, ткань натянулась и порвалась. Оттуда вылезли влажные, хитиновые хелицеры, которые ощупали голову, затем с лёгким чавканьем проткнули виски и потянули голову вверх, возвращая ей привычное положение.

— А вот теперь, малыш, я тебя точно сожру… живьём, — просипела тварь, пуская кровавые пузыри.

Когда существо шагнуло к Михаилу, в его голове взревела сирена. Проваливаясь в снег, он побежал в сторону крыльца.

— Сука, бред. Ну не может быть. Да что это, да как так-то!

Повторяя без конца эту фразу, он взлетел по ступенькам и захлопнул дверь. Чем запереть? Щеколдой? Смешно.

Он услышал звон разбитого окна, и в комнату пролезла одна из паучьих лап.

— Раз, два, три, четыре, пять, я ищу, кого сожрать, — пропело существо.

Михаил схватил табуретку и со всей силы ударил по лапе. Снаружи раздался сиплый визг, и она убралась обратно.

Мысли лихорадочно метались в голове. Что же делать? Пистолет! Но чутьё подсказывало, что недаром дед оставил его в рюкзаке, скорее всего простое оружие бесполезно.

Он в панике крутился по комнате, ища хоть что-то. Можно подпереть дверь столом, ненадолго, но это его задержит, а что дальше? Дальше эта тварь выломает дверь и сожрёт его. Адреналин бил фонтаном, заставляя мозг искать выход из ситуации.

Печка, кухня, алтарь... Стоп!

Кухня!

Газовая плита!

Михаил метнулся к плитке, оторвал шланг и швырнул баллон к двери. Затем открыл нижний шкафчик и расплылся в мрачной улыбке: там стояла ещё пара запасных.

Стук паучьих лап раздался на крыльце.

Мужчина кинул остальные баллоны как можно ближе к входу и рванул в комнату. Открыл рюкзак и достал чёрный короткий пистолет.

Дверь в храм распахнулась, немного подвинув один из баллонов. Вперед протиснулись две длинные лапы, втаскивая за собой тело.

Михаил щёлкнул предохранителем и вскинул ствол.

А что, если дед вытащил патроны? Волна ледяного ужаса прошлась по всему телу, заставляя кожу ощетиниться мурашками.

Существо остановилось у входа. Хелицеры чуть наклонили голову вперёд.

— Ты правда думаешь, что твоя игрушка тебе поможет, дурачок? — прокаркала тварь, роняя на пол кровавые слюни.

— Вот сейчас и узнаем, — ответил Михаил, прицелился и нажал на спусковой крючок.

7

— База, приём, борт два на связи, база, приём.

— Борт два, база на связи, приём. Что у вас?

— Вижу пожар в западной части леса. База, передаю координаты, приём.

— Борт два, горит лес?

— База, не похоже. Очаг точечный, сейчас спущусь пониже, попробую рассмотреть, приём.

— Борт два, принято. Жду информации, приём.

— База, приём. Вижу горящие развалины дома, явные последствия взрыва. Ниже спуститься не могу, приём.

— Борт два, принято. Вышлем команду спасателей, спасибо, приём.

— Принято, база, конец связи, приём.

— Конец связи, приём.

8

Протокол осмотра места происшествия.

Дата: 23 января 2014г.

Место составления: Волоколамский район. Западная окраина леса.

Составил: Следователь, старший лейтенант Соколов А.Г.

В ходе осмотра проводилась фото- и видеосъёмка.

Причины следственных действий: Заявление спасательной команды МЧС, прибывшей на место происшествия.

Осмотром установлено: На месте происшествия обнаружено разрушенное строение, предположительно, храм, с явными признаками взрыва, произошедшего внутри помещения. Здание практически полностью разрушено.

По заявлению понятых в доме проживала семья священнослужителя:

1. Берёзов С.К. — отец-настоятель, 1965 года рождения.

2. Берёзова М.А. — жена, 1970 года рождения.

3. Берёзова А.С. — дочь, 2002 года рождения.

Предварительная причина взрыва: стрельба по газовым баллонам, предположительно, хранившимся внутри здания.

В ходе осмотра обнаружен труп ранее судимого Гаврилова М.Ю., в данный момент находящегося в розыске за нападение на инкассаторскую машину. Причина смерти: множественные ожоги и травмы, полученные в результате взрыва.

Рядом с трупом обнаружен пистолет Макарова, регистрационный номер спилен. Судя по первичному осмотру, стрельбу по баллонам начал погибший Гаврилов М.Ю. Причины стрельбы устанавливаются.

В разрушенной хозяйственной пристройке были обнаружены расчленённые тела, предположительно, священнослужителя и его жены — Берёзова С.К. и Берёзовой М.А.

Возле уличного туалета найден труп девочки, предположительно, Берёзовой А.С. Судя по положению тела, девочка явно от кого-то пряталась.

Примерно в 50 метрах от разрушенного здания обнаружена нижняя часть тела, предположительно, выброшенная из дома взрывом.

Верхняя часть пока не обнаружена.

Опознание тела потерпевшего в данный момент затруднено.

Обстоятельства дела выясняются.

Понятые:

1. Карпов Р.К.

2. Меженина Г.С.

3. Литов К.Т.

4. Копылов А.А.

Всё обнаруженное и изъятое при производстве следственного действия предъявлено понятым и другим участникам следственного действия.

Протокол предъявлен для ознакомления всем лицам, участвовавшим в следственном действии.

9

Небольшая лисица грязно-рыжим пятном бежала куда-то по своим делам, не спеша лавируя между чёрными стволами деревьев. Внезапно она остановилась, подняла мордочку и принюхалась.

Она не знала, что такое корица, не понимала, сладковатый это аромат или горьковатый, ей было всё равно. Важно, что запах был дразнящий. Он заставил животное остановиться и найти источник.

Лисица ещё раз втянула носом воздух, опустила морду к земле и медленно пошла вперёд. Цель была совсем рядом, но она ничего не видела перед собой, и это начинало её злить. Животное закрутилось юлой на месте, затем снова подняла морду вверх, принюхалась и остановилась в замешательстве.

Чуть позади, из непримечательного сугроба, почти бесшумно вытянулась вверх длинная тонкая паучья лапа.

Лисица, словно почуяв неладное, заметалась по сторонам. Она хотела сбежать, но запах стал ещё сильнее, вынуждая продолжить поиски.

Корявой серой веткой лапа замерла неподвижно.

Наконец лисица вроде бы поняла, откуда исходил дразнящий аромат. Она подошла почти вплотную к сугробу и озадаченно остановилась: запах, который только что окружал её со всех сторон, исчез.

Как жало скорпиона, лапа с невероятной скоростью метнулась вниз, пробила небольшое рыжее тельце насквозь и потащила к сугробу, оставляя за собой кровавую полосу.

Наколотая, как насекомое на иглу энтомолога, лиса хрипела, извивалась, скулила, она цеплялась лапками за мёрзлую землю, пытаясь высвободиться и сбежать.

Из сугроба поднялась ещё одна паучья конечность, новый стремительный укол — зверёк безвольно обмяк.

Теперь уже, как на большой вилке, её затащили в сугроб.

Прошло несколько секунд, и оттуда донеслось довольное урчание, смешанное с громким чавканьем.

Как же я не люблю беседовать со своими клиентами через тюремную решетку. Во-первых, тюрьмы всегда находятся далеко от нормальных городов, порой даже добраться туда — уже проблема. Во-вторых, сама атмосфера тюрем никак не способствует нормальному разговору. Человек, находясь за решеткой, пусть и в ожидании суда, начинает терять всякую надежду на спасение. В этих условиях довольно трудно найти мотивацию быть честным со своим адвокатом.

Но в этот раз я не хотел туда ехать по другой причине. Тот человек, которого мне предстоит защищать… Я, разумеется, мог отказаться от дела, тем более что вариантов у моего клиента было немного — его ждали либо пара сотен лет заключения, либо электрический стул, если он не признается в содеянном. Улики были неоспоримы, но мне выгоден этот клиент — пиар, пусть даже и такой черный, в моем конкурентном деле вещь необходимая. Плюс та сумма, что предложила его семья, позволила бы мне рассчитаться с закладной на дом.

В ста милях от Денвера расположена тюрьма Флоренс. Слишком красивое название для этого места («Florence» — «Флоренция») — оно больше известно, как «горный Алькатрас» — самая строгая тюрьма в США. Построенная в 1994 в ответ на убийства тюремщиков в Марионе, она сразу получила культовый статус. 150 тысяч квадратных метров из бетона и стали, 1400 стальных, армированных дверей, толщиной в несколько дюймов и 430 одиночных камер 6,5 на 12 футов. В них 23 часа в сутки содержатся самые опасные заключенные США — организаторы терактов 9/11 и взрывов на Бостонском марафоне в 2013, насильники, серийные убийцы — большинство из них смертники, ожидающие исполнения приговора, остальные — осужденные без права помилования на несколько пожизненных. Всё, что они теперь видят — кусочек синего неба, через окно 10 на 120 см. Любые контакты между заключенными сведены к минимуму — общаться разрешено лишь со своим тюремщиком.

Чтобы туда попасть, необходимо пройти целую процедуру — предоставить письменное подтверждение со стороны Совета ассоциации адвокатов США, затем пройти несколько психологических тестов. Лишь после этого можно получить разрешение окружного прокурора на посещение Флоренции.

Поскольку время посещения строго ограничено, желающих туда попасть собирают в группу, сажают в автобус и везут около 2 часов до самой тюрьмы. По приезду, в сопровождении вооруженной охраны, мы проходим процедуру досмотра. Нас, разумеется, не раздевают, но сперва нужно пройти через 2 металлодетектора, а затем ручной осмотр, причем он проводится исключительно мужчинами. По этой причине я ни разу не видел во Флоренсе женщину-адвоката.

Это не первое мое посещение Флоренции, поэтому во время поездки я просто постарался как следует расслабиться — откинулся в кресле, включил успокаивающую музыку и изучал мелькающий мимо пейзаж.

Отвлечься получалось паршиво — в голове то и дело возникали материалы дела. Я отчетливо понимал, что даже в случае полного признания в преступлении моим подзащитным и его раскаяния, ему вряд ли светит нечто большое, чем электрический стул. Тем более учитывая общественный резонанс.

— Мистер Лайз, не ожидал вас здесь увидеть.

Из раздумий меня вывел полноватый мужчина в очках, сидевший впереди.

Я пожал протянутую мне потную ладонь и произнес:

— Мистер Уилкиннс, рад встрече.

— Спасибо. Он ехидно улыбнулся и прищурил свой взгляд. Вылитая жаба. — Я так понимаю, вы к Ханту?

Я чую в его голосе ненависть и одновременную зависть. Он бы все отдал, чтобы получить это дело. Фред Уилкиннс — основатель адвокатской конторы «FW», куда я попал сразу после юрфака.

— Да, все верно. Его семья сама обратилась в мое агентство.

— Отличное дело, весьма необычное. Ты быстро растешь, Лайз.

Уилкиннс перестал улыбаться и я смог отчетливо прочесть в его глазах желание прикончить меня прямо в этом автобусе.

— Вы знаете правила, мистер Уилкиннс — мне запрещено обсуждать детали дела с третьими лицами. Поэтому позвольте, мне нужно подготовиться к встрече.

Я демонстративно открыл портфель и достал объемную папку, в которой хранились мои записи по этому делу.

Не найдя способа продолжить разговор, мой бывший босс еще несколько секунд испепелял меня взглядом и отвернулся. Чертов проходимец, до сих пор считает, что я его кинул. Хотя, почти так и было. Этот жирный ублюдок упрятал моего клиента на 4 пожизненных своей бездарной помощью. Я едва не потерял всю свою репутацию, ко мне перестали идти клиенты, еле получалось сводить концы с концами. Но мне-таки удалось ему отомстить — я увел из под его носа дело, связанное с сыном одного из мажоритарных акционеров USOIL. Богатенький сынок попался на торговле героином в колледже. Пару взяток, несколько звонков — все как учил Уилкиннс — и вот он уже выходит из зала суда чище слезы младенца. Гонорара мне хватило, чтобы открыть свое дело и внести взнос за дом.

Бывший босс, конечно, грозил мне всеми муками ада, но кроме бестолкового интервью в Washington Post его больше ни на что не хватило. А у меня все пошло в гору — я обзавелся прекрасными связами в Хэмптоне, получил известность в богемских кругах Нью-Йорка. Теперь я занимался самыми крупными уголовными делами практически по всему восточному побережью. Дело Ханта должно было стать вишенкой на торте — если мне удастся спасти его от смертной казни — я получу гораздо больше, чем просто деньги. Но сперва, нужно выработать какую-то стратегию, выстроить линию защиты. А с этим у меня пока совершенно не клеилось.

Я в очередной раз принялся читать свои заметки.

Джеймс Альфред Хант, 49 лет, бывший детектив округа Колумбия. Служил в Ираке, после ранения уволился в запас. С отличием закончил Академию Пайонир Вэлли, быстро дорос до звания детектива. Несколько раз отклонял предложения возглавить отдел округа. Несколько поощрений, двадцатилетняя служба без нареканий. За 3 дня до задержания вышел на пенсию. Есть ребенок. Разведен. Участвовал в расследовании серийных убийств детей в округе Колумбия. Был задержан в момент убийства 9-ти летней Сандры Крестс своим бывшим напарником Александром Вальтери. В ходе задержания убил четверых сотрудников полиции. На допросе вину не признал, на вопросы не отвечает. Психологические тесты провести не удалось ввиду отказа от сотрудничества. В ходе обысков в его квартире обнаружены останки еще как минимум 5 жертв. В связи с высокой социальной опасностью помещен под стражу в федеральную тюрьму «Флоренс».

Что-то здесь не сходится. Порядочный коп, опытный детектив — достойный пример для подражания вдруг стал серийным маньяком.

Перед отъездом в Денвер, я успел пообщаться с его бывшими коллегами. Все как один утверждали, что Хант не мог этого совершить. Даже Вальтери до самого конца не верил, что задерживает своего бывшего напарника.

Я снова погрузился в пустые мысли. Зацепок нет совершенно никаких. Он не идет на контакт с прокурором, с психологами. Вероятность, что мне удастся из него что-то вытащить, стремилась к нулю.

Но самое дерьмовое то, что в глубине души я желал ему смерти. Первое, что я сделал после того, как ко мне обратилась его бывшая жена — поехал к окружному прокурору изучить подробности дела. Моя стандартная практика, сперва я изучаю сторону обвинения и уже после еду к подзащитному. Так проще выстроить линию защиты — я имею четкое представление об обвинении и мы общаемся сразу по фактам. Я не спрашиваю у своих клиентов — вы правда это совершили? — это ясно из материалов дела.

Прокурор принял меня и без слов бросил папку на стол.

— Что это?

— Это материалы дела. Прежде, чем ты прочтешь их, я хочу тебе кое-что сказать. Мы с тобой всегда по разные стороны баррикад, Лайз. Лично я тебя ненавижу — ты помог нескольким ублюдкам уйти от правосудия. Твоя совесть измеряется деньгами, Лайз. Но в этот раз, после того, как ты прочтешь… Подумай, стоят ли все деньги мира твоей души.

— Ударился в веру, Паркер? Я это учту, а пока позволь мне изучить материалы.

— Изучай. Если что — урна там. Уборщица недавно помыла кабинет, так что… постарайся аккуратнее.

Слова про урну я воспринял не более, чем глупой шуткой. Пока не познакомился с фотографиями с мест преступления.

Первым шло фото тела Сандры Крестс. Вернее, то, что от него осталось. То, где раньше была голова девочки напоминало плохо прокрученный фарш. Грудина была просто разорвана в клочья, я видел сломанные ребра, торчащие наружу. Голова закружилась, я рванул к урне.

Это было ужасно. Дальше шли фото четырёх погибших полицейских и показания Вальтери:

— Представьтесь.

— Александр Юджин Вальтери.

— Кем вы работаете?

— Детектив округа Колумбия.

— Перейдем к делу — вы участвовали в задержании Джеймса Ханта. Расскажите, пожалуйста, подробнее. Мне нужно напоминать, что грозит за дачу ложных показаний?

— Нет, сэр. Я хорошо знаю законы. Вечером 24 марта я возвращался с работы. Обычно я это делаю на машине, но в тот день она сломалась, пришлось добираться домой пешком.

— Как вы оказались в сквере?

— Он как раз по пути домой.

— Продолжайте.

— В сквере я встретил Джеймса Ханта.

— Как он выглядел?

— Понимаете, Джеймс... Я хорошо его знаю. Знал. Я никогда бы не поверил, что это он убивал. Мы столько лет работали вместе.

— Успокойтесь, мистер Вальтери. Повторю — как выглядел Джеймс Хант вечером 24 марта?

— Он был, словно не в себе. Я никогда раньше его таким не видел. Отстранённый, он шел в своем обычном пальто. Я сразу его узнал, подошел спросить как у него на пенсии — но он прошел мимо. Даже не посмотрел на меня. Я подумал, что ему тяжело после ухода, тяжело, что он не довел это дело сам. Поэтому я не стал его останавливать. Подумал, что заеду через пару дней. А где-то минут через пару минут после я услышал крики. Той девочки.

— Что было дальше?

— Я позвонил в полицию, а сам достал пистолет и стал искать откуда кричали.

— Дальше, пожалуйста, Мистер Вальтери.

— Я увидел как кто-то. Понимаете, я не узнал Ханта. Кто-то завис над чем-то напоминающим тело, и словно… Словно копался в нем. Затем он обернулся, я увидел… Простите.

— Все хорошо, мистер Вальтери. Вот вода.

— Нет, я держусь. Просто раньше никогда не сталкивался с таким. Когда человек обернулся, я понял, что это Джеймс. Но какой-то другой — волосы стояли дыбом, глаза бешенные. В руках он сжимал что-то темное, я только потом понял ,что это было сердце девочки. Изо рта тоже что-то капало, он ел ее! Боже. Я закричал ,чтобы он отошел оттуда, поднял пистолет. Тут же к нам подбежали 2 группы полицейских. Хант сначала просто стоял и смотрел на нас. А потом, когда один из полицейских попытался схватить его — я такого не видел. Он просто швырнул его, словно мячик, подбежал ко второму, вырвал пистолет, начал стрелять во все стороны. Я упал за какой-то камень, прокричал Джеймсу, чтобы он бросил оружие. Он продолжал стрелять, я увидел, что он отвлекся, выстрелил. Затем еще несколько раз. Вызвал скорую, но уже некого было спасать. Кроме Ханта. Я еще удивился, как он жив после того, как я…

— Спасибо, мистер Вальтери. Достаточно. Если понадобиться, мы вызовем вас повторно. Пока же — благодарю вас за проделанную работу.

Следом шло заключение медицинской экспертизы. Девочка была убита молотком, Хант успел нанести не один десяток ударов. Затем он вынул сердце и стал его жрать. Больной ублюдок.

В показаниях Вальтери было что-то… Что-то. Я не мог понять. Меня беспокоили эти показания.

Затем шли результаты обыска в квартире Ханта. Мне вновь понадобилась урна. Твою мать. Органы детей в банке. Я слышал, где-то в России есть такой музей, но сам никогда такого не видел.

В моей голове просто не укладывалось, что все это мог совершить человек, который принимал участие в поисках, помогал родителям пропавших детей. Человек такое совершить не мог.

От этой мысли мне стало по-настоящему жутко.

Пока я пытался разобраться во всем этом, мы приехали во Флоренс. Как всегда, нас тут же встретили четверо вооруженных тюремщиков. Они тоже не любят адвокатов, как и Паркер, они считают, что мы за деньги помогаем разного рода ублюдкам избежать наказания. Меня это забавляло, особенно, когда такие как они сами обращались к нам с просьбами.

— Мистер Артур Лайз? Адвокат Джеймса Ханта? Пройдемте со мной.

Ко мне подошел грузный мужчина в форме тюремщика.

— Прошу прощения? Что-то не так.

Уилкиннс с ухмылкой поглядывал на меня. Как же он меня раздражает.

— Нет, сэр. Просто...эээ... В общем, вам следует пройти со мной. Не волнуйтесь, ничего страшного.

Мы прошли вдоль корпусов с заключенными. Почти пол сотни жестоких преступников буквально на расстоянии вытянутой руки. Меня это немного нервировало, хотя и знал, что они на не видят.

— Вот сюда, мистер Лайз. Охранник указал на небольшое здание, без опознавательных знаков, без табличек и окон, обнесенное двойным забором с колючей проволокой.

— Она под постоянным напряжением, мистер Лайз. Аккуратнее. Открыть 4 корпус — произнес он по рации.

Ворота разъехались и мы зашли в здание. Внутри те же металлодетекторы, но тюремщик повел меня куда-то наверх.

— Извините, мистер Лайз. Понимаете, особые условия.

— Что за чертовщина тут творится?

— Пожалуйста, не задавайте лишних вопросов. Нам сюда. — Мы остановились перед стальной дверью. Охранник провел по замку ключ-картой и дверь медленно начала отъезжать в сторону.

Мы прошли в небольшую комнату, которая сильно напоминала обычную комнату для допроса.

— Подождите здесь, мистер Лайз. Начальник сейчас подойдет.

Охранник вышел обратно и я остался один.

Что за херня здесь творится? Нет, я еще в прошлый раз должен был написать прокурору, что во Флоренсе творится полный бардак, но чтобы настолько.

Буквально через пару минут дверь снова открылась. В комнату вошли несколько человек — седой мужчина в черном пиджаке, видимо, начальник тюрьмы. С ним еще несколько вооруженных военных. Их форма отличалась от тюремной. Что здесь делают военные?

— Артур Лайз, добрый день. Меня зовут Соломон Грейвз. Я начальник тюрьмы Флоренс. Извините нас за столь, хм, необычный прием. Понимаете, мы соблюдаем здесь особые меры безопасности. Особенно в вашем случае.

— Что значит в моем случае? Где Джеймс Хант? Что мы здесь делаем?

— Секунду. Грейвз поднял руку и произнес по рации:

— Джон, включай.

— Что за…

Одна из стен комнаты оказалась большим зеркалом Геззела. Перед ним стояли микрофон, монитор и пара динамиков, которые я не заметил.

— Мистер Лайз. Мы будем присутствовать при вашем общении.

— Это исключено! Вы не имеете права на это!

— Простите, имеем. Грейвз перебил меня. — Взгляните туда.

Он жестом указал в сторону зеркала. За ним я увидел большое помещение, в центре которого стоял большой металлический куб.

— Толщина стен этого куба 4 метра, мистер Лайз.

— К чему вообще… Что? Где Хант? Учтите, я буду жаловаться прокурору.

— Прокурор в курсе об особых условиях содержания, мистер Лайз. Также, как и Президент и большая часть конгрессменов и сенаторов.

— Где Хант?

— Взгляните на монитор.

На мониторе, по всей видимости, отображалось то, что творилось внутри куба. В центре стоял Хант. Абсолютно без движений.

Вдруг заговорил один из военных, которые находились с нами в комнате.

— Мистер Лайз. Вы — последний шанса Ханта, или кем он на самом деле является, заговорить. Вчера он попытался выбраться. Убил троих моих солдат, устроил тут настоящую бойню.

— Выбраться? В смысле, из куба?

— Не задавайте лишних вопросов. У вас 3 минуты.

Полная херня. Пока я ехал в автобусе, мне показалось ,что я придумал начало диалога, но к такому оказался не готов. Здесь твориться какая-то чертовщина. У меня уже нет пути к отступлению — в комнате со мной несколько вооруженных военных, а сколько их за периметром — боюсь представить.

Я сел рядом с микрофоном, наблюдая за происходящем в мониторе. Хант по-прежнему просто стоял, абсолютно не шевелясь. Словно статуя.

— Кхм… Мистер Хант? Джеймс? Вы слышите меня?

Абсолютно ноль реакции.

— Мистер Хант. Меня зовут Артур Лайз, я ваш адвокат. Я пришел, чтобы помочь вам. Мы можем поговорить?

В ответ по-прежнему тишина.

— Джеймс, если вы меня слышите — дайте знак.

Грейвз тронул меня за плечо:

— У вас 90 секунд, мистер Лайз.

Честно говоря, мне хотелось просто сбежать. Все это напоминало мне какой-то кошмар.

— Мистер Хант, у нас с вами очень мало времени. Зачем вы убили ту девочку? И других… Других детей?

Вдруг Хант дернулся, его лицо оказалось вплотную к камере — его безумные глаза, без зрачков — полностью белые. Оскаленные зубы в неровной улыбке — он смеется. Я слышу этот смех через динамики.

Один из военных сделал какой-то жест рукой, вокруг куба тут же собрались вооруженные солдаты.

Хант продолжал смеяться.

Кое как собрав остатки самообладания я продолжил:

— Джеймс. Повторю вопрос — зачем вы убили этих детей?

Не мигая, Хант говорил прямо в камеру

— Они…. такие… вкуссссные. Ахахахах…

Вдруг он резко отскочил к одной из стенок куба и ударил по ней. Четыре метра стали прогнулись, словно он бил по подушке. Меня тут же вывели из комнаты, я слышал крики и звуки автоматных выстрелов.

Меня отвезли в госпиталь Колорадо-Спрингс. На мне не было ни царапины, но каждый шорох заставлял заходиться в приступе паники.

Через пару часов один из военных, что присутствовал на допросе, вошел ко мне в палату.

— Вы в порядке, мистер Лайз?

— Я — да. Что с Хантом?

— Мистер Лайз. Мы благодарим вас за вашу работу. К сожалению, у мистера Ханта остановилось сердце. Мы сожалеем. Ваш гонорар, который вы планировали получить от вдовы Джеймса Ханта, уже переведен на ваш счет. У меня к вам одна просьба.

— Никогда не упоминать о произошедшем?

— Не совсем. Вам все равно никто не поверит и вы потеряете репутацию лучшего адвоката Нью-Йорка. Я прошу вас больше не приезжать во Флоренс. Вот ваши билеты на самолет. Внизу стоит машина — вас отвезут в Денвер.

И он вышел из палаты.

Спустя несколько дней ко мне в офис пришла вдова Ханта.

— Мистер Лайз, мне говорят, что мой муж умер. Вы говорили с ним?

— Миссис Хант, мне жаль, что так вышло. К сожалению, я уже ничем не могу помочь. Вы мне ничего не должны, все в порядке.

— Просто… Я знаю почему он стал таким. Я ездила к нему домой. Джеймс оставил дневник. Вот он.

Она достала небольшую записную книжку, толщиной не больше 20 страниц.

— Зачем она мне?

— Мне показалось ,что это будет вам интересно.

Она положила ее на стол, пробормотала что-то и вышла из кабинета.

Несколько недель назад Нью-Йорк снова потрясла волна загадочных убийств. Я знал, что Джеймс Хант мертв, но почему-то мне не давало это покоя. Его записную книжку я так и не решился прочитать. Не то, чтобы я не хотел. Просто боялся. Боялся, потому что я понял, что же меня смущало в показаниях Александра Вальтери.

Вальтери, как и Хант, служил в Ираке. Но в отличие от Ханта — первый был снайпером. Лучшим в своем деле. Тогда в сквере, Вальтери выстрелил трижды. Все три выстрела попали точно в голову Ханта. Любой нормальный человек умер бы на месте. Но Хант уже не был нормальным человеком.

И я не знаю, что может его остановить.

Источник: Мракопедия